Разразившись громкими криками, турки стали торопливо разворачивать своих коней и всей толпой устремились вслед русским конным. Большая и неповоротливая посольская процессия, смогла догнать маленький отряд Ардатова только перед самым въездом в Стамбул, когда они стали придерживать разгоряченных бегом коней. Только у городских стен, так мучивший турков вопрос был окончательно прояснен. Грозный Ардат паша был жив, и это не подлежало никакому сомнению.
Многие, очень многие из клявшихся султану на Коране в смерти белого паши, к концу этого дня лишились своих незадачливых голов в назидание другим. Но это будет потом, а пока, подобно римскому триумфатору граф Ардатов величественно ехал по улицам турецкой столицы и вслед за ним тянулся встревоженный гул толпы, сотканный из страха и почтения перед человеком сумевшим разминуться со смертью.
Благодаря умелому искусству доктора Гюбента, рано утром прибывшего на 'Громоносце' из Херсона, рана на голове графа была отлично скрыта от пытливых взглядов людской толпы пластырем и специально пошитой большой фуражкой. Множество глаз пыталось разглядеть на Ардатове следы раны от турецких сабель и штыков, которые должны были быть на теле графа и к своему огромному изумлению ничего не находили. Это открытие порождало в сердцах простодушных османов суеверный ужас и сильную панику, которая быстро охватила все турецкое население столицы.
Новый султанский дворец Долмабахче, был создан по желанию султана по образу и подобию дворцов европейских монархов. Нынешний правитель блистательной Порты стремился не отставать от своих 'просвещенных' соседей не только в плане проведения государственных реформ, но и в канонах архитектуры. Старые залы Топкапа, в которых было пролиты реки крови и погублено множество жизней, давили султана, постоянно напоминая ему о темных страницах османской монархии.
Именно сюда, в светлое и тихое благолепие души правителя правоверных и прибыл для решения дальнейшей судьбы Стамбула, воскресший из мертвых белый паша.
Вопреки обычному протоколу, Ардатова у входа во дворец встретил сам великий визирь, с почтением препроводивший царского посланника в зал переговоров, где его ожидал сам султан. Михаил Павлович быстро оценил действия противоположной стороны и повеселел. Согласно дипломатическому этикету турок, все переговоры велись только с визирем, который затем информировал султана об их итогах. О согласии светлейшего принять мирный договор объявлялось только на специальном приеме, после окончания переговоров. Присутствие правителя османов непосредственно на переговорах, наглядно говорило о той растерянности, в которой прибывал султан и его подданные.
Все присутствующие в зале с огромным напряжением ожидали, что скажет им посланник белого царя на этот раз. Вновь предложит мир или объявит о своем намерении предать Стамбул огню и мечу, по праву победителя. Страх и отчаяние сковывали сердца турков в ожидании своей участи, и уже первые слова Ардатова не предвещали им ничего хорошего.
— Прежде, чем начнется беседа, я хотел бы получить внятное разъяснение, относительно того, почему среди войск напавших на наш лагерь были воины султана? Означает ли это отказ его величества от ранее подписанного перемирия между нашими странами и между нами вновь война или же имеет место трагическое недоразумение? Если это война, то позвольте немедленно откланяться, если же недоразумение, то я готов выслушать ваши объяснения и надеюсь, что они смогут убедить меня — властно сказал Ардатов, демонстративно отказавшись сесть в предложенное ему кресло.
— Конечно, присутствие наших солдат среди нападавших на ваш лагерь сил, есть трагическое стечение досадных обстоятельств — учтиво улыбаясь, пояснил великий визирь.
— Самовольно высадившиеся под Стамбулом французские и английские солдаты обманом заставили следовать за собой турецкие полки, недавно прибывшие в столицу из Албании. К нашему великому сожалению их командиры не получили вовремя фетвы великого султана и потому не знали, что между Турцией и Россией установлено перемирие и ведутся мирные переговоры. Именно это и стало той злосчастной причиной, по которой было нарушено ранее заключенное между нами перемирие.
Я очень надеюсь, что господин посол прекрасно понимает, что в любом деле есть нерадивые слуги, чьи действия могут поставить под угрозу своих хозяев. Смею заверить, что виновные уже понесли самое суровое наказание. Их головы выставлены на всеобщее обозрение у стен Топкапе, в назидание другим. Одновременно с этим, великий султан надеется, что эти досадные ошибки не смогут сорвать наше перемирие и помешать заключить мир между нашими государствами. Ведь именно этого желает великий султан и русский царь — с почтением сказал великий визирь.
Михаил Павлович с непроницаемым лицом выслушал витиеватую речь своего собеседника, ни на секунду не веря ни единому его слову. С какой бы радостью он приказал бы взять турецкую столицу на штык, но России был так нужен мир и потому Ардатов был вынужден сдержать свой карающий меч.
— Мне понятны причины, приведшие турецких солдат к стенам моего лагеря вместе с солдатами коалиции, однако не могу ручаться, что они вполне удовлетворят и моего императора — многозначительно произнес Ардатов, берясь за спинку стоящего перед ним кресла.
— Мы готовы полностью компенсировать кровь русских солдат, пролитую в результате этого трагического недоразумения — быстро заверил Ардатова великий визирь, главным желанием которого был отведение от Стамбула русской угрозы.
— Приятно слышать такие мудрые слова из уст достопочтимого советника блистательного султана. Я очень надеюсь, что если перемирие между нашими странами остается в силе, то его величество сможет полностью оградить нас от возможных повторных нападок со стороны английских и французских солдат. Или ему в этом потребуется наша помощь? — сказал Ардатов, продолжая сжимать руками изящную спинку кресла.
— Нет, нет. Солдаты армии великого султана сами в состоянии разрешить этот досадный вопрос, господин граф — поспешил заверить Михаила Павловича визирь.
— Не граф, а князь, с вашего позволения. Именно в это достоинство я возведен указом моего императора. Известие об этом я получил сегодня утром вместе с письмом государя — с достоинством уточнил Ардатов.
— Однако как быстро оно пришло. Разве императора не в Москве? — удивился визирь.
— Сейчас государь находится в Херсоне, откуда внимательно следит за ходом переговоров. Он искренне рад подписанному между нашими странами перемирию, однако перед подписанием мирного договора, просит уточнить с великим султаном ряд вопросов возникших в последние дни. Их я думаю, мы сможем обсудить прямо сейчас. Если конечно вы согласны — молвил Михаил Павлович и, не дожидаясь ответа, решительно сел в кресло.
Честно говоря, в письме, полученном Ардатовым от государя, никаких новых требований не имелось. Император только торопил своего старого друга с заключением мира и высказывал надежду на возможное послабление для балканских славян. Таковы было содержание письма, но Ардатов, сумев поймать противника за руку, желал максимально использовать выпавший ему от судьбы шанс.
— Какие еще вопросы возникли у великого государя за столь малый промежуток времени — осторожно спросил визирь. — Наш северный сосед передумал возвращать нам Эрзерум? Или у него появились новые территориальные требования к Порте?
— Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы знать, устраивают ли великого султана наши прежние условия мирного договора? — спросил Ардатов, не желая раньше времени открывать свои карты.
Визирь мгновенно скосил взгляд в сторону восседающего на троне монарха и, уловив чуть заметное движение бровей, торжественно произнес: — Условия мира, предложенные нам белым царем, светлейший султан считает вполне приемлемыми. Если только русский император не будет настаивать на новых территориальных уступках или выплаты контрибуции в любой её форме.
Ни один мускул не дрогнул на лице Ардатова, когда он услышал столь важный для себя ответ. Он только благосклонно кивнул головой и, придав себе, вид легкой озабоченности стал разыгрывать свою партию.
— Мой государь просит своего венценосного брата об одной малой уступке, которая очень важна для него. Все дело в том, что в высоких кругах Петербурга и даже среди членов императорской фамилии довольно сильно влияние сербской знати и потому, государь вынужден считаться с их мнением — доверительным тоном произнес Ардатов и сделал многозначительную паузу.
— И что просит русский император от великого султана, для сербов? Независимости сербских земель или расширения границ их автономии!? — испуганно произнес визирь, тревожно переглянувшись со своим повелителем.
— Нет, государь согласен с нынешними границами автономии сербов и не собирается изменять их. Ровно, как и не требует её независимости, хотя именно на этом и настаивает сербская диаспора в Петербурге. Единственное изменение, что он просит произвести в отношении Сербии, так это полностью вывести турецкий гарнизон, находящийся в Белграде. Большой угрозы в положении балканских владений блистательной Порты это не создаст, но позволит моему императору умыть руки перед многочисленными сторонниками сербов.
— Какие еще требования, кроме Сербии прислал нам русский император? — осторожно поинтересовался турок.
— Хочу заметить, что это было не требование, а только просьба моего государя, которая позволила бы султану надолго снять внутреннее напряжение на Балканах. Император был бы благодарен великому султану, если тот бросит эту кость сербам, но к вопросу о заключения мира, это никакого отношения не имеет — сразу уточнил Ардатов.
— А, что имеет отношение? Проливы? Стамбул? — с напряжением в голосе спросил визирь.
— Государь был согласен оставить оба пролива под скипетром великого султана при сохранении прежнего статуса судоходства через них. Однако события последних дней, заставляют сильно усомниться в том, что высокий престол сможет быть твердым гарантом сохранения этого статуса после окончания войны. Англия и Франция через своих послов прекрасно знали о заключении перемирия между нашими странами, но это не помешало им организовать военную интервенцию во владения султана и силой оружия попытаться захватить Босфор.
Видя подобные действия со стороны коалиции, я не удивлюсь, если ими не будут предприняты новые попытки захвата проливов. Нынешнее положение турецкого флота не позволит ему в ближайшие годы, в случаи необходимости помешать прорыву кораблей третьей стороны в Черное море. Такое положение дел не может устраивать Россию — сказал Ардатов и вновь сделал паузу, тем самым, провоцируя великого визиря на яростную реплику, которая последовала незамедлительно.
— Значит, вы намерены остаться на Босфоре, постоянно держа под боком Стамбула свои полки!? А, что вы намерены делать с Дарданеллами!? Тоже разместите там свои войска и пушки!? — встревожено воскликнул визирь и тут же осекся от холодного взгляда Ардатова. Когда было надо, Михаил Павлович умел, одним поворотом головы, показать кто истинный хозяин положения. Посмотрев на великого визиря ровно столько, сколько требовалось для превращения его собеседника в состояние маленького таракана, Ардатов продолжал.
— Я повторяю еще раз позицию своего государя. Россия согласна оставить всю территорию проливов под скипетром великого султана, но при условии твердых гарантий того, что нынешний статус проливов не будет пересмотрен под давлением третьих стран. Данные гарантии мне видятся только в том, если вблизи Босфора будут постоянно дежурить русские корабли. Мы согласны уйти с берегов Босфора и не претендовать на контроль над Дарданеллами, но взамен просим великого султана передать России в аренду сроком на сорок лет земли в районе мыса Карабурун под стоянку русских кораблей. Только в этом я вижу твердую гарантию для своей страны в сохранении нынешнего статуса мореходства через проливы. Если у вас есть другие предложения, отвечающие нашим условиям, я их охотно выслушаю.
Ардатов замолчал и в огромном зале, повисла тревожная тишина. Великий визирь лихорадочно перебирал в уме всевозможные варианты ответа, но властный вид Ардатова сильно давил на турка, заставляя волноваться все больше и больше. От этого, возникшая пауза затянулась до неприличия, пока сам султан не прервал её.
— Скажите, князь. Это все ваши условия для заключения мира, или у вас есть еще дополнительные требования или условия?
— Никаких дополнительных требований или условий для заключения мира у меня нет, ваше величество. Есть только одно дело, требующее своего скорейшего завершения, для успокоения обоих сторон — холодно учтиво молвил Ардатов.
— Какое дело!? — спросил владыка правоверных и его, успокоившиеся было глазки, вновь тревожно забегали. Было хорошо видно, что султан побаивается царского посланника. Желая усилить свое давление на правителя Порты, Ардатов встал во весь свой не малый рост и, глядя прямо в лицо султана, стал говорить.
— Не так давно великий визирь обещал достойную компенсацию крови пролитой моими солдатами в результате трагического недоразумения ваших слуг, ваше величество. Не скрою того факта, что после сражения мне стоило огромных усилий удержать своих солдат от погрома Стамбула. Потеряв многих близких, они требовали немедленного мщения за пролитую кровь. В тот день я остановил их от нападения на город именем своего государя. Однако вскоре, волнения среди солдат начались с новой силой и мне, удалось удержать их в повиновении, только прибегнув к слову Божьему. Сейчас, перед отъездом на переговоры мои войска спокойны, но я не могу поручиться, что жажда мщения вновь не овладеет их душами и я в третий раз, я вряд ли смогу удержать их от погрома городских кварталов.
Говоря о возможных погромах, Ардатов бил наверняка. Кому как не турецкому султану среди других монархов мира было хорошо известно, об опасности солдатских бунтах. Сколько раз за всю истории Порты, янычары поднимали бунты против своего государя, некоторые из которых завершались свержением сюзерена. Владыка правоверных прекрасно знал сколь трудно, удержать в повиновении солдат, когда рядом с тобой находится огромная добыча, на обладание которой ты имеешь полное право. Так захватив Константинополь, янычары грабили несчастный город около недели. Основательно выпотрошив столицу Византии, они милостиво оставили султану Мехмеду нетронутыми только императорский дворец и городские здания.
— Сколько денег вы хотите, господин князь? — осевшим от волнения голосом спросил пришедший в себя визирь, но Михаил Павлович даже не удосужил его взгляда, продолжая смотреть в лицо султану.
— Боюсь, что дело тут заключается не в деньгах. Их вид и звон только распаляют человеческую душу и выводят из повиновения. В прошлый раз я остановил своих солдат словом Божьим и боюсь, что только им я смогу удержать их от свершения насилия над жителями Стамбула. Я могу твердо обещать, что мои солдаты не станут грабить город, если великий султан согласиться передать в распоряжение Русской патриархии храм святой Софии — промолви Ардатов, и вздох облегчения пролетел по залу. Так велико было в нем напряжение, умело поднятое им.
