Кровавый триумф Восходящего Солнца

Хорошие люди, эти местные бенгальцы. Нельзя ли превратить их в союзников? Перетащить несколько дивизий Красной Армии Бангладеш на родную планету, пусть сами свергают Падишаха!

С другой стороны, стоит ли рисковать? Кто знает, чего можно ждать от местной Америки, Белголландии или МАНДРАГОРы — и сколько правды в том, что о ней пишут в газетах всего этого мира. К счастью или нет, но люди этой вселенной пока незнакомы с концепцией бесконечного множества параллельных миров. Пусть так и остается. До поры до времени.

Там видно будет.

* * *

Еще несколько часов или дней спустя врачи позволили Хеллборну вставать с кровати и гулять в саду под наблюдением одной из сестер-монахинь. Странный это был сад — то ли хлебные, то ли апельсиновые деревья, яркие тропические птицы среди ветвей, и вроде бы даже обезьяны. За высоким кирпичным забором — снова за кадром! — оставался город. Хеллборн мог его слышать, но не видеть. Интересно, чем здешняя коммунистическая Дакка отличается от имперской? Стоит ли посмотреть на нее с бомбардировщика?

В одной из прогулок — в тот раз его сопровождала "сестра Франческа" — они забрели в один из дальних уголков сада. Джеймс сам не понимал, что он собирается там найти. А когда все-таки нашел, то долго не мог найти ответ на вопрос — рад он такой находке или нет?

За особенно толстым стволом хлебно-апельсинового дерева пыталась спрятаться от посторонних глаз девушка в костюме пингвина — в смысле, еще одна монахиня, одна из коллег Франчески. Причины такого поведения выяснились сразу же — она курила. Вряд ли сестры ордена Марии Магдалены даже в этом ненормальном мире поощряют курение, предположил Джеймс, и оказался прав.

— Уина! — всплеснула руками Франческа. — Как ты можешь! Что скажет сестра-настоятельница?! Выбрось эту гадость немедленно!

"Уина?!"

— Франческа, ты что ли? Иди в зад, — прозвучало в ответ.

"УИНА?!"

— Грешница, ты будешь гореть в аду!

— Только после тебя, ха-ха-ха! — расхохоталась монашка, удивительно похожая на Уину Фергюсон. — Иди в зад.

— Уина, ну пожалуйста, — взмолилась "Фамке", — я же тебе добра желаю! Если сестра-настоятельница узнает...

— А кто ей скажет, кроме тебя? — удивилась "Уина". — Ты маленькая грязная стукачка. Я знаю, ты на всех стучишь.

— Это не я, честное слово, как ты могла такое подумать, — покраснела сестра Франческа.

— Да пошла ты. Черт с тобой, — "Уина Фергюсон" выплюнула сигарету и яростно растоптала ее каблучком. — Вот, ты довольна? Теперь оставь меня в покое.

— Ты должна вернуться с нами, — заявила Франческа. — Ты не можешь оставаться здесь одна.

— Только не с тобой, — отрезала застигнутая врасплох курильщица. — Видеть тебя не могу. Меня от тебя тошнит, голландская курица.

— Тогда... тогда... Тогда проводи мистера Хеллборна в палату! — воскликнула "Фамке". — Ты ведь не откажешься это сделать? Я знаю, у тебя доброе сердце, ты любишь помогать людям...

— Иди в зад. Проваливай. Хорошо, я отведу твоего клиента... — "Уина" снова расхохоталась. — То есть пациента, или как его там. А он ничего. В прежние времена я бы ему скидку сделала, ха-ха-ха!

— Несчастная, заблудшая душа, — вздохнула сестра Франческа. — Понимаете, мистер Хеллборн, эта бедняжка торговала своим телом и другими запрещенными товарами в порту Дакки, ей грозила тюрьма, и если бы не доброта сестры-настоятельницы...

— Сгинь, ведьма! — зашипела "Уина". — Проваливай!

— Ухожу, ухожу. Но помни, я на тебя надеюсь.

— СГИНЬ!

— Как тебя там, мистер Хеллборн? — повернулась к Джеймсу "заблудшая душа", когда сестра Франческая скрылась за деревьями. — Пойдем. Тебя надо поддерживать?

— Нет, только следите, чтобы я не упал посреди тропинки, — растерянно пробормотал Хеллборн. И это женщина его мечты?!

— Сигареты не найдется? — поинтересовалась она.

— Бросил.

— Жаль. Где я могла тебя видеть? Причем совсем недавно? — задумалась "Уина", пристально вглядываясь в его лицо.

— В газете? — пожал плечами Хеллборн.

— Я газет не читаю. Хотя, на последней квартире хозяин экономил на туалетной бумаге... Точно! — радостно засмеялась она. — Ты только представляешь... Ладно, не будем грустном. Как ты дошел до жизни такой?

— Меня соблазнил и бросил богатый негодяй, — сказал Джеймс.

— Аналогичная фигня, — призналась собеседница. — Как она тебя называла? "Мистер Хеллборн"? А, вспомнила. Ты какая-то важная шишка. Из-за тебя весь госпиталь солдаты оцепили — ни пройти, ни проехать. Иначе бы давно уже сбежала. Тоска зеленая. Скучно, как в гробу.

— Не могу не согласиться, — кивнул альбионец. — Скажи, Уина, ты давно в Дакке?

— Понятия не имею, — она развела руками. — Мать плохо помню, отца не знала никогда, росла на улицах. Может быть, с самого рождения. А что? Непохожа на местную? Сама знаю.

"Ребекка Стар, — внезапно вспомнил Джеймс. — Как это похоже на судьбу Ребекки Стар. Интересно, а что случилось с Ребеккой в этом мире? Выросла в теплой и любящей семье? И так никогда и не превратилась в атомную бомбу?"

Он вдруг отчетливо представил себе, как Уина — не эта вульгарная двойняшка, а его Уина, офицер и леди, лейтенант Фергюсон из Ньюфаундлендского Королевского Флота, прыгает с бомбардировщика и пикирует головой вниз прямо на Дакку, столицу Падишаха-Императора...

— Вам плохо? — забеспокоилась Девушка-с-Улицы. Сестра Франческа не ошиблась, у нее действительно доброе сердце. Похоже, зазеркальный мир не всегда корежит сердца — иногда он корежит только судьбы и души.

— Голова закружилась, — прошептал Хеллборн. — Ничего страшного, мне уже лучше. И мы уже пришли. Спасибо за хлопоты. Заходи в гости, если хочешь.

— А смысл? — к ней мгновенно вернулось хорошее настроение. — Курева у тебя нет. Разве что... Я все еще готова сделать тебе скидку, ха-ха-ха!

"Этого еще не хватало".

— Нет, спасибо. Это лишнее.

— Жаль. Ладно, выздоравливай! — и она исчезла за поворотом коридора.

Хеллборн остался один. Тоска зеленая. Скучно, как в гробу.

* * *

Поздним вечером, когда Джеймс снова лежал в кровати и листал очередную книгу по истории здешнего мира, в дверь палаты постучали.

— Войдите! — разрешил он, ожидая увидеть одну из сестер с очередной порцией лекарств. Дама, которая появилась на пороге, действительно носила обмундирование сестры ордена Марии Магдалены. Вот только...

— Мэгги?!

— Вы меня узнали, мистер Хеллборн?! Право, я польщена! Вы не представляете, как мне пришлось рисковать! С каким трудом я пробралась через оцепление! — затараторила журналистка из "Токио Таймс". — Вы все еще должны мне эксклюзив! И я не уйду, пока вы мне все не расскажете...

— Стоп-стоп-стоп. Помочи секунду, я должен подумать.

"Мэгги" обиженно надула губки, но замолчала.

"Черт побери, долго я еще собираюсь прохлаждаться в этой смиренной обители?!"

— А ты бы могла провести через оцепление меня? — снова заговорил Джеймс. — Помочь мне выбраться отсюда?

— Вы... вы это серьезно?! — удивилась ночная гостья.

— Абсолютно.

— Но почему?! — назойливая журналистка изумилась еще больше.

— Хочешь самый эксклюзивный из всех эксклюзивов? Помоги мне выбраться из госпиталя — и я сделаю тебя знаменитой! — воскликнул Хеллборн и пошире распахнул глаза, что должно было означать — "верь мне, я сделаю это!"

Больше "Мэгги" не колебалась.

— Одна секунду. Собирайтесь. Я проверю коридор, — она приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Как-то странно кашлянула — знак что ли подает своему сообщнику? — похоже на то, за дверью послышались шаги.

— Все в порядке, мистер Хеллборн, это друг, она поможет нам, — сказала "Мэгги", в то время как в комнату входила еще одна девушка, переодетая сестрой милосердия. После этого произошло что-то странное. Мэгги-журналистка снова кашлянула, но как-то по-другому. Потом снова и снова. Какой жуткий хриплый кашель... Потом она покачнулась, взмахнула ресницами и рухнула на пол. На ее спине, облаченной в белоснежный халат, немедленно расплылось кровавое пятно.

— Болтливая сука, — сказала вторая девушка и взмахнула тонким длинным стилетом — или кинжалом? короче говоря, каким-то смертоносным холодным оружием. — Как же она мне надоела! Привет, Хеллборн. Помнишь меня? Адмирал Мартин просил передать тебе привет!

— Вильма, — выдохнул потрясенный Джеймс. — Вильма Адачи.

— Для тебя — госпожа Вильгельмина, альбионская свинья, — уточнила японская куколка. — Сейчас ты сдохнешь. Долго же ты от нас бегал!

Нет, это не Вильма. Вильма Адачи — его старый друг и надежный боевой товарищ. А эта хладнокровная убийца с окровавленным кинжалом — еще один зазеркальный двойник. На сей раз — с искаженным сердцем и душой одновременно. Достаточно посмотреть ей в глаза. Глаза — зеркало души.

— И давно ты работаешь на адмирала Мартина? — поинтересовался Джеймс, осторожно попятившись назад. — Его ты тоже считаешь "альбионской свиньей"?

— Ты что, совсем от страха спятил? — удивилась "госпожа Вильгельмина". — Забыл? Я согласилась с ним работать только потому, что он разрешает мне резать разных альбионских ублюдков. Сам ручки марать не хочет. У него принципы, мать его. Не может проливать кровь соотечественников, ха-ха-ха! Вот и живем душа в душу.

Черт побери, у Хеллборна на какое-то мгновение появилось желание познакомиться с местной копией шефа.

— Ладно, заболтались мы с тобой, — ухмыльнулась японка. — Давай заканчивать.

И она решительно шагнула в его сторону.

Это не моя Вильма, на всякий случай напомнил себе Хеллборн.

Но и я совсем не тот, кого она рассчитывала найти в этой палате. "Госпожа Вильгельмина" пришла убивать великого мыслителя, писателя, философа, пацифиста, кабинетного стратега и законченного шпака. А вовсе не меня. Дурочка, меня пытались убить на десяти материках чертовой дюжины планет.

Шаг вперед — перехватить руку с кинжалом — и ударить свободным кулаком прямо в горло, изо всех сил.

Она умерла так быстро, что даже не успела удивиться.

* * *

Джеймс Хеллборн перевел дыхание. Затем склонился над телом "Вильмы Адачи", тщательно прощупал пульс, и осмотрел точку, куда был нанесен удар. Мертва. Стопроцентно мертва. Шея сломана, она не может притворяться. К нему слишком часто возвращались ожившие покойники, но она уже не вернется. Потом повернулся к "Мэгги Хан". Тоже мертва. Слишком много крови вытекло из нее. Не воскреснет.

Помни, это не Мэгги, не твоя Мэгги, это совсем чужой человек, она просто похожа на нее. Журналистка из "Токио Таймс" могла быть хорошим человеком, но ты ее совсем не знал. Поэтому не вздумай распускать сопли. ЭТО НЕ МЭГГИ. Ты встречался с ней только дважды и говорил менее пяти минут. Ты не можешь переживать из-за каждого мертвеца на своем пути. Ты сам выбрал эту работу. Между прочим, эта "Вильма" тоже не настоящая. Забудь про нее.

Трудно забыть, когда труп лежит перед тобой — вот он. Два трупа.

Джеймс присел на край кровати и еще раз перевел дыхание. Что теперь? Пожалуй, надо позвать на помощь. Он не виноват, это была самооборона. Его никто не осудит. Хотя... Хеллборн не смог удержаться от кривой усмешки. Репутация великого пацифиста и непротивленца может серьезно пострадать. Плевать. Он не собирается делать здесь карьеру. При первой же возможности — прочь. Домой.

Так. Еще один глубокий вдох. Идем к двери и зовем на помощь...

Дверь распахнулась так резко, что едва не ударила его по носу — Джеймс едва успел отпрянуть.

— Так-так-так, — сказала выросшая на пороге сестра Франческа. — Что я вижу? Узнаю неповторимый стиль старого доброго Джеймса Хеллборна. Кто это? Вильгельмина-Завоевательница?! Ну, хотя бы в этом мире она получила по заслугам! А это кто?

— Местная, медсестра, — машинально ответил Хеллборн и только потом опомнился. — Фамке?!

— Да, это я, настоящая, оригинальная и неподдельная, — хихикнула она. — А вот насчет тебя я не уверена! Пароль, быстро! Или пеняй на себя.

— If we do meet again, why, we shall smile, — торопливо произнес Джеймс. — И если встретимся — то улыбнемся.

— If not, why then, this parting was well made, — зевнула Фамке. — А если нет — то мы расстались хорошо.

Шекспир, "Юлий Цезарь", Брут и Кассий перед битвой. Они договорились об этом пароле много лет назад, на одной далекой планете.

— Как ты меня нашла?! — спохватился Хеллборн.

— Длинная история, — снова зевнула Рыжая. — Но у нас есть время. Примерно сорок пять минут до смены караула. А потом мы уходим отсюда.

— В таком случае... — Джеймс осмотрелся. — Нам стоит пока что убрать трупы и вообще прибрать немножко. Помоги мне, здесь за углом есть кладовка...

Они ничего не успели сделать — положительно, сегодня был вечер открытых дверей.

— Мистер Хеллборн, я слышала какой-то странный шум, — сказала входящая в его палату заспанная сестра Франческа. — У вас все в порядке?..

Она осеклась, когда ее взгляд наткнулся на Фамке номер 1.

Некоторое время они молча разглядывали друг друга.

— Бу! — примерно через минуту сказала Фамке номер 1. Сработало безотказно — глазные яблоки Фамке номер 2 провернулись вокруг своей оси, и добрая сестра ордена Марии Магдалены приземлилась на пол — без памяти, чувств и сознания.

— Наутро там нашли три трупа, — Джеймс просто не мог не процитировать любимое стихотворение полковника Горлинского. — Вдова, которая... ну и дальше по тексту.

— Я влюблена, — заявила Фамке номер 1, внимательно рассматривая лежащую на полу Фамке номер 2. — Да, я положительно влюблена. Давай возьмем ее с собой? Представляешь, сколько интересных вещей я могла бы делать с ней...

— Не надо, — поспешно перебил ее Хеллборн. — Это слишком опасно. Мы можем нарушить гармоничные колебания трансдименциальной оси и квантовую ткань пространства-времени...

— Врешь ты все, Хеллборн, — вздохнула Железная Дева. — Но так и быть, не будем издеваться над бедной девочкой. Пусть остается дома. Что ты там говорил про кладовку?

Они перетащили и спрятали трупы — при этом Хеллборн сделал все, чтобы Фамке не увидела лица журналистки из Токио. Незачем лишний раз ее расстраивать. Кое-как вытерли кровь. Сестру Франческу уложили в кровать Хеллборна и накрыли одеялом. Теперь, если погасить свет, никто не заметит подмены. Остается надеяться, что Хеллборна никто не хватится до завтрака — а к этому времени сладкая парочка великих героев будет уже далеко, очень далеко от гостеприимных стен госпиталя святой Марии Магдалены в городе Дакка, Бенгальская Демократическая Республика.

— У нас есть еще время? — спросил Хеллборн, в очередной раз переводя дух.

— Полным-полно, — сказала она, отодвинув рукав и посмотрев на часы.

— В этой одежде ты похожа на пингвина, — не выдержал и ухмыльнулся Джеймс.

— Очень смешно, — огрызнулась она. — Если бы я захотела походить на пингвина, могла бы остаться в Антарктиде.

— Так как ты меня нашла?

— Итак, — Фамке откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Как сейчас помню — упал ты в колодец и пропал. С концами. Кричу — нет ответа. Спускаюсь вниз. Очень осторожно, а не как ты. Не перебивай. Спускаюсь. Иду на свет. Выхожу на пляж. И что я вижу? Тебя и след простыл, а в сторону горизонта на тридцати узлах шпарит какое-то уродство на воздушной подушке. Внимание! Похищен мальчик, возраст — сорок шесть лет... Я не стала возвращаться в пещеру — я ведь еще не поняла, где нахожусь. Побежала вдоль берега к той бухте, где мы оставили экраноплан. Прибежала. Нет экраноплана! Вообще никого нет. Что за чертовщина?! Неужели они погнались за похитителями? Так быстро? И бесследно исчезли? Что делать? Делать нечего — иду дальше вдоль берега, медленно и печально, смотрю под ноги и слежу за горизонтом. Обошла весь островок — никого и ничего! Что делать?! Потерялась девочка, возраст... неважно. Иду на второй круг. Смотрю под ноги очень внимательно — вдруг хоть какой-то след остался от кого-нибудь. А на пляже всякий мусор со всего океана — ну, ты знаешь — плавник, парусина, обломки разные. И вдруг вижу — спасательный круг, яркий, красный. От нечего делать подхожу поближе, читаю: