Кровавый триумф Восходящего Солнца

— Будь мы на моем корабле, я бы заставил тебя убрать весь мусор, — заметил Османи. Похоже, он еще что-то хотел добавить, что-то новое и оригинальное, но на этот раз фантазия отказала ему. Поэтому бенгалец снова выдавил из себя: — Белая шлюха.

— На себя посмотри, — фыркнула белголландская принцесса, — рядом с тобой я чувствую себя негритянкой. — После чего скрестила руки на груди и принялась демонстративно подпирать дальний угол каюты.

"А она так старалась, так старалась!" — Джеймс вспомнил свое появление в конференц-зале ЦУСС — в грязном комбинезоне с нашивками младшего офицера.

— Выбирайте выражения, коммандер, — наконец-то смог вставить слово Хеллборн. — Ведите себя достойно. Эта дама — высокопоставленный офицер суверенной державы. Понимаю, вы огорчены и расстроены — ведь вы потерпели поражение и находитесь в плену, вы ранены...

— Все равно мы тебя повесим, — перебил его Османи.

— Для начала вам придется выиграть эту войну, — Хеллборн начинал уставать от этого разговора. В другое время и в другом месте он бы сбил спесь с этого высокомерного индюка, но он обещал доктору, к тому же никуда не торопился. Пока не торопился.

— Это произойдет задолго до конца войны, — уверенно заявил бенгальский коммандер. — Мы сообщили на базу о встрече с подозрительным, якобы ирландским кораблем. Сражение длилось всего несколько минут, но я не сомневаюсь, что мой капитан успел доложить о вашем предательстве. Вас уже ищут все наши корабли и самолеты в этой части океана. И когда они найдут вас, я лично затяну петлю на вашем горле.

Состояние его собственного горла заметно улучшалось — Османи уже не так страшно сипел, как в самом начале разговора.

— Сообщили? Когда, куда?! — самым презрительным тоном поинтересовался Хеллборн. — Ваш передатчик был неисправен, вы хотели отобрать у нас запчасти! Забыли? Интересно, когда вы лгали — тогда или сейчас? — Коммандер Османи отвернулся, и коварный альбионец удовлетворенно кивнул. — Сейчас. Ваша база ничего не знает, и мое горло в безопасности, ха-ха-ха!

— Не спешите радоваться, вас все равно повесят, — бенгалец снова потерял голос — расстроенный тем, что его маленькая ложь не удалась.

— Для начала вам придется выиграть войну, — спокойно повторил контр-адмирал.

— Даже не сомневайтесь, — покачал головой Османи. — Вам не устоять против могущества нашего Падишаха.

— О-о, — не выдержал Хеллборн. — Это мне нравится! Ну, рассказывайте. Что у вас в колоде? Секретное оружие? Потусторонние силы? Волшебная палочка?

— Не понимаю вас, — буркнул бенгалец.

— Как вы собираетесь выиграть войну? — развел руками контр-адмирал.

— Придет время — и вы поймете, — отрезал собеседник. — Возможно, я попробую отложить вашу казнь. Хочу насладиться ужасом на вашем лице — когда вы поймете, что поражение окончательно, и над всем миром развеваются наши знамена!

— Я сейчас расплачусь от умиления и ностальгии, — Фамке не могла долго молчать. — Как я его понимаю! Ведь когда-то мы, голландцы, правили половиной этого мира...

"...и добрым десятком других миров", — мысленно добавил Хеллборн.

— ...и были так близки к тому, чтобы завладеть второй половиной! — воскликнула Рыжая. — Ах, как это было прекрасно!

— Да, это было прекрасно, — неожиданно для всех согласился коммандер Османи. — Я был очень молод, но кое-что успел увидеть. Вы могли править этим миром, всем этим миром. А теперь вы всего лишь жалкие рабы англичан. И ты — одна из них.

— Она не моя рабыня, она мой друг и союзник, — не выдержал Джеймс.

— Вы действительно в это верите? — иронически улыбнулся бенгалец. — Ты, убийца, и ты, его шлюха? Ваше время истекло. Вы, европейцы, слишком глупы и высокомерны, чтобы это понять.

— Вот теперь мне действительно стало скучно, — Хеллборн решительно оторвался от стула. — Вы просто бесполезный болтун. А я-то собирался поговорить с вами о действительно важных вещах — о башмаках, кораблях, сургучных печатях, королях и капусте. Не понимаете? Вам известны дальнейшие планы вашего Генерального штаба? Время и место новых атак и операций? Секретные коды и шифры? Вы что-то хотели сказать? Нет? Так я и знал. Мисс ван дер Бумен, нам больше нечего здесь делать. Этому болтуну невероятно повезло — он находится в руках у солдат цивилизованных наций. Которые чтят Женевскую конвенцию и не станут выбрасывать его за борт — как он того несомненно заслуживает. Вперед, марш, нас ждут великие дела!

— А мы вас все равно повесим, — упрямо повторил бенгальский коммандер — похоже, он хотел оставить последнее слово за собой.

— ХВАТИТ! — неожиданно рявкнул Хеллборн, одним прыжком оказался возле кровати пленника и навис над ним, заставив Мохаммеда Османи отшатнуться назад и глубже вжаться в подушку. — Ты достаточно молол языком, более чем достаточно — я от всего сердца жалею, что ударил слишком слабо и не сломал тебе шею на месте. Теперь ты будешь молчать, МОЛЧАТЬ — или я доведу дело до конца, молчать и слушать. Теперь я буду говорить. Это не ты меня — это я тебя повешу. Всех вас. Это вы, вы — пираты и убийцы. Вы напали как бандиты под покровом ночи, вы убивали наших солдат и мирных жителей, моих сограждан и моих товарищей. За это вы заплатите. Потому что мы выиграем войну. Потому что мы победим, а вы уже проиграли. Вы не можете нас победить, потому что не понимаете нас. Понимаешь?! — вы — не — понимаете — нас! Нельзя победить врага, которого не понимаешь. Как ты сказал? "Глупые и высокомерные европейцы"? Большая ошибка, болван. МЫ НЕ ЕВРОПЕЙЦЫ, не европейцы — понимаешь? Мы — альбионцы и юголландцы, люди снегов и вулканов, железные люди в стальных кораблях. Это мы вас повесим — и тебя, и всех твоих капитанов и генералов, всех до одного. И твоего падишаха. И вы будете висеть, пока не умрете. А ты повиснешь последним. Я дам тебе время полюбоваться на твоих подыхающих дружков. Так я сказал — и так будет. И знаешь почему?

В этот момент Джеймс Хеллборн улыбнулся так широко и страшно, что ему мог бы позавидовать сам лорд Фермен Кленчарли, барон Кленчарли-Генкервилл, маркиз Корлеоне Сицилийский, пэр Англии.

— Потому что мандрагору свободы нужно время от времени поливать спермой палачей и тиранов.

ГЛАВА 9 — ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ—

"— Там... — произнес он неестественно низким и глухим голосом. — Вон там это произошло. — Он простер указующую руку. В руке был штопор".

АБС, "Отель "У погибшего альпиниста".

* * *

— Отличная речь, — сказала Фамке, когда они вернулись на палубу. — Не забудь только отправить срочный запрос союзникам — нам требуются новая партия пафоса, целые конвои с пафосом. Наши склады опустели.

— Отличное представление, — в тон ей ответил Хеллборн. — Что это было? Я все готов понять, но ОЧКИ?

— Ах, это, — она небрежно покрутила очки в руках и отправила за борт — только оправа сверкнула на солнце. — Подобрала в коридоре. Похоже, принадлежали одному из бенгальских морпехов. — Вслед за очками в море отправился головной платок.

— Зря, он тебе шел, — осторожно заметил Джеймс.

— Много ты понимаешь, Хеллборн, — буркнула Фамке и отвернулась.

— И все-таки, что это было?

— Мне скучно, Бес. Вот, решила поиграть в контрразведчицу.

— Скучно?! — возмутился Хеллборн. — Тебе не угодишь, маленькое ненасытное чудовище! Мы только что истребили целую десантную партию и отправили на дно ударный эсминец...

— Это все хорошо, но все равно, чего-то не хватает, — вздохнула она. — Мне бы в небо.

— Придется потерпеть, до ближайшего аэродрома — стабильного или мобильного — мы доберемся не скоро, — развел руками контр-адмирал. — А до тех пор...

— Пойдем, навестим вашего освобожденного альбионца, — напомнила Фамке. — вдруг он что-то интересное расскажет. Или вернемся к нашему другу Османи с каминными щипцами и полевым телефоном...

— Чувствуется богатый опыт, — вздрогнул Хеллборн.

— Куда мне до тебя, — ухмыльнулась Рыжая. — Так что?

— Нет, рано еще, — неуверенно промямлил Джеймс. — Война только началась, я еще не успел озлобиться. Мы все не успели озлобиться — по твоим глазам вижу. Не будем торопиться — мы всегда успеем поджечь мосты и разбить зеркала. Пойдем к альбионцу.

* * *

"Еще один человек с заурядной внешностью, но я определенно где-то его видел", — констатировал Хеллборн, рассматривая другого пациента доктора Флинна, лежавшего на другой кровати в другой каюте. На этот раз в пижаме, а повязка не только на горле. Обычный альбионский морпех с призывного плаката, здоровый деревенский парень с честным и глупым лицом. Будем справедливы, не совсем глупым — эти грустные серые глаза излучают некую таинственную мудрость. Впрочем, что в ней таинственного? Все видел, везде побывал...

— Как самочувствие, солдат? — Хеллборн в очередной раз решил не страдать оригинальностью.

— Великолепно, сэр! Готов немедленно вернуться в строй! — немедленно рявкнул спасенный альбионец.

— А если честно? — поморщился Джеймс. — Оставь эти громкие слова для того штабного придурка или жирного политика, который придет вручать тебе медаль. Здесь все свои.

— Подумываю об отставке, — тут же признался собеседник. — Скорей всего, потом, когда мне станет легче, я буду думать о другом. Но сейчас только об отставке. Сколько можно, навоевался до зеленых чертей в преисподней...

— Оригинальная трактовка, — заметил Хеллборн. — Между прочим, я забыл представиться.

— Я знаю вас, сэр, — сказал человек на кровати. — Вы фельдмаршал Хеллборн. Вы вручали мне медаль за Корейскую кампанию. Мне и еще сотне ребят.

— Ах, вот оно что, — кивнул Джеймс. — Я был уверен, что мы уже встречались. Кем я тогда был, штабным придурком или жирным политиком? Ну, неважно. Итак, мое имя мы уже выяснили...

— Прошу прощения, сэр. Сержант Броквелл, Мелвилл Броквелл.

"Готов поспорить, над ним в школе издевались, — невпопад подумал Хеллборн. — Поэтому он и пошел в морпехи".

Фамке и на этот раз заявилась с опозданием. Без очков и косынки, но с подносом. Как и следовало ожидать, на сей раз чашки и тарелки были приняты с благодарностью. Хотя обедать морпех не торопился, поглощенный своим собственным рассказом. Хеллборн едва успевал за ним записывать. У сержанта Броквелла была хорошая память на разные мелкие и не мелкие детали. "...два подводных крейсера стояли у восточного пирса... ...демонтировали все уцелевшее оборудование с этого поста и принялись грузить на транспорт... ...выгрузили штук пять бульдозеров и другую строительную технику..." И не только.

— ...а потом они отрубили ему голову.

— Я знал Фрэнка Дугласа, — тихо сказал Джеймс. — Он был моим курсантом в Академии. Способный парень, мог далеко пойти...

"Про скольких парней мне уже приходилось такое говорить?"

— Во время той войны я успел побывать в плену у абиссинеров, — неожиданно признался сержант Броквелл. — Я думал, ничего хуже быть не может...

"Кому ты это рассказываешь?!"

— ...но через несколько дней бенгальского плена я понял, что скучаю по абиссинерам, — продолжал морпех. — Я сам себе не поверил, но так все и было.

"Азиатская война".

— Нас было двенадцать человек на этом корабле, — добавил Броквелл.

— Что, простите? — Хеллборн оторвался от собственных воспоминаний.

— Двенадцать альбионских военнопленных, — пояснил сержант. — Я так понял, нас собирались доставить в метрополию, но корабль постоянно получал новые задания и менял курс, пока не встретился с "Макнамарой". Все это время мы строили планы побега. Когда "Тагор" встретился с вами, мы случайно подслушали разговор охранников — мол, рядом стоит какое-то нейтральное судно. Мы решили, что такой шанс нельзя упускать. Некоторое время еще колебались, но когда началась пальба, нам удалось одолеть стражников и добраться до ближайшего иллюминатора. Но выбраться наружу успел только я...

"Восемнадцать лет назад мне чертовски повезло, — Хеллборну по-прежнему было что вспомнить. — Не только мне — Беллоди, Флойду, Коппердику, Уотерсону. У корейцев закончились торпеды, и они взяли белголландский крейсер на абордаж. Товарищам сержанта Броквелла повезло меньше. У них не было такого могущественного ангела-хранителя. И они погибли от рук своих же компатриотов".

— Я даже не знаю, что сказать по этому поводу, сержант... — начал было Джеймс.

— Вы не должны извиняться, сэр, — покачал головой Мелвилл Броквелл. — Я все понимаю. Вы не могли знать, вы должны были сражаться и защищать свой корабль и вою команду.

— Да, конечно, — неуверенно кивнул Хеллборн. — Простите, вы сказали — подслушали разговор охранников? Среди вас был кто-то, кто понимал по-бенгальски?

— Зачем по-бенгальски? — удивился сержант. — Они по-английски говорили. Я так понял, они были родом из различных частей империи, и дома говорили на разных языках. Вот и на Чагосе были самые разные парни. У них даже флаги разные были. Один из них я хорошо разглядел, его над нашим контрольным центром водрузили. То два флага сразу. Один — обычный "арбуз", а другой...

— Как вы сказали? — не понял Джеймс. — Арбуз?!

— Ну да, — кивнул Броквелл. — Зеленый снаружи, красный круг внутри... Арбуз и есть.

— Срочно запатентовать, — фыркнула в своем углу Фамке. — "Восходящий арбуз" — это обещает стать бестселлером.

— Успеется, — отмахнулся Хеллборн. — А второй?

— Желтый, с красным четырехугольником. Не квадрат, а такой грубый рисунок, как будто ребенок рисовал. Но я его хорошо запомнил...

— Подождите одну минуту! — Джеймс метнулся в свою каюту и притащил одну из толстых папок. Открыл, пролистал, достал потертую цветную фотографию. — Этот?

— Точно, он, — снова закивал сержант. — Один в один. И солдатики похожи.

Хеллборн снова заглянул в папку.

— Согласно нашей картотеке — вторая дивизия императорской морской пехоты, батальон "Эйч". В нем служат китайские мусульмане-эмигранты, бывшие подданные Мэг... императрицы Маргарет. Здесь они на параде, три года назад. Элитная часть, "верны до гроба и за гробом", и все такое. Что нибудь еще, мистер Броквелл? Мы и так вас утомили.

— Ни в коем случае, сэр. Нет, ничего важного сейчас не припоминаю. Но если вспомню...

— Разумеется, — кивнул Хеллборн. — Отдыхайте, обедайте, набирайтесь сил.

— Коммандеру Османи повезло, я уже успел с ним поговорить, — добавил Джеймс, когда они с Фамке снова оказались на палубе. — Разговор мог завершиться иначе, если бы я начал обход пациентов с сержанта Броквелла. Не знаю, как насчет Мохаммеда, но полковник Басу на виселицу честно заработал.

— Мы можем вернуться к Османи прямо сейчас, — заметила Солнышко. — Как ты думаешь, на этом корабле можно отыскать приличные каминные щипцы?

"Иногда ее просто невозможно понять — шутит или нет?"

— Не сейчас, — проворчал Хеллборн, — я должен немедленно отредактировать показания сержанта и отправить на материк.

— Так я и без тебя обойдусь, — хохотнула Рыжая.

— Этого еще не хватало! — почти искренне возмутился Джеймс. — Знаю я вас, танзанийских реваншистов — вся добытая информация тут же уйдет в ТРУП, а мне достанутся жалкие крохи и молчаливый труп. Нет уж, или помоги мне, или найди себе другое занятие.