Кровавый триумф Восходящего Солнца

Вместо предисловия.

Это не самое удачное название, и, быть может, я когда-нибудь его переделаю. Но до тех пор этот кричащий заголовок должен настраивать неподготовленного читателя на определенный лад. Он должен вчитываться в эти буквы и видеть перед собой нечто вроде этого:

или этого:

или даже вот этого:

И он будет не так уж и далек от истины — которая где-то рядом.

Вместо аннотации:

1958-й год на Альтернативной Земле.

Специальный агент Джеймс Хеллборн, вернувшийся на родную планету из очередного смертельно опасного путешествия в параллельные миры, не желал ничего, кроме тишины и покоя. Но роковое стечение обстоятельств преподносит ему один жестокий сюрприз за другим. Из давно забытых теней прошлого восстают как старые враги, так и новые чудовища, готовые залить кровью и украсить горами черепов уже родной мир Джеймса Хеллборна...

Успеет ли наш герой изобрести промежуточный патрон, предупредить товарища Сталена и остановить наступление НАТО на Восток?!!!

Вместо эпиграфа:

I'm watching the sun say "good morning",

Chasing all the shadows away,

I stand face to face with tomorrow —

Troubles lost in yesterday,

Hey, well the night seemed to last forever —

The darkest hour just before the dawn,

You bring on the sun, it's you making it shine,

You light up the sky like this heart of mine...

"You Bring on the Sun" — Londonbeat — Harmony album.

ПРОЛОГ. Смерть порядочного человека.

Капитан Роберт Спринг, джентльмен и офицер Альбионской Секретной Службы, поступил как порядочный человек. В один прекрасный день он зарядил личное оружие и выстрелил себе в рот.

Он покончил с собой, и тем самым сэкономил кучу рабочего времени и денег налогоплательщиков.

Самоубийство позволило ему избежать разоблачения, суда и неизбежного приговора за государственную измену. Несмотря на самоубийство, согласно альбионским законам, он считался погибшим при исполнении служебных обязанностей. Поэтому его семья могла рассчитывать на крупную и регулярную пенсию. Большую пенсию, но трибунал и содержание в тюрьме обошлись бы дороже. Скорей всего, пожизненное содержание в тюрьме, потому что смертную казнь в альбионском государстве отменили двенадцать лет назад. Тогда мировая война завершилась победой, и нравы заметно смягчились.

Капитан Спринг не стал стреляться у себя в кабинете, пачкать мозгами и кровью письменный стол, или уродовать стены вмятинами от пуль — ведь там еще предстояло работать другим людям. Капитан Спринг заботился о коллегах и товарищах по работе.

Он не стал стреляться у себя дома — ведь там предстояло жить его семье.

Он не стал стреляться где-нибудь под открытым небом, на городской улице или в парке, где его изуродованный труп могли увидеть нежелательные свидетели, беременные женщины или маленькие дети.

Ведь капитан Роберт Спринг был порядочным человеком.

Он взял запасные ключи у дежурного офицера и честно расписался в в книге посещений. Потом спустился в морг, находившийся в подвальном этаже Центрального управления Альбионской секретной службы — и застрелился там.

Капитан Спринг специально застрелился в служебном морге, потому что знал — первым, кто найдет его труп, будет не маленький ребенок или беременная женщина, а один из сотрудников морга. Санитар, патологоанатом или дежурный врач Секретной Службы, то есть человек, которому неоднократно приходилось видеть изуродованные трупы. Такой человек не станет при виде трупа падать в обморок или писать в кровать по ночам. И выкидыш от пережитых волнений ему тоже не грозит.

Но капитан Роберт Спринг застрелился не сразу.

Первым делом он разделся и аккуратно сложил свою парадную униформу на табуретке. Поставил табуретку в дальний угол, чтобы не испачкать одежду брызгами крови — в этой униформе его должны были положить в гроб.

Потом вытащил магазин из служебного пистолета "Веблей-Скотт" 38-го калибра. Оставил только один патрон — в патроннике. Более чем достаточно. После рокового выстрела пистолет окончательно опустеет — и человек, который будет разжимать его мертвые пальцы, будет в полной безопасности, потому что не сможет пострадать от случайного выстрела. Такое неоднократно случалось в прошлом — очень трудно вытащить взведенный пистолет из крепко сжатых пальцев мертвого человека. Потянешь пистолет не в ту сторону — и окоченевший палец мертвеца задевает за спусковой крючок. И кто знает, куда полетит шальная пуля?

Капитан Роберт Спринг не хотел, чтобы кроме него пострадал кто-нибудь еще — ведь он был порядочным человеком.

Капитан Спринг не стал стреляться ночью — он не хотел, чтобы кого-нибудь из его коллег поднимали с постели тревожные телефонные звонки. Он не стал стреляться в воскресенье, потому что не хотел портить коллегам выходной день.

Капитан Спринг застрелился в понедельник.

Он явился на службу ровно за двадцать минут до начала рабочего дня, взял запасные ключи, расписался, спустился в морг и там покончил с собой.

Но не сразу.

Капитан Спринг принес с собой служебную портативную кинокамеру, заправленную цветной лентой. Установил на треноге напротив анатомического стола, запустил, потом лег на стол и застрелился.

Таким образом, его самоубийство запечатлелось на первоклассной цветной пленке во всех деталях и подробностях. Никаких двусмысленностей. Самоубийство — оно и есть самоубийство. Все прозрачно и очевидно. Никто не станет подозревать, что в подвале Альбионской Секретной Службы произошло убийство, якобы замаскированное под самоубийство. Меньше головной боли следователям и экспертам. Капитан Роберт Спринг сделал все, чтобы облегчить жизнь своим коллегам. Ведь он был порядочным человеком.

Прежде чем застрелиться, капитан Спринг лег на анатомический стол. Следователи и эксперты Секретной Службы смогут работать с его трупом в идеальных условиях — труп не придется лишний раз поднимать или куда-то перетаскивать. Роберт Спринг заботился о товарищах по работе.

Ведь он был порядочным человеком.

Капитан Спринг лег на анатомический стол, устроился поудобнее, вложил ствол пистолета в рот и нажал на спуск.

Смерть наступила практически мгновенно.

Пуля прошла навылет. Одно отверстие в анатомическом столе — минимальный ущерб. Капитан Спринг на это и рассчитывал. Ведь он был порядочным человеком. Больше того, перед тем как лечь на стол, капитан нашел в подсобном помещении морга алюминевое ведро и наполнил его водой. Когда прогремел выстрел, ведро стояло под столом. Туда и угодила пистолетная пуля. Скорость погасла при ударе о воду, пуля почти не пострадала и плавно опустилась на дно. Там, на дне, пулю должен был обнаружить эксперт-баллистик. Капитан Спринг здорово облегчил ему работу. Не надо ползать по окровавленному полу и искать пулю среди осколков кафельной плитки. И даже пол от крови отмывать не надо — сей факт заметно облегчил рабочий день уборщика.

Порядочность и предусмотрительность капитана Спринга едва не превысила все мыслимые и немыслимые границы.

Выстрел услышал старший патологоанатом, как раз явившийся на работу и подходивший к дверям морга. Паталогоанатом, бывший полевой медик и ветеран Корейской войны, на всякий случай вытащил свой служебный револьвер и осторожно приоткрыл дверь. Он очень удивился, когда обнаружил в холодной комнате морга свежий труп, дымящийся пистолет на полу и стрекочущую кинокамеру. Удивился, но не испугался, не упал в обморок и не схватился за сердце. На войне ему приходилось видеть и не такое. Врач закрыл дверь и побежал к телефону — вызывать службу внутренней безопасности. Он поступил совершенно правильно, согласно приказам и инструкциям Альбионской Секретной Службы.

Капитан Роберт Спринг тоже все сделал правильно. Почти все.

Он совершил только одну ошибку, когда нарушил главное правило разведчика.

Нигде — никогда — ни за что — никому — нельзя — доверять.

Никому нельзя доверять.

Капитан Роберт Спринг нарушил это правило, и многие люди заплатили за его ошибку жизнями.

Среди них были плохие люди, хорошие, и даже порядочные.

ГЛАВА ПЕРВАЯ — ДЕНЬ ПОЗОРА -

"— Имперская шлюха сказала, что здесь никто не сможет оказать сопротивления. Не стоит тратить на них патроны.

Сержант козырнул и поднял свой огнемет".

Аллан Коул и Кристофер Банч, "Флот обреченных".

* * *

— Отвратительное место, — сказал майор Патерсон. — Ты не представляешь, как оно мне осточертело.

Сержант первого класса Броквелл только пожал плечами. Майор Патерсон не сказал ничего нового. С таким же успехом он мог бы сообщить, что вода мокрая, а солнце — желтое. Или что остров Диего-Гарсия — неподходящее место для настоящего альбионца. Среди настоящих альбионцев было много таких, которые считали, что уроженцам заполярного круга нечего делать в семи градусах южнее экватора. Но такова была цена, которую они платили за империю. В данном случае — Британскую империю, наследником которой стал Новый Альбион, и обломки которой был вынужден подбирать по итогам последней великой войны. Вот уже чертову дюжину лет подряд.

Сержант Броквелл полулежал в глубоком мягком кресле — как старший техник ночной смены он мог себе это позволить. Его рассеянный взгляд упирался в противоположную стену, где красовалась карта Индийского океана, а остров Диего-Гарсия, в свою очередь, украшал самый центр этой карты. Место не только отвратительное, но и скучное. Нескучно было в соседнем Тихом океане, где все еще дымились развалины Корейской Империи. Или в Южной Атлантике, где лязгали оружием побежденные, но недобитые апсаки. Или даже в Северном Ледовитом, где альбионцы пытались обустроить по собственному вкусу трофейную Гренландию. Но не здесь. Самое скучное место на этой планете в 1958 году от рождения Христа.

— Еще целых восемь дней, — продолжал тем временем Патерсон. — Восемь дней — и я убираюсь отсюда. — Майор посмотрел на часы. — И два с половиной часа до конца смены. Пора проверять посты. — Патерсон взял со стола брезентовый ремень с пистолетной кобурой, фонариком и фляжкой и застегнул его на поясе. — У нас еще осталось кофе, сержант?

— Кто пьет кофе в такую жару, сэр? — искренне удивился Броквелл.

— И то верно, — кивнул офицер. — Ладно, я скоро вернусь.

Майор Патерсон покинул бетонный домик радарной станции и направился туда, откуда доносились звуки прибоя. И не только звуки. Уже рассветает, подумал альбионец и сложил ладони козырьком над глазами. Еще восемь дней...

Странный шорох за спиной не испугал его, не смутил и не заставил насторожиться. Майор Патерсон даже представить не мог, что ему угрожает какая-то опасность. Только не на острове Диего-Гарсия за восемь дней до перевода на другую базу, поближе к родному Южному полюсу. Но источник шороха все-таки следовало изучить. Что или кто это может быть? Ночной патруль, краб, черепашка... Альбионец медленно повернулся на 180 градусов. Слишком медленно. Поэтому он никак не успел отреагировать, когда наконец-то разглядел направленный на него толстый черный цилиндр.

Цилиндр дважды сказал "пуфф", и Патерсон упал на песок.

Майор умер не сразу, поэтому успел увидеть еще кое-что — маленьких пятнистых человечков, выходящих из моря.

Сержант Броквелл успел разглядеть больше. В радарной комнате было изрядно накурено, поэтому сержант вышел подышать свежим воздухом через несколько минут после своего командира. Он видел, как убивали майора Патерсона. Броквелл знал, что делать — через три месяца он собирался отмечать 20-летний юбилей своей службы в Морской пехоте Нового Альбиона. Сержант метнулся обратно в радарный домик и захлопнул за собой дверь.

— Тревога! — заорал он во весь голос, распугивая полусонных техников и операторов ночной смены — всего четыре человека. — К оружию!

— Простите, сержант? — пробормотал один из младших техников.

— Это не учения, болван! — Броквелл сорвал левой рукой телефонную трубку с рычагов, одновременно извлекая правой пистолет и щелкая предохранителем. — Контрольный центр, общая тревога! Это Телескоп-Пять, нас атакуют!

К счастью, на той стороне телефонного провода сидел другой опытный ветеран — он сразу понял, что сержант первого класса не шутит.

— Вас понял, Телескоп-Пять. Сообщите детали.

— Не менее двадцати человек, вооружены стрелковым оружием, пришли со стороны моря. Они застрелили майора Патерсона и окружают нас!

В этот момент кто-то подергал за ручку двери.

— Контрольный центр, нам нужна помощь! Больше не могу говорить! — Броквелл перешел на громкий шепот и положил трубку на стол. За бронированным стеклом радарной станции мелькнула тень. Сержант обернулся. Его коллеги наконец-то поняли, что дело серьезное, и принялись вооружаться — извлекать пистолеты из запыленных ящиков рабочих столов и карабины из шкафа в дальнем углу. Некоторое время спустя они столпились за спиной у сержанта — растерянные и немного напуганные. Необстрелянные салаги, черт бы их побрал.

— Рассредоточиться, — прошипел Броквелл. — Укройтесь за столами, подальше от стеклянных экранов и приборов. Держите дверь под прицелом.

Эта дверь была рассчитана на то, чтобы выдержать циклоны, изредка посещавшие островок, но если через нее станут ломиться люди...

Опасения ветерана оправдались на все сто процентов. Таинственные агрессоры не стали экономить на взрывчатке. Сорванная со всех петель дверь полетела внутрь и врезалась точно в тяжелую деревянную тумбу, за которой скрывался сержант Броквелл. Потерявший сознание, он уже не увидел, как маленькие пятнистые человечки ворвались внутрь и расстреляли всех уцелевших из автоматов и ручных пулеметов.

* * *

— Что за черт?!.. — дежурный офицер Контрольного центра отодвинул телефонную трубку подальше от уха, чтобы окончательно не оглохнуть. На той стороне — на радарной станции Телескоп-Пять — продолжали греметь выстрелы.

— Кто это был?! — в комнату ворвался поднятый с постели командир базы. — Апсаки, русские, китайцы?! Виксы?!!!

— Виксы теперь наши союзники, сэр, — осмелился заметить один из младших офицеров.

— Сам знаю, идиот! — заорал генерал. — Но они могли поднять восстание! Я никогда не доверял этим ублюдкам! Выяснить и доложить!

Теперь выстрелы гремели не только в телефонной трубке, но и за окном, совсем рядом. Не только из легкого оружия. Первый снаряд приземлился совсем близко — задрожали не только стекла, но и бетонные стены. Второй приземлился почти одновременно с первым.

— Спаренная шестидюймовка, — почти мгновенно определил один из ветеранов. — Это подводный крейсер...

Потом посыпались бомбы.

Еще один офицер — старший связист базы — в это время разогнал своих помощников и лично устроился за ключом радиопередатчика в другом углу Контрольного центра. Да, он был плохим командиром, но первоклассным радистом. Поэтому сообщение было принято без искажений и двусмысленностей всеми заинтересованными лицами.

— Всем-всем-всем наземным базам, морским и воздушным судам Нового Альбиона и его союзников. Станция Диего-Гарсия подверглась нападению неизвестного противника с моря и воздуха. Находимся под огнем артиллерийских орудий, наблюдаем высадку десанта. Просим оказать помощь. Всем-всем-всем...

* * *

— Итак, что тут у нас? — поинтересовался командир захватчиков.

Плененные альбионцы были построены в несколько неровных рядов, неподалеку от развалин бывшего Контрольного центра. Их окружали вооруженные до зубов морские пехотинцы в пятнистом камуфляже. Выглядели пленные довольно жалко, если не сказать хуже. Полный разгром. Они успели организоваться и оказать сопротивление, но силы были слишком неравны. Потери были ужасны. Ни один из поднятых в небо истребителей не сумел приземлиться. Все охранявшие архипелаг корабли были пущены на дно или взяты на абордаж. Полный разгром, уничтожение, аннигиляция.

С площадки, где находились пленные, открывался прекрасный вид на окружающий пейзаж. На горизонте один за другим вырастали авианосцы — два, три.. четыре! Их сопровождали транспорты, эсминцы и пресловутые подводные крейсера. В небе барражировали летательные аппараты пяти или шести разновидностей. На берег постоянно выбирались новые амфибии и плавающие танки. Враг явился во всеоружии. Похоже, это было только началом.

И продолжение не заставило себя ждать.

— Ладно, давайте начнем с этого, — офицер указал на молодого лейтенанта на правом фланге. — Приведите его ко мне в кабинет.

Командир захватчиков обожал плоские шутки. "В кабинет" — к трапу тяжелой командирской амфибии, на котором он устроился с максимально возможными удобствами.

Лейтенант Франклин Дуглас едва стоял на ногах, качался как лист на ветру и плохо соображал. Банальная контузия, бомба попала прямо в бункер, где он сидел за гашетками пулемета и отбивал первую волну вражеского десанта.

— Я полковник Басу, Вторая дивизия Императорской Морской Пехоты, — вежливо представился агрессор. — Назовите себя, пожалуйста.

— Пошел к черту, — прохрипел пленник. — Оба пошли к черту. Ты и твой император. Развелось императоров — не протолкнуться. Каждый прыщик на теле этой несчастной планеты возомнил себя императором...

"Да он философ!" — мысленно восхитился полковник Басу, но вслух сказал другое, столь же вежливо, ничуть не изменившись в голосе:

— За оскорбление Его Величества вы будете казнены. Вам отсекут язык, а потом отрубят голову. Но если вы проявите желание сотрудничать, я буду готов проявить милосердие и заменить позорную казнь на благородный расстрел. Итак, назовите ваше имя.

— Пошел к черту, желтомазая свинья, — пробормотал альбионец. Его глаза смотрели в этот момент куда угодно, но только не на собеседника.

— Вы отказываетесь отвечать на мои вопросы? — полковник приподнял левую бровь. — Вы понимаете, где и и в каком положении находитесь?

— Ты на редкость тупой узкоглазый ублюдок, мать твою, — лейтенант Дуглас собрал свои силы и повысил голос на несколько децибел. — Ты что, не понимаешь простую человеческую речь? Пошел к черту, в задницу, заткнись, сдохни и убирайся в ад!!!

— Узкоглазый?! Хм... Как вам будет угодно. Я понимаю, вы огорчены и раздосадованы, — вздохнул полковник Басу, — вы потерпели поражение и находитесь в плену. Но это не значит, что мы не можем себя вести, как цивилизованные люди...

— Цивилизованные люди не нападают на мирно спящие острова в четыре часа утра, — прошипел альбионец. Он наконец-то удосужился взглянуть на своего мучителя, а его глаза посетило осмысленное выражение.

— Спящие — возможно, мы постарались захватить вас врасплох, — закивал полковник. — Но мирные? Боюсь, вы ошибаетесь. Диего-Гарсия — военная база, а следовательно — законная военная цель...

— Вы и войну нам объявили? — поинтересовался Фрэнк Дуглас и дважды моргнул. — Когда? Когда ты уже сдохнешь, тварь?!

— Жаль, очень жаль, — пожал плечами Басу и подал знак конвоирам. — Взять его!

Дугласа немедленно схватили под руки и потащили обратно к площадке, где толпились остальные пленные. Полковник величаво зашагал следом.

Среди развалин отыскалась почти целая деревянная скамейка. Веревки у захватчиков были свои. Альбионского лейтенанта ловко уложили на скамейку и тщательно привязали. Полковник Басу удовлетворенно кивнул и повернулся к пленникам.

— Альбионские солдаты и офицеры! Этот человек виновен сразу в нескольких преступлениях. Он позволил себе словесное оскорбление нашего Императора. Больше того, он отказался назвать свое имя и тем самым нарушил базовые положения Женевской конвенции. Он вел себя самым неподобающим образом и потому опозорил свой мундир. Поэтому он будет казнен согласно нашим законам. За оскорбление Его Величества он будет последовательно лишен своего языка, а потом и головы. — Полковник повернулся к Дугласу. — Желаете произнести последнее слово?

— К черту, — прошипел альбионец.

— Вы не хотите назвать свое имя, дабы мы могли сообщить о вашей участи вашей семьи? Или указать свое вероисповедание, дабы мы могли похоронить вас согласно обрядам и обычаям вашей религии? — полковник Басу был сама вежливость и доброжелательность.

— В задницу, — прозвучало в ответ.

— Остановитесь, что вы делаете?! — один из альбионцев вырвался вперед. — Вы же видите, он ранен и плохо соображает!

На возмутителя спокойствия немедленно обрушились удары прикладов. Когда он упал, морские пехотинцы подхватили его и буквально зашвырнули обратно в строй. Очевидно, чтобы закрепить впечатление, агрессоры несколько раз выстрелили из винтовок и пистолетов в песок под ногами пленников. Альбионцы шарахнулись назад, некоторые не удержались на ногах.

— Приступайте, капрал, — полковник благосклонно кивнул.

Один из солдат уселся на спину альбионского офицера и потянул из ножен штык. Свободной рукой ухватился за волосы приговоренного и резко дернул его голову назад. Очевидно, этот рывок обеспечил дополнительный приток крови в голову лейтенанта Дугласа или что-то в этом роде. Потому что пленник расцепил зубы и прохрипел:

— Остановитесь, пожалуйста, остановитесь...

— Что вы говорите? — в голосе полковника Басу прозвучал неподдельный интерес. Он даже наклонил голову и приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать.

— Остановитесь, я буду говорить, я все скажу, — прошептал Фрэнк Дуглас. Прошептал, но полковник его прекрасно расслышал. Палач вопросительно посмотрел на своего командира, но тот сделал шаг назад и отрицательно покачал головой.

— Продолжайте, капрал.

Приговоренный офицер не успел произнести ни единого слова. У палача был богатый опыт. Одно неуловимое движение — и сгусток кровавого мяса упал на песок. По рядам пленников снова прошло движение — кто-то закричал, кого-то вырвало, кто-то потерял сознание и упал в обморок.

Как и лейтенант Фрэнк Дуглас. Адская непереносимая боль и его заставила потерять сознание. Что было только к лучшему.

Он уже не увидел, как над его шеей взлетел кривой уродливый меч — и не почувствовал, как голова отделилась от тела.

Полковник Басу удовлетворенно кивнул — не в первый раз за этот день — и направился к своей штабной машине.

— Следующего! — бросил он через плечо напоследок, и солдаты кинулись выполнять приказ.

Но это был не единственный приказ, который им предстояло выполнить.

С чудом уцелевшего флагштока спустили и сорвали два флага — британский "Протектор Джек" и альбионский "Джек-с-Пингвином". Вместо них на ветру затрепетали два других.

Один — с красным кругом Восходящего Солнца.

Другой — с красным четырехугольником на желтом фоне. Нет, не квадратом или параллелограммом, а с грубым неправильным четырехугольником. Несомненно, это был какой-то иероглиф. Скорей всего, означавший какую-то азиатскую чушь вроде "Чести" или "Верности".

Верности своему гребаному императору.

ГЛАВА ВТОРАЯ — ЛЮДИ В ОКЕАНЕ -

"Она была техном — как и он, разумеется. Он бы никогда не допустил шлюху на свое судно."

Пол Андерсон, "Враждебные звезды".

* * *

— Моя дорогая Уина, — сказал Джеймс Хеллборн, — боюсь, ты не понимаешь всю глубину своих заблуждений!

Уина — лейтенант Уина Фергюсон — только рассмеялась в ответ.

Они познакомились четыре месяца тому назад в посольстве Ньюфаундленда, где Уина служила младшим помощником военного атташе. Стоило Хеллборну как бы между прочим заговорить про экскурсию к египтянским пирамидам, как она немедленно загорелась и согласилась. Девочка была родом из совсем дикой страны, ей так хотелось посмотреть мир. Вот и посмотрела.

Большую часть времени мисс Фергюсон притворялась блондинкой, хотя для блондинки у нее была слишком экзотическая внешность. Слишком смуглая кожа для уроженки Ньюфаундленда из приличной англо-шотландской семьи. Да еще эти черные глазки и носик с почти незаметной горбинкой...

— Среди моих предков были индейцы, — как-то раз небрежно призналась она. — Головорезы и собиратели бледнолицых скальпов.

Еще у нее было красивое имя.

— Отец был большим поклонником сэра Герберта Уэллса, — рассказала Уина в другой раз. — Они были лично знакомы, и переписывались. Папочка даже подсказал сэру Герберту идею для одного рассказа, и очень этим гордился. Мне еще повезло. Мою старшую сестру назвали Марсия — угадай, в честь кого!

Хеллборн догадался — и содрогнулся одновременно.

Она была хорошей воспитанной девочкой, и Хеллборн вопреки всяким планам и ожиданиям привязался к ней. Джеймс бы никогда в этом не признался — уж очень пошло и пафосно это звучало — но она помогла ему оттаять. Впервые после той последней проклятой войны, на которой он так много потерял.

Черт побери, прошло всего четыре месяца, а он уже с ужасом гнал прочь мысли о женитьбе. Да она ему в дочери годится!!!

...А может не стоит гнать эти мысли?..

Кроме того, контр-адмирал Джеймс Хеллборн по-прежнему питал слабость к женщинам в униформе. Черт возьми, ей так шел черный с золотом мундирчик Ньюфаундлендского Королевского Флота...

Но сейчас из всей униформы на ней была только уставная прическа — волосы на два пальца выше уровня плеч. И больше ровным счетом ничего. Хеллборн был одет чуть скромнее — застиранные армейские шорты цвета хаки и солнечные очки. Не мальчик уже, сорок шестой год на этом свете. Noblesse oblige, положение обязывает.

Они полулежали в шезлонгах на палубе "Королевы Матильды" — личной яхты Хеллборна. Да, он назвал ее в честь своего старого корабля, погибшего в том памятном бою с виксами, к востоку от Кергелена, в январе 1940 года. Яхта, в свою очередь, плавно покачивалась на волнах где-то в Южном океане, между Новым Альбионом и Южной Африкой. Гораздо ближе к Южной Африке, чем к Альбиону. Иначе мисс Фергюсон не смогла бы остаться в одной прическе. Пусть она была родом из суровой северной страны (жалкой копии Нового Альбиона, однако все-таки суровой), но при этом очень любила тепло. К тишине Уина относилась равнодушно, Джеймс в данный момент был с ней вполне солидарен, поэтому они не только загорали, но и вели неспешный разговор о всякой всячине.

— Наша цивилизация стоит на пороге новой эры триумфального расцвета, — воодушевленно заявил Хеллборн. — Трансформация экзистенциального состояния нашего социума достигла такого технологического уровня, что всякие ссылки на ограниченную природу человеческих возможностей попросту потеряли всякую релевантность!

— Ты сам вообще понял, что сейчас сказал? — лениво зевнула мисс Фергюсон.

Джеймс растерянно замолчал. Наверно, это все-таки любовь. Иначе почему в ее присутвии он постоянно ведет себя как идиот?

Дабы сгладить неловкость момента, Хеллборн принялся размешивать коктейли — поднос стоял тут же, на складном столике между шезлонгами. Продегустировал полученный продукт и остался недоволен. Слишком приторный. Дело принимает опасный поворот и оборот одновременно. Еще немного, и можно будет сказать, что день не удался...

А ведь были времена, когда он считал удачным завершением дня пулю в мягких тканях ноги и взятие в плен очередным врагом на очень далекой планете... От таких мыслей стало совсем грустно. Джеймс поспешил отодвинуть фужер с бракованным коктейлем и надолго припал к бутылке с апельсиновым соком. Только не алкоголь — он слишком хорошо знал, что потом будет очень трудно остановиться.

— На чем мы остановились? — внезапно спросила Уина. Странно, Хеллборн был уверен, что она давно заснула. Со стороны казалось именно так — опущенные веки и равномерное дыхание.

— На чем мы остановились? — задумчиво переспросил Джеймс. Он понятия не имел. на чем они остановились. ("Прогнать мысли о женитьбе"). Какой-то технологический уровень... Он так и не успел придумать подходящий ответ. Спасение пришло с неожиданной стороны. Где-то у них за спиной тишину нарушил знакомый звук. Хорошо знакомый, но пока не узнанный. Хеллборн поспешно оставил шезлонг, повернулся на пятках и всмотрелся в горизонт.

— Что это? — лейтенант Фергюсон тоже услышала этот странный звук.

Джеймс осмотрелся и снял с гвоздика, прибитого к мачте, капитанский бинокль.

— Так-так-так, — констатировал он несколько секунд спустя. — Это гидроплан. Похоже, один из наших. Точно, один из наших, — уверенно кивнул Хеллборн еще через минуту с лишним. — "Катаракта Маккормик" С-6. Но мы слишком далеко от берега. Он не мог так далеко забраться, — уверенности в голосе контр-адмирала поубавилось. — Где-то здесь должен быть корабль...

Уина поспешила прикрыться полотенцем. Гидроплан стремительно приближался, и вскоре пронесся над мачтами.

— Он пришел с севера, — на всякий случай уточнил Хеллборн. — Нет, он не мог сюда добраться из Южной Африки. Какой из наших кораблей может быть в этом районе? — задумался Джеймс. — Кроме "Матильды", конечно.

Тем временем гидроплан лег на левое крыло, развернулся и снова направился к яхте. Как будто собирался атаковать...

— Воздух! — заорал Хеллборн. — Ложись!

И первым подал пример, тогда как ошеломленная Уина еще глубже вжалась в шезлонг и натянула полотенце повыше. Надо добраться до трюма, лихорадочно соображал Джеймс, там у меня пулемет, даже целых два пулемета...

Ложная тревога. Самолет и не собирался атаковать. Вместо этого он выпустил сигнальную ракету. Не под самым удачным углом, но лежащий на палубе Хеллборн успел ее заметить, прежде чем пылающий зеленый цилиндрик врезался в хладнокровнкую гладь океана.

— Интересные дела, — пробормотал Джеймс. Встал, отряхнулся и величественно зашагал к штурвалу. Покопался в штурманском сундуке и отыскал свой револьвер. Все тот же старый верный "хеллдог" 577-го калибра, истребитель титанисов и других двуногих хищников. Открыл барабан, высыпал боевые патроны и заменил на сигнальные — они лежали тут же, в одном из отделений сундучка. Когда "Катаракта Маккормик" С-6 описал очередной круг и снова вернулся, Хеллборн стоял наготове, с револьвером, нацеленным в небо. Оставалось нажать на спуск, что он и сделал. Зеленая ракета отправилась в небо, за ней вторая. Гидроплан выпустил еще одну зеленую ракету, покачал крыльями, удалился на север и скоро пропал за линией горизонта.

— Что это было? — к мисс Фергюсон вернулся временно потерянный дар речи.

— Могу только догадываться, — пробормотал Хеллборн, — но судя по всему, у нас скоро будут гости. Надеюсь, с хорошими новостями, — добавил он и сам себе не поверил. Температура окружающей среды за последние минуты не изменилась ни на градус, но ему почему-то стало холодно. Джеймс вернулся к шезлонгу и натянул свою гавайскую рубашку. Это была настоящая, оригинальная гавайская рубашка — подарок от гавайских союзников. Не единственный подарок, некстати вспомнил он. Среди прочих костюмов в его платяном шкафу висит настоящий мундир гавайского фельдмаршала. Джеймс размахивал этим титулом, когда принял командование над ударной группой Альянса — тогда, в Южно-Китайском море... Или это было Восточно-Китайское море?

— Если у нас будут гости, мне тоже лучше приодеться, — заметила мисс Фергюсон и торопливо покинула палубу.

— Да, пожалуй, — рассеянно пробормотал Хеллборн ей вслед. Со спины она выглядит ничуть не хуже, чем спереди. Идеальная женщина... ("Нет, я не собираюсь на ней жениться!")

Гости появились не сразу. Прошло не менее тридцати минут, прежде чем Хеллборн, напряженно следивший за горизонтом, заметил перископ. Потом из-под воды появился остальной корабль.

Отличная боевая машина, подводный крейсер "Леди Джейн Грей". Десять торпедных аппаратов, две спаренные 10-дюймовые ракетные пушки, в ангаре — три гидроплана-разведчика. Один из них над нами и пролетел, констатировал Джеймс. Все равно, они далеко от дома. Зачем и почему?

Крейсер приблизился. Открылись люки, на палубе появились люди, один из них принялся размахивать сигнальными флажками. Нет, Хеллборн не стал до такого унижаться — он ответил при помощи сигнального фонаря с разноцветными стеклами. Корабли некоторое время осторожно поманеврировали, потом сцепились бортами — левый борт "Матильды" прижался к правому борту крейсера. На палубу контр-адмиральской яхты перебрались несколько человек в альбионской униформе.

— Контр-адмирал Хеллборн, сэр?

— Совершенно верно, — не стал отрицать Джеймс. — Ваше лицо кажется мне знакомым...

— У вас отличная память, сэр, — заметил старший из гостей. — Вы как-то раз читали лекцию у нас в Академии, вскоре после войны. Я был одним из кадетов, сидевших в зале. В тот день я задал вам слишком много вопросов. Кроме самого главного, пожалуй... Майкл Кессельман, капитан "Леди Джейн", к вашим услугам, сэр.

Джеймс вздрогнул. Черт побери, еще один призрак из далекого прошлого. Неужели они никогда не перестанут преследовать его?..

— Полагаю, я был знаком с вашим братом, мистер Кессельман, — медленно проговорил Хеллборн.

"Больше того, я оставил его умирать на капитанском мостике, а сам выбросился за борт и сдался в плен Кровавым Собакам Динго".

Впрочем, это было давно и неправда.

— Совершенно верно, господин адмирал, — кивнул незваный гость. — Он был командиром морской пехоты на мониторе "Королева Матильда". Вижу, вы назвали свою яхту в честь того корабля...

— Это был хороший корабль, — кивнул Джеймс.

"Какого черта этот младший брат здесь делает?!"

— Прошу прощения, сэр, — внезапно спохватился Кессельман — как будто прочитал его мысли. — Мы ведь здесь не за этим. Эээ... Добрый день, миледи.

На палубу яхты наконец-то вернулась Уина Фергюсон. Лейтенант Фергюсон — в черно-золотом мундирчике Королевского Флота Ньюфаундленда, стройная, подтянутая и застегнутая на все пуговицы. Она слишком долго торчала в каюте — принимала душ, сушилась, потом красила волосы, потом опять сушилась. Небось и мундир успела погладить. Альбионские офицеры в своих гавайских рубашках и рабочих комбинезонах выглядели рядом с ней не просто бледно, а очень бледно.

— Простите, если я вам помешала, — мисс Фергюсон была сама невинность.

— Ни в коем случае, миледи, — возразил коммандер Кессельман, покосившись на ее униформу. — То, что я собирался сообщить адмиралу — это не секретная информация. Не для вас, во всяком случае. Полагаю, это касается всех доминионов Британской Империи. Мы атакованы и находимся в состоянии войны.

Уина побледнела и схватилась за сердце. Хеллборн только тяжело вздохнул. Похоже, не зря он натянул гавайскую рубашку... Все, отпуск закончился. А у нас были такие богатые планы! Собирались пойти на яхте до самого Берега Скелетов, а то и дальше.

— Мы как раз возвращались домой из Кейптауна и получили новый приказ из штаба флота, — продолжал командир подводной лодки. — Подобрать вас. В штабе знали, что ваша яхта находится где-то в этом квадрате, но не могли с вами связаться.

— У меня очень слабый передатчик, — пробормотал Джеймс.

— Мы заберем вас с собой, — добавил Кессельман. — Кроме всего прочего, здесь небезопасно оставаться. В этих водах еще не видели вражеских кораблей, но ситуация меняется постоянно. Вам нельзя рисковать.

— Но моя яхта... — начал было Хеллборн.

— Сожалею, сэр, но у меня приказ, — покачал головой собеседник. — Я оставлю на вашем кораблике двух-трех матросов, они отведут его в Южную Африку. Так будет проще. Да, моим людям придется рискнуть, но они могут себе это позволить. А вас ждут в Адмиралтействе, и как можно скорее.

"Как бы не так, — мысленно усмехнулся Джеймс. — Меня ждут в Центральном управлении секретной службы".

С подводного крейсера на палубу "Матильды" перепрыгнул еще один офицер с большим бумажным конвертом.

— Ну, наконец-то! — воскликнул Кессельман. — Еще раз прошу прощения, наш принтер заклинило. Вот копия приказа.

Контр-адмирал изучил предложенный листок бумаги. Все правильно. Оригинальный шифр, все нужные кодовые слова и пароли на месте, знаки препинания — тоже.

— Хорошо, коммандер, — Хеллборн больше не собирался спорить. — Дайте мне пять минут, чтобы собрать вещи и документы. Разумеется, лейтенант Фергюсон отправляется с нами. Она тоже должна вернуться на службу.

— Разумеется, сэр.

— Что ты там болтал про "новую эру" и "трансформацию технологического уровня"? — язвительно заметила Уина, спускаясь вслед за ним в каюту.

— Война этому нисколько не помешает, — отвечал Хеллборн с воодушевлением, которого решительно не испытывал. — Напротив, она подстегнет технический прогресс и поможет нам подняться на невиданные высоты!

"Обязательно поможет.

Но только тем из нас, кто доживет до победы".

ГЛАВА 3 — ЛЮДИ В КЭБАХ И КАБИНЕТАХ

"...Молл Гэнн тогда ещё хозяйничала в трактире "Красный петух" на астероиде 342-АА, заламывала по пятьсот земных долларов за кружку пива, и люди давали, потому что это было единственное заведение на десять миллиардов миль в округе..."

Роберт Шекли, "Билет на планету Транай".

* * *

В Дракенсберг пришли ранним утром. По стандартному времени, разумеется — в Антарктике царил очередной полярный день. И очередное альбионское лето. Слишком жаркое в этом году. Температура за бортом — двадцать градусов Цельсия.

Уина как-то очень прохладно попрощалась с ним и поспешила к стоянке такси. Хеллборн смотрел ей вслед со смесью легкой печали и недоумения. "Надеюсь, это не я виноват. Это она из-за войны расстроилась", — твердо решил он. Хотя какое дело доброй гражданке Ньюфаундленда до этой войны? Когда еще враги до него доберутся... Если вообще.

"В прошлый раз добрались очень быстро", — напомнил Внутренний Голос.

Но то были данорвежцы. А сейчас...

К черту. Надо будет разобраться с текущими делами и перезвонить ей. Обязательно. Но сначала разобраться с делами.

В семь часов с минутами Джеймс прямо с причала позвонил в управление. Он был уверен, что начальство уже на рабочем месте, и не ошибся.

— С возвращением, — зевнул в трубке шеф. — Ко мне в кабинет можешь пока не торопиться, общее совещание старших офицеров через три часа. До тех пор собери любую информацию, какую сможешь.

— Да откуда, сэр?! — возопил Хеллборн. — Я только что сошел с корабля, я в тысяче миль от эпицентра событий...

— Ты знаешь имя врага, этого достаточно, — отрезал шеф. — Не мне тебя учить. Ровно в десять в конференц-зале. Свободен.

Приказ есть приказ. Кроме всего прочего, это был хороший приказ — его можно было толковать и исполнять по-всякому. Джеймс посмотрел на часы и набрал другой номер. Его заместитель тоже оказался на месте.

— Хорошо, что вы вернулись, сэр! — сказал человек на том конце телефонного провода.

Контр-адмирал Хеллборн мог гордиться собой. Он воспитал отличного заместителя. В меру талантливого, умеренно амбициозного, преданного до мозга костей. Коммандер Садовский был обязан Хеллборну жизнью (еще один эпизод той проклятой войны) и карьерой — сыну эмигрантов из Восточной Европы было трудно сделать карьеру в патриархальном и консервативном Альбионе, несмотря на все способности и заслуги. Поддержка потомственного альбионского аристократа тут оказалась как нельзя кстати.

— Совещание в десять часов, — без предисловий сообщил Хеллборн. — Значит, в девять тридцать встречаемся у меня в кабинете. Подготовь все документы, сводки, служебные записки и так далее. Не мне тебя учить.

— Вас понял, сэр. В девять тридцать у вас в кабинете.

— Конец связи.

Что дальше? Который час? Можно прокатиться домой, позавтракать, переодеться и даже немного вздремнуть...

"Прекрати сражаться — и ты сразу поймешь, за что мы сражаемся".

Не время. Эти ублюдки убивают альбионских солдат. Время не ждет. Еще раз, который час? Хм... Самое время позавтракать!

Хеллборн метнулся к стоянке такси.

— На площадь Падения Парижа, и как можно быстрее. Плачу по двойному тарифу.

— Да как можно, сэр! — возмутился водитель. — Я с вас лишнего цента не возьму. Я бы вас вообще бесплатно отвез, но семью кормить надо...

"Вот за это я и люблю Новый Альбион, — Хеллборн был готов прослезиться от умиления. — Стоило начаться войне, как в гражданах немедленно пробудился дух патриотизма и любовь к защитникам родины..."

— На каком корабле служил, моряк? — строго спросил контр-адмирал.

— Я был в морской пехоте, сэр, — таксист нажал на педаль газа и одновременно раздулся от гордости. — Восьмая дивизия, "Тасманские волки".

Ничего удивительного. Как известно, разведчику нельзя садиться в первое такси. В порту Дракенсберга — можно. Таксомоторной компанией владеют два брата-ветерана, кого попало туда не берут.

— Жаль, в этот раз им придется драться без меня, — продолжал шофер. — Списан на берег после ранения. Вчистую.

— "Тасманские волки"? Отличные ребята, — изо всех сил закивал Хеллборн. — Я был на Преториа-бич, когда они спасли положение.

— Семпер фай!

— Боже, храни короля и протектора! Сколько я должен?

— Два доллара, сэр. Но мы еще не приехали.

— Хочу расплатиться заранее, время не терпит.

— Как вам будет угодно, сэр.

Домчались мигом. Хеллборн выпрыгнул из машины чуть ли не на ходу. Где это чертово кафе? Сто лет здесь не был. Ага, вот оно. Опять вывеску поменяли. Никакого уважения к традициям. И у откуда у них столько постоянных и преданных клиентов?

В прежние времена сюда не пускали без галстука, но те времена давно прошли. Официант выслушал короткий вопрос Хеллборна и без лишних слов провел его в отдельный кабинет. Кабинет не пустовал. Человек, восседавший за уютным столиком, поднял глаза, заслышав шаги Хеллборна, но тут же опустил. Крупный белый мужчина, лет пятидесяти с небольшим на вид (на самом деле, ему почти шестьдесят, вспомнил Хеллборн), короткая военная стрижка и темно-зеленый мундир. И это все о нем. Заурядная внешность, если вспомнить его оригинальную профессию.

— Доброе утро, Джеймс. Решил составить мне компанию? А я уже собирался уходить, — генерал Евгений Петрович Новосельцев, военный атташе РСФСР, в далеком прошлом — специальный агент Иностранного отдела СМЕРШа, рассеянно поковырял вилкой в салате.

— Мое благотворное влияние не прошло даром, — заметил Хеллборн и плюхнулся на свободный стул. — Твои манеры заметно изменились — в лучшую сторону. Помню, когда я подошел к твоему столу в Озерном Лагере — восемнадцать лет назад, верно? — ты хотел меня прогнать. Ах, да, прости. Ты ведь всего лишь играл свою роль.

— Твои манеры ничуть не изменились. Прошло восемнадцать лет, а мы по-прежнему сидим за одним столом, — задумчиво добавил русский.

— В прошлый раз нас было гораздо больше, — напомнил Джеймс.

— Годы идут и мы не становимся моложе, — вздохнул Евгений Петрович и пригладил парик. Хеллборн твердо знал, что он носит парик. Своеобразная фронда по-русски. В этом сезоне в Москве была популярна лысина. Генерал Новосельцев шел против течения.

— Не прибедняйся, ты неплохо выглядишь, — возразил альбионец. — Да и те люди умерли не от старости или болезней.

— Как ты думаешь, в ближайшие дни и месяцы здесь можно будет раздобыть свежие овощи? — внезапно спросил русский.

— Глупыш, у нас собственные теплицы, — напомнил Хеллборн. — Что ты об этом знаешь?

— О теплицах? — удивился товарищ генерал.

— Не валяй дурака, тебе это никогда не шло, — нахмурился альбионец.

— О, у меня был прекрасный учитель! И его благотворное влияние. Что я знаю? Если честно — почти ничего, — развел руками московский гость.

— Но мы ведь можем рассчитывать на вашу помощь? — альбионец вытащил из-под носа у собеседника последний бутерброд.

— То есть как? Мы поднимем по тревоге наши морские и воздушные флоты, и отправим их на юг? — рассмеялся Новосельцев. — Aga, seichas, razbezhalis.

— Я вовсе не это имел в виду, — огрызнулся Хеллборн.

— Не оправдывайся, ты и это тоже имел в виду, — убежденный в своей правоте кивнул Новосельцев. — Маша была на такое способна. Ты должно быть не заметил, но времена Маши давно прошли. Маши больше нет.

— Она была великой женщиной, — глаза Хеллборна затуманились, и он поспешил надкусить бутерброд.

— Великой, конечно... — поморщился русский. — Легко тебе говорить. Ты восхищался ей издалека, а мы были вынуждены жить под ее каблуком. Наследник, прямо скажем, звезд с неба не хватает, но...

— Мне ли не знать, — ухмыльнулся контр-адмирал. — Ты забыл, с кем разговариваешь?! Привет! Это я, Хеллборн-Кингмейкер.

— Ты уверен, что здесь можно свободно об этом говорить? — поинтересовался Новосельцев.

— Конечно, — кивнул Хеллборн. — После мировой войны мы навели порядок в ресторанном бизнесе Нового Альбиона. Все заведения в этом квартале принадлежат нам. Даже французский ресторан. Единственные конкуренты, которым мы позволяем существовать — это "Американское кафе Рика" и "Золотой дракон". Я знаю, что ты хочешь сказать — у этих китайцев никакой фантазии. Но я готов простить генералу Чжоу эту маленькую слабость. Из ностальгических соображений.

— Вы, небось, и прибыль с них получаете? — усмехнулся русский. — И снабжаете свежими овощами из собственных теплиц?

— А как же иначе? — удивился Джеймс. — Это только вы, коммунисты, готовы жить на одно жалование. Или вообще работать бесплатно.

— Ни стыда, ни совести, — закатил глаза Новосельцев, — я такой коррупции даже в Азии не встречал. Вы только прикидываетесь респектабельными европейцами.

— Мы кто угодно, но не европейцы, — отрезал Хеллборн. — На карту посмотри. Мы находимся к югу от Суэцкого канала. А это еще хуже, чем находиться к востоку. Так что ты там говорил про наследника?

— Наследник звезд с неба не хватает, но при нем хотя бы можно свободно дышать, — вздохнул товарищ генерал.

— Можно подумать, у тебя прежде были проблемы с дыханием, — хмыкнул альбионец. — Столько лет ты уже торчишь у нас? Десять? Одиннадцать?

— Одиннадцать, но с перерывами, — уточнил русский. — Тебе ли не знать. Кстати, извини, я только сейчас заметил. Я должен тебя поздравить с новым званием? Ты больше не контр-адмирал?

На Хеллборне все еще был рабочий комбинезон, одолженный одним из офицеров подводного крейсера. С погонами первого лейтенанта.

— Не смешно, — пробурчал Хеллборн.

— Действительно, — снова кивнул собеседник. — Сочувствую. Не представляю, что ты натворил, чтобы добиться такого разжалования... Хорошо, хорошо, шутки в сторону. Какой помощи вы от нас ждете? И вот так каждый раз. Мы боролись против этой сволочи еще тогда, когда вы кормили и поощряли ее. Вы и ваша китайская подружка...

— Вот это ты зря, — лицо контр-адмирала заметно потемнело.

— Извини, я знаю, как она дорога тебе...

— Заткнись, я сказал! — прошипел Джеймс.

— Если я заткнусь, ты не услышишь ответа на свой вопрос, — заметил московский гость. — Вы их подкармливали, а теперь положение изменилось, не правда ли?

— Ах, мои милые маленькие альтруисты! — злобно ухмыльнулся Джеймс. — Они боролись... Вы подкармливали такую же сволочь, только под флагом другого цвета. Вы хотя бы понимали, с кем имеете дело? Они плевать хотели на ваши цели и идеалы. Вы кормили их только потому, что хотели нагадить нам. Только и всего.

— Если бы не мы, они могли перекинуться к апсакам... — начал было товарищ генерал.

— Уж лучше бы к апсакам, — перебил его Хеллборн. — Тогда бы ни у кого не оставалось иллюзий. Что же касается нашей сволочи... Выбор был удивительно небогат. Если бы не они, то кто? Белголландские коллаборационисты? Все эти "Армии освобождения" и прочая дрянь? Этого еще не хватало.

— И это говорит один из отцов-основателей ПАКИСТАНа! — в свою очередь ухмыльнулся Новосельцев. — Который состоит из одних сплошных белголландских вассалов — и не только.

— Лучше иметь дело с честными врагами, чем с предателями и обозными шакалами, — отрезал альбионец.

— Хм. По-твоему, они должны были хранить вам верность? — развел руками русский. — После стольких лет рабства? Под прицелом ваших пушек или пистолетов?

— Только не надо громких слов, — Хеллборн завелся с пол-оборота. — Можно подумать, вы держите ваших казахов или киргизов в рабстве! Верность?! Почему бы и нет? Мы обещали им независимость после войны — и если ты не заметил, сдержали слово. А они предали нас. Но не потому что жаждали независимости. Они жаждали крови и мечтали о власти. Они обманули свой народ, о благе которого так много и красиво говорили. Можно подумать, белголландцы несли им свет и свободу. Знаешь, убийство людей — это издержки нашей профессии. Я от этого никогда не получал удовольствия. Но для этих тварей всегда делал исключение. Для генерала Лола и его банды, например. И не только.

— Положим, генерал Лол получил по заслугам, — не стал спорить московский гость. — А как насчет той милой дамы, с которой ты заявился на белголландскую конференцию? Как ее звали, Катя?

— Капитан Катьяяни, — уточнил Джеймс. — Только это не ее настоящее имя. Nom de guerre, боевой псевдоним. На самом деле ее звали Кэтрин. Индо-английская полукровка. Да, мы называли ее Катей. Она была правой рукой фельдмаршала Ашока. Во всех смыслах правой рукой, — ухмыльнулся Хеллборн, но тут же скривился, как будто проглотил что-то кислое. — На редкость подлая змея. Вроде Стефани Гислидоттир — помнишь Стефани? Только Катя была еще хуже, если такое вообще возможно. Да, я ее трахнул, а потом убил. — После небольшой паузы Хеллборн задумчиво добавил: — Три раза.

— Избавь меня от подробностей, — генерал Новосельцев сделал вид, что затыкает уши.

— Три раза трахнул, а потом убил, — уточнил альбионец. — А не то, что ты подумал.

— Ты просто грязный империалистический расист, — не выдержал русский.

— Как интересно, — иронически улыбнулся Хеллборн, — сначала ты вспоминаешь мою китайскую подружку, а потом называешь расистом. Вернись в школу, подучи логику. И хватит об этом. Я так и не услышал ответа на свой вопрос!!!

— Я пришлю тебе все материалы, какие найду в своем сейфе, — проворчал советский генерал. — Быть может, еще сегодня вечером.

— Этого недостаточно.

— Разумеется, я свяжусь со своими коллегами в Москве, но это займет какое-то время. И ты будешь мне должен.

— Это ты по-прежнему мне должен — и вовек не расплатишься, — Хеллборн поднялся из-за стола. — Не забудь передать привет маршалу Дюзенбергу.

— Обязательно передам, — буркнул Новосельцев. — Желаю побыстрее выиграть эту войну.

— Может быть ты случайно знаешь, как это сделать? — невесело усмехнулся Джеймс, делая шаг к выходу.

— Nuke them all, — просто сказал русский. — Сбросьте на них бомбу.

Хеллборн ничего не ответил, только кивнул и скрылся за дверью.

Пересек общий зал и немного постоял на пороге. Город остался за кадром, но он продолжал просыпаться, площадь заполнялась людьми. Нет, война еще не добралась сюда — ни в прямом, ни в переносном смысле. Странно, ему казалось, что в прошлый раз — в прошлые разы — его милые сограждане реагировали на войну как-то иначе. Похоже, мир изменился навсегда. Это пятидесятые. Новая эпоха, Джимми-бой.

В соседнем кафе играла музыка. Хеллборн прислушался.

...I hear the cottonwoods whisperin' above,

"Tammy ... Tammy ...

Tammy's in love"

The ole hooty-owl

hooty-hoos to the dove,

"Tammy ... Tammy ...

Tammy's in love"...

На самом деле, все гораздо хуже, внезапно осознал Хеллборн. Пятидесятые подходят к концу. Что будет завтра?

— Эй, такси!

— К вашим услугам, сэр.

— Привет, морпех, это опять ты.

— Так точно, сэр. Куда на этот раз?

— Альянс-центр, на набережной.

— Будет исполнено.

Удобно устроившись на заднем сиденьи, Джеймс обдумывал план следующего важного разговора. Но план упорно не обдумывался. Из головы все никак не выходили последние слова советского генерала.

"Сбросьте на них бомбу".

ГЛАВА 4 — ЛЮДИ В КАБИНЕТАХ И КОРИДОРАХ —

"...Гамов показал на председательское место:

— Семипалов, ведите Ядро. Сегодня вы глава нашего праздника.

— Отлично. Для начала — информация о положении в стране и на фронте".

Сергей Снегов, "Диктатор".

* * *

Ровно в 9.59. — и ни секундой раньше — Джеймс Хеллборн толкнул дверь конференц-зала в Центральном управлении Альбионской Секретной службы.

— Прошу прощения, я не опоздал? — поинтересовался он, пытаясь перекрыть гул голосов. Он так и не переоделся, а его пропитанный маслом комбинезон по-прежнему украшали нашивки первого лейтенанта. Джеймс как бы хотел намекнуть своим золотопогонным коллегам — "в то время как вы прохлаждаетесь в своих кабинетах, я работаю в поле!" К тому же, с этими нашивками он чувствовал себя помолодевшим как минимум на двадцать лет. И пусть только посмеют вспомнить, что он только что вернулся из отпуска!

Увы, его театральное появление никто не оценил. И меньше всего — шеф, явившийся через тридцать секунд после Хеллборна.

— Леди и джентльмены, прошу садиться, — объявил адмирал Мартин. — Все в сборе? Тогда мы приступаем. Кто первый? Коммодор Уотерсон? Прошу вас.

Коммодор Уотерсон, начальник оперативного отдела — старина Кельвин Уотерсон, последний уцелевший из экипажа "Матильды", если не считать самого Хеллборна — направился к большой карте мира, висевшей за спиной у адмирала. При этом он сжимал в руках маленькую картонную коробку, похожую на коробку из-под конфет. Нет, это не конфеты, секунду спустя понял Хеллборн.

— Итак, что нам известно на данный момент, — начал старина Кельвин. — Диего-Гарсия — пал. Весь архипелаг Чагос — в руках врага. — Уотерсон достал из коробки маленький флажок с Восходящим Солнцем — первый из многих — и воткнул его в самое сердце потерянной цепочки островов. — Дальше. Андаманы и Никобары — потеряны. — Еще один флажок. — Цейлон атакован. Коломбо пал. Гарнизоны внутренних областей и милиция пока держатся, но вряд ли это надолго. — Еще один флажок. — Сухопутное вторжение в Бирму, на всем протяжении границы. — Сразу три флажка. — Десант в Рангуне. Город пока держится, но вряд ли это надолго. Мальдивские острова захвачены. Лаккадивские острова захвачены. Большая часть Сейшельских островов захвачена. Десант в Адене. Десант в Омане. Морские или воздушные корабли противника были замечены здесь, здесь и здесь — к востоку от Сокотры, в Красном море, у входа в Ормузский пролив, к северу от Мадагаскара, к западу от Австралии. — Целое созвездие флажков. — Наши корабли были атакованы и уничтожены здесь, здесь и здесь. Самая свежая новость — десант в Ачехе. Джентльмены, будем смотреть правде в глаза. Положение тяжелое. Враг контролирует значительную часть Индийского Океана и успешно развивает наступление. Единственное, что нас утешает — судя по всему, Новый Альбион пока в безопасности. Эти мерзавцы слишком любят тепло.

Никто из присутствующих даже не улыбнулся. Даже Хеллборн. Хотя кое-кто вздохнул с облегчением.

— Спасибо, мистер Уотерсон, — кивнул адмирал. — Кто следующий?

"Они долго готовились, — думал Хеллборн, слушая доклады своих коллег, — слишком долго готовились, а мы были слепы. Мы игнорировали их; мы не принимали их всерьез; мы даже представить не могли, что они на такое способны. Наши интересы лежали совсем в других частях планеты, мы были заняты на других фронтах и других войнах, а они все это время готовились. Ни один фунт, ни один доллар, ни один цент не был потрачен впустую — все пошло в дело. Ангелы неба и духи пучин! Они не только строили новые корабли — они скупили добрую половину списанного белголландского флота! По цене металлолома!!! Положим, крейсера из эпохи адмирала Нассау в наши дни бледно выглядят на поле боя. Но фанатичным морским пехотинцам Императора без разницы, какой транспорт или амфибия доставит их на очередные острова в сердце океана! Виксы строили хорошие, надежные боевые машины, при должном уходе они прослужат еще много лет... Чего не отнимешь у этих варваров — они трудолюбивы и умеют ухаживать за своими игрушками. За игрушками. Большие и жестокие дети. Они устроили знатную бурю в нашем бассейне".

"И что хуже всего, мы на эту войну не молились, мы об этой войне не мечтали".

— ...Адмиралтейство формирует тактические группы здесь, здесь и здесь, — говорил второй офицер. — Как мне объяснили в штабе Флота, в ближайшие дни планируется вести исключительно оборонительные действия. Мы должны продержаться до прибытия подкреплений и дружественных флотов. Тогда мы сможем перейти в наступление и отбросить агрессора...

"На что они надеются? — продолжал размышлять Хеллборн. — Как бы они не были сильны, мы все равно сильнее. Мы соберем в кулак все силы Нового Альбиона, других доминионов и союзников — и раздавим их, рано или поздно. Ведь они все лишь люди. А мы — боги, альбионские боги на Земле! Люди не могу восстать против власти и воли богов. Так говорила Вирджиния Вульф, а она знала, о чем говорит. Она говорила правду, потому что мертвецы не умеют лгать. Так на что они надеются? Или они знают что-то, чего не знаем мы?.."

— ...их посол в Лондоне наконец-то сделал официальное заявление, — тем временем продолжал очередной офицер. — "Наша цель — освободить братские народы Индийского Океана от гнета британских империалистов и их пособников", бла-бла-бла. Засим прозвучало торжественное объявление войны. Пока только Соединенному Королевству Великобритании и всем его доминионам. То есть и нам тоже.

— А у нас в Новом Альбионе нет какого-нибудь посла или поверенного в делах, чтобы вышвырнуть его пинком под зад? — уточнил другой офицер.

— Только почетный консул. Но мы не можем его выслать. Он представляет не только агрессоров, но и добрую дюжину других банановых республик и империй. К тому же, он владелец британского паспорта. Китайский торговец из Гонконга. Разумеется, его вызвали в наше Министерство иностранных дел для дачи объяснений — таков официальный протокол, но он клянется, что ничего не знает. И у нас нет причин ему не доверять.

— Какие-нибудь подданные императора? — не унимался второй офицер. — Туристы, бизнесмены, студенты по обмену?! Кто-нибудь, кого можно арестовать, интернировать, депортировать?!

"Сопляк, где ты был в мировую войну, когда мы загнали белголландских экспатов в лагеря?" — подумал Хеллборн. — "Один только Маркус ван Борман чего стоил".

— Согласно предварительным данным — никого, — развел руками первый офицер. — Если таковые и были, то давно покинули страну или легли на дно. Такое впечатление, что за последние годы ни один из них не пересекал наших границ. Как совершенно справедливо заметил мистер Уотерсон, это слишком холодная для них страна. Разве что с британскими документами или старыми белголландскими паспортами. Не представляю, как мы сможем их отследить. Придется проверить тысячи копий въездных и выездных виз, проверять одно экзотическое имя за другим — а ведь настоящие шпионы почти наверняка не пользовались собственными именами. Мои люди как раз сейчас работают над программой поиска.

— Пусть хорошенько постараются, — заметил шеф. — Кто следующий? Мистер Хеллборн?

— Что? Кто, я?! Простите, сэр, — Джеймс оторвался от мыслей, в которые была погружена примерно половина его мозга. — К сожалению, я немного могу сказать. Я встретился со своим другом из русского посольства — он обещал всяческую поддержку. Я говорил с резидентом МОССАДа и графом Анджелини — если захватчики появились в Аравии и Красном море, вряд ли их страны останутся в стороне. И тот, и другой обещали передать важную информацию. Я переговорил с пакистанским офицером связи — практически все союзники поддержат нас. Разве что Япония под вопросом. У них сейчас свои проблемы. Думаю, многие из вас в курсе. Результаты выборов неоднозначны, правительство до сих пор не сформировано. Полагаю, у меня все.

— Как насчет ваших агентов в тех местах? — уточнил адмирал Мартин.

— Мои агенты, сэр? — Хеллборн развел руками. — Да, есть один человек в Судане, который многим мне обязан. И такой же человек в Османистане. Несколько человек в Халистане, один человек в Непале, еще несколько человек в Бирме. Но я не скоро смогу с ними связаться — и даже не представляю, каким образом. Между прочим! — спохватился Джеймс. — Кто у нас отвечает за направление Индийского океана? Капитан Спринг, если я правильно помню? Вот у кого должна быть масса агентов в зоне текущих военных действий! Почему я не вижу среди нас мистера Спринга?

— И не увидите, — отозвался адмирал. — Теперь я могу об этом сказать. Еще недавно эта информация проходила по грифу "абсолютно секретно", теперь — "совершенно секретно". Три дня назад капитан Роберт Спринг покончил с собой.

— О-о, — только и сказал Хеллборн.

— Как? Почему?! — воскликнули его более эмоциональные коллеги.

— Застрелился, — коротко сообщил Мартин. — У нас есть все основания подозревать, что его смерть как-то связана с началом войны. И что хуже всего, у нас есть очень веские основания подозревать, что капитан Спринг работал на врага.

— Это действительно самоубийство, сэр? — осторожно уточнил Хеллборн.

— Обычно я в таких случаях говорю "мы уверены на 99 процентов", — невесело улыбнулся шеф. — Но это не тот случай. На этот раз мы уверены на все 100 процентов. Подробности в деле, мой помощник раздаст вам копии, пролистайте после совещания. О похоронах капитана Спринга будет объявлено дополнительно.

— Но позвольте, сэр, — начал было один из младших офицеров. — Если капитан Спринг действительно был предателем, о каких похоронах идет речь?!

— Прежде чем стать предателем, капитан Спринг был героем, — жестко заметил адмирал. — Многие из сидящих в этой комнате могут подтвердить мои слова. Мы торжественно проводим в последний путь не предателя, а героя. С флагами, тройным салютом и всем остальным. Что гораздо важнее, враг не должен узнать раньше времени, что мы подозреваем о предательстве капитана. Last but not least, последняя по списку , но не последняя по важности причина — вдова и дети мистера Спринга ни в чем не замешаны, и поэтому также ничего не должны узнать. Таким образом, все сотрудники, свободные от дежурств и специальных заданий, будут обязаны присутствовать на церемонии. Как я уже сказал, о дате похорон будет объявлено дополнительно. Полагаю, это все. Мы встречаемся снова в шесть часов, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего. У каждого из вас есть свои приказы и план работ. Все свободны, леди и джентльмены.

Хеллборн покинул конференц-зал последним. Его план работ был самым аморфным и туманным, поэтому Джеймс задержался, чтобы пролистать досье капитана Спринга.

Какой интересный финал! Двадцать шесть лет на секретной службе короля и протектора, но Хеллборн никогда не видел ничего подобного. За эти годы десятки коллег и сотни врагов решили уйти из жизни по своей воле, но вот так — никогда. Яд, взрывчатка, пуля в рот, пуля в висок, пуля в сердце, прыжок с двадцать девятого этажа, прыжок с самолета без парашюта... Один парень даже засунул голову в двигатель конвертоплана. Но вот так — никогда. Какая изящная и красивая смерть. Всегда бы так. Черт побери, это слишком невероятно. "Я должен знать больше и немедленно", — твердо решил Хеллборн и столь же решительно отправился на подвальный этаж.

— Так точно, сэр, это я его нашел, — сказал молодой человек в белом халате. — Капитан-лейтенант Патрик Флинн, к вашим услугам.

"Еще один чертов рыжий ирландец, — подумал Джеймс. — Он мог быть родным братом покойного Мак-Диармата".

— И как вам это понравилось? — поинтересовался Хеллборн.

— Мне это совсем не понравилось, — пожал плечами капитан Флинн. — Но в Корее мне приходилось видеть вещи и похуже.

— Морская пехота?

— Восьмая дивизия, "Тасманские волки", — приосанился собеседник.

"Еще один. Они везде. Здорово их там муштровали".

В дальнем углу комнаты зазвонил телефон.

— Прошу прощения, сэр, — Патрик Флинн зашагал в ту сторону и снял трубку. — Слушаю. Так точно. Никак нет. Обязательно. Спасибо, сэр. — Положил трубку и вернулся к Хеллборну. — Еще раз прошу прощения. На чем вы остановились?

— Как вы попали на эту работу? — как будто невпопад и без всякого перехода спросил Джеймс.

— Меня здорово потрепало в Корее, — погрустнел патологоанатом. — Собрали по частям и списали на берег.

"Сам вижу", — подумал Хеллборн. Капитан Флинн заметно прихрамывал.

— Очень хотел остаться на службе и потому решил, что такая должность лучше, чем никакая, — продолжал собеседник. — И вот я здесь.

"Можно сказать, повезло — а ведь мог бы работать таксистом".

— Если бы не это странное происшествие — тихая и непыльная работенка. Думаю дотянуть до пенсии. — Флинн рассмеялся, и это был очень грустный смех. "Ему всего двадцать девять лет", — вспомнил контр-адмирал.

— Спасибо, капитан, — Хеллборн встал и пожал ирландцу руку. — Был рад знакомству. — И неожиданно для самого себя добавил: — Многих из нас потрепало на той войне. Не вешайте голову. Удачи.

— Спасибо, сэр.

Прежде чем Хеллборн отвернулся и направился к выходу, ему показалось, что глаза капитана Флинна как-то очень странно заблестели.

"Так, куда теперь?" — Хеллборн задумчиво остановился посреди коридора. — "Делать нечего, вернусь в свой кабинет. Мой дом — моя крепость!"

Коммандер Садовский принес ему свежие сводки. Пока ничего интересного. Хеллборн отодвинул бумаги и снова задумался. Нет, прямо сейчас он решительно ничего не может сделать. Разве что попроситься на фронт добровольцем. Только где проходит фронт? Придется ждать. Будем надеяться, ждать придется недолго. А до тех пор... Джеймс решительно придвинул к себе телефон и принялся стучать по кнопкам.

— Посольство Ньюфаундленда, добрый день, — произнес нежный девичий голосок на другом конце телефонного провода.

— Добрый день, Розмари. Это адмирал Хеллборн. Могу я поговорить с мисс Фергюсон?

— Ой, мистер Хеллборн! Вы меня узнали!

— Ну разумеется!!!

Мудрено было не узнать.

У каждой красивой девушки должна быть некрасивая подружка, и Розмари играла такую роль в жизни Уины Фергюсон. Как это нередко бывает у людей с ее внешностью, Розмари имела доброе сердце и потому принимала самое активное участие в сердечных делах своей подруги. Передавала любовные записочки для Хеллборна, заменяла на дежурствах, прикрывала во время внезапных отлучек посреди рабочего дня и так далее. Хеллборн не остался в долгу. Как-то раз он познакомил с Розмари одного из своих сотрудников, стеснительного свежеиспеченного офицера, который никак не мог расстаться с девственностью. Короче говоря, все остались довольны. Примерно до сегодняшнего дня.

— Уина должна была срочно уехать, — поведала Розмари. — В Ньюфаундленд.

— Когда?!

— Два часа назад она отправилась в аэропорт. Даже вещи собрать не успела, разве что зубную щетку, — застрекотала добрая некрасивая подружка. — С другими сотрудниками, которые срочно потребовались в столице. Это все из-за войны, вы же знаете.

"Из-за войны..." Неужели тогда, на причале, он все правильно понял?

С другой стороны... Она не позвонила, не попрощалась, не просила передать привет или записку — уж Розмари бы не преминула об этом сообщить.

— Спасибо, Рози. Но ты-то нас не покидаешь? Лейтенант Китс может очень расстроиться...

"Черт, и кто меня за язык тянул?!"

— Но он может покинуть меня! — всхлипнула трубка. — Его могут отправить на фронт... Эта проклятая война! Когда она уже закончится?!

"Ах ты дурочка, да она еще и не начиналась толком!"

— Будем надеяться, это ненадолго, — Хеллборн изобразил бодрый и уверенный голос.

— Я буду молиться за всех вас.

— Спасибо, Рози. Хорошая молитва никогда не помешает.

Хеллборн знал, о чем говорил. Нет, никогда не помешает.

И не всегда поможет.

Два часа назад... А вдруг рейс еще не отправился? Стоит позвонить в аэропорт и проверить.

Или не стоит?

Это была одна из тех дилемм, которые так не любил Джеймс Хеллборн.

Позвонить и узнать неприятную правду? Или не позвонить, а потом жалеть до конца жизни?

Позвонить или не позвонить? Гамлет был жалкий щенок, перед ним такая проблема не стояла.

Все-таки позвонил. Поздно. Самолет уже давно вылетел.

Оказывается, был и третий вариант. Позвонить и ничего толком не узнать.

К черту. Надо выждать несколько дней и как следует разобраться со своими чувствами. А потом, если потребуется, он отравится вслед за ней — до самого Ньюфаундленда, до самого Северного полюса!..

Только перед этим надо разобраться с текущими делами. Например, выиграть войну. Ах, да, война...

В дверь постучали.

— Войдите, — прохрипел Хеллборн — в горле почему-то пересохло. Наверно, от пережитых волнений.

На пороге появился адъютант адмирала Мартина — он мог входить без доклада. Молча протянул запечатанный пакет, получил подпись Хеллборна и также молча удалился. Джеймс сломал печати и пробежал глазами первые строчки.

— О-о, — только и сказал Хеллборн — второй раз за этот день.

Так-так-так. Похоже, поездка на Северный полюс отменяется. Надолго. Теперь приказы и дальнейшие планы становятся чуть менее туманными. Даже не знаешь, радоваться этому или нет.

"Я слишком стар для этого дерьма, — подумал Джеймс. — Вот эта полевая униформа с погонами первого лейтенанта — кого я хочу обмануть? Мне надо оставаться в кабинете и следить за войной по глобусу. Или не следить вовсе. Я выиграл столько необъявленных войн, что их хватит не на пятьдесят лет — на целый век".

"Ну и что?" — напомнил о себе Внутренний Голос. — "Твой контракт еще не закончился".

К черту сомнения. Теперь самое главное, не забывать несколько раз в день спрашивать себя — за что ты сражаешься?

Джеймс Хеллборн нашел в ящике стола авторучку с красными чернилами, решительно подчеркнул несколько строчек и снова поднял телефонную трубку. На зов немедленно явился коммандер Садовский.

— Займись этим и немедленно, — Хеллборн протянул помощнику исчерканную бумагу.

— Будет исполнено, сэр. Не сомневайтесь.

"Отличный заместитель, чтобы я бы без него делал", — думал Джеймс, копаясь в своем сейфе. Так, это мне не пригодится, это тем более не пригодится, а это надо обязательно взять с собой...

Не успел и глазом моргнуть, как Садовский вернулся. Нет, работа далека от завершения, но первые результаты уже есть.

— Молодец, положи папки на стол и продолжай, — кивнул Хеллборн. Сам он стоял у стены и втыкал флажки — уже в свою карту. Давно надо заказать новую, а эту отправить в музей. Чукотка совсем оторвалась. Чукотка всегда отрывается. Бедные люди, которые там живут.

Еще несколько телефонных звонков. Еще несколько папок от Садовского. Самое время оторваться от карты и полистать. Так, этот не годится. И этот не годится. Вот этот — отличный вариант. Этот чуть хуже, но тоже подойдет. Хм, интересно, а как насчет этого?..

На столе запищал селектор.

— Сэр, к вам посетители, — доложила секретарша. Кстати, она была добрая и некрасивая. Чем-то напоминала Рози, да еще была замужем. Идеальный вариант, Хеллборн старательно ее подбирал.

— Посетители? Кто?

— Военный атташе Японии и военный атташе Танзании.

О-о.

— По одному делу?

— Никак нет, по разным.

О-о.

Джеймс Хеллборн представил себе, как эти две тигрицы, эти фурии, эти две маленькие злобные ведьмы сейчас сидят в противоположных углах приемной и прожигают друг дружку свирепыми взглядами, полными страсти и ненависти... Представил и содрогнулся.

— Кто пришел первым? — преувеличенно бодрым голосом поинтересовался контр-адмирал.

— Полковник Адачи.

— Хорошо, пусть войдет.

"Как же я мог забыть, — думал Хеллборн, когда полковник ВВС Японской республики Вильгельмина Адачи пересекала порог его кабинета, — она совсем не фурия, она китайская фарфоровая куколка. То есть японская. Быть может, так когда-то выглядела Мэгги, давно, еще до нашей встречи".

"Не забывайся. Это не Мэгги".

— Я к тебе ненадолго, Джеймс, — сказала она, протягивая пачку бумаг. Это был один из самых бумажных дней в жизни Джеймса Хеллборна. — Сделай одолжение, распишись здесь, здесь и здесь.

— Что это? — непонимающе заморгал Хеллборн.

— Я собираюсь обратиться к вашему правительству с просьбой о предоставлении политического убежища, — пояснила Вильма. — Кроме всего прочего мне требуется поручительство как минимум двух граждан Нового Альбиона. Ты ведь не откажешься?

— Нет, конечно нет... Но убежище? Почему?! Что ты натворила? — удивился контр-адмирал.

— У нас окончательно сменилось правительство, — вздохнула полковник Адачи. — Теперь я считаюсь военной преступницей, белголландской приспешницей, прислужницей империалистов, и еще черт знает кем. И не только я. Эти люди настоящие безумцы, Джеймс.

— Социал-демократы, и этим все сказано. Прислужницей империалистов... — задумался Хеллборн. — Послушай, а это случайно не связано с нашей новой маленькой заварушкой?! — ("Маленькой"?! Как бы не так.) — Если за сменой власти у вас в Японии стоят наши новые враги...

"Черт побери, тогда мы получим два Восходящих Солнца по цене одного!!!"

— Не думаю, — покачала головой Вильма. — Сомневаюсь. Не уверена. Прости, тут я ничем не могу помочь. Ты знаешь, я никогда этими делами не занималась. Я всегда любила самолеты, а не ваши шпионские игры и другие грязные интриги. Прости, я сказала глупость. Не хотела тебя обидеть.

— Да, если ты пыталась мне оскорбить, ты должна была лучше постараться, — согласно кивнул Хеллборн. — Давай, я все подпишу. Знаешь, я даже рад, что так получилось. Теперь ты сможешь навсегда поселиться в Новом Альбионе... черт, вот теперь я сказал глупость.

— В таком случае, мы в расчете, — слабо улыбнулась японская летчица. — Спасибо. До свидания. Если ты не против, буду иногда навещать тебя. Возможно, мне стоит прикупить домик в твоем квартале — моих орденских пенсий должно на это хватить.

— Я действительно буду рад, честное слово, — закивал Джеймс. — Вот только разберусь с этой войной — и лично помогу тебе подобрать приличное жилище. Сам прослежу, чтобы тебя не надули жадные маклеры.

"Соседи будут коситься, наверно, — заметил ехидный Внутренний Голос. - Шок, скандал! Цветная дама в приличном белом районе!"

"Пусть подавятся. Эта цветная сделала для Альбиона больше, чем они все, вместе взятые".

— Кстати, а кто твой второй поручитель? — спохватился Хеллборн.

— Помнишь того милого старика в сгоревшей гостинице? — улыбнулась Вильгельмина.

— Ветерана африканских походов? — удивился Хеллборн. — Он все еще жив?! Попробуй только сказать — "он нас всех переживет".

— Все может быть, — снова улыбнулась полковник Адачи, но на этот раз улыбка вышла совсем грустная. — Если война снова доберется сюда... Я больше не хочу воевать, Джеймс. Мне хватило той войны.

— Можешь спать спокойно, — пробормотал Хеллборн. — Эти мерзавцы слишком любят тепло.

"Хотел бы и я в это верить".

ГЛАВА 5 — ПОЛКОВНИК СОЛНЫШКО —

"...Я — как раз тот человек, которому он попросту не в состоянии поверить. Я гречанка, а, значит, недоразвита, тупа и вообще. К тому же женщина."

Кингсли Эмис, "Colonel Sun".

* * *

Дверь не успела закрыться, как в комнату вломилась полковник Фамке ван дер Бумен, военный атташе Федеративной Республики Тасмании, Австралии и Новой Зеландии собственной персоной.

— Чем ты здесь так долго занимался с этой надутой японской куклой? — Фамке презрительно отодвинула предложенный стул и плюхнулась в любимое плюшевое кресло Хеллборна. — Нет, прошу, избавь меня от подробностей, — фыркнула она. — Итак, мой друг? "Где лев, народам всей Земли, внушавший смертный страх? Лежит Ассирия в пыли — над ней могильный прах!" Боже, храни короля и протектора! Ты знаешь, у меня складывается впечатление, что Британская Империя и Ее Доминионы — не будем забывать о доминионах! — не знали такого позора с того самого дня, когда я высадилась в Северной Шотландии!!!

— Ты — высадилась! — Хеллборн едва не задохнулся от возмущения.

— Но ведь это чистая правда! — самым невинным тоном заметила полковник ван дер Бумен. — Это больше, чем правда — это исторический факт! Дети открывают школьные учебники — и что же они видят? "Каждый год Нил разливается и делает страну плодородной. Наши предки были галлами. Фамке высадилась в Северной Шотландии". Кто в здравом уме и твердой памяти станет это отрицать?!

— Мне помнится, с тобой была какая-то армия, — проворчал Хеллборн.

— Ну, и где теперь эта армия? — небрежно отмахнулась Фамке. — А я все еще здесь и на коне! — Она заерзала, пытаясь поудобнее устроиться в кресле.

— На коне... — Джеймс страдальчески закатил глаза к потолку. — Вильгельмина-Завоевательница, my ass...

— "Вильгельмина-Завоевательница" только что ушла, — хихикнула Фамке. — Никак не возьму в толк, что ты в ней нашел.

— Я ее не находил, это она меня нашла, — невпопад пробормотал Хеллборн — его привлекла новая важная деталь в одном из лежавших на столе документов. — Положение было слишком тяжелым, нам не приходилось выбирать. Она прибыла выполнять свой союзнический долг...

— Не сомневаюсь, она его выполнила, — кивнула госпожа полковник. — Потом еще раз выполнила, и еще...

— Ничего такого не было, сколько можно говорить! — возмутился Джеймс. — Кстати, тебя здесь тоже не было.

— И слава всем реальным и вымышленным богам! — она воздела руки к потолку. — Я бы не выдержала подобного зрелища.

В дверь постучали, в комнате снова появился Садовский. Принес новую партию документов и забрал пачку обработанных. На пути к выходу коммандер едва не споткнулся о кресло, в котором разлеглась Фамке.

— Простите, мэм, не заметил вас, — пробормотал заместитель Хеллборна. — Доброго дня, мэм.

И поспешил скрыться за дверью.

— Сдается мне, этот парень откровенно меня боится, — констатировала госпожа ван дер Бумен.

— Кто в здравом уме и твердой памяти будет его за это осуждать?! — ухмыльнулся Хеллборн. — Ты страшный человек, Одуванчик.

— Как ты меня назвал?! — мгновенно рассвирепела рыжая юголландка. — Ты доиграешься, Хеллборн, в один прекрасный день я тебя убью.

— Ну... если ты что-то имеешь против "Одуванчика", я могу называть тебя Солнышком.

— Ты труп, грязный пингвин, ты дохлый труп, — зашипела она — чистая кобра! — Ты труп, альбионский пес, ты просто еще не знаешь об этом.

Хеллборна много раз угрожали убить, но это был один из тех редких — редчайших случаев, когда смерть ему на самом деле не грозила. Коварный альбионец слишком хорошо знал свою собеседницу.

— Я понимаю, что ты пришла по важному делу — в смысле, позлорадствовать, — вздохнул Джеймс, — но у меня еще много работы перед отплытием...

Он специально проговорился, и ловушка сработала. Фамке прекратила шипеть, подобралась и превратилась в слух и глаз одновременно.

— Отплытием? Первый ударный флот уже выступил. Ты собираешься его догонять? Или?...

— Вот, полюбуйся, — Хеллборн протянул ей приказ, полученный от адмирала Мартина.

— Неплохо, хотя совсем неоригинально, — заключила она, изучив адмиральское послание. — Ну что ж, желаю удачи. Можешь мне писать и все такое. Не обещаю, что буду отвечать на каждое письмо...

— Ты могла бы отправиться со мной, — перебил ее Джеймс.

— Хм, — только и сказала Фамке.

— Что тебе мешает? Я имею полное право зачислить тебя в команду, как офицера связи Альянса — любого из наших Альянсов. Сдай дела заместителю — насколько мне известно, он еще более способный парень, чем мой Садовский. Если такое вообще возможно.

— Хм.

— Совсем как в старые добрые времена! — Хеллборн продолжал заливаться соловьем. — Только представь себе — ты, я, небо и океан!

— Хм, — у нее окончательно загорелись глаза.

— А вокруг нас — моря крови и горы пробитых черепов!

— Хм.

— Соглашайся, или я опять назову тебя Одуванчиком!

— Ты знаешь, как уговорить девушку, — благосклонно кивнула она. — Когда мы отправляемся?

"Нет, это не Вильгельмина, — думал Хеллборн. — Ей и сотни войн будет недостаточно. Все никак не наиграется. А годы идут и мы не становимся моложе. Совсем большая девочка, Фамке. Тридцать семь? Надо не забыть поздравить ее с днем рождения. Или не стоит? Обидится еще. На каком-то этапе человека уже нельзя поздравлять с очередной годовщиной, ему надо соболезновать. У женщин это возраст наступает раньше. Черт побери, болван, ты всегда знал, что она перевелась в Новый Альбион из-за тебя. Но мы оба понимали, что из этого ничего не выйдет, и заключили негласное соглашение "просто остаться друзьями". И остались. Может и к лучшему. Не только для нас, но и для всех остальных. Она была одной из тех причин, по которым мы простили белголландцев и не растоптали их окончательно..."

— Как всегда — на рассвете. Мы должны свято чтить традиции, — глубокомысленно заметил Хеллборн, прогоняя прочь печальные и сумбурные мысли.

"Это к вопросу о том, за что мы сражаемся. Сражаемся в том числе за священное право отправляться на войну на рассвете".

— Это ваши англо-саксонские глупости, — сказала Фамке. — Мы обычно атаковали в сумерках. Да и какой рассвет в Дракенсберге? Когда следует ждать ближайшего рассвета — через пять, шесть месяцев? Ладно, на рассвете так на рассвете. Тогда торопиться некуда. Я еще немного посижу у тебя. Опять сырые матрасы, гамаки, койки с раскуроченными пружинами... Когда мне еще придется сидеть в таком кресле? — хихикнула она.

— Тогда возьми эти папки и помогай.

— Как скажете, герр адмирал, сэр. Что надо искать?..

Они не успели погрузиться в работу — на столе снова запищал селектор.

— Сэр Джеймс, к вам капитан-лейтенант Флинн.

— Отлично, впустите его немедленно, — оживился Хеллборн.

— Еще один гость? Я не помешаю? — подняла глаза Фамке.

— Нет, ни в коем случае.

Собираясь на прием к уважаемому адмиралу Патрик Флинн сменил свой белый халат на мундир. Ну что ж, примерно такой набор планок и нашивок Хеллборн и ожидал увидеть.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил молодой офицер, появившись на пороге.

— Да, мистер Флинн, — кивнул Джеймс. — Проходите, садитесь.

— Добрый день, мэм, — сказал ирландец, только сейчас заметивший Фамке.

— Hello, my bro, — отвечала она. — Привет, братан.

— Простите, мэм? — капитан-лейтенант часто захлопал ресницами.

— Не обращайте внимание, Патрик, — спокойно сказал Хеллборн, — эта невоспитанная девчонка всегда так себя ведет. Познакомьтесь. Полковник ван дер Бумен, военный атташе Танзании. Доктор Патрик Флинн, из пятого управления Секретной Службы, в прошлом — восьмая дивизия КАМП.

— Очень приятно, мэм, — вежливо поклонился ирландец. При этом он как-то странно дернулся всем телом — как будто собирался поцеловать даме ручку или хотя бы пожать ее... Но белголландская принцесса слишком глубоко сидела в кресле, поэтому Флинн замер на полпути.

— Восьмая дивизия? — переспросила Фамке. — "Тасманские волки"? Маменькины сынки! В 1943-м мы едва не сбросили вас обратно в океан! А в 1952-м на Филиппинах я лично спасала ваши жалкие шкурки!!! Бог любит троицу — истина в том, что повторено трижды.

— Прошу прощения, мэм? — Хлоп-хлоп ресницами.

— В третий раз встречаю "тасманского волка", — охотно пояснила Солнышко. — Страшно представить, чем закончится эта встреча. Наверно, опять спасу. А потом сброшу в океан. Или наоборот.

Флинн еще несколько раз хлопнул ресницами.

"Парень тормозит или притворяется? — подумал контр-адмирал. — Нет, не притворяется. Похоже, он просто не привык к такому поведению старших офицеров. Это же Солнышко — она ослепила его, она кого угодно с ума сведет".

— Я просмотрел ваше личное дело, мистер Флинн, — снова заговорил Хеллборн. — Интересное чтиво, должен вам признаться. Меня особенно один момент заинтересовал...

Хеллборну было немного стыдно начинать беседу с подобных штампов, но он решил в этот раз не блистать красноречием и оригинальностью. Как-нибудь в другой раз.

— Вы не могли бы объяснить, что именно произошло во время наступления под Манилой? — продолжал Джеймс. — Только не говорите мне, что все есть в личном деле. Своими словами, капитан.

— Меня оклеветали, сэр, — Флинн наконец-то перестал хлопать ресницами. — Меня просто-напросто оклеветали. Все, что показал командир роты — ложь. Я был готов предстать перед трибуналом и доказать свою правоту. Я и сейчас готов это сделать.

— Но заседание трибунала так и не состоялось, — заметил Хеллборн. — Почему?

— На следующий день наша рота попала под массивный обстрел, — сообщил морпех-патологоанатом. — Все свидетели как с моей стороны, так и со стороны командира погибли — как и сам командир. А я был тяжело ранен. Генеральный прокурор рассмотрел дело и приказал закрыть его и снять все обвинения. Очевидно, наверху решили, что я достоин доверия, поэтому меня оставили на службе. Но я повторяю, я и сейчас готов предстать перед судом и доказать свою невиновность.

Все это время внутренний детектор лжи Хеллборна — не холодная машина с лампочками и шестеренками, а его внутренний орган, отвечающий за пятое чувство — работал на полную мощность. "Не врет. Говорит правду", — твердо решил контр-адмирал.

— Ну что ж, в таком случае и у меня нет претензий, — кивнул Хеллборн. — Зато у меня есть еще один вопрос. Скажите, капитан Флинн, вам не надоело сидеть в морге?

— В морге? — снова вмешалась Фамке. — Вы держали этого милого молодого человека в морге?! Кровожадные альбионские убийцы... Так вот ты почему такой бледный! Патрик, верно? Ты вообще живой или мертвый?

— Мэм? — хлоп-хлоп ресницами.

— Ну, тебя же держали в морге! — напомнила полковник ван дер Бумен. — Ты давно проверял свой собственный пульс?

Хлоп-хлоп.

— Мертвый, — твердо решила Фамке. — Зомби. Адмирал Хеллборн, я вынуждена заявить официальный протест. Ваша зависть к славе доктора Франкенштейна зашла слишком далеко. Я буду вынуждена сообщить о ваших незаконных опытах в Комиссию по Этике Объединенных Наций и Международный Красный Крест. И в ЮНЕСКО, наверно, — неуверенно добавила она.

— И в Британский музей! — расхохотался Хеллборн. — Короче говоря, капитан — или мне следует называть вас "доктор"? — вы сможете твердо стоять на палубе?

— Вы не шутите, сэр? — и глаза военного медика снова странно заблестели.

— Какие здесь могут быть шутки?! — возмутился контр-адмирал. — Я вас абсолютно серьезно спрашиваю — вы готовы вернуться в строй? И отправиться на важное, секретное и смертельно опасное задание?

— Да, сэр. Так точно, сэр, — Флинн сорвался со стула и вытянулся по стойке "смирно". — Я не подведу вас, сэр. Вы не пожалете, я вам обещаю.

— Тогда сдавайте дела и пакуйте чемоданы. Завтра в пять часов утра жду вас в порту, ангар номер двадцать шесть.

— Могу я спросить, куда мы направляемся, сэр?

Губы Джеймса Хеллборна растянулись в зловещей улыбке. Адские огоньки вспыхнули в уголках его глаз.

— В челюсти смерти, — прошептал он.

— Слышишь, Патрик, или как тебя там, — снова заговорила Фамке. — Это у тебя натуральный цвет волос или ты перекрасился из уважения ко мне? Можешь не отвечать, это уже неважно. Ты попал, Патрик, ты крупно влип, по самую макушку. Я буду звать тебя Одуванчиком.

ГЛАВА 6 — ЛУЧШИЙ ПОСОЛ К СОСЕДЯМ -

"Лучший посол к соседям — это военный крейсер".

Оливер Кромвелль, лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии.

* * *

— Би-би-би, — сказал Джеймс Хеллборн. — "Бэ". "Бет". "Бета". Проклятая буква. Теперь не осталось уже никаких сомнений. Сначала белголландцы, потом бразильцы и боливийцы, сейчас вот эти... Кто будет завтра? Болгары? Банту? Боснийцы?! И ведь это не только к странам и народам относится, но и к отдельным людям. Беллоди. Горацио Брейвен. Патриция Бладфильд. Маркус ван Борман, наконец. А мы — буква "А". Альбион, Америка, Англия. Англосаксы. "А" и "Бэ". Свет и тьма. Добро и зло. Бесконечная война, которая поддерживает этот мир в равновесии. Но никто не знает, какая чаша весов перевесит завтра. "А" и "Бэ" сидели на трубе...

— Что ты там бормочешь? — спросила из другого угла кают-кампании Фамке ван дер Бумен.

— Еще одна на букву "Б", — заметил Хеллборн. — Это слишком сложно, ты не поймешь.

— Попробуй.

Джеймс попробовал.

— Боснийцы? Баски? — хихикнула она. — Держи выше! Бетельгейзеры, ха-ха-ха!

— А это еще кто? — удивился Хеллборн.

— Обитатели Бетельгейзе, — охотно пояснила Фамке. — Это звезда такая, в созвездии Орион. Ты что, прогуливал уроки астрономии? Ха-ха-ха! Впрочем, о чем это я? "Б" — это же Британия!

— Ты права, как никогда! — оживился Джеймс. — Вот видишь! Мы, англосаксы, завоевали Британию и подчинили ее своей власти! Эта война продолжается уже тысячи лет!

— Понимаю, — кивнула Фамке. — Англичане против британцев. "Вот оно чудо! Герой одинокий..."

Славное имя его повторяют уста повсеместно,

Бранный союз заключивший с собой, чтобы в яростных битвах

Себя самого отстоять от себя самого же!

Инь-Янь какой-то, — добавила она и недоуменно пожала плечами.

— Вот именно, лейтенант! Единство и борьба противоположностей! — Хеллборн важно поднял указательный палец. — Если мы еще дальше углубимся в историю, то мы увидим, как Ассирия победила Бабилон...

— Ты совсем спятил, — безапелляционно заявила полковник Солнышко.

— Мне скучно, Бес, — вздохнул контр-адмирал.

— Ты лучше послушай, что я тут нашла, — Фамке зашелестела страницами. — У нашего капитана богатая библиотека. Слишком богатая для такого ржавого корыта. Ну, неважно. Итак,

В краю несбывшихся надежд,

В дыхании чумы,

Восстал из моря Бангладеш —

Обитель зла и тьмы.

Пробил в небесной тверди брешь,

Проказой поражен,

Восстал над миром Бангладеш —

Как новый Вавилон.

И был отцом его Мятеж,

А мать его — Война,

Проклятый город Бангладеш —

Не город, а страна...

— Какой фантастический бред, — развел руками Хеллборн. — Что это было? Кто автор? Кто-то из ваших голландских классиков?

— Кто бы говорил, специалист по бреду и каббалистике, — обиделась Фамке. — Ты что-то имеешь против голландских классиков?

— Отнюдь, — признался Джеймс. — Вот, например, Йост ван ден Вондел. Он был велик.

— Кто-нибудь еще? — прищурилась Фамке.

— Так ведь и этого более чем достаточно! — воскликнул Хеллборн. — Люцифер, адское восстание демонов! — согласись, это круто. Ну и про английскую гадину, конечно. Еще "Стража на Рейне". Помнишь?

Тобою, Рейн, о господин,

Сам Тибр поставлен на колени,

Когда великий Константин

С далеких рейнских укреплений

Повел под знаменем своим

Войска на развращенный Рим!

А это что? — Хеллборн скорчил гримасу. — Бангладеш какой-то, чума, Вавилон. Бред, точно тебе говорю. Кто автор?

— Один из ваших, — ухмыльнулась Фамке, — из добрых и светлых англосаксов. Кобальт Старкрафт, 1887 год. "Эпические происки невидимого кадавра".

— Варкрафт? Американец, небось? — предположил Джеймс.

— Точно. Только не Варкрафт, а Старкрафт.

— Варкрафт, Старкрафт — какая к дьяволу разница? Американский поэт — это диагноз, — заявил Хеллборн. — Они все сумасшедшие. Один только Джастин Джеффри чего стоит.

— Это который "Из древней страны"? — оживилась Полковник Солнышко. — "Звучит в ночи раскатом грома их тяжкий шаг..."

— Он самый. Он ведь писал про Новый Альбион.

— Про Юголландию, — уточнила Фамке.

— Про Новый Южный Альбион, — не согласился Хеллборн.

— Про Юголландию!

— Замолчи, скверная девчонка, или я прикажу вздернуть тебя на мачте! — нахмурился контр-адмирал.

— Кишка тонка, — Фамке показала ему язык.

— Я воспользуюсь твоей, — ухмыльнулся коварный альбионец. — Точно, я повешу тебя на твоих толстых кишках...

Она не успела придумать остроумный ответ — им помешали.

— Мистер Хеллборн, капитан просит вас подняться на мостик, — сказал появившийся на пороге матрос. — Есть контакт. Идет встречным курсом.

Хеллборн и Фамке переглянулись.

— Спасибо, старшина, я поднимусь прямо сейчас, — кивнул Джеймс.

— Наконец-то, — прошептала Фамке. — Я уже начинала сомневаться в их существовании.

— Я тоже, — признался Хеллборн. — Рыжая, ты знаешь, что делать.

Она молча кивнула и скрылась за дверью. На этот раз — никаких смертельных угроз. Против этого прозвища белголландская принцесса почему-то не возражала.

* * *

Уже целых шесть суток они находились на борту эскортного эсминца, который осторожно, но непрерывно двигался на север, точнее — на северо-восток. Согласно приказам, они должны были уклоняться от встречи с противником до последней возможности. Обходить за десятки миль оккупированные острова и квадраты, где были замечены вражеские суда. В первые дни им это прекрасно удавалось. Настолько прекрасно, что Джеймс даже не появлялся на мостике — ему там просто нечего было делать. Торчал в кают-кампании и слушал радио — новости и пропаганду всех заинтересованных держав. Совсем как тогда, на борту "Матильды". Два-три раза в сутки приходили короткие сообщения из Нового Альбиона. Иногда только одно слово — "Продолжайте". Хеллборн не отвечал — он должен был хранить радиомолчание. Да ему и нечего было ответить. Фамке откровенно скучала, и потому принялась поглощать содержимое корабельной библиотеки. Иногда Джеймс скучал вместе с ней. Вот как этим вечером, например.

На каком-то этапе у Хеллборна сложилось впечатление, что они перестарались. Еще немного — и они войдут прямо в гавань вражеской столицы.

Впечатление оказалось обманчивым.

— Доклад, — коротко бросил Хеллборн, наконец-то добравшийся до капитанского мостика.

— Ударный эсминец класса "Табаки", — сообщил капитан корабля. — Никаких сомнений. Идет прямо на нас. Пока молчит. Я приказал объявить "тихую тревогу", сэр.

— Все правильно, мистер Коннор. Дистанция? — уточнил контр-адмирал.

— Ровно миля, и сокращается.

— "Табаки"? — переспросил Джеймс.

— Испанская постройка. Три тысячи тонн, главный калибр — пять на пять. Двести девяносто человек на борту.

— Корабль испанский, трехмачтовый. На нем мерзавцев сотни три, — пробормотал Хеллборн. — Если дело дойдет до сражения, каковы наши шансы?

— В открытом и честном бою? — уточнил капитан. — У них хороший корабль. Все будет зависеть от выучки вражеского экипажа. Пятьдесят на пятьдесят. Может быть, шестьдесят на сорок. Ничего лучше обещать не могу, сэр.

— Хорошо, — кивнул Джеймс. — Будьте готовы, мистер Коннор. Надеюсь, мы предусмотрели все возможные варианты.

— Я уверен в этом, сэр, — кивнул капитан.

"Уверенность нам не помешает".

— Вижу вспышки! — закричал впередсмотрящий. — Они сигналят нам, сэр!

— Дайте бинокль и мне, — потребовал Хеллборн. — Вижу. Старая школа. Почему не радио?

— Не могу знать, сэр, — ответил кто-то за его спиной — радист, должно быть. — Наша аппаратура исправна. Эфир чист.

"Черт побери, восемнадцать лет назад я сидел на его месте".

— Неважно, читайте сообщение.

"Здесь военный корабль "Рабиндранат Тагор", Императорский Военно-Морской Флот. Неизвестный корабль, вы находитесь в зоне военных действий. Немедленно назовите себя".

Вот он, момент истины.

— Начинайте отвечать, — приказал Джеймс, не отрываясь от бинокля.

Справа от него один из матросов включил мощный сигнальный фонарь и принялся открывать и закрывать защитную крышку.

"Здесь эсминец "Макнамара", военный корабль СИГ. Повторяю, "Макнамара", военный корабль СИГ".

Пауза.

"Макнамара", уточните свою национальную принадлежность", — ответил "Тагор".

Несмотря на весь драматизм ситуации, Хеллборн не мог не улыбнуться. Похоже, они не оценили шутку.

"Эсминец "Макнамара", военный корабль Свободного Ирландского Государства".

Еще один момент истины. Интересно, эти дикари знают, что Ирландия вот уже десять с лишним лет как покинула пределы Британской Империи?

"Вас понял, "Макнамара". Назовите пункт назначения".

Похоже, все-таки знают. Хеллборну показалось, что кто-то за его спиной облегченно вздохнул.

"Бирма, Рангун".

"Рангун находится под нашим контролем. Назовите цель вашей миссии, "Макнамара".

"Эвакуация ирландского посольства и ирландских граждан".

Интересно, сегодня в Рангуне можно найти хотя бы одного ирландца? Конечно, иначе и быть не может. Крупный восточный порт без единого ирландца — это нонсенс. Разумеется, не факт, что у него есть ирландский паспорт...

"Остановитесь для досмотра", — неожиданно потребовал "Тагор".

"Вы не имеете права нас задерживать, "Тагор", это дипломатическая миссия", — ответил сигнальщик "Макнамары".

"Только бы не переиграть!" — подумал Хеллборн и неожиданно для самого себя скрестил пальцы. Прямо на бинокле. Он очень давно себе такого не позволял.

Ответ последовал без промедления:

"Макнамара", вы находитесь в территориальных водах Империи. Застопорите машины и примите досмотровую партию, иначе мы откроем огонь".

— Какова наглость! — воскликнул старший помощник, стоявший слева от Хеллборна. — Они что, весь Индийский океан объявили своими территориальными водами?!

— Действительно, это что-то новенькое, — согласился Хеллборн. — Даже безумные индюшатники не посмели зайти так далеко.

— Прошу прощения, сэр? — не понял старпом. — Индюшатники?

— Не сейчас, мистер О'Брайен, — поспешно отмахнулся Джеймс. — Сигнальщик, отвечайте!

"Вас понял, "Тагор". Мы подчиняемся".

"Оставайтесь на месте, "Макнамара".

— Ну что ж, — Хеллборн опустил бинокль, — представление идет строго по плану. А теперь угадайте — кто придет на ужин?

— "Рабин.." "Рабин-гранат"... Тьфу, язык поломать можно! — выругался капитан Коннор.

— Представьте, что это не одно слово, а три, — посоветовал Джеймс. — "Рабин-дра-нат". Так будет легче запомнить.

— Что — или кто — такой вообще этот самый "Рабиндранат Тагор"? — спросил один из офицеров мостика.

— Плохо, очень плохо, — укоризненным тоном заметил Хеллборн. — Вам ли не знать, господа, что порой имя корабля может значить очень и очень много, особенно в скороспелой азиатской империи, столь бережно относящейся к знакам и символам. Джентльмены, вы получили подробную справку о вражеском флоте и должны были самым тщательном образом с ней ознакомиться!

— Там были подробные ТТХ эсминцев класса "Табаки", но ничего про какого-то там "Тагора", сэр, — в голосе мичмана засквозила обида.

— Хм. В самом деле? Досадное упущение, — признал Хеллборн. — Хорошо. Да будет вам известно, что Рабиндранат Тагор — это их великий полководец и национальный герой из тринадцатого века. Современник Чингисхана. Любил городские пожары и горы белых черепов. Теперь подумайте, какого капитана могли назначить на такой корабль. И на что способна его команда, гордая служить на борту корабля с таким именем.

Судя по наступившей тишине и выражению лиц, офицеры и джентльмены крепко задумались.

"Пусть лучше так, — подумал Хеллборн. — Пусть не расслабляются и будут готовы ко всему".

Черт бы его побрал, кто такой на самом деле этот Тагор?..

* * *

— Напоминает почетный караул, — ухмыльнулся Хеллборн. — Выше нос, мои ирландские братья!

"Ирландские братья" братья ответили нестройными улыбками. Кроме старшего помощника.

— Слишком много чести для этих варваров, — проворчал старпом.

"У него был кузен на одном из наших кораблей, погибших в первый день вторжения", — вспомнил Хеллборн. Черт побери тупых бюрократов!

Это был его проект, очень-очень старый проект, который появился на свет, когда кадет Хеллборн заканчивал второй курс Академии. "Секретные операции под чужим флагом", так гласил заголовок. Строго говоря, в нем не было ничего нового или оригинального. Кажется, еще Ахиллес в одной из своих миссий вывесил на мачте троянский штандарт... или это был Одиссей? Неважно. Хеллборн просто хотел довести древнюю идею до совершенства. Целые эскадры кораблей, которые укомплектованы людьми, которые выдают себя за кого-то другого. Заранее подготовленные, обученные, сплоченные. Разумеется, никто на это не пошел, над кадетом-фантазером посмеялись, хотя и поставили высокую оценку. Да, в годы Второй планетарной войны моря бороздили каперы под либерийскими и даже каталонскими флагами, но это было все не то. Импровизация, кустарщина, вроде "белголландских" кораблей и гарнизонов самого Хеллборна.

Импровизировать пришлось и на этот раз. Разумеется, и речи не шло о том, чтобы за сутки собрать полный экипаж, состоящий из ирландцев. Пришлось ограничиться офицерами и несколькими старшинами. Оставалось надеяться, что враг не заметит разницу.

А вот и он. Вот оно, лицо врага.

Катер — хороший катер, с брезентовым верхом и защитными экранами — пристал к левому борту "Макнамары". Гости поднялись по трапу — всего человек двадцать пять. Офицер, поднявшийся последним, отдал короткий приказ на родном языке — и человек пятнадцать из двадцати пяти как будто ветром сдуло. Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Они туго знали свое дело — хозяева корабля даже глазом не успели моргнуть, как вражеские морпехи заняли ключевые позиции у орудийных башен и флагштоков, забрались на мостик, растворились во внутренних помещениях. Офицер посмотрел им вслед и повернулся к "почетному караулу".

— Коммандер Мохаммед Османи, старший помощник императорского военного корабля "Тагор", к вашим услугам. С кем имею честь?

Нет, это не варвар, совсем не варвар. Слишком хороший английский язык — не Оксфорд, но очень близко к тому. В отличие от своих солдат, при таком освещении он мог даже сойти за белого человека. Рост приближается к двум метрам. Голубая кровь, арийская раса. Стоило избавиться от одной команды истинных арийцев, чтобы иметь дело с другими... Синяя рабочая униформа до боли в глазах напоминала Хеллборну униформу трижды проклятых абиссинеров. Ха, у них могли и купить, после войны армия БАР-БАР была распущена, а все склады — забиты. Только вместо абиссинского триколора другая нашивка — с красным кругом. Багровое Око, честное слово. Старина Джон как в воду глядел. Надо будет ему при встрече рассказать, он оценит.

— Очень приятно. Контр-адмирал Джеймс О'Хеллборн, — представился коварный альбионец. Ему, в свою очередь, приходилось изображать акцент аристократического Дублина. — Я начальник этой экспедиции. Вот мои старшие офицеры. Мистер Коннор, капитан корабля. Мистер О'Брайен, старший помощник. Мистер Флинн, судовой врач. Чем обязаны? Считаю своим долгом, — очень натурально спохватился Джеймс, — заявить официальный протест. Мы путешествуем под флагом нейтральной державы и не принимаем никакого участия в вашей войне. Мы даже сочувствуем вашему делу, — контр-адмирал позволил себе ухмыльнуться, — английские собаки давно заслужили хорошую порку. Но мы-то здесь причем? Президент Коллинз будет недоволен. Очень-очень недоволен. — И Хеллборн гордо выпятил свою грудь в ирландском мундире.

Строго говоря — в кои-то веки! — это был его родной, оригинальный альбионский мундир. Прямо из платяного шкафа. Который ровно ничем не отличался от канадского, виргинского, южно-африканского и других наследников мундира британского. Сущие пустяки — снять несколько орденских планок и нашить ирландский зелено-бело-оранжевый триколор поверх альбионского "Джека-с-Пингвином".

С другой стороны, это все-таки была чужая униформа. Ну что ж, Хеллборну было не привыкать. БОльшая часть его службы прошла под чужими флагами и нашивками. Издержки профессии.

— Протест принят к сведению, — равнодушно кивнул ночной гость. За спиной коммандера Османи, словно придавая вес его словам, на расстоянии около кабельтова, покачивался на волнах ударный эсминец Империи. Разумеется, стволы орудий и мощные прожекторы "Тагора" были направлены в сторону "Макнамары". — Я должен осмотреть ваш корабль. Кто из вас будет меня сопровождать?

— Ваш покорный слуга, — сказал Джеймс и повернулся к своим офицерам. — Господа, можете возвращаться на свои посты. Коммандер Османи? Прошу вас, следуйте за мной.

Гость так и сделал. Два морских пехотинца, вооруженные пистолетами-пулеметами, следовали за ним по пятам. Остальные остались на палубе.

Мостик, радиорубка, коридоры, капитанская каюта, судовой журнал...

— Ваша последняя остановка была в Поинт-де-Галетс? — гость внимательно изучал последнюю страницу журнала.

— Совершенно верно, — кивнул Хеллборн. — Это Реюньон, французская гавань, — на всякий случай добавил он. — Мы решили не посещать английские порты по дороге в Рангун. Только нейтральные. Перед этим мы заходили в Мозамбик.

Ночной гость ничего не ответил, только ограничился невнятным кивком.

Снова коридоры, кают-кампания, коридоры, крюйт-камера. Время от времени Хеллборн и его гости натыкались на того или иного из пятнадцати морпехов, разбежавшихся по кораблю. Джеймс старательно запоминал их местоположение. Коридоры, носовая башня, кормовая башня...

— У нас дипломатическая миссия, но мы должны защищать себя, — как бы извинился "адмирал О'Хеллборн". Коммандер Османи снова ничего не ответил.

И опять коридоры, камбуз, матросский кубрик...

Матросы дремали, резались в карты или шахматы, один даже читал Библию короля Джеймса, а другой пытался что-то изобразить на гитаре. Хеллборн прислушался, и, как ему показалось, коммандер Османи — тоже.

...Шотландские воины носят юбки,

Под которыми нет трусов,

Они храбрее всех на свете —

Они прогонят английских псов!

Ирландские воины тоже не слабы —

Не слабей, чем английские псы,

Ирландские воины ходят в пабы

И пропивают свои трусы!..

"Не самый удачный выбор, — решил Хеллборн, — но сойдет". Вражеский офицер никак не прокомментировал это выступление и зашагал дальше. Джеймс поспешил за ним.

Снова коридоры и наконец лазарет. Последняя станция.

Фамке ван дер Бумен, облаченная в костюм медсестры — белоснежный халатик, шапочка и так далее — делала вид, что наводит порядок в шкафу с лекарствами. Рыжая, типичная ирландка, не подкопаешься. Доктор "Одуванчик" Флинн помогал ей. Ему даже не надо было притворяться ирландцем. Гость обвел их явно небрежным взглядом и снова ничего не сказал. Поэтому заговорил Хеллборн.

— Итак, мистер Османи, вы довольны увиденным?

— Более чем, — взгляд гостя был направлен куда-то в пространство, как показалось Хеллборну — где-то между затылком и туфельками "медсестры". Точнее он не мог сказать. — Но это ровным счетом ничего не меняет.

— Прошу прощения, коммандер? — Джеймс изобразил легкое удивление.

— Я вынужден задержать вас, — заявил Османи и наконец-то посмотрел собеседнику в глаза. Стоит ли говорить, что этот взгляд совершенно не понравился Хеллборну. — Мы сопроводим вас на ближайшую имперскую базу для более тщательного досмотра и потенциального интернирования.

— По какому праву? — теперь Хеллборн изображал неподдельное возмущение. — Мы корабль нейтрального государства, у нас дипломатическая и гуманитарная миссия, вы видели наши документы, вы не имеете права нас задерживать...

— Все это я уже слышал, — отрезал истинный ариец.

— Мы должны как можно быстрее попасть в Рангун. Протектор Коллинз ясно дал понять, что... — в голосе коварного альбионца явственно прозвучали жалобные нотки.

— Вам нельзя в Рангун, — перебил его коммандер Османи. — Мы должны задерживать все военные суда в наших территориальных водах, даже нейтральные. Кроме того, нам потребуется ваш радиопередатчик и все запчасти к нему. Наш передатчик был поврежден. Сожалею, но у меня приказ.

— Понимаю, — печально кивнул Хеллборн. — Я тоже получил приказы.

И он ударил собеседника в горло — локтем, с полуоборота. Один из его любимых приемов, коронный номер.

Все было кончено за несколько секунд. Хеллборн еще только разворачивался, а первый из телохранителей Османи уже рухнул всем телом прямо на своего командира, расплескивая кровь — Фамке перехватила ему горло скальпелем. Традиционное оружие для сражений в лазарете. Второй телохранитель едва успел вскинуть автомат, как тут же присоединился к своим товарищам. Под его лопаткой торчал большой шприц.

— Большая доза, — пояснил доктор Флинн. — Иначе бы он успел выстрелить. Сомневаюсь, что парень проснется, у него почти нет шансов.

— Все-таки постарайтесь разбудить его, док. Нам не помешают пленные. Грязная работа, Рыжая, — Хеллборн схватил со стола пачку салфеток и принялся вытирать окровавленное лицо. — Мундир придется выбросить.

— Ну, извини, я этому специально не обучалась, — развела руками Фамке. Ее халатик потерял всякую белоснежность. — Ты же знаешь, я предпочитаю пулеметы. Или вот это на худой конец, — она открыла один из шкафчиков и достала оттуда два "крюгера" с навинченными на стволы глушителями. Старые, еще белголландского образца. Перебросила один пистолет Хеллборну, щелкнула предохранителем второго. — Пошли?

— Я в авангарде, ты прикрываешь, — согласно кивнул Джеймс. — Док, оставайтесь здесь и присмотрите за пленными. — Как раз в этот момент коммандер Османи, похороненный под телами своих солдат, застонал и пошевелился. — Между прочим, мистер Флинн, отличная работа.

— Спасибо, сэр, — у бывшего "тасманского волка" загорелись глаза. — Я же обещал, что не подведу.

— Так держать, — снова кивнул Хелборн. — Солн... Тьфу, Рыжая — за мной.

Ее трижды алые — от природы, помады и вражеской крови — губки разверзлись, готовые издать ядовитое шипение, но тут же сомкнулись снова. Полковник ван дер Бумен молча взяла пистолет наизготовку и зашагала следом.

Так, вспоминаем. Первый пост — прямо здесь, за углом. Задержать дыхание, оружие на уровне глаз, выходим на перекресток — ЧПОК! ЧПОК! На пол упали два безжизненных тела. Дальше, дальше! Кормовая башня. Еще один пост. ЧПОК! ЧПОК! ЧПОК! — третий выстрел на всякий случай — еще два трупа. Дежурные башенные стрелки, которые непринужденно резались в карты под присмотром вражеских морпехов, повскакивали с мест с округлившимися глазами. Колода красиво рассыпалась по полу.

— Банк закрыт, — объявил Хеллборн. — Приготовить орудия к открытию огня. Только тихо, тихо приготовить. Орудия не разворачивать, открывать огонь после первого выстрела. Вы должны помнить протокол. Исполнять!

— Есть, сэр! — Есть, сэр!

— Рыжая, идем дальше.

Матросский кубрик. Еще два охранника. Еще два трупа. Кубрик освобожден.

— Старшина Рейган, вы знаете, что делать.

— Так точно, сэр, — Командир отряда морских пехотинцев "Макнамары" открыл оружейный ящик, раздал отборным бойцам еще одну партию бесшумных пистолетов и повел их по другому коридору. Маленький отряд Хеллборна при этом тоже увеличился, а вместе с ним и уверенность Джеймса в окончательном успехе.

Дальше, дальше! ЧПОК— ЧПОК! Дальше, дальше! БАНГ! БАНГ! БРРРРРРРРРРАНГ! Черт побери, это не мы. Это с другой стороны. Старшина Рейган не справился. БРРРРРРРРРАНГ! — еще одна автоматная очередь. И вслед за ней — раздирающий уши и души боевой клич Врага.

— ДАККА — ДАККА — ДАККА!!!

— ДАККА — ДАККА — ДАККА!!!

БА-БАХ! — это заговорило кормовое орудие. — БАБАХ!

И не только оно. Теперь выстрелы гремели по всему кораблю.

— Не останавливаться! — заорал Хеллборн. — Продолжаем движение! Убить их всех! Убитьубитьубить!!!

И он первым последовал своему собственному приказу.

Еще через несколько минут и трупов Джеймс Хеллборн и его люди выбрались на палубу. Прекрасное зрелище открылось их взорам.

Имперский эсминец "Рабиндранат Тагор" горел — горел, как те бумажные кораблики, с которыми давным-давно развлекался на заднем дворе маленький Джимми Хеллборн. Неудивительно — ему хорошо досталось. Не только беллонитовые снаряды кормовой и носовой установки, но и полное сальво из альбионского корабельного огнемета. Последняя игрушка "молодой школы". Отличное оружие для войны в дельте Альбионского Стикса — и не только. Как оказалось, в сердце Индийского океана, на пистолетной дистанции, реактивный огнемет работает ничуть не хуже.

— Tut, man, one fire burns out another's burning, — прошептала ошеломленная Фамке. Похоже, это было слишком даже для нее. — Один огонь теряется в другом.

— "Ромео и Джульетта", действие первое, сцена вторая, — машинально отозвался Хеллборн.

— Кранты, — лаконично добавил один из матросов, явно не отягчавший себя классическим образованием.

И сглазил! Потому что в этот момент одна из башен "Тагора" — два на пять дюймов — дала ответный залп. Но в тот вечер Всевышний был на стороне альбионских батальонов. Хеллборн был готов поклясться на Библии или любой другой священной книге, что вражеские снаряды пронеслись в каких-то миллиметрах над капитанским мостиком "Макнамары". Это был последний крик умирающего зверя. После этого больше никто не стрелял — не было смысла. Мгновение спустя грохот взрыва заполонил атмосферу. Альбионцы попадали на палубу, спасаясь от осколков. "Матильда" умерла не так быстро, почему-то вспомнил Джеймс. Все было кончено меньше, чем за минуту. Гигантский фонтан соленой воды — еще одна вспышка пламени — потом жуткий звук, в котором как будто слились скрежет металла и последние вопли погибающих моряков — и все. Прожектора "Макнамары" принялись чертить круги на океанской поверхности — но там больше ничего не было. Практически ничего. Даже обычного корабельного мусора.

Фамке поднялась первой, отряхнулась и решительно зашагала вперед. "Куда это она?" — не сразу понял Хеллборн. Когда все-таки понял — примерно через полторы секунды — ему стало нестерпимо стыдно. Стареешь, Джимми-бой, теряешь хватку. Нехорошо. Возьми себя в руки. Полковник ван дер Бумен тем временем перегнулась через поручни левого борта и открыла огонь из трофейного автомата. Длинная очередь, короткий вопль — и все стихло. Фамке откашлялась и снова повернулась к Хеллборну.

— В катере оставался еще один охранник, — на всякий случай пояснила она. Джеймс только молча кивнул. Ему по-прежнему было стыдно. Быстрее надо было соображать.

— Отличное сражение, сэр! — к Хеллборну одновременно подошли капитан Коннор и старшина Рейган. Левая рука старшины была перебинтована выше локтя.

— Прошу прощения, сэр, — просипел морпех, — один из них успел выстрелить. Но мы его все равно достали.

— Наши потери? — нахмурился контр-адмирал.

— Только раненые, шесть человек. Убитых нет. Все враги уничтожены или взяты в плен.

— Отличная работа, джентльмены, — голос Хеллборна заметно смягчился — он решил никого не репрессировать. По крайней мере, не сейчас. Пусть даже старшина облажался — разберемся как-нибудь в другой раз. — Отправляйтесь в лазарет, мистер Рейган. Это приказ.

— Слушаюсь, сэр.

— "Моряк, оставляй в стороне страшный залив Бенгал", — неожиданно продекламировала Фамке. — "Их было триста на корабле — домой ни один не попал".

— Эта песня не так не поется, — машинально возразил Хеллборн. — Там было что-то про Бенин, а человек было сорок.

— Тебе-то откуда знать? — пожала плечами полковник Солнышко. — Меня этой песне один португальский курсант научил, когда я стажировалась на Восточном Тиморе.

— Как интересно, — Джеймс почувствовал укол ревности — совершенно беспочвенный, напомнил он себе. — А ты не подумала, что у этой песни может быть несколько вариантов? Например, "Моряк, обходи стороной страшный пролив Магеллан"...

— "Их было сорок на корабле — и всех проглотил океан!" — подхватила Фамке. И даже улыбнулась.

— Человек за бортом! — внезапно закричал один из матросов, следивший за бежавшими по волнам лучами прожекторов. — Человек за бортом!

— Хм, — только и сказал Хеллборн. — Ну что ж, подберите его. Можете воспользоваться трофейным катером — не надо лишний раз спускать шлюпку.

— Представляю, что он пережил, — прошептала Фамке — где-то в глубине ее души скрывались доброта и сострадание.

— Даже представлять не хочу, — пробормотал Хеллборн.

— Ваши приказы, сэр? — снова заговорил капитан Коннор.

— Наш новый друг коммандер Мохаммед утверждал, что его передатчик не работает, — задумался Джеймс. — Следовательно, он не мог сообщить в штаб о встрече с нами — встрече с подозрительным ирландским кораблем. Если не врал, конечно. Но это ничего не меняет. Хватит и одной встречи. Я не горю желанием поверять — попробуют ли другие капитана врага нас задержать или пропустят в Рангун. Нет, не горю. Решено. Подберите наших людей и уходим отсюда на всех парах. Прямо на юг, никуда не сворачивать.

— Вас понял, сэр.

— "...страшный Пальмирский атолл, — тем временем продолжала изгаляться Рыжая, — их было двести на корабле, и всех посадили на кол".

"Интересно, какие песни сложат про нас?

Это будет совсем плохая война, если про нее не сложат несколько добрых песен".

ГЛАВА 7 — De Administrando Imperio -

"Знай, что страна, в которой теперь живут паганы, также ранее находилась во власти римлян..."

Византийский император Константин VII Багрянородный, "Об управлении империей". Х век христианской эры.

* * *

— Сик транзит глория мунди, — сказал Джеймс Хеллборн примерно двенадцать часов спустя и воткнул в карту еще один флажок. — "Лежит Ассирия в пыли..." Нет, не так:

И кто посмеет удивиться

Концу истории в реале?

Ворвались варвары в столицу —

И на руинах пировали!

— Что на этот раз? — в каюту вошла — нет, как всегда ворвалась Фамке ван дер Бумен.

"А ведь когда-то она была милой, воспитанной девочкой, — некстати вспомнил Джеймс. — Стучала в дверь, скромно просила разрешения войти... Неужели и мисс Уина Фергюсон когда-нибудь станет такой? Интересно, где она сейчас?.."

— Хеллборн, ты меня совсем не слышишь! — вопросительная интонация сменилась на возмущенную. — Что происходит?

— Извини, — Джеймс неохотно вернулся с небес на землю. — Мне только что принесли свежие сводки. Итальянцы надеялись отсидеться до последнего, но у них ничего не вышло. Бомбардировка всех крупных городов и сразу три десанта в Итальянской Восточной Африке. Итальянцы отступают вглубь материка.

— Да, римляне уже не те, что прежде, — согласно кивнула Рыжая. — Вот, как сейчас помню...

— Забавная новость с аравийского фронта. Захватчики вышли к окраинам Мекки. — Еще один флажок. — Пришли поклониться святыням, не иначе.

— Аллах акбар, — только и сказала Фамке. При этом она очень натурально изобразила арабский акцент. Потом хихикнула. — Они поторопились. Или опоздали. Смотря с какой стороны посмотреть.

— Что ты имеешь в виду? — Хеллборн оторвался от карты, вернулся за письменный стол и принялся — в который раз! — просматривать разложенные там документы. Фамке тем временем забралась на его койку, уселась, скрестив ноги по-турецки и достала портсигар. Тут же спрятала обратно. Все равно он был пуст, вот уже полгода подряд. Это был ее способ бросить курить и, как ни странно, пока он работал.

— Мне было семь или восемь лет, когда я едва не приняла ислам, — охотно поведала Солнышко.

— ???!!!

— У нас был слуга-индонезиец, я играла с его детьми, — продолжала Фамке. — Мы все вместе играли — я, Маркус, Франц, Стефани... Я наблюдала за его семьей — три жены, представляешь! — и решила, что ислам — это круто. Например, можно завести себе гарем. Сразу пять или шесть мужей!

— ???!!!

— Мама меня отговорила, а потом мы придумали другую игру, и моя кальвинистская душа была спасена, — она снова хихикнула. — Много лет спустя, в колледже, я слушала курс "De Administrando Imperio" — знаешь, у нас был такой спецкурс для будущих властелинов мира — там я много узнала про различные версии ислама, от шиизма до суфизма, или как их там. Но представляешь, ни один из вариантов не позволял честной мусульманке завести гарем из пяти-шести мужей! Я решила, что это несправедливо, и потому мне стоит изобрести собственный ислам. Назначить себя пророчицей и объявить священную войну. Первым делом обратить в истинную веру каких-нибудь каннибалов с Новой Гвинеи. Там ведь по сей день полным-полно племен, которые в глаза не видели белого человека. Я спущусь к ним с небес на парашюте или цеппелине, они падут ниц и начнут поклоняться мне, как богине. Потом я поведу их на завоевание мира. Да, чуть не забыла — надо будет истребить всех аборигенских женщин громом и молнией за их многочисленные грехи. Богиня может быть только одна! Согласись, отличный план! Джеймс, закрой рот, у тебя челюсть скоро отвалится.

— Отличный план, — не посмел спорить Хеллборн. — Тебе стоит вернуться к нему после войны.

— Обязательно, — закивала она. — После войны. Жаль, сейчас там правят "джонни-мятежники". Хотя они и предлагали мне перейти к ним на службу. — Фамке бросила долгий взгляд на карту за спиной Хеллборна. — Напомни мне, как мы вообще дошли до жизни такой. Знаешь, в последние годы я как-то не следила за этим уголком мира. Не до того было.

— Охотно, — Джеймс был даже рад оторваться от рутины, поэтому захлопнул очередную папку и тоже повернулся к карте. — Думаю, следует начать с самого начала. Нет, не с Адама и Евы — не будем доводить до абсурда. Итак, Вторая мировая война. На каком-то этапе армии Нидерландской империи и Ее доминионов — не будем забывать про доминионы! — вторгаются в Британскую Индию. И продвигаются достаточно глубоко.

"Гораздо глубже, чем, к примеру, японцы в одном из альтернативных миров", — вспомнил он.

— Мне ли не знать, — усмехнулась Фамке. — Пусть даже я боролась против англосаксонской нечисти на других фронтах.

— Кроме того, с запада навстречу КНИЛ идут братья по оружию — Хальса, армия государства сикхов, — продолжал Хеллборн. — Успешное наступление, одна победа с другой. К сорок второму году под властью белголландцев и их союзников — добрая половина Индостана.

Джеймс сделал паузу, опустошил стоявший перед ним стакан воды. Фамке, как ни странно, на этот раз не вставила ни слова, поэтому он продолжал с удвоенными силами.

— Индийцы отреагировали на перемены по-разному. Грубо говоря, пятьдесят процентов аборигенов сохранили верность британской короне. Остальные встречали белголландцев как друзей и освободителей. Тем более что в их обозе тащились всевозможные "Азад Хинд", "Тамильские тигры" и другие "освободительные армии".

Кавычки, окружавшие два последние слова, прозвучали столь явственно, что на этот раз Фамке не промолчала:

— Сдается мне, ты не согласен с этим определением.

— Какое там освобождение — просто поменяли одних господ на других, — отмахнулся Хеллборн.

"Дежа вю", — подумал он, — "несколько дней назад я уже говорил об этом".

— Именно так, одних господ на других. Тебе ли не знать, отличница курсов для будущих властелинов мира.

— Я получила за тот курс всего семьдесят пять баллов, — ухмыльнулась Рыжая. — За неправильное понимание сути ислама, не иначе. Но ты продолжай.

— Так или иначе, белголландцы проиграли — вы, вы проиграли! — и капитулировали. Англичане вернулись и встали перед серьезной проблемой. Слишком много коллаборационистов, всех не перевешаешь и не привяжешь к пушкам. Даже лидеров, не говоря уже о простых солдатах. Многих пришлось амнистировать. Но кое-что британцы все-таки сделали. Случилось так, что в годы войны индусы проявили большее рвение, сотрудничая с врагом, в то время как мусульмане — наоборот, хранили лояльность Лондону. Иногда — не по своей воле. Просто не успели перебежать. Индусы, пользуясь тем, что белголландцы закрывают глаза, охотно сводили с мусульманами старые счеты. Поэтому, когда англичане вернулись, они отблагодарили мусульман, как могли. Титулы, важные посты, земли, деньги, оружие и так далее. В том числе бенгальских мусульман, — заметил Джеймс.

Фамке снова затаила дыхание — такое с ней редко случалось, эти моменты стоило ценить.

— Еще через несколько лет британцы наспех склепали "Переходное правительство независимой Индии" и ушли, — продолжал контр-адмирал. — А в стране тем временем разгоралась полномасштабная гражданская война. Тотальная резня, все против всех. Не только индусы против мусульман — националисты против коммунистов, "патриоты" против "лоялистов", феодальные принцы против республиканцев, и так далее. Москва принялась поддерживать местную компартию — точнее, одну из десятка компартий, в которой не было ничего коммунистического, кроме красного флага. Обычные сторонники "твердой руки" и "сильного государства". Апсаки — будь они трижды прокляты — тоже не остались в стороне. После войны в Индии оказались беглые тайпины и отряды других китайских группировок. И даже наш старый друг генерал Аун Сан принялся строить в Бирме (совсем рядом, за южной границей) социализм и крутить роман с Москвой. Вот и британцы не забыли своих старых друзей. Когда новорожденное бенгальское государство провозгласило независимость, оно получило самую серьезную поддержку. Снова деньги, оружие, полезная развединформация...

— Почему именно бенгальцы? — все-таки перебила его Фамке.

— Сами по себе бенгальцы мало что стоили, — в Хеллборне на какое-то мгновение проснулся давно дремавший старый англо-саксонский расист. — Но вот люди, которые возглавили государство — это были львы во главе стада баранов. Вот, например, — Джеймс покопался в одной из папок и выудил фотографию. На ней красовался смуглый строгий индиец средних лет, в очках с толстыми стеклами, пилотке и старой униформе голландского образца. — Маршал Субхас Чандра Бос. Старый белголландский коллаборационист, избежавший наказания. Аборигены называют его "Нетаджи" — "Уважаемый лидер" и почитают как бога. И фамилия у него подходящая, — хмыкнул контр-адмирал. — Кстати, он не мусульманин, а индуист. Лондон простил ему предательство и решил, что лучше он, чем красные или коричневые. Были и другие, получившие специальную подготовку в белголландских тренировочных лагерях...

Хеллборн запнулся, потому что вспомнил свой недавний разговор с генералом Новосельцевым. Кто, когда и каких негодяев подкармливал. Тогда русский не стал ловить его на слове. Впрочем, как и он его — "вы, вы!" — как будто это не Старый, а Новый Альбион "разделял и правил" в послевоенном Индостане!

"С другой стороны, мы — наследники Британской Империи, мы платим за грехи отцов..."

— Они даже отыскали какого-то принца, якобы наследника Великих Моголов и Шер-хана одновременно... — Хеллборн поспешил вернуться к прерванной лекции.

— Шер-хана?! — искренне удивилась Солнышко.

— Нет, не тигра из сказок Киплинга, — усмехнулся Джеймс. — Так звали великого мусульманского полководца из средних веков — хромой тигренок из книжки получил имя в его честь. Так вот, подобрали принца и провозгласили его императором. То есть не совсем императором, это тонкости перевода, — Хеллборн оседлал любимого конька. — На самом деле он султан, падишах, Кайсар-и-Бенгал-и-Хинд и еще чертова дюжина пышных восточных титулов. Падишах-Император, короче говоря. На первый взгляд — марионетка генералов, но ходят слухи, что способный парнишка и далеко пойдет.

"Если доживет до конца войны".

— Они многое позаимствовали у Великих Моголов, — продолжал альбионец. — Мусульманская династия, но при дворе великое множество индуистов, и они прекрасно себя чувствуют — пока преданно служат государству. Так им удалось покорить почти половину Индостана уже после ухода англичан, — Джеймс указал на карту, где в самом сердце Индии красовались два светло-зеленых пятна — "Зона особых интересов Падишаха" и "Протекторат Османистан".

— Но сердце империи здесь, — его указательный палец передвинулся направо. — Восточная Бенгалия, Бангластан или Бангладеш — так ее называют местные жители. Все, что нужно для строительства великой державы. Девяносто восемь процентов населения — бенгальские мусульмане. Подобной сплоченностью и моноэтничностью в Азии могут похвастаться немногие страны, разве что Япония или Корея. Обрати внимание на прекрасное географическое положение — страна прячется в дельте великой реки, в глубине большого залива. Ее легко оборонять от флотов, идущих с юга — если наличествует собственный флот, а у них он есть! И наносить ответные удары — ну, это мы уже почувствовали на своей шкуре. Северные границы защищают величайшие горы нашей планеты, с востока — труднопроходимые джунгли. Да, у твоих белголландцев один раз получилось, но бенгальцы хорошо запомнили урок и нанесли первый удар. Как и на западе, где они организовали нейтральную полосу размером в треть Индостана. Британская корона оставила богатое наследство — верфи Дакки и Читтагонга, оружейные заводы в Дум-Думе — тот самый "дум-дум"! — и многое другое. И над всем этим — красивый зеленый флаг с красным кругом Восходящего Солнца! У них было десять лет, чтобы подготовиться. И вот мы здесь. Черт побери, — не выдержал Хеллборн, — мы опять должны расплачиваться за ошибки Лондона! После войны надо будет заново пересмотреть наши отношения. Хотя и кое-кто из наших руку приложил, — погрустнел контр-адмирал. — Робби Спринг воевал в тех краях во время войны — не исключено, что уже тогда его завербовали.

— А ты?

— А я, если помнишь, воевал чуть южнее — как правило. Или вообще на далеком западе. Хотя и в Индии приходилось бывать, — неохотно признался Хеллборн, — но уже после войны. Проездом. Поэтому там остался человек, который в большом долгу передо мной. Надо будет обязательно до него добраться и поговорить. Очень серьезно поговорить...

— Один последний вопрос, — Фамке машинально потянулась за портсигаром, но тут же взяла себя в руки. — Зачем? Зачем они это сделали? Они могли ведь и дальше спокойно покорять Индию — похоже, всем было наплевать. Так почему? Такой наглый набег мог увенчаться успехом в первой половине века — но сейчас, в эпоху атомных бомбардировщиков... На что они рассчитывают?

"Сбросьте на них бомбу", — сказал советский генерал несколько дней назад.

— Ты не первая задаешь этот вопрос. Уверен, рано или поздно мы узнаем ответ, — пожал плечами Джеймс. — До тех пор наберемся терпения и запасемся боеприпасами.

— Аминь, — хлопнула в ладоши Фамке.

— Аллах акбар, — машинально ответил Хеллборн.

В дверь постучали. На этот раз кто-то вежливый.

— Войдите! — воскликнул Хеллборн. — Доктор, это вы? Как ваши дела и самочувствие ваших пациентов?

— Все выживут, — Патрик Флинн сразу перешел ко второму вопросу. — Даже тот солдат, которого я усыпил в лазарете. Похоже, у парня могущественный ангел-хранитель. Не люблю без надобности убивать людей, — чуть тише добавил бывший начальник секретного морга. — Нескольких я уже выписал. Коммандеру Османи понадобятся еще несколько дней отдыха, но дар речи к нему уже вернулся.

— Отлично, — кивнул контр-адмирал, — я бы хотел задать ему несколько вопросов. Не волнуйтесь, док, мы не будем нарушать Женевскую конвенцию!

— Только недолго, — решительно потребовал Флинн.

— Я знал, что вы это скажете! А как насчет того парня, которого мы выловили из воды?

— Он один из наших, — ирландцу удалось огорошить Хеллборна.

— ???!!!

— Альбионский солдат, его взяли в плен в первый день войны, на Диего-Гарсия, — пояснил Патрик Флинн. — Покинул вражеский корабль в последний момент. Ему хорошо досталось — осколки, ожоги — но он выживет. Уже пришел в себя.

— А с ним я могу поговорить? — контр-адмирал сорвался со стула.

— Совсем немного, и лучше начните с бенгальского офицера, — велел доктор.

— Хорошо, я так и сделаю, — согласился Хеллборн.

"И не сомневайтесь, нам будет о чем поговорить".

ГЛАВА 8 — Враг мой —

"Таков наш план. И так оно и будет. А теперь

делай с нами что хочешь — мы в твоей власти".

Альфред Ван Вогт, "Чудовище".

* * *

— Что это значит? — контр-адмирал Хеллборн изобразил легкое недоумение и возмущение одновременно. — У вас что, какой-нибудь пижамы не нашлось?

— Мистер Османи отказался переодеваться, — смущенно объяснил доктор Флинн. — Я не стал его принуждать, хотя понимаю, мне стоило настоять. Прошу прощения, сэр, я немного отвык от регулярного общения с живыми пациентами.

— Это кровь праведника, и она взывает к отмщению, — внезапно заговорил бенгальский офицер. Вернее, просипел. Его горло все еще украшала белоснежная повязка. Сам он возлежал на койке в специально отведенной ему каюте — в лазарете не хватало мест. К тому же состояние пленника больше не требовало круглосуточного наблюдения врача.

— Я пойду, пожалуй, — осторожно заметил Флинн. — Не буду вам мешать.

— Да, конечно, — согласно кивнул Джеймс. — Спасибо, доктор.

Теперь ему некуда было торопиться, и он мог получше разглядеть своего пленника. Действительно, очень высокий, почти два метра. Белая, почти бледная кожа, аккуратные черты лица, римский нос, голубые глаза — в самом деле, в другое время и другом месте мог легко сойти за европейца. Гладко выбрит — точнее, был гладко выбрит примерно сутки назад. Правоверным нельзя сбривать бороду, но как сказал Хеллборну один знакомый мусульманин много лет назад — "чем дальше от Мекки, тем больше свободы". Лет сорок на вид — может быть, чуть меньше. Ровесник Фамке, скорей всего. Руки скрещены на груди, надменный взгляд устремлен вперед. И синяя униформа из бар-барских запасов, в темных пятнах подсохшей крови.

— Я поклялся не снимать этот мундир, пока вы не ответите за свои преступления, "адмирал О'Хеллборн", или как вас там, — добавил военнопленный. — Между прочим, куда подевался ваш прекрасный ирландский акцент?

— Просто Хеллборн, — уточнил альбионец — больше не было смысла притворяться. — Контр-адмирал Джеймс Хеллборн, Флот Соединенных Штатов Нового Альбиона. К вашим услугам.

— Вы не адмирал, вы гнусный пират, — прозвучало в ответ. — Вас повесят за то, что вы сделали.

— И что же я сделал? — Хелбборн был сама невинность.

— Вы убили мой корабль, моего капитана и мой экипаж, — добросовестно перечислил коммандер Османи. — В нашей стране вас ждет виселица. И я не успокоюсь, пока вас не повесят за шею — и вы будете висеть, пока не умрете.

— О! — Джеймс изобразил восторг, которого и в этот раз совсем не испытывал. Эта пышная фраза навеяла неприятные воспоминания из тех полузабытых времен, когда ему грозила виселица за убийство профессора Лайнбрекера. — Вы посещали в академии курсы юриспруденции? И сравнительной лингвистики, полагаю. Можете не отвечать, вам нельзя много говорить, вы должны беречь горло.

— Не беспокойтесь о моем горле, — уже не просипел, а прошипел бенгалец. — Беспокойтесь о своем. Потому что скоро, очень скоро, на нем затянется петля. А я буду стоять рядом и смотреть...

— Я не помешаю? — прозвучал за спиной Хеллборна голос Фамке. Она отстала на полпути и появилась в каюте, отведенной для коммандера Османи, только сейчас. Хеллборну что-то не понравилось в ее голосе, что-то смутное и неуловимое, поэтому он поспешил обернуться.

Полковник Солнышко преобразилась. За несколько минут таинственного отсутствия она сменила рабочую униформу на парадный мундир Федеративной Республики — со всеми положенными орденскими планками, от Датского Слона до Голубого Креста Ислама. Ее рыжие волосы куда-то исчезли, и Хеллборн потратил несколько долгих мучительных секунд, прежде чем до него дошло — рыжая макушка скрылась под черным головным платком — скорей всего, переделанным из армейской футболки. Больше того, она нацепила очки, ОЧКИ!!! ОЧКИ, черт побери! В руках Фамке сжимала поднос с какими-то тарелками и чашками.

— Ас-саляму алейкум, — сказала полковник ван дер Бумен, после чего добавила еще несколько фраз по-арабски, смысла которых Джеймс уже не понял.

"Я пригрел на груди змею", — отрешенно подумал адмирал Хеллборн.

Коммандер Османи ничего не ответил. Понял ли он вообще хоть слово? Мусульманский офицер-аристократ, наверняка посещал медресе, мог бы и понять.

— Как ваше самочувствие? — продолжала Фамке уже по-английски. — Я принесла ваш обед. Вам пока нельзя употреблять твердую пищу, но доктор говорит, что вы идете на поправку...

— Тебе-то какое дело, маленькая белая шлюха? — спокойно спросил бенгалец и повернулся к Хеллборну. — Зачем ты пригласил ее сюда? Решил поиздеваться надо мной?

— Только не убивай его, пожалуйста, не убивай, только не сейчас, — быстро заговорил Хеллборн по-голландски. — если очень хочешь, можешь убить его потом...

— Слишком много чести, — пожала плечами Солнышко и швырнула поднос на пол. Мгновение спустя входная дверь распахнулась, в каюте появились два альбионских морпеха с пистолетами наизготовку, они рыскали глазами и искали цель.

— Все в порядке, парни, возвращайтесь на пост, — успокоил их Хеллборн. — Вы все равно молодцы, правильно отреагировали. Так держать!

— Рады стараться, сэр! — ответили солдаты хором и тут же испарились — как будто и не появлялись никогда.

— Будь мы на моем корабле, я бы заставил тебя убрать весь мусор, — заметил Османи. Похоже, он еще что-то хотел добавить, что-то новое и оригинальное, но на этот раз фантазия отказала ему. Поэтому бенгалец снова выдавил из себя: — Белая шлюха.

— На себя посмотри, — фыркнула белголландская принцесса, — рядом с тобой я чувствую себя негритянкой. — После чего скрестила руки на груди и принялась демонстративно подпирать дальний угол каюты.

"А она так старалась, так старалась!" — Джеймс вспомнил свое появление в конференц-зале ЦУСС — в грязном комбинезоне с нашивками младшего офицера.

— Выбирайте выражения, коммандер, — наконец-то смог вставить слово Хеллборн. — Ведите себя достойно. Эта дама — высокопоставленный офицер суверенной державы. Понимаю, вы огорчены и расстроены — ведь вы потерпели поражение и находитесь в плену, вы ранены...

— Все равно мы тебя повесим, — перебил его Османи.

— Для начала вам придется выиграть эту войну, — Хеллборн начинал уставать от этого разговора. В другое время и в другом месте он бы сбил спесь с этого высокомерного индюка, но он обещал доктору, к тому же никуда не торопился. Пока не торопился.

— Это произойдет задолго до конца войны, — уверенно заявил бенгальский коммандер. — Мы сообщили на базу о встрече с подозрительным, якобы ирландским кораблем. Сражение длилось всего несколько минут, но я не сомневаюсь, что мой капитан успел доложить о вашем предательстве. Вас уже ищут все наши корабли и самолеты в этой части океана. И когда они найдут вас, я лично затяну петлю на вашем горле.

Состояние его собственного горла заметно улучшалось — Османи уже не так страшно сипел, как в самом начале разговора.

— Сообщили? Когда, куда?! — самым презрительным тоном поинтересовался Хеллборн. — Ваш передатчик был неисправен, вы хотели отобрать у нас запчасти! Забыли? Интересно, когда вы лгали — тогда или сейчас? — Коммандер Османи отвернулся, и коварный альбионец удовлетворенно кивнул. — Сейчас. Ваша база ничего не знает, и мое горло в безопасности, ха-ха-ха!

— Не спешите радоваться, вас все равно повесят, — бенгалец снова потерял голос — расстроенный тем, что его маленькая ложь не удалась.

— Для начала вам придется выиграть войну, — спокойно повторил контр-адмирал.

— Даже не сомневайтесь, — покачал головой Османи. — Вам не устоять против могущества нашего Падишаха.

— О-о, — не выдержал Хеллборн. — Это мне нравится! Ну, рассказывайте. Что у вас в колоде? Секретное оружие? Потусторонние силы? Волшебная палочка?

— Не понимаю вас, — буркнул бенгалец.

— Как вы собираетесь выиграть войну? — развел руками контр-адмирал.

— Придет время — и вы поймете, — отрезал собеседник. — Возможно, я попробую отложить вашу казнь. Хочу насладиться ужасом на вашем лице — когда вы поймете, что поражение окончательно, и над всем миром развеваются наши знамена!

— Я сейчас расплачусь от умиления и ностальгии, — Фамке не могла долго молчать. — Как я его понимаю! Ведь когда-то мы, голландцы, правили половиной этого мира...

"...и добрым десятком других миров", — мысленно добавил Хеллборн.

— ...и были так близки к тому, чтобы завладеть второй половиной! — воскликнула Рыжая. — Ах, как это было прекрасно!

— Да, это было прекрасно, — неожиданно для всех согласился коммандер Османи. — Я был очень молод, но кое-что успел увидеть. Вы могли править этим миром, всем этим миром. А теперь вы всего лишь жалкие рабы англичан. И ты — одна из них.

— Она не моя рабыня, она мой друг и союзник, — не выдержал Джеймс.

— Вы действительно в это верите? — иронически улыбнулся бенгалец. — Ты, убийца, и ты, его шлюха? Ваше время истекло. Вы, европейцы, слишком глупы и высокомерны, чтобы это понять.

— Вот теперь мне действительно стало скучно, — Хеллборн решительно оторвался от стула. — Вы просто бесполезный болтун. А я-то собирался поговорить с вами о действительно важных вещах — о башмаках, кораблях, сургучных печатях, королях и капусте. Не понимаете? Вам известны дальнейшие планы вашего Генерального штаба? Время и место новых атак и операций? Секретные коды и шифры? Вы что-то хотели сказать? Нет? Так я и знал. Мисс ван дер Бумен, нам больше нечего здесь делать. Этому болтуну невероятно повезло — он находится в руках у солдат цивилизованных наций. Которые чтят Женевскую конвенцию и не станут выбрасывать его за борт — как он того несомненно заслуживает. Вперед, марш, нас ждут великие дела!

— А мы вас все равно повесим, — упрямо повторил бенгальский коммандер — похоже, он хотел оставить последнее слово за собой.

— ХВАТИТ! — неожиданно рявкнул Хеллборн, одним прыжком оказался возле кровати пленника и навис над ним, заставив Мохаммеда Османи отшатнуться назад и глубже вжаться в подушку. — Ты достаточно молол языком, более чем достаточно — я от всего сердца жалею, что ударил слишком слабо и не сломал тебе шею на месте. Теперь ты будешь молчать, МОЛЧАТЬ — или я доведу дело до конца, молчать и слушать. Теперь я буду говорить. Это не ты меня — это я тебя повешу. Всех вас. Это вы, вы — пираты и убийцы. Вы напали как бандиты под покровом ночи, вы убивали наших солдат и мирных жителей, моих сограждан и моих товарищей. За это вы заплатите. Потому что мы выиграем войну. Потому что мы победим, а вы уже проиграли. Вы не можете нас победить, потому что не понимаете нас. Понимаешь?! — вы — не — понимаете — нас! Нельзя победить врага, которого не понимаешь. Как ты сказал? "Глупые и высокомерные европейцы"? Большая ошибка, болван. МЫ НЕ ЕВРОПЕЙЦЫ, не европейцы — понимаешь? Мы — альбионцы и юголландцы, люди снегов и вулканов, железные люди в стальных кораблях. Это мы вас повесим — и тебя, и всех твоих капитанов и генералов, всех до одного. И твоего падишаха. И вы будете висеть, пока не умрете. А ты повиснешь последним. Я дам тебе время полюбоваться на твоих подыхающих дружков. Так я сказал — и так будет. И знаешь почему?

В этот момент Джеймс Хеллборн улыбнулся так широко и страшно, что ему мог бы позавидовать сам лорд Фермен Кленчарли, барон Кленчарли-Генкервилл, маркиз Корлеоне Сицилийский, пэр Англии.

— Потому что мандрагору свободы нужно время от времени поливать спермой палачей и тиранов.

ГЛАВА 9 — ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ—

"— Там... — произнес он неестественно низким и глухим голосом. — Вон там это произошло. — Он простер указующую руку. В руке был штопор".

АБС, "Отель "У погибшего альпиниста".

* * *

— Отличная речь, — сказала Фамке, когда они вернулись на палубу. — Не забудь только отправить срочный запрос союзникам — нам требуются новая партия пафоса, целые конвои с пафосом. Наши склады опустели.

— Отличное представление, — в тон ей ответил Хеллборн. — Что это было? Я все готов понять, но ОЧКИ?

— Ах, это, — она небрежно покрутила очки в руках и отправила за борт — только оправа сверкнула на солнце. — Подобрала в коридоре. Похоже, принадлежали одному из бенгальских морпехов. — Вслед за очками в море отправился головной платок.

— Зря, он тебе шел, — осторожно заметил Джеймс.

— Много ты понимаешь, Хеллборн, — буркнула Фамке и отвернулась.

— И все-таки, что это было?

— Мне скучно, Бес. Вот, решила поиграть в контрразведчицу.

— Скучно?! — возмутился Хеллборн. — Тебе не угодишь, маленькое ненасытное чудовище! Мы только что истребили целую десантную партию и отправили на дно ударный эсминец...

— Это все хорошо, но все равно, чего-то не хватает, — вздохнула она. — Мне бы в небо.

— Придется потерпеть, до ближайшего аэродрома — стабильного или мобильного — мы доберемся не скоро, — развел руками контр-адмирал. — А до тех пор...

— Пойдем, навестим вашего освобожденного альбионца, — напомнила Фамке. — вдруг он что-то интересное расскажет. Или вернемся к нашему другу Османи с каминными щипцами и полевым телефоном...

— Чувствуется богатый опыт, — вздрогнул Хеллборн.

— Куда мне до тебя, — ухмыльнулась Рыжая. — Так что?

— Нет, рано еще, — неуверенно промямлил Джеймс. — Война только началась, я еще не успел озлобиться. Мы все не успели озлобиться — по твоим глазам вижу. Не будем торопиться — мы всегда успеем поджечь мосты и разбить зеркала. Пойдем к альбионцу.

* * *

"Еще один человек с заурядной внешностью, но я определенно где-то его видел", — констатировал Хеллборн, рассматривая другого пациента доктора Флинна, лежавшего на другой кровати в другой каюте. На этот раз в пижаме, а повязка не только на горле. Обычный альбионский морпех с призывного плаката, здоровый деревенский парень с честным и глупым лицом. Будем справедливы, не совсем глупым — эти грустные серые глаза излучают некую таинственную мудрость. Впрочем, что в ней таинственного? Все видел, везде побывал...

— Как самочувствие, солдат? — Хеллборн в очередной раз решил не страдать оригинальностью.

— Великолепно, сэр! Готов немедленно вернуться в строй! — немедленно рявкнул спасенный альбионец.

— А если честно? — поморщился Джеймс. — Оставь эти громкие слова для того штабного придурка или жирного политика, который придет вручать тебе медаль. Здесь все свои.

— Подумываю об отставке, — тут же признался собеседник. — Скорей всего, потом, когда мне станет легче, я буду думать о другом. Но сейчас только об отставке. Сколько можно, навоевался до зеленых чертей в преисподней...

— Оригинальная трактовка, — заметил Хеллборн. — Между прочим, я забыл представиться.

— Я знаю вас, сэр, — сказал человек на кровати. — Вы фельдмаршал Хеллборн. Вы вручали мне медаль за Корейскую кампанию. Мне и еще сотне ребят.

— Ах, вот оно что, — кивнул Джеймс. — Я был уверен, что мы уже встречались. Кем я тогда был, штабным придурком или жирным политиком? Ну, неважно. Итак, мое имя мы уже выяснили...

— Прошу прощения, сэр. Сержант Броквелл, Мелвилл Броквелл.

"Готов поспорить, над ним в школе издевались, — невпопад подумал Хеллборн. — Поэтому он и пошел в морпехи".

Фамке и на этот раз заявилась с опозданием. Без очков и косынки, но с подносом. Как и следовало ожидать, на сей раз чашки и тарелки были приняты с благодарностью. Хотя обедать морпех не торопился, поглощенный своим собственным рассказом. Хеллборн едва успевал за ним записывать. У сержанта Броквелла была хорошая память на разные мелкие и не мелкие детали. "...два подводных крейсера стояли у восточного пирса... ...демонтировали все уцелевшее оборудование с этого поста и принялись грузить на транспорт... ...выгрузили штук пять бульдозеров и другую строительную технику..." И не только.

— ...а потом они отрубили ему голову.

— Я знал Фрэнка Дугласа, — тихо сказал Джеймс. — Он был моим курсантом в Академии. Способный парень, мог далеко пойти...

"Про скольких парней мне уже приходилось такое говорить?"

— Во время той войны я успел побывать в плену у абиссинеров, — неожиданно признался сержант Броквелл. — Я думал, ничего хуже быть не может...

"Кому ты это рассказываешь?!"

— ...но через несколько дней бенгальского плена я понял, что скучаю по абиссинерам, — продолжал морпех. — Я сам себе не поверил, но так все и было.

"Азиатская война".

— Нас было двенадцать человек на этом корабле, — добавил Броквелл.

— Что, простите? — Хеллборн оторвался от собственных воспоминаний.

— Двенадцать альбионских военнопленных, — пояснил сержант. — Я так понял, нас собирались доставить в метрополию, но корабль постоянно получал новые задания и менял курс, пока не встретился с "Макнамарой". Все это время мы строили планы побега. Когда "Тагор" встретился с вами, мы случайно подслушали разговор охранников — мол, рядом стоит какое-то нейтральное судно. Мы решили, что такой шанс нельзя упускать. Некоторое время еще колебались, но когда началась пальба, нам удалось одолеть стражников и добраться до ближайшего иллюминатора. Но выбраться наружу успел только я...

"Восемнадцать лет назад мне чертовски повезло, — Хеллборну по-прежнему было что вспомнить. — Не только мне — Беллоди, Флойду, Коппердику, Уотерсону. У корейцев закончились торпеды, и они взяли белголландский крейсер на абордаж. Товарищам сержанта Броквелла повезло меньше. У них не было такого могущественного ангела-хранителя. И они погибли от рук своих же компатриотов".

— Я даже не знаю, что сказать по этому поводу, сержант... — начал было Джеймс.

— Вы не должны извиняться, сэр, — покачал головой Мелвилл Броквелл. — Я все понимаю. Вы не могли знать, вы должны были сражаться и защищать свой корабль и вою команду.

— Да, конечно, — неуверенно кивнул Хеллборн. — Простите, вы сказали — подслушали разговор охранников? Среди вас был кто-то, кто понимал по-бенгальски?

— Зачем по-бенгальски? — удивился сержант. — Они по-английски говорили. Я так понял, они были родом из различных частей империи, и дома говорили на разных языках. Вот и на Чагосе были самые разные парни. У них даже флаги разные были. Один из них я хорошо разглядел, его над нашим контрольным центром водрузили. То два флага сразу. Один — обычный "арбуз", а другой...

— Как вы сказали? — не понял Джеймс. — Арбуз?!

— Ну да, — кивнул Броквелл. — Зеленый снаружи, красный круг внутри... Арбуз и есть.

— Срочно запатентовать, — фыркнула в своем углу Фамке. — "Восходящий арбуз" — это обещает стать бестселлером.

— Успеется, — отмахнулся Хеллборн. — А второй?

— Желтый, с красным четырехугольником. Не квадрат, а такой грубый рисунок, как будто ребенок рисовал. Но я его хорошо запомнил...

— Подождите одну минуту! — Джеймс метнулся в свою каюту и притащил одну из толстых папок. Открыл, пролистал, достал потертую цветную фотографию. — Этот?

— Точно, он, — снова закивал сержант. — Один в один. И солдатики похожи.

Хеллборн снова заглянул в папку.

— Согласно нашей картотеке — вторая дивизия императорской морской пехоты, батальон "Эйч". В нем служат китайские мусульмане-эмигранты, бывшие подданные Мэг... императрицы Маргарет. Здесь они на параде, три года назад. Элитная часть, "верны до гроба и за гробом", и все такое. Что нибудь еще, мистер Броквелл? Мы и так вас утомили.

— Ни в коем случае, сэр. Нет, ничего важного сейчас не припоминаю. Но если вспомню...

— Разумеется, — кивнул Хеллборн. — Отдыхайте, обедайте, набирайтесь сил.

— Коммандеру Османи повезло, я уже успел с ним поговорить, — добавил Джеймс, когда они с Фамке снова оказались на палубе. — Разговор мог завершиться иначе, если бы я начал обход пациентов с сержанта Броквелла. Не знаю, как насчет Мохаммеда, но полковник Басу на виселицу честно заработал.

— Мы можем вернуться к Османи прямо сейчас, — заметила Солнышко. — Как ты думаешь, на этом корабле можно отыскать приличные каминные щипцы?

"Иногда ее просто невозможно понять — шутит или нет?"

— Не сейчас, — проворчал Хеллборн, — я должен немедленно отредактировать показания сержанта и отправить на материк.

— Так я и без тебя обойдусь, — хохотнула Рыжая.

— Этого еще не хватало! — почти искренне возмутился Джеймс. — Знаю я вас, танзанийских реваншистов — вся добытая информация тут же уйдет в ТРУП, а мне достанутся жалкие крохи и молчаливый труп. Нет уж, или помоги мне, или найди себе другое занятие.

— Как скажете, мин херц, герр адмирал, сэр, — козырнула она.

— Вольно, солдат.

— Между прочим, куда мы вообще плывем?

— Солдат, не спрашивай.

— ЗЕМЛЯ! — внезапно закричал матрос на мачте.

— Темные века, — буркнула Фамке, — на радарный экран нельзя было посмотреть?

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Хеллборн. — А вот и ответ на твой вопрос. — Им навстречу спешил старший помощник О'Брайен.

— Вы просили сразу доложить, сэр. Остров Черепов на горизонте. Мы уже говорили с ними, и они дали добро на посещение порта.

— Спасибо, старпом. Можете идти.

— Остров Черепов, вот как? — протянула Фамке. — Напомни мне, кто там сегодня царствует и управляет?

— Ты и за этим уголком мира не следила? — усмехнулся контр-адмирал.

— Ты сам все прекрасно понимаешь, — надулись ее губки.

— Императрица Маргарет, с 1940 года и по сей день, — поведал Джеймс. — Еще в 1940-м все союзники признали ее как королеву острова. Нам тогда был дорог любой клочок земли в дружественных руках. Твои белголландские компатриоты несколько раз пытались выбить ее оттуда, но безуспешно. После войны никто на островок не претендовал, да и сама хозяйка не собиралась с ним расставаться. Как только королева — то есть уже императрица всего Китая — укрепилась в Пекине, она тут же отправила на остров миллион китайских солдат...

— Сколько?!

— Глупенькая, да кто же их считал? — рассмеялся Хеллборн. — Да, я знаю, эта гипербола со временем набивает оскомину, особенно когда часто имеешь дело с бесконечными азиатскими армиями, но от нее так трудно удержаться! Итак, миллион солдат, два миллиона рабочих рук — и Остров Черепов превратился в неприступную крепость. Но не для нас, — добавил коварный альбионец и осторожно погладил один из нагрудных карманов своего кителя. — Будем в гавани часа через два, сама все увидишь.

Два часа спустя Джеймс Хеллборн вихрем слетел по трапу и едва не сбил с ног встречавшего китайского офицера в звании капитан-мандарина. Фамке ван дер Бумен следовала за ним. За спиной мандарина маячили два солдата. И это все?! Какой позор! Где почетный караул? Где флаги на ветру?! Где оркестр, черт побери?!! Девушки в национальных костюмах, наконец?!!! Хеллборн нахмурился и расстегнул карман. Глаза китайского офицера полезли на лоб, когда он увидел, что там скрывалось. Золотой медальон размером с 1000-долларовую монету, на котором красовались тигриная морда и столбик древних иероглифов.

— "Силой вечного неба имя Императора да будет свято. Кто не поверит — должен быть убит", — медленно, почти по слогам произнес Хеллборн.

Мандарин побледнел и отшатнулся.

— Немедленно доставьте меня и моего помощника к губернатору острова, — небрежно добавил контр-адмирал.

Китайский офицер развернулся на 180 градусов и рявкнул на своих солдат; те сорвались с места и сломя голову бросились прочь. Минуты через три один из них вернулся — верхом на открытом лимузине министерского, а то и президентского класса. Хеллборн и Фамке важно устроились на заднем сиденьи, лимузин рванул с места. Джеймс пытался насладиться пейзажами и мало что узнавал. Прошло восемнадцать лет, остров преобразился — до той самой полной неузнаваемости. Дороги, мосты, туннели, башни в старом добро стиле "стекло и бетон" — всего этого в первый год мировой войны здесь просто не было. Вот и губернаторский дворец — довольно скромный, но в легко узнаваемом китайском стиле, с многоярусной крышей. Важные гости прошли внутрь. Уже предупрежденный губернатор — относительно молодой генерал, еще один ровесник Фамке — выскочил им навстречу, в свою очередь полюбовался на золотого тигра и вытянулся по стойке "смирно".

— Вот список вещей, которые потребуются нам немедленно, — Хеллборн протянул ему листок, вырванный из блокнота.

— Я немедленно этим займусь. До тех пор мой кабинет в вашем распоряжении, — поклонился китаец и тут же испарился.

— Эх, хорошо быть королем! — Джеймс развалился в ближайшем кресле.

— А императором — еще лучше! — Фамке пошла дальше и заняла кресло самого губернатора.

— Ну, был такой эпизод в моей карьере, — небрежно заметил Хеллборн. — Но это было давно и неправда. Многое придется вспоминать заново. Знаешь, как это непросто — вершить судьбами миллионов, стирать с лица Земли города и страны...

— Мне ли не знать, — произнес насмешливый голос у него за спиной. — Что такое, Джеймс? Ты собираешься отобрать у меня только остров или всю империю сразу? О, кого я вижу, и Фамке с тобой! Привет, Фамке.

— Ой, — сказала Солнышко.

Контр-адмирал Хеллборн поспешно оставил кресло и обернулся.

— Привет, Джеймс, — добавил тот же голос.

— Привет, Мэгги.

ГЛАВА 10 — ИМПЕРАТРИЦА —

"Твой лоб в кудрях отлива бронзы — как сталь, глаза твои остры".

Ник.Гумилев, "Царица".

* * *

Джеймс Хеллборн хотел сказать еще что-то, или даже не сказать, а подумать — что-то простое и банальное, вроде "ты совсем не изменилась". Но слова застряли у него в глотке, а мысли — где-то в районе позвоночника. Потому что Мэгги Хан изменилась, заметно изменилась. Как давно они не виделись? Примерно шесть с половиной лет, с той предпоследней войны, на которой не только Хеллборн — на которой они оба так много потеряли.

Она выглядела плохо, очень плохо — так выглядит тяжело больной человек. Бледная — в таких случаях обычно говорят "прозрачная" — кожа, черные круги под глазами, коротко остриженные черные волосы контрастируют с кожей до боли в глазах смотрящего... Но это не ее волосы, это парик, почти сразу понял Джеймс — буквально несколько дней назад ему уже приходилось общаться с человеком в парике. Прежняя, старая добрая Мэгги любила щеголять в униформе — обычно в полевой, реже в парадной. Новая Мэгги носила какой-то дурацкий разноцветный халат, один из этих китайских халатов с с цветами и дракончиками. И она опиралась на палочку! Действительно опиралась, эта грубая трость, на которой лежит ее правая ладонь — совсем не украшение. Такое не таскают за собой ради красоты.

Хеллборн сделал неуверенный шаг навстречу, но Фамке его опередила. Бросилась вперед и повисла у императрицы на шее. Нет, конечно, не в буквальном смысле повисла — просто осторожно обняла. Мэгги опустила голову на плечо маленькой летчицы и поманила Хеллборна свободной рукой. Так они и стояли некоторое время, молча обнявшись, все трое.

"Honi soit qui mal y pense".

— Тебе стоит присесть, — некоторое время спустя решился нарушить молчание Хеллборн, — тебе должно быть тяжело так стоять.

— Я и так провожу большую часть времени в постели, а остальную часть — в кресле, — слабо улыбнулась Мэгги. — Но ты прав, хорошего понемножку.

Хеллборн и Фамке сдвинули три кресла, и они уселись в кружок, бросая друг на друга взгляды, в которых отражались самые разные чувства. И снова первым заговорил Джеймс.

— Что это?

— Рак, — ответ был столь же коротким, как и вопрос.

— Сколько? — только и спросил он — не было смысла тратить полные слова, если они давно научились понимать друг друга с полуслова.

— Полгода, — сказала Мэгги. — Но врачи всегда говорят "полгода". Полгода назад они говорили "полгода", и год назад, и полтора, и даже два года назад — когда поставили диагноз.

— Прости, я не знал, — выдавил из себя Джеймс.

— Ты и не мог знать, — пожала плечами Императрица Китая, Монголии и Маньчжурии, леди-протектор Тибета, Аннама, Тайваня, Туркестана и Северной Кореи, Дочь Неба, Восточная Жемчужина, Дракон Воплощенный, Объединившая Пять Углов Под Одной Крышей, владычица жизни и смерти почти миллиарда человек.

Действительно, императрица Китая — не тот человек, который регулярно появляется на публике, или про которого регулярно помещают заметки в разделе светской хроники.

— Наверняка можно что-то сделать... — начал было Хеллборн.

— Здесь, на острове, лучшие врачи Востока и Запада, — сообщила императрица. — Традиционные китайские средства и новейшие американские препараты. Ничего больше сделать нельзя, поверь мне.

— Мне следовало найти время и навестить тебя, — пробормотал Хеллборн.

— Даже не вздумай оправдываться, — отмахнулась Мэгги. — Мы сами выбрали такую работу. Я точно так же могла найти время и навестить тебя. С дружественным официальным визитом. Но не нашла.

— У тебя, по крайней мере, есть уважительная причина, — неуверенно заметил Джеймс.

"У меня ее нет. Мне следовало оставить мисс Фергюсон в порту, и развернуть яхту на восток..."

— Это сегодня, — пожала плечами императрица. — А два, три, четыре года назад? Давай не будем об этом. Кто из наших общих знакомых говорил — "что ни делается — все к лучшему"? Я рада вас видеть, честное слово.

"Все к лучшему?" Наверняка какой-нибудь безнадежный оптимист, давно покинувший мир живых".

— Мы не ожидали тебя здесь встретить, — спохватился Хеллборн. — Давно ты здесь? Кто сегодня заправляет делами в Пекине?

— Чуть больше года, — поведала Мэгги. — Врачи говорят, здесь очень благоприятный климат. У меня нет причин им не верить. Кроме того, этот островок мне особенно дорог — первый военный трофей, первая большая победа.

— Мне ли не помнить, — осмелился улыбнуться Джеймс. — Как поживают твои подданные из числа аборигенов?

— Они почитают меня, как богиню. Я все еще их королева. Прекрасно себя чувствуют. Лучше чем я, это точно, — усмехнулась Восточная Жемчужина. — Дороги, больницы, школы, миссионеры, возможность посетить большой мир и все такое прочее. Да, от их прежней цивилизации почти ничего не осталось, но там не о чем жалеть. Дикость и каннибализм. К дьяволу все — как ты сам говорил, мы не за это сражались. А в Пекине — в Пекине командует регент. Маршал Веллингтон Чжоу — кто же еще?

— Старина Тони! В самом деле, лучшего кандидата не найти, — кивнул Хеллборн. — Всего лишь маршал? Почему не генералиссимус?

— Потому что генералиссимус — это я, — спокойно напромнила Мэгги. — Кстати, я его усыновила.

— Кого, Тони Чжоу?! — Джеймс едва не подавился воздухом. — Да он чуть младше нас с тобой!..

"Лучше бы я на самом деле подавился воздухом, какой дурак — все время забываю, что она на пять лет старше меня".

— Не имеет значения, — продолжала Мэгги, как будто не заметившая его оплошности. — Знаешь, у нас почти как в Риме — за императора должны проголосовать армия, сенат и народ. Армия и так в руках Веллингтона. Сенат — сенат проголосует как надо. Народ его любит. Усыновление и завещание — небольшая формальность, в основном для иностранных держав и жалкой кучки недовольных.

— Я даже знаю одного такого, — неожиданно улыбнулся Хеллборн. — Вряд ли он признает это завещание.

— Передай своему тоталитарному лысому приятелю, что я все давно простила, и он может вернуться в любой момент, — в свою очередь улыбнулась императрица. — Или пусть себе сидит в Малайе до скончания времен.

— Вряд ли он согласится, — засомневался Джеймс. — Он слишком любит власть. Предпочитает быть первым в деревне, но не вторым в Риме. Или в Китае.

— Это его похороны, — пожала плечами Мэгги. — Между прочим, я просмотрела список, который ты дал моему губернатору. Вы получите все. Ранеными займутся мои врачи.

"Его похороны".

— А это удобно? — осторожно уточнил Джеймс.

— Не говори глупости, — нахмурилась Дочь Неба. — Они и аборигенов лечат, и моих солдат. Не могут же они двадцать четыре часа в сутки заниматься только мной. Им все равно практика необходима. Что же касается вас... Правительство Ее Величества Императрицы — мое правительство — официально заявило, что не планирует принимать какое-либо участие в текущей войне и собирается придерживаться строгого нейтралитета. Мне следует вас интернировать. Тебя и Фамке. А что? Мы прекрасно проведем время, только мы втроем. И никто не посмеет нам помешать.

И ведь не поймешь сразу, шутит она или нет.

До сих пор молчавшая Фамке осторожно кашлянула, как будто собиралась что-то сказать, но тут же снова умолкла и спряталась поглубже в кресло. Поэтому говорить опять пришлось Хеллборну.

— Ты не можешь нас интернировать, — тихо сказал он, — мы вошли в порт под таким же нейтральным ирландским флагом...

— Кого ты хочешь обмануть? — расхохоталась Мэгги. Черт побери, подумал Джеймс, она оживает прямо на глазах! Но вслух сказал другое:

— Мы сами выбрали эту работу.

— Можно подумать, без тебя они не смогут выиграть эту войну, — подмигнула императрица.

— Без нас обоих, — напомнил Джеймс. — Без нас обоих. — Фамке снова кашлянула, и он поспешил уточнить: — Без нас троих.

— Я не собираюсь участвовать, — погрустнела Мэгги, — я сыта по горло.

"Одни ломаются раньше, другие позже. Вильма, к примеру, тоже не хочет больше сражаться. Фамке, напротив, собирается воевать до гроба и за гробом".

— Тони Чжоу тоже будет против, — продолжала Дочь Неба. — Он часто говорит в своих речах про "тысячу мирных лет для Китая и всех людей доброй воли". Мы не собираемся вступать в войну. Не в этот раз.

— Интересно взглянуть на список этих добрых людей, — пробормотал Хеллборн. — А вы с Тони не боитесь стать следующей целью Падишаха и его фанатиков?

— Я знала, что ты это скажешь, — усмехнулась Мэгги, но тут же погасила улыбку. — Они не посмеют. У нас на одних только тибетанских аэродромах двести атомных бомбардировщиков. Мы сотрем их в порошок, и они это знают.

— Вы и сейчас можете стереть их в порошок, — небрежно заметил Джеймс.

— Это и вы можете сделать, — напомнила императрица. — Так в чем же дело?

"Сбросьте на них бомбу", — сказал человек за завтраком в маленьком кафе на площади Падения Парижа.

— Решение будут принимать другие люди, — неохотно признался Хеллборн.

— Жалеешь? — снова усмехнулась она. — Ты когда-то был одним из них.

"И даже не один раз".

— Ни в коем случае, — немедленно отозвался Джеймс. И даже глазом не моргнул.

Странные звуки неожиданно ворвались в их разговор. Хеллборн не сразу понял, что они означают и откуда доносятся. Черт побери, это Фамке, она плачет. Вот это новость! Он не был уверен, что она вообще умеет плакать. Оказывается — умеет, и еще как. Содрогаясь всем телом, Фамке согнулась вдвое и уткнулась в колени Мэгги.

— Этого еще не хватало, — императрица явно почувствовала себя неловко. — Прекращай, весь халат испортишь. Знаешь, сколько он стоит? Мне иногда стыдно его одевать, когда на других материках дети голодают...

— Мне страшно, Мэгги, — сквозь рыдания сказала Солнышко, — страшно, там ведь ничего нет, ничего нет, понимаешь? Совсем ничего. Я была там однажды и вернулась, я не хочу туда больше, я не хочу, не хочу...

— Дурочка, мне тоже страшно, — прошептала Мэгги, — ты думаешь, я не понимаю?

Хеллборну ничего не оставалось делать — только замереть в своем кресле, прислушиваться к рыданиям Фамке и шепоту императрицы, и бояться лишний раз пошевелиться, и проклинать себя, и все на свете, и эту войну, и весь этот мир, и сопливую голландскую дурочку — нашла время! — и даже солнце за окном — сговорились они, что ли? почему закат должен был случиться именно сейчас?!

К счастью, продолжалось это недолго — на пороге кабинета появился человек в белом халате.

— Ваше величество, — парень говорил по-французски, один из тех европейских светил, не иначе, — ваше лекарство, вечерние процедуры...

— Да, конечно, — кивнула Мэгги. — Извините, я должна вас оставить. Поговорим завтра утром. Не волнуйтесь ни о чем, мой губернатор обо всем позаботится. Но вы все-таки подумайте над моим предложением. Хотя бы ты, Фамке. Знаешь, я получила конфуцианское воспитание, меня учили, что если мужчины должны воевать (что тоже нежелательно), женщина должна оставаться дома, воспитывать детей... — она на мгновение запнулась, но тут же продолжила, — хранить домашний очаг и так далее.

— Тогда мое протестантское воспитание почти ничем не отличалось от твоего, — сквозь слезы улыбнулась Рыжая. — Но оно не пошло впрок. Поэтому я здесь.

— Поэтому мы обе здесь, — вздохнула императрица. — Спокойной ночи. Джеймс, ты как будто что-то кислое проглотил.

— Наоборот, я проголодался, — пробормотал Хеллборн. "Черт побери, что я несу?!"

— Мой губернатор и об этом позаботится, — улыбнулась она. — А если нет — мой медальон все еще у тебя, можешь отрубить ему голову.

"Она шутит, разумеется шутит, иначе и быть не может".

* * *

Утром следуюшего дня Джеймс Хеллборн сидел на террасе губернаторского дворца и пытался привести в порядок свои мысли. Мысли плохо подчинялись. "Но, похоже, не у меня одного такие проблемы". Рядом с ним на ступеньки присела Фамке, громко зевнула и принялась растирать кулачками глаза.

— Я всю ночь не могла уснуть, — призналась она. — Все время думала... Нет, я не могу. Не смогу остаться здесь. Я отправлюсь дальше — как только мы получим новые приказы.

— Как только получим приказы, — словно эхо отозвался Джеймс.

"Hablando del Rey de Roma, por la ventana se asoma", — как говорят испанцы. Помяни дьявола...

На этот раз дьявол явился на мотоцикле, в образе одного из младших офицеров "Макнамары".

— Срочная радиограмма из штаба, сэр, — альбионский моряк протянул запечатанный пакет.

Хеллборн сломал печати и прочитал послание.

— Спасибо, мичман, вы свободны.

Офицер козырнул и удалился.

— Что там? — оживилась Фамке.

— Читай сама, — Хеллборн протянул ей конверт.

— Оно зашифровано, болван! — возмутилась Солнышко.

— В самом деле? — удивился Джеймс. — Ничего страшного, у нас еще полно времени.

Мэгги вышла к завтраку — она выглядела гораздо лучше, чем вчера. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Хеллборна. Некоторое время они втроем болтали о разных пустяках. Потом Джеймс все-таки решился.

— Я все понимаю, ты должна хранить нейтралитет, — осторожно начал он, — но ты ведь не откажешься принять на острове невооруженный пассажирский самолет? Пусть даже из воюющей страны?

— Пассажирский, как же, — нахмурилась королева Острова Черепов. — Если на этом самолете есть хоть один боеприпас...

— Только два пистолета, — поспешно уточнил Хеллборн. — Личное оружие пилотов.

— Ты забыл про сигнальную ракетницу из аварийного запаса, — ее взгляд заметно смягчился. — Хорошо. Но не злоупотребляй моим гостеприимством, Джеймс. И скажи спасибо, что Веллингтон Чжоу сидит в далеком Пекине. Он бы вряд ли такое позволил.

— Спасибо, Мэгги, — контр-адмирал вскочил на ноги, — если ты не против, я должен передать положительный ответ и переговорить с твоим губернатором — пусть подготовит аэродром. Еще раз спасибо. Я бы не стал беспокоить тебя по пустякам, но это очень важно.

"Не стал бы... Кого ты хочешь обмануть, мерзавец?"

— Самолет прилетит только вечером, — уточнил Хеллборн, вернувшись к столу через несколько минут. — До тех пор мы совершенно свободны. Будем считать, что никакой войны нет, и у нас отпуск. Кстати, у меня действительно отпуск! Ваши предложения, дамы?

Фамке захлопала в ладоши, а у Мэгги загорелись глаза — наконец-то!

— Скажи губернатору, пусть обеспечит машину и конвой, — немедленно отозвалась императрица — похоже, она давно ждала этого вопроса и заранее приготовила ответ. — Слетаем на другой конец острова — там есть прекрасный пляж. Вам понравится, обязательно. В вашей Антарктике такого нет.

"Пляж на другом конце острова?!"

— Скажи, а как насчет... — начал было он, и Мэгги снова поняла его с полуслова.

— В тот день, восемнадцать лет назад, разбились далеко не все зеркала, — тихо сказала она. — А некоторые с тех пор восстановились. Тебе ли не знать. Но на этом острове больше ничего нет. НИЧЕГО. Здешние врата запечатаны — может быть, навсегда.

Императорский гидросамолет высадил их у самого берега, и тут же удалился. Императорские телохранители спрятались где-то в джунглях, и "три мушкетера" остались в полном одиночестве. Хеллборн осмотрелся — да, это тот самый пляж. Восемнадцать лет назад, в другом, альтернативном, мире здесь стояли бунгало, бараки и боевые машины под флагами Индоокеанского Содружества. Не самые приятные воспоминания, но сержант Броквелл был прав, миллион раз прав. Иногда новые враги заставляют вас с тоской и печалью вспоминать старых врагов.

— Кто последний доплывет до косы — готовит обед! — воскликнула Мэгги и принялась стаскивать с себя рубашку. Как она похудела, подумал Хеллборн, сама на себя не похожа, и все эти новые шрамы — после операций, наверно. Вот и парик сняла — что не намочить. Черт побери, а лысина ей почему-то идет. Даже странно. С другой стороны, ничего странного. Просто есть такие женщины, которых ничто не может испортить.

Мэгги добралась до косы первой — Фамке и Хеллборн держались чуть позади, готовые в случае чего подхватить ее. И были так увлечены, что не заметили, кто пришел к финишу последним. Поэтому обед вызвался готовить Хеллборн. Пока он смешивал салаты и раскладывал бутерброды, Фамке и Мэгги плескались у самого берега. И Джеймсу пришлось отгонять еще одно воспоминание. Келли Робинсон и Патриция на карфагенском пляже в зазеркальной Северной Африке. Через несколько часов Келли получила две пули в грудь и чудом выжила, а еще через несколько дней Патриция умерла — больше чем умерла, ее расстреляли и отрубили голову. Черт возьми, как давно это было.

Давно и неправда.

Они оставались на пляже до самого заката — купались, загорали, бродили по крестным джунглям, снова болтали о разных пустяках. Несколько раз Фамке как будто нарочно отставала, Мэгги с Джеймсом оставались наедине, и тогда он особенно остро понимал, что то самое вошебство давным-давно покинуло этот мир.

Еще острее он понимал это, когда Мэгги несколько раз за день открывала захваченную из дворца медицинскую сумку с таблетками и шприцами.

"Ну что ж, у нас по-прежнему будет Харбин".

Ближе к вечеру вернулся гидросамолет, и они принялись собираться. Хеллборн натянул китель и порылся в карманах. Он слишком хорошо подготовился, когда планировал играть роль ирландского дипломата. В одном из карманов лежали две монетки — ирландские шиллинги с бородатым профилем графа Тирона. Джеймс оглянулся по сторонам — никто на него смотрит — и тут же утопил одну из монеток в набежавшей волне.

Минутная слабость, но он решил, что может себе ее позволить. Невелика цена, всего один ирландский шиллинг.

Гидросамолет отправился в обратный путь и вскоре приводнился на озере — том самом озере, где восемнадцать лет назад совершил посадку аппарат, впервые доставивший Мэгги, Хеллборна и других альбионцев и союзников на Остров Черепов. На берегу больше не стояли бараки иностранных легионеров, исчезла и приснопамятная стена джунглей. Теперь на несколько километров вглубь острова убегали бетонные полосы современного аэродрома. Как нельзя кстати. "Три мушкетера" едва успели выбраться из гидроплана, когда "невооруженный самолет из воюющей страны" показался в небе и пошел и на посадку. Большой, черный, длинный, стремительный — как ракета.

— Ну и чудовище, — поежилась Мэгги. — Еще раз скажи, что он пассажирский.

— Да, там есть место для одного пассажира, — пробормотал Хеллборн. — Но только для одного.

Они пересели в лимузин и подъехали к новому гостю одновременно с самоходным трапом. По трапу спустились двое. Одного из них Хеллборн хорошо знал — как и китайская императрица.

— Ваше Величество, — шедший первым, судя по нашивкам на летном комбинезоне — маршал авиации ЮАС, щелкнул каблуками и поклонился. — Господин адмирал, госпожа полковник.

— К старым друзьям так не обращаются, Роджер, — заметила Мэгги.

— Вот именно, — кивнул Хеллборн.

— Прошу прощения, мэм, — смешался южноафриканец, — и ты, Джеймс — давно не виделись... Мой второй пилот, флайт-лейтенант Редширт.

— Знакомая фамилия, — заметила Мэгги, а Хеллборн похолодел — дьявол, еще один привет из прежних времен. — Кем вам приходился капитан Тибериус Редширт, молодой человек?

"Покойный капитан Редширт. Его убила молния на острове Порт-Султан, почти восемнадцать лет назад, в ночь Святого Валентина".

— Мой дядя, мэм, — ответил молодой офицер. Точно, молодая и чуть более симпатичная копия старика Тибериуса. Но уже короткая стрижка, красное лицо и толстая бычья шея. Разве что глазки не свинячие — чувствуется, что парень умнее и воспитаннее своего дяди. Неудивительно, тот был всего лишь морпехом, а этот — пилот новейшего сверхсекретного самолета.

— Красивая машина, Роджер, — заговорила Фамке, и в ее голосе явственно прозвучали восторженные нотки, — как она называется?

— У нее есть длинный и скучный модельный номер, — сообщил маршал авиации Роджер Бушелл, герой легендарного сражения у берегов Новой Гвинеи, утопитель белголландских линкоров и метатель подводных лодок. — Но в честь этой миссии аппарат получил собственное имя. "Красный Дракон".

— Ах! — только и сказала Фамке, в то время как Хеллборн схватился за голову.

— У вас что, совсем фантазии нет? — простонал альбионец. — Опять "Дракон"? Ничего лучше придумать не могли?! Словно китайцы или японцы какие-то, одни сплошные драконы... Извини, Мэгги.

— Ничего страшного, — фыркнула маньчжурская императрица, — я не обиделась.

— Так назывался корабль капитана Килинга, который бороздил эти моря три с половиной века назад, — сухо сообщил южноафриканец. — Все претензии к нему.

— It's Killing Time! — неожиданно запела Фамке. Похоже, она была на седьмом небе от счастья — даже оставаясь на земле, и ей не терпелось забраться в кабину. "Мне бы в небо".

— Совершено верно, только капитана звали Keeling, а не Killing, — уточнил Роджер.

— Что слышно в ваших краях? — между делом поинтересовался Хеллборн.

— Банги пока не появлялись... — начал было южноафриканец.

— Банги? — на всякий случай переспросил Джеймс, хотя все прекрасно понял.

— Да, это словечко очень популярно в текущем сезоне, — усмехнулся маршал. — А ты как думал? Что мы каждый раз будем называть их "бан-гла-де-ши-анс" или "бан-гла-ста-ни-анс"? Слишком много чести! Враг должен иметь простое, короткое и легко произносимое имя. Фрицы, максы, гансы, бразы, джапы, франки, виксы... Прошу прощения, мисс ван дер Бумен.

— Ничего страшного, — ухмыльнулась Фамке, — ты бы слышал, как мы вас называли.

— Теперь банги. Банги у наших берегов пока не появлялись, но мы готовы их встретить. Премьер-министр выступил с очередной красивой речью. Хотя, между нами, он не был оригинален. Как и в прошлый раз он сказал, что Светлый Запад не падет, а орки должны быть остановлены. Орки — вот еще одно короткое и простое имя для врага, — заметил южноафриканец. — Не удивлюсь, если когда-нибудь нам придется иметь дело с кем-то, кто получит такое прозвище.

— Неважно, — отмахнулась Солнышко, — когда мы вылетаем?

— "Мы"? — удивился Роджер Бушелл. — Я думал, что мы только подберем контр-адмирала Хеллборна...

— Даже не рассчитывайте, — отрезала Фамке. — Итак, один пилот у нас уже есть, Джеймс — офицер-наблюдатель...

"Как тогда, на борту звездолета, летящего на Луну, — вспомнил Хеллборн. — Богатый опыт, не поспоришь. Именно поэтому они прилетели за мной".

— Осталось уточнить, кто будет вторым пилотом, — деловито продолжала Фамке. — Мистер Бушелл или наш юный друг Тибериус-джуниор.

— Меня зовут не Тибериус, — откликнулся флайт-лейтенант Редширт, — так звали моего дядю...

— Поздно, — отрезала Фамке. — И скажи спасибо, Джуниор, я ведь могла назвать тебя Одуванчиком или Фонариком. Итак?

— Это новая машина... — неуверенно начал маршал авиации.

— Это всего лишь клон "Серебряной стрелы", я налетала на "Стреле" триста часов, — перебила его Фамке, — последний полет — всего полтора месяца назад. И еще пятьсот часов на "Юпитере", и несколько тысяч на "Vliegend draakje".

— У нас нет летного костюма ваших размеров...

— Летный костюм — целых два костюма, легкий и высотный, плюс шлемы к ним, лежат в каюте на нашем "ирландском" корабле, — поведала Фамке. — Вместе с другими средствами защиты, — добавила она, что заставило Редширта-младшего покраснеть еще больше. — Никогда не знаешь, что тебе понадобиться в следующий момент, особенно на войне. Что-нибудь еще?

— Между прочим, мэм, это единственный реактивный самолет, за полет на котором получают "крылышки" астронавта! — неожиданно выпалил "Джуниор".

— Сынок, — рот Фамке растянулся до ушей, — я получила "крылышки" астронавта десять с лишним лет назад, чуть выше вершины Кракатау. Соображаешь?

Редширт сообразил и покраснел еще больше.

— Хорошо, я остаюсь здесь, — окончательно сдался Роджер Бушелл. — "Красный Дракон" отправляется на рассвете...

"На рассвете! Кто бы сомневался!"

— ...до тех пор у вас есть время посидеть в кабине, освежить память и сделать несколько кругов над островом. Приступайте. Это приказ, полковник.

— Есть, сэр!!! — рявкнула Солнышко. — Разрешите приступать, сэр? Только комбинезон привезу.

— Вот и все, — сказала Мэгги, когда лимузин отъехал. — Я остаюсь здесь одна.

Она ссутулилась, и голос ее уже не был таким веселым, как сегодня утром.

— Я... я... — начала было Фамке, но тут же запнулась и как-то вся съежилась.

— Не надо извиняться, Дюймовочка, — да, императрица помнила это старое прозвище, еще времен Битвы за Британию, — если бы я чувствовала себя хоть немного лучше, я бы тоже забралась в этот самолет — хоть вместо пилота, хоть вместо наблюдателя, хоть вместо приборов. Не надо извиняться. Лучше попробуйте побыстрее покончить с этой войной и снова приезжайте в гости. Лучше всего — в ближайшие полгода.

— Я приеду, — неожиданно для самого себя сказал Хеллборн, — я обязательно приеду.

"Граф Тирон свидетель — он не даст соврать, я обязательно вернусь".

ГЛАВА 11 — ПОЛЕТ "КРАСНОГО ДРАКОНА" —

"На радарном экране, расположенном слева на приборной доске перехватчика "Пика-Дон", не было видно ни одного аэродрома. А Ховарду Фармену аэродром был нужен позарез".

Дин Маклафлин, "Ястреб среди воробьев".

* * *

— Первый пилот Рыжик — здесь, второй пилот Джуниор — здесь, офицер-наблюдатель Пингвин — здесь, — перечислила Фамке. — Весь экипаж и пассажиры на местах. Начинаем предполетную подготовку. — И она принялась щелкать кнопками.

— Первый циклотрон!

— Готов, — немедленно отозвался Редширт-младший.

— Второй циклотрон!

— Готов.

— Третий циклотрон!

— Готов.

— Четвертый циклотрон!

— Готов!

— Реактор!

— На линии, семьдесят процентов от нормы и поднимается.

— Центральная камера!

— Сорок пять атмосфер, и стабильно.

— Начинаю продувку основной турбины... три... два... один... сейчас! резервная турбина... три... два... один... сейчас!

— Пятьдесят... двести... триста... семьсот... две тысячи оборотов и стабильно!

— Давление в камере?

— Девяносто атмосфер, и стабильно.

— Диспетчер Скалл-Айленд, говорит борт 696, Танзания Эйрлайнс. Готовы покинуть аэродром.

— Вас понял, 696. Старт разрешаю. Счастливого пути.

— Счастливо оставаться, Скалл-Айленд. Второй пилот, приготовиться. Пуск циклотронов 1 и 2 по моей команде... три... два... один... Сейчас!

— Есть!

— Пуск циклотронов 3 и 4 по моей команде... три... два... один... сейчас!

— Есть!

— Убрать блокировку факельного инжектора, убрать ручной тормоз, поднять закрылки, развернуть конус, ключ на старт... три... два... один... зажигание! пуск!!! семь... восемь... девять... есть отрыв! Леди и джентльмены, мы в воздухе! двадцать... сорок... сто... пятьсот... тысяча метров, и поднимаемся! Две тысячи метров... три тысячи... четыре тысячи... пять тысяч... шесть тысяч... одиннадцать... семнадцать... двадцать два! Леди и джентльмены. вас приветствует ваш капитан! Наш полет проходит на высоте — во всех смыслах этого слова, у нас нет связи с землей — как и было задумано, полет нормальный, все системы работают нормально. Погода прекрасная, в небе ни облачка. Посмотрите в иллюминатор — прямо по курсу вы можете видеть остров Суматра. Я не помню, кому он сегодня принадлежит, но, к счастью, у нас на борту находится признанный специалист по вопросам такого рода, и сейчас он расскажет нам...

— Переходному правительству Соединенных Штатов Западной Индонезии, — не выдержал Хеллборн. — Северная часть — государству Ачех. Северная половина Ачеха — в руках бенгальских агрессоров. Наша первая цель. Доставь нас туда.

— Вас поняла, сэр. Будем над целью через час тридцать минут. Пара кустиков.

— "Пара пустяков", — машинально поправил Джеймс.

— Один хрен, — беззаботно отозвалась Фамке.

— Следите за своим языком, юная леди!

— Сам дурак! Следи за своими приборами. Джуниор, ты чего такой кислый? Включи нам какую-нибудь веселую музыку.

Редшир-младший принялся покорно вращать одну из ручек на приборной панели. Как назло, на первой же волне, на которую он наткнулся, играл блюз "Маленькая Исландия".

— Нет, не годится, — поспешила заметить Фамке — девчонка была испорчена, но не до такой степени. — Продолжай искать.

"Сбросьте на них бомбу".

Увы, не с этого аппарата. Это был всего лишь самолет-разведчик, способный летать выше, дальше и быстрее других разведчиков, но не бросать бомбы.

Подходящая музыка так и не нашлась. Фамке принялась травить анекдоты, потом и вовсе хвастаться своими реальными и вымышленными победами на любовном фронте. Со своего места позади пилотских кресел Хеллборн не мог видеть лица Редширта, но отчетливо его себе представлял — красное, красное, еще краснее, совсем уже красное, красное смещение! эффект Допплера!!!

В другое время и в другом месте Джеймс мог бы — или хотя бы попытался бы — остановить этот поток сознания, но не сейчас. Хеллборн понимал, что ей просто необходимо отвлечься. Она слишком сильно переживает. Встреча с Мэгги не прошла даром. Как и для него — просто он избрал другой способ. Набрать в рот побольше воды. И думать о чем-нибудь приятном. Например, про лейтенанта Уину Фергюсон. Полтора часа пролетели незаметно...

— ...а потом был еще один корсиканец, мы познакомились в Париже, вскоре после падения. Он был настоящий гангстер — не из мафии, на Корсике это как-то иначе называется. То есть это я думала, что он гангстер, а на самом деле он был агентом итальянской разведки. Или португальской, точно не помню, — не умолкала Фамке. — Он был хитер, как тасманский дьявол — вовремя понял, что мы его раскусили, и ударился в бега. Франц был в ярости, он поднял на ноги всю истребительную команду ЮГБ, но так его и не нашел. А это были отличные специалисты — в ЮГБ не только дуболомы работали, вроде тех, что мы завалили в Тифлисе. Кстати, о Тифлисе! Там был один парень, абориген — знаешь, один из этих диких горцев, его насильно завербовали в местную армию, я его практически на улице подобрала, а он мне и говорит...

— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ! — красный огонек на приборной панели прервал воспоминания полковника Солнышко на самом интересном месте.

— Что за черт... — ее голос мгновенно изменился, от прежних вульгарных ноток не осталось и следа. — Всем проверить ремни! Вижу цели — минимум три — нет, четыре! Нас атакуют!!!

— Ты уверена? — не удержался от глупого вопроса Хеллборн.

— Тип машин неизвестен, идут встречным курсом, семнадцать тысяч метров и поднимаются, скорость — примерно полтора МАХа...

— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!

— Наблюдаю пуск ракет!!! Держитесь!!!

Лучшее время для охоты — на этом меридиане всего лишь шесть тридцать утра — но для истинного охотника — любое время суток — лучшее время для охоты.

Фамке резко дернула ручку влево — "Красный Дракон" упал туда же, на левое крыло, даже не снижая скорости перегрузки — тьма в глазах — — ракеты — одна! две! три!!! — прошли справа по борту, если головки успели захватить цель, сейчас они должны развернуться...

— Сбрасываю воду! — заорала Дюймовочка.

ФШШШПЫХ! — и "Красный Дракон" мгновенно окутался облаками пара. Тридцать тысяч литров, ракетам должно хватить, должно хватить, должно...

Яркая вспышка за бортом, легкая вибрация корпуса.

— ЕСТЬ! — вне себя от радости заорал Редширт. — Все снаряды уничтожены!

— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!

— "Бандиты" совсем близко!

Сбросить скорость — ручку от себя — пикируем! пикируем! пикируем!!!

Тень за бортом, на мгновение заслонившая солнце.

— Я видел! — закричал Джуниор. — Я успел разглядеть красный круг — это банги!

Успел или не успел? Это мог быть самообман, самовнушение, самогипноз — не имеет значения, это были враги, и они доказали свою враждебную сущность.

— Похоже, модернизированный "Супер-Вампир", — уже спокойнее добавил южноафриканец. — Факельный ускоритель — вот как они поднялись на такую высоту.

— До берега осталось совсем немного, но при такой скорости они должны были сжечь все топливо, — заметила Фамке. — Ах, как мне это знакомо...

"Даже не сомневаюсь. Ваши японские вассалы и наши корейские союзники в 40-х, наши японские союзники и наши корейские враги в 50-х действовали точно так же", — вспомнил Хеллборн.

Добраться до цели — вот главная цель; остальное не имеет значения.

— КАЙЗЕР БАНЗАЙ!!! — неожиданно завопила Солнышко.

Нет, только не это.

Что она задумала?!

Темнота в глазах.

РАЗ! — сбросить скорость — ДВА! — ручка от себя до упора — ТРИ! — ручка на девяносто градусов по часовой стрелке — УДАР!!! — вспышка — вибрация — тень за стеклом.

ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!

— Минус один, — хладнокровно сообщила Фамке. — Мы уже над Суматрой — включай свои шпионские камеры.

— А смысл? — прохрипел Хеллборн, поспешно нажимая на все кнопки подряд.

Смысла и в самом деле было немного — они летели брюхом вверх.

— Потерпи немного, — Фамке даже не успела завершить предложение, а "Красный дракон" уже перевернулся и снова полетел как положено. Как раз вовремя — или нет? — да!!! — нет?!!! — над колпаком пилотской кабины скрестились сразу две пунктирные линии трассеров — перегрузки — темнота в глазах — "ДЕРЖИТЕСЬ!" — клац — щелк — внезапный рев циклотронов — вспышка — вибрация.

— Минус два, — доложила Солнышко.

"Она разрещала одного из них хвостом, а второго — сожгла факелом", — наконец-то сообразил Хеллборн.

Я всегда знал, что она сумашедшая, но теперь это больше, чем знание, это как фундаментальный закон Вселенной, постоянная Планка и Е=мс2.

— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!

— Хорошего понемножку, — она все-таки призвала на помощь остатки разума, — снижаемся и начинаем искать дружественный аэродром.

— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!

— Еще шесть бандитов слева по курсу! — доложил Редширт.

— А, черт бы вас побрал...

Перегрузки — темнота в глазах — две вспышки за стеклом — сильная вибрация — и она не прекращается, не прекращается, НЕ — — — — — — — — —

— Всем покинуть машину! — хладнокровно скомандовала Фамке.

К счастью, "Красный дракон" был устроен таким образом, что ей не нужно было выслушивать дурацкие ответы вроде "я тебя не брошу!" или "только после вас!"

ЧПОК! — сорвана пломба — КЛАЦ! — нажата красная кнопка — БРРРРАНГ! — пауза — БРРРРАНГ! — пауза — БРРРРАНГ! — и револьверный механизм последовательно катапультирует наблюдателя, второго пилота и капитана.

На какое-то мгновение Хеллборну показалось, что время застыло — вернее, замедлило свой ход — и он ясно видит:

себя, висящего в небе вниз головой, почему-то со стороны;

Редширта-младшего, раскинувшего руки, как крылья — он что, планировать собрался?

Фамке, которая свернулась в клубочек, и стала еще больше похожа на Солнышко;

"Красный Дракон" — в облаке дыма, пламени и металлической стружки — почему стружки?! — металлической стружки;

бенгальский "супер-вампир", уткнувшийся носом в турбину "Красного дракона" — как ключ в замочную скважину;

один из вражеских пилотов — он катапультировался чуть раньше, его парашют уже раскрылся — и тут один из самолетных обломков — чей? неважно — настиг его и срезал нижнюю часть тела. И теперь на землю, медленно покачиваясь, опускалась только половина пилота — — примерно до пояса.

I was a skinny fighting lad

No more than seventeen

The sorriest excuse for a man

That you have ever seen

But now I am a Thornbird

And as proud as I can be

Colonel Thornbush

Made a man out of me

Glory, glory I'll be falling through the sky

Glory, glory I am not afraid to die

Glory, glory I'm as proud as I can be

Colonel Thornbush

Made a man out of me

Фамке приземлилась первой. По крайней мере, ей так показалось. Джунгли — джунгли — одни сплошные джунгли — о! — а вот и прогалина, надо дотянуть до нее, дотянуть, еще чуть-чуть — нет, не вышло, придется садиться на деревья — так, сейчас самый ответственный момент — ай! — ветка — ветка — ВЕТКА! — АЙ! — уфф, наконец-то земля. Осмотрелась по сторонам, не увидела ничего интересного и принялась освобождаться от парашюта. Потом вытряхивать всякую дрянь из волос — шлем остался где-то наверху, щека горела — ой! — надо чем-то смазать, так недолго и инфекцию подхватить. Потом присела прямо на землю и попыталась перевести дух. Это было веселое приключение, но надо знать меру и вовремя остановиться. Пусть даже на этот раз ее остановил кто-то другой. Так, можно снова встать на ноги — ноги вроде бы держат — и строить дальнейшие планы. Самое время, потому что кусты на той стороне прогалины — метрах в пятидесяти зашевелились — Фамке насторожилась, потом принялась ощупывать себя в поисках оружия — быстрее, быстрее! — а, это всего лишь Джеймс. Как-то он странно идет, шатается, как будто пьяный. Ранен?! Нет, просто ноги не держат. Водоплавающая крыса! Пингвин!!! Ему недоступна радость настоящего полета!

— Добро пожаловать на планету Земля! — хихикнула Солнышко, когда Хеллборн подошел поближе. В 1956-м эта шутка была гвоздем сезона, но к 58-му успела немного постареть и обрасти бородой. Впрочем, Фамке всегда плевала на подобные тонкости и условности.

— Да, конечно, — невпопад отозвался Джеймс.

— Куда теперь? — деловито осведомилась она.

— Где наш второй пилот? — оглянулся по сторонам Хеллборн.

— Я думаю, его труп где-то там, — Фамке махнула рукой себе за спину. — Я видела третий парашют в той стороне.

— Труп?! Почему? Ты в этом уверена?

— У меня такое предчувствие, — Дюймовочка пожала плечами.

Но предчувствие обмануло ее. Редширт обнаружился метрах в пятистах к северу — живой и вполне здоровый, только повисший на дереве и запутавшийся в стропах. Совместными усилиями его удалось освободить и опустить на твердую землю. Поле чего Фамке повторила свой вопрос:

— Куда теперь?

— Я думаю. нам стоит пойти на юг, — неуверенно предложил Хеллборн — он все еще не пришел в себя. По крайней мере, окончательно не пришел. — Надеюсь, мы не упали в бенгальском тылу. Рано или поздно мы натолкнемся на дружественные части ачехов или даже индонезийцев...

— С какой стати? — развела руками полковник ван дер Бумен.

— О чем ты? — не понял Джеймс.

— Эээ... Прошу прощения, сэр... — начал было Редширт, но Фамке не позволила ему договорить.

— Какие ачехи? Это не Суматра, болван.

— ???!!!

— Где были твои глаза? — фыркнула она. — Ты что, за приборами не следил?

— Между прочим, они пропали, весь полет коту под хвост, — пробормотал Хеллоборн в самых расстроенных чувствах.

— Это не Суматра, — повторила Солнышко. — Мы перелетели через пролив. Это перешеек Кра. Где-то между Малайским полуостровом и Индокитаем.

— Э... а... — только и смог выдавить из себя Хеллборн.

Это безумное воздушное сражение заставило его окончательно потерять счет времени и расстоянию. Всего лишь Малайский полуостров? Слава тебе Господи, мы все еще на Земле! И даже в Юго-Восточной Азии!

— Напомни, кому он сегодня принадлежит? — спросила Фамке, разворачивая карту. — Мы где-то здесь. — Она обвела указательным пальчиком квадрат площадью в сотни квадратных километров.

— А точнее нельзя? — Джеймс попробовал мобилизовать жалкие остатки иронии. — Где были твои глаза?

— Искали цели, — хладнокровно ответила Солнышко. — И все равно, я хотя бы с континентом не ошиблась — как некоторые. Так где мы? Бирма, Китайская Малайя?

— Надеюсь, что все-таки Таиланд, — хмыкнул Джеймс. — Между прочим, слышишь это?

— О, ты только сейчас услышал? — фыркнула она. — Он уже давно летит. Геликоптер, старая белголландская модель, "Фоккер-А-358". Про национальную принадлежность не скажу, мы успели построить тысячи штук, теперь на них в этом районе планеты все летают. Остаемся здесь, под защитой деревьев, и готовим бинокли.

Через несколько минут Хеллборн первым разглядел опознавательные знаки на борту кружащего в небе вертолета и поспешил восстановить свою репутацию Признанного Специалиста по вопросам такого рода.

— Твинс, — небрежно сообщил он, — опуская бинокль. — Близнецы.

— Кто? — не сразу поняла Фамке. — А, ясно. Опять ваш идиотский англосаксонский военный сленг. Близнецы — сиамские близнецы — таиландцы, короче говоря. Так бы сразу и сказал.

— Я так сразу и сказал, — ухмыльнулся Хеллборн, но тут же помрачнел. — Интересно, они все еще держат на меня обиду?

— С чего бы это? — удивилась Солнышко. — Можно подумать, что ты такого сделал? Они уже давно все забыли и простили. Не сомневаюсь, ты в два счета найдешь с ними общий язык. Пара кустиков.

"И действительно, что я такого сделал?"

Пара кустиков.

Глава 12 — Звезда Бангкока —

Пусть ваш ответ повалит колокольни,

Утопит в океане корабли,

Прибьет хлеба поднявшеюся бурей,

Деревья с корнем вывернет в лесах.

"Макбет", Акт IV, Сцена 1.

* * *

На борту К.А.Ф. "Хаббакук III". Где-то в Индийском океане. 30 февраля 1944 года, 18.22. по местному времени.

За четырнадцать лет до описываемых событий.

* * *

Коммандер Джеймс Хеллборн стоял на открытой верхней палубе и с легким интересом следил за идущим на посадку самолетом.

— Я раньше таких машин не видел, — признался он. — Полагаю, новый подарок от наших американских друзей?

— Совершенно верно, — кивнул лейтенант Кельвин Уотерсон. — "Consolidated Aircraft" В-32 "Доминатор". Двадцать семь тонн чистого веса, размах крыла — сорок два метра...

— Это лишнее, — поспешно остановил его Хеллборн. — Я услышал его имя — мне этого более чем достаточно. Враги будут повержены и опозорены. Пойдем, поздороваемся с гостями.

Когда альбионцы подошли к "Доминатору", гости уже стояли снаружи. Трое. Один из них был Хеллборну хорошо известен и являлся его непосредственным начальником. Другого Хеллборн знал только в лицо — сталкивались как-то раз, в коридорах Министерства Обороны. Третьего он видел первый раз в жизни.

— Добрый вечер, адмирал, — Хеллборн приложил ладонь к фуражке.

— Вольно, — немедленно отозвался контр-адмирал Мартин. — Познакомьтесь, Джеймс. Это полковник Дюранд из министерства обороны. С этого момента и вплоть до нового приказа вы поступаете в его полное распоряжение. Это все, Джеймс. До свидания, полковник. Желаю удачи.

— Спасибо, сэр, — кивнул новый знакомый. — Постараюсь вернуть вашего человека в самое ближайшее время.

Знакомый акцент. Хеллборн не сразу, но вспомнил, какие люди говорят с таким акцентом. Скорей всего, парень родился в Северной Америке, но еще ребенком перебрался в Новый Альбион. Дитя двух миров. Почти как Вирджиния. И больше ничего общего. Во-первых, полковник был мужчиной. Мускулистый и грузный одновременно — как ему это удается? коренастый, лысый, с расплющенным боксерским носом. Глаза скрываются за толстыми стеклами очков — слишком толстыми, чтобы разобрать цвет глаз. На первый взгляд — чуть старше сорока. На второй — чуть младше.

— Я буду в своем оперативном центре, — добавил Мартин. — Кельвин, за мной.

— Удачи, Джеймс, — шепнул на прощание Уотерсон.

— Спасибо, — пробормотал Хеллборн.

"Она мне несомненно понадобится".

— Теперь моя очередь, коммандер, — полковник Дюранд повернулся к Хеллборну и одновременно указал на третьего гостя. — Знакомьтесь. Мисс Ребекка Стар. Один из наших лучших сотрудников.

Имя ей удивительно не подходило. Такое имя должна носить маленькая англосаксонская девочка с косичками. Она ходит в католическую школу, читает Шарлотту Бронте, мечтает получить в подарок пони, и планирует завести после свадьбы дюжину детишек. Или что-то в этом роде.

Мисс Ребекка Стар, стоявшая в тени "Доминатора", прежде всего принадлежала к азиатской расе. Китаянка, решил Хеллборн, из южных, Гонконг и его окрестности. Что самое забавное, она действительно может носить такое имя и такую фамилию. Невысокая, примерно одного роста с Фамке. Двадцать пять — двадцать шесть лет, не больше, если он вообще что-то понимает в китайских женщинах. Бледная, неестественно бледная, слишком бледная для китаянки. "Один из наших лучших сотрудников". Интересно, сколько лет она проторчала в Альбионе? Весь загар сошел. Странно, что я не встречал ее раньше. О фигуре сказать ничего нельзя — она скрывается под мешковидным, явно на два-три размера больше, комбинезоном парашютиста. Прическа точно также скрывается под летным шлемом. И это все о ней. Или почти все.

— Очень приятно, мистер Хеллборн, — она вежливо кивнула, но даже не подумала протянуть руку или что-то в этом роде. — Наслышана о вас. Я рада, что мне придется работать с лучшим.

Это не акцент Гонконга, машинально отметил Джеймс. Она училась говорить по-английски в другой стране. "Работать"? Хм, что она имеет в виду?..

— Очень приятно, — пробормотал в ответ Хеллборн и добавил галантный полупоклон. — Добро пожаловать.

Он не стал уточнять, куда именно "добро пожаловать". На авианосец, на фронт, в личную гвардию Разрушителя Миров? — неважно, там будет видно.

— Спасибо, Ребекка, — снова заговорил полковник Дюранд. — Возвращайтесь пока в самолет.

Она молча кивнула и степенно удалилась. Полковник задумчиво посмотрел ей вслед; Хеллборн автоматически последовал его примеру.

— Пройдемся, мистер Хеллборн, — Дюранд первым нарушил молчание. — Нам надо кое-о-чем поговорить.

Джеймс пожал плечами и подчинился.

— Прохладно тут у вас, — поежился американец, когда они отошли от "Доминатора" на несколько десятков метров. — Это действительно Индийский океан? И мы находимся в двух шагах от экватора?

"Точно, экспат. Не первый год в Альбионе, но так и не привык".

— Мы стоим на глыбе из двух миллионов тонн грязного пайкерита, — ухмыльнулся Хеллборн. — Могло быть хуже, сэр.

— Это верно, — вздохнул Дюранд. — Все никак не привыкну...

"Прекрасно, он сказал об этом вслух. Теперь это не мои догадки, теперь это официально!"

— Ваше задание, коммандер Хеллборн, — полковник заговорил совсем другим голосом — прохладным, как окружающая среда. — Слушайте внимательно. Через несколько часов этот самолет поднимется в воздух. Разумеется, вы будете на борту. Пилот вскроет запечатанный пакет и доставит машину в некую точку на материке. В этой точке мисс Стар должна будет выброситься с парашютом. После этого самолет должен немедленно вернуться на базу, а вы сможете вернуться к своим обычным делам и обязанностям. — Дюранд сделал паузу, и Хеллборн немедленно ей воспользовался. Иногда ему нравилось создавать о себе превратное впечатление.

— И это все, сэр? — Джеймс сделал удивленное лицо. — Простите, я не совсем понял, в чем будет заключаться моя роль?

— Ваша роль — ни на шаг не отходить от мисс Стар, — охотно пояснил полковник с самым доброжелательным выражением лица. — Ни на шаг, понимаете? Держать ее за руку необязательно, напротив, но не спускайте с нее глаз. От этой палубы и до точки выброски. Понимаете?

— Понимаю, но не до конца, — признался Джеймс. На сей раз он почти не лукавил. — Почему именно я?

— Ваша репутация опережает вас, — просто сказал Дюранд. — Такое задание можно поручить не каждому.

— Следить за девушкой? — хмыкнул Хеллборн.

— Не только, — полковник откровенно помедлил, прежде чем продолжить.

"Он напоминает человека, который все никак не решится броситься в воду, — хладнокровно отметил Джеймс. — Еще немного... Вот, сейчас!"

— Если с самолетом что-нибудь случится, — внезапно заговорил полковник, — мы все-таки на войне, что угодно может случится — вас собьют, или вы будете вынуждены идти на аварийную посадку из-за поломки в двигателе, или любая другая причина, которая помешает вам добраться до цели... В этом случае... В этом случае вы должны немедленно застрелить мисс Стар. Немедленно и без колебаний.

"Ваша репутация опережает вас".

— Я вас правильно понял? — спокойно уточнил Хеллборн. — Если что-нибудь пойдет не по плану, я должен убить мисс Ребекку Стар, вашего лучшего сотрудника, вот эту милую девушку, с которой вы меня только что познакомили?

— Совершенно верно, — резко кивнул Дюранд. — И как можно быстрее. Не пытайтесь спасти ее или вернуть на базу. Просто убейте. Потому что она ни при каких обстоятельствах не должна попасть в руки противника. Не вздумайте рисковать. К примеру, не дожидайтесь аварийной посадки. Вы можете быть ранены или потерять сознание, у вас не будет сил поднять пистолет или нажать на спуск. Стреляйте сразу, как только один из двигателей начнет чихать — кажется, так это называется. Вы меня поняли? Цельтесь в голову, чтоб наверняка. Обязательно цельтесь в голову. И не один раз. Опустошите весь магазин — поверьте, ни один патрон не будет лишним.

"Он с ума сошел. Она не может быть настолько опасна".

"Или может?"

— Каким оружием вы пользуетесь? — полковник решительно не собирался закрывать рот.

— "Магнум-357", — пожав плечами, сообщил Хеллборн.

— Какой фирмы? Какого года модель? — немедленно принялся уточнять Дюранд.

"Не нравится мне этот нездоровый блеск в глазах, — подумал Джеймс. — Все ли с ним в порядке?"

— "Кольт", сорок первого года выпуска.

— Хорошо, но недостаточно, — кивнул полковник. — У вас есть запасной пистолет?

— Да, белголландский "гранд браунинг", трофейный...

— Мало. Вот, возьмите и мой, на всякий случай, — Дюранд принялся расстегивать ремень с пистолетной кобурой. — Это "Смит-Вессон" 44-го калибра, с тройным замком...

"Псих какой-то".

— Убейте ее. Даже если двигатель начнет чихать — тут же убейте ее, — повторил полковник Дюранд. — Желаю удачи, мистер Хеллборн. Нет, не торопитесь — у вас еще есть несколько часов. На корабле есть стрельбище?

— Обычно мы стреляем прямо с палубы, надо только предупредить дежурного офицера, — подтвердил Джеймс. — Хотите попрактиковаться?

— Нет, я хочу, чтобы вы попрактиковались, — уточнил Дюранд. — Убедитесь, что все ваши пистолеты работают. И как можно быстрее. Это приказ, коммандер. Я буду стоять рядом с вами и наблюдать. И я не потерплю осечек.

"Куда я попал и что все это значит?!"

Но прошло уже много лет с того самого дня, когда Джеймс Хеллборн дал себе слово — никогда и ничему не удивляться. Это был один из тех случаев, когда он решил данное слово сдержать.

Все пистолеты и револьверы работали безотказно. Еще через три с небольшим часа "Доминатор" оторвался от палубы и направился на север. Как только авианосец скрылся за горизонтом, самолет повернул на восток.

* * *

— ...представляете, какая нелепая ситуация? Я стою посреди улицы и не понимаю, как здесь очутился. Я ведь точно помню, что вошел через эту дверь, пробыл в доме менее пяти минут и тут же вышел обратно! К счастью, у моих друзей не хватило терпения, поэтому они не стали тянуть с разоблачением розыгрыша.

Ребекка Стар рассмеялась.

— Люблю истории со счастливым концом, — призналась она.

— О! Я знаю великое множество таких историй, — не моргнув глазом солгал Хеллборн.

"На самом деле таких историй не существует. Даже самые "счастливые" завершаются словами "умерли".

Пусть даже в один день.

Два часа пролетели незаметно. Хеллборн честно выполнял приказ — ни на шаг не отходил от своей подопечной. Травил анекдоты, угощал сухим пайком (судя по ее реакции, она была привычна к такой пище), снова травил анекдоты...

Так продолжалось до тех пор, пока за иллюминатором не сверкнул луч мобильного прожектора.

— ВНИМАНИЕ! — объявил по внутренней связи пилот. — Слева по борту — самолет противника. Ночной истребитель, предположительно "Дракула". Всем постам повышенное внимание, огонь не открывать. Огонь без приказа не открывать!

У Хеллборна сжалось сердце. Он заглянул внутрь себя — и сам себе не поверил. Оно действительно сжалось.

"Время от времени это случается даже с лучшими из нас".

"Черт побери, я уже должен стрелять?" Джеймс машинально прислушался к гудению двигателей. Нет, не чихают. Но даже если чихнут — должен ли он понимать приказ настолько буквально?

Если "Дракула" опознает их и откроет огонь, уже первый снаряд может попасть в Хеллборна, и тогда он не сможет выполнить приказ.

Ребекка Стар спокойно сидела напротив и тоже прислушивалась — к чему? к двигателям? к внутренним голосам? вспоминала полученные приказы?

Интересно, а что приказали ей? Догадывается ли она — или может не догадывается, а просто твердо знает о приказах, полученных Хеллборном?

Да или нет?

В этот самый момент над входом в пилотскую кабину замигала долгожданная красная лампочка, и только невероятным усилием воли Джеймс удержал в глубине себя рвущийся на свободу выдох облегчения.

— Приготовиться, — объявил командир корабля.

— Пора, — повторил за ним Хеллборн и помог Ребекке подняться. До сих пор он не прикасался к ней — не было причин или повода — и только сейчас почувствовал, какая у нее маленькая и слабая ладонь, как у ребенка. Почувствовал даже сквозь плотные защитные перчатки. Парашютный ранец она надела сразу после вылета, оставалось еще раз проверить ремни и замки — что Хеллборн и проделал. Все в порядке. Вроде бы все в порядке. Нет, не вроде бы. Все в порядке. Ребекка посмотрела на него и улыбнулась. Он машинально улыбнулся в ответ, не успев решить, насколько это уместно. Ребекка натянула кислородную маску, но ее глаза по-прежнему улыбались.

Красная лампочка погасла, рядом с ней замигала оранжевая. Лязг — щелчок — низкое гудение — в полу открылся модернизированный бомболюк. По ту сторону — ночь, беспросветная ночь. Хеллборн прищурился до боли в глазах — ему показалось, что внизу раскинулся большой город. Если так, то светомаскировка на высоте. Интересно, где мы сейчас? Судя по скорости самолета... Неважно. Разберемся потом. Сейчас — задание. Ребекка встала у самого края и вцепилась в поручни.

Оранжевая лампочка погасла, загорелась зеленая.

Она не сказала ни слова на прощание, просто шагнула вперед и нырнула в пустоту. Хеллборн даже моргнуть не успел — в самом буквальном смысле.

Низкое гудение — щелчок — лязг. Люк закрылся. Хеллборн вздохнул, посчитал до трех и направился к пилотской кабине.

— Возвращаемся, — коротко приказал он.

Первый пилот кивнул и принялся колдовать над штурвалом. Хеллборн повернулся, собираясь вернуться на свое место в грузовом отсеке — вовремя повернулся, это спасло ему жизнь.

"Дракула" перехитрил их. Он отключил прожектор и подобрался поближе.

Длинная пушечная очередь пробила лобовое стекло. Что-то стремительное и тяжелое ударило Хеллборна в поясницу и бросило его на пол. Нет, не снаряд — снаряд такого калибра просто оторвал бы ему позвоночник, несмотря на бронежилет. Всего лишь осколок — один из обломков пилотского кресла, сопровождаемый кровавыми ошметками самого пилота. Как только вражеская пушка замолчала, Джеймс встал на четвереньки и отряхнулся. Черт побери, кровь и мозги повсюду. Ладно, не впервой. Хеллборн оглянулся через плечо — второй пилот цел, держит управление. Сквозь разбитое лобовое стекло врывался ветер и одновременно уходил воздух. "Как такое может быть?" — подумал Хеллборн, но времени удивляться не было. Джеймс снял с плеча чудом уцелевшую кислородную маску и натянул на лицо, потом метнулся к приборной панели и включил громкую связь.

— Всем постам, ответный огонь! Разрешаю стрелять!!!

Двенадцать бортовых пулеметов затрещали почти одновременно.

— Займи его место! — неожиданно рявкнул второй офицер. — Будешь помогать мне!

— Я не пилот! — машинально огрызнулся Хеллборн, но тут же добавил: — Неважно!

— Неважно! — одновременно с ним воскликнул уцелевший летчик.

— Будешь помогать мне! — Подсказывай, что делать? — сказали они одновременно.

Совместными усилиями самолет удалось развернуть. "Дракула" промчался мимо, но он был где-то рядом, никаких сомнений. Бортстрелки потеряли его, и потому прекратили огонь. Но ненадолго. Когда пулеметы затрещали снова, стало ясно, что "Дракула" вернулся. Обычно ночные истребители охотятся в одиночку, но если противник позовет на помощь своих приятелей... Хорошо хоть зенитки молчат. Ну да, конечно, одиночный самолет, наверняка разведчик, нет смысла открывать огонь и демаскировать позиции. Вот если бы речь шла о большом налете...

Джеймс Хеллборн едва успел зажмуриться. Плотно сжатые веки, мутное стекло килосродной маски, расстояние, тот факт, что он сидел спиной к вспышке — все это спасло ему зрение. И не только ему.

Он узнал эту вспышку, ее невозможно было не узнать — и сразу вспомнил, что последует за ней.

— Держитесь! — закричал он во всю силу своих легких. — ДЕРЖИТЕСЬ!!!

Люди, собравшие В-32 "Доминатор" из отдельных запчастей на заводе в далекой Америке, потрудились на совесть. Плотная волна теплого воздуха, пришедшая с востока, расшатала резьбу каждой гайки и каждого болтика, но самолет уцелел. Уцелел и продолжил свой полет на юго-запад.

— Твою мать, что это было?! — второй пилот не был красноречив и оригинален.

— Держи штурвал, я сейчас вернусь, — приказал Хеллборн и направился к хвостовому пулеметному гнезду. Предположение оказалось верным — оттуда открывался самый прекрасный вид. Несколько секунд Джеймс вглядывался в умирающую ночь прямо через плечо потрясенного бортстрелка и только молча шевелил губами. Потом отвернулся.

"De assche van Klaas klopte op mijn hart".

Все точь-в-точь, как тогда, три с половиной года назад, в сердце Нового Альбиона.

— Держать прежний курс, — бросил он, вернувшись в пилотскую кабину. — Возвращаемся на базу.

"Дракула" больше не беспокоил их. Очевидно, легкий истребитель не пережил встречу с ударной волной.

— Как назывался этот город? — наконец-то решился спросить Хеллборн.

— Бангкок, — коротко ответил второй пилот.

И это все о нем.

Глава 12, часть 2.

* * *

На палубе авианосца его снова встречал Кельвин Уотерсон.

— Адмирал ждет тебя.

— Какое совпадение, — прошипел Хеллборн, — я ведь тоже жду не дождусь встречи с ним!

Несмотря на поздний час, контр-адмирал Мартин бодрствовал, окруженный документами и фотоснимками. Он был так увлечен своей работой, что не сразу поднял глаза, когда Хеллборн ворвался в оперативный центр.

— Что это было, сэр?! — рявкнул Джеймс.

Адмирал отодвинул бумаги и снял очки.

— Всем покинуть помещение, — приказал он своим офицерам. — Кельвин, останься.

— Ты лучше меня знаешь, что это было, — добавил Мартин, когда зал опустел. — Ты там был, и ты это видел.

Хеллборн тяжело вздохнул и опустился на ближайший стул. Еще один глубокий вдох.

— Примерно два с половиной часа назад в городе Бангкок, Таиланд, произошел атомный взрыв. Все признаки налицо: мощная световая вспышка, столь же мощная ударная волна, сопровождаемая тепловым излучением, черное грибовидное облако. Предположительная мощность взрыва — около ста тысяч тонн тротила. О жертвах и разрушениях ничего сообщить не могу — наш самолет немедленно покинул район атомного удара, согласно прежде полученным приказам. Это все, сэр.

— Ты все слышал, Кельвин? — спокойно осведомился адмирал.

— Я все записал, сэр, — кивнул Уотерсон.

— Тогда отправляйся в радиорубку и начинай рассылать сообщения, — велел Мартин.

— Будет исполнено, сэр.

— Адмирал, вы не подскажете мне, где я могу поговорить с полковником Дюрандом? — поинтересовался Хеллборн, когда за Кельвином закрылась дверь. — Мне надо задать ему несколько вопросов...

— Полковник Дюранд улетел полчаса назад, — сообщил шеф. — У него было такое предчувствие, что не стоит дожидаться твоего возвращения и дальнейших разговоров.

— Полковник поступил совершенно правильно, — злобная гримаса исказила лицо Хеллборна. — Мистер Дюранд мог не пережить этот разговор.

— Я все правильно понял, Джеймс? — адмирал приподнял левую бровь. — Ты только что угрожал расправиться с вышестоящим офицером альбионских вооруженных сил?

— Ну и что здесь такого? — равнодушно пожал плечами Хеллборн. — Мне и прежде приходилось это делать. И угрожать, и даже претворять угрозы в жизнь. Вам ли не знать.

— Мне ли не знать, — согласно кивнул Мартин. — Кроме того, помнится мне, что в последний раз тебя амнистировали. Хочешь попробовать снова? Думаешь, стоит рискнуть? Не стоит, Джим. Поверь мне, оно того не стоит. Так или иначе, полковник улетел, но перед этим посвятил меня в основные детали операции. Возможно, я сумею ответить на твои вопросы.

— Черт побери, — взорвался Хеллборн, — почему именно я?! Он мог послать на такое задание одного из своих сотрудников...

— Он и послал, — заметил адмирал. — Одного из своих лучших сотрудников. Мисс Ребекку Стар.

— Я не ее имел в виду, — помрачнел Джеймс.

— Я понял, — снова кивнул шеф. — Если ты не знал, у нас не так много офицеров с твоим опытом.

— Опыт, сэр? — не понял Хеллборн. — Какой еще опыт? Выбрасывать девушек из самолета?!

— Болван, тебе что, вышибло мозги ударной волной?! — в свою очередь взорвался адмирал. — Вот только когда — сегодня ночью, или три с половиной года назад, в Маленькой Исландии?! Ты был там, когда взорвалась первая атомная бомба виксов, ты ее видел — ты лучше многих знаешь, как все это выглядит. Поэтому ты был нам нужен на борту этого самолета. Для надежного визуального подтверждения.

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Хеллборн. — Это была длинная ночь... Я вот еще чего не понимаю. Где была бомба? В парашютном ранце? Или на земле? Неужели она успела приземлиться и активировать бомбу на земле...

— Дурак, — спокойно сказал Мартин. — Она и была бомбой.

— ...

В каюте на какое-то время воцарилась тишина. Адмирал просто молчал, а Хеллборн тупо смотрел в одну точку и пытался вызвать из глубин памяти одну, давно и прочно позабытую мысль. Что-то, о чем он думал, когда блуждал в тот проклятый год, первый год войны, в ледяной пустыне Нового Альбиона.

Вспомнил. Все-таки вспомнил.

"Атомные пистолеты, атомные пушки, атомные звездолеты, атомные чудовища, атомные девушки и даже обнаженные атомные девушки..."

Атомные девушки.

— Не спрашивай меня, как они это сделали, — снова заговорил Мартин. — Я не атомный физик, и даже не химик, я в этом мало что понимаю — если честно, вообще ни черта не понимаю. Быть может, ей пришлось каждый день глотать соляные таблетки — я имею в виду, из солей урана. И запивать хлоридом радия или нептуния, чтобы побыстрее набрать критическую массу. Не знаю. Как и ты, я могу только строить догадки.

— Почему она? — прошептал Джеймс. — Почему не обычная бомба из металлов и электрических цепей?!

— Я могу только строить догадки, — повторил адмирал. — Наверное потому, что человеческое тело — куда более мощное оружие, чем холодный кусок железа.

— Она знала, что должна умереть?

— Конечно, — подтвердил Мартин. — Она сама вызвалась, добровольно. Ей все равно недолго оставалось. Работа с радиоактивными материалами до добра не доведет. Врачи отпускали ей две-три недели, не больше.

— Она хороша держалась, — вспомнил Хеллборн. — Мы даже поужинали вместе. Сухим пайком...

— Вот как? — печально улыбнулся адмирал. — Ну что ж, в таком случае, она вовремя покинула самолет. Прости за грязные физиологические подробности, но в ее нынешнем состоянии она не могла долго удерживать пищу в желудке.

— Не надо так, — еще нахмурился Джеймс.

— Еще раз извини. Полковник оставил мне ее копию личного дела, — Мартин поспешил сменить тему. — Прочитаешь потом. Разумеется, ее звали не Ребекка. Какое-то труднопроизносимое кантонское имя. Родилась в Бангкоке, в китайском квартале. Ее мать была проституткой, а отец мог быть кем угодно из тысячи клиентов. Она сама стала проституткой в одиннадцать лет. Ты не хуже меня знаешь эти грязные азиатские города — сам можешь представить, что ей довелось пережить. Коммандер Фитцричард — помнишь его? Он погиб в тот же день, что и Патриция — так вот, Фитцричард завербовал ее и вывез из Бангкока за несколько дней до начала войны. Ребекка Стар ненавидела этот город всеми фибрами души. Она бы дорого заплатила, чтобы вернуться и отомстить. Собственно, так оно и случилось. Она вернулась, отомстила и дорого заплатила.

— И что будет теперь? — тихо спросил Хеллборн.

— Не сомневаюсь, ее наградят орденом, — уверенно заявил шеф. — "Южный Крест" первой степени, не меньше. И даже поставят кенотаф. Маленький и скромный, но на нашем военном кладбище в Дракенсберге. Я думаю, она это вполне заслужила.

— Я не об этом, сэр, — покачал головой Джеймс. — Я... мы... Короче говоря, мы только что превратили в пепел таиландскую столицу. Что теперь будет?

— Мерзкий городок, он вполне это заслужил, — неожиданно зло ухмыльнулся контр-адмирал Мартин. — Что теперь будет? Я тебе расскажу. Таиландцы давно колебались. Им просто не хватало еще одной хорошей порки. Сегодня ночью они ее получили. Попомни мои слова, не пройдет и недели, как сиамские близнецы капитулируют и даже перейдут на нашу сторону. Еще на один шаг ближе к победе! Выше нос, Джим, сегодня мы сделали великое дело. Можешь не сомневаться, мы спасли тысячи альбионских парней, которые должны были погибнуть при вторжении в Таиланд. Теперь мы сможем использовать таиландские аэродромы для новых ударов по владениям виксов, и таиландских солдат для нового наступления. Большая победа, Джимми-бой!

— Я часто спрашиваю себя — "за что мы сражаемся?" — задумчиво сказал Хеллборн. — Быть может, мне стоит задать еще один вопрос — "как мы сражаемся?" Если мы начнем сбрасывать с самолета взрывающихся девушек, чем мы будем отличаться от виксов, которые посылают на верную смерть своих японских рабов-самоубийц?

— Девушек? — поморщился Мартин. — Так вот в чем дело? Тебе было бы легче, если бы с "Доминатора" спрыгнул парень? Если ты не заметил, эта война многое изменила. Никогда в нашей стране или на нашей планете не было так много женщин в военной форме.

— У нее вообще было военное звание? — немного невпопад уточнил Джеймс.

— Было, конечно, она ведь была одной из нас. Но это сейчас неважно. Ты все равно задал хороший вопрос, — согласился Мартин. — Чем мы будем отличаться? Не знаю. Быть может тем, что не мы начали эту войну?

"Но мы так о ней мечтали!"

— У них тысячи самоубийц-рабов, у нас — один-единственный доброволец, — добавил адмирал.

— Один-единственный, — горько усмехнулся Хеллборн. — И какой успех! Что-то мне подсказывает, что скоро у нас появятся новые добровольцы.

— Будет непросто найти нового добровольца на такую миссию, — заметил шеф.

— Вам ли не знать, как у нас порой вербуют добровольцев, — еще раз усмехнулся Джеймс.

— Мне ли не знать, — адмирал на какое-то мгновение отвернулся, но тут же перешел в атаку. — С другой стороны, прекращай эти сопли. Мы сражаемся не первый год. Ты боевой офицер, Джим, тебе и раньше приходилось отправлять солдат на верную смерть.

— Никогда, — вскинулся Хеллборн.

— Ты уверен? — прищурился шеф.

— Никогда, — твердо повторил Хеллборн. — Никогда и ни за что. На войне никакая смерть не может быть верной. Я посылаю солдата с секретным пакетом через минное поле. Я знаю, как ничтожны его шансы. Они малы, они ничтожны, но они есть. Пусть даже один шанс из миллиона. Он может перебраться через минное поле и уцелеть. Я отправляю другого солдата во вражеский тыл. Я не сомневаюсь, что его схватят на границе и отправят в лагерь для военнопленных. Я знаю, что ждет его в лагере, и как мало у него шансов выжить. Но они есть, эти шансы — он может пережить пытки и голод, и в один прекрасный день вернется домой. Но я никогда раньше не приказывал солдатам превратиться в живую бомбу и прыгнуть с самолета на вражеский город. Никогда.

— Будем надеяться, что тебе больше и не придется этого делать, — пробормотал Мартин. — Ладно, на сегодня хватит. Вы свободны, коммандер. Приказываю как следует выспаться. Продолжим завтра. Завтра будет новый день. Мы увидим весь этот мир в новом свете.

Контр-адмирал Мартин сказал чистую правду — завтра действительно был новый день. Новые дела и новые мысли.

Среди них были такие мысли, которые так и не посетили их головы.

Теперь это звучит странно, но ни самому Хеллборну, ни его начальнику даже в голову не пришло, что все может повернуться иначе. Что атомная бомбардировка, гибель древней столицы и сотен тысяч людей озлобит таиландцев, ожесточит их сердца и заставит сражаться до последнего человека и патрона. Напротив.

Больше того, это даже таиландцам в голову не пришло.

Все произошло в точности, как предсказывал адмирал Мартин. Через несколько дней после налета Таиландская Империя капитулировала, разорвала все отношения с белголландскими партнерами и перешла на сторону союзников. Таиландские солдаты принялись сражаться за правое дело Альянса, приближая окончательную победу над врагами мира и человеческого рода.

Наивные.

Они не знали, что никакая победа над врагами человечества не может быть окончательной.

Никогда.

ГЛАВА 13 — Король умрет иль Мортимер погибнет —

"Он будет мертв и наш приказ найдут".

Кристофер Марло, "Правление и смерть короля Эдуарда Второго".

* * *

— Итак? — в каком-то смысле нежный голосок Фамке ван дер Бумен вернул его в настоящее. — Как нам следует поступить, герр адмирал, сэр?

Хеллборн ответил не сразу.

— Эй, Джеймс, ты не заснул? — в ее голос проникли легкие нотки беспокойства.

— Ни в коем случае, я просто взвешиваю все "за" и "против", — признался Хеллборн. — Перед самым отлетом я проверил последние сводки. Таиланд все еще оставался нейтральной страной. Поэтому я считаю, что нам следует сдаться таиландцам. После этого потребуем, чтобы нам помогли добраться до ближайшего альбионского, британского или любого другого дружественного консульства. Ну и так далее.

— Нейтральная страна? А если на этот раз нас все-таки интернируют? — хихикнула Фамке.

— Все может быть, — туманно отвечал Хеллборн. — Но Таиланд не только нейтральная страна, но и банановая империя. Я думаю, мы договоримся с местными чиновниками. Есть другие предложения?

— Мы можем уйти в джунгли, — предложила Солнышко. — Если пойдем на север, рано или поздно доберемся до бирманской границы. На юг — до китайской...

Перед глазами Джеймса Хеллборна немедленно пронеслись другие воспоминания. Вот он, на восемнадцать лет моложе, пробирается через джунгли Центральной Африки. Справа от него Патриция, слева — комиссар Аттила Кун...

— Нет, — контр-адмирал поспешно тряхнул головой, прогоняя печальные мысли прочь. — Ни в коем случае. Решено. Сдаемся таиландцам. Возвращаемся на прогалину — мне кажется, вертолет направился именно туда.

— Логично, — кивнула Фамке, — тут ему и приземлиться-то негде. Эй, Джуниор, а ты не уснул? За нами, шагом марш, и не отставай!

Все это время молчавший южноафриканец покорно кивнул и поплелся в хвосте маленького отряда.

— Между прочим... — начал было Джеймс, но тут же запнулся.

На сей раз Фамке поняла его с полуслова.

— Джуниор, ступай вперед, и не вздумай подслушивать. Тетя и дядя должны поговорить о важных вещах. Это приказ, понял?

— Так точно, мэм, — промямлил Редширт и стремительно удалился. Фамке задумчиво посмотрели ему вслед.

— Когда я решила, что он погиб, то первым делом подумала — на его месте должна была быть Мэгги. Жаль, что мы не взяли ее с собой.

— Что ты такое несешь? — не понял Хеллборн.

— Эта смерть не для нее, — прошептала Рыжая. — Не так. Она должна была погибнуть в бою...

— ...с оружием в руках, и отправиться в Вальгаллу, — перебил ее Хеллборн. — Я все правильно угадал? Где ты набралась этой чуши? У своих норвежских приятелей? Что ты предложишь в следующий раз? Накачать ее хлоридом урана и сбросить с самолета?! Знаешь, у меня богатый опыт.

— Я... понимаешь... извини, — пробормотала Солнышко. — Я не хотела. Просто так не должно быть...

— Хватит, — резко оборвал ее Джеймс. — Не думай сейчас об этом. Мы должны выбраться отсюда, вернуться домой и еще раз встретиться с ней. Потому что она еще жива, и ничего еще не закончилось. Это приказ, поняла?

— Так точно, сэр, — отозвалась Фамке и шмыгнула носом. — Так что теперь?

— Когда мы встретимся с тайцами, мне не не стоит называть свое настоящее имя, — задумался Хеллборн. — Допустим, в толстые энциклопедии этот случай не попал — мы позаботились об этом, но в газетах военного времени писали, кто на самом деле командовал тем бомбардировщиком. И это был вовсе не капитан Мюррей, первый пилот, получивший в грудь очередь из "Дракулы". И уж точно не полковник Дюранд.

— Ну и что? — она пожала плечами. — Вали все на Дюранда.

— Это само собой, — охотно согласился Джеймс, — валить на мертвеца легко и приятно...

— В самом деле? — удивилась Фамке. — В смысле, он умер? Когда? Я не следила за его биографией.

— Да, я уже догадался, — кивнул Хеллборн. — За чем ты вообще следила в последние годы? Впрочем, он погиб в тот же день. Самолет, на котором полковник улетел, чтобы избежать неприятного разговора о мной, разбился где-то в океане. Случайная авиакатастрофа. Не повезло.

— Случайная авария? — переспросила Рыжая и хихикнула. — Да, конечно. И эти люди жаловались на наш белголландский гадюшник.

— Можешь верить во что хочешь, — не стал разубеждать ее Хеллборн. — Это действительно была случайная авария. Старый ненадежный самолет. Ему бы следовало лететь домой на новеньком "Доминаторе". Так или иначе, после гибели полковника программу немедленно закрыли. Ответственный министр дословно написал в приказе: "Джентльмены так не поступают".

— Как трогательно! — зажмурилась Фамке. — Ах, эти прекрасные альбионские джентльмены...

— Один из них стоит рядом с тобой, — буркнул Джеймс. — Мне всякое приходилось делать, но должны же быть какие-то границы.

— Конечно, вот сбросить обычную бомбу из металла и электрических цепей — совсем другое дело!

— Кто бы говорил, Железная Дева.

— Да, был такой факт в моей биографии, — неохотно согласилась она.

— Слава богу, хоть за какой-то биографией ты следила! — воскликнул Хеллборн. — Короче говоря, сегодня меня снова зовут генерал ван Хельсинг. И не перепутай. Надо только молодого человека предупредить.

— Старый добрый ван Хельсинг! Как в старые добрые времена! — просияла Фамке.

— Именно так, и никак иначе. Потому что в окрестностях старой таиландской столицы по сей день рождаются сиамские близнецы.

— Можно подумать, они до того дня не рождались.

— Не смешно, — нахмурился "генерал ван Хельсинг".

— Извини. Я думаю, за это никто из нас не сражался. Такие дети иногда рождаются и у нас, в Новой Голландии. В окрестностях Претории, например.

— Да, я знаю, — неохотно признался Хеллборн.

"Не только мы платим за грехи отцов".

Тем временем они снова выбрались на прогалину, откуда начали свое короткое путешествие по джунглям. Южноафриканец Редширт смиренно ожидал их на границе джунглей. Как и предсказывала Фамке, таиландский вертолет направился туда же, и уже успел приземлиться.

— Быстро они нас отыскали, — задумчиво пробормотала Рыжая.

— Пограничники, наверно, — предположил Джеймс. — Увидели взрыв, отправились исследовать место крушения. Черт побери, ненавижу сдаваться в плен, каждый раз после очередной аварии. Мой список кораблей Гомеру и не снился.

— Вам обоим не снился мой список, — ухмыльнулась Фамке. — Как сейчас помню, я — с моими норвежскими друзьями — славно отпраздновали потерю двадцать пятого самолета. После этого я окончательно сбилась со счета. Но это не тот случай, — неожиданно добавила она. — Ты видел, что произошло?

— О чем ты? — не понял Хеллборн.

— Дурак, это не был случайный перехват! — воскликнула она. — Нас ждали! Банги знали, что мы летим! Или ты думаешь, что мы совершенно случайно повстречались сразу со всеми модернизированными "супер-вампирами" Султана-Императора?

— Если ты права, это значит... — пораженный Хеллборн не договорил.

"Стареешь, Джимми-бой, теряешь хватку! Возьми себя в руки!"

Капитан Роберт Спринг был далеко не единственным агентом врага в наших рядах.

Кто?

Подозреваются все.

Даже больше, чем все.

Южноафриканцы, предоставившие самолет; китайцы с Острова Черепов; и, разумеется, весь экипаж "Макнамары". И даже альбионская секретная служба.

Фантастическая беспечность.

И вот так каждый раз — каждый раз, когда начинается новая война.

У меня еще будет время подумать над этим — когда вернемся домой. Или чуть раньше. Будем решать проблемы по мере поступления. Для начала следует разобраться вот с этими сердитыми вооруженными парнями.

Таиландцы — человек шесть — высыпали из вертолета и развернулись в цепь. Маленькие азиатские солдатики, худые и грязные, потрепанная униформа чуть ли не белголландских времен, и такое же старое оружие. Черт побери, даже красные гиксосы товарища Брауна выглядели гораздо лучше.

— Медленно идем им навстречу, ладони держать перед собой, руки пока поднимать не надо, — объявил Хеллборн. — Вперед, марш!

Таиландцы были готовы к такому повороту событий. Они что-то загомонили на своем языке, немедленно окружили экипаж "Красного Дракона" и принялись тыкать в гостей (пленников?) винтовками. К счастью, без штыков.

— Добрый день! — провозгласил Хеллборн. — Здесь кто-нибудь говорит по-английски? По-французски? По-голландски? — добавил он чуть тише.

Некоторое время спустя выяснилось, что иностранными языками владеет только пилот, и его французский язык оставляет желать лучшего. Впрочем, его словарного запаса хватило с запасом, чтобы разъяснить упавшим с неба союзникам положение вещей:

— Да, месье, мы пограничная охрана. Мы доставим вас в наш военный лагерь, начальник разберется.

Ну что ж, логичное продолжение. Могло быть гораздо хуже. Есть на Земле страны, где нарушителей границы расстреливают на месте, без суда и следствия, невзирая на лица.

Гости и аборигены забрались в вертолет, который немедленно оторвался от земли. Действительно, старая белголландская машина. Двигатель грохотал и дребезжал, корпус вибрировал, в старых пробоинах свистел ветер.

"Не долетим, — обреченно подумал Хеллборн. — Развалимся по дороге. Мой список кораблей еще длиннее станет..."

Не угадал. Долетели и благополучно приземлились. Не прошло и десяти минут.

Хеллборн выбрался наружу одним из первых и осмотрелся.

Еще один (который по счету?!) военный лагерь в джунглях. Бунгало, бараки, бамбуковый забор, соломенные вышки. Несколько старых джипов и даже два старых танка, белголландские "три-цератопсы". Человек двадцать в зеленой униформе стоят на постах или слоняются туда-сюда. На флагштоке повис печальный штандарт в ожидании ветра. Все пройдет, и это тоже пройдет.

Джеймс тяжело вздохнул и, вежливо, но твердо подталкиваемый стволом винтовки, зашагал в сторону бунгало, возвышавшегося в центре лагеря. Товарищи по оружию и "летучие таиландцы" последовали за ним.

Светлая и просторная комната была украшена картами, знаменами и портретами вождей. За столом сидел красивый молодой офицер с тонкими черными усиками. Его мундир кардинально отличался от униформы подчиненных, и был новым, чистым и выглаженным. Его французский язык был безупречен, Хеллборну такой и не снился.

— Печальная история, — констатировал офицер, выслушав рассказ Хеллборна и рассматривая разложенные перед ним на столе документы, пистолеты, компасы и другое мелкое снаряжение, отобранное у гостей. — Очень, очень прискорбная ситуация. Но не волнуйтесь! Мы вам поможем, обязательно поможем. Мои люди проводят вас в место, где вы сможете отдохнуть и даже пообедать. А я пока свяжусь со своим командованием. Добро пожаловать в Таиланд!

— Благодарю вас, капитан, — Джеймс отвесил один из своих лучших полупоклонов, и удостоился ответного.

— Ваше оружие и документы пока останутся у меня, — добавил офицер. — Вы же понимаете.

— Разумеется, — Хеллборн даже не подумал возражать.

— Хорошо. Как я уже сказал, мои люди проводят вас. — В комнате оставалось три солдата, по одному на каждого гостя. Капитан повернулся к старшему из них и выпалил длинную фразу на своем языке. Солдат часто-часто закивал и указал гостям на выход. Джеймс Хеллборн еще раз поклонился и сделал первый шаг. При этом он обернулся через плечо и поймал глазами настороженный взгляд Фамке.

"УБЕЙ", — беззвучно, одними губами произнес Хеллборн.

Первый удар — снова любимый прием и коронный номер, локтем в горло. Немного не рассчитал и промахнулся — этот солдат был гораздо ниже Мохаммеда Османи. Но и так неплохо получилось — локоть врезался в нижнюю челюсть и разбил ее вдребезги. Таиландец отлетел к противоположной стене. Второй удар — той же самой рукой, но в обратном направлении. На этот раз не промахнулся — кулак угодил точно в солнечное сплетение, и два звука слились в один — хлопок выбитого из легких воздуха и треск сломанной грудной клетки. Тем временем Фамке прыгнула на третьего охранника — в буквальном смысле, запрыгнула на плечи и свела ноги в замок. Солдат не удержался на ногах и рухнул на пол. В грохоте падения едва не потонул, но все-таки был услышан треск сломанной шеи. Three down, one to go — минус три, остался один. Офицер, до сих пор сидевший за столом, наконец-то отреагировал на избиение своих людей. Раз — и он прыгнул на крышку стола; два — и он уже в центре комнаты, три — и он споткнулся о винтовку, заботливо протянутую Хеллборном. Еще через мгновение над ним выросла Фамке, с другой трофейной винтовкой. Таиландец торопливо расстегнул кобуру, и Солнышко спокойно нажала на спуск. ЩЕЛК! Осечка. Офицер поднял пистолет, но выстрелить не успел. Фамке хладнокровно перехватила приклад тяжелого сиамского "маузера" и даже не размахиваясь всадила винтовочный ствол прямо в правый глаз лежавшего на полу офицера — как копье. Короткий фонтан крови — и все было кончено.

Все кончено, еще раз убедился Хеллборн, окинув торопливым взглядом поле битвы. После чего метнулся к окну и осторожно выглянул наружу. Рядом с командирским домиком — никого. Солдаты все также бродят по лагерю и занимаются своими делами. Никто ничего не услышал. Несколько минут в запасе есть.

— У нас есть несколько минут в запасе, — повторил Джеймс вслух, — но рано или поздно кто-то захочет навестить командира. Нужно действовать быстро.

— Эй, Джуниор, ты опять заснул? — Фамке одной рукой вытирала окровавленное лицо, а другой тормошила южноафриканского пилота, застывшего у стены. — Типичный случай кататонического ступора, — уверенно добавила она. — Очнись уже, мать твою!

— Зачем вы их убили? — Редширту наконец-то удалось разлепить губы.

— А в самом деле — зачем? — заинтересовалась Фамке и повернулась к Джеймсу, одновременно прищурив сразу оба глаза.

— Потому что этот ублюдок, — Хеллборн кивнул на труп офицера, — приказал своим миньонам примерно следующее: "Этих двоих расстрелять. Девку тоже, но можете перед этим попользоваться". Он думал, что я его не пойму!

— Я знала, что у тебя много талантов, — в голосе Фамке прозвучало уважение, — а теперь еще и тайский язык...

— Это не тайский, — сообщил Джеймс, — это был кхмерский. Я должен был раньше догадаться, еще у вертолета. Просто эти парни болтали на каком-то простонародном диалекте. А у командира был прекрасный столичный выговор, как будто прямо сейчас из королевского дворца!

— Прекрасно. И когда ты успел выучить кхмерский? — уточнила Рыжая. — Во время войны?

— Я его не выучил, — признался Хеллборн. — Так, несколько общих фраз и самых популярных слов. В том числе самые популярные на войне — "убивать" и... эээ... "совокупляться".

— "Убивать" и "трахать", надо же. А ты уверен, что правильно понял контекст? — хихикнула Солнышко. — А вдруг бедняга офицер сказал что-то вроде "Eduardum occidere nolite timere bonum est" ?

— Что?! — удивился Джеймс. — Только латыни мне сейчас не хватало...

— "Казнить нельзя помиловать", дурачок! — снова хихикнула она. — А ты взял и не помиловал!

Хеллборн снова окинул комнату взглядом — на этот раз затравленным.

— Теперь, когда ты об этом спрашиваешь, я уже и сам не уверен, — признался он и сделал выражение лица, гласившее: "я только что надкусил кислое яблоко". — Все равно, уже ничего не исправишь. Надо выбираться отсюда.

— Между прочим, почему кхмерский? — вспомнила Фамке.

— Это не таиландцы. То есть не тайцы, — уточнил Хеллборн. — Таиландская армия, но не тайцы. Дьявол, я сейчас совсем запутаюсь. Короче, это "черные кхмеры".

— "Черные кхмеры"?! Хм, сто лет про них не слышала, — пожала плечами Фамке. — Что они здесь делают?

— Границу охраняют, тут они не соврали, — усмехнулся Джеймс. — После войны целые отряды "черных кхмеров" бежали в Таиланд. Новое правительство разрешило им служить в таиландской армии. Вот они и служат. Видишь этот портрет? Это маршал Лол Нон, их первый лидер и великий герой, мать его... А вот и боевой штандарт режима — только это не пирамида, это Ангкор, древняя камбоджийская крепость и национальная гордость.

— Я знаю, что такое Ангкор, — надулась Солнышко, — я не совсем тупая.

— Эти ублюдки на все способны, — продолжал Хеллборн, — что только укрепляет меня в моих подозрениях. В смысле, я понял его совершенно правильно. Он приказал нас убить...

— ...и трахнуть, — хладнокровно добавила белголландская принцесса. — Должно быть он очень удивился, когда я сделала все наоборот! — Фамке наступила на горло офицера и выдернула винтовку из его глазницы. Ей в лицо ударил еще один фонтан крови, на этот раз не такой мощный. Она спокойно утерлась рукавом, открыла затвор "маузера" и заглянула внутрь.

— Э, да здесь слоны насрали! — непринужденно сообщила она. — Неудивительно, что он дал осечку! Сиамское дерьмо, — она бросила винтовку на пол и подобрала другую. — Вот эта получше — мой старый и добрый белголландский "манлихер". Джуниор, ты еще долго собираешься здесь стоять?! Возьми оружие и становись к двери! Будешь сторожить, пока тетя прихорашивается. Все-таки ты удивительный тормоз! Знаешь, Джим, кого он мне напоминает? Макса ван Бергера, Белохвостика. Белохвостик тоже изрядно тормозил. Но мы в конце концов сделали из него человека!

— Это верно, — не стал спорить Хеллборн и в который раз осмотрел комнату.

— Итак, мой адмирал, что теперь? — поинтересовалась Фамке, удовлетворенная осмотром новой винтовки.

— Дай мне немного подумать, — попросил он. — Придумал, — добавил Джеймс секунду спустя. — Переодеваемся. Спокойно выходим отсюда и идем к вертолету. Ты ведь сможешь им управлять?

Это был тот самый случай — и далеко не первый — когда ему следовало отрезать, поджарить и проглотить собственный язык, но только не задавать этот вопрос. Смертельное оскорбление, которое могут — нет, не смогут смыть даже океаны крови. Хуже, чем назвать ее Одуванчиком и Солнышком одновременно.

— Я убью тебя когда-нибудь потом, — пообещала полковник ван дер Бумен. — Я тебе только одно скажу — я трахалась с главным конструктором этого вертолета. В кабине первого прототипа. Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — на всякий случай сказал Хеллборн. — Можешь убить меня как-нибудь потом. Переодеваемся. — Он перевернул один из трупов и принялся сдирать с него армейскую куртку. Расстелил ее на столе и покачал головой. Бросил взгляд на мертвого офицера — весь в крови, мундир безнадежно испорчен. Посмотрел на Редширта — тот наконец-то занял позицию у двери, потом на Фамке.

— Только ты, Рыжая. На нас с мистером Редширтом это не налезет, даже пытаться не стоит.

— Толстяк, — хихикнула она и принялась расстегивать свой комбинезон. — Эй, Джуниор, отвернись! Рано тебе еще на такое смотреть. Черт побери, что с этой курткой? И здесь слоны насрали. Вернемся домой — месяц из ванны вылезать не буду.

Она натянула куртку, придирчиво выбрала самые чистые штаны из трех предложенных пар и спрятала рыжие волосы под зеленой панамкой. Схватила "манлихер" и страшно оскалила зубы. Получился образцовый таиландский — или камбоджийский солдатик.

— Годится, — удовлетворенно кивнул Хеллборн. — Мы с Редширтом будем по-прежнему изображать пленных, поэтому нам винтовки брать нельзя. Наберем побольше пистолетов. — Он взял со стола свой альбионский "кольт", потом подобрал с пола пистолет командира "черных кхмеров".

Подобрал и замер.

— Что случилось, Джим? — уже через минуту забеспокоилась Фамке. — Что ты там нашел? Что с тобой? ТЫ ПЛАЧЕШЬ?!

Разумеется, полковник Солнышко ошибалась.

Это были не слезы.

В глазах Джеймса Хеллборна отражался Туман Времени — туман, в который он погрузился и в котором растворился без остатка.

ГЛАВА 14 — Сердце тьмы —

"Отправьте военную ракету "Аякс" за его трупом".

Генерал Кала, 1980 год.

* * *

Январь 1943 года. Где-то в Южном Индокитае. За пятнадцать лет до описываемых событий.

* * *

Самолет — точнее, гидросамолет — приземлился — вернее, приводнился -в сумерках. Старая, добрая традиция, освященная тремя годами мировой войны.

Пилот заглушил мотор и замолчал сам. Собственно, за все время полета он произнес от силы два-три слова. Слишком молчаливый для француза, мысленно констатировал Джеймс Хеллборн. Хм, да и француз ли он вообще?

— Что теперь, месье Ле Брис?

— Ждем, — пилот и на этот раз не изменил себе, он был сама лаконичность. Ле Брис, Ле Брис... Бретонец, наконец-то понял Хеллборн. Ему бы следовало родиться спартанцем, а не бретонцем. Ну что ж, бретонец — это не совсем француз, хотя, честно говоря, Хеллборн мало что знал о бретонцах. Достаточно и того, что командир французского подводного крейсера рекомендовал капитана Ле Бриса как своего лучшего пилота. Если не врал, конечно. Ну что ж, сюда мы долетели без приключений. Что будет завтра?

Хеллборн повернулся к ближайшему иллюминатору и сделал вид, что любуется окружающим пейзажем в лучах заходящего солнца. Но, право слово, любоваться здесь было нечем. Вонючие джунгли Юго-Восточной Азии. Те, самые, что лежат в кармане, рядом с кормом для голубей и мелкими монетами. Бог ты мой, какая пошлость. Гидроплан покачивается у берега в крошечном заливе неизвестной реки... Хм, река ли это? Это как-то иначе называется. На глаз — пятьдесят процентов воды, пятьдесят процентов грязи. Болото или что-то очень близкое к нему.

Строго говоря, такие места можно отыскать и в дельте альбионского Стикса, особенно в разгар лета — альбионского лета, в январе-феврале. Но тамошние болота — они как-то роднее и ближе... Нет, Джеймс Хеллборн не собирался идти на компромиссы и страдать объективностью, когда речь шла о болотах Нового Альбиона. Что угодно, только не это.

Что еще мы видим за бортом? Ах, да, деревянная пристань. А может и не пристань, а мостки для полоскания белья — если кому-то в голову придет безумная идея стирать белье в этой воде. Явное творение рук человеческих, но как давно здесь ступала нога человека? В пределах видимости — ни единой живой души. Война изменила привычный распорядок вещей и в этом уголке родной планеты Джеймса Хеллборна.

Один час, другой, третий... Как писали в старинных романах, солнце скрылось за сплошной стеной джунглей, и ночь постепенно вступила в свои права. Джеймс откровенно скучал. С пилотом не поболтаешь. Тот откровенно игнорировал не только Хеллборна, но и всю окружающую действительность. Радио включать нельзя. Читать нечего, да и не почитаешь особо в темноте — а свет в кабине тем более включать нельзя. Спать не хотелось — выспался во время полета. Плотно пообедал перед вылетом — и еще не успел как следует проголодаться. Что остается? Продолжить планирование предстоящего разговора? Почему бы и нет. Хотя, когда дойдет до дела, этот план все равно придется выкинуть на помойку.

Или утопить в болоте.

Дело шло к полуночи, когда Хеллборн услышал звук мотора. Очевидно, его услышал и капитан Ле Брис, внезапно нарушивший обет молчания:

— Это он.

"Исчерпал месячный запас красноречия!" — восхитился Хеллборн.

Невидимый в ночи мотор приближался и приближался, пока не чихнул и не замолчал где-то совсем рядом. Прошло еще несколько минут — и в той же ночи несколько раз мигнул маленький фонарик. Где-то в дальнем конце пристани.

— Ступайте, — сказал пилот. — Я буду ждать здесь.

"Годовой запас красноречия!"

Джеймс осторожно выбрался наружу и столь же осторожно — не споткнуться бы на этих гнилых досках, темно — глаз выколи — зашагал в ту сторону, где еще раз мигнул фонарик. Некоторое время спустя он мог различить силуэт человека, а еще мгновение спустя услышал его голос:

— Кто вы?

По-французски, с легким акцентом.

— Я летел на самолете, заблудился, и был вынужден приземлиться здесь, — медленно, почти по слогам отвечал Хеллборн. Слишком длинная фраза, ошибок быть не должно. — Мне бы не хотелось продолжать vol de nuit, ночной полет.

— Вы военный летчик? — спросил незнакомец. — Pilote de guerre?

— Никак нет, — возразил Джеймс. — Я — Courrier Sud. Южный почтовый. Я привез lettre à un otage, письмо заложнику.

— Очень приятно, — глаза Хеллборна окончательно привыкли к темноте, и он увидел, как собеседник кивнул. — Я — Маленький принц. Следуйте за мной.

Около сотни метров петляния между деревьями — и они снова очутились на берегу водоема. Здесь было гораздо светлее. Ночные гости (точнее, встречающие, это я гость, напомнил себе Хеллборн) не стали гасить все огни в своей машине. Джеймс напряг зрение и память, и узнал "Стерке-Пир" М1938, лицензионная копия итальянского "Тритоне" 1935 года. На таких машинах три года назад белголландские морпехи высадились на острове Порт-Султан. Но с тех пор где они только не высаживались. А часть машин перепала вассалам и союзникам...

Как этим, например.

Забрались в кабину. Теперь Хеллборн смог разглядеть своего спутника. Типичный абориген. Совсем мальчишка, на вид не больше восемнадцати. Короткая стрижка, пухлое лицо, новенькая белголландская униформа. Только вместо оранского триколора или "Г.И.Х" — другая нашивка, черная пирамида на красном фоне.

В машине больше никого не было. Камбоджиец сам сел за руль, и амфибия, стремительно набирая скорость, очень скоро оставила позади заброшенную пристань с одиноким французским гидропланом.

Три четверти часа спустя они выбрались на сушу. Еще минут через десять их остановил первый патруль, на такой же машине. Потом другой, на танке. Затем еще несколько патрулей и шлагбаумов. Хозяин здешних мест заботился о своей безопасности. Впрочем, ни на одном из постов машину "Маленького Принца" надолго не задерживали. Очевидно, часовые и патрульные слишком хорошо знали водителя. Пассажир их вовсе не интересовал.

Снова вода — короткая грунтовая дорога — мост с особенно мощной охраной — и вот они на месте.

На это стоит посмотреть при свете дня, твердо решил Хеллборн. При свете дня он должен производить куда более сильное впечатление. Ангор... нет, язык поломать можно! — Ангкор-Ват, храм и древняя крепость камбоджийских королей, оплот могущества кхмеров, семь с половиной веков истории и прочие высокие материи. При свете дня — надо же понять, чем он отличается от крепостей и храмов Европы. Потому как в безлунной ночи, под щитом светомаскировки, Ангкор выглядит как один из них — то ли Реймсский собор, то ли Тауэр — и производит столь же гнетущее впечатление.

Возможно, так и было задумано, мысленно усмехнулся Джеймс, выбираясь из машины. Наводить страх и трепет на чужаков.

Еще один пост охраны, и еще один, тускло освещенный каменный лабиринт, лестница, еще один пост, тяжелая бронированная дверь.

— Прошу вас, — провожатый распахнул дверь и пропустил Хеллборна вперед.

— Аnak ach tow ksekr, — сказал человек за столом. Юный камбоджиец кивнул и торопливо закрыл дверь за собой. Джеймс Хеллборн перевел дыхание и осмотрелся.

Судя по стенам — камень и зелень — комната находилась где-то в глубине крепости. Но этот камень и эта зелень тоску не наводили — напротив. Очевидно, все дело в освещении — под высоким потолком красовалась гигантская хрустальная люстра. Вдоль стены — длинные деревянные столы, на которых расставлены глобусы, знамена, книжные полки и даже аквариумы с рыбками. И, наконец, массивный письменный стол — явно из дорогих сортов дерева — у противоположной стены. Человек, только что сидевший за этим столом, встал и двинулся навстречу гостю. Хороший знак, решил Хеллборн.

Еще один азиат-индокитаец, с пухлым лицом и короткой военной стрижкой, но гораздо старше первого. Лет сорок пять, а то и все пятьдесят — кто их разберет, этих азиатов. Белголландская униформа с генеральскими погонами, и такая же черная пирамидка на красной нашивке. На поясе — внушительная кобура из коричневой кожи, в такой мог бы спрятаться мой "Хеллдог", подумал Джеймс — как знать, может он там и прячется. Хозяин кабинета подошел почти вплотную, и Хеллборн смог оценить его рост — всего на два сантиметра ниже альбионского гостя — и заглянуть в глаза, черные и загадочные. Генерал остановился и протянул руку, Хеллборн незамедлительно ее пожал.

— Добро пожаловать в Ангкор, коммандер Хеллборн, — сказал хозяин. — Очень рад нашему знакомству. Ваша слава опережает вас.

Голос у него был чуть-чуть хриплый, английский язык — безупречен.

— Вы мне льстите, генерал, — Джеймс отвесил полупоклон. — Это для меня большая честь познакомиться с вами.

"Какая бессовестная ложь с моей стороны!"

— Прошу вас, — генерал Лол Нон указал в один из углов комнаты. Два низких мягких кресла, столик с напитками, закусками и сигарами. Хорошее начало, недурное продолжение! Будем надеяться, что и финал не подведет. Только бы не сглазить, мысленно сплюнул Хеллборн.

Пока хозяин кабинета наполнял бокалы и предлагал гостю разнообразные лакомства, Джеймс Хеллборн — в который раз! — мысленно прокручивал в уме его биографию.

Итак, генерал Лол Нон.

Родился на территории французского протектората Камбоджа, где-то в окрестностях столицы. Точная дата рождения неизвестна. Где-то между 1890 и 1900. Родители — зажиточные кхмерские крестьяне — отправили старшего сына в католическую французскую школу в Пномпене. В ее архивах стоило бы покопаться для уточнения дня рождения, но Пномпень и все его архивы в руках белголландцев. И уж наверняка метрику генерала они попытались заполучить в первую очередь...

В 1919-м, сразу после войны, приезжает в Париж. Два года на юрфаке Сорбонны. Потом неожиданно перебирается в Англию и продолжает образование там. Кажется, в этом была замешана дама. В любом случае, родители девушки даже слышать об этом ничего не хотели. В 1924-м Лол Нон возвращается в Париж. Задерживается там ненадолго. Судя по слухам — попал в грязную историю, после которой остался труп. Версий множество — уголовщина, пьяная драка и даже дуэль из-за дамы. Архивы французской полиции могли бы рассказать больше, но и они — в руках белголландцев. Дабы избежать возмездия — от кого бы то ни было — поспешно записывается в Иностранный легион. Пять лет в Северной Африке и на Ближнем Востоке, несколько медалей, почетное увольнение в связи с истечением контракта. Контракт продлевать не стал, хотя один из бывших командиров что-то говорил про перспективное будущее.

В 1930-м возвращается на родину. Отставник Легиона и студент Сорбонны — пусть и недоучившийся? Такими кадрами в колониях не разбрасываются. С распростертыми объятиями принят на службу в колониальную полицию. И снова блестящие перспективы — которые всего через два года перестают быть таковыми. Арестован как член боевого крыла Кхмерской Национальной Партии — "Камбоджийского Гоминьдана". Подозревается в убийстве двух французских офицеров, перспектива ровно одна — гильотина. Но доказательств недостаточно, поэтому исполнение приговора откладывается. Так или иначе, Лол Нон до гильотины не добрался — в конце 1932-го бежит из тюрьмы. По слухам, и здесь была замешана дама. Cherchez la femme. Складывается впечатление, что женщины сыграли в жизни генерала большую, очень большую роль.

С 1933 по 1940 Лол Нон неоднократно замечен в разных концах Белголландской империи. Чем он занимался в эти годы — толком неизвестно; впрочем, судя по итогам, догадаться нетрудно, и описывается догадка одним словом — готовился.

В 1940-м открыто возвращается на сцену как лидер "Армии Освобождения Камбоджи" — гораздо более известной как "Армия Черных Кхмеров". Высаживается в Пномпене с первой волной белголландских парашютистов. Белголландцы были так добры, что даже позволили кхмерскому изгнаннику принять капитуляцию у французского губернатора. Дальше — больше. "Армия Освобождения Камбоджи" (человек двадцать эмигрантов) благодаря трудолюбию генерала и добродушию виксов превратилась в полноценную армию — десятки тысяч солдат, танки, авиация, патрульные катера — и теперь поддерживала порядок в доброй половине камбоджийских провинций. С официальной точки зрения Лол Нон подчинялся "временному правительству Кампучии" в Пномпене, военным министром которого он являлся. Фактически он давно превратился в классического феодального властителя, царя и бога для своих подданных, и вел дела только с белголландскими партнерами.

Если в первые дни войны самозваный полководец был рядовой белголландской марионеткой, то теперь он трансформировался в полноправного союзника Империи, более чем самостоятельного и не всегда и во всем послушного. Виксы терпели такое положение вещей — дела на фронтах шли не самым лучшим образом...

Пока терпели.

Один из начальников Джеймса Хеллборна увидел здесь возможность, которую нельзя было упускать. Один из двойных агентов китайского Гоминьдана согласился сыграть роль посредника. Один из адмиралов "Свободной Франции" предоставил подводный крейсер, подбросивший Хеллборна к берегам Камбоджи и гидроплан, доставивший его в центр страны. И вот он здесь.

— Итак, вы хотели меня видеть? — сказал генерал Лол Нон, когда они отдали должное напиткам и закускам, и перешли к сигарам.

"Делать мне больше нечего".

— Совершенно верно, сэр, — кивнул Джеймс. — Было бы странно это отрицать. В противном случае меня бы просто-напросто здесь не было.

— Даже так? — камбоджиец приподнял бровь. — У меня сложилось впечатление, что вы здесь не столько по собственной инициативе, сколько исполняете приказ.

— Одно другому не мешает, — вежливо улыбнулся Хеллборн. — Так или иначе, я действительно хотел вас видеть.

— Хм, — прозвучало в ответ. На какое-то мгновение Хеллборну показалось, что генерал желал бы продолжить разговор о приказах и инициативах, но в конце концов пересилил себя и решил перейти к главным вопросам.

— Я вас внимательно слушаю, мистер Хеллборн.

— Буду краток, насколько это возможно, — Джеймс отложил сигару. — Я уполномочен заключить с вами соглашение о полноценном и равноправном союзе между Армией Освобождения Камбоджи и Фабриканским Альнсом. Разумеется, в настоящее время речь идет о тайном союзе.

— Уполномочены кем? — поинтересовался собседник.

— Скажем так, высокопоставленными лидерами Альянса.

— Хм. Среди этих лидеров есть французы? — интерес генерала стал совсем уже неподдельным.

— Скорее нет, чем да, — не стал скрывать Хеллборн. — Но вам достаточно знать. что среди них есть альбионцы.

— Новый Альбион слишком далеко от наших краев, — заметил Лол Нон.

— Вот именно, генерал! — с плохо скрываемым воодушевлением воскликнул Джеймс. — Нам нечего делить. Именно поэтому Новый Альбион — самый выгодный для вас партнер и союзник.

"Нам нечего делить, поэтому мы могли бы поделить весь мир... Ах, нет, это аргумент для переговоров с китайцами или японцами".

— Допустим, — кивнул генерал. — В чем же будет заключаться наш союз? Как он будет выглядеть?

— Как и все прочие союзы во времена войны или мира, — развел руками Хеллборн. — Простите меня, сэр, если я говорю банальности — военная и экономическая поддержка, обмен полезной информацией...

— Простите и вы меня, мистер Хеллборн, — перебил его генерал, — это красивые, но слишком туманные и расплывчатые фразы. Я хотел бы услышать конкретные предложения. Военный союз? Вы ожидаете, что я подниму над своим дворцом флаги Альянса и открыто поверну оружие против белголландцев?

"Какое пошлое доведение до абсурда. Что ж, он может себе это позволить. Это я тот, кто должен осторожно выбирать слова".

— Знаете, как говорят американцы? Хороший человек должен знать границы своих возможностей. Я хороший человек, мистер Хеллборн, я хорошо знаю свои границы.

"А русские говорят — "сам себя не похвалишь..." — ухмыльнулся про себя Джеймс.

— Если виксы вздумают покончить с нами, мы долго не продержимся, — продолжал хозяин кабинета. — Моя армия пока еще очень мала и плохо обучена...

"Какая чудовищная скромность! Какой неожиданный переход!"

— ...тогда как белголландцы все еще очень сильны и могущественны. Не стану отрицать, за последний год они получили от вас несколько чувствительных уколов. Но и только — уколов. Что будет завтра?

— Мы не станем требовать от вас невозможного... — Джеймс на какое-то мгновение запнулся, но тут же продолжил: — Мы прекрасно понимаем ваше положение, и потому не станем требовать от вас преждевременных и необдуманных действий. В настоящее время речь идет только о тайном союзе — и пройдет еще немало времени, прежде чем он станет явным.

— Я все еще жду конкретных предложений, — напомнил Лол Нон.

— Охотно, сэр, — кивнул Хеллборн. — Начнем с простейших и элементарных вещей, — Ваши люди могли бы спасать наших сбитых пилотов, наводить наши бомбардировщики...

— Чтобы вам было проще бомбить наши города? — улыбка генерала казалась горькой и зловещей одновременно.

— Напротив, — спокойно возразил Джеймс. — Если наши налеты будут сопровождаться корректировщиками с земли, то гораздо больше бомб упадет на белголландские или сиамские военные базы, и гораздо меньше — на ваших соотечественников.

— Допустим, — снова кивнул камбоджиец. — Что еще?

— Вы получите от нас деньги и оружие... — начал было Хеллборн.

— Больше, чем я получаю от белголландцев? — усмехнулся Лол Нон. — Позвольте мне вам не поверить. Но все это частности, мелкие детали. Я хотел бы обратить ваше внимание на более важные и глобальные вопросы...

"Странный человек. Еще несколько минут назад он не желал слушать о глобальностях и жаждал конкретных предложений!"

— Меня смущает тот факт, что среди подписантов нашего союза скорей всего не будет представителей Франции, — тем временем говорил генерал. — Французы слишком бережно относятся к своей империи и мечтают о победоносном возвращении в Индокитай. Даже сейчас, мы беседуем в этом кабинете, а ПЕДОФИЛы бродят в джунглях в каком-нибудь десятке километров от моей столицы. Они не простят нам испытанное унижение, они не простят нам сотрудничества с виксами. Смогут ли наши добрые альбионские союзники защитить маленькую Камбоджу от гнева Франции? Или на следующий день после победы они решат, что французы — куда более могущественный, а следовательно полезный и выгодный союзник?

— Мы сражаемся за все, что угодно, но только не за восстановление Французской империи, — ответил Джеймс.

— Хороший ответ, но это не ответ на мой вопрос, — нахмурился генерал.

"Лучшего ты не услышишь. Я и над этим не один час трудился".

— Не кажется ли вам, что мне и моим Черным Кхмерам будет проще сохранить верность белголландцам? — добавил Лол Нон. — Они твердо обещали нам независимость. И не только нам. Спросите моих соседей — генерала Аун Сана, генерала Оливареса, императора Бао Дая...

"Развелось императоров — не протолкнуться. Впрочем, спасибо за аргументы в мою пользу. Запомни, ты сам подставился!"

— У меня сложилось впечатление, что текущее положение вещей не приводит в восторг генерала Оливареса. Белголландцы провозгласили независимую филиппинскую республику в пику корейцам и не более того. Это же касается и других ваших соседей. Поменять французов на белголландцев — все равно что выиграть в ананасах и потерять в кокосах, — заметил Хеллборн. — Шило на мыло. Они не помогут вам построить свободную Камбоджу, и вы прекрасно это знаете. Если очень повезет — вы станете еще одной провинцией Великой Белголландской Австразии. У меня нет причин любить виксов, но следует отдать им должное — они изо всех сил трудятся над имиджем просвещенной тирании. Поэтому иные азиатские народы практически процветают под их правлением. Вы даже сможете занять почетное место в империи — где-нибудь рядом с японцами. — Он с трудом удержался, чтобы не сказать "с японскими рабами". — Но это если повезет. Если нет — они подарят... Нет, не подарят — скормят Камбоджу своим более могущественным союзникам. Сиамским близнецам, например — они ведь уже получили несколько ваших западных провинций? Или китайским тайпинам. Насколько мне известно, ни те, ни другие не жалуют инородцев.

"Только бы не перегнуть палку!", — подумал Джеймс, следя за потемневшим лицом собеседника.

— Капитан Чжоу пытался убедить меня в обратном, — прищурился генерал, одновременно возвращаясь к оригинальному цвету лица. — Он говорил, что Китай претендует только на свои исконные земли и протектораты. Вроде Вьетнама, например. Камбоджа никогда не была вассалом Китая.

— И вы ему поверили? — пожал плечами Джеймс. — Капитан Чжоу? Кстати, кто это?

— Странно, — Лол Нон поджал губы. — Капитан очень хорошо о вас отзывался. Собственно, это одна из причин, по которым я согласился с вами встретится.

— Буду иметь в виду, — кашлянул Хеллборн. — Но если мы даже допустим, что ваш китайский друг говорил чистую правду, ваше грядущее положение от этого ничуть не улучшается. Быть соседом раздутого в два раза Тайпинского Китая — врагу не пожелаешь. Даже таиландцам, замечание о которых вы — уж простите меня за прямоту, сэр — решили проигнорировать.

— Это временная мера, — генерал снова изменился в лице. — На военный период. У меня не хватает сил, чтобы поддерживать порядок во всей стране.

— Вы действительно в это верите? — Джеймс натянул на лицо кислую маску и понизил голос. — Не думаю, генерал. Поверьте, вы не найдете лучшего союзника, чем мы. Я вам больше скажу. Наши страны обречены на союз и дружбу. Наши народы связаны на некоем мистическом, трансцендентальном уровне...

"Прости меня, Господи, ибо не ведаю я, что несу. Если тот агент обманул, и генерал не настолько увлекается всевозможной эзотерической чепухой..."

Кажется, сработало. Рыбка заглотнула крючок. В глазах камбоджийца загорелся огонек неподдельного интереса.

— Что вы хотите этим сказать?

"Неужели все-таки увлекается? Почему бы и нет? Он ведь так часто говорил в своих речах об особом пути великого древнего народа кхмеров, о его волшебной судьбе и магическом предначертании, что сам мог в это поверить. А может быть — и с самого начала верил. И речи его — от чистого сердца. Не он первый, не он последний".

— Я говорю о пирамидах, — пояснил Хеллборн. — Мы, народы строителей пирамид...

— Я всегда считал, что пирамиды Нового Альбиона построили египтянцы, — сказал камбоджиец. — Разве это не так?

— Ну, разумеется, нет! — натужно рассмеялся Джеймс. — Эти голые дикари?! Ни в коем случае. Альбионские пирамиды построила древняя арийская раса, которая затем переселилась в Европу и дала начало германским народам англов и саксов. Мы не завоевали Новый Альбион. Нет, сэр! Мы освободили его. Мы вернулись на родину наших предков.

"Прости меня, Господи, ибо не ведаю я, что несу".

— Мы тоже арийцы — Камбоджи, — заявил генерал. — Прежде чем поселиться в этой стране, наши предки владели обширными землями в Афганистане и удостоились упоминания в "Махабхарате".

— Ну вот, что я говорил! — воскликнул Хеллборн.

— Вы наверно знаете, я служил в Легионе, в Северной Африке... — неожиданно сказал Лол Нон.

"Как можно не знать!"

— ...и возвращался на родину через Египет. Его пирамиды не произвели на меня никакого впечатления. Жалкие куски камня, никакой души.

— Вы не видели наших пирамид, — хитро улыбнулся Джеймс. — Вам стоит посетить Новый Альбион.

— Обязательно, — кивнул камбоджиец. — После войны. Белголландцы обещали мне экскурсию.

Хеллборн еще раз заставил себя рассмеяться.

— Они вас жестоко обманули. Если вы помните, их собственная экскурсия два года назад очень плохо закончилась. Вам придется долго ждать следующей.

— Я никуда не тороплюсь, — пожал плечами камбоджиец. — Это вы, европейцы, вечно куда-то торопитесь...

"Черт побери, и он туда же".

— Я — не — ев — ро — пе — ец, — медленно, почти по слогам, как будто еще один пароль произнес Хеллборн и широко осклабился.

— Но вы и не азиат, — парировал генерал.

"В кои-то веки правильный ответ. Обычно они теряются".

— Туше, — поднял руки Джеймс. — Впрочем, среди моих предков были и азиаты.

— Арийцы? — уточнил Лол Нон. — Или синантропы?

— Нет, — покачал головой коварный альбионец. — Только генерал Хеллборн. Хеллборн-Китаец. Вам приходилось слышать это имя?

— Разумеется, — не стал отрицать собеседник. — Но это ничего не меняет. Вы куда-то торопитесь. Я думаю, нам стоит продолжить этот разговор как-нибудь в другой раз.

"Вот это новости. Да мы же его и не начинали!!!"

Что самое интересное, тон генерала или выражение его лица нисколько не изменились, когда он сообщал Хеллборну, что аудиенция окончена. Кажется, у спортсменов это называется "мгновенная смерть". Иди нет? Коммандер Джеймс Хеллборн никогда не был спортивным болельщиком. Неужели он проиграл эту партию?

— Да, в другой раз, — повторил вождь Черных Кхмеров. — Передайте своим высокопоставленным лидерам, что я самым тщательным образом обдумаю их предложение...

"Да я же ничего толком и не предложил!"

— ...и дам ответ. В надлежащее время.

"Что мне остается? Хорошая мина при плохой игре?"

— Обязательно, сэр, — поспешно закивал Джеймс. — Я надеюсь, что это первая встреча из многих. Что она станет началом прекрасной дружбы...

— Аналогично, мистер Хеллборн, — неожиданно легко согласился диктатор. — Я тоже считаю, что вам стоит оставаться моим другом. Не дай вам бог оказаться среди моих врагов. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Идти пришлось недалеко — всего два метра до блиэайшей стены. Генерал щелкнул выключателем, потом еще одним. В комнате погас свет, загудела бронированная штора. В кабинет ворвался ночной воздух. За шторой естественным образом скрывалось окно, откуда открывался вид на невнятный ночной пейзаж.

"Что он собирается мне показать? Я же ровным счетом ничего не вижу".

— Вот, возьмите, — генерал положил в ладонь Хеллборна тяжелый металлический цилиндрик. — Это ночной инфракрасный прицел. Белголландская новинка. Умеете с таким обращаться?

— Приходилось, — не стал лицемерить Джеймс. Приложил прицел к правому глазу и принялся нажимать на кнопки. Внутри цилиндрика что-то загудело, потом появилось изображение. Мир за окном заиграл зелеными красками — как и должно было быть.

— Смотрите туда, — генерал протянул указующий перст.

Хеллборн послушно повернулся в указанном направлении.

Хм, знакомое зрелище. Очень знакомое. Где он уже такое видел? На острове Порт-Султан и при свете дня. Раз, два, три... примерно тридцать столбов. Надо же, какое совпадение. A Bad case of Deja Vu. Северный забор белголландской базы тоже украшали тридцать столбов — или, вернее, деревянных кольев. И на доброй половине из них — отрубленная (отрезанная? оторванная?!) человеческая (?!!!) голова, а на другой половине — почти целые трупы. Человеческие. Кажется. Призрачный зеленый свет инфракрасного прицела оставлял бесконечный простор для сомнений и игры воображения.

— Вот мои враги, мистер Хеллборн, — в голосе генерала Лол Нона заиграли торжественные нотки. — К сожалению, далеко не все. Не все. Надеюсь, вы не один из них? Нет? Я так и думал. — Послышался щелчок. Снова загудела бронированная штора, потом загорелся свет. В правом глазу Хеллборна что-то вспыхнуло, и он поспешно оторвался от прицела.

— Боюсь, ваш замечательный ночной прицел перегорел, — признался Джеймс.

— В самом деле? Перегорел? — равнодушно переспросил генерал. — Оставьте его себе. Это подарок. Быть может, технический отдел альбионской секретной службы найдет в нем что-то для себя полезное.

— Спасибо, — Хеллборн хладнокровно опустил прицел в карман.

— Это все, мистер Хеллборн, — добавил хозяин кабинета. — В другой раз. Я свяжусь с вами через нашего общего друга.

— Разумеется, сэр, — отвечал Джеймс, изо всех сил скрывающий свое разочарование.

На это раз обошлись без рукопожатий. Генерал вернулся к своему столу и очевидно нажал на замаскированную кнопку. На пороге немедленно появился давешний проводник.

— Сар проводит вас обратно к самолету и убедится, что вы благополучно взлетели. Прощайте, мистер Хеллборн.

— До свидания, мистер Лол.

Дверь — лестница — лабиринт — амфибия — мост — дорога — река — джунгли — река.

Обратный путь также протекал в гробовом молчании, и у Джеймса было время обдумать свой разговор с камбоджийским генералом и грядущий доклад своим альбионским генералам. Где он совершил ошибку, и почему генерал внезапно решил выставить его за дверь? На что он рассчитывал, этот азиатский варвар, "ариец Юго-Восточной Азии"? Я должен был перед ним лебезить и унижаться?! "Ваша слава опережает вас". Он знал, с кем ему предстоит встретиться, он знал и все равно согласился на встречу. Я не играл с ним, я был самим собой. Почти самим собой. Так в чем же дело? Загадка!

— Мы прибыли, — доложил водитель и заглушил мотор. — Пойдемте, я должен проводить вас до самого самолета. Я не могу ослушаться моего генерала — вы сами слышали его приказ.

— Да, разумеется, — рассеянно отвечал Хеллборн, все еще погруженный в свои мысли.

Выбрались наружу. Смотри-ка, стало гораздо светлее. Ночь сдает свои права. Черт побери, сколько часов я проторчал в этом "замке ужаса"? Плюс дорога туда и обратно...

Хеллборн и его проводник дружно зашагали по направлению к пристани. При этом камбоджиец ухитрялся все время оставаться по правую руку от Хеллборна — не опережая и не отставая от подопечного.

"Он должен все время держать меня в поле зрения. Но при этом и сам хочет оставаться в поле моего зрения, чтобы лишний раз не нервировать гостя", — констатировал Джеймс. — "Молодец, парень. Настоящий профессионал".

Вот и пристань. И гидросамолет. И французский, то есть бретонский пилот Ле Брис. Почему-то снаружи. Торопливо застегивает брюки. Невовремя мы его застали, мысленно ухмыльнулся Хелборн — надо полагать, бретонец вышел по малой нужде. Ну что ж, даже он не мог безвылазно проторчать в самолете столько часов под...

Незамысловатые размышления Джеймса Хеллборна оборвались на полуслове — потому что в этот самый миг первые лучи рассвета погасли в его глазах, и снова воцарилась ночь — темная, черная, безлунная, без единого пятнышка света.

Глава 15. Все кузницы ада.

"Он медленно приходил в себя. Внутри черепа словно работали все кузницы ада. Его тошнило. Губ коснулось холодное стекло".

Эдмонд Гамильтон, "Звездные короли".

* * *

По-прежнему январь 1943 года. Где-то в Северо-Западной Камбодже.

* * *

Ночь сменилась туманом.

Это было непонятно и даже страшно. Почему она должна была смениться туманом? Ведь ночь и туман нисколько не противоречат друг другу. Разве вам никогда не приходилось сталкиваться с ночным туманом? Блуждать в туманной ночи? Но почему-то именно в этот в раз между временем суток и атмосферным явлением пролегла четкая граница во времени. Бред. Бред какой-то. Точно, он бредит. Джеймс Хеллборн помотал головой, пытаясь разогнать загадочный туман без цвета и запаха, и голова ответила ему резким приступом боли. Еще одна короткая ночь. Потом снова туман. И, наконец, где-то впереди забрезжил солнечный свет — нет, не в конце, но в начале туннеля. Похоже, до конца было еще далеко.

Теперь еще и дерьмо. Он было повсюду. Оно окружало его со всех сторон. Оно происходило. Дерьмо набилось в рот, в нос, в глаза и вроде бы даже в уши. Нельзя это так оставлять. Надо ему сопротивляться. Надо бороться. Иначе оно грозит проглотить его, в то время как он уже его наглотался...

Собрать все силы в кулак. Нет, их два, два кулака, слишком много, нельзя распылять силы. Не в кулак. В одну точку. В ту самую, светлую, в начале туннеля. Задержать дыхание. Прицелиться. И ударить.

Джеймс Хеллборн изо всех сил ринулся вперед, навстречу светлой точке — и вынырнул из дерьма и тумана. Голова горела и трещала как раскаленный чугун, желудок был на грани революции, ноги держали хуже, чем сахарный тростник перед бурей — но он снова был здесь, он был жив, и в реальном мире. Только держаться. Только не падать. Только не возвращаться в туман. Шаг, очень осторожный шаг. Он не знал почему, но знал. что должен его сделать. Вот теперь можно остановиться. Осторожно присесть — присесть, не падать!!! — перевести дыхание и рассмотреть окружающий мир. Тем более что туман наконец-то рассеялся — пусть не окончательно, но далеко за поворотом — и в глазах прояснилось.

Джунгли. Вокруг джунгли. Он в джунглях. Нет, не так — он по-прежнему в джунглях.

Джеймс Хеллборн сидел на земле, на самой границе джунглей, на берегу реки — она была очень похожа на ту самую наполовину реку-наполовину болото, где несколько часов назад совершил посадку французский гидроплан под управлением капитана Ле Бриса.

Несколько часов? С чего он взял? Джеймс запрокинул голову — черт, ЧЕРТ, не надо было этого делать!!! — и только чудом не потерял сознание. Так, перевести дыхание, попробовать еще раз — только медленно и осторожно. Так гораздо лучше. Боль не отступила, но и ночь не вернулась. Его окружал солнечный день. Вот и солнце — высоко над верхушками деревьев. Еще не полдень, но близко к нему. Скажем так, одиннадцать часов утра. Сколько он пробыл без сознания? В таком случае, сколько он пробыл без сознания? Если, конечно, это все еще тот же самый день, а не 11 часов следующего дня, или несколько суток спустя.

Стоп-стоп-стоп.

А что, собственно, произошло?

Как Джеймс Хеллборн здесь очутился, и что он здесь делает?!

Джеймс Хеллборн. Очень хорошо, он помнит свое имя. Он помнит даже больше! Джеймс Патрик Хеллборн-джуниор, гражданин Соединенных Штатов Нового Альбиона, военнослужащий, личный номер F-3157791, офицер Флота в звании коммандера, специальный агент НАСС — альбионской секретной службы. Очень, очень хорошо, просто прекрасно, этот участок памяти не пострадал.

Стоп-стоп-стоп.

А почему память вообще должна была пострадать? Зачем, почему и по какой причине?!

Джеймс Хеллборн пока не знал ответа на этот вопрос, но подозревал, что ответ где-то рядом. Еще немного, еще чуть-чуть, и он его нащупает. Он его найдет.

Продолжаем вспоминать.

Его зовут Джеймс Хеллборн, но он далеко от дома, он на войне, на вражеской территории, в тылу врага. Поэтому он носит вражескую униформу — самый простой полевой вариант, даже без знаков различия — и у него есть запасное имя. Даже несколько. На любой вкус и всякий случай. Например, корветтен-капитан Джейсон ван Хельсинг. Или штабс-капитан Лоренс Рузвельт. Есть и другие, но и этих — более чем достаточно.

Достаточно для чего?

Хороший вопрос.

Он на вражеской территории. Река, джунгли, река, болото, джунгли, мост...

ВСПОМНИЛ!

Поток воспоминаний хлынул с такой скоростью, что голова запульсировала, как нейтронная звезда.

Он в Камбодже. Оккупированная Камбоджа, белголландская военная зона. Хеллборн прилетел под покровом ночи на французском гидроплане, чтобы встретиться с генералом Лол Ноном, командиром "Черных Кхмеров" и перетянуть того на сторону Альянса. Ничего не вышло — генерал достаточно мягко, но настойчиво выставил его за дверь и пообещал продолжить разговор как-нибудь в другой раз. Весь в расстроенных чувствах Джеймс Хеллборн возвращался на самолет, но так и не улетел. Вся эта история сопровождалась тысячей других важных воспоминаний и небольших деталей, но сейчас у него не было времени вспоминать и перечислять каждую. Не было времени и смысла. Он и так был уверен, что помнит все. Память не пострадала.

Черт побери, а почему она должна была пострадать?!

Вот и ответ.

До самолета оставалось всего несколько шагов, когда его ударили по голове.

Вот теперь вспоминай — каждую деталь, каждую, самую малую и незначительную, от первой до последней!

Джеймс был уже на пристани, в нескольких шагов от самолета. Рядом с самолетом стоял капитан Ле Брис, который торопливо застегивал брюки, как будто только что сходил — или собирался сходить по малой нужде. По правую руку от Хеллборна шел камбоджийский проводник — как его, Сар? Точно, Сар. Да, так его назвал генерал. Что это, имя, фамилия, кличка? — неважно. Сар был по правую руку от него. А потом наступила ночь.

Вспоминай! КАЖДУЮ ДЕТАЛЬ!

Пристань — самолет — летчик — Сар — ночь.

Самолет — летчик — Сар — ночь.

Сар — ночь.

Рассвет — ночь.

Они выходили на пристань с первыми лучами солнца. И за мгновение до того, как снова вернулась ночь, в лучах этого солнца что-то сверкнуло. Или блеснуло. Что-то маленькое и блестящее.

По правую руку от него. Между Хеллборном и Саром.

Нет, в левой руке Сара. Точно, в его левой руке.

Хеллборн потерял бдительность на какое-то мгновение — и камбоджиец использовал это мгновение на полную катушку.

Мерзавец ударил его кастетом по голове, а потом сбросил в реку. Точно. Именно так все и было. Вот откуда взялась эта головная боль и страх потерять память.

Бесчувственное тело Джеймса Хеллборна некоторое время плыло по течению, а потом уткнулось в берег, где он наглотался дерь...

Джеймс согнулся пополам и его вырвало. Что ни делается, все к лучшему, подумал он, снова выпрямляясь. Нет, это не дерьмо — всего лишь прибрежный ил, грязь или как оно там называется. Вовремя очнулся — еще немного и задохнулся бы к чертовой матери. Или того хуже. Справочник, дочитанный всего за несколько часов до начала миссии, утверждал, что в этих реках водятся крокодилы. Мерзкие зеленые твари.

Хотя, разумеется, до людей им далеко.

Черт побери, как все-таки болит голова. Где-то в районе затылка. Джеймс осторожно протянул руку и попробовал дотронуться до источника боли. Зря он это сделал. Еще одна короткая ночь.

Страшно. Даже страшно себе представить, как выглядит рана, и насколько она опасна. Тот факт, что он пришел в себя и даже может более-менее ровно сидеть на заднице, не должен его обманывать. Хеллборн принялся хлопать себя по карманам. Хоть бы какое-то подобие зеркала... Нет, ничего. Ни зеркала, ни часов, ни бумажника. Этот ублюдок, Сар, обчистил его, прежде чем выбросить в реку...

Стоп-стоп-стоп. Осторожно поворачивая шею, Джеймс еще раз осмотрел окрестности. Ну да, река вроде бы похожа. Интересно. как далеко меня унесло от пристани? А что, если она за тем поворотом?! Нельзя так рисковать. Нельзя туда возвращаться. Надо углубиться в лес — то есть в джунгли. Хотя бы на несколько метров. Подальше от берега. Вдруг кто-то будет проплывать и его заметит...

Осторожно встаем. Хватаемся за ближайший ствол. Шаг. Еще один. И еще, и еще... Хватит на первый раз. Вот здесь можно присесть — это случайно не муравейник? — нет, просто бугорок. Присесть и передохнуть. Согреться... Почему "согреться"? Ведь и так достаточно тепло. Индокитайский январь. Он уже успел высохнуть и опять промокнуть — проклятая влажность, девяносто процентов, а то и больше. Пусть даже меньше — все равно слишком много для уроженца Нового Альбиона. Или он потерял слишком много крови? Этого еще не хватало. Так, затылок трогать нельзя. Начнем с шеи. Да, кровь и здесь — явно натекла из разбитого затылка, но она уже давно запеклась. Это хорошо. Это внушает надежду. Как будто под влиянием этой надежды, боль немного отступила — но тут же возникла в другом месте. Где-то в голове... или на голове? От всех этих переживаний слова и мысли совершенно перепутались. Короче, где-то в районе правого уха. Наученный горьким опытом, Джеймс приближал указательный палец правой руки к своему уху медленно, очень медленно, миллиметр за миллиметром.

Мог бы и не стараться. Все равно никакого уха там не было.

То есть как это "не было", мать твою?!

Не было и все тут.

— Ради всего святого, Монтрезор, — Джеймс был так потрясен, что заговорил вслух — и не сразу узнал свой голос, осипший и охрипший одновременно. Воды... нет, из этого вонючего болотного потока пить нельзя. Надо еще немного передохнуть и продолжить углубление в джунгли — где-то там непременно отыщется вода.

А как же ухо?!

Еще раз, очень осторожно. Когда дотрагиваешься — больно, но терпимо. С затылком не сравнить.

Никакого уха нет.

Больно и обидно!

ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!

Этот гребаный "черный кхмер" не просто ударил меня по затылку, обчистил карманы и выбросил в реку. Он мне еще и ухо отрезал.

Стоп-стоп-стоп.

Только правое ухо?! А если...

Джеймс Хеллборн принялся осторожно — ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНО! — ощупывать себя сверху донизу. Главное — не прикасаться к затылку. Слава всем богам, все остальное на месте. Даже левое ухо. Вот оно, не очень большое и не очень маленькое, с мягкой и пушистой мочкой, и обводами раковины... ой, щекотно!

А правого уха нет, как будто никогда не было. И уже никогда не будет.

Сука, это было мое любимое ухо!!!

Как звали этого Парня? Сар? Это имя или фамилия? Я должен знать. что написать на его могиле. Потому что он труп, он мертвец, он уже умер — просто еще не знает об этом. Он труп, потому что я вернусь и убтю его. Я отрежу ему все уши, все яйца, руки, ноги, нос и даже волосы!!! Я вырву ему глаза и залью их кипящим свинцом! Я вырежу ему печень, заставлю сожрать в сыром виде и буду смотреть, как он подыхает от несварения желудка!!!

Никто из прежних врагов — ни чиф-командор Ла Бенев, ни стафф-капитан Селькирк, ни тем более милый Франц Стандер — никто не смел так с ним обращаться! Даже красные гиксосы товарища Брауна — свет не видел подобных ублюдков! — отрезали уши только у мертвых.

Хм. Справедливости ради, Сар наверняка считал меня мертвым, когда отрезал ухо. Скорей всего.

Что я делаю? Оправдываю его?! Никаких оправданий и смягчающих обстоятельств! Смерть! Никакая казнь для него не может быть слишком жестокой! Я не только его — я всю его страну уничтожу! Эту войну будут вспоминать через тысячи лет, и матери будут пугать непослушных детей: "Знаешь, как погибла Кампучия? В пепле войны за Ухо Хеллборна! Немедленно доедай свой суп!"

Именно так. Так и назовут эту войну — Война за Ухо Хеллборна!

Война за Ухо Хеллборна. Ухеллборна... Джеймс не выдержал и ухмыльнулся. Ведь действительно смешно, если со стороны посмотреть. По голове — ТРАХ!, ухо — долой, в реку — бульк!

Неужели он снова бредит? Нет, только не это. Надо срочно мобилизовать мозг на решение математических или логических задач...

Вот! Было совершенно преступление! Да, леди и джентльмены, жертва стоит — то есть сидит — перед вами! Кто убийца и кому выгодно?

Генерал Лол Нон. Сволочь. Он внезапно раздумал продолжать переговоры, выгнал посланника, а потом и вовсе решил от него избавиться. Нежелательный свидетель. Вдруг Хеллборн попадется в руки белголландцев и заговорит? Кровавые Собаки Динго могут обидеться на своего союзника и жестоко наказать его за сепаратные переговоры. Логично? Более-менее. И вот генерал приказал своему помощнику Сару убить ночного гостя. И тот выполнил приказ. То есть не совсем выполнил, хотя и очень старался. Допустим, что выполнил. Допустим.

Но зачем отпускать Хеллборна из крепости? Зачем лишний раз рисковать? Пристрелить или ударить кастетом прямо в кабинете. А потом выбросить труп через окно и посадить на кол в призрачном зеленом свете. Логично? Логично.

А если труп не успеет достаточно разложиться и его кто-то сумеет опознать?

А самолет в лесу?

Между прочим, самолет! И летчик! А если летчик все время подключен к рации? И готов в любой момент отправить условный сигнал — "тревога, нас предали!"

Тогда сделаем так. Отправляем надежного человека обратно на пристань. Пусть проводит гостя до самого самолета. А потом неожиданно прикончит обоих — и посланника, и пилота. Самолет поджечь, трупы в воду, концы в воду.

В этой схеме есть слабые места, но может сработать.

Кроме всего прочего, союзники Хеллборна ничего не узнают. Генерал Лол Нон может снова связаться с ними, и с чистой совестью возобновить переговоры. "Ах, ваш посланник? Ничего не знаю. Пропал без вести. Ничего не поделаешь — война!"

Допустим.

А почему всего один человек?

А зачем лишние свидетели? К тому же этот парень — Сар, Сар, будь он проклят! — несомненно очень опытный и опасный убийца. Раз уж он сумел провести самого Джеймса Хеллборна...

Недостаточно опытный — Джеймс Хеллборн остался жив.

Ладно, не будем придираться по пустякам. В конце концов, в кустах могли скрываться еще несколько человек для подстраховки. Кто знает, сколько бойцов прибыло на "тритоне" в полночь!

Вряд ли Сар промахнулся дважды — чудес не бывает. Наверняка капитан Ле Брис умер через несколько секунд после удара по голове Хеллборна. Покойся с миром, бретонский товарищ, река тебе пухом...

А вдруг генерал не виноват?! И Сар действовал по собственной инициативе? Хм. Может быть.

Или нет? Ему же лет восемнадцать, сопливый солдатик, какая к черту собственная инициатива...

Этот сопливый солдатик чуть не угробил тебя. Он может работать против генерала. Быть лидером какой-нибудь тайной оппозиции.

Или еще проще. Он работает на врагов — или даже союзников генерала. Например, на белголландцев.

На белголландцев? Вряд ли. Те бы постарались захватить альбионского посланника живым. Отличный материал для длинного допроса. Если не белголы, тогда кто?

Да кто угодно. Другой камбоджийский варлорд, люди непотопляемого принца Сианука, даже китайская или таиландская разведка. Кто угодно, кто хотел подставить генерала. Может так быть? Вполне. У мистера Лола много врагов и недоброжелателей.

А если генерал все-таки виноват? Зачем Сар отрезал ухо якобы убитого посланника? Ясное дело, чтобы показать своему хозяину. "Мой господин, я принес ухо твоего врага!" Дикари, варвары, животные...

Азиатская война.

Азиатское коварство! Мерзавцы, они дорого за это заплатят. Джеймс собирался посмотреть на Ангкор при свете дня. При свете дня? Неважно — можно и днем, и ночью — но обязательно через прицел бомбардировщика! В пыль, в мелкий камень, в песок, до основания, в преисподнюю — навсегда!

С другой стороны, почему ухо? Конечно, это было уникальное, единственное и неповторимое, самое любимое ухо Джеймса Хеллборна! У него даже отпечаток уникальный был — как любой отпечаток пальца, даже лучше.

Но вряд ли у камбоджийского генерала есть картотека, в которую занесен отпечаток правого уха Хеллборна.

Тогда зачем? Военный трофей?

А впрочем, какая теперь разница...

Надо спасаться. Надо срочно выбираться отсюда. Нужно найти человека, который осмотрит его затылок. Лучше всего врача, конечно. Надо уходить.

Куда?

Еще раз — очень осторожно посмотреть на небо. Солнце здесь. Север там. Будем надеяться, что река унесла его на юг. На север возвращаться нельзя. Надо уходить как можно дальше от пристани и Ангкора — и неважно, кто из "черных кхмеров", сам генерал или его ручной убийца, хотел смерти Джеймса Хеллборна. Надо уходить. Лучше всего на запад. Если ему повезет — он наткнется на партизан или ПЕДОФИЛов. Если нет — в той стороне есть белголландские и сиамские базы. Есть надежда, что его не прикончат сразу, а попробуют оказать помощь. Тем более, что у него есть второе имя, как раз для такого случая. Корветтен-капитан Джейсон ван Хельсинг, дивизия "Южный Крест", юголландская секретная служба и так далее.

Решено. На запад.

На запад от луны, на восток от солнца.

=ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ=

...Когда, возжелавши славы,

Герои пошли на бой,

Сверкнул над Землей кровавым

Мечом — Пятьдесят Восьмой.

Во славу Царя-Султана

(Всех титулов — пятьдесят),

Воздушные океаны

И мокрые бороздят.

Над в бездну летящим миром,

На ужас и страх врагам

Ревут в облаках "вампиры" —

"Драконов" разносят в хлам.

А тем, кто не в синей выси,

Положен другой удел —

Летят по волнам "камиси"

Над крилем из мертвых тел!

Солдаты не знают страха,

И даже в последний час

Они не зовут Аллаха,

Как мог бы один из вас.

В горниле свирепой битвы

В их душах не пляшет бес,

Возносят они молитвы

Другому царю небес.

Услышь, как поют "вампиры" —

В их сердце не вгонишь кол!

"Акбар, покарай кафиров —

Великий Акбар-Могол!"

Восстаньте скорей из тлена,

Герои былых времен!

Придется дрожать Вселенной,

Под сабель железный звон.

Позор сыновья Мехмеда,

Забывшим его фирман,

Молитесь богам победы,

Как вам приказал султан!

...С богами никто не спорит —

Им право карать дано,

Над черным Бенгальским морем

Восходит опять оно —

Над миром, от крови пьяным,

Клубком змеевидных стран,

Светило в лучах багряных —

Прекрасное Райзинг Сан!

Глава 16 — Микробы и миллиметры -

"В бедствиях закаляет Господь сталь Расы. Продолжим наш путь".

Пол Андерсон, "Игра Империи".

* * *

Последовавшие часы плохо — если вообще — описывались словами человеческих языков. Это все больше и больше напоминало то печальное путешествие из Маленькой Исландии в Скоттенбург или бегство из Красного Египта, с той разницей, что на сей раз все было гораздо хуже. В те прошлые разы Джеймса Хеллборна не ранили в голову. Человек, тяжело раненый в голову, очень быстро перестает отвечать за свои действия и начинает принимать неверные решения — как правило. Джеймс Хеллборн не стал исключением из правил, в чем очень быстро убедился на своем опыте. Нет, западный маршрут был плохой идеей, понял он, когда наткнулся на первого пингвина. Первого из многих. Чем дальше, тем хуже. За пингвинами последовали верблюдонты, титанисы и броненосцы. Это что касается животного мира. Иногда он натыкался на людей — как правило мертвых или равнодушных к его страданиям и ведущих себя так, как будто никакого Джеймса Хеллборна не существует. Жалкий остаток здравого смысла подсказывал ему, что все эти индоокеанцы, доминацисты или пинтайские мятежники являются плодом горячечного бреда и больного — в самом буквальном смысле больного воображения. Их просто не могло здесь быть, ведь Желтая Императрица разбила все зеркала. Или нет? Время от времени Хеллборну казалось, что он слышит голоса других людей — он спешил укрыться в джунглях, если слышал кхмерские слова, и спешил им навстречу, если слышал слова из европейских языков. Напрасно. Голоса как будто принадлежали невидимкам или призракам. Люди — реальные люди — как будто избегали его. Как и титанисы — в кои-то веки! Тогда как пингвины охотно с ним разговаривали, приглашали отобедать, жаловались на падение фондовой биржи и делились планами на будущее, среди которых особенно выделялись колонизация Сахары и покорение Вселенной. На каком-то этапе Джеймс окончательно убедился, что пингвины в Сахаре — не такая уж и плохая идея. В отличие от западного маршрута. Что же касается вселенной, то здесь он не мог прийти к однозначному выводу.

Потом ударил недолгожданный тропический ливень. Джунгли, зима, сезон дождей. Капли больно барабанили по голове, пришлось искать укрытие. Потом снова и снова. Но пингвины не желали оставлять его в покое. Мерзкие, подлые твари.

В один прекрасный момент пингвины неожиданно рассеялись. Очевидно, их напугал очередной отряд вооруженных людей, движущийся навстречу. Наученный горьким опытом, Хеллборн уже собирался было пройти мимо, не обращая на этих людей никакого внимания, но люди в кои-то веки обратили внимание на него. Нет, они ему ни слова не сказали. Просто как-то напряглись, подобрались и, само собой, подняли оружие на уровень плеч и глаз.

Неужели не призраки? Как хорошо было в прежние времена, в расстроенных чувствах заметил Хеллборн, с этой стороны красивые красные мундиры, с той стороны — красивые голубые мундиры, сразу видно, где друг, а где враг. Не то что теперь — грязный камуфляж, грязные лица, какие-то москитные сетки, дьявол их разберет — то ли белые, то ли негры. Эти люди могут быть кем угодно. Стоит ли с ними вообще разговаривать? На каком языке? Или подождать, пока они первыми заговорят? Нет, ждать больше нельзя. Силы практически на исходе. Пингвины выпили у него последние жизненные соки. Придется рискнуть.

— Aidez-Moi, — пробормотал Джеймс. — Помогите мне...

Эти слова отняли у него последние силы, а потом его снова окружили пингвины, титанисы, доминацисты и другие волшебные чудовища.

К счастью, не только чудовища. Когда он открыл глаза в следующий раз, то увидел склонившееся над ним лицо ангела. Можно даже сказать, ангелочка. "Так и должно быть", — удовлетворенно подумал Джеймс. — "Я столько страдал в прошлой жизни — прошлых жизнях, что непременно должен был попасть в рай! Или даже быть взят живым на небо — за свои многочисленные подвиги..."

Очередное пробуждение было гораздо более осмысленным и связанным с действительностью. Внутренний голос подсказывал Джеймсу, что в этом можно не сомневаться.

Тростник над головой. Кровать средней грубости. Некое подобие армейского одеяла. Слишком много солнечного света и влажного воздуха. Полевой госпиталь в тех же самых джунглях. Допустим. Могло быть хуже. Голова все еще болит, но боль уже не такая острая и всеохватывающая. Можно сказать, это отступающая боль. А плотная и при этом прохладная повязка гарантирует, что боль не вернется. Интересно, из чего они соорудили подушку? Затылок как будто висит в воздухе... Хеллборн не успел обдумать эту ситуацию.

— Вижу, вы очнулись, — незнакомец говорил по-английски. — Продолжайте лежать, не вздумайте подниматься. Вы можете говорить? Как вы себя чувствуете?

"Слишком много вопросов для первого раза. Надо бы и мне задать несколько".

— Где я? — не сразу разлепил губы Хеллборн. Осторожно откашлялся и повторил: — Где я?

— Вы среди друзей, мистер Хеллборн, — говоривший наконец-то появился в поле зрения. — Вы в полной безопасности.

О-о.

Собеседнику на первый взгляд было далеко за 50. Очки в золотой оправе и хлопчатобумажная униформа неопределенного цвета и национальной принадлежности. Почти лысый и одновременно совсем седой. Впалые щеки, толстые губы, нос с горбинкой... странное сочетание, немного пугающее и демоническое.

— Вы в полной безопасности, мистер Хеллборн, — повторил незнакомец. — Прошу прощения, я не представился. Доктор Штайнер, капитан медицинской службы, французский иностранный легион. Можете называть меня просто Даниэль.

"Как скажешь, Даниэль. Если это твое настоящее имя. Интересно, откуда ты знаешь мое? Впрочем, ничего удивительного. Интересно другое — о чем я еще успел проболтаться, пока бредил?"

— Вам повезло, — продолжал доктор. — Конечно, я говорю это всем своим пациентам, но вам очень повезло. С таким ранением вы ухитрились пройти не менее сотни километров, прежде чем наткнулись на наш патруль. Вы очень живучий и очень везучий человек, Джеймс — вы не станете возражать, если я буду звать вас по имени?

"Черт с ним, притворяться нет смысла".

— Откуда вы знаете... откуда вы знаете мое имя? — только со второй попытки Хеллборн смог завершить столь длинное для его пострадавшего тела предложение.

— Одну секунду, Джеймс. Полковник! Полковник, подойдите сюда! Он пришел себя.

"Полковник? Я знаю слишком много полковников. Стоило забраться так далеко в Индокитай, чтобы наткнуться на знакомого полковника. Неужели белголландцы? К чему тогда весь этот маскарад?"

— Доброе утро, мистер Хеллборн, — на лицо Джеймса упала гигантская тень. — Вы меня помните?

Мудрено забыть. Такие гиганты среди вьетнамцев не каждый день встречаются.

— Майор Транг... Прошу прощения, полковник Транг? Давно не виделись, — заметил Хеллборн.

Старина Транг, майор Транг, из 11-го полка Аннамских туземных стрелков, адепт секты Каодай, один из членов Офицерского клуба "Форт-Альянс". Впрочем, это ни о чем не говорит. Далеко не все вьетнамцы сохранили преданность делу союзников. Интересно, кому он сегодня служит? "Свободной Франции" или марионеточному императору Бао Даю?

— Я вас сразу узнал, — продолжал аннамский стрелок. — Удивительная встреча! Понимаю, вы не должны мне объяснять, что делаете в этих краях. Но это сейчас и неважно. Доктор говорит, что вы обязательно поправитесь. Отдыхайте и набирайтесь сил. Потом придумаем, как вернуть вас домой.

— Спасибо, мистер Транг, — пробормотал Джеймс. — Мне и в самом деле не помешает небольшой отдых...

Хеллборн сам не заметил, как снова заснул. Во сне — или это был не сон? — он снова видел ангела.

— Вы помните, что с вами произошло? — спросил доктор Штайнер на следующее утро. — Вот, мы приготовили для вас завтрак.

"Мы приготовили"? Что он имеет в виду? Или просто оговорился?"

— Меня ударили кастетом по голове. Отрезали ухо, — поморщился Джеймс. — И бросили в реку. Крокодилы мной побрезговали и...

— Постойте, — перебил его заметно удивленный француз. — Кастетом? С чего вы взяли?

— А что же еще? Небольшой блестящий металлический предмет, зажатый в кулаке моего палача-неудачника, — поведал Хеллборн. — Потом резкий удар — и тьма. Очнулся я только через несколько часов, после чего...

— Это не кастет был, — авторитетно заявил Штайнер. — В вас стреляли, мистер Хеллборн. Вам выстрелили прямо в затылок.

— Стреля... — Джеймс запнулся. — О чем вы, Даниэль?

— В вас стреляли, — спокойно повторил доктор. — Подождите одну минуту. Я не мог не сохранить пулю. Где же я ее положил... ага, вот она. — Штайнер протянул Хеллборну маленький пузырек из-под какого-то лекарства. Теперь в нем покоился крошечный сплющенный кусочек свинца и латуни... или это медный сплав?

— Когда ваше состояние улучшится, я расскажу вам больше, — продолжал доктор. — Нарисую предполагаемую траекторию и все такое. Это не к спеху. Вот, между прочим, я одолжил его у одного из наших легионеров. — Штайнер отобрал у Хеллборна пузырек с пулей и протянул ему нечто другое. — Вот из этого пистолета в вас стреляли.

— Из... из... — слова застряли у Джеймса в глотке, и он не сразу протолкнул их наружу. — Из этого самого?! Он... он принадлежал убийце?!

— Прошу прощения, если был неправильно понят, — смутился доктор. — Нет, вряд ли он принадлежал убийце. Наш солдат отобрал его у таиландского офицера несколько месяцев назад. Это другой пистолет. В смысле, той же системы, но другой экземпляр.

Хеллборн покрутил пистолетик в руках.

— Что это? У меня глаза устали, не могу прочитать...

— Все в порядке, это со временем пройдет, — успокоил его Штайнер. — Я имею в виду ваши глаза. Это белголландский "Клеман" 1903 года, калибр 5 миллиметров. Офицерский пистолет таиландской армии. Вот здесь, на рукоятке — эмблема сиамского королевского дома. Пять миллиметров, — повторил доктор. — Звучит несерьезно только на первый взгляд. Пуля в оболочке, в упор, в затылок — она могла легко убить вас. Также как легко, как сорок пятый или сорок шестой калибр. Но вам повезло трижды. У вас очень прочный череп, мистер Хеллборн.

"Кому ты об этом рассказываешь?!"

— ...Как я понимаю, убийца держал оружие под очень замысловатым углом...

"Да, — вспомнил Джеймс. — Пистолет в левой руке, он должен был стрелять навскидку, при этом подонок Сар стоял рядом со мной..."

— И последняя, может быть самая важная деталь, — добавил Штайнер. — Как стало известно нашей разведке, таиландцы сплавили своим младшим союзникам великое множество боеприпасов с истекшим сроком годности. Отсыревшие патроны, которые хранились в ненадлежащих условиях, и все такое прочее. Вы меня понимаете? Похоже, это был один из таких патронов.

Пять миллиметров. В него уже стреляли из "лилипута" калибра 4.25, потом из пистолета, заряженного холостым патроном.... Теперь пять миллиметров, пусть даже отсыревший. Ставки повышаются.

— Не каждый день встретишь доктора, который так хорошо разбирается в оружии, — пробормотал Джеймс.

"Если это не маскарад".

— Я просто обязан в нем разбираться, — пожал плечами Штайнер. — Я — врач, пистолет — болезнь, пули — микробы или вирусы. Плохим бы я был врачом, если бы не разбирался в болезнях, с которыми мне приходится регулярно бороться!

— Я не то хотел сказать, Даниэль, — заметил Хеллборн. — Калибр — ладно. Но все эти детали — вроде 1903 года, сиамская королевская печать... не до такой же степени.

— Ничего не поделаешь, — развел руками военный врач. — Я не могу здесь читать свежие медицинские журналы. Приходится читать всякую ерунду, вроде надписей на пистолетных затворах. Ладно, хватит на сегодня. Вы должны отдыхать.

— Постойте, доктор... — Джеймс замялся. — Скажите... сюда случайно не заходила девушка?

— Мистер Хеллборн! — Штайнер укоризненно покачал головой. — Вы только что пришли в себя и еще не оправились после такого тяжелого ранения, и вот уже...

— Даниэль, — нахмурился альбионец. — Давайте опустим эту часть разговора. Просто ответьте на мой вопрос. У меня было и так слишком много галлюцинаций в последние дни. Мне надо знать, что я на самом деле видел. Четкое понимание фактов — где сон, а где реальность — только ускорит мое выздоровление!

— Не могу не согласиться, — хитро улыбнулся доктор. — Да, к вам действительно заходит девушка — она меняет ваши повязки, поправляет подушку, делает уколы, и так далее. Наша медсестра, ее зовут Катя.

— Катя?! — удивился Джеймс. — Русская? Здесь?!

— Нет, она англичанка, из Индии, — уточнил Штайнер. — Просто ее индийское имя не каждый может выговорить. Вот мы и зовем ее Катей. Она не возражает. Но довольно! У вас еще будет время с ней познакомиться. А сейчас вы должны отдыхать. Спать, мистер Хеллборн, немедленно спать!

Спать так спать.

Уснуть и видеть сны... Нет, не самая удачная цитата. Он ведь собирается проснуться.

С другой стороны — нельзя же все время цитировать пистолетные затворы!

Глава 17 — Смертельные джунгли геноцида —

"...Такая же луна и такие же джунгли. Все, как и тогда во Вьетнаме. Ты помнишь?.. Весь взвод, тридцать два человека, все погибли, только мы с тобой остались, больше никого... А у нас не было ни царапины... ни единой царапины..."

Джим и Джон Томас, "Хищник".

"И Стэк снова окунулся в свои грезы о кровавых убийствах, а Лумис забормотал о голубых Пещерах Ксанаду".

Роберт Шекли, "Четыре стихии".

"Но пощады быть уже не могло: пригубленную чашу предстояло осушить до дна. Убитых было слишком много, и убить предстояло всех".

Роберт Л.Стивенсон, "Потерпевшие кораблекрушение".

"Пули, погуще!

По оробелым!

В гущу бегущим

грянь, парабеллум!

Самое это!

С донышка душ!

Жаром,

жженьем,

железом,

светом,

жарь,

жги,

режь,

рушь!"

Владимир Маяковский, "150 000 000".

"...Название книжки австралийского писателя подозрительно не англосаксонского происхождения Генри Зу не имеет никакого отношения к ее содержанию. Подозреваю, что сам он тут ни при чем — как автор, могу авторитетно отметить, что редактор, нередко, переиначивает авторский вариант во что-нибудь типа "Сиськи и танки", "Кровавый военный содом" или "Сперма Восточного Фронта". Ну, чтобы привлечь читателя. Наверняка у самого Зу книжка называлась как-то нейтрально, например: "Смертельные джунгли геноцида"..."

И.Кошкин, "Субстанция и Утюг".

* * *

Где-то в Южном Таиланде, 1958-й год.

* * *

— Что ты там нашел? — спросила Фамке. — Дай сюда. Ха! Старый друг! Это же "Клеман"! — Она принялась щелкать затвором и предохранителем. — У меня такой же был. Мой первый пистолет, папа подарил. По банкам на заднем дворе стреляла. И не только, — по ее лицу пробежало едва заметное облачко — пробежало и тут же исчезло. Солнышко засияло с новой силой. — А потом однокласснику задницу прострелила! Мерзавец распускал руки. И меня отправили в военное училище, от греха подальше. И вот я здесь.

— И вот мы все здесь, — заметил Хеллборн и осторожно потрогал протез, заменивший ему правое ухо. — Вечер воспоминаний окончен, пора выдвигаться.

— Как скажешь, — охотно согласилась полковник ван дер Бумен. — Так, с оружием все разобрались? Этого малыша я оставлю себе, ты все равно не умеешь с ним обращаться, хе-хе. О, у них и гранаты есть! Этого должно хватить. Все, выступаем. Джуниор, ты уже проснулся? Вперед, марш!

И они покинули негостеприимный командирский домик — Хеллборн решительно шагал впереди, Редширт плелся в центре, а Фамке с винтовкой наперевес замыкала процессию. Перед уходом она аккуратно прикрыла дверь. Кхмерский лагерь продолжал жить своей скучной жизнью, на беглецов никто не обратил внимания. До вертолетной площадки добрались без приключений. Приключения еще только начинались.

— Баки пусты, — с печалью в голосе доложила Фамке и постучала по циферблату. — Мы прилетели сюда на остатках топлива. Безумцы, даже я себе такого не позволяла.

— Ты уверена? — на всякий случай уточнил Хеллборн. — Вдруг приборы неисправны? Похоже, они не особенно ухаживали за машиной. Посмотри на всю эту ржавчину!

— Опять ты за свое? — нахмурилась Солнышко. — Если я говорю. что они пусты, значит они пусты! Ты слышал, как чихал двигатель. когда мы приземлились? Я еще тогда заметила, просто не придала этому значения. — Она окинула квадрат лагеря напряженным взглядом. — Ты видишь бочки с горючим или какой-нибудь заправщик? Вот и я не вижу.

— Они могут быть где угодно, в одном из этих бараков или лаже в соседнем лагере за холмом, — предположил Джеймс.

— То есть все равно что на Луне, — хмыкнула Фамке. — Мы не можем заправить машину. И эти парни вряд ли станут нам помогать. Еще немного, и мы исчерпаем лимит везения. Впрочем, уже исчерпали, — добавила она. — Смотри.

Один из кхмерских солдатиков как раз подходил к командирскому домику.

— Сработает или нет? — задумчиво пробормотала Фамке.

— Что сработает? — не понял Хеллборн.

"Черный кхмер" постучал в дверь. Еще раз постучал. Разумеется, ответа он так и не дождался, поэтому осмелился потянуть за ручку и заглянуть внутрь. Лучше бы он этого не делал.

— Лучше бы он этого не делал, — подтвердила Рыжая.

Вопль ужаса — кхмер обнаружил кучу трупов — тут же сменился грохотом взрыва.

— Сработало, — удовлетворенно констатировала Фамке. — Я одну из гранат к ручке подвесила, — пояснила она.

— Где ты этому научилась? — удивился Хеллборн. — Ах, да...

— ...в бразильском тренировочном лагере, — закончила она. — Апсаки любили подобные грязные фокусы. Но ты ведь не собираешься снова предаваться воспоминаниям?

— Нет, — Джеймс покачал головой и заново оценил обстановку. Два или три солдата оторвались от своих дел и бросились к месту взрыва. Остальные недоуменно замерли на своих местах. — Медленно же они соображают. Азиатский бардак... Еще и обкуренные небось. Ну что ж, попробуем иначе. — Хеллборн еще раз окинул взглядом кабину вертолета. Пулемет в дверном проеме — из приемника торчит заправленная лента! Ствол направлен в сторону лагеря.

Ему даже не пришлось ничего говорить — только слегка подтолкнуть ее к затыльнику. Фамке перебросила ему винтовку и сумку с гранатами, а сама вцепилась в гашетки.

— Нет, я не трахалась с его конструктором, — сказала она при этом. — Но ручки кое-что помнят!

Хеллборн тем временем передал винтовку Редширту — тот все еще пребывал в легком ступоре — и бросился ко второму пулемету, в правом дверном проеме, смотревшему в сторону джунглей. Так, где тут предохранительный стержень? Да он совсем заржавел, мать его! Джеймс от всей души угостил пулеметный станок ботинком — получилось! Он еще только снимал пулемет со станка, когда за его спиной протрещала первая очередь. Фамке выбрала первую цель.

САММЕРТАЙМ!

— Редширт, за мной! — заорал Джеймс, выпрыгивая наружу и огибая вертолетный корпус. — Прикрывай!

И выпустил длинную очередь в сторону ближайшей вышки. Нет, Хеллборн вовсе не рассчитывал, что часовой полетит вниз, картинно размахивая руками. Но именно так и случилось. Лиха беда — начало.

Когда первый из кхмеров открыл ответный огонь, Хеллборн уже успел добраться до ближайшего танка. Из полуразобранного двигателя торчал труп механика. Кто его застрелил — я или Фамке? Неважно. Все равно не уехать. До второго танка не добраться — пули свистят вокруг. И не факт, что второй танк заправлен. Ну что ж, попробуем по другому.

— Редширт, за мной! — Джеймс обернулся, но южноафриканца рядом не было. Отстал или убит? Все может быть. Бортовой пулемет незаправленного вертолета продолжал плеваться огнем — отлично, Фамке все еще на посту. Хеллборн бросил свой пулемет, окончательно опустевший, и принялся разбрасывать гранаты. Всего четыре штуки, жаль. Даже не дождавшись взрыва последней, он нырнул в недра "три-цератопса" через распахнутую дверцу в левом боку. Его немедленно встретил выстрел в упор — один их кхмеров успел спрятаться в танке. Пуля просвистела у самого уха (точнее, у самого протеза) — мимо! Господи, из какого антиквариата он стрелял?! Внутренности танка почти мгновенно потонули в клубах черного дыма. Еще один выстрел — и снова мимо, а дыма только прибавилось. Теперь вражеский стрелок не мог видеть цель. Как и Хеллборн. Но альбионец успел заметить, откуда ведется огонь и сумел найти противника на ощупь. Вот лицо, вот горло. Задушить его? Нет, времени нет. Как следует вцепиться в давно нестриженые волосы и ударить затылком — куда-нибудь. В танке тесно, затылок врага рано или поздно встретится с твердым металлом. И еще раз, и еще. Получилось. Тело кампучийца обмякло в его руках, револьвер с грохотом и лязгом упал на пол.

Черт, слишком много дыма. Но выбираться обратно не стоит — по броне стучат пули. Придется пока потерпеть. Интересно, здесь есть вентилятор? А он вообще работает? Что здесь вообще есть? Хеллборн начал ощупывать окрестности и наткнулся на нечто, напоминающее офицерский планшет с картами. Схватил его и принялся размахивать, как веером. К его удивлению, это сработало, и видимость заметно улучшилась.

Один труп на полу, больше никого. Вот казенная часть нижнего орудия, вот лоток со снарядами. Вот рычаги — к черту, все равно он не умеет с ними обращаться. Пушка — совсем другое дело. С такой пушкой ему приходилось работать. "Наполеончик", два с половиной дюйма. Открыть затвор — надо же, чистый, смазанный, не то что ржавый вертолет — вложить снаряд — закрыть затвор. Так, а что у нас в прицеле? Барак какой-то. Сойдет. Джеймс ударил по гашетке. Прямое попадание! В щепки! Отодвинуть гильзу — вложить снаряд — закрыть затвор. А как развернуть башню? Без понятия. Ладно, еще один снаряд в развалины барака. Хватит, пожалуй, надо поискать другой способ продолжить войну. Осторожно, очень осторожно поднимаемся в командирскую башенку. Вот и зенитный пулемет. Заряжен? Заряжен!!! Получите, ублюдки!!!

САММЕРТАЙМ!

Дилетанты, какие дилетанты, думал Джеймс, поливая свинцом разбегающихся или наоборот, бегущих в его сторону кхмеров. Нет, это не те звери, с которыми мы имели дело во время войны. Послевоенное поколение. Карлики, не сумевшие взобраться на плечи гигантов. Вот вам, вот вам! КЛАЦ! Черт, патроны кончились. Есть здесь запасная лента? Нет. Хеллборн снова укрылся в танке. Прислушался.

Фамке все еще стреляет! Вертолетные баки были пусты, но боеприпасов на борту — более чем достаточно. Нет, он не может здесь прятаться. Он должен поддержать ее. Джеймс вытащил свой пистолет, подобрал револьвер "черного кхмера" и вернулся в командирскую башенку. Вовремя. Вертолетный пулемет как раз замолчал. Кончились патроны? Меняет ленту? Или патроны совсем закончились? Или ее ранили?! Нет, здесь что-то другое, понял Хеллборн, с удивлением наблюдая за странными телодвижениями уцелевших кампучийцев. Что они задумали? Что это значит? Что они собираются делать?! Бросают оружие, поднимают руки... Они сдаются?.. Они сдаются! Черт побери, они сдаются!!! У нас получилось! Один-ноль в пользу сборной команды Альянса!!!

Джеймс Хеллборн выбрался из башни и спрыгнул на землю, все еще сжимая в каждой руке по пистолету. Осмотрелся. Неплохо поработали. Не менее двух десятков трупов здесь и там, пылающие бунгало, поваленные пулеметные вышки. И два десятка жалких оборванцев, с поднятыми руками, сбились в кучку в самом центре разрушенного лагеря.

— Сесть на землю, руки не опускать! — заорал Хеллборн, страшно вращая глазами и размахивая пистолетами. Хоть кто-то из них должен понимать по-французски. Поняли, подчинились. За спиной тем временем послышались шаги — Хеллборн резко обернулся. Слава богу, это Фамке, цела и невредима, спешит присоединиться к нему. Пулемет слишком тяжел для нее, поэтому она его бросает и подбирает винтовку одного из убитых.

— Все в порядке? — на всякий случай спросил Джеймс.

— А с тобой? — она шмыгнула носом и размазала копоть по щеке.

— Ты случайно не видела Редширта? Что с ним? — вспомнил Хеллборн.

— Этот жалкий трус прячется за вертолетом, — прошипела Фамке, глаза ее мгновенно потемнели. — Я хотела пристрелить его, но не было времени отвлекаться.

— Черт с ним, разберемся потом, — нахмурился Джеймс.

— А с этими что будем делать? — Фамке кивнула на капитулировавших кхмеров.

— Держи их под прицелом, — велел Хеллборн. — Я осмотрю лагерь — вдруг еще кто-то прячется. Надеюсь, никто не убежал.

Солнышко кивнула, перехватила винтовку поудобнее и оскалила зубы — точь-в-точь как тогда, в командирском домике.

Хеллборн заткнул пистолеты за пояс, подобрал брошенный Фамке пулемет и принялся обходить лагерный квадрат по часовой стрелке. При этом он старался не выпускать союзницу и пленников из виду. Надо же, он еще меньше, чем казался на первый взгляд. Сто на сто метров, плюс-минус. Даже меньше, прикинул Джеймс, девяносто на девяносто. Еще несколько трупов здесь и там. В одном из бунгало прятались еще два солдата. Когда Хеллборн выбил ботинком дверь, они бросились на колени и принялись молить о пощаде. Джеймс выгнул их наружу и велел присоединиться к остальным капитулянтам. Еще один круг. Вроде бы все. Чисто!

— Что мы будем с ними делать? — спросила Фамке, когда Хеллборн вернулся.

Джеймс задумался и принялся перебирать варианты. Нелепая ситуация. Они потерпели аварию — нет, были сбиты в воздушном бою с откровенным врагом над нейтральной страной. Командир местной пограничной охраны почему-то приказал их убить, а некоторых даже изнасиловать. Разумеется, если он правильно его понял. Все, что произошло потом, можно назвать самообороной. Возможно — скорей всего — с высокой вероятностью, если дело будет рассматривать хорошо организованный суд в цивилизованной стране, их оправдают целиком и полностью. Но до этого суда еще надо добраться. Как говорил полковник Горлинский? "Джунгли — закон, прокурор — леопард"? Если сейчас на звуки выстрелов и дым пожара подойдут товарищи этих кхмеров... Кхмеров, "черных кхмеров"...

В мозгу Хеллборна внезапно лопнула какая-то шестеренка.

— Вали их, — коротко выдохнул он, и первым нажал на спусковой крючок. Пулемет в его руках снова заплевался огнем и свинцом. Фамке не сказала ни слова — просто принялась передергивать затвор и посылать пулю за пулей в толпу парализованных от ужаса пленников.

Все было кончено через несколько секунд.

Нет, не все, внезапно осознал Хеллборн. Это у нас патроны кончились. Все кампучийцы были ранены, но далеко не все мертвы, Вот один из них, пытается отползти в сторону. Джеймс бросил пустой пулемет, вытащил из-за пояса трофейный револьвер и подошел поближе. БАХ! — точно в голову, которая ответила кровавым фонтаном, точь-в-точь как у кита. Вот еще один — пулю ему в голову! И еще один! ЩЕЛК! ЩЕЛК! Врешь, не уйдешь! У меня есть еще один пистолет! Получи, сволочь, получи! Сдохни! УМРИ!!!

Вот теперь вроде бы все.

— Мы должны еще раз осмотреть весь лагерь, — Хеллборн повернулся на каблуках и встретился взглядом с Фамке — таким же безумным взглядом, как и у него. — Никто не должен уйти! Никто, понимаешь?!

Судя по всему, никто и не ушел. Они дважды обошли лагерь. Одни только трупы, и никаких признаков того, что кто-то сумел перебраться через забор и улизнуть.

— Никаких следов, — авторитетно заявила Фамке. — Я кое-что понимаю в этом. Я ведь закончила курс для властелинов Юго-Восточной Азии, — хихикнула она. — В смысле, курс выживания в индонезийских джунглях. — Она снова расхохоталась и потом еще долго не могла остановиться.

Двух обходов Хеллборну показалось мало, и он двинулся в третий. Но на это раз он не просто колол трупы штыком, а тщательно всматривался в лица. Если очередной мертвый кампучиец лежал лицом вниз, Джеймс добросовестно переворачивал труп.

Хеллборн не сразу понял, зачем он это делает. Только на двадцатом по счету трупе его осенило — он же ищет Сара! Маршал Лол Нон давно умер, но юный убийца скрылся в неизвестном направлении. Ублюдок воспользовался хаосом войны, чтобы раствориться в проклятых джунглях.

Но Сара среди убитых не было.

— Смотри, что я нашла в их арсенале! — Фамке бежала ему навстречу, сжимая в руках странную металлическую трубу. Ее лицо светилось от радости. Из-за ее плеч выглядывали два баллона. — Огнемет! Настоящий! На складе еще один лежит. Наш, белголландский, образца тысяча девятьсот...

— Неважно, — перебил ее Хеллборн. — Жги!

Он вооружился вторым огнеметом и присоединился к ней. Еще один обход по часовой стрелке. Досталось всем — бамбуковым навесам, палаткам, трупам, танкам, джипам и вертолету.

— Один огонь теряется в другом! — провозгласил Хеллборн и бросил пустые баллоны в ближайший из пылавших бараков.

— "Ромео и Джульетта", действие первое, сцена вторая, — подтвердила Фамке.

— Ты знаешь, что здесь произошло? — повернулся к ней Джеймс. — Знаешь, кто все это сделал? Кто убил этих людей и спалил лагерь?

Они встретились понимающими взглядами и одновременно воскликнули:

— Банги!

— Совершенно верно! — продолжал Хеллборн. — Банги! Они сбили наш самолет, а потом прилетел транспортник и выбросил парашютистов! Карательный отряд! Эти несчастные люди, эти кампучийцы, эти честные таиландские пограничники, хотели защитить нас! Но силы были слишком неравны! Они помогли нам спрятаться, а сами сражались до последнего патрона! А потом банги расстреляли пленных и добивали их штыками! А мы сидели в кустах и ничем не могли им помочь! Это было так ужасно!

— Сволочи! — закричала Солнышко. — Мерзкие звери! Фашисты! Ты только посмотри, что они с ними сделали!

И она заплакала — нет, зарыдала, сотрясаясь всем телом. Хеллборну пришлось обнять ее и долго гладить по спине, прежде чем она успокоилась.

— Правдоподобно получилось, верно? — поинтересовалась Фамке, размазывая слезы по щекам.

— Шекспиру и не снилось, — охотно согласился Джеймс.

— Все хорошо, — она снова шмыгнула носом. — А с этим что будем делать?

Редширт-младший все еще сидел на земле неподалеку от догорающего вертолета. На него было жалко смотреть. Его рассеянный взгляд блуждал где-то между небом и землей. Рассеянный, но при этом осмысленный. Похоже, это временное, решил Хеллборн. Бедняга южноафриканец еще не окончательно нас покинул.

— Давай его убьем, — предложила Солнышко и первая потянулась за пистолетом.

— Ты с ума сошла, — прошипел Хеллборн, перехватив ее руку. — Опять твои белголландские штучки? Мы не убиваем своих!

— В самом деле? — насмешливо улыбнулась она. — Расскажи это рядовому Остину!

— Остину? — переспросил потрясенный Хеллборн. — Откуда ты знаешь это имя?

— Ты сам мне рассказывал, — напомнила Фамке. — Забыл? Это было примерно две войны назад, дурачок.

— Остин сам виноват, — глухо прошептал Джеймс. — Он не просто нарушил приказ, из-за него погибли люди...

— Мы тоже могли погибнуть! — закричала она. — Нас могли десять раз убить, пока он тут отсиживался!

— Не суди его слишком строго, — проворчал Хеллборн. — Вспомни себя в первом бою.

— Я намочила штаны, — с подкупающей искренностью сообщила Рыжая. — Ну и что? Это не помешало мне завалить несколько филиппинских ублюдков. Нет, ты только посмотри на это ничтожество... Не хочешь мараться — я сама его пристрелю.

— Нет, — Хеллборн повысил голос и решительно встал между разъяренной белголландской принцессой и Редширтом. — Знаешь, в прежние времена я бы не стал с тобой спорить. Но в конце концов, на дворе 58-й год, а не 41-й.

— Как будто что-то изменилось. В конце концов, я имею на это право, — она принялась наступать на Хеллборна. — Как старший по званию командир Альянса. Эта жалкая пародия на офицера проявила трусость перед лицом врага и все такое. О! Я даже лучше придумала. Скажем, что его убили банги. Даже голову ему отрежем, для большей достоверности.

Джеймс закатил ей пощечину.

— Дерешься, как девчонка, — возмущенно пробормотала Солнышко, потерла щеку и спрятала пистолет. — Ладно. Пусть живет. Пока.

— Ты несправедлива к нему, — смягчившимся тоном заметил Хеллборн. — Он неплохо проявил себя в воздухе...

— Ты только послушай себя! — снова завелась Фамке. — "В воздухе!" На что он рассчитывал, когда поступал в академию ВВС? Что будет встречаться с врагами исключительно в воздухе? А грязную работу оставит для "сапогов"? Как бы не так! Короче говоря, попробуй привести его в чувство и объяснить ситуацию. Он ведь должен подтвердить нашу версию. Извини, я тебе помогать не буду. Просто не могу за себя поручиться. Я лучше в сторонку отойду, иначе точно пристрелю его.

И полковник Солнышко перешла на другой конец вертолетной площадки. Кажется, она планировала нарвать цветов и сплести венок. Или что-то в этом роде. Проблема заключалась в том, что в этой части проклятых джунглей приличные цветы не произрастали.

Джеймс Хеллборн вздохнул и присел рядом с южноафриканским пилотом. Несколько пощечин, порция коньяка из аварийной фляжки, плюс несколько добрых слов — на этот раз без пистолета. Кажется, он все понял и обещал вести себя хорошо. По крайней мере, Хеллборн на это надеялся.

Кавалерия из-за холмов нагрянула внезапно. Сначала над сгоревшим лагерем пронеслись два истребителя с таиландскими эмблемами на корпусе. Потом появился целый цеппелин воздушной пехоты. На этот раз — "оригинальные" тайцы, не кхмеры. Больше того, среди прибывших офицеров двое оказались белыми. Военные советники, должно быть. Белые, но нет, не европейцы — у Хеллборна был наметанный глаз, он бы никогда не принял их за европейцев.

— Капитан Смит, армия КША, — представился первый из них.

— Майор Смит, армия США, — сказал второй.

— Мы не родственники, — поспешно уточнил "джонни-реб".

— Даже не однофамильцы, — заметил "янки".

— Очень приятно, джентльмены, — вежливо улыбнулся Джеймс. — Позвольте и мне представиться, а также представить моих молодых коллег. Генерал Смит, к вашим услугам. Это лейтенант Смит и полковник ван дер Смит.

— Генерал Смит? — переспросил янки. — Мы рассчитывали встретить здесь контр-адмирала Смита...

— А какая разница? — удивился Хеллборн.

— И действительно, — согласился американец. — Главное, что вы целы и невредимы! Что здесь произошло?

"Полковник ван дер Смит" с успехом повторила свое представление. На этот раз утешали ее вчетвером — сам Хеллборн, оба американца и таиландский генерал. Южноафриканский "лейтенант Смит" в целом вел себя достойно, хотя постоянно мямлил и запинался. Впрочем, никто ничего не заподозрил — списали на стресс. Ведь экипажу "Красного Дракона" пришлось пережить такой ужас!

— Поднимайтесь на борт, — предложил таиландский генерал. — Мы немедленно доставим вас на ближайший аэродром, откуда вы сможете вернуться на родину... или куда вам будет угодно. Между прочим, добро пожаловать в Таиланд!

"Если бы добрый таиландец только знал, какого мерзавца он приглашает в свою страну и на борт своего корабля!.."

— Мне так жаль, так жаль! — продолжал генерал. — Эти бенгальские мерзавцы непременно за все заплатят!

"Аминь, брат мой".

Глава 18 — Кто решает в Кейптауне —

"Эти мужчины и женщины, собравшиеся здесь, подчинили себе пространство и время, они владели оружием богов. Но при этом они оставались людьми — со всеми недостатками, присущими человеческому роду".

Пол Андерсон, "DELENDA EST".

* * *

Сорок восемь часов спустя Джеймс Хеллборн находился на очередной вершине мира. На этот раз — на одном из последний этажей "Краун Плазы" в Новом Капштадте.

Из Таиланда до Новой Голландии добрались без приключений — на борту транспортного самолета ВВС КША. В Новом Капе Хеллборн нанес короткий визит в альбионское консульство, устроил традиционный разнос местному резиденту и отправил короткий доклад домой. Город остался за кадром — покинув консульство, Джеймс немедленно направился в отель и завалился спать, хотя Фамке приглашала его к себе домой. То есть не к себе, ее квартира осталась в Зюйдердаме, здесь Фамке остановилась у какой-то кузины. "Только кузины мне не хватало", — подумал Хеллборн и вежливо отказался. Кошмары не снились, не в этот раз. И никаких угрызений совести. Это были "черные кхмеры", грязные ублюдки, недостойные топтать даже поганые джунгли Индокитая. Плюнуть и забыть.

Впрочем, выспаться все равно не удалось — явился курьер из консульства с ответом из Дракенсберга. Джеймс трижды перечитал новые приказы и отправил их в пепельницу. Тоска зеленая.

Теперь он стоял на балконе и любовался пейзажем. Город почти не пострадал во время мировой войны; а если бы и пострадал — сколько лет прошло? Океан, небоскребы, зеркальные пирамиды, стекло и бетон... Прекрасный новый мир. Вот за что мы сражаемся.

— Что неподвластно мне? Как некий демон отселе править миром я могу, — пробормотал Джеймс Хеллборн. — Лишь захочу — воздвигнутся чертоги. Сбегутся нимфы резвою толпою. Вползет окровавленное злодейство...

В дверь постучали. Джеймс едва успел обернуться, как дверь уже распахнулась. А вот и нимфа! Она же гений и злодейство. На пороге стояла Фамке. Надо же, какие изящные манеры! Были времена, когда она входила без стука...

— Ты готов? — она зевнула. — Не люблю опаздывать.

— С каких это пор? — удивился Хеллборн.

— Допустим, с сегодняшнего дня, — огрызнулась Солнышко. — Вперед, марш!

Она снова облачилась в свой парадный мундир со всеми положенными нашивками и орденскими планками. Но на этот раз без головного платка. Не напомнить ли ей? В том месте, куда мы направляемся, головной платок полковника ван дер Бумен может вызвать небольшой фурор...

В вестибюле отеля Джеймс ненадолго задержался у газетного киоска. Глаза лениво пробежались по заголовкам.

"Нью-Йорк Таймс": большой вопросительный знак на фоне ядерного гриба.

"Московские новости": "Они сошлись как лед и пламень: война Антарктики и Бангладеш!"

"National Geographic": "Волшебные рифы Парасельских островов".

"Guns & Ammo": "The Ultimate 1911: 3.5 inches at 50 yards!"

"La Antorcha": "Война за Британское наследство — наконец-то!"

"Aftonbladet": "Резня бензопилой в Южном Таиланде! Бенгальские коммандос жарили и ели печень своих жертв!"

"New Man": "Я РВАЛА ЗУБАМИ ИХ ТОЛСТУЮ ПЛОТЬ. Шокирующие откровения из притонов Шанхая!"

"Morning Star": "Сионистские корни бенгальской агрессии!"

"Amazing Stories": "Вторжение грибов-пожирателей с Альдебарана!"

"Popular Mechanics": "Семейная амфибия: "Кюбельваген" в каждый дом!"

"Christian Science Monitor": "КОНЕЦ БЛИЗОК".

Да, и за это мы тоже сражаемся.

— Таксист ждет, счетчик вертится, — недовольно пробубнила за его спиной Фамке.

— С каких это пор... — начал было Хеллборн.

— Да, я сегодня не в духе, — перебила она. — Вчера у кузины славно повеселились...

— Не хочу ничего слышать, — Джеймс демонстративно заткнул уши.

Доехали без приключений.

Теперь уже и не вспомнишь — кому пришла в голову странная идея разместить штаб-квартиру Тихоокеанского Альянса в Новом Капе? Кажется, это было как-то связано с послевоенной политикой всеобщего примирения. Еще одна кость, брошенная побежденным белголландцам. Но почему Новый Кап? Радиоактивная Претория не подходила, само собой, но почему не Зюйдердам, например? Наверное, потому, что всего десять лет назад Индийский океан считался самым безопасным местом на планете. А теперь смотришь в сторону горизонта и уже дождаться не можешь — когда же прилетят бенгальские бомбардировщики? Прямо как тогда, в Харбине-1940. Интересно, у них хватит наглости? В этот раз мы чуть-чуть получше подготовились. Пять-шесть авианосцев на горизонте, а сколько за горизонтом? Некоторые из полководцев Альянса даже молятся — пусть варвары придут. Пусть придут и решат все наши проблемы...

Хеллборн вздохнул и отвернулся от окна. Еще один конференц-зал. Чуть более скромный по размеру, чуть более роскошный по оформлению. Чуть меньше людей за круглым столом. Чуть более разнообразные выражения лиц — и их цвет.

— Дамы и господа, все в сборе? — поинтересовался гросс-адмирал Грюневельд, директор ТРУПа. — Полагаю, мы можем приступать. Ах, да, прошу прощения. С некоторых пор я обязан задавать вопрос — нет ли здесь офицеров старше меня по званию?

"Я, я старше всех по званию, — угрюмо подумал Джеймс. — Я фельдмаршал Гавайской Республики!"

Но вслух он ничего не сказал. У него и так хватает головной боли, исполнять обязанности председателя в этом высоком собрании — лишнее.

За этим столом собрались люди Второго Круга — может быть, даже первого с половиной. В то время как президенты и премьеры Альянса в одном из соседних зданий решали, когда и за кого сражаться, эти мужчины и женщины решали, кому жить или умереть.

По крайней мере, им хотелось в это верить.

— С кого начнем? — продолжил белголландский адмирал. — Генерал Кэрролл, прошу вас!

Тихий американец вежливо кивнул и раскрыл лежавшую перед ним папку.

— Итак, леди и джентльмены, мы получили последнее подтверждение. Факты таковы. Около тридцати часов назад на острове Диего-Гарсия произошел атомный взрыв мощностью от 80 до 100 тысяч тонн беллонита. Среди прочих за взрывом наблюдали специально приглашенные журналисты и военные атташе нейтральных держав, собранные на борту бенгальского военного корабля "Фируз-Шах". Двадцать пять часов назад на острове взорвалась еще одно атомное устройство. Восемнадцать часов назад на островом пролетел "Черный Всадник" — наш самолет-разведчик, сделал несколько снимков и взял дополнительные пробы воздуха. Я лично присутствовал на его борту, — скромно добавил генерал. — Сомнений не остается — банги владеют атомным оружием. Это все.

— Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? — гросс-адмирал обвел глазами присутствующих. — Нет? Тогда я скажу. Передо мной лежит записка от премьер-министра. Цитирую дословно: "Бенгальцы передали через посредников: предлагают воевать как в старые добрые времена. Иначе они не отвечают за последствия". Конец цитаты. Как видите, сообщение более чем откровенное и недвусмысленное. Банги готовы продолжать войну, но на наши атомные удары они ответят своими.

— Вот мерзавцы! — не выдержал кто-то из гостей. — Они еще смеют угрожать нам! Как им вообще удалось построить бомбу?!

"Сбросьте на них бомбу", — в тысячный раз вспомнил Хеллборн.

— Полагаю, здесь не обошлось без участия белголландских ученых, — сухо заметил генерал Кэрролл. — Некоторые из них поспешили покинуть бывшую Великую Остазию сразу после войны и скрыться в неизвестном направлении.

— Вне всякого сомнения, — добродушно прищурился Грюневельд. — Спасибо, Джозеф. Отличная работа, мы все должны брать с вас пример. И в первую очередь мистер Хеллборн.

Белголландский пес просто не мог удержаться от шпильки, но и коварный альбионец не собирался оставаться в долгу.

— При всем уважении к моему другу Джозефу, — заметил Хеллборн, — ему просто позволили пролететь над эпицентром. Банги хотели, чтобы мы получили новые доказательства своей демонстрации. Тогда как мой самолет ждала засада. Банги не собирались раньше времени хвастаться своими успехами на Ачехском фронте.

— Засада? Вы уверены? — иронически улыбнулся гросс-адмирал.

— В этом уверен не только я, но и мой первый пилот, — сообщил Джеймс.

— Неудивительно, — Грюневельд скорчил почти смешную гримасу, — учитывая характер отношений, которые связывают вас с полковником ван дер Бумен, было бы странно услышать, что она в чем-то с вами несогласна. Или наоборот.

О, нет. Хеллборн на секунду прикрыл глаза. Сейчас она скажет нечто такое, после чего ей придется просить политическое убежище в Новом Альбионе. Интересно, Вильма Адачи не станет возражать против такой соседки?

Он опять забыл, что порой Фамке может быть на удивление вежливой и дипломатичной — если того требуют интересы дела.

— Полагаю, — едва заметно зевнула Железная Дева, — любые отношения со мной — это гораздо лучше, чем отсутствие таких отношений, герр адмирал.

Где-то в глубине зала прозвучал смешок. Грюневельд нахмурился и прикусил губу. Ни для кого из здесь присутствующих не было секретом, что доблестный адмирал однажды увивался за Одуванчиком — без всякого успеха.

— Хорошо. Продолжим. Теперь вы, адмирал Хеллборн. Чем вы можете нас порадовать? — произнося эти слова, белголландская ехидна израсходовала квартальные запасы яда.

— Немногим, — пожал плечами Джеймс. — Как должно быть всем вам известно, мой самолет атаковала дюжина "супер-вампиров". Как я уже сказал раньше, это была засада. Они ждали меня. Их кто-то предупредил. И будьте уверены, мы найдем предателя. Мы их всегда находим.

— Я не сомневаюсь в этом, — закивал председатель собрания. — Вы всегда их находите. Одних раньше, других позже... некоторых слишком поздно. Взять, к примеру, капитана Спринга...

"Плохие новости распространяются со скоростью света и даже быстрее".

— Ваша миссия была обречена на провал, — добавил Грюневельд. — Ничего удивительного, если принять во внимание условия, в которых она готовилась. Право, я не ожидал от наших альбионских коллег такого уровня недобросовестности...

— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — развел руками Хеллборн и угостил собеседника обезоруживающей улыбкой. — Мы были настолько неготовы к этой войне, что ближайший высотный разведчик, могущий немедленно отправиться в путь, отыскался только в Южной Африке. Что лучший аэродром подскока нам могли предоставить только китайцы — как очень большое одолжение. Что единственный оператор стратосферной камеры...

— Спасибо, спасибо, Джеймс, мы поняли, — гросс-адмирал выставил перед собой ладони. — Отрадно слышать, что не только нам урезают военный бюджет.

— Несмотря на все вышесказанное, я считаю. что мы должны быть благодарны мистеру Хеллборну и миз ван дер Бумен, — сухо заметил американец Кэрролл. — В конце концов, это благодаря им Таиланд вступил в войну на нашей стороне.

"Ты даже не представляешь, насколько благодаря нам, мой американский друг!"

Фамке одарила американца настолько ласковым взглядом, что тот немедленно покраснел.

— Кто следующий? Полковник Биорди? Прошу вас.

— Мы считаем — нет, мы уверены, что за этой бессовестной и беспрецедентной агрессией стоят французы! — вскочил на ноги маленький итальянец. — Да, синьоры и синьорины — французы! А именно масонская ложа Великий Восток, деловые круги Монмартра и Корсиканское преступное братство!

— Корсиканцы?! Круто, — едва слышно выдохнула Фамке.

— Должен заметить. это несколько неожиданно, — опешил Грюневельд. — Надеюсь, у вас есть доказательства?

— Разумеется! — итальянский разведчик развернул пачку фотографий и метнул их на стол. — Вот! Эти бенгальские истребители над нашими позициями — модернизированные французские "Гриффоны"! Вот один из бенгальских танков — французский "В-4-Бис"! Вот оружие бенгальской пехоты, попавшее в наши руки — французские винтовки, пистолеты и пулеметы самых новейших систем! Обратите внимание, дамы и господа: бенгальским атакам подверглись владения Британии, Альбиона, Италии, Аравии, даже бывшие протектораты Белголландии. Но разве вы слышали об атаках на французские колонии? Потопленных французских кораблях?! Сбитых французских самолетах?!!! Нет и еще раз нет! Говорю вам, это французы. Они за всем этим стоят. Бенгальцы — всего лишь марионетки Парижа. Пушечное мясо, которое они используют, чтобы подорвать могущество наших империй!

Фамке и на этот раз не подвела — в самый разгар гневного выступления итальянского полковника она поспешила спрятать лицо в ладонях.

Сидевшие за столом с интересом изучили предложенные фотографии, передавая их по кругу, пока гросс-адмирал не передал слово следующему участнику конференции. Этого человека не было в зале, когда совещание началось — и Хеллборн даже не заметил, когда он успел здесь появиться.

— Генерал Вестерлинг, прошу вас.

"Турок! Давно не виделись".

— Спасибо, герр адмирал, — начал еще один человек из прошлого. — Несколько фактов, дамы и господа. Два месяца назад в пригороде Нового Капштадта рухнул железнодорожный мост — вы могли читать об этом в газетах. Погибло почти двести человек. Расследование показало, что это не было случайной аварией. Но только теперь мы поняли, кто стоял за терактом и почему они это сделали. В этом поезде каждый день ездил на работу генерал Энгельс, начальник нашего индостанского отдела. Вот вам почти идеальное преступление — похоронить одного-единственного человека под грудой трупов.

Один из гостей громко охнул, да и остальным явно стало не по себе. Даже Хеллборну.

— У генерала Энгельса была прекрасная шпионская сеть в Индии и сопредельных странах, — продолжал Вестерлинг. — Некоторые информаторы работали на него еще со времен войны. В один прекрасный день , а именно ровно за сутки до вторжения на Чагос, в течение каких-то шести часов, почти все известные нам агенты — пятьдесят с лишним человек — были жестоко убиты. Я бы даже сказал, грубо убиты. Среди них были самые разные люди — военные, политики, таксисты, парикмахеры, лавочники, школьные учителя. К ним просто подходили, будь то прямо на улице или на месте работы, и убивали — ударами ножа или выстрелами в упор. Это только один офицер разведки и его агентурная сеть. У меня есть еще несколько примеров, но я не стану отнимать у вас время — каждый из вас получит копию моего полного доклада. Бенгальцы готовились, очень давно и тщательно готовились...

"Расскажи мне что-то, чего я не знаю".

— ...мы пока не можем понять, в чем заключаются их планы, — говорил Вестерлинг. — Весь смысл этой безумной войны ускользает от нас. Никто не сомневается в том, что декларированные цели лидеров Бангладеш не имеют ничего общего с действительностью. Но что это такое на самом деле? Самый большой пиратский набег в истории? Старая добрая война "за землю и воду"? Любой ответ может оказаться верным. Мы продолжаем искать.

"Расскажи мне что-то, чего я не знаю!"

— Полковник Биорди говорил о французах, — подал голос генерал Кэрролл. — Мы еще проверим эту гипотезу. (Фамке снова нырнула в ладони). Но ведь могут быть и другие. Японцы, русские, апсаки в конце концов. Что вы об этом думаете?

— Ни те, ни другие, ни третьи, — покачал головой белголландец. — Русские сами в недоумении. Апсаки несказанно рады тому, что империалисты и еретики получили хороший укол, но опасаются стать следующей жертвой...

— Все настолько плохо? — не выдержала Фамке. — Они действительно опасаются вторжения бангов в Южную Америку?!

— Все гораздо хуже, — криво усмехнулся Вестерлинг. — Подробности в моем докладе. Что же касается японцев, то здесь все наоборот. Мне удалось получить доказательства, что за переворотом в Японской Республике стоят бенгальские агенты влияния. Можно их поздравить. Они без единого выстрела вывели из игры одного из самых мощных наших союзников.

"Вильгельмина-Завоевательница будет огорчена, очень сильно огорчена".

Остальные участники конференции не смогли рассказать ничего нового или интересного, и вскоре люди первого с половиной круга потянулись к выходу. Самое интересное начнется сейчас, подумал Хеллборн. Разговоры за кулисами, интриги. заговоры...

Так и есть. Вестерлинг терпеливо поджидал его в коридоре.

— Джеймс.

— Рэй.

— Фамке.

— Привет, говнюк! — здесь были все свои, поэтому Рыжая снова могла себе позволить не стесняться в выражениях.

— Все еще злитесь на меня? — погрустнел белголландец.

— Нет, как ты мог такое подумать? — изумился Хеллборн. — Давай, выкладывай, что там у тебя.

— Я хотел предложить тебе выгодное дело, — заявил белголландец.

— Слышу голос потомственного ювелира, — ухмыльнулся Джеймс. — Допустим. Хотя нет. Я к тебе спиной не повернусь.

— От тебя это и не потребуется, — поспешил успокоить его Вестерлинг. — Через несколько дней я пришлю к тебе своего человека...

— Откуда ты знаешь, где я буду через несколько дней? — удивился Хеллборн. — Даже я этого не знаю.

— Не беспокойся об этом, — "Турок" показал ему "пять пальцев Будды". Потом немного помолчал и добавил: — Знаешь, я рад, что не убил тебя тогда.

— Ты — меня?! — расхохотался Джеймс. — Ты должен радоваться, что я тебя тогда не убил!

— Да, должен, — поддакнула Фамке. — Ты и мне много чего должен. Не будь свиньей, Рэй — плати по долгам.

— Счастливого пути, — буркнул Вестерлинг и решительно удалился.

— "Счастливого пути..." — машинально повторил Хеллборн. — Неужели он все-таки знает?

— Знает что? — немедленно заинтересовалась Фамке.

— Неважно. Пошли отсюда. Знаешь, мне начинает это надоедать. Я вспоминаю времена, когда был простым коммандером. Мне это нравилось.

— Я давно могла бы стать генералом, — усмехнулась Железная Дева. — Но не хочу. Кстати, можно подумать, будто что-то для тебя изменилось вместе с новыми погонами.

— Зарплата, Рыжик, — вздохнул Джеймс. — Только зарплата.

— "Счастливого пути", говоришь? Так куда мы направляемся?

— Ты со мной?

— Дурацкий вопрос.

— В порт.

— Опять эти ржавые лоханки, — скривилась она.

— Не совсем, — хитро улыбнулся коварный альбионец. — Сюрприз!

На одном из причалов военной гавани сладкую парочку терпеливо ожидал старый добрый "Макнамара" — все еще под ирландским флагом! Коннор, О'Брайен, Рейган, Патрик Флинн — все были на борту. Не хватало только коммандера Османи — его уже отправили с первым самолетом в Новый Альбион.

С последними лучами заката корабль вышел в море и отправился на запад. Около полуночи капитан Коннор приказал заглушить двигатели и бросить якорь.

Еще через два часа Хеллборн разбудил задремавшую Фамке, и они выбрались на палубу. Как раз вовремя.

— Слышишь?

— Что это? — зевнула Солнышко. — Знакомый двигатель... А, вспомнила. На наших машинах еще сотню лет будут воевать.

Экраноплан вырос перед ними неожиданно — вынырнул из темноты слева по борту, доисторическое чудовище с погашенными огнями. Заглушил мотор и притормозил. Перебросили трап. Хеллборн и Фамке перебрались на борт загадочного гостя.

— И зачем он нам? — поинтересовалась Рыжая. — Что мы будем с ним делать?

— То, что мы умеем делать лучше всего! — воскликнул Джеймс.

— Маскарад, — догадалась она.

Нетрудно было догадаться.

— Как интересно, — пробормотала Фамке, когда один из офицеров экраноплана галантно помог ей спуститься в десантный отсек. — Маскарад уже начался?

— Нет, совсем наоборот, — отрицательно качнул головой Хеллборн. — Эти парни носят свою настоящую униформу. Они просто не успели переодеться.

— Куда катится этот мир?! — риторически воскликнула Железная Дева. — Что я вижу?! Узкоглазые азиаты в альбионских мундирах! Ах, как это напоминает старую добрую Белголландскую империю! Мой милый, вы победили дракона — и смотри, во что вы превратились!

— Что ни делается — все к лучшему, — философски заметил победитель дракона.

— Кто они? Тут слишком темно, я их не узнаю...

— Гурки, — коротко сообщил Хеллборн.

— Все ясно, можешь не продолжать, — кивнула Фамке. — Вот оно как.

— Не могу, придется продолжить. Теперь мы тоже империя, нам по должности положено, — усмехнулся Джеймс. — Мы разобрали на запчасти не только Британскую Индию, но и Королевскую Индийскую Армию. После этого некоторые гурки решили вернуться на родину. Другие остались на английской службе. А остальные потянулись к нам. Кажется, им пришелся по душе альбионский климат. Напоминает родные непальские горы. — Хеллборн немного помолчал и продолжил. — Нашлись и такие, кто поступил на службу к Падишаху-Императору. В этом и заключается наш план. Банги пытались проглотить слишком большой кусок. Они растянули свои коммуникации, не все передовые базы вовремя получают припасы или подкрепления. Мы сыграем роль такого подкрепления. Подлетим поближе к одному из захваченных островов, развернем зеленый флаг с Восходящим Арбузом и парадным шагом высадимся на берег. Когда бенгальский гарнизон поймет, кто пришел к ним в гости, будет слишком поздно.

— Мы успеем ограбить банк, поджечь бордель, сломать ворота зоопарка... — прыснула белголландская принцесса.

— Вот именно, лейтенант. И тогда мы сможем убить еще парочку драконов.

Глава 19. Инцидент с транспондером.

"В тексте этой главы Гринев называется Буланиным, а Зурин — Гриневым".

Пушкин АС, "Капитанская дочка".

* * *

— Вы уверены, что хотите лично заняться этим, сэр? — еще раз спросил командир экраноплана. — Вам стоит взять с собой хотя бы несколько человек для охраны...

— Не стоит, — небрежно отмахнулся Джеймс Хеллборн. — У меня лучший в мире телохранитель.

Фамке ван дер Бумен, заслышав эти слова, засияла от гордости как начищенный пятак.

Спасение вселенной и ведение мировой войны не освобождали героев от мелких забот и скучной рутины. Так и сегодня. Экраноплан еще не успел добраться до намеченной цели, как вдруг поступил новый приказ из штаба флота. Снять с какого-то Богом забытого атолла в Индийском океане неисправный передатчик-ответчик, работающий на давно неиспользуемой секретной частоте. Забрать или уничтожить на месте. Вместо него ничего ставить не надо — этим займется экипаж другого корабля как-нибудь в другой раз.

Задание для зеленого курсанта, но контр-адмирал Хеллборн быстро подустал от сидения в очередной консервной банке (на этот раз особенно тесной) и решил поразмять ноги. Полковник ван дер Бумен немедленно присоединилась к нему. Экраноплан подрулил к атоллу и спрятался в укромной бухто-лагуне. Фамке и Джеймс высадились на берег и двинулись вглубь острова, регулярно сверяясь с картой. Не прошло и десяти минут, как они были на месте. Неудивительно — даже пресловутый Порт-Султан по сравнению с этим прыщиком на теле океана смотрелся как суперконтинент из эпохи динозавров.

— Тот самый грот, — удовлетворенно кивнул Хеллборн, еще раз заглянув в карту.

— Спустимся вниз или забросаем гранатами? — засомневалась Рыжая. — Лучше гранатами, конечно...

— Но ведь нет же гранаты! — воскликнул Джеймс. — Ты ведь не догадалась захватить?

— Не в этот раз, — нахмурилась Солнышко. — Неужели я все время должна обо всем думать?!

"Посмотрит кто со стороны — сделает вывод, что мы давно женаты, — с ужасом подумал Хеллборн. — Кстати, о женитьбе..."

Будучи в Новом Капе, он отправил телеграмму Уине Фергюсон — несколько телеграмм, по всем возможным адресам. Увы, он не мог остаться на месте и ждать ответа. Труба звала.

Или сигнал транспондера.

— Давай вернемся на корабль, — предложила Фамке. — Пусть салаги этим занимаются.

— Когда это Флот отступал?! — возмутился Джеймс. — Тут совсем невысоко. — Он заглянул в природный базальтовый колодец, ведущий в недра острова. — Метров семь-восемь, не больше. В прежние времена я бы просто спрыгнул. Ну-ка, посвети мне фонариком. Фонарик ты не забыла, надеюсь?

Ответом ему было возмущенное шипение и яркий луч фонарика — прямо по глазам.

— Виноват, больше не буду, — пробормотал Хеллборн и принялся осторожно спускаться в колодец по почти отвесной стене — к счастью, испещренной многочисленными природными ступенями. Так, левую ногу сюда, правую руку сюда — похоже, он не первый, кто идет по этому маршруту. Теперь правую ногу сю................................................................

Он жестоко ошибся — тут было метров тридцать, если не больше.

.......................................................................да!!! Ой, больно-то как!

— Со мной все в порядке, дорогая, — нашел в себе силы сообщить Джеймс. — Орел приземлился!

Фамке не ответила.

— Эй, Рыжая, ты меня слышишь?!

Нет ответа.

Уже пора беспокоиться или еще рано? Почему она не отвечает? Куда я вообще упал и где этот чертов транспондер?!

Упал вроде на песок. В самом центре маленькой сумрачной пещерки. Откуда-то из-за угла доносится шум прибоя и пробиваются лучи солнечного света. Пожалуй, именно в ту сторону и стоит направиться. Хеллборн сделал несколько шагов, обогнул гранито-базальтовую стену — и лицом к лицу столкнулся с вооруженными людьми.

— Стоять! Руки верх!

Они говорят по-английски — хорошее начало, машинально подумал Джеймс и подчинился. Какой-то азиатский акцент — это случайно не мои непальские гурки? Зашли с другой стороны...

Нет, не гурки, понял он менее через минуту, когда таинственные солдаты схватили его и вытащили на солнечный свет. Униформа не имеет ничего общего. Странная какая-то униформа...

— Кто ты такой? — сурово спросил предводитель незнакомцев. Черт побери, какой знакомый голос, какое знакомое лицо... Где я мог его видеть?..

Лицо таинственного захватчика тем временем заметно смягчилось — напыщенная суровость трансформировалась в какую-то смесь добродушия и искреннего, почти детского удивления.

— Глазам своим не верю! — воскликнул этот человек. — Этого не может быть! Какое чудесное совпадение! Мистер Хеллборн, это вы?! Я вас сразу узнал! Что вы здесь делаете?! А! Понимаю! Вам все-таки удалось вырваться из лап этих злодеев и бежать! Какое счастье для всех нас! Какая удача! Миллионы людей во всем мире возрадуются, когда узнают, что вы спасены и находитесь в безопасности!

"Ради всего святого, Монтрезор", — только и мог подумать Джеймс. Другие мысли тем временем спасались бегством из его головы.

Человек в страной и незнакомой униформе, стоявший перед ним, был никто иной, как коммандер Мохаммед Османи, старший помощник бенгальского Императорского военного корабля "Рабиндранат Тагор", собственной персоной.

...

Какого черта он здесь делает и почему рад меня видеть?! Издевается?.. Нет, не похоже. Османи ли это вообще? Точно, он, никаких сомнений. Эээ... Неужели брат-близнец?! Только не сиамский, а бенгальский близнец? Ха-ха-ха! Сам пошутил, сам посмеялся.

Хотя на самом деле Хеллборну было вовсе не до смеха. Вельзевул на троне Сатаны, он уже начал догадываться...

— Нам нельзя здесь оставаться, — продолжал тем временем Османи — или его точная копия. — Надо поскорее убираться с этого острова! Поспешим. Эй, помогите мистеру Хелборну!

Солдаты немедленно подхватили ошеломленного Джеймса под мышки и понесли.

Несколько десятков метров сквозь песок и чахлый кустарник — и вот они на берегу. На кромке пляжа, наполовину в воде, наполовину на суше, лежит странная машина, состоящая из крыльев, лопастей и оргстекла. Еще один экраноплан? Черт его знает, все может быть. Никогда таких не видел. И эмблему на его борту — тоже никогда раньше не видел.

Не надо было спускаться в этот колодец, с нарастающим ужасом подумал Хеллборн.

— Добро пожаловать на борт! — воскликнул двойник коммандера Османи. — Приветствую вас от имени народа и правительства Бенгальской Демократической Республики!

Вот и ответ.

Еще один кошмарный сон, ставший явью — еще один прекрасный новый альтернативный мир!

Нет, не стоило спускаться в тот колодец.

Глава 20 — James Hellborn In a Mirror, Darkly -

"И Теске больше ничего не оставалось, как только проклинать корабль под его ногами, который по-прежнему держал курс навстречу забвению".

Дэвид Мак, "Восстаньте словно львы".

* * *

Товарищ майор Мохаммед Османи ничего не желал слушать.

— Вы не можете вернуться на тот остров. Это слишком опасно. Вы просто не имеете права так рисковать собой!

— Но там остались мои товарищи, — робко попытался возразить Джеймс Хеллборн.

— Мы постараемся их выручить, обязательно постараемся, — заверил бенгалец. — Но прежде мы должны доставить вас в безопасное место!

"Еще пять минут назад он утверждал, что я уже в безопасности, — отстранено подумал Джеймс, — но теперь выясняется, что не совсем. Когда же я буду в безопасности?"

Этот альтернативный мир отличался от прежде исследованных сразу в несколько сторон. Например, в кои-то веки, Хеллборна не стали избивать и пытать сразу после пересечения границы. Его встретили с распростертыми объятиями!

Но, похоже, приняли за кого-то другого. Остается надеяться, что это достойный человек — здешний Хеллборн. Вроде того Хеллборна, Деймоса Хеллборна, который потерял руку, а потом и голову в снегах Антарктиды.

Кроме того, в первые же минуты — нет, секунды! — в новом мире ему встретился двойник одного старого знакомого. Интуиция подсказывала, что это далеко не первый двойник. Где-то в глубине души пробуждались воспоминания о миссии в галактику недоброй памяти Юголландской войны. Будут и другие двойники. Они притягиваются ко мне, как магниты.

Верно и обратное. Именно поэтому я очутился в этом мире.

"План действий:

1) Выжить;

2) Убраться отсюда к чертовой матери!

Число, подпись, печать.

Аппендикс:

1-а) Важным элементом выживания является тщательное знакомство с окружающим миром".

— У вас на борту есть свежие газеты? — поинтересовался Хеллборна.

— Сомневаюсь, — не сразу ответил Османи-2, и в его голосе действительно звучало неподдельное сомнение.

— Карта мира?

— Капитанский атлас, — пожал плечами майор. — Но зачем он вам? О! Простите мое невежество! — Османи изо всех сил опустил свою правую ладонь на свой же лоб. — Ну, разумеется! Один из величайших умов нашей эпохи наверняка работает над очередным великим трудом! Вы можете разместиться в моей каюте. Я немедленно принесу вам атлас. А также письменные принадлежности и все книги, какие только найду на борту. Еще раз добро пожаловать! Это большая честь для всех нас!

"За кого они меня принимают?!"

Атлас, атлас... Хеллборн принял его с выражением демонстративного равнодушия на лице, но едва майор Османи покинул каюту, схватил маленькую увесистую книжку и принялся жадно листать. Так, физические карты, течения, какие-то маршруты торговых путей... К черту, где красивые разноцветные политические карты?! А, вот они! Раздел "Европа". Да, это не мой мир. Просто ничего общего. То есть очертания материков аналогичны, и здесь даже говорят по-английски, и здесь знают Джеймса Хеллборна. А в остальном...

Единая Германия. Так и называется — "Германское Объединенное Государство". "Франко-Испанская Империя". "Английская Социалистическая Республика". Вместо СФИНКСа — какой-то "СССР". Что такое "СССР"? Ага, вот оно, в примечаниях: "Соборная Самодержавная Стотысячелетняя Россия". Разные европейские карлики нас пока не интересуют, смотрим дальше. Азия. Вместо Китая — "Монгольская Империя Великого Хана"! Интересно, был ли в этом мире Кольридж, и что он курил?! Пространство от Японии до Новой Зеландии закрашено в один цвет. Что это? Местный аналог Белголландской Империи?! Точно. Только называется иначе — "Японо-Нидерландский Анархо-Коммунистический Тихо-Океанский Союз"! ДЖАНАКТОС. Отцы-основатели Белголландии в параллельной вселенной вертятся в гробу. Допустим, а что в Индостане? "Бенгальская Демократическая Республика", как и сказал майор Османи-2. Дальше, дальше! А вот и родная Антарктика...

???!!!

"Мега-Альбионский Национал-Демократический Радикальный Альянс Государства Объединенных Республик Антарктики".

...

Хеллборну пришлось перечитать это гаргантюальное словосочетание четырежды, прежде чем до него дошло, как выглядит аббревиатура. МАНДРАГОРА.

Вот она, МАНДРАГОРА Свободы.

Интересно, чем ее поливают? Хорошо проросло. Почти вся Южная Америка закрашена в альбионские цвета (в этом атласе — почему-то ядовито-зеленые). Сверху надпись: "Альбионская оккупация". Ну да, составители атласа, отпечатанного в Дакке (Бенгальская Демократическая Республика), конечно же не признают этот явный империалистический захват. Но тогда почему они с таким восторгом встречают Джеймса Хеллборна? Или местный Хеллборн — не альбионец вовсе? А кто же он такой?!

Что в Северной Америке? От Аляски до Флориды, от Канады до Панамы — "Американская Империя". Простенько и со вкусом. Интересно, какая династия в ней правит? Если верить этой карте, столицей является город под названием "Александрия" — точь-в-точь на месте Вашингтона, Ди-Си. Хм. Это они Вашнгтон так переименовали? Или столица изначально была расположена в городе Александрия, штат Виргиния?

Что там осталось? Африка? На первый взгляд — ничего сногсшибательного или сверхъестественного. Обычный винегрет европейских колоний.

Джеймс заново перелистал атлас, на этот раз присматриваясь к мелким деталям и запоминая местонахождение карликовых государств. Когда он понял, что из атласа больше выжать нельзя, обратился к другим книгам, принесенным Османи. Хм. Он что, издевается?! Они все на бенгальском языке. Какой-то бородатый человек на обложке... Рабиндранат Тагор? Скорей всего. Очень может быть. Это сейчас неважно. Важно другое.

Где, черт возьми, в этом мире произошла развилка?!

* * *

Корабль вошел в гавань Дакки на рассвете. Несмотря на столь ранний час, на причалах толпились тысячи людей. Вернее, сотни тысяч. А может и целый миллион.

Строго говоря, торжественная встреча началась чуть раньше, когда на условной границе Бенгальского залива корабль майора Османи был окружен целым флотом морских и воздушных судов, украшенных флагами и регулярно стартующими сигнальными ракетами.

Многие из встречающих на берегу размахивали не только флагами, но и транспарантами. Некоторые из транспарантов были настолько огромны, что текст на них легко читался за десятки метров до причала. "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДЖЕЙМС ХЕЛЛБОРН!" "ХЕЛЛБОРН — НАШ ГЕРОЙ!" "СЛАВА ВЕЛИКОМУ ХЕЛЛБОРНУ!" "ХЕЛЛБОРН — НАШ УЧИТЕЛЬ!"

"Я что — местный диктатор?! Нет, не похоже... Здесь что-то другое. Но что именно?"

— Я даже не знаю, где нам пристать, — майор Османи продолжал испытывать всевозможные сомнения. — Они так рады вас видеть, что могут разорвать на куски! Но нет, мы этого не допустим!

— Вон там, сэр! — показал на один причалов старший помощник. — Это причал для членов правительства, но вряд ли кто-то осудит нас, если...

— Совершенно верно! — воскликнул Османи. — Пилот, доставь нас туда!

Впрочем, даже на специальном правительственном причале Джеймса Хеллборна немедленно окружила толпа. И это не были не таинственные поклонники, а кое-кто похуже.

— Мистер Хеллборн, ваш комментарий!

— Мистер Хеллборн, как вам удалось спастись?!

— Мистер Хеллборн, каковы ваши дальнейшие планы?!

— Герр Хеллборн, собираетесь ли вы вернуться в Новый Альбион?!

— Месье Хеллборн, примете ли вы участие в работе конференции?!

— Синьор Хеллборн, как называется ваша новая книга? И о чем она?!

Журналисты! Стервятники! Один из самых опасных врагов рода человеческого! Что он должен им сказать? Какие планы? Какая конференция?! Какие, к дьяволу, книги?!!!

— Мистер Хеллборн, вы меня помните?! Мэгги Хан, из "Токио Таймс"! Вы обещали мне эксклюзив!!!

О-о.

Это действительно была Мэгги — живая и здоровая. Да, никаких признаков болезни. Глаза горят, лицо светится, волосы развеваются. Что за дурацкий костюм на ней? Она никогда такие не носила. Особенно этот пиджак и этот полосатый шарфик...

Он не может больше молчать. Эти люди могут что-то заподозрить. Надо срочно придумать хороший ответ. Необязательно остроумный, но хороший.

И Джеймс Хеллборн его придумал. Он закатил глаза и упал в обморок.

Почему бы и нет? Судя по всему, ему нелегко пришлось в последние дни. Он чудом избежал смертельной опасности, чудом был спасен, пережил множество волнений и приключений. Самое время упасть в обморок.

Получилось даже лучше, чем он ожидал. Не с его точки зрения, но с точки зрения правдоподобия. При падении он здорово приложился затылком о бетонный причал. И потерял сознание по-настоящему. Никто не подкопается и ничего не заподозрит!

"Моя бедная голова..." — где-то в пространстве меж двух полушарий головного мозга мелькнула и пропала короткая мысль.

* * *

— Мистер Хеллборн, вы очнулись? Какое счастье! Мы так волновались! Святая Мария Магдалина услышала наши молитвы! Лежите, не вздумайте вставать! Вам нельзя пока вставать, вы должны как следует отдохнуть!

— Где я? — спросил Джеймс.

— Вы в безопасности, среди друзей. Ни о чем не беспокойтесь, мы о вас позаботимся!

— Где я? — повторил Хеллборн.

— Вы в Дакке. Это католический госпиталь Святой Марии Магдалены. Мы обеспечим вам надлежащий уход!

Какой знакомый голосок... Интересно, кто на этот раз? Хеллборн скосил глаза и бросил взгляд на даму, стоявшую у кровати. Так я и знал.

— Фамке...

— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась она. — Ой, какая же глупая! "Фамке" — значит "маленькая девочка"! Вы хотели заговорить со мной на моем родном языке! — И она перешла на какой-то простонародный диалект голландского. — Меня на самом деле зовут Фамке. То есть так меня звали, пока я не приняла обет. Теперь я сестра Франческа.

"Сестра Франческа"?!

— И как давно? — прохрипел Хеллборн. Откашлялся и уточнил: — И как давно ты приняла обет, дитя мое?

— В тринадцать лет, — скромно покраснела она. — Уже тогда я твердо решили посвятить всю свою жизнь служению больным и страждущим...

Это действительно была Фамке — Фамке ван дер Бумен, она же Солнышко, она же Одуванчик, Железная Дева, Рыжик и так далее. Военный летчик, астронавт, хладнокровная убийца и пожирательница сердец.

Но не в этой вселенной.

У его кровати стояла классическая католическая монахиня. Как этот костюм правильно называется? Забыл, голова все еще трещит... Короче говоря, длинный черный халат, белая косынка. Сама скромность и целомудрие. Страшно подумать, что она сделала со своими рыжими волосами! Глаза горят, лицо светится. Точь-в-точь как у Мэгги Хан из "Токио Таймс". Как она сказала? "Служить больным и страждущим"? Фамке — монашка?! Да еще католическая! Она же кальвинисткой была... кажется.

Фамке — монашка?! Мэгги — журналистка?!

В таком страшном альтернативном мире ему еще никогда не приходилось бывать.

Самое время в очередной раз потерять сознание.

* * *

Некоторое время спустя Джеймс Хеллборн нашел в себе силы и снова вернулся к пункту "1-а" своего плана. В смысле, потребовал свежие газеты и какую-нибудь карманную историческую энциклопедию. Он был уверен, что в добропорядочном католическом госпитале такая обязательно найдется.

— Вам нельзя волноваться! — возразила было "сестра Франческа", но в конце концов не смогла устоять перед очарованием Хеллборна. Местного Хеллборна, разумеется.

Джеймс полистал газеты, потом справочник, потом на всякий случай заглянул в предложенную Библию. Библия на первый взгляд ничем не отличалась от оригинальной, но вот все остальное... Хеллборн отодвинул Библию, откинулся на подушки и притворился, что спит. Ему нужно было переварить большое количество пугающей информации. Этот мир был еще ужаснее, чем можно было предположить.

Здешний Джеймс Хеллборн, его зазеркальный двойник, был звездой мировой величины. Писатель, философ, мыслитель и борец за права человека. Нечто вроде Ганди, Льва Толстого и Мартина Лютера Кинга в одном флаконе. Радикальный пацифист, ни дня не прослуживший в армии и никогда не прикасавшийся к оружию. Разумеется, на родине ему пришлось нелегко. Потому что МАНДРАГОРА, Новый Альбион этого мира, представляла из себя крайне мерзкую военную диктатуру. Если верить газетам, конечно. Что ж, Фамке принесла ему самые разные газеты из самых разных стран, бывшие голосами самых разных политических течений. Быть может это тот самый редкий случай, когда газеты не врут.

Итак, кровавая диктатура адмирала Мартина постоянно преследовала знаменитого философа Хеллборна и в 1956-м году в очередной раз бросила его в тюрьму. Но несколько дней назад Джеймсу Хеллборну удалось совершить дерзкий побег. Под покровом ночи он угнал личную яхту одного из генералов альбионской хунты и вышел в море. Разумеется, диктатор и его сообщники пришли в ярость. За Хеллборном была немедленно отправлена погоня. В самом сердце Индийского океана альбионская подводная лодка настигла корабль великого мыслителя и утопила его целой дюжиной торпед. Весь мир за пределами МАНДРАГОРы погрузился в траур. Но отважные бенгальские моряки не сдавались и продолжали поиски. И удача улыбнулась им! Джеймс Хеллборн, живой и невредимый, обнаружился на одном из необитаемых островов к западу от Австралии. Какое счастье!

"Как бы не так, — подумал Джеймс. — Философ Хеллборн наверняка погиб. Вечная память. Спи спокойно, мой зазеркальный брат. Это я обнаружился на том острове!"

И никто ничего не заподозрил. А почему они должны были что-то заподозрить? Оружия при нем не было — он снял портупею, прежде чем спуститься в тот колодец. Документов тем более не было. Военная форма неопределенной национальности — наверняка нашел на той генеральской яхте. Вот и все, и никаких следов. Добро пожаловать, великий пацифист и борец за права человека!

Фамке — монашка, Мэгги — журналистка, Хеллборн — философ. А Мохаммед Османи — заслуженный офицер коммунистической утопии!

Положим, не совсем утопии. У Бенгальской Демократической Республики хватало недостатков. Но не больше, чем у драксов. Так и есть, азиатская версия старой доброй Драконской Африки. Вот, даже католический госпиталь не стали закрывать...

Что же касается других великих держав этого мира, то чуть ли не каждая из них напоминала дурную пародию на свои аналоги из других реальностей.

ЯНАКТОС — анархо-коммунистическая Белголландия. Воистину, принцы Оранские просто обязаны вращаться в своих гробах. А кто у них за премьера? Еще один старый знакомый — Рэй Вестерлинг. Рэй, профессиональный головорез и поджигатель мирных деревушек — миротворец и гуманист, вроде Хеллборна-философа!

СССР, очередная Великая Россия, от Балтийского моря до Тихого Океана, от Арктики до Центральной Азии. На первый взгляд — ничего удивительного. Великую Россию можно найти в самых разных альтернативных мирах. Но эта... Бывшая республикой с незапамятных времен, и только в ХХ веке превратившаяся в монархию. Допустим. Это еще как-то можно переварить.

Но как можно переварить Россию, где государственная религия не коммунизм или восточная версия христианства, даже не богомильство или Культ Вечного Солнца, а какая-то странная и загадочная разновидность сатанизма?!

Социалистическая Англия. Какой интересный социализм они строят — с приматом великой англо-саксонской расы над прочими неполноценными народами. Хорошо хоть шотландцев, валлийцев и северных ирландцев тоже в англичане записали — подольше простоят...

Франко-Испанская империя. Не потому что в ее состав входит Франция, а потому что во главе ее — Франциско Первый Франко, каудильо, диктатор, герцог Алжира, император всея Испании! Вот и Париж не устоял перед мощью его иностранных легионов и фалангистов! Интересно, это здешний Франко или мой старый приятель из Солдатского Карфагена?..

Единая Германия. Нейтральное и очень миролюбивое государство. Самые надежные в мире банки, самые лучшие часовые мастера, самый вкусный шоколад. Не Германия, а Швейцария какая-то, прости Господи. А что же оригинальная Швейцария? Нищая, вечно бунтующая провинция Великой Албании — как и Италия. Слава великому Зогу!

Американская Империя. Столица — Александрия, штат Виргиния. На троне — император Дэвид из династии Гамильтонов, наследник первого императора, Александра Гамильтона. Тот самый Гамильтон, сторонник республиканских свобод и убежденный противник кровопролития! Кем он стал в этом мире? Тиран, узурпатор и убийца! Застрелил на дуэли Аарона Бэрра, захватил власть, распустил Конгресс и короновался. И это было только началом! Никакой гражданской войны. В этой вселенной северяне и южане были единодушны — негры останутся рабами! Вся энергия — вовне! Самым трудным делом было отобрать Канаду у Британии. После этого раздавить Мексику, захватить Аляску, проглотить Центральную Америку и подобрать Карибские острова — пара пустяков. Или пара кустиков, как могла бы сказать оригинальная Фамке.

По этой планете тоже прошлась Вторая мировая война. Другие альянсы, другие побежденные. По итогам войны монгольские полководцы снова воцарились в Китае, а новые альбионцы оккупировали Южную Америку и превратили латиноамериканцев в своих рабов. Восстания и мятежи вспыхивали постоянно, и от самой Огненной Земли до гвианских малярийных джунглей тянулась непрерывная цепочка виселиц. Самый популярный способ смертной казни в МАНДРАГОРе.

Было бы чему удивляться.

* * *

Прошло еще несколько часов или дней — кто знает? В некоторых альтернативных мирах и время течет по-другому. К Хеллборну принялись являться всевозможные гости. Нет, журналистов среди них пока не было. Бенгальцы выставили вокруг госпиталя плотную охрану — летучая мышь не проскочит. Разумеется, на сильных мира сего — вождей, министров и полководцев Бенгальской Демократической Республики это правило не распространялось. Некоторые из гостей были Хеллборну хорошо известны. Нет, они не встречались лично. Но их имена регулярно мелькали в докладах альбионской секретной службы или черных списках военных преступников.

Вот этот господин, например. В родном мире Хеллборна — полковник Басу, палач Диего-Гарсия и один из героев Имперского Бангладеша. Здесь — генерал-лейтенант Басу, старший офицер медицинской службы БДР, военный хирург с мировым именем и добрейшей души человек. Он оторвался от важных дел и лично прибыл госпиталь Марии Магдалены, чтобы осмотреть знаменитого пациента.

— Вы определенно идете на поправку, — заявил товарищ генерал. — Еще несколько дней — и мы сможем вас выписать. Но Маркс ты мой, сколько же вам пришлось пережить! Все эти раны, следы пыток, пулевые ранения! Вы настоящий герой, мистер Хеллборн! Эти альбионские мерзавцы... Прошу прощения, — смешался доктор, — я на секунду забыл, что и вы — тоже альбионец.

— Уверяю вас, далеко не все альбионцы такие, как кровавые псы адмирала Мартина! — заверил Хеллборн. — В конце концов, это альбионский народ первым пострадал от репрессий мандрагорского режима. Но мы не сдадимся! Мы продолжим борьбу, пока последний из нас не падет или не восторжествует на развалинах преступной тиранической диктатуры...

Если в первые дни своего пребывания в новой вселенной (кстати, пора придумать ей имя!) Джеймс планировал симулировать амнезию, то теперь не видел в этом смысла. Чтение свежих газет и трудов великого философа давало свои плоды. Он понял, что легко сможет имитировать стиль своего пропавшего (или погибшего) двойника. Это было совсем нетрудно. Самое главное — не экономить на пафосе.

— Я верю в вас, мистер Хеллборн! Мы все в вас верим! — доктор Басу сиял от восторга. Не он первый, не он последний.

"А если его убить? — лениво подумал Джеймс. — Вот прямо сейчас взять и задушить стетоскопом? Как это отразится на его проклятом двойнике?"

Скорей всего — никак. Уж кому-кому, а Хеллборну это было прекрасно известно. Это так просто не работает. Все гораздо сложнее, когда дело касается зазеркальных близнецов на разных планетах в бесконечных альтернативных мирах.

Были и другие. К счастью, они надолго не задерживались. Короткая пафосная речь — и очередной гость, получивший частичку неземной мудрости, удалялся, преисполненный безграничного уважения к великому человеку.

Лишь одного из визитеров Хеллборн был рад видеть. То есть совсем не рад — ведь из-за этого негодяя он здесь застрял! — но бурную радость пришлось изобразить. Разумеется, это был майор — то есть уже полковник Мохаммед Османи. На его груди сверкал золотом какой-то местный орден.

— Меня повысили и наградили после вашего спасения, — смущенно объяснил Османи. — Право, я недостоин. Я всего лишь выполнял свой долг...

— Каждый из нас выполняет свой долг, — Хеллборн в очередной раз процитировал своего двойника. — Право, мой друг, вам нечего стесняться! Но лучше расскажите мне, есть ли какие-то новости с того острова?

Фамке — оригинальная Фамке и экипаж экраноплана обязательно будут его искать. Если они тоже спустились в колодец и перебрались в этот новый мир...

— Нет, никак нет, — покачал головой бенгальский коммунист, и внутренний детектор Хеллборна констатировал, что собеседник говорит чистую правду. — Мы оккупировали остров, тщательно прочесали его и разместили постоянный, хорошо вооруженный и оснащенный гарнизон. Никаких следов ваших друзей. Но мы продолжаем поиски и обязательно вам сообщим, если кого-нибудь найдем!

Хорошие люди, эти местные бенгальцы. Нельзя ли превратить их в союзников? Перетащить несколько дивизий Красной Армии Бангладеш на родную планету, пусть сами свергают Падишаха!

С другой стороны, стоит ли рисковать? Кто знает, чего можно ждать от местной Америки, Белголландии или МАНДРАГОРы — и сколько правды в том, что о ней пишут в газетах всего этого мира. К счастью или нет, но люди этой вселенной пока незнакомы с концепцией бесконечного множества параллельных миров. Пусть так и остается. До поры до времени.

Там видно будет.

* * *

Еще несколько часов или дней спустя врачи позволили Хеллборну вставать с кровати и гулять в саду под наблюдением одной из сестер-монахинь. Странный это был сад — то ли хлебные, то ли апельсиновые деревья, яркие тропические птицы среди ветвей, и вроде бы даже обезьяны. За высоким кирпичным забором — снова за кадром! — оставался город. Хеллборн мог его слышать, но не видеть. Интересно, чем здешняя коммунистическая Дакка отличается от имперской? Стоит ли посмотреть на нее с бомбардировщика?

В одной из прогулок — в тот раз его сопровождала "сестра Франческа" — они забрели в один из дальних уголков сада. Джеймс сам не понимал, что он собирается там найти. А когда все-таки нашел, то долго не мог найти ответ на вопрос — рад он такой находке или нет?

За особенно толстым стволом хлебно-апельсинового дерева пыталась спрятаться от посторонних глаз девушка в костюме пингвина — в смысле, еще одна монахиня, одна из коллег Франчески. Причины такого поведения выяснились сразу же — она курила. Вряд ли сестры ордена Марии Магдалены даже в этом ненормальном мире поощряют курение, предположил Джеймс, и оказался прав.

— Уина! — всплеснула руками Франческа. — Как ты можешь! Что скажет сестра-настоятельница?! Выбрось эту гадость немедленно!

"Уина?!"

— Франческа, ты что ли? Иди в зад, — прозвучало в ответ.

"УИНА?!"

— Грешница, ты будешь гореть в аду!

— Только после тебя, ха-ха-ха! — расхохоталась монашка, удивительно похожая на Уину Фергюсон. — Иди в зад.

— Уина, ну пожалуйста, — взмолилась "Фамке", — я же тебе добра желаю! Если сестра-настоятельница узнает...

— А кто ей скажет, кроме тебя? — удивилась "Уина". — Ты маленькая грязная стукачка. Я знаю, ты на всех стучишь.

— Это не я, честное слово, как ты могла такое подумать, — покраснела сестра Франческа.

— Да пошла ты. Черт с тобой, — "Уина Фергюсон" выплюнула сигарету и яростно растоптала ее каблучком. — Вот, ты довольна? Теперь оставь меня в покое.

— Ты должна вернуться с нами, — заявила Франческа. — Ты не можешь оставаться здесь одна.

— Только не с тобой, — отрезала застигнутая врасплох курильщица. — Видеть тебя не могу. Меня от тебя тошнит, голландская курица.

— Тогда... тогда... Тогда проводи мистера Хеллборна в палату! — воскликнула "Фамке". — Ты ведь не откажешься это сделать? Я знаю, у тебя доброе сердце, ты любишь помогать людям...

— Иди в зад. Проваливай. Хорошо, я отведу твоего клиента... — "Уина" снова расхохоталась. — То есть пациента, или как его там. А он ничего. В прежние времена я бы ему скидку сделала, ха-ха-ха!

— Несчастная, заблудшая душа, — вздохнула сестра Франческа. — Понимаете, мистер Хеллборн, эта бедняжка торговала своим телом и другими запрещенными товарами в порту Дакки, ей грозила тюрьма, и если бы не доброта сестры-настоятельницы...

— Сгинь, ведьма! — зашипела "Уина". — Проваливай!

— Ухожу, ухожу. Но помни, я на тебя надеюсь.

— СГИНЬ!

— Как тебя там, мистер Хеллборн? — повернулась к Джеймсу "заблудшая душа", когда сестра Франческая скрылась за деревьями. — Пойдем. Тебя надо поддерживать?

— Нет, только следите, чтобы я не упал посреди тропинки, — растерянно пробормотал Хеллборн. И это женщина его мечты?!

— Сигареты не найдется? — поинтересовалась она.

— Бросил.

— Жаль. Где я могла тебя видеть? Причем совсем недавно? — задумалась "Уина", пристально вглядываясь в его лицо.

— В газете? — пожал плечами Хеллборн.

— Я газет не читаю. Хотя, на последней квартире хозяин экономил на туалетной бумаге... Точно! — радостно засмеялась она. — Ты только представляешь... Ладно, не будем грустном. Как ты дошел до жизни такой?

— Меня соблазнил и бросил богатый негодяй, — сказал Джеймс.

— Аналогичная фигня, — призналась собеседница. — Как она тебя называла? "Мистер Хеллборн"? А, вспомнила. Ты какая-то важная шишка. Из-за тебя весь госпиталь солдаты оцепили — ни пройти, ни проехать. Иначе бы давно уже сбежала. Тоска зеленая. Скучно, как в гробу.

— Не могу не согласиться, — кивнул альбионец. — Скажи, Уина, ты давно в Дакке?

— Понятия не имею, — она развела руками. — Мать плохо помню, отца не знала никогда, росла на улицах. Может быть, с самого рождения. А что? Непохожа на местную? Сама знаю.

"Ребекка Стар, — внезапно вспомнил Джеймс. — Как это похоже на судьбу Ребекки Стар. Интересно, а что случилось с Ребеккой в этом мире? Выросла в теплой и любящей семье? И так никогда и не превратилась в атомную бомбу?"

Он вдруг отчетливо представил себе, как Уина — не эта вульгарная двойняшка, а его Уина, офицер и леди, лейтенант Фергюсон из Ньюфаундлендского Королевского Флота, прыгает с бомбардировщика и пикирует головой вниз прямо на Дакку, столицу Падишаха-Императора...

— Вам плохо? — забеспокоилась Девушка-с-Улицы. Сестра Франческа не ошиблась, у нее действительно доброе сердце. Похоже, зазеркальный мир не всегда корежит сердца — иногда он корежит только судьбы и души.

— Голова закружилась, — прошептал Хеллборн. — Ничего страшного, мне уже лучше. И мы уже пришли. Спасибо за хлопоты. Заходи в гости, если хочешь.

— А смысл? — к ней мгновенно вернулось хорошее настроение. — Курева у тебя нет. Разве что... Я все еще готова сделать тебе скидку, ха-ха-ха!

"Этого еще не хватало".

— Нет, спасибо. Это лишнее.

— Жаль. Ладно, выздоравливай! — и она исчезла за поворотом коридора.

Хеллборн остался один. Тоска зеленая. Скучно, как в гробу.

* * *

Поздним вечером, когда Джеймс снова лежал в кровати и листал очередную книгу по истории здешнего мира, в дверь палаты постучали.

— Войдите! — разрешил он, ожидая увидеть одну из сестер с очередной порцией лекарств. Дама, которая появилась на пороге, действительно носила обмундирование сестры ордена Марии Магдалены. Вот только...

— Мэгги?!

— Вы меня узнали, мистер Хеллборн?! Право, я польщена! Вы не представляете, как мне пришлось рисковать! С каким трудом я пробралась через оцепление! — затараторила журналистка из "Токио Таймс". — Вы все еще должны мне эксклюзив! И я не уйду, пока вы мне все не расскажете...

— Стоп-стоп-стоп. Помочи секунду, я должен подумать.

"Мэгги" обиженно надула губки, но замолчала.

"Черт побери, долго я еще собираюсь прохлаждаться в этой смиренной обители?!"

— А ты бы могла провести через оцепление меня? — снова заговорил Джеймс. — Помочь мне выбраться отсюда?

— Вы... вы это серьезно?! — удивилась ночная гостья.

— Абсолютно.

— Но почему?! — назойливая журналистка изумилась еще больше.

— Хочешь самый эксклюзивный из всех эксклюзивов? Помоги мне выбраться из госпиталя — и я сделаю тебя знаменитой! — воскликнул Хеллборн и пошире распахнул глаза, что должно было означать — "верь мне, я сделаю это!"

Больше "Мэгги" не колебалась.

— Одна секунду. Собирайтесь. Я проверю коридор, — она приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Как-то странно кашлянула — знак что ли подает своему сообщнику? — похоже на то, за дверью послышались шаги.

— Все в порядке, мистер Хеллборн, это друг, она поможет нам, — сказала "Мэгги", в то время как в комнату входила еще одна девушка, переодетая сестрой милосердия. После этого произошло что-то странное. Мэгги-журналистка снова кашлянула, но как-то по-другому. Потом снова и снова. Какой жуткий хриплый кашель... Потом она покачнулась, взмахнула ресницами и рухнула на пол. На ее спине, облаченной в белоснежный халат, немедленно расплылось кровавое пятно.

— Болтливая сука, — сказала вторая девушка и взмахнула тонким длинным стилетом — или кинжалом? короче говоря, каким-то смертоносным холодным оружием. — Как же она мне надоела! Привет, Хеллборн. Помнишь меня? Адмирал Мартин просил передать тебе привет!

— Вильма, — выдохнул потрясенный Джеймс. — Вильма Адачи.

— Для тебя — госпожа Вильгельмина, альбионская свинья, — уточнила японская куколка. — Сейчас ты сдохнешь. Долго же ты от нас бегал!

Нет, это не Вильма. Вильма Адачи — его старый друг и надежный боевой товарищ. А эта хладнокровная убийца с окровавленным кинжалом — еще один зазеркальный двойник. На сей раз — с искаженным сердцем и душой одновременно. Достаточно посмотреть ей в глаза. Глаза — зеркало души.

— И давно ты работаешь на адмирала Мартина? — поинтересовался Джеймс, осторожно попятившись назад. — Его ты тоже считаешь "альбионской свиньей"?

— Ты что, совсем от страха спятил? — удивилась "госпожа Вильгельмина". — Забыл? Я согласилась с ним работать только потому, что он разрешает мне резать разных альбионских ублюдков. Сам ручки марать не хочет. У него принципы, мать его. Не может проливать кровь соотечественников, ха-ха-ха! Вот и живем душа в душу.

Черт побери, у Хеллборна на какое-то мгновение появилось желание познакомиться с местной копией шефа.

— Ладно, заболтались мы с тобой, — ухмыльнулась японка. — Давай заканчивать.

И она решительно шагнула в его сторону.

Это не моя Вильма, на всякий случай напомнил себе Хеллборн.

Но и я совсем не тот, кого она рассчитывала найти в этой палате. "Госпожа Вильгельмина" пришла убивать великого мыслителя, писателя, философа, пацифиста, кабинетного стратега и законченного шпака. А вовсе не меня. Дурочка, меня пытались убить на десяти материках чертовой дюжины планет.

Шаг вперед — перехватить руку с кинжалом — и ударить свободным кулаком прямо в горло, изо всех сил.

Она умерла так быстро, что даже не успела удивиться.

* * *

Джеймс Хеллборн перевел дыхание. Затем склонился над телом "Вильмы Адачи", тщательно прощупал пульс, и осмотрел точку, куда был нанесен удар. Мертва. Стопроцентно мертва. Шея сломана, она не может притворяться. К нему слишком часто возвращались ожившие покойники, но она уже не вернется. Потом повернулся к "Мэгги Хан". Тоже мертва. Слишком много крови вытекло из нее. Не воскреснет.

Помни, это не Мэгги, не твоя Мэгги, это совсем чужой человек, она просто похожа на нее. Журналистка из "Токио Таймс" могла быть хорошим человеком, но ты ее совсем не знал. Поэтому не вздумай распускать сопли. ЭТО НЕ МЭГГИ. Ты встречался с ней только дважды и говорил менее пяти минут. Ты не можешь переживать из-за каждого мертвеца на своем пути. Ты сам выбрал эту работу. Между прочим, эта "Вильма" тоже не настоящая. Забудь про нее.

Трудно забыть, когда труп лежит перед тобой — вот он. Два трупа.

Джеймс присел на край кровати и еще раз перевел дыхание. Что теперь? Пожалуй, надо позвать на помощь. Он не виноват, это была самооборона. Его никто не осудит. Хотя... Хеллборн не смог удержаться от кривой усмешки. Репутация великого пацифиста и непротивленца может серьезно пострадать. Плевать. Он не собирается делать здесь карьеру. При первой же возможности — прочь. Домой.

Так. Еще один глубокий вдох. Идем к двери и зовем на помощь...

Дверь распахнулась так резко, что едва не ударила его по носу — Джеймс едва успел отпрянуть.

— Так-так-так, — сказала выросшая на пороге сестра Франческа. — Что я вижу? Узнаю неповторимый стиль старого доброго Джеймса Хеллборна. Кто это? Вильгельмина-Завоевательница?! Ну, хотя бы в этом мире она получила по заслугам! А это кто?

— Местная, медсестра, — машинально ответил Хеллборн и только потом опомнился. — Фамке?!

— Да, это я, настоящая, оригинальная и неподдельная, — хихикнула она. — А вот насчет тебя я не уверена! Пароль, быстро! Или пеняй на себя.

— If we do meet again, why, we shall smile, — торопливо произнес Джеймс. — И если встретимся — то улыбнемся.

— If not, why then, this parting was well made, — зевнула Фамке. — А если нет — то мы расстались хорошо.

Шекспир, "Юлий Цезарь", Брут и Кассий перед битвой. Они договорились об этом пароле много лет назад, на одной далекой планете.

— Как ты меня нашла?! — спохватился Хеллборн.

— Длинная история, — снова зевнула Рыжая. — Но у нас есть время. Примерно сорок пять минут до смены караула. А потом мы уходим отсюда.

— В таком случае... — Джеймс осмотрелся. — Нам стоит пока что убрать трупы и вообще прибрать немножко. Помоги мне, здесь за углом есть кладовка...

Они ничего не успели сделать — положительно, сегодня был вечер открытых дверей.

— Мистер Хеллборн, я слышала какой-то странный шум, — сказала входящая в его палату заспанная сестра Франческа. — У вас все в порядке?..

Она осеклась, когда ее взгляд наткнулся на Фамке номер 1.

Некоторое время они молча разглядывали друг друга.

— Бу! — примерно через минуту сказала Фамке номер 1. Сработало безотказно — глазные яблоки Фамке номер 2 провернулись вокруг своей оси, и добрая сестра ордена Марии Магдалены приземлилась на пол — без памяти, чувств и сознания.

— Наутро там нашли три трупа, — Джеймс просто не мог не процитировать любимое стихотворение полковника Горлинского. — Вдова, которая... ну и дальше по тексту.

— Я влюблена, — заявила Фамке номер 1, внимательно рассматривая лежащую на полу Фамке номер 2. — Да, я положительно влюблена. Давай возьмем ее с собой? Представляешь, сколько интересных вещей я могла бы делать с ней...

— Не надо, — поспешно перебил ее Хеллборн. — Это слишком опасно. Мы можем нарушить гармоничные колебания трансдименциальной оси и квантовую ткань пространства-времени...

— Врешь ты все, Хеллборн, — вздохнула Железная Дева. — Но так и быть, не будем издеваться над бедной девочкой. Пусть остается дома. Что ты там говорил про кладовку?

Они перетащили и спрятали трупы — при этом Хеллборн сделал все, чтобы Фамке не увидела лица журналистки из Токио. Незачем лишний раз ее расстраивать. Кое-как вытерли кровь. Сестру Франческу уложили в кровать Хеллборна и накрыли одеялом. Теперь, если погасить свет, никто не заметит подмены. Остается надеяться, что Хеллборна никто не хватится до завтрака — а к этому времени сладкая парочка великих героев будет уже далеко, очень далеко от гостеприимных стен госпиталя святой Марии Магдалены в городе Дакка, Бенгальская Демократическая Республика.

— У нас есть еще время? — спросил Хеллборн, в очередной раз переводя дух.

— Полным-полно, — сказала она, отодвинув рукав и посмотрев на часы.

— В этой одежде ты похожа на пингвина, — не выдержал и ухмыльнулся Джеймс.

— Очень смешно, — огрызнулась она. — Если бы я захотела походить на пингвина, могла бы остаться в Антарктиде.

— Так как ты меня нашла?

— Итак, — Фамке откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Как сейчас помню — упал ты в колодец и пропал. С концами. Кричу — нет ответа. Спускаюсь вниз. Очень осторожно, а не как ты. Не перебивай. Спускаюсь. Иду на свет. Выхожу на пляж. И что я вижу? Тебя и след простыл, а в сторону горизонта на тридцати узлах шпарит какое-то уродство на воздушной подушке. Внимание! Похищен мальчик, возраст — сорок шесть лет... Я не стала возвращаться в пещеру — я ведь еще не поняла, где нахожусь. Побежала вдоль берега к той бухте, где мы оставили экраноплан. Прибежала. Нет экраноплана! Вообще никого нет. Что за чертовщина?! Неужели они погнались за похитителями? Так быстро? И бесследно исчезли? Что делать? Делать нечего — иду дальше вдоль берега, медленно и печально, смотрю под ноги и слежу за горизонтом. Обошла весь островок — никого и ничего! Что делать?! Потерялась девочка, возраст... неважно. Иду на второй круг. Смотрю под ноги очень внимательно — вдруг хоть какой-то след остался от кого-нибудь. А на пляже всякий мусор со всего океана — ну, ты знаешь — плавник, парусина, обломки разные. И вдруг вижу — спасательный круг, яркий, красный. От нечего делать подхожу поближе, читаю:

"A.I.S. — EMPEROR ABRAHAM — SAN FRANCISCO".

Что?! Я тогда еще не знала, что "A.I.S." — это "American Imperial Ship", но ведь ясный пень, что это военный префикс. Итак, где-то в этом океане проплывал военный корабль "Император Авраам" из Сан-Франциско?! Вот теперь все стало ясно. Добро пожаловать в прекрасный новый мир! Фамке в Стране Чудес, Фамке в Зазеркалье. Спокойно вернулась в пещеру, с трудом забралась наверх, вернулась в бухточку — наш экраноплан на месте. Все понятно, портал в колодце. Поднялась на экраноплан, наврала капитану с три короба — мол, получили новые секретные приказы через транспондер. (Кстати, я нашла его потом, в дальнем углу пещеры, и разбила на мелкие кусочки). Приказала капитану никуда не двигаться и терпеливо ждать. Взяла побольше оружия и припасов, гранаты в том числе, длинную веревку, и вернулась в нору кролика и Страну Чудес. Жду. Чего жду — не совсем понятно. Но тебе повезло — тебе, милый, тебе повезло — ждать пришлось недолго. Часов через несколько на горизонте — целая армада. Смотрю в бинокль — зеленые флаги с красным — нет, не Арбузом — с Серпом-и-Молотом. Банги, да еще красные — прелестное сочетание! Тут же сбежала в нашу вселенную. Устроила засаду. Если полезут — забросаю гранатами. Не полезли. Не нашли колодец, наверно. Ночью опять вернулась в Страну Чудес. А их уже сотни на том острове! Между прочим, знаешь как он называется?

— Атолл Алисы, — буркнул Хеллборн. — Какой-то английский капитан в честь жены назвал. Или в честь кузины...

— Вот именно, Алиса в стране Чудес! — рассмеялась Фамке. — Ладно. На чем я остановилась? Ага, тысячи солдат Красного Бангладеш. На меня никто и внимания не обратил. Побродила по лагерю, подслушала разговоры, послушала радио и даже стащила газету. И все окончательно стало на свои места. "Величайший философ нашего времени Джеймс Хеллборн!" Ааааааааа! Я чуть язык себе не откусила, только чтоб не заржать в полный голос! Вернулась на пляж. А там разной техники — видимо-невидимо! Ну прямо второе нашествие бенгальцев! Выбрала себе гидроплан попроще — никто и не заметил — и спокойно улетела. До самой Дакки. На гидроплане и форма нашлась — пилот был коротышка, вроде меня, и документы. У них девушки в армии служат, в том числе белые, никто и не почесался, когда я через весь город перлась напролом. Вот у ворот госпиталя начались проблемы. Для встречи с великим философом требуется специальное разрешение правительства. Пришлось дожидаться ночи, перебираться через забор и воровать этот дурацкий балахон. И вот я здесь. — Фамке снова посмотрела на часы. — Пора. У нас ровно пять минут. Так и пойдешь в этой пижаме?

— У меня больше нет ничего, — развел руками Хеллборн.

— Не страшно. Вперед!

И они вышли в коридор. Вовремя.

Прямо в их сторону по коридору двигалась целая толпа — человек десять в разноцветных мундирах.

О-о.

К счастью, Джеймс сразу увидел знакомое лицо. Полковник Мохаммед Османи. Потом его взгляд пробежался по мундирам остальных гостей, и Хеллборн с легким удивлением понял, что его спаситель (похититель) был здесь самым младшим по званию. Что бы это значило?

— Мистер Хеллборн! — начал один из гостей, главный фельдмаршал морской авиации или что-то в этом роде. — Вы еще не спите! Прекрасно. Простите, что беспокоим вас в столь поздний час, но дело очень срочное, важное и не терпит отлагательств.

О-о.

"Неужели меня разоблачили?! Нет, вряд ли. Даже в самом безумном альтернативном мире арестом бродячего философа не стали бы заниматься генералы и фельдмаршалы. Я же не диктатор какой-нибудь. По крайней мере, не сегодня".

— Что-то случилось? — самым невинным тоном уточнил Джеймс.

— Можно сказать и так, — кивнул фельдмаршал. — Сестра, вы не извините нас?

Фамке напряженно прикусила губу, но ничего не успела сказать или сделать — в разговор вмешался полковник Османи:

— Я думаю, сестра Франческа может остаться. Это уже не военная тайна. Премьер-министр выступает по радио через пять минут.

"Ровно через пять минут. Смена караула. Что здесь происходит, черт побери?!"

— Да, конечно, оставайтесь, — согласился фельдмаршал и снова повернулся к Хеллборну. — Мы считали, что вы имеете право узнать одним из первых. Вы ведь так долго ждали этого дня. Больше, чем кто-либо из нас!

"Какого еще дня?! Долго мне еще торчать в этом коридоре?!"

— Мы имеем честь сообщить вам, — продолжал фельдмаршал, и в голосе его отчетливо заиграли торжественные нотки, фанфары и прочая музыка небесных сфер, — что с этого самого часа Бенгальская Демократическая Республика и ее союзники находятся в состоянии войны с Мандрагорским государством. Наши морские и воздушные флоты уже в пути. Первая волна нанесет удар по базам и форпостам Мандрагоры в самые ближайшие минуты. И мы клянемся, что не сложим оружия, пока с тиранической диктатурой адмирала Мартина не будет покончено раз и навсегда! Пробил час освобождения для многострадальных народов Нового Альбиона и Латинской Америки! Дамы и господа, сегодня ночью мы начинаем священную войну!

— И да поможет нам Бог, — машинально отозвался Хеллборн.

Разумеется, никто из правоверных бенгальских коммунистов его не поддержал. Только Фамке ван дер Бумен, которая продолжала играть роль доброй католической монашки.

— Аминь, — только и сказала она.

Глава 21 — Into the Heat of Battle -

"— Eh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte. Non, je vous préviens que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocités de cet Antichrist (ma parole, j'y crois) — je ne vous connais plus, vous n'êtes plus mon ami, vous n'êtes plus мой верный раб, comme vous dites. Ну, здравствуйте, здравствуйте. Je vois que je vous fais peur, садитесь и рассказывайте".

Лев Николаевич Толстой, "Война и мир".

* * *

Война!

А вот что интересно — не был ли Джеймс Хеллборн той самой последней каплей, соломинкой, которая сломала спину верблюду этого мира? Катализатором событий? Как это уже случилось однажды, на Планете Спекулянтов. Стоило Хеллборну появиться в драконском Кейптауне, как следом немедленно прилетели индоокеанские бомбардировщики. Интересно, а что происходит на драконской планете сегодня? Неужели еще одна война? Восемнадцать лет назад Вторая Мировая, она же Вторая Планетарная, она же Вторая Океанская вспыхнула почти одновременно в чертовой дюжине альтернативных миров...

— Для нас будет большой честью. если вы согласитесь присоединиться к нам, — продолжал тем временем бенгальский фельдмаршал.

— О чем вы? — оторвался от своих размышлений Джеймс.

— Мы будем рады, если вы отправитесь с нами, — пояснил ночной гость. — На войну.

— ??? Но я философ, а не воин... — Хеллборн продолжал играть роль, у него не было другого выхода. Во всяком случае, не сейчас.

— Прошу прощения, если вы меня неправильно поняли! — собеседник воздел руки в потолку. — Мы не призываем вас сражаться — нет, ни в коем случае! Сражаться будем мы! Вы должны — если пожелаете, конечно — только наблюдать! Наблюдать, чтобы потом описать и воспеть эту титаническую битву! Кто, если не вы, величайший писатель нашего времени? Кто, если не вы, убежденный противник всякого насилия, сможет лучше показать все ужасы войны?!

— Да, война ужасна, — кивнул "знаменитый философ", — мне ли не знать! И право, не стоило вам начинать ее. Сколько людей уже погибли в эти минуты, а сколько погибнут еще?!

— У нас не было другого выхода, — понурился бенгалец, — преступный мандрагорский режим вынудил нас.

— Выход всегда есть! — нахмурился Дж.Хеллборн. ("Только не переиграть!")

— Решение принимали не мы, — еще больше погрустнел фельдмаршал. — Мы — солдаты, мы только исполняем приказы. И мы с честью исполним этот приказ! Мы выступаем на эту войну, потому что верим — она станет последней!

"Он идиот, если действительно в это верит".

Хеллборн знал, о чем говорит — пусть даже сам с собой. Он видел слишком много разных войн на множестве планет во множестве альтернативных миров.

— Так что скажете, мистер Хеллборн? Вы хотите присоединиться к нам?

Хочет ли он? Все, чего он хочет — поскорее убраться с этой планеты и вернуться домой. У него своя война!

С другой стороны... Теперь понятно, для чего тысячи солдат красного Бангладеш собрались на том крошечном атолле. Они готовились к вторжению. Совсем как имперские бенгальцы нашего мира! Нельзя ли, отправившись на войну, подобраться к этому атоллу поближе? К атоллу, гранитному колодцу и порталу, ведущему в родную вселенную!

— Но что я должен делать? — развел руками Хеллборн.

И фельдмаршал не обманул его ожиданий.

— Уверяю вас, это совершенно безопасно! Вам не придется рисковать! Вы будете находиться на моем флагманском корабле, позади основных боевых порядков!

Корабль — это хорошо. Он отправится на юг, в сторону Антарктиды, а по дороге можно сделать остановку на атолле Алисы — и прощайте, мандрагорцы!

Мандрагорцы... Только сейчас до Хеллборна дошло, что речь идет о его соотечественниках. Ведь это против них, против Нового Альбиона красные банги начали войну!

С другой стороны... Эти соотечественники уже пытались его убить. Вон там, за стеной, в кладовке лежит труп убийцы, которой приказали ликвидировать смертельного врага здешнего Альбиона. И как он должен теперь поступить? Попытаться объяснить следующему наемнику, что он совсем другой Джеймс Хеллборн, не философ-космополит, а очень даже альбионский патриот, человек снегов и вулканов? И он немедленно искупит вину своего двойника? Например, подорвет бенгальский флагман в самый разгар наступления!

К дьяволу. Это не моя война. Эти мандрагорцы мне не братья. Они убьют меня сразу, как только увидят. Пусть местные альбионцы сами хоронят своих мертвецов.

— Я согласен. Я готов отправиться с вами, — решительно заявил Джеймс Хеллборн. — Вот только... — он покосился в сторону Фамке, и она тоже отлично сыграла свою роль.

— Я не могу оставить мистера Хеллборна! — выступила вперед "сестра Франческа". — Он едва оправился после тяжелого ранения, ему требуется постоянный присмотр! Я хочу отправиться с ним! И я опытная сестра милосердия, я могу быть полезной — особенно на войне.

"Умница Фамке, быстро соображает".

— Я думаю, это можно устроить, — добродушно кивнул фельдмаршал. — Итак... Капитан!

Словно из-под земли немедленно вырос молодой адъютант.

— Обеспечьте мистера Хеллборна приличной одеждой и всем необходимым. Он не может идти на войну в больничной пижаме!

— Будет исполнено, сэр!

"Это армия, сынок. Теперь ты в армии".

* * *

Из приличной одежды нашлась только военная форма. Скорей всего, это был запасной мундир самого фельдмаршала. Разве что без погон, орденов и прочих знаков отличия. Почти. Один только скромный красно-зеленый бенгальский флажок на лацкане. Знак принадлежности к своим. К своим. Они принимают меня за своего, рассеянно заметил Джеймс. Знали бы они, кто я такой на самом деле!

Фамке была тут же — в униформе военной медсестры, на ремне через плечо — сумка с красным крестом. Красным крестом пользовались даже в этом мире, несмотря на полный разгром и уничтожение Швейцарии в одной из прошлых войн.

Они стояли на капитанском мостике флагманского линкора "Восточный Пакистан". Размеры линкора не произвели на Хеллборна особого впечатления — ведь он видел данорвежские и юголландские боевые айсберги. Этот мир не знал ничего подобного. Вообще, из чтения энциклопедий у Джеймса сложилось впечатление, что аборигены заметно отстают от его родной планеты в том, что касается военного дела.

Но капитанский мостик линкора — совсем другое дело. Он был огромен. Здесь можно было играть в футбол и хоккей одновременно, и оставалось еще немало свободного места для моряков и офицеров за пультами и на боевых постах.

— Прекрасная боевая машина, не правда ли? — спросил фельдмаршал. Интересный человек, между прочим. Товарищ Сикандар Гош. Далеко за 50, но выглядит как ровесник Джеймса. Больше похож на европейца, чем на индуса. Полукровка, наверно — в доступных книгах и газетах не удалось отыскать все детали его биографии. И у него не было аналога на родной планете Хеллборна. Впрочем, возможно и другое. Его аналог в государстве Падишаха занимал слишком ничтожное место. Только в красном Бангладеш фельдмаршалу Гошу удалось сделать блестящую карьеру.

— Я не разделяю ваш восторг, мистер Гош, — отвечал Хеллборн, и здесь он нисколько не лукавил. Подумаешь, линкор. Видали и побольше. — Ведь это машина, предназначенная для убийства людей.

— Эта машина не только убивает, но и защищает людей! — воскликнул Сикандар Гош. — Она защищает наши права и свободы от варварства и деспотии!

— Не пытайтесь обратить меня в свою веру, — вздохнул "великий философ". — Путь насилия — неверный путь.

"Прости меня, Господи, ибо не ведаю я, что несу".

— Не будем сейчас об этом, — в свою очередь вздохнул фельдмаршал. — Мы готовимся вступить в сражение. Прошу прощения, я вас оставлю. Этот уголок мостика — в полном вашем распоряжении. Если вам что-нибудь понадобиться — обращайтесь к любому из офицеров за зелеными пультами. Остальным лучше не мешать.

— Благодарю вас, фельдмаршал.

Какая честь! Даже на родном альбионском флагмане, в день битвы с апсаками в Южном полярном океане, ему приказали проваливать в каюту.

Сражение. Черт побери, на что они надеются? Бенгальцы, индийцы, южные азиаты собираются покорить Антарктику?! "Эти мерзавцы слишком любят тепло". Пожалуй, к этой битве стоит присмотреться повнимательней. Пусть их военная техника отстает, но вот образ мыслей и общая стратегия помогут нам понять бенгальских империалистов с родной планеты.

Или нет? Ведь это же коммунисты. Они могут заблуждаться, они могут обманывать других или обманываться сами, но их логику можно понять. Партия приказала — и вот теплолюбивые азиаты, питомцы тропических рисовых полей, маршируют в заполярные широты. Чтобы и там построить коммунизм. А вот какой дьявол потащил в том же направлении солдат Падишаха-Императора?

Они любят тепло. Но у них есть союзники! Фельдмаршал Гош так и сказал — "Бенгальская Республика и ее союзники находятся в состоянии войны"! Красные непальцы, дикие гималайские племена... Да, этих можно высаживать и в Новом Альбионе. Достаточно вспомнить гурков, застрявших на атолле Алисы по другую сторону колодца.

Кто еще? БАК — Бедуинская Аравийская Коммуна. Это просто смешно. Погонщики верблюдов — не путать с верблюдонтами. КРИКС — Коммунистическая Республика Индо-Китайского Союза. Вьетнамцы и кампучийцы, дети тропических джунглей. ДЖАНАКТОС — вот это самый опасный враг. Те же японцы и белголландцы, только красного цвета. В годы мировой войны имперская японская дивизия "Снежные обезьяны" добралась до Южного полюса. Перед этим они долго тренировались на Хоккайдо. У джанактосов могут быть аналогичные отряды. И тогда Мандрагоре не поздоровится.

"Помни, помни, не смей забывать — это не твоя война".

Аминь.

Но ведь и у Мандрагоры есть союзники! Английская Социальная Республика, Американская Империя и другие. Неужели они останутся в стороне?..

— Слушайте, слушайте все! — внезапно воскликнул фельдмаршал Гош. — Лейтенант, сделайте погромче!

Один из офицеров за красным пультом щелкнул тумблером, и мостик заполонила какофония криков и воплей, нестройный хор самых разных голосов. Похоже, радиопередатчик линкора одновременно принимал и перехватывал переговоры с десятков каналов. Это были голоса солдат, моряков и летчиков, которые сражались прямо сейчас, где-то там, за десятки километров прямо по курсу. Многие из них говорили по-бенгальски или по-тамильски. Несколько раз Хеллборну показалось, что он слышит кхмерский или вьетнамский. Как минимум однажды промелькнул и тут же пропал голландский.

Но громче других звучали голоса и команды на английском языке. О, этот родной акцент Нового Альбиона — Джеймс Хеллборн узнал бы его среди тысяч других!..

— ...Kill them! Kill them all!

— ...Destroy this fucking ship! I say, sunk this fucking destroyer!..

— ...Burn this fucking bang whore! BURN HER ALIVE...

— ...this is a fucking order! Obey, fuck damned, or I shoot you on the fucking spot!!!

— ...I want this motherfucker suffer like a bitch!!! Fire all fucking starboard guns!

— ...all fucking hands — abandon this fucking vessel, fucks!..

— ...give me more! Give me the fucking hell, cocksucker piece of shit!!!

— ..................................fuck........................................................

— Слушайте, слушайте! — повторил бенгальский полководец. — Вы слышите, это мистер Хеллборн? Это симфония войны!

"Черт побери. Это же альбионцы. Альтернативные, но все же альбионцы. Неужели это все-таки моя война?"

— Что вы говорите? — фельдмаршал тем временем повернулся к одному из своих помощников. — Очень интересно! — И добавил несколько слов по-бенгальски. — Да, разумеется. Прямо сейчас.

Когда один из собеседников внезапно переходит на незнакомые языки — плохой знак, жди беды. Хеллборн переглянулся с Фамке — она молча кивнула. Когда придет время, она будет готова.

— СТОЯТЬ! — надо же, а эти бенгальцы хороши. Подобрались незаметно. — Не двигаться! Медленно подними руки! МЕДЛЕННО! Положи сумку на пол!

"Да это они вовсе не мне говорят", — не сразу сообразил ошеломленный Хеллборн, наблюдая за небольшим отрядом республиканской военной полиции, внезапно ворвавшимся на мостик. — "Они целятся только в Фамке!"

— Мистер Хеллборн, отойдите в сторону! Быстрее, прошу вас! — почти взмолился полицейский офицер.

— Что... что случилось?

— Я тоже хотел бы это знать, — заявил подошедший поближе фельдмаршал Гош. — Эта женщина совсем не та, за кого себя выдает!

Один из полицейских — точнее, одна, девушка-бенгалка в черной униформе, тем временем быстро обыскала окруженную со всех сторон Фамке. Нашла и бросила на пол медный кастет и пистолет 25-го калибра.

— Больше ничего, сэр, — доложила полицейская и отступила назад.

— Странные игрушки для сестры ордена Марии Магадалены, — покачал головой фельдмаршал. — Кто вы такая на самом деле?

— Это какая-то ошибка, — спокойно сказала Фамке. — Я сестра Франческа, я работаю в госпитале, а оружие ношу для самозащиты. Даже монахини имеют право на самозащиту. Особенно на войне, где всякое может случиться со слабой и беззащитной женщиной.

— Какие интересные монахини встречаются в наши дни! Во времена моей молодости таких не было. Понимаете, милая леди, — усмехнулся бенгалец, — мы только что получили очень странное сообщение из Дакки, от нашей службы безопасности. Сестры-монахини нашли в кладовке два трупа, а в одной из палат — сестру Франческу, которую кто-то накачал снотворным.

"В моей палате, — подумал Хеллборн. — Мы накачали ее снотворным. На всякий случай, чтоб не проснулась раньше времени. Но они меня даже не подозревают!"

— Вот я и спрашиваю — кто вы такая и что здесь делаете? — продолжал Сикандар Гош.

— Я не враг вам, — Фамке хладнокровно пожала плечами. Похоже, отпираться не было смысла. — Я не собиралась причинять вред вам или мистеру Хеллборну.

"Да, самое время запускать заранее подготовленную легенду. Одну из многих".

— На кого ты работаешь?! — повысил голос фельдмаршал.

— Простите, я не могу этого сказать, — прошептала полковник Солнышко с самым грустным и трогательным выражением лица.

"Действительно, время еще не пришло. Красным бенгальцам пока рано знать про альтернативные миры и зазеркальные планеты".

— Товарищ фельдмаршал! Срочное сообщение! — внезапно закричал один из офицеров красного пульта. — Только что пришло по открытой связи!

— Ну, что там? — проворчал бенгальский полководец, отвернувшись от пленницы.

— Атолл Алиса уничтожен! Только что!

— Что? Что значит "уничтожен"?! Что вы несете? — вспыхнул фельдмаршал. — Это же остров, а не корабль!

— Прямое попадание, доложил офицер. — Атомный снаряд, минимум сто пятьдесят килотонн чистого пороха!

"То есть примерно пятьдесят килотонн беллонита", — машинально подсчитал Хеллборн, и только тогда до него дошло. Потрясенный, он поднял глаза и встретился взглядом с Фамке. Она дважды моргнула в ответ и крепко зажмурилась.

Пятьдесят килотонн на таком крошечном клочке земли, прямое попадание. Это значит... Это значит, что...

Это значит, что портал уничтожен. Испарился.

И это значит, что на поиски новой дороги домой могут уйти дни, месяцы, даже годы.

Это значит, что они застряли на этой планет надолго — если не навсегда.

— Ладно, посадите эту самозванку под замок, — приказал фельдмаршал Гош. — Потом с ней разберемся. С вами все в порядке, мистер Хеллборн? Прошу простить нас за это происшествие. Это наша вина, и мы сделаем все возможное, чтобы...

— Ничего страшного, мистер Гош, — осмелился перебить его Джеймс. — Ничего страшного не случилось. Ваши люди оказались на высоте и вовремя разоблачили шпионку. Хотя, признаюсь, я по-прежнему не вижу смысла в существовании карательных органов. Люди должны доверять друг другу — только так мы сможем построить новый и по-настощему справедливый мир!

— Вы неисправимы, мистер Хеллборн! — расхохотался фельдмаршал. — Хорошо. Товарищи, всем вернуться к работе! Мы продолжаем!

Фамке, уводимая прочь военными полицейскими, обернулась. Они снова обменялись взглядами.

"ЧТО ДЕЛАТЬ?" — спросила она.

"ЖДИ. Я ПРИДУ ЗА ТОБОЙ", — ответил Хеллборн.

Глава 22 — Предатель Стэнли —

"Хвала творцу и нашему оружью,

Мои победоносные друзья!

За нами день —

Кровавый пес издох!"

Шекспир, "Ричард III".

* * *

— Итак, атомное оружие, — констатировал товарищ главный фельдмаршал морской артиллерии БДР Сикандар Гош. — Манди пошли ва-банк! Ну что ж, теперь и нам нечего стесняться. Мы ударим всем, что у нас есть!

"Манди". Не мандрагорцы. Все правильно, мысленно усмехнулся Джеймс Хеллборн. Враг должен иметь простое, короткое, легко произносимое и желательно мерзкое имя. Виксы, фрицы, джапы, янки, дикси, томми, банги. Теперь еще и "манди".

— Но... но ведь это ужасно! — почти завопил "философ Хеллборн". — Эта война ужасна и без того, а теперь еще и атомное оружие! Миллионы ни в чем не повинных жизней... Вы не должны уподобляться мартинистам! Вы собираетесь освобождать Новый Альбион или уничтожить его?!

— Мы будет атаковать исключительно военные объекты, — сухо уточнил бенгалец. — Теперь мяч на альбионской стороне поля. Если они не перейдут черту...

"А если перейдут? Мы так опасались этого на родной планете. Стоило дезертировать с локального конфликта, чтобы угодить на третью мировую войну!"

— А что американцы, англичане? Они не поддержат своих союзников? — поинтересовался Джеймс.

— Империя и Англия связаны союзным договором с Мандрагорой, — кивнул фельдмаршал, — но коварство и предательство у них в крови. Нет, они не спешат на помощь адмиралу Мартину. Они выжидают. Надеются, что мы истощим друг друга, а им останется пожинать плоды. Поэтому мы должны закончить войну одним решительным ударом и оставить их с носом!

— А другие великие державы?

— Вы слишком долго просидели в мандрагорской тюрьме, друг мой, — покачал головой товарищ Гош. — Монголы Великого Хана могли бы угрожать нам, но они ухитрились рассориться с российскими сатанистами, и потому вынуждены держать войска на северной границе. Могулистан сейчас сам дрожит от страха. Нет, мы все предусмотрели! Мы не просто так атаковали именно сейчас! Мы долго готовились, выжидали и тщательно выбирали подходящий момент. О, вот и хорошие новости! Свободная Франция согласилась примкнуть к нашему союзу! Теперь мы сможем использовать порты и аэродромы Мадагаскара и других французских островов. Новый Альбион будет досягаем для наших сверхтяжелых бомбардировщиков. Если нам еще удастся убедить южно-африканцев...

— Этот насквозь прогнивший преступный монархический режим? — процитировал Хеллборн один из трудов своего двойника. — Вы собираетесь иметь с ними дело?!

— Если это поможет нам спасти тысячи и даже миллионы жизней — почему бы и нет? — пожал плечами собеседник. — Южно-африканцы — опытные крысы. Они знают, когда приходит время бежать с тонущего корабля. Они уже бежали однажды из затонувшей Голландии. Если африканеры поймут, что наша победа близка, они непременно примкнут к нам. Еще один длинный гвоздь в гроб Мандрагоры! Но прошу меня простить, я снова должен вернуться к красному пульту.

— Разумеется, фельдмаршал.

В последовавшие часы Хеллборн тихо сидел в углу и время от время записывал еще несколько слов в маленький блокнот. Пусть у красных бангов устаревшая техника (по меркам оригинального Нового Альбиона), но некоторые тактические и стратегические приемы могут пригодиться и в нашем мире. Или вот команды, которые они изредка отдают на бенгальском языке. Любая мелочь может оказаться полезной.

С другой стороны, как знать — если ворота на родную планету закрылись надолго, придется дальше играть роль, писать книгу о великой войне...

Только этого не хватало!

Выход необходимо найти как можно быстрее. Его надо искать прямо сейчас.

Рассказать им правду? Поверят? Не поверят? Не поверят и решат, что великий мыслитель окончательно сошел с ума? Или поверят, но не помогут? Допустим, общедоступные книги и газеты ничего не рассказывают о параллельных мирах. Но сильные мира сего, разведчики или секретные ученые могут знать больше. Рискнуть? Или не стоит? А вдруг это единственный способ выручить Фамке? В этом мире тоже расстреливают шпионов. Особенно в военное время. Медлить нельзя. Надо срочно найти решение.

Военное время. Если Джеймс Хеллборн застрял здесь надолго, не пора ли сделать выбор? За кого — или за что — сражаться?

Как много вопросов и так мало ответов!..

— АЛАРМ! АЛАРМ! АЛАРМ! — прервал его мысли сигнал воздушной тревоги.

— Прорыв периметра! — закричал один из операторов. — Две воздушные цели! Курс норд-норд-ноль-один-три! Строго на север! Идут прямо на нас!!! Дистанция — триста километров! Скорость — три маха и увеличивается!

— Атомные снаряды? — хладнокровно уточнил фельдмаршал.

— Никак нет, сэр, — уверенно отвечал офицер. — Я узнаю сигнатуры. Это "старфайтеры".

— Они могли положить в кабины все, что угодно, — возразил другой бенгалец.

— Поэтому будем готовы ко всему, — заключил Гош. — Вы знаете, что делать, товарищи.

Офицеры принялись стучать по кнопкам и передавать приказы.

Разумеется, флагманский линкор не бороздил океан в полном одиночестве. "Восточный Пакистан" был окружен достойной свитой — три эсминца, два крейсера и авианосец. И сейчас с этого авианосца — справа по борту, Хеллборн мог видеть его за бронестеклом капитанского мостика — один за другим взлетали перехватчики, а с эсминцев — зенитные ракеты.

— Первая цель уничтожена! — вне себя от радости завопил оператор радара. — Вторая... — он не договорил.

Все произошло слишком быстро. Хеллборну показалось, что на горизонте, прямо по курсу, показался ни кто иной, как сам воскресший "Красный Дракон". Оптический обман. К тому же, как выяснилось позднее, этот самолет, мандрагорский "старфайтер", имел куда более скромные размеры. Но такой же мощный факельный двигатель.

Что-то огненное и вопящее промелькнуло в небе, проигнорировало новый залп зенитных ракет и очереди автоматических пушек, и врезалось прямо в палубу авианосца. Вспышка — взрыв — нет, не атомный! — облако черного дыма.

— Свяжитесь с капитаном авианосца! — закричал Гош. — Немедленно! Мне нужен доклад о потерях и повреждениях!

"Что это было?" — тем временем мысленно удивился Хеллборн. — "Пилот-самоубийца? Это как-то не по-альбионски..."

— Всплытие слева по борту! — внезапно закричал другой офицер. — Еще одно! Многочисленные всплытия!!!

— Что?! — заорал в ответ фельдмаршал. — Какого черта?! Акустик! Что это значит?! Почему вы их раньше не обнаружили?!

— Не-не-не могу знать, сэр, — дрожащим голосом пробормотал несчастный акустик.

— Болван! Идиот! — взорвался Гош. — Куда ты смотрел и чем слушал?!

— Он не виноват, сэр, — вступился за акустика другой офицер. — Они, должно быть, давно лежали на грунте и ждали нас! Смотрите!

Мог бы и не говорить — все свободные от красного пульта, Хеллборн в том числе, уже давно смотрели наружу через обзорное бронестекло.

Что за черт... Вот тебе и устаревшая военная техника!

На глазах слегка потрясенного Хеллборна и менее потрясенных красных бангов, прямо из-под воды, один за другим, принялись выпрыгивать... выныривать? вылетать?! небольшие (цилиндро-конические, менее 10 метров в длину) черные — летающие лодки? подводные вертолеты?!

— Манди! — ахнул один из офицеров мостика. — "Летучие рыбы" мандрагорцев!

Почему о них ничего не писали пресловутые свежие газеты?!

"А мы ведь неоднократно пытались построить нечто подобное, — вспомнил Джеймс. — Десятки малоуспешных прототипов, ни одной серийной модели. А тут! Сколько их уже?!"

Разумеется, таинственные подводные вертолеты не только поднимались в воздух. Некоторые из них тут же открыли огонь. Другие направились к ближайшим кораблям, явно намереваясь... совершить посадку?!

В этот самый момент "симфония войны" была отключена, но Джеймс Хеллборн очень ярко и живо представил себе, как командиры вертолетов кричат во весь голос:

— BOARD THIS FUCKING SHIP!

— НА АБОРДАЖ!

Не сразу, но бенгальцы открыли ответный огонь. Вот один из вертолетов полоснуло трассерами зенитного пулемета — он тут же взорвался и разлетелся в разные стороны облаком обломков. Вот сразу два не справились с управлением и столкнулись прямо в воздухе. Вот еще один не справился с управлением — или сознательно пошел на таран? Кто знает! — и врезался в капитанский мостик ближайшего эсминца. Но десятки других уже приземлялись прямо на палубы бенгальских кораблей. Вот первый из них сел точно на носовую башню "Восточного Пакистана". Люки распахнулись, из недр черного вертолета посыпались фигурки в черных (резиновых?) костюмах. Воздух разрезали автоматные очереди и огнеметные струи. Следом приземлился еще один аппарат. И еще один.

Альбионцы снова прыгнули выше головы — пусть даже альтернативные альбионцы! "Так нечестно, я должен быть среди них". Джеймс Хеллборн был готов заплакать. Ему хотелось кричать "Семпер фай!", "Глацис импера!", "Вечный лед!" и даже "Кайзер банзай!" Но увы, вместо всего этого он должен был играть роль.

— Кое-кто обещал, что здесь мы будем в полной безопасности! — язвительно заметил "великий философ".

— Замолчите и вернитесь на свое место! — прошипел фельдмаршал. — Сержант, откройте оружейный шкаф! Всем вооружиться! Если манди прорвуться сюда — вы знаете, что делать! А до тех пор — всем вернуться на свои посты и к своим обязанностям!

"Они знают, что делать. А я пока не знаю. Хочу ли я знать?"

Хеллборн послушно затаился в своем углу и весь превратился в слух.

Альтернативные альбионцы туго знали свое дело. Прошло всего несколько минут, а со всего линкора и с других кораблей эскадры начали поступать истерические доклады.

"Они прорвались в первый отсек!.."

"Прорвались в пятый отсек!.."

"Пожар в четвертом отсеке!.."

"Захвачен камбуз!.."

"Захвачена оружейная комната!.."

"Они окружили мостик!.."

Плохи дела. Эти бенгальские моряки совершенно не подготовлены для ближнего боя. Складывается впечатление, что фельдмаршал Гош оставил возле себя не самых лучших. Самые лучшие ушли далеко вперед. Ну что ж, не самое стандартное поведение для высокопоставленного полководца. Но сейчас такое мудрое решение обернулось против него. Сколько людей было на тех вертолетах? А сколько моряков на кораблях? Как соотносится число бойцов? Один к десяти? Один к двадцати? А между тем мандрагорцы продолжают наступать...

— Носовая башня захвачена! — доложил один из офицеров. Судя по его голосу, он был готов вот-вот удариться в истерику. — Смотрите, что они делают!

И действительно, носовая башня "Восточного Пакистана" — три ствола, по четыреста миллиметров каждый — принялась медленно, но верно разворачиваться налево. ФЛАХХХ! — рявкнул только один из стволов, центральный — почти в упор, по одному из крейсеров. Теперь это не крейсер, хладнокровно отметил Джеймс, это кабриолет. И не самый лучший, я бы не стал на таком кататься. А что теперь?

Башня продолжила поворот. Вот теперь и у Хеллборна появился повод для беспокойства. Черт возьми, так не должно быть. Орудийная башня линкора не может, не имеет права разворачиваться на 180 градусов и целиться вдоль корпуса. Так не должно быть. Что это значит? Неудачная конструкция? Коррупция? Саботаж? Там должны были быть хоть какие-то предохранители или ограничители... Хеллборн привстал, чтобы лучше видеть. Точно. Они там были. 400-миллиметровые стволы выдернули стальную решетку с мясом. Все равно так не должно быть, и кто-то должен за это ответить. Может быть, прямо сейчас.

На сей раз центральное орудие промолчало — наверно, не успели перезарядить — но правое и левое прогремели одновременно. Джеймс едва успел зажмуриться, чтобы не ослепнуть. К счастью, он вовремя открыл их, и потому не пропустил самое интересное.

Двойной выстрел в упор поразил центральную башню линкора, вырвал ее из корпуса — с мясом, с мясом!!! — и подбросил в воздух, как детский футбольный мячик. Короткий полет — и башня только чудом не приземлилась на капитанский мостик. Задела по касательной кончиками стволов. Но хватило и этого.

Потолок сплющился, как самая тонкая из консервных банок. Бронестекло лопнуло и брызнуло во все стороны ураганом стеклянной пыли. Как минимум один из пультов управления просто взорвался фонтаном из циферблатов и разноцветных лампочек. Что случилось с людьми — этого Джеймс Хеллборн уже не видел. В конце концов, у него был богатый опыт. Сорванная башня едва успела коснуться цели, а он уже был за пределами мостика, на винтовой лестнице, ведущей во внутренние отсеки корабля. Ударная волна сбросила его на один пролет ниже, и помогла сэкономить несколько секунд. Совершенно не пострадавший, он вскочил, отряхнулся и побежал дальше. Только три мысли по самым причудливым орбитам метались в его голове, из одного полушария в другое.

"ВО СЛАВУ НОВОГО АЛЬБИОНА!"

"ПОРА ВАЛИТЬ ОТСЮДА".

"НО ПЕРЕД ЭТИМ НАЙТИ ФАМКЕ".

Где ее искать? Куда ее увели? Он собирался выяснить, но не успел. Есть ли у военной полиции свой собственный изолятор? Или "разоблаченную шпионку" заперли в первой попавшейся пустой каюте?

Хеллборн схватил за шиворот первого встречного бенгальского моряка и попытался задать все эти вопросы. В ответ он получил только длинную фразу на каком-то варварском языке. Еще несколько попыток завершились аналогичным, а то и худшим провалом — очередной бенгалец в приступе самой откровенной паники принялся размахивать гаечным ключом. Пришлось его нокаутировать. Хорошо еще, что другие банги этого не видели.

Нет, так дело не пойдет. Надо менять стратегию. Но как? Увы, время не ждет! Снаружи продолжали греметь выстрелы — как из тяжелого, так и из легкого оружия. Манди — мандрагорцы где-то совсем рядом. Самое время вспомнить, что они ему не друзья и не братья. В самом лучшем случае — кузены.

А вот и первый из них. Точно, это десантник с подводного вертолета. Прорезиненный черный комбинезон, на лице — то ли газовая полумаска, то ли кислородный аппарат, только глаза сверкают, в руках — довольно зловещее оружие...

— Я сдаюсь, сдаюсь! — поспешно закричал Хеллборн. — Я сдаюсь, только не убивайте!

Повезло. Получилось. Мандрагорец не только его услышал, но и проявил милосердие.

— На колени! Руки за голову! Быстро! Get down on your knees, you bastard, NOW!

Ах, снова родной альбионский акцент! Даже защитная маска не сумела его исказить! Джеймсу опять захотелось заплакать. Но не сейчас. Сейчас не время. Пусть только подойдет поближе. Извини, кузен, ничего личного. Резкий бросок вперед — чуть было не промахнулся! Этот мандрагорец был опытным бойцом, он разгадал планы Хеллборна и отшатнулся в сторону. Альбионцы — самые лучшие, во всех мирах и на всех планетах! Жаль, сейчас некогда этим гордиться.

С другой стороны, Джеймс Хеллборн — тоже альбионец, один из лучших.

Еще в броске он слегка изменил траекторию и врезался головой — "бедная моя голова!" — точно в подбородок противника. Они грохнулись на пол — мандрагорец снизу, Хеллборн сверху.

Первый раунд завершен, оценим ситуацию. Противник лежит абсолютно. неподвижно. Даже не шелохнется. Почему? Полная потеря сознания. Но пульс прощупывается. Вот и хорошо. Живи долго, кузен! Но как-нибудь без меня. Джеймс подобрал трофейное оружие — что это? похоже на дробовик крупного калибра — и собрался идти дальше. И он бы пошел, но у него на пути выросли еще две фигуры в черных комбинезонах. Хеллборн вскинул оружие первым.

— Я не хочу вас убивать! — крикнул он, старательно подчеркивая свой альбионский акцент. — Отойдите в сторону!

Они не прислушались к голосу разума, и три выстрела прогремели почти одновременно.

Черт побери, это не дробовик, несколько секунд спустя сообразил оглушенный и полуослепший Хеллборн. Это легкий ручной гранатомет. Какая досада, подумал он, сидя на полу, и пытаясь вытряхнуть звон из ушей. Что с ними? Похоже, наповал. А со мной? Дьявол, они не только успели выстрелить. Один из них попал! И куда?! Придется заказывать новый протез.

"Черт побери, как спокойно я об этом говорю. Я уже почти смирился. А ведь когда-то это было мое любимое ухо!"

Первый мандрагорец, лежавший рядом с ним, внезапно зашевелился и застонал. Хеллборн собрал остаток сил и от всего сердца угостил его прикладом гранатомета. Больше кузен не стонал и не двигался.

Ладно. Хорошо. Больше в этом отсеке никого нет? Нет. Пора уходить.

Хромая и покачиваясь, Джеймс направился к выходу. Проходя мимо двух трупов, он отвернулся в сторону.

"Мы не убиваем своих. — Расскажи это рядовому Остину!"

"Стареешь, Джим, становишься сентиментальным. В прежние времена ты отправил к праотцам немало альбионцев".

"Это были враги и предатели. Они заслужили".

"Ну и что? Можно сказать, эти тоже заслужили. Они стреляли в тебя. Ты всего лишь защищался".

"Это не моя война. К черту".

В последний момент он все-таки не выдержал и бросил короткий взгляд на мертвые тела.

И замер на месте.

Зажмурился. Потом опять открыл глаза. Посмотрел снова. На этот раз пристально и внимательно.

Ошибки быть не могло.

Ударная волна и добрая сотня граммов шрапнели искромсали их тела, сбили с ног, расплескали кровь и сорвали защитные маски. Теперь он мог видеть их лица.

Вот это сюрприз!

Джеймс Хеллборн собрал дополнительный остаток сил и вернулся к первому мандрагорцу. Склонился над ним, сорвал маску. Альбионец. Самый настоящий. Белый, бледнолицый и даже белобрысый. Типичный альбионский аристократ. Конечно, не такой красивый, как я. Интересно, есть ли у него двойник в нашем мире? Все может быть, но я такого не встречал. Впервые вижу это лицо. Но это неважно. Что важно? Что передо мной лежит альбионец.

А те двое — не альбионцы. Даже не белые нордические англосаксы. Совсем нет. Абсолютно другой расовый тип. Узкоглазые, горбоносые, кожа с легким желто-зеленым оттенком...

Египтянцы! ЕГИПТЯНЦЫ!

Вот это новость! Почему свежие газеты ничего об этом не писали?!

Египтянцы! В альбионской униформе, с альбионским оружием, идут в бой рядом с настоящими (пусть даже альтернативными) альбионцами. Как такое может быть?

Одно из двух.

1) Или в Антарктиде этого мира — в Мандрагоре — сохранились египтянцы, причем в товарных количествах, готовые воевать за белых пришельцев из Европы;

2) Или манди — мандрагорцы нашли врата — портал — колодец — зеркало, ведущее в альтернативные миры!

Это очень, очень полезная информация. Это дает надежду на возвращение.

Конечно, возможны и другие варианты, но нет время их рассматривать. Корабль содрогается от выстрелов. Пора сваливать отсюда. Вперед, вперед!

Джеймс Хеллборн доковылял до ближайшей двери. Осторожно выглянул в коридор.

Слева — никого.

Справа — дурнопахнущий ружейный ствол, упершийся ему прямо в нос.

— Брось пушку, или я вышибу тебе мозги, — сказал голос с мандрагорским акцентом (самое время вспомнить, и хватит забывать об этом!). — Drop the fucking gun, son of the bitch! NOW!

Гранатомет с лязгом упал на пол.

— Молодец, умный мальчик. Пошел!

"Я могу с ним справиться", — решил Хеллборн. — "Вот только дойдем до перекрестка..."

На перекрестке стояли еще три мандрагорца, из соседнего коридора вышли еще пятеро.

"Перебор".

* * *

Линкор, авианосец, два крейсера, три эсминца. Теперь — на несколько кораблей меньше. С остальных сорваны бенгальские республиканские флаги. Просто уму непостижимо. Сколько черных вертолетов поднялось со дна океана? Сколько человек было на борту каждого из них?! Кто эти люди — и на что еще они способны?!

Не время гордиться.

Ах, да, еще у них был "старфайтер", который пробил палубу авианосца. Авианосец ушел на дно, вернувшимся перехватчикам некуда было садиться. Тем более что их встретили зенитные очереди с одного из захваченных кораблей.

Интересно, кто сидел за штурвалом "старфайтера"? А что, если египтянец?!

Не лишено. Очень даже может быть. "Теперь мы тоже империя. У нас будут свои сипаи и самураи". У нас — непальские гурки. У них — египтянцы...

Солнце давно перевалило через зенит, но до заката оставалось какое-то время. Пленников продолжали собирать на корме линкора. Связать руки — поставить на колени. Как это знакомо. Дежа вю. Палуба "Виллема Молчаливого" — дважды, палуба "Демона Смерти", потом другие корабли, сегодня — палуба "Восточного Пакистана".

Ну, дай бог, чтобы не в последний раз. Интересно, как будет на этот раз? Бросят в трюм или выбросят за борт? Поживем — увидим.

Если доживем, конечно.

Некоторые из мандрагорцев, охранявшие пленников, успели снять маски. Джеймс Хеллборн бросал на них осторожные взгляды. Очень осторожные, потому что трех бенгальцев на его глазах уже застрелили. Из-за каких-то пустяков — вроде косо брошенного взгляда. Плохое начало. Очень плохое. Все больше и больше напоминает палубу "Демона Смерти", будь он проклят.

Вот еще одно сходство. Лица мандрагорцев. Некоторые чисты, но далеко не все. Странные татуировки, явно не случайные, симметричные шрамы... Каким богам они поклоняются?

Смотри-ка, тут не только египтянцы. Среди мандрагорцев и девушки есть. "Ну, должны же они как-то размножаться", — невпопад подумал Хеллборн и едва удержался от глупой улыбки. — "Я же совсем не это имел в виду. Я хотел сказать, что в мандрагорской армии тоже служат девушки. В элитном морском спецназе — или как он там называется".

Что же касается мужчин... Два или три знакомых лица. Двойники. Зазеркальные близнецы. Нет, никаких близких друзей или родственников. Этого парня он видел на каком-то параде, с этим сталкивался в коридорах Министерства Обороны. Даже имен их не знает. Ну и черт с ними.

Вот их командир — совсем другое дело. Знакомый голос. Очень знакомый. Где я мог его слышать? Пусть он только снимет маску...

— Дело сделано, коммандер, — доложил очередной офицер-манди, прибывший на палубу. — Мы получили доклады от всех отрядов. Вся эскадра под нашим контролем.

— Наши потери?

— Пятьдесят процентов.

— Отличная работа, Тим, — кивнул человек в маске.

"Отличная работа?! Пятьдесят процентов?! Хотя... с такими трофеями".

— Кто-нибудь видел фельдмаршала Гоша? — добавил коммандер.

— Так точно, сэр, — отозвался другой солдат. — Мы нашли его в развалинах мостика.

— И?

— Он мертв, сэр. Застрелился.

— Гребаный трус. Fucking coward. Fuck him. Черт с ним. Что-нибудь еще? Есть среди этих уродов кто-то полезный? — спросил начальник. — Или всех сразу за борт?

— Есть один белый парень, — доложил другой офицер. — Белый, с партийным значком. Похоже, важная шишка.

— В самом деле? — заинтересовался коммандер. — Где он?

— Вот здесь, сэр.

Мандрагорский полководец подошел почти вплотную, схватил Хеллборна за подбородок и уставился на него.

— Будь я проклят, — сказал он минуту спустя. — Ты полный болван, Мак. Ты вообще знаешь, кто это?

— Прошу прощения, сэр, — офицер, пленивший Хеллборна в том отсеке, подошел поближе. — Внизу было слишком темно, и я... Будь мы все прокляты, — добавил он. — Этого не может быть! Глазам своим не верю!

— Придется поверить, — ответил коммандер и наконец-то снял маску.

"Дьяволу в преисподней стоит очень серьезно заняться своими стражниками", — твердо решил моментально похолодевший Хеллборн. — "Они напрасно едят свой хлеб".

Еще один мертвец бежал из адских глубин и вернулся.

В оригинальном мире Хеллборна этого парня звали суб-коммандер Артур Воллмэйкер. Он был штурманом альбионского военного корабля "Королева Матильда". Он умер восемнадцать лет назад. 29 января 1940 года, к востоку от острова Кергелен, когда белголландская человеко-торпеда отправила его корабль на дно Южного океана. Примерно за минуту до гибели он заменил умершего капитана и принял командование на себя. Именно Артур Воллмэйкер отдал последний приказ — "Всем покинуть корабль".

Приказ, который так охотно выполнил лейтенант Джеймс Хеллборн, офицер-связист "Королевы Матильды".

А потом штурман Воллмэйкер умер.

Похоже, в этой вселенной двойнику Воллмэйкера повезло гораздо больше. Он прожил еще восемнадцать лет, сделал отличную карьеру, доволен собой и вряд ли собирается умирать.

Лучше бы наоборот. Лучше бы он здесь умер, а там остался жив.

И в этом альтернативном мире нет совершенства.

— Леди и джентльмены! — Артур Воллмэйкер Номер Два отступил на шаг и возвысил голос. — Сегодня у нас на борту очень дорогой гость. Прошу любить и жаловать — Джеймс Хеллборн собственной персоной. Предатель Хеллборн!

По рядам мандрагорцев прошло движение. Лица некоторых — знакомые и незнакомые — исказились от ненависти, презрения и других подобных чувств.

— Отличный трофей, — добавил коммандер. — Прекрасный. Считайте, что мы захватили сразу два линкора. Жаль, что от одного из них тут же придется избавиться. У нас есть четкий приказ адмирала.

Один из стоявших рядом с них офицеров поднял пистолет.

— Не так, — остановил его Воллмэйкер и ласково улыбнулся. — Джеймс Хеллборн не тот человек, ради которого мы будем нарушать наши законы и обычаи. Веревку! Кто-нибудь, принесите хорошую веревку!

Воллмэйкер еще раз улыбнулся и добавил:

— Повесим его повыше.

* * *

"О чем он говорит? Повесить? Меня?! Бред какой-то. Это уже совсем нелепо и как-то совсем не смешно".

Какими только смертями не грозили Джеймсу Хеллборну за последние сорок шесть с чем-то лет, но виселица — это явный перебор. Надо срочно что-то делать.

— Вы не имеете права, — прохрипел Хеллборн. Откашлялся и продолжил. — Это какая-то ошибка. Вы за это ответите.

Ничего более остроумного или оригинального в тот момент ему в голову не пришло. Но мандрагорцы оценили его остроумие по достоинству и одновременно разразились гомерическим хохотом. Не смеялись только немногочисленные египтянцы, застывшие где-то на заднем плане.

— Тише! — воскликнул коммандер Воллмэйкер, размазывая слезы по лицу. — Слушайте! Последние слова великого человека!

— Вы не имеете права, — повторил Хеллборн. — Я даже не понимаю, в чем меня обвиняют.

Еще один приступ хохота.

— Ладно, заткнись, — приказал коммандер. — В последние годы ты достаточно отравлял наши уши. Вот интересно, если я тебя повешу с отрезанным языком — как ты сможешь его проглотить?

И еще один приступ всеобщего хохота.

"Сказать им правду? Интересно, как они отреагируют? Решат, что предатель совсем спятил с ума от страха за свою никчемную жизнь? Между прочим, а они действительно собираются меня вешать?! Или просто издеваются?"

Тем временем вернулся один из мандрагорцев с целой бухтой манильского троса. Бросил его на палубу, достал длинный нож и принялся неторопливо работать — отрезать, вязать узлы и так далее.

"Это ничего не доказывает. Они просто издеваются. Точно. Хотят напугать".

— Воспользуемся орудийным стволом? — предложил офицер по имени Мак.

— Да, пожалуй, — согласился Воллмэйкер. — Хм. Раз уж этот ублюдок связался с индостанцами, не устроить ли ему старую добрую индийскую казнь? Привязать к стволу и распылить по ветру? Ха-ха-ха! Нет. Это не наш метод. Ну, долго ты еще будешь копаться?!

— Почти готово, сэр, — ответил солдат, работавший над веревкой. — Последний узел.

— Поторопись, у нас еще много работы. Что там с кораблями? — коммандер повернулся к другому офицеру.

— Второй эсминец тоже придется затопить, — отвечал тот. — Мы здорово его повредили.

— Черт с ним, — отмахнулся Воллмэйкер. — Если ты забыл, нам все придется затопить, кроме одного корабля. Кстати, какого?

— Крейсер "Ахмед Маник". Он пострадал меньше других. Ему требуется небольшой экипаж. Мы сможем занять все посты, если будем работать в две смены.

— Годится, — согласился старший мандрагорец. — Только самое время его переименовать. Как насчет "Короля Артура"? Ха-ха-ха!

— Адмиралу это не понравится, — осторожно заметил офицер по имени Тим.

— Ты прав, — легко согласился Воллмэйкер. — Ну что ж, у нашей расы много героев. Пусть будет "Принц Мордред", как тебе это? Ха-ха-ха! Ладно, хватит с нас и одного предателя. О! Пусть будет "Король Генри". Генри Пятый, само собой. We few, we happy few, we band of brother — and sisters! Жаль, половину "дельфинов" тоже придется выбросить.

— Больше половины, — уточнил Тим. — Мы не можем оставлять их на палубе. В трюмах места не хватит.

— Ты снова прав, друг мой! Там, куда мы пойдем, они будут привлекать слишком много внимания. Меня просто корежит при одной мысли о том, что я должен будут носить бенгальские обноски, — коммандер бросил холодный взгляд на коленопреклоненных бенгальских пленников. — Или нам повезло, и на борту были запасы чистой сменной униформы?

"Они собираются провернуть тот же фокус, какой мы проделали с "ирландским кораблем" "Макнамара", — догадался Хеллборн. — Я мог бы дать им немало ценных советов! Черт побери, о чем я думаю?! А если меня все-таки повесят?!"

— Нам не повезло, — развел руками Мак. — Запасов было мало, и почти все сгорело во время сражения.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Воллмэйкер. — Одно утешает — коричневым ублюдкам повезло еще меньше. Прикажите им раздеться!

Бангладешским морякам этот приказ не понравился. Они принялись громко протестовать. Хеллборн живо вспомнил белголландских пленных, которых они раздевали в Порт-Султане. И ведь тогда мы даже не собирались их расстреливать! А теперь? Теперь протесты быстро прекратились, после того, как манди хладнокровно — нет, не так — лениво и равнодушно пристрелили еще троих бенгальцев.

"Куда я попал?! Альбионцы ли это? Мы не позволяли себе такого даже в самые лучшие годы..."

Впрочем, в данный момент Хеллборн был не в настроении размышлять о печальной судьбе бангладешских солдат.

"Что делать? Самое время спасаться из этого ада, но как?!"

— Готово! — объявил "плетельщик веревок". — Можно приступать!

"Издеваются или нет?" — Хеллборн все никак не мог прийти к решению, в то время как парочка дюжих мандрагорцев подхватила его под мышки и потащила к ближайшей орудийной башне.

— Вот теперь — самые последние слова, — объявил Воллмэйкер, пока солдаты затягивали перебрасывали веревку через средний ствол трехорудийной башни. — И заодно — последнее желание. Как я уже сказал, Джеймс Хеллборн не тот человек, ради которого мы будем нарушать наш законы и обычаи. Итак?

"Будем считать, что они настроены серьезно. В таком случае, выбор невелик. Отчаянные времена — отчаянные меры".

— Развяжите мне руки, — сказал Хеллборн.

— Что? — не понял Воллмэйкер.

— Мерзавец, развяжи мне руки, — повторил Джеймс. — Жалкий трус, способный убивать только безоружных. Вы все — все жалкие трусы! Развяжите мне руки, и побью любого из вас — даже с одной рукой, завязанной за спиной!

"Вот черт, они опять смеются. Неужели это так смешно?"

— Ты не мог бы выражаться яснее? Ой, не могу! Ха-ха-ха! — Артур Воллмэйкер смеялся громче всех. — Сколько рук тебе развязать? Все или только половину? Ха-ха-ха! Ты действительно готов с нами драться? Как это не похоже на великого миротворца и пацифиста Джеймса Хелборна! Нет, в самом деле? С одной рукой, завязанной за спиной? Ха-ха-ха! А ты знаешь, это может быть интересно... — Коммандер замолчал и, судя по выражению лица, крепко задумался.

В длинной военно-шпионской карьере Хеллборна уже был эпизод, когда ему развязали руки и позволили устроить смертельный поединок — вместо того, чтобы сразу казнить. Уникальный случай. Фантастическое везение. Джеймс даже не стал вносить его в отчеты, донесения и методические наставления для молодых агентов — все равно никто не поверит. Но он был там, это действительно случилось с ним — и как знать, как знать, может случиться снова, вот здесь, прямо сейчас...

— Нет, — мандрагорский коммандер с явным сожалением покачал головой. — У нас просто нет на это времени. Палач, делай свое дело!

— Прекратите немедленно!

— Что? — обернулся изрядно удивленный Воллмэйкер. — А это еще кто? Нет, постой. Позволь мне самому догадаться. Еще один древний обычай! Юная красавица пришла спасти осужденного! Черт побери, если она согласиться немедленно выйти за него замуж, мы просто обязаны его освободить!

"Веселые ребята, эти мандрагорцы. Им палец покажи — они весь день смеяться будут".

— Шутки в сторону, — добавил коммандер. — Ты кто такая?

"Фамке! Будь я проклят, я совсем забыл про нее!"

— Ты кто такой, мать твою? — ответила Рыжая. Она провела бок о бок с Джеймсом Хеллборном много лет, и потому могла изобразить альбионский диалект не хуже самого Хеллборна, или любого другого альбионца или мандрагорца. — Я тебя спрашиваю, уродский ублюдок.

Джеймс крепко зажмурился. Сейчас произойдет что-то страшное...

Но ничего не произошло. Воллмэйкер тоже узнал акцент родного дома.

— Как интересно... — протянул коммандер и повернулся к солдатам, сопровождавшим белголландскую принцессу. — Где вы ее нашли?

— В изоляторе военной полиции, сэр.

"Значит, на линкоре все-таки есть изолятор. Полезная информация. Жаль, запоздала немного. Пригодится ли в будущем? Кто знает!"

— Бангладешская форма, — Воллмэйкер продолжал рассматривать собеседницу. Потом повернулся к полураздетым бенгальцам. — Эй, вы! Кто-нибудь знает эту девчонку? Кто она? Ну же! Или мне нужно пристрелить еще несколько грязных бангов?!

— Она медсестра из католического госпиталя в Дакке, — отозвался один из пленников. (Джеймс узнал его — военный полицейский, заходивший на мостик, чтобы забрать Фамке). — Сопровождала мистера Хеллборна. Фельдмаршал почему-то приказал ее арестовать... Клянусь, я не знаю почему!

— Допустим. Кто-нибудь другой знает? — поинтересовался коммандер.

Нет ответа. Неудивительно. Все, кто знал, погибли на мостике или в бою. Скорей всего.

— Я тебя последний раз спрашиваю, кто ты такая?! — повторил Воллмэйкер. — Одна из наших? Сообщница предателя?!

— Сообщница твой мамы, — спокойно ответила Фамке, хладнокровно увернулась от пощечины и влепила ответную. — Мама велела отшлепать тебя от своего имени. Ты был плохим мальчиком, Артур! Очень, очень плохим мальчиком!

— Откуда ты меня знаешь? — удивился Воллмэйкер, потирая ушибленную щеку.

"Откуда она его знает?! — еще больше удивился Хеллборн, но тут же нашел ответ. — Фамке ван дер Бумен тысячу раз гостила у меня дома. Листала семейные альбомы и все такое. И альбом с фотографиями моряков с "Королевы Матильды" — тоже! Там была фотография штурмана Воллмэйкера, оригинального Артура Воллмэйкера! И она вспомнила! Умница!"

— Не твое дело, — отрезала Фамке. — Прикажи своим кретинам немедленно освободить меня. И прекрати эту дурацкую комедию с веревкой. Этот человек нужен нам живым. Я нахожусь здесь по личному приказу адмирала. Я почти добилась успеха, фельдмаршал Гош разоблачил меня совершенно случайно. Джеймса Хеллборна необходимо доставить к адмиралу Мартину. Живым и невредимым. Ты все понял, болван, или мне еще раз повторить?!

"Что она несет?!" — Хеллборн перестал что-либо понимать.

— Что ты несешь? — откровенно растерялся командир черных вертолетчиков. — Какого черта? У нас четкий приказ командования. Уничтожить предателя на месте. Ты лживая самозванка, вот ты кто...

— Хочешь рискнуть? — ухмыльнулась Железная Дева. — Попробуй. Будешь висеть рядом с ним. И все твои головорезы — тоже, — она намеренно повысила голос. — Вас всех повесят, мятежное отродье! Похоронный марш играют, полк построился в каре — будет вздернут Денни Дивер ранним-рано, на заре! Итак, мистер Воллмэйкер? Я жду!

— Даже если она лжет, — торопливо заговорил офицер по имени Тим, — мы ничем не рискуем...

— Сам знаю, идиот, — огрызнулся "король Артур". Но его лицо говорило об обратном. На лице коммандера Воллмэйкера были написаны все сомнения мира.

— Этого не может быть, — вмешался офицер по имени Мак. — Он предатель. Точно вам говорю. Он застрелил из гранатомета двух наших египтянцев, и разбил голову сержанту из первого батальона. Бедняга только что пришел в себя.

— Что?! — рявкнул коммандер. — Ты болван, Мак. Ты просто фантастический болван. Почему ты сразу не сказал?!

— Виноват, сэр, — пробормотал подчиненный. — Я не думал, что это так важно...

— В следующий раз не думай, а просто докладывай! — Воллмэйкер снова повернулся к Хеллборну и уставился на него долгим, оценивающим и пронзительным взглядом. — Вот это совсем интересно. И это человек, который всю жизнь утверждал, что ненавидит оружие и насилие! — Коммандер бросил еще один взгляд на Фамке, потом опять на Хеллборна, на Фамке — на Хеллборна — на Фамке — и наконец-то решился.

— Бросить обоих в изолятор, — буркнул Воллмэйкер. — Вернемся домой — там разберутся.

— Вы уверены, сэр?

— ИСПОЛНЯТЬ! Немедленно!

— Опять в изолятор?! — возмутилась Фамке. — Да что ты себе позволяешь...

— Девочка, не испытывай мое терпение, — зашипел "король Артур". — Даже если ты та, за кого себя выдаешь, никто меня не осудит. У тебя нет ни документов, ни паролей — ничего. Так что извини, посидишь пока под замком. Увести!

— А с этими что? — один из офицеров указал на полураздетых бенгальцев.

— Пристрелить и за борт, — почти прорычал командир черных вертолетчиков. Очевидно, ему было просто необходимо утолить жажду крови. И раз уж казнь Джеймса Хеллборна откладывается — пусть за это заплатят моряки "Восточного Пакистана".

Фамке что-то хотела сказать — да, у нее было доброе сердце — но тут же захлопнула рот. Решила не рисковать и не переигрывать. Хеллборн отвернулся. Он ничем не мог помочь этим людям. Он сам каким-то чудом только что избежал петли. "В конце концов, — в приступе внезапной злости подумал Джеймс, — это всего лишь банги. Зеленые, красные — все равно. Неважно, под каким флагом они сражаются. ЭТО НЕ МОЯ ВОЙНА".

Когда смолкли последние крики и выстрелы, мандрагорцы собрались на корме вокруг своего командира. Теперь уже Хеллборн, конвоиры которого никуда не торопились, мог обернуться через плечо и все видеть и слышать.

— Братья! Братья и сестры по оружию! — начал Артур Воллмэйкер. — Сегодня мы одержали великую победу! Верьте мне — только первую из многих! Сегодня — Алиса, завтра — Дакка, послезавтра — весь мир! Мартин и Мандрагора!

— МАРТИН И МАНДРАГОРА! — единым хором рявкнули солдаты.

— МАРТИН И МАНДРАГОРА!

— MARTIN AND MANDRAKE!

— MARTIN AND MANDRAKE!

— MARTIN AN' MAN-DRAKE!

— MAR-TIN-AN-MAN-DRAKE!

— MAR-TIN-AN-MAN-DRAKE!

"Какая жалость, что шеф — оригинальный адмирал Мартин — этого не слышит! — подумал Джеймс. — Когда я расскажу ему про все, он будет в тотальном восторге! А я ему обязательно расскажу! Как только вернусь домой".

Если вернусь, конечно.

ГЛАВА 23 — A Hero Comes Home —

"Нет ничего удивительного в том, что даже самый крепкий и выносливый мужчина теряет сознание под влиянием внезапной перемены судьбы".

Виктор Гюго, "Человек, который смеется".

* * *

В изолятор военной полиции на линкоре "Восточный Пакистан" Джеймс Хеллборн так и не попал.

Все мандрагорцы и немногочисленные пленники, которым сохранили жизнь, уже через несколько минут после отмененной казни перебрались на крейсер "Генри Пятый" (бывший "Ахмед Маник"). На покинутом бенгальском флагмане заложили взрывчатку, а заодно открыли все кингстоны. Как и на других трофейных кораблях. Отсюда вопрос — к чему были все эти труды? Черные подводные вертолеты, абордаж, потери в 50 процентов и прочее? Раз уж на атолл Алисы потратили целый атомный снаряд — что им стоило потратить еще один на эскадру фельдмаршала Гоша?

"Ты бы еще спросил — "Ну кто в здравом уме пойдет на пулемет в белом мундире по свежему асфальту?!" Не пытайся понять логику империи — особенно империи извращенной..." — вспомнил Джеймс слова товарища Джона Смита.

Кроме того, это тот самый случай, когда грешно сожалеть о неслучившемся. Атомный взрыв — и Джеймс Хеллборн испарился. Нет атомного взрыва — и Джеймс Хеллборн все еще здесь. Живет и дышит. Пока.

На потопление бенгальских кораблей — впечатляющее зрелище, должно быть — ему не дали полюбоваться. Бросили в темное, пустое, сухое, пыльное и скучное помещение, напоминающее пустой угольный бункер, после чего захлопнули люк. Джеймс подождал, пока стихнут шаги тюремщиков, и добросовестно простучал все стены. Никто не ответил. Фамке держат в другом месте, быть может, на другом конце корабля. Стены гладкие, люк высоко — не подняться и не допрыгнуть. Мышеловка захлопнулась.

Хорошо хоть сыр доставляют — время от времени люк распахивался, и вниз летела пачка получерствых галет и полупустой бурдюк с водой. Именно так, бурдюк. Каждый раз новый. Некоторое время спустя Хеллборн собрал приличную коллекцию. Должно быть, принадлежность к индийскому государству наложила отпечаток на количество бурдюков на отдельно взятом корабле. К сожалению, все они были резиновые. К примеру, их нельзя было распороть и сплести веревку. Веревку, хм. "Можно ли говорить в моем присутствии о веревке?" — задумался Хеллборн. Неважно.

Веревку можно сплести из мундира. Наполнить бурдюк галетной крошкой. Когда люк откроется в следующий раз — метнуть бурдюк в отверстие. Оглушить охранника. Забросить веревку, зацепиться петлей (петля!) за петли люка (опять петли!) Выбраться наружу. Потом... А что "потом"?

Сможет ли он справиться с целым экипажем, состоящим из альбионцев — пусть даже альтернативных? Вряд ли, как показал первый опыт.

Что делать? Куда бежать?

Что задумала Фамке? Ей удалось узнать больше, чем мне? Или это была чистая импровизация? Если так, то Джеймс Хеллборн получил отсрочку. Отсрочку и ничего больше.

Куда плывет крейсер? Прямо в Новый Альбион или?..

Мандрагорцы собирались устроить маскарад. Переодеться в бенгальские мундиры. Как долго будет продолжаться эта операция? Как долго он уже сидит в этом железном ящике? В полной темноте так трудно считать часы и дни. Еда доставляется нерегулярно. Очень нерегулярно.

Однажды ночью (почему ночью? Потому что Джеймс спал, вот он и решил, что это была ночь) его разбудил грохот корабельных орудий. Интересно, чем закончится этот бой? Вдруг мандрагорцы проиграют, и тогда придет чудесное спасение? Или они проиграют и пойдут ко дну — за компанию с Джеймсом Хеллборном, которому никак не выбраться из проклятого угольного бункера без посторонней помощи!

А что будет, если крейсер благополучно доберется до Мандрагоры? Его повесят. На радость коммандеру Мохаммеду Османи из имперского бенгальского флота. Остается надеяться, что Османи Номер Один никогда об этом не узнает — и, следовательно, не сможет порадоваться. Не хватало еще доставлять удовольствие этому мерзавцу!

И даже если он сможет бежать — куда бежать? Даже в Драконии была какая-то надежда, и несколько четких адресов, по которым следовало искать дверь в родной мир. Надежда есть и на этой планете, она умрет последней, но слабая и призрачная, а точных адресов и вовсе нет.

Холодно и страшно...

И скучно. Даже на абиссинском "Демоне Смерти" у него была веселая компания, приятный собеседник и партнер по игре в "русскую рулетку". А здесь — ни допросов, ни задушевных разговоров. Хеллборн не привык к такому обращению в плену. Пытки, допросы, угрозы, интриги — все, что угодно, но не равнодушие! Хорошо, хоть кормят — значит, не забыли.

Холодно, страшно и скучно.

Поэтому Джеймс почти обрадовался, когда люк распахнулся в очередной раз и вниз вместо очередной порции галет вниз бросили веревку (веревку!):

— Поднимайся.

— Ты выглядишь как дерьмо и пахнешь соответственно, — заявил коммандер Воллмэйкер, когда Хеллборн выбрался из бункера и принялся часто моргать, привыкая к яркому свету. На лице мандрагорца ясно читалось отвращение. Ну, к этому Джеймсу было не привыкать.

Хеллборн не стал комментировать слова своего палача-неудачника и успешного тюремщика. Ну да, в бункере не было отдельного туалета. Пришлось выделить отдельный уголок. Но это было не самое удачное решение.

— Пусть приведет себя в порядок, — добавил "король Артур". — И побыстрее. Мы ведь не хотим, чтобы мистер Хеллборн пропустил теплый прием в его честь?

Очередной приступ хохота.

Хеллборну позволили умыться и почистить костюм, после чего вытолкнули на палубу. Джеймс осмотрелся, принюхался и поежился. Знакомый пейзаж, знакомый воздух, знакомый климат. Новый Альбион! В самый разгар полярного дня! А на горизонте — Дракенсберг, его башни, небоскребы и пирамиды. Никаких сомнений. Здесь этот город много лет назад переименовали в Мандрейк-сити. Но только официально. В повседневной разговорной речи его по-прежнему зовут Дракенсбергом.

У входа в гавань трофейный крейсер был окружен почетным караулом из пяти-шести торпедных катеров. На мачтах развевались флаги родины, при виде которых некоторые из мандрагорцев прослезились. Сентиментальные убийцы — жуткое сочетание! Увы, сам Хеллборн при виде этого флага ничего такого не испытывал. Юнион Джек с какой-то каракатицей, которая должна была изображать корень мандрагоры. Плохая замена старому доброму пингвину.

Пристань была усеяна толпами народа. Точь-в-точь как в Дакке — сколько дней назад? Должно быть, не так уж и много.

Между прочим, где Фамке?! А, вот она, на другом конце палубы, под надежной охраной. Судя по ее внешнему виду, она тоже провела эти дни в угольном бункере. Хеллборн так и не знает до сих пор, какой у нее план — и есть ли он вообще? Сейчас она хмурится и смотрит на берег. А что на берегу?

Да, очень похоже на Дакку. Нарядные горожане, разноцветные флаги, плакаты и транспаранты. Еще немного, и их можно будет прочесть невооруженным глазом. Мандрагорские офицеры, вооруженные биноклями, могут читать их уже сейчас. Вот они передают бинокли друг другу. Черт побери, почему они выглядят такими изумленными и расстроенными, если не сказать хуже? Хорошо это или плохо? Что такого они там прочитали? А, теперь вижу.

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДЖЕЙМС ХЕЛЛБОРН!"

"ДЖЕЙМС ХЕЛЛБОРН — НАШ КУМИР!"

"С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ДЖЕЙМС!"

"С ХЕЛЛБОРНОМ — ПОБЕДИМ!"

"МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ, ДЖЕЙМС!"

"ДЖЕЙМС, Я ХОЧУ ОТ ТЕБЯ РЕБЕНКА!"

"ДЖЕЙМС ХЕЛЛБОРН — ВЕЛИКИЙ ГЕРОЙ БЕЛОЙ РАСЫ И МАНДРАГОРЫ!"

???!!! Что это значит? Еще одна порция циничных издевок?! Или...

Два буксира подхватили крейсер и прижали к причальным бочкам. В обе стороны полетели привязные канаты. С берега — а не наоборот — перекинули трап. По трапу немедленно вбежали странные личности, острые напомнившие Хеллборну пресловутых журналистов из Дакки. Но нет, они не стали задавать вопросов. Молча расставили на палубе какое-то оборудование — динамики? микрофоны?! — и тут же удалились. Потом на причал выехал длинный черный лимузин, сопровождаемый мотоциклистами в белых перчатках. Из лимузина вышел некто, важно поднялся по трапу и заключил Джеймса Хеллборна в объятия.

— Джеймс, я так рад тебя видеть!

Хеллборн был так ошеломлен всем происходящим, что только после этих слов узнал адмирала Мартина. Нет, это не оригинальный Мартин, его шеф, один из старших офицеров альбионской секретной службы. Это другой Мартин. Никаких сомнений быть не может. И дело даже не в чудом мундире. Все дело в бороде. Да-да, в бороде. Оригинальный Мартин всегда гладко выбрит. Он был гладко выбрит даже тогда, когда они с Хеллборном на целый месяц застряли в джунглях во время войны. А у этого — борода. Точнее, французская бородка. Как смешно он с ней выглядит.

Смешно и страшно.

Что здесь происходит, во имя всех легионов Сатаны?!

Адмирал Мартин Номер Два, всемогущий диктатор Мандрагорской республики, властелин Южной Америки и Южного полярного круга, оторвался от Хеллборна, приблизился к ближайшему микрофону и постучал по нему. Откашлялся.

— Сограждане! Братья и сестры мандрагорцы! Сегодня у нас великий день! Сегодня мы празднуем возвращение домой одного из величайших героев нашего народа — Джеймса Хеллборна! Да-да, вы не ослышались! Тот самый Джеймс Хеллборн — черный предатель, грязный изменник, враг общества, государства и народа номер один! Вот он, стоит перед вами! Еще таковым он считался вчера — да что там вчера, еще несколько минут назад! Но теперь пришло время сказать правду! Теперь мы можем сказать открыто — никогда, никогда Джеймс Хеллборн не предавал Мандрагору! Все эти годы он оставался самым верным нашим братом. Самым преданным сыном нашего великого отечества! Все эти годы Джеймс Хеллборн был вынужден носить маску злодея и предателя во имя великой цели, во имя нашей победы, во славу нашей Расы, Республики и Религии! Все эти годы Джеймс Хеллборн сражался и боролся за наше общее дело! Но теперь маски сорваны. Генерал Хеллборн с честью выполнил свое задание. И теперь он вернулся к нам. Теперь он снова с нами! Джеймс Хеллборн с нами, друзья! Все эти годы мы дарили ему свою ненависть — но отныне и впредь мы будем дарить ему свою любовь! Завтра он снова поведет нас в бой — но сегодня, сегодня мы будем праздновать его возвращение! Сегодня все мы, вся Мандрагора, как один человек, говорим — "Добро пожаловать, Джеймс Хеллборн, брат наш!" — и адмирал Мартин вторично обнял Хеллборна.

Толпа разразилась предсказуемыми торжественными воплями, флаги заиграли на ветру, в небо полетели воздушные шарики, оркестр заиграл гимн: "Мандрагора, Мандрагора, наша прекрасная родина, мы отправим всех твоих врагов в ад".

Продолжая обнимать Джеймса правой рукой, адмирал воздел левую к сумеречным ново-альбионским небесам, и на пристани вновь воцарилась тишина.

— Джеймс, ты видишь, как твои соотечественники счастливы тебя видеть? Скажи им несколько слов! Слышишь, как они этого ждут?

— РЕЧЬ РЕЧЬ! СПИЧ! СПИЧ! — завопила толпа.

"%;?:?;*?;%"%;:%?"!:?*()?%;?!!" — примерно такую ответную речь был готов произнести Джеймс Хеллборн, решительно не находивший других слов. Но пришлось сделать страшное усилие над собой и найти. В конце концов, у него не было другого выхода. Он уже падал в обморок в Дакке. Второй раз этот фокус не пройдет, да и голову жалко. Хм. С чего бы начать? С чего бы начать... Ну же, скорее, соображай! О! Отличная идея! Зуб даю на отсечение, эта речь будет иметь бурный успех!

— Братья и сестры мандрагорцы! — начал Джеймс, напяливший на лицо самую лучшую из своих дежурных улыбок. — Я тоже рад вас видеть! Я рад знать, что не напрасно страдал все эти годы! Я благодарен всем, кто верил в меня, кто ждал меня, кто надеялся на меня!

"Что ты несешь, дурак? Они тебя совсем не ждали! Не надо их так цинично оскорблять. Срочно смени тему!"

— Но сегодня вы встречаете не только меня! — поспешно добавил Хеллборн. — Потому что один герой, даже самый великий, недостоин такой встречи! Сегодня вы встречаете целый легион великих героев! — Джеймс резко повернулся на 180 градусов. У него за спиной выстроились "черные вертолетчики". На них было жалко, даже больно смотреть. Бледные лица, дрожащие губы. Готов держать пари, что некоторые уже простились с жизнью. Живые покойники. Ну да, они были уверены, что в порту Дракенсберга их ждет ящик с орденами за поимку Предателя Номер Один. А оказалось, что это "предатель", этот человек, которого они собирались повесить, которого держали в вонючем ящике, над которым издевались — великий, даже величайший национальный герой! Как он теперь поступит со своими мучителями и тюремщиками? Повесит или просто выбросит за борт?

— Коммандер Воллмэйкер, подойдите сюда! — приказал Хеллборн. Ему пришлось повторить еще дважды, прежде чем Артур Воллмэйкер услышал его и приблизился на негнущихся ногах. Лицо бледнее молочного тумана, глаза вот-вот выскочат из орбит. Джеймс схватил своего палача-неудачника за руку и поднял ее над головой. — Вот один из них! Коммандер Воллмэйкер, один из моих братьев! Человек, выигравший великое сражение и освободивший меня из грязных лап красных бангов! Только благодаря ему я стою сегодня здесь, перед вами! Благодаря ему и его солдатам, лучшим в мире воинам самой лучшей в мире армии! Армии победителей! Армии мандрагорцев! Пока мы едины — мы непобедимы! Вы говорите мне — добро пожаловать домой! Я говорю вам — добро пожаловать в мое сердце! Я люблю, тебя Мандрагора!!!

"Ты сам-то хотя бы понял, что сказал?!" — ужаснулся Внутренний Голос.

"А кого это волнует?!"

И действительно, это никого не волновало. Вопли, флаги, шарики, оркестр — едва Джеймс замолчал, все повторилось во второй раз.

— Отличная речь, Джеймс! — адмирал Мартин почти нежно похлопал Хеллборна по плечу. — Пойдем. Машина ждет. Нам надо о многом поговорить. Сотня лет прошла с нашей последней встречи, а то и целых двести! Пойдем, Джеймс.

Хеллборн молча кивнул и зашагал вслед за диктатором. Только уже на середине трапа он остановился и замер, как вкопанный. Нет, на этот раз Хеллборн ничего и никого не забыл. Он просто играл роль. Он очень надеялся, что играет ее правильно. Сегодня за его спектаклем следили самые опасные на этой планете критики.

— Одну минутку, сэр, — сказал Джеймс адмиралу. — Я сейчас же обратно.

Мартин благосклонно кивнул, и Хеллборн торопливо вернулся на палубу. Артур Воллмэйкер уже спешил ему навстречу. Лицо порозовело, глаза вернулись в орбиты, в глазах горит надежда, запредельная радость и другие подобные чувства.

— Мистер Хеллборн... мой генерал... сэр, — запинаясь, произнес командир черных вертолетчиков. — Я жду ваши приказы. Я готов выполнить любой.

— Эта девушка, рыжая, — Хеллборн кивнул в сторону Фамке, которая стояла в дальнем углу палубы пожирала его глазами, — присмотрите за ней. Передайте ей привет и скажите, что я вернусь за ней позже. А до тех пор вы и ваши люди отвечаете за нее головой. Если с ней что-то случится, если с ее головы упадет хотя бы один волосок — пеняйте на себя. Я заставлю вас сожрать ваши собственные яйца — одно на завтрак, другое на ужин. Вы все поняли, коммандер?

— Так точно, сэр! — с нескрываемым восторгом отозвался Воллмэйкер. Еще бы! Какой поворот судьбы! Он уже простился с белым светом, а его помиловали и поручили важную миссию!

Между прочим, аналогичная история только что произошла с Джеймсом Хеллборном. Помиловали. И поручили произнести важную речь.

Что здесь происходит?!

Едва Джеймс Хеллборн забрался в салон длинного черного лимузина, как загадочная пышнотелая дама бросилась к нему шею и впилась в губы долгим сочным поцелуем. Минуты через три она отодвинулась и сладко облизнулась.

— Добро пожаловать, Джеймс.

"Оказывается, есть вещи, которые гораздо хуже инцеста, — осознал Хеллборн. — Например, некрофилия".

Рядом с ним сидела Патриция Бладфильд. Живая и постаревшая на восемнадцать лет. Но нельзя сказать, что она стала от этого хуже. Возможно, все дело в гладком белом личике. Пластическая операция? Нет, вряд ли. Скорей всего, в этой вселенной у нее никогда не было тех страшных шрамов. Судя по униформе, она служила совсем в других войсках. Что у нее там написано на шевроне? "МАФАК"? Звучит, как ругательство. Ага, вспомнил. "Mandragoran Armed Forces Amazon Corps". И генеральские погоны. Генералы, адмиралы, фельдмаршалы. Я начинаю скучать по своим курсантским временам...

— Итак, дети мои, — адмирал Мартин только сейчас забрался в машину, — поехали домой!

— Как скажешь, папочка! — проворковала Патриция.

Адмирал развалился в кресле напротив Хеллборна с Патрицией и постучал по стеклу, отделявшему пассажирский салон от кабины водителя. Лимузин немедленно тронулся с места.

— Я уже не верил, что ты вернешься, — продолжал бородатый двойник шефа. — Я был уверен, что ты взорвался на той яхте. Но Пэт постоянно повторяла мне: "Марти, это ведь Джеймс! Он всех нас переживет!"

"Марти. Да, так его и зовут. Мартин М. Мартин. Над шефом здорово издевались в школе. Но он все равно остался хорошим человеком. В той вселенной. А в этой?"

— Между прочим! — неожиданно воскликнула Патриция. — А кто эта рыжая девка, которую ты притащил с севера? Ты думала, я не узнаю?

— Она мой друг, — машинально ответил Хеллборн, и тут же пожалел об этом. Если они поймут, что она дорога мне...

"Вот что интересно и важно — какую роль эти люди играют в жизни местного Джеймса Хеллборна, который вдруг оказался не философом-пацифистом, а коварным шпионом и преданным слугой режима?!"

Патриция и Мартин М.Мартин переглянулись и одновременно расхохотались.

— Ушам своим не верю! — захлебывалась Патриция. — У Джима Хеллборна появились друзья!

— И он заводит их с невероятной скоростью! — ухмыльнулся диктатор. — Ты видела, что он сделал с Артуром?

— Только слышала. Я ведь сидела в машине, — напомнила Патриция. — Но я хочу узнать грязные подробности!

— Ты многое потеряла! — воскликнул Мартин. — Это надо было видеть! Как он смотрел на Джима ДО речи! И как он смотрел ПОСЛЕ! Молодец, Джим! Отличный ход! Теперь он будет облизывать твои ботинки, вилять хвостом и просить добавки! А-ха-ха-ха-ха! Бедняга Воллмэйкер! Он так гордился собой, когда докладывал по радио о твоем аресте! Небось, уже примирял адмиральские погоны! И тут такой удар! Так пали титаны. Но Джеймс, благородный Джеймс Хеллборн не позволил ему упасть на самое дно!

— Да, Джеймс у нас такой, — хихикнула Патриция и растрепала волосы Хеллборна. — Фи! Что это, угольная пыль?

"Какая вежливая девочка. Больше ты ничего не чувствуешь?"

— Где они тебя держали? Этот Воллмэйкер — большой счастливчик. Я бы такое не простила!

"Патриция, милая, тебя расстреляли восемнадцать лет назад. Я отрезал тебе голову — на всякий случай. Что ты здесь делаешь?!"

— Что случилось с твоим ухом?! — наконец-то она заметила. — Кто это сделал?!

— Это случайно получилось, — промямлил Хеллборн. Остается надеяться, что они не узнают, как давно он потерял ухо. Пуля того египтянца чиркнула по черепу. Свежий шрам поверх старого.

— Бедный ты мой, — сказала мисс Бладфильд, и на ее глаза навернулись слезы — точь-в-точь как у той, оригинальной Патриции, покойницы. — Ничего страшного, я знаю отличного хирурга, он сделает тебе такой роскошный протез — лучше настоящего уха, никто и не заметит разницы!

"Надеюсь, что за счет мандрагорского государства".

— Кстати, — диктатор поднял указательный палец, — мне, право, неприятно говорить об этом, но не приходилось ле тебе в последние дни встречаться с нашей милой Вильгельминой?

"Должен ли я сказать правду?"

— Да, — решил рискнуть Хеллборн.

— Ты здесь, а ее я что-то не вижу, — усмехнулся бородатый Мартин. — Надеюсь, ты убедился в том, что она мертва?

"Ах, вот оно что".

— Да, — повторил Джеймс.

— Вот и прекрасно, — с видимым облегчением вздохнул адмирал. — Она была совсем сумасшедшая!

"Да вы здесь все сумасшедшие".

— Между прочим, Марти, — в голосе Патриции отчетливо прозвучали капризные нотки, — я скоро умру от жажды!

— И я тоже! — спохватился диктатор. Он погладил свой подлокотник — очевидно, там скрывалась невидимая кнопка. Из перегородки салона немедленно выдвинулся поднос с бутылками и бокалами. — Как обычно, Джеймс?

— Как обычно, — на всякий случай согласился Хеллборн. Как можно меньше слов.

— За встречу! — адмирал раздал бокалы. — Чииииирс!

"За знакомство, так будет точнее".

Не прошло и четверть часа, как они набрались по самое горлышко. Все, кроме Хеллборна, разумеется. Напиваться было последним, что он собирался делать в этот момент. По самое горлышко, как говорят в таком случае оригинальные альбионцы. Джеймсу приходилось такое видеть. Кажется, эта странная парочка хочет запить свои страхи, ночные кошмары и утопить скелеты в шкафу.

Итак, Мартин М. Мартин, адмирал Флота, диктатор с особыми полномочиями, лорд-протектор Республики, ет сетера, ет сетера.

Патриция Бладфильд, генерал-майор, старший офицер Женского корпуса мандрагорской армии, специальный военный советник (что бы это не значило), ет сетера.

И Джеймс Хеллборн — тот, пропавший без вести в Индийском океане, место которого случайно (или не случайно? Где кончается случай, начинается судьба, и пересекаются магнитные потоки альтернативных миров?) занял другой Джеймс Хеллборн — вынужденный играть роль бригадного генерала, специального агента Мандрагорской секретной службы — который еще вчера играл роль предателя, диссидента, борца с диктатурой и за мир во всем мире, ет сетера, ет сетера.

Что связывало эту странную троицу? Полковник Горлинский в таких случаях говорил — "без бутылки не разберешься". Но сегодня и бутылка не помогала. Да, у Мартина с Патрицией слегка развязались языки. Самую малость. Если первое впечатление не обмануло его, это очень опытные и коварные злодеи. Опытные злодеи. Звучит забавно, даже смешно.

Пока не окажешься с ними в одной машине, в одной стране, на одной планете.

— Мы приехали, — зевнул адмирал Мартин. — Можешь пока отдохнуть, Джеймс. Мы ждем тебя вечером.

— Вечером? — переспросил Хеллборн.

— Будет торжественный прием, а ты как думал? Мы давно его запланировали, только никому не сказали, что это в честь твоего возвращения! Договорились? Привет!

И лимузин тронулся с места.

Джеймс Хеллборн остался на тротуаре совершенно один.

Глава 24 — Человек в интерьере -

"Все было как в прошлый раз. Вновь клонился к закату Канопус, озаряя своими феерическими лучами великолепные

башни столицы, бескрайнее изумрудное зеркало океана и Хрустальные горы, надежный оплот этого всепобеждающего света".

Эдмонд Гамильтон, "Возвращение к звездам".

* * *

— Я умер и попал в ад, — произнес Джеймс Хеллборн вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ведь это же так очевидно. Можно было сразу догадаться. Интересно, в какой именно момент я умер? Когда упал в колодец на атолле Алисы? Или когда ударился головой на причале в Дакке?

Этот мир населен мертвецами. Воллмэйкер, Патриция, Гош — и одним богам известно, кто еще. По этой Земле бродят египтянцы — древний народ, вымерший много веков тому назад. Четверть этого мира поклоняется Сатане, другая четверть — иным ложным кумирам, еще одна четверть рисует на флагах пентаграммы, а последняя вообще ни во что не верит. Я в аду.

Пустынная улица, ни одной живой души. Почему они меня здесь оставили? Чистилище? То есть пока еще не ад?

Джеймс Хеллборн крепко зажмурился и тряхнул головой. Открыл глаза снова. Наваждение пропало. В голове возобновилась четкая работа мысли.

Действительно, пустая улица. Это Дракенсберг, никаких сомнений, но все-таки альтернативный — решительно не узнаю этот квартал. Два ряда аккуратных, 3-х и 5-этажных пирамидальных домиков, старая добрая альбионская архитектура. И ни одной живой души. Этот пейзаж мне что-то остро напоминает. Не сама архитектура, а обстановка. Что-то очень знакомое. Вспоминай, вспоминай... Точно! Ла-Марса, пригород Солдатского Карфагена! Спальный район для высокопоставленных офицеров. Сейчас самый разгар рабочего дня и военное положение. Поэтому на улице так тихо.

А почему Мартин высадил меня именно здесь? Возле этого подъезда? Скорей всего, я здесь живу. По-моему так.

Джеймс окинул придирчивым взглядом пятиэтажный пирамидальный особняк (стекло и бетон!) и решительно толкнул стеклянную дверь, ведущую в вестибюль.

В просторном вестибюле его встретили четверо молодых людей в униформе, немедленно вытянувшиеся по стойке "смирно". Двое — парень и девушка — стояли за высокой конторкой из красного дерева, еще двое парней занимали позиции у решетки лифта.

— Добро пожаловать, мистер Хеллборн, — сказал тот парень, что за конторкой. — Мы рады вас видеть. Хотите подняться в свою квартиру?

Понятно. Это действительно его дом. Интересно, он занимает все этажи или только часть? А эта великолепная четверка — привратники, охрана, может быть и надзиратели.

"Хочу ли я подняться в свою квартиру?"

— Да.

— Я провожу вас, — привратник в звании лейтенанта Мандрагорской Госбезопасности (не больше и не меньше) вышел из-за конторки. Один из часовых возле лифта уже давил на кнопку. — Прошу вас.

— Вы уверены, что это необходимо? — поинтересовался Хеллборн.

Разумеется, это было необходимо. Ведь он понятия не имел, на каком этаже находиться его квартира. Но приходилось играть роль. Интересно, он вообще знаком с этими людьми? Должен ли он спросить их "как дела?" или "как здоровье вашего почтенного дедушки?" Ладно, так сойдет. Первый день дома, после долгой отлучки, он устал, он хочет отдохнуть...

— Я здесь для того, чтобы служить вам, — отвечал лейтенант Дж.Джордан (судя по нашивке над левым карманом кителя). "Дж.Джордан"? Наверно и его дразнили в школе. — Служить и выполнять любые ваши приказы.

— Любые? — уточнил Хеллборн.

— Я не смогу достать Луну с неба, — ответил лейтенант и улыбнулся одним уголком рта.

"Что он себе позволяет?! Или здесь это в порядке вещей?"

— Чувство юмора? — Джеймс приподнял бровь. — Это хорошо. Но вам определенно стоит над ним поработать, мистер Джордан. Эта шутка про луну устарела несколько тысяч лет тому назад.

— Я постараюсь, мистер Хеллборн, — мгновенно посерьезнел привратник. — Вот мы и приехали.

Пятый этаж. Последний. Наверно, это к лучшему. Пустая лестничная площадка с единственной дверью — что это, сталь? И кодовый замок.

— Я отвернусь, пока вы будете открывать дверь, — спокойно сказал Джордан и действительно отвернулся.

Какой интересный замок. Не банальные девять цифр, а примерно сорок букв латинского алфавита — не только английсккие, но и разные европейские буквы с точками, "птичками" и другими закорючками. Интересно, какая комбинация его открывает?

Что делать?

Главное — не волноваться. Если что — можно просто сказать, что забыл. Давно дома не был. Пусть вызывают дежурного сапера МГБ и взрывают к чертовой матери.

С другой стороны, если бы я был Джеймсом Хеллборном, каким шифром я бы воспользовался?

Но ведь я и есть Джеймс Хеллборн!!!

Хорошо, попробуем.

"Могучий лев сорвался в мрак, в объятьях злобных фурий". Не подходит.

"Лишь занялся рассвет творенья, как тени из времен тумана". Не годится.

"Звучит в ночи раскатом грома". ЩЕЛК! Есть!!!

— Спасибо, лейтенант. Дальше я как-нибудь сам справлюсь.

— Конечно, сэр, — Дж.Джордан направился к лифту. — Если вам что-нибудь понадобится — мы всегда внизу.

"Как скажешь".

Итак, что тут у нас? Прихожая, салон, кабинет, еще один кабинет? Нет, это что-то вроде небольшого конференц-зала. Библиотека, спальня, гардероб... а это что?

Джеймс Хеллборн остановился на пороге в приступе легкого недоумения. Небольшая и почти пустая комната. Только тринадцать массивных черных фигурок — напоминают шахматные, но каждая по полметра ростом, расставлены вдоль стен. Перед каждой — подсвечник из черной бронзы и небольшой круглый поднос из того же металла. Что это значит?

Это египтянские боги, наконец-то сообразил Хеллборн. Вот так встреча! Сто лет их не видел. Последний раз — в каком-то музее. Даже не на родине, а в Европе.

Египтянский сфинкс — чудовище с телом пингвина и головой саблезубого тигра. А этот — египтянский грифон. Тело саблезубого тигра с головой титаниса — аватара египтянского бога войны. Египтянский кентавр — тело верблюдонта с торсом человека. Химера, богиня ночных кошмаров — тело броненосца, голова верблюдонта, крылья поморника. Египтянская русалка, богиня смерти и любви — тело морского леопарда с торсом обнаженной девушки. И все остальные.

Это не частная коллекция, понял Джеймс. Эти подсвечники, эти подносы для жертвоприношений — ими часто пользовались. Это храм. Домашний алтарь. Капище.

Он старательно листал книги, которые приносила ему сестра Франческа, но просто физически не мог охватить все. Похоже, до этой главы он не успел добраться.

Так вот каким богам поклоняются местные альбионцы.

Джеймс Хеллборн осторожно прикрыл дверь и проследовал дальше.

Еще одна спальня или комната для гостей, ванная, столовая плюс кухня, балкон...

И Джеймс Хеллборн вышел на балкон.

Прекрасный пейзаж. На первый взгляд, этот Дракенсберг ничуть не хуже оригинального. Может быть, даже лучше. На первый взгляд. Как будто чуть больше башен, пирамид и зеленых парков. И океан — до самого горизонта. И цепочка снежных вершин — с другой стороны. И сумрачное альбионское небо — вот-вот заплачет.

Home, Sweet Home. Только по ту сторону зеркала. Искаженное отражение. Обитель темных богов. Преисподняя. Или чистилище?

Джеймс тяжело вздохнул и вернулся в салон. Что это? Телевизор? Почему бы и нет? Щелк. На первом канале черно-белая настроечная таблица. Щелк. "Снег" и полосы. Щелк. "ЭТОТ КАНАЛ ЗАРЕЗЕРВИРОВАН ДЛЯ ВАЖНЫХ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ СООБЩЕНИЙ" — на фоне герба-мандрагоры. Щелк.

— Любите, девушки, простых романтиков! — от всего сердца завопили динамики. — Отважных летчиков! И моряков!!! Бросайте, девушки, домашних мальчиков! Не стоит им дарить свою любовь! Не стоит им дарить свою любовь!!!

— Спасибо, большое спасибо, все аплодируют! — закричал диктор. — Мы продолжаем наш благотворительный концерт, все собранные средства от которого пойдут на нужды фронта! А теперь позвольте предложить вашему вниманию...

"Это война, сынок. Теперь нас будет не двое, а трое — ты, я и будущая война".

Хеллборн приглушил звук и продолжил осмотр квартиры. Если бы я был Джеймсом Хеллборном...

Он нашел один сейф в спальне, другой в кабинете, потайной шкаф в библиотеке и еще несколько тайников по всему дому. Папки с бумагами, запечатанные конверты, какие-то картотеки, магнитофонные кассеты и грампластинки, деньги, фальшивые документы, оружие... Вот уж действительно — милый дом. Знакомая обстановка.

С чего бы начать? Картотека? Что здесь? Имена каких-то людей, все аккуратно разложено по алфавиту. Рядом с именем — номер папки (папки лежат в потайном шкафу), и статус. Например:

"Абердин, Аарон. В-107-1. Активен".

"Абилен, Мишель. Р-62-3. Мертва".

Ну и так далее.

Абилен, Мишель? Впервые слышу это имя. А вот...

Джеймс принялся лихорадочно перебирать карточки. Пальцы тряслись, он часто пропускал нужные буквы и ему приходилось возвращаться назад.

"Беллоди, Реджинальд. Р-62-9. Мертв".

"Фуллбокс, Джеральд. Н-449-0. Мертв".

"Гильберт, Энтони. Мертв".

"Гренвилль, Натаниэль. Мертв".

"Соренсен, Роберт. Мертв".

"Вендельбет, Дункан. Мертв".

"Вульф, Вирджиния. Мертва".

Беверли, Бушелл, Коннор, Фитцричард, Флинн, Фосс, Грюневельд, Хиггинс, Лашманов, Новосельцев, Санкрашер, Сент-Олбанс, Стандер, Стеллер, Штайнер, Пудинг, Редширт, Томлинсон, Транг — мертв, мертв, мертв...

Джеймс Хеллборн (активен) схватил картотеку и бросился к потайному шкафу, где принялся сравнивать номера карточек и папок. "Р-62-9". Вот она. "Личное дело. Беллоди, Реджинальд". Фотография, биография. Родился, учился, служил, перевелся, награжден, повышен... Вот, последняя страница. "Убит в ходе военных действий". Допустим. Как насчет других?

"Убит в бою;

убит в бою;

убит при исполнении секретного задания;

убит;

убит;

арестован, осужден, казнен;

ликвидирован по приказу секретного трибунала;

скончался от естественных причин;

скончался;

скончался;

автомобильная катастрофа;

авиакатастрофа;

осужден, повешен;

повешен,

повешен,

повешен..."

А этот мир не так уж и плох, глупо хихикнул Джеймс, листая очередную папку. Здесь тоже люди умирают. По крайней мере, эти мертвецы уже не могут мне угрожать.

А вот еще интересное дело. "Адачи, Вильгельмина. Активна". Какого черта?! Она же умерла у меня на глазах! Тьфу, какой болван. Разумеется, она умерла. Но специальный агент Хеллборн только сейчас вернулся домой. Некому было навести порядок в бумагах. Джеймс осмотрелся по сторонам, нашел на журнальном столике стакан с карандашами и вернулся к шкафу. Тщательно зачеркнул "Активна" в деле Вильгельмины и вписал "Мертва".

Кто-нибудь еще из старых знакомых? "Гош, Сикандар". И он здесь! "Активен". Зачеркиваем. "Мертв".

Некоторые хорошо знакомые имена в картотеку не попали. Например, Уотерсон. Быть может, их пути в этой вселенной так никогда и не пересеклись. Или "Фергюсон, Уина". Разумеется, кого интересует дешевая проститутка из Дакки? Или "ван дер Бумен, Фамке". Скромная монашка из ордена святой Марии Магдалены, вряд ли хоть раз попадавшая в поле зрения мандрагорской секретной службы.

Нет, он не забыл про нее. Ни в коем случае. Джеймс просто хотел убедиться, что в квартире его никто не ждет. Например, ревнивая жена. Или целый выводок ребятишек. Или засада.

Нет, его здесь никто не ждал.

Хеллборн спрятал бумаги в шкаф, запер сейфы, перебрал найденное оружие — этот пистолет подойдет, пожалуй. Рассовал остальные пистолеты по тайникам и направился к выходу. Задержался у телевизора и сделал звук погромче.

— ...на Тихоокеанском фронте. Все вражеские десанты, высаженные на западном побережье Мандрагорской Америки, успешно отражены. Вражеские потери исчисляются десятками тысяч. Свыше тридцати тысяч солдат противника взяты в плен, захвачено огромное количество оружия и снаряжения. Слава, слава нашим доблестным воинам! На Индоокеанском театре военных действий после уничтожения эскадры фельдмаршала Гоша и ликвидации бенгальского форпоста на атолле Алиса воцарилось временное затишье. Враг замер в нерешительности! Теперь наши флоты смогут перегруппироваться и перейти в наступление. Премьер-министр Оранжевого Королевства выступил с резким осуждением коммунистической агрессии и призвал всех людей доброй воли оказать содействие Мандрагоре. Наш специальный корреспондент из Александрии передает, что сенат Американской Империи прямо в эти часы собирается на чрезвычайное заседание, на котором будет решаться вопрос о вступлении Северной Америки в войну. Наш источник, близкий к правительству СССР, сообщает, что...

"Интересно, сколько здесь правды?" — задумался Хеллборн, выключая телевизор. Неважно. Разберемся потом. Фамке не может ждать. Если эти часы с поморником не врут, уже почти полдень. Пора выдвигаться. Джеймс захлопнул дверь и спустился в вестибюль. Лейтенант Джордан немедленно выбежал ему навстречу.

— Мне нужна машина, — без обиняков заявил Хеллборн.

— Сию минуту, сэр. Подогнать ее к выходу или вы предпочитаете спуститься в гараж? — уточнил Джордан.

— Гараж.

Не помешает взглянуть на этот гараж. Знание обстановки может пригодиться. Кто знает, при каких обстоятельствах ему придется покидать этот гостеприимный дом в другой раз.

Черная машина с мандрагорским гербом-мандрагорой, укороченная версия адмиральского лимузина. Прежде чем Хеллборн успел что-либо сообразить, Джордан усадил его на заднее сиденье, а сам устроился за рулем.

— Я должен сопровождать вас, сэр, — сообщил лейтенант. Разумеется. Телохранитель или надзиратель? Скорей всего, и то, и другое. Интересно, он докладывает лично адмиралу? Неважно. — Куда мы направляемся?

— В порт.

— Вы хотите вернуться на корабль? — уточнил собеседник.

"Он что, мысли мои читает?!"

— Совершенно верно, — не стал отрицать Джеймс.

— Прошу прощения, вас интересует сам корабль или экипаж? — продолжал Джордан. — Насколько мне известно, коммандер Воллмэйкер и его люди уже покинули крейсер.

"Очень способный и очень осведомленный паренек. Далеко пойдет. Если только я не убью его раньше".

— Меня интересуют люди, — хладнокровно произнес Хеллборн.

— Тогда нам стоит отправиться в казармы. База 1-й дивизии морских коммандос, — уточнил Джордан.

— Так чего же мы ждем? — нахмурился Джеймс Хеллборн.

— Прошу прощения, сэр. Вы пристегнулись? Хорошо, — и лейтенант Дж.Джордан утопил педаль газа.

ГЛАВА 25 — Домашняя работа —

"Экономика страны имеет аграрно-сырьевой характер. Ведущая отрасль — производство каучука. Развита добыча олова, нефти, бокситов".

Нина Сиротенко, Владимир Менделев, "Малая энциклопедия стран". Харьков, "ТОРСИНГ", 1999 г.

* * *

— Где я могу найти коммандера Воллмэйкера? — спросил Хеллборн у дежурного офицера на воротах базы 1-й дивизии Мандрагорских Морских Коммандос.

— В офицерском клубе, — отвечал восторженный юнец, пожирая глазами великого героя. — Поезжайте прямо до первого перекрестка, там где памятник, потом направо до самого конца. Они там все собрались, отмечают успешное возвращение.

— Спасибо, мичман, — кивнул Хеллборн и повернулся к водителю. — Поехали, тезка.

Да, полное имя нового знакомого звучало как "Джеймс Джордан". Джеймс Хеллборн почему-то решил, что это добрый знак.

"Хорошо празднуют", — отметил Хеллборн, вылезая из машины. Даже на улице был слышен сотрясающий стены смех черных вертолетчиков. — "Наверно, опять услышали что-то смешное".

— ...а я ему и говорю — раздевайся. Иначе эти каннибалы тебя сами разденут — до самых костей, — услышал он уже у самых дверей. — И этот идиот поверил!

Знакомый голос, до боли знакомый. Больше того, история тоже знакомая. Слышал ее тысячу раз или около того, во всех вариациях.

Еще один взрыв смеха.

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — проворчал Джеймс, пересекая порог. — Я не помешаю?

— Эта огромная честь для нас! — заорал офицер по имени Мак, первым вскакивая на ноги, а за ним последовали остальные. — Тройное "ура" в честь генерала Хеллборна!

"Что такое? Ты уже не хочешь меня повесить?"

— УРА! УРА! УРА!

— Это действительно большая честь, — сказал Артур Воллмэйкер, приближаясь к нему с двумя бокалами. — Если бы мы знали, что вы почтите нас своим присутствием. Вы ведь не откажетесь? — Воллмэйкер протянул Хеллборну один из бокалов, одновременно заглядывая высокому гостю в самые зрачки.

И взгляд этот очень не понравился Хеллборну. Вот уж действительно, еще немного — и этот парень начнет вилять хвостом.

— Только не заставляйте меня говорить тост, — натужно усмехнулся Джеймс, принимая бокал.

— За Джеймса Хеллборна! — немедленно завопил Мак. — Великого героя Мандрагоры!

— УРА! УРА! УРА!

— Полковник ван дер Бумен, нам пора, — сказал Джеймс, возвращая пустой бокал. Вино было так себе, родные альбионские сорта. — Нас ждут срочные дела.

Фамке — а рассказчицей, разумеется, была она — восседала в центре зала и внимания, прямо на столе, скрестив ноги по-турецки.

— Так точно, сэр, — немедленно отозвалась она и спрыгнула на пол. — Мальчики и девочки, я вас покидаю. Приятно было познакомиться — приятно оставаться! Надеюсь, еще увидимся!

В ответ прозвучал еще один тост — "За самого прекрасного полковника по обе стороны экватора!"

— Вижу, вы действительно о ней позаботились, — сказал Хеллборн, повернувшись к Воллмэйкеру. Голос его при этом упал практически до уровня шепота. — Ну что ж, я не забываю оказанных мне услуг. Оставайтесь на связи, коммандер. Надеюсь, еще увидимся.

— Буду ждать с нетерпением, сэр, — отвечал черный вертолетчик, и в его голосе Джеймс не услышал ровным счетом ничего, кроме абсолютной искренности и тотальной преданности.

— Завела себе новых друзей? — спросил Хеллборн, когда они очутились на улице.

— Это было нетрудно, — заметила Солнышко. — Все любят маленьких и рыжих. Мурррр.

"Мне ли не знать".

— Кстати, что ты там говорила на корабле, про секретный приказ адмирала? — вспомнил Джеймс.

— Это была безумная импровизация, — осклабилась она. — Как видишь, результаты превзошли все ожидания.

"Мне ли не знать!"

— Возвращаемся домой, сэр? — спросил Джордан, когда они устроились в машине. — Или?..

— Домой, — решил Хеллборн. — Только на этот раз не короткой дорогой. Поезжай через центр города, что ли...

— Понимаю, сэр, — кивнул лейтенант. — Вы так давно не были на родине...

"Ни черта ты не понимаешь".

Город не остался за кадром. Мелкие отличия, незаметные для невооруженного глаза. Но Джеймс Хеллборн был альбионцем, это был его город, он впитывал все эти отличия как губка и раскладывал по полочкам в глубинах памяти.

"Нет, это не Дракенсберг. Это Мандрейк-сити. Не забывай об этом".

Улица — гараж — лифт — дверь.

— Спасибо, лейтенант, дальше мы сами.

— Разумеется, сэр.

— Неплохо ты здесь устроился! — восхитилась Фамке, переходя из комнаты в комнату. — Твоя прежняя берлога была на порядок скромнее! О! Ванна! Душ! Вот о чем я мечтала от самой Алисы! Джеймс, иди сюда. Помоги мне намылить спинку.

Хеллборн послушно исполнил ее просьбу. И ровным счетом ничего больше. Они ведь договорились оставаться друзьями. Есть такие договора, которые не стоит нарушать.

Особенно если они заключены с друзьями.

Так или иначе, была еще одна причина, по которой Рыжая пригласила его в ванную комнату.

— Нас кто-нибудь подслушивает? — спросила она, открыв краны на полную мощность.

— Не думаю, — ответил Джеймс. — Я все здесь обыскал. Я ведь до сих пор не отошел от той травмы, полученной по вине подслушивающих устройств в Карфагене, — усмехнулся он. — Я могу назвать несколько причин, по которым они этого не сделали. Например, здешний Джеймс Хеллборн так хорош, что в его квартиру бесполезно подсаживать "жучки". Все равно найдет и выбросит. Но будем осторожны. Самые важные и опасные слова — только на ушко. Тебе будет проще, не придется выбирать. У меня ведь осталось только одно.

— Не прошло и пятнадцати лет, как ты нашел в себе силы пошутить по этому поводу, — в ее голосе прозвучало уважение. — Растешь над собой!

— Подожди, вот откушу тебе ухо — посмотрим, как скоро ты начнешь смеяться! — нахмурился Джеймс.

— Да мне уже смешно! Заранее!

Потом они долго копались в платяном шкафу. То есть для Хеллборна подходящая одежда нашлась сразу. Тогда как Фамке в итоге пришлось закутаться в рубашку на четыре размера больше.

— Так сойдет, потом приоденусь. Что теперь? Устроим оргию в храмовой комнате? — рассмеялась было Железная Дева, но тут же посерьезнела. — Помнишь, у нас в Юголландской провинции тоже пытались что-то такое пропагандировать. Ничего интересного из этого не вышло. Наша империя славилась своим вольнодумством. Хотя некоторые уверовали от чистого сердца. Маркус ван Борман, например. До сих пор приносит на могилку своей Эльзы разные игрушки — то русалочку, то грифончика... Что теперь, Джеймс?

— Ищем дорогу домой, — объявил Хеллборн, отпирая один сейф за другим. — Бери эту пачку документов, читай все подряд. Ищи любую зацепку, любой намек на тайное знание о вратах и порталах, ведущих в альтернативные миры. Если кто-то на этой планете и знал про альтернативные миры, так это Джеймс Хеллборн. Хотя шансов найти что-нибудь в этих бумагах мало. Кто доверяет такую информацию бумаге? — Джеймс задумчиво повертел в руках блокнот — тот самый, с линкора. Манди обыскали его, когда брали в плен, но крошечный блокнот удалось надежно спрятать.

— Быть может, стоит начать с чего-нибудь попроще? — Фамке задумчиво прошлась вдоль книжных полок — они как раз переместились в библиотеку. — Этим атласом убить можно. Так, так... Остров Черепов! Они называют его иначе, но не суть важно. Что про него пишут? Хм. Гиблое дело.

— Что такое?

— Там ядерный полигон джанактосов. Вот уже двенадцать лет подряд. Более сотни взрывов. Живого места не осталось, — доложила разочарованная Дюймовочка.

— А вдруг это неправда? — задумался Хеллборн. — И на самом деле нет там никакого полигона. Это все операция прикрытия. Что другие справочники пишут?

Другие справочники, изданные в самых разных странах — союзных, нейтральных и враждебных — снабженные фотографиями и заключениями важных ученых, были солидарны с первым. Атомный полигон. Без обмана. Мертвая радиоактивная пустыня.

— Габонская крепость? — вспомнила Фамке.

— Ты не поверишь! — криво усмехнулся Джеймс, листая другую книгу.

— Еще один полигон?!

— Нет, но живого места все равно не осталась. Гражданская война, пять лет назад. "Варварская бомбардировка, уникальный исторический памятник практически стерт с лица Земли", — процитировал Хеллборн.

— Касабланка? Подвал адвокатской конторы в Александрии Египетской? — принялась перечислять Рыжая знакомые ей адреса.

— Это надо на месте смотреть, — вздохнул Джеймс. — Похоже, атласы нам не помогут. Вернемся к личным бумагам "великого философа"...

— Египтянцы! — воскликнула Фамке. — Откуда они взялись? Нет ли здесь ключа к разгадке?

Они снова бросились к энциклопедическим словарям. Словари были на удивление немногословны.

"Народ прото-альбионской языковой группы, принадлежит к так называемой "зеленой расе", обитает в Мандрагоре, точная численность неизвестна... лишены гражданских прав... власти скрывают... недостоверные слухи... иностранные исследователи не допускаются", — сообщал один из самых подробных справочников, изданный в нейтральной Германии. В мандрагорских словарях и этого не было. Только про "зеленую расу".

Еще один тупик.

— Вернемся к личным бумагам, — повторил Хеллборн.

— Ничего, — сказала Фамке примерно два часа спустя. — Да, тут еще много, но у меня уже глаза болят. Не послушать ли нам кассеты?

В библиотеке стоял весьма громоздкий магнитофон, к которому можно было подключать сразу три пары наушников. Так они и сделали. И снова ничего. Какие-то допросы, обрывки случайных разговоров, торопливые шпионские донесения — и ни единого намека на зазеркальные миры.

— Мы не там ищем, — констатировал Джеймс.

— Ты не допускаешь даже мысли о том, что мы застряли здесь навсегда? — пробормотала Рыжая.

— Отставить панику, — отозвался Хеллборн. — Мы здесь всего несколько дней. В Драконии все было гораздо хуже. Да и в Тифлисе, если подумать.

— Не ври, в Тифлисе было весело, — возразила Солнышко. — А здесь — тоска и скука смертная. Пусть уже случится что-нибудь...

— Маленькое ненасытное чудовище! — возопил Джеймс. — Мы чудом спаслись из настоящего пекла, нас чуть не отправили на дно, меня чуть было не повесили...

— Это было давно, — отмахнулась Железная Дева. — Надо жить сегодняшним днем! Сегодня не случилось ровным счетом ничего интересного!

ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИНЬ! — внезапно услышали они. — ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИНЬ!

— Какой дурацкий дверной звонок, — заметила Фамке. — У твоего двойника совершенно нет вкуса.

Хеллборн не стал спорить и пошел открывать.

— Вот это сюрприз, — заметил Джеймс, оторвавшись от дверного глазка и открывая дверь. — Кто здесь жаловался на скуку?

На пороге стояла девушка в явно дешевом и крайне грубо сшитом сером платье. Что это, мешковина? Совершенно незнакомая девушка.

Больше того — египтянка.

Хеллборну не так часто приходилось сталкиваться с прекрасной половиной зеленой расы, поэтому его интерес можно было понять и простить.

— Кто вы и чем я могу вам помочь? — спросил Джеймс, сопровождая свои слова целой серией дежурных улыбок.

— Меня прислали из управления, чтобы служить вам, господин, — отвечала девушка, опуская глаза, делая книксен и одновременно протягивая Хеллборну пластиковую карточку. — Вот мои документы.

— Хм, — только и сказал Хеллборн, изучая карточку.

"Ида верх Нест.

Е-5978118.

Управление госбезопасности.

Отдел трудовых ресурсов.

Обслуживающий персонал.

Категория С".

"Ида верх Нест"? Где в этом мире произошла развилка, если египтянцы носят такие архаичные кельтские имена?! И что значит "категория С"?

— Добро пожаловать, — рассеянно пробормотал Хеллборн. — Проходите.

— Благодарю вас, господин, — еще один книксен.

"Господин"? Странное начало.

Джеймс проводил гостью в салон, где она немедленно застыла в самом центре оного салона и превратилась в некое подобие соляного столба.

Фамке, уже успевшая покинуть библиотеку, развалилась на диване и как зачарованная следила за новым персонажем своей собственной маленькой трагедии "Тоска зеленая". Хеллборн присел с ней рядом.

— И все-таки, зачем вы здесь? — осторожно спросил Джеймс.

— Чтобы служить вам, господин, — повторила египтянка, уставившись в пол.

— В смысле — помогать по хозяйству и все такое? — уточнил Хеллборн.

— Истинно так, господин. Исполнять ваши любые приказы и желания, господин.

— Ты не могла бы не называть меня "господин"? — нахмурился Хеллборн. — Это начинает утомлять.

— Прошу прощения, господин? — она явно не поняла последнюю просьбу.

— Сдается мне, у тебя какие-то проблемы с английским языком, — вздохнул Джеймс. — Омолло, наикурра, итипачче — Do you understand the words that are coming out of my mouth?!

Ида верх Нест грохнулась на колени с такой скоростью, что едва не провалилась сквозь пол.

— Господин испытывает свою рабыню! — жалобно заголосила она. — Рабыня знает, что ей нельзя говорить на этом мерзком языке!

— Даже так? — удивился Хеллборн. — Допустим. Хм. Любые приказы и желания? — Джеймс помедлил. — Раздевайся.

Она немедленно выполнила приказ. В комнате воцарилась такая тишина, что Хеллборн мог слышать, как Фамке затаила дыхание.

Джеймс чувствовал себя последним мерзавцем, но он должен был это сделать. Покинув свое место на диване, он осмотрел девушку со всех сторон.

Метр семьдесят; не старше двадцати пяти лет; бледно-зеленая кожа — нет, это не грим; она вздрогнула, когда Хеллборн осторожно дотронулся указательным пальцем до ее плеча; рыжие волосы — не как у Фамке, совсем другой оттенок, "темно-рыжие"; нос с едва заметной горбинкой; и зеленые глаза, под цвет кожи. На теле никаких шрамов. татуировок, оружия или подслушивающих устройств.

— Можешь одеваться, — выдавил он, возвращаясь на место.

— Господин не хочет меня? — она была готова заплакать. — Умоляю, не отсылайте меня обратно! Рабыня знает, что у господина доброе сердце...

— Я не хочу тебя прямо сейчас, — рискнул заявить Хеллборн. — Господин устал. Госпожа проводит тебя в твою комнату. Потом господин придумает для тебя работу. Ты все поняла?

"Это была безумная импровизация".

— Да, господин, — быстро-быстро закивала Ида.

"Результат удовлетворительный".

— Фамке, будь добра, отведи ее в комнату для гостей... или куда-нибудь на кухню, если она решит, что гостевая комната слишком хороша для нее, — пробурчал Хеллборн.

— Пойдем, красавица! — Фамке вспорхнула с дивана и подхватила египтянку под локоть. — Не волнуйся, ты попала в хорошее место, здесь тебя никто не обидит, с тобой будут хорошо обращаться, ну и все такое.

Джеймс Хеллборн откинулся на спинку дивана и задумался.

"Куда я попал?!"

Если он все правильно понял — если это не единственный уникальный экземпляр — если это не представление — если зеленая девушка не играла роль — нет, нет, она не играла, внутренний детектор лжи молчал — куда я попал?!

Свежие газеты, доступные в бенгальской столице, что-то писали о процветающем в Мандрагоре рабстве. Но Хеллборн тогда не придал особого значения этим словам. Решил, что речь идет о рабстве в переносном смысле. Обычное "капиталистическое рабство" коммунистической или ультра-либеральной пропаганды.

Но то, что он увидел сегодня... Неужели речь идет о настоящем рабстве, в "лучших" традициях античного мира? Как там, "говорящие животные", "говорящие инструменты", "живые-убитые"? "Живые мертвецы"?!

Нельзя сказать, чтобы Джеймс Хеллборн был таким уж фанатичным противником рабства. Да, среди Людей Его Круга рабовладение считалось чем-то неприличным. Среди его предков даже был один практикующий аболиционист — капитан корабля-перехватчика, несколько лет подряд ловившего работорговцев у берегов Западной Африки или Восточной Бразилии. Несколько раз самому Хеллборну пришлось побывать в шкуре раба — но строго говоря, он был всего лишь военнопленным, которому поручили тяжелую работу. Он бы и сам отправил вражеских военнопленных — сколько их было захвачено за восемнадцать лет! — на каторжные работы, и плевать, что говорят об этом женевские конвенции. Ко всевозможным уголовникам и закоренелым преступникам это тем более относилось.

В таком случае, что его так задело на этот раз? Быть может, тот факт, что в роли раба выступала милая девушка — неизвестно за что и почему наказанная?

Стареешь, Джим. Становишься сентиментальным.

— Я накачала ее снотворным и уложила спать, — доложила Фамке, возвращаясь в салон.

— Где ты успела отыскать снотворное? — удивился Джеймс.

— У тебя в ванной богатая аптечка, — напомнила она.

— Ах, да. Я не проверял каждый пузырек, — признался Хеллборн. — Черт знает что.

— Думаешь, она шпионка? — спросила Рыжая, присаживаясь рядом. — Мне она таковой не показалась.

— Мне тоже, — согласился Джеймс. — Кстати, среди черных вертолетчиков тоже были египтянцы. Они — тоже рабы? Ты не видела их на базе Воллмэйкера?

— По-моему, их отправили в отдельную казарму, — сказала Фамке. — На ту вечеринку их тоже не пригласили. Но разве рабы могут быть солдатами?

— Спроси у белголландских самураев, — невесело усмехнулся он.

— Спроси у альбионских гурков! — огрызнулась Дюймовочка. — Это совсем другое. Впрочем, я вспоминаю мамлюков и гулямов наших азиатских врагов и союзников. Да, конечно, раб может быть солдатом, и солдат может быть рабом. Плохим, хорошим — зависит от дрессировки.

— Самые лучше солдаты получатся из свободных людей, — машинально возразил Джеймс, которого прямо передернуло от такого цинизма.

— Свободные люди слишком дорого обходятся, — заметила Фамке. — Но мы не о том говорим. Продолжим раскопки в архивах? Или продолжим перерыв? В этом городе можно где-то поразвлечься?

— Маленькое ненасытное чудовище, — простонал Хеллборн. — Да откуда мне знать...

— СТОЯТЬ! — внезапно рявкнула Фамке, одновременно извлекая спрятанный между валиков дивана пистолет. И когда она только успела?!

На пороге стояла Патриция. Все понятно, сообразил Хеллборн, надо срочно поменять код дверного замка.

— Все в порядке, — Джеймс перехватил ее руку с пистолетом. — Это... свои.

— Входить без стука невежливо, — проворчала Фамке, опуская оружие.

— Не тебе судить, — отрезала мисс Бладфильд. — Пошла вон.

Нет, Фамке не стала убивать ее — вопреки всем ожиданиям Хеллборна. Да, она могла держать себя в руках, когда того требовали интересы дела. Как сейчас, например. Рыжая не стала стрелять — просто бросила на Хеллборна вопросительный взгляд.

— Да-да, оставь нас, — кивнул Джеймс.

Фамке пожала плечами, вздернула нос и горделиво удалилась.

— Теперь я понимаю, зачем ты ее сюда притащил, — сказала Патриция, занимая освободившееся место на диване. — Телохранитель? Оригинально. Где ты, говоришь, ее подобрал?

— В Дакке. Она давно на меня работает, — небрежно добавил Хеллборн. Разумеется, они с Фамке уже успели придумать правдоподобную легенду. — Австралийка, перебежчица. Покинула коммунистический рай, который построили джанактосы. Обратно ее не примут. Надежна, как скала.

— Трахаешься с ней? — столь же небрежным тоном поинтересовалась Патриция.

— Это было давно и неправда, — отмахнулся Хеллборн, и судя по выражению лица, такой ответ вполне удовлетворил собеседницу. — Но ты ведь не за этим пришла.

— Ну почему? — удивилась мисс Бладфильд. — Я-то как раз за этим пришла. Ты не представляешь, как я соскучилась! — Она схватила его за воротник и притянула к себе. — Ну же, иди ко мне. Я чуть не потекла прямо в лифте...

О, дьявол...

Закрой глаза и думай об Англии.

* * *

— Я могла сколько угодно говорить Мартину, что не верю в твою гибель, — сказала Патриция некоторое время спустя. — На самом деле я была уверена в обратном. Я была уверена, что всему конец, что все наши труды и планы пошли прахом.

"Странный треугольник, — меланхолично размышлял тем временем Хеллборн. — Мартин, Патриция и Джеймс Хеллборн. Интересно, адмирал знает? Он даже глазом не моргнул, когда она обнимала меня в машине. Или у мандрагорцев это в порядке вещей?"

— Мы уже собирались все отменить и заморозить операцию до лучших времен, — продолжала Патриция. — У нас просто не было других кандидатур. Вообще не было, понимаешь? Но все повернулось самым лучшим образом. Ты вернулся. Не просто вернулся, а верхом на белом осле! Кто-то под землей очень любит нас.

"На моей планете говорят — "кто-то наверху любит нас", — машинально отметил Джеймс.

Стоп-стоп-стоп. О чем она вообще говорит? Какие планы? Какая операция?!

— Все готово, — сказала мисс Бладфильд. — Момент слишком удачный — мы согрешим против всех богов, реальных и вымышленных, если не воспользуемся им. Откладывать нельзя. Сейчас или никогда. Да, я знаю, что ты не любишь это слово — "никогда". Хорошо, как тебе понравится "сейчас или через двести лет"?

— Мне это совсем не нравится, — рискнул ответить Хеллборн.

— Вот и отлично, — она спрыгнула с дивана и принялась собирать с пола свою одежду. — Я рада, что ты со мной согласен. Будь готов, я заеду за тобой ровно в восемь.

— Восемь? — переспросил Джеймс.

— Торжественный прием в честь твоего возвращения, — напомнила Патриция. — Там будут все нужные люди. Расставим последние точки.

— Последние точки, — словно эхо отозвался Хеллборн.

— В восемь, — повторила она.

— Я буду готов, — подтвердил Джеймс.

Патриция на прощание чмокнула его в лоб и скрылась за дверью.

Какие планы? Какая операция? Ничего не понимаю.

— Тебе не противно? — он даже не заметил, когда в комнату успела вернуться Железная Дева. — Некрофилия, самая настоящая некрофилия.

"Она читает моим мысли", — горько вздохнул Хеллборн. Неудивительно. Семнадцать лет — большой срок.

— Не морочь голову, — проворчал он. — Лучше включи телевизор. Может, хоть оттуда что-нибудь полезное узнаем...

Как бы не так. Разве что еще один выпуск новостей — перечисление великих побед и грандиозных успехов. Враг бежит на всех фронтах.

Между прочим, вспомнил Хеллборн, я вроде как на службе. Специальный агент мандрагорской секретной службы. Я не должен был доложить про аэродромы Мадагаскара и колебания южноафриканцев? Если "да", то кому? Впрочем, адмирал велел мне отдыхать до вечера. Плевать.

— Продолжай копаться в бумагах, — сказал Джеймс Хеллборн чуть позже, застегивая перед зеркалом лучший мундир, из найденных в шкафу. — Изо всех сил. Продолжай искать. Проследи за девчонкой. Я уверен, что она та, за кого себя выдает, но осторожность не помешает. Ну, не мне тебя учить.

— Это точно, — осклабилась Рыжая. — Что еще, мой старший братик? Дверь никому не открывать? На телефоны не отвечать?

— Вроде того, — кивнул Хеллборн. — И пожелай мне удачи.

— Могу даже поцеловать, — предложила она.

Джеймс не стал уклоняться.

Без пяти восемь он стоял на тротуаре возле входа в свой дом. Лейтенант Дж.Джордан крутился тут же — интересно, когда у него заканчивается смена? Или он ночевать тут собирается, на одном из четырех этажей? Хеллборн не осмелился уточнить.

Патриция появилась точно в срок. Приятно знать, что и на этой планете сохранилась легендарная альбионская пунктуальность. Колонисты Нового Альбиона впитали ее — пунктуальность — с молоком всех местных млекопитающих. У них не было другого выхода. Когда солнце висит над горизонтом несколько месяцев подряд, ко времени начинаешь относиться иначе, нежели в странах, приближенных к экватору.

На сей раз — не черная машина. Красный спортивный кабриолет. Забавно. Та, оригинальная Патриция, любила мотоциклы и городские малолитражки.

— Садись, — сказала она.

Джеймс Хеллборн забрался в машину, но не пристегнулся. Это была очень спортивная машина, здесь даже ремня безопасности не было.

Патриция Бладфильд подмигнула ему и утопила педаль газа.

ГЛАВА 26 — Et Satan conduit le bal -

"У Его Величества, Высочайшего Императора Георгиса Мануэля Кришны Мурасаки, четвертого из династии Ванг, Верховного Блюстителя Мира, Великого Правителя Звездного Совета, Главнокомандующего, Последнего Арбитра, признанного властителем многих миров и почетным главой стольких организаций, что невозможно упомнить... был день рождения".

Пол Андерсон, "Мичман Флэндри".

* * *

Это черно-лабрадорный пирамидальный дворец на окраине города — и одновременно на берегу океана — сразу не понравился Хеллборну. От него за версту веяло чем-то фальшивым и неправильным.

Как и от женщины, которая его (Хеллборна) сопровождала. Ведь даже оригинальная Патриция в какой-то момент оказалась не той, за кого себя выдавала. В таком случае, генерал-майор Бладфильд — копия фальшивки, фальшивка в квадрате.

Еще и эти туманные намеки на "последние точки". Всякая ночь, когда Хеллборн и оригинальная Патриция выходили в свет — будь то в посольстве Транскавказии в Лондоне или во Дворце Высоких Собраний в Карфагене — заканчивалась плохо. Труп в библиотеке, бойня в подвалах СМЕРШа. Что его ждет на этот раз?..

На этот раз — никакой громкой музыки или хрустальных огней. Огромный зал где-то в сердце пирамиды был погружен в искусственные багровые сумерки. Музыка была, но где-то на самой границе инфразвука, что только усиливало гнетущую атмосферу. Гостей, впрочем, было много, и они скользили по залу из тени в тень, словно стараясь избежать встречи друг с другом. Возможно, так оно и было.

— Не вздумай напиваться, — предупредила Патриция, когда Хеллборн снял бокал с подноса пробегавшей служанки — нет, еще одной зеленой египтянской рабыни.

"В мыслях не было", — подумал Джеймс. Хотя, откуда ему знать — может быть, местный Хеллборн был не только философом-шпионом, но и хроническим алкоголиком. Да, скорей всего. В его спальне скрывался не только один из сейфов, но и набитый до отказа бар.

"И это прием в мою честь?!" — нельзя сказать, чтобы Хеллборн был разочарован, но он должен был играть роль. Пусть даже с самим собой. — "Где торжественные речи? Где почетный караул? Где флаги на ветру?! Где оркестр, черт побери?!! Девушки в национальных костюмах, наконец?!!! Или все закончилось там, на пристани? А что мы делаем здесь?"

Так или иначе, некоторые из встреченных гостей кланялись ему, спешили пожать руку или поприветствовать как-нибудь еще. Хеллборн старательно отвечал аналогичными жестами. В Риме веди себя как римлянин. В зеркале веди себя как отражение.

Очередной гость, вынырнувший из тени, какой-то молодой офицер с тонкими усиками, кланяться не спешил. Больше того, он даже не посмотрел в сторону Хеллборна, а сразу обратился к Патриции:

— Адмирал в черном углу. Беседует с русским послом.

— Спасибо, Ник, — кивнула Патриция. Офицер кивнул в ответ и тут же растворился в тенях. "Что за наглость?!" — мысленно возмутился Джеймс, но потом сообразил. Это не мандрагорский мундир, не альбионский акцент. Этот парень — иностранец. Ну и черт с ним.

— Ступай, поздоровайся, — велела Патриция. — Я чуть попозже подойду. Надо еще кое-с-кем перекинуться парой слов.

"И расставить последние точки".

Вот только какие точки?!

Хеллборн подчинился и направился в ту сторону, куда указала Патриция. Черный угол? Да здесь все углы черные. Должно быть, это имя собственное. Черный Угол. Что тут у нас?

Полукруглый диванчик, низкий стеклянный столик для напитков. Адмирал Мартин сидит спиной к стене, лицом к залу. Его собеседник — наоборот. Только прическа торчит над спинкой дивана. Знакомая прическа. И голос знакомый... Джеймс прислушался.

— ...Россия и Мандрагора — два полюса, на которых держится Земля, — говорил адмирал. — Две опорные точки, которые не позволяют нашему шарику окончательно соскользнуть в ледяную космическую бездну!

— Вы осмелитесь повторить это в присутствии американцев или датчан? — рассмеялся собеседник. — Если в принадлежности Южного полюса никто не сомневается, то на Северный полюс претендуют сразу три великие державы!

— Датчане? — удивился Мартин.

— Прошу прощения, шведы. Разумеется, шведы. Все никак не привыкну к тому, что Гренландия больше не принадлежит Копенгагену. Тысячелетняя империя Короля Севера пала на наших глазах. Было странно наблюдать за этим.

— Сик транзит глориа мунди, — немедленно отозвался диктатор. — Будем надеяться — и не только надеяться, но и сражаться за то, чтобы про нас никогда не сказали этих слов!

"Ага, вот за что вы сражаетесь".

— А вот и наш герой! — воскликнул адмирал. — Джеймс, присоединяйся. Здесь кое-кто будет рад тебя видеть.

— Вот это сюрприз! — воскликнул собеседник адмирала — точнее, собеседница. — То есть я знала, что ты вернулся — но не думала, что ты будешь здесь сегодня вечером! Садись рядом со мной. Сколько лет, Джеймс! А ты совсем не изменилс... О, нет! Княже мой! Oh My Prince! Что они сделали с твоим ухом?!

— Издержки профессии, — растерянно пробормотал Хеллборн, опускаясь на диванчик. — Ничего страшного. Я знаю одного отличного пластического хирурга — никто даже не заметит разницы.

— Все равно, это ужасно, — собеседница достала платочек и встряхнула кудряшками. — Все ужасно. И эта глупая, бессмысленная война...

— Между прочим, о войне, — напомнил о себе адмирал. — Я понимаю, что вы не можете решать за ваше правительство, но можете повлиять на его решение.

— Мы выступим, как только будем готовы, Мартин, — госпожа посол спрятала платок и почему-то положила руку на колено Хеллборна. — Я вас когда-нибудь обманывала?

— Нет, никогда, — покачал головой диктатор. — Хотел бы я только знать — к_о_г_д_а именно вы будете готовы.

— Хотела бы и я знать, — вздохнула Дама-С-Кудряшками. — Но не будем о грустном. К нам вернулся дорогой друг! Джеймс, послушай, даже сейчас ты не должен бросать литературную деятельность! Только теперь тебе не надо больше притворяться! Пиши от всего сердца! Поделись с нами своими настоящими мыслями и идеями!

— Но только теми, которые не значатся под грифом "абсолютно секретно", — усмехнулся адмирал. — Ты слышал последние новости? Банги рвут и мечут, и половина мира вместе с ними. Они все никак не могут поверить, что все это время Джеймс Хеллборн оставался офицером мандрагорской секретной службы и водил их за нос! Вот, послушай, — адмирал вытащил блокнот, — я выписал несколько ударных цитат на память. "Бессовестная ложь мандрагорской пропаганды, которая заставит покраснеть скелет самого доктора Гоебельса! Джеймс Хеллборн жив — настоящий Джеймс Хеллборн! Его насильно удерживают альбионские палачи! В порту выступал его двойник!" Ну и так далее.

"Двойник... Если бы они только знали!"

— Конечно, что им остается, — Мартин захлопнул блокнот. — Мы загнали их обратно в Бенгальский залив. Южно-африканцы окончательно перешли на нашу сторону. Даже фанатики-джанактосы начинают сомневаться. Еще немного, и они запросят мира!

"Складывается впечатление, что телевизор не врал. Вот уж действительно искаженный мир!"

— Прошу прощения, сэр, — за спиной диктатора вырос адъютант. — Коммодор Хайнлайн на линии. Он хочет срочно говорить с вами.

— Прошу и меня простить, — сказал Мартин, вставая. — Государственные дела! Госпожа посол. Джеймс, развлекай нашу гостью. Поговорим позже.

— Разумеется, сэр.

— Наконец-то мы одни... — прошептала госпожа посол, когда адмирал удалился.

— Я бы не так сказал, — осторожно заметил Хеллборн.

— Я не это имела в виду, дурачок, — проворковала Надежда Стеллер. — Об этом как-нибудь в другой раз. Я о деле хочу поговорить.

"Еще одна покойница... За что?! Что я такого сделал? Перед кем согрешил?!"

Та, оригинальная Надежда Стеллер, его персональная Немезида, Эриния — Тисифона, Алекто и Мегера в одном лице, погибла много лет назад, еще на той, первой белголландской войне. Но и в этой вселенной она давно погибла! Он ведь сам видел ее имя в картотеке!!! Что это значит? Откуда она взялась?!

Стоп-стоп-стоп. Стеллер. Да-да-да, Стеллер. Но не Надежда. В архиве Хеллборна-шпиона лежала карточка Владимира Стеллера, ее брата. Это он погиб. Давным-давно. Интересно, кто убил его в этом мире? Похоже, что не Джеймс Хеллборн. Скорей всего. Потому что Надя смотрит на него с таким обожанием... Что их связывает? Страшно подумать. По крайней мере, она хорошо выглядит. Сколько ей? 55? Больше сорока не дашь. Ну ладно, сорок пять максимум. Только не надо говорить об этом вслух. Обидится еще.

Тем более что эту Надежду Стеллер я совсем не знаю. Какой странный наряд. Они называют этот халат вечерним платьем?! А это что, на правой груди? Забавная брошка. Три серебряные змейки, сплелись хвостами.

Дьявол, это не змейки. Не просто змейки. Это три цифры. 6, 6 и 6.

— Патриция говорила со мной сегодня утром, — продолжала тем временем госпожа посол. — Можете действовать спокойно. Мы поддержим вас.

"Действовать... О чем она? Долго еще они все будут говорить загадками?!"

— Две опорные точки... — неожиданно усмехнулась Надя. — Прекрасно. Надо будет запомнить и вставить в очередную приветственную речь. И посмотреть на выражение лиц янки и шведов. О, а вот и наша милая Патриция!

— Прямо сейчас, — выдохнула генерал-майор Бладфильд, плюхнувшись на диванчик, где еще недавно сидел адмирал Мартин. — Пошли, Джеймс. Время не ждет.

— Ты уверена? — Надя подалась вперед всем телом, ее голос упал до шепота.

— Да. Отличный шанс, нельзя его упускать. Нет смысла тянуть. К тому же, все в сборе. Пойдем, Джеймс, — Патриция снова вскочила на ноги. Хеллборн неуверенно поднялся следом.

"Прямо сейчас"? Куда? Зачем?!

— Желаю удачи, — сказала госпожа посол. — Джеймс, я буду молиться за твой успех.

И в ее голосе не было ничего, кроме самой задушевной искренности.

Хеллборну ничего не оставалось делать, как последовать за Патрицией — в полную неизвестность.

Они пересекли весь зал — из тени в тень. По пути к ним присоединилось еще несколько человек в мундирах и фраках, и теперь Хеллборн был окружен со всех сторон. Патриция даже ресницей не повела — значит, все идет по плану.

Вот только в чем заключается этот план?

Зал — другой зал — коридор — перекресток — коридор — лифт — коридор — перекресток. На перекрестке стояли еще пять-шесть человек. Они обменялись с Патрицией серией коротких и невнятных фраз. Один из них что-то протянул Хеллборну. Джеймс машинально принял предложенный предмет. Оружие. Пистолет с глушителем! Точно такие же неожиданно появились в руках у его спутников, в том числе у Патриции. Кто-то щелкнул курком, кто-то затвором, кто-то предохранителем. После этого вся дружная компания направилась дальше.

Еще один длинный и сумрачный коридор — лифт — коридор — перекресток. У перекрестка спутники Джеймса притормозили, а самого Хеллборна придержала за локоть Патриция — "подожди, мол". Два мандрагорца, идущие впереди, как-то одновременно прыгнули за угол. Послышалась серия хлопков. Потом еще три-четыре хлопка.

— Здесь чисто, — послышался шепот одного из "прыгунов".

— Вперед, — в свою очередь шепнула Патриция и подтолкнула Хеллборна.

За углом обнаружился небольшой полусферический зал — судя по стенам, выдолбленный в теле гранитной скалы. Похоже, вокруг этой скалы построили всю пирамиду. Впрочем, история с геологией сейчас мало занимали Джеймса Хеллборна. Все его мысли были посвящены криминалистике. Три неподвижных тела на полу, еще одно тело — прямо на столе, рядом с телефоном, рука лежит на трубке. Хорошее начало. Что дальше?

Массивная дверь черного дерева в самом центре дальней стены. Добрая половина спутников Хеллборна сгрудились вокруг нее. Удар — дверь распахнулась — и они ворвались в следующую комнату. Еще одна серия хлопков. Менее чем через минуту один из мандрагорцев выглянул обратно и доложил:

— Чисто.

Патриция и Хеллборн, рука об руку, пересекли порог.

Два тела на полу, одно на столе. И адмирал Мартин — на коленях, руки за спиной, пистолет приставлен к голове. Когда Хеллборн вошел в комнату, диктатор поднял глаза.

— Так я и знал, — прохрипел адмирал. — Джим, Джим, Джим. Старина Джим. Вечно куда-то торопишься. Я собирался объявить в понедельник, что назначаю тебя своим заместителем и наследником. Не мог немного подождать?

— Лжец! — рванулась вперед Патриция. — Лживый мерзавец! Наследником, как же! Сам только что придумал?! Героем ты его собирался сделать! Посмертно! Ты себе места не находил, с тех пор, как Джеймс вернулся! Ты даже собирался Воллмэйкеру приказать — убить его прямо там, на корабле! Думаешь, я не знаю? Просто я стояла рядом у того радиоприемника, и не только я — поэтому ты не решился.

— Кому ты веришь, Джим, мне — или это лживой шлюхе? — прошептал Мартин. Хеллборну показалось, что глаза адмирала наполнились слезами. — В ее словах нет ни капли правды, и ты знаешь это. Она нас всегда обманывала — и тебя, и меня. Всегда. Вот и сейчас...

— Хватит, — Патриция подняла пистолет и приставила его к голове диктатора. — Я сама сделаю это. Джеймс обещал мне. Верно, Джеймс?

— Нет, — наконец-то произнес Хеллборн, и это короткое слово, должно быть, прозвучало в ушах свидетелей как взрыв атомной бомбы. Нет, не это слово они ожидали услышать. Лица всех присутствующих — и адмирала Мартина, и Патриции, и других заговорщиков — обратились к нему, и на лицах этих отразились самые сложные и смешанные чувства.

"Господи боже мой, какой же я болван. Давно следовало догадаться. Стареешь, Джим, продолжаешь стареть. Вернуться домой, выиграть войну — и в отставку, на пенсию, окончательный расчет, пусть даже без выходного пособия".

Теперь, после всего, что он узнал, услышал, увидел, понял и осознал, Цель Номер Один — выбраться из этой комнаты живым. Живым и невредимым.

Эти люди, манди, мандрагорцы, зеркальные двойники — хотят убить другого зеркального двойника? Прекрасно. Пусть убивают. Это не его старый друг адмирал Мартин М.Мартин, это злобный брат-близнец, черный человек, темное отражение в зеркале, тиран, палач и диктатор. Если он должен умереть — пусть умрет. Джеймса Хеллборна это не касается. Это не его дело.

Не его война.

— Нет, — спокойно сказал Джеймс Хеллборн. — Не так. Не в голову. В сердце.

— Но почему... — начала было Патриция, пистолет в ее руке дрогнул.

— Стреляй-ему-в-сердце, — хладнокровно повторил Хеллборн. — Делай, что я говорю.

Генерал-майор Бладфильд пожала плечами, изменила прицел и нажала на гашетку. ХЛОП!

В глазах адмирала Мартина (Мартина Номер Два, не забывай об этом!) все еще стояли слезы, когда он падал лицом вниз, на мягкий персидский ковер.

— Все, — выдохнула Патриция, и с ее губ сорвался истерический смешок. Потом она бросила пистолет на ковер и повернулась к своим сообщникам: — Господа, вы знаете, что делать.

— Что мы скажем народу? — неожиданно спросил один из них. — По-моему, единственный пункт, который мы не успели обговорить.

— Как обычно, — ухмыльнулась старая добрая "Пати-Блади". — Что говорят в таких случаях? Адмирал Мартин предал республику, но был вовремя разоблачен настоящими патриотами, бла-бла-бла.

— Нет, — снова заговорил Хеллборн. — Не так. Адмирал Мартин был и оставался до самой смерти самым преданным патриотом республики. Поэтому его убили банги. Именно так. Бенгальские агенты проникли в самое сердце Мандрагоры и нанесли коварный предательский удар. В самое сердце. Мы сможем похоронить его в открытом гробу, поставить почетный караул, организовать прощание с народом. Может быть, даже положим в ледяной мавзолей, как древнего антарктического героя.

Восторг, уважение, восхищение, преданность и готовность идти до конца — вот какие чувства теперь читались на лицах и в глазах заговорщиков. Патриция бросилась к Хеллборну, повисла на шее и расцеловала в обе щеки.

— Да, Джеймс, именно так! Никто из нас не смог бы придумать лучше. Все слышали? Вперед!

Они вернулись в главный зал той же дорогой, какой пришли в кабинет адмирала. В одном из углов обнаружилась прежде незамеченная Хеллборном трибуна. Патриция практически вытолкнула его на трибуну, а сама схватила микрофон и тяжелый пульт с разноцветными кнопками, от которого тянулись толстые провода. ЩЕЛК-ЩЕЛК — и багровые сумерки сменились обычным ярким электрическим светом.

— Внимание! — воскликнула Патриция. — Всеобщее внимание!

Взоры всех гостей мало-помалу обратились на нее.

— Слушайте, слушайте все! — продолжала она. — Десять минут назад адмирал Мартин, наш лидер и полководец, пал смертью храбрых, сраженный предательскими пулями бангов!

Почти единодушный вопль ужаса и изумления был ей ответом.

— Молчание! Слушайте, слушайте все! Наш командир погиб, но мы продолжаем войну! Адмирал Мартин умер, но он оставил достойного наследника! Леди и джентльмены, сограждане и союзники, братья и сестры по оружию! Приветствуйте его! Отец отечества, спаситель республики, dictator in perpetuum, генерал-капитан наших армий, лорд-протектор Альбании, Антарктики и Америки! Аве, Император, Джеймс Хеллборн! ХЕЛЛБОРН И МАНДРАГОРА!

И десятки, если не сотни голосов, отозвались, точно эхо:

— Хеллборн и Мандрагора!

— Хеллборн и Мандрагора!

— ХЕЛЛБОРН И МАНДРАГОРА!

— HELLBORN AND MANDRAKE!

— HELL-BORN-AN-MAN-DRAKE!

— HELL-BORN-AN-MAN-DRAKE!

В этот самый момент Джеймс Хеллборн как будто увидел себя со стороны — в другом зале, в другом городе, в другой стране, в другом мире, восемнадцать лет назад. И Патриция была где-то рядом. Только другой человек в черном мундире находился в центре всеобщего внимания:

— ФРАНКО! ФРАНКО! ФРАН-КО! ФРАН-КО!

И другой голос объявил:

— Его Превосходительство Герцог Алжира, Верховный Главнокомандующий Легионов, Генералиссимус Спаги и Президент Солдатской Республики, Франциско Первый, Франко, Диктатор!

И молодой Джеймс Хеллборн, иронически наблюдающий за происходящим — "Жаль, я так не умею — быть бы и мне герцогом, маршалом, диктатором".

"Берегитесь своих желаний", — сказал кто-то из мудрецов прошлого, — "они имеют свойство исполняться".

От восторженной и ликующей толпы отделилась Надежда Стеллер, приблизилась к нему и опустилась на одно колено:

— Милорд-протектор! Позвольте мне первой вручить вам верительные грамоты и протянуть руку дружбы!

Она подошла так близко, что Хеллборн смог заглянуть ей в глаза и увидеть свое отражение в ее зрачках.

Увидеть зазеркального Джеймса Хеллборна.

И этот человек ему совершенно не понравился.

Глава 27 — Люди в кабинетах и самолетах —

"В конце концов им наплевать... был бы диктатор...

— Позвольте, позвольте, — значит, с этой минуты я превращаюсь в Петра Петровича Гарина?

— Желаю успеха. Наслаждайтесь полнотой власти. Все инструкции на письменном столе... Я — исчезаю...

Гарин, так же, как давеча в зеркало, подмигнул своему двойнику и скрылся за дверью".

Алексей Толстой, "Гиперболоид инженера Гарина".

* * *

Фамке ван дер Бумен появилась на пороге его кабинета примерно 60 часов спустя.

— Я была уверена, что ты про меня забыл, — сказала она, приземляясь в ближайшее кресло. — Боже, храни протектора! Или это должно звучать как-то иначе?

— Меня привели к присяге, — поведал Джеймс Хеллборн. — Прямо здесь, на вершине черной пирамиды, при свете факелов. Под моей левой рукой лежала черная книга с пентаграммой на обложке, а клятва завершалась словами — "...и да поможет мне князь мира сего".

— Ничего не понимаю, — призналась Солнышко. — Так кому они поклоняются? Любимому персонажу твоего любимого ван ден Вондела? А как же это святилище, которое мы видели в его — в твоей квартире?

— Все просто, — сказал Джеймс. — Сатанизм — старая государственная религия. Для народа и дипломатии. Разумеется, местный сатанизм отличается от русского или американского, как одна версия христианства отличалась от другой. И уж конечно, ничего общего с сатанистами нашего родного мира.

— Я знала нескольких, — вспомнила Рыжая. — Безобидные чудаки, как правило.

— Аналогично, — согласился Хеллборн и продолжил. — Сатанизм для простого народа. Аристократия позволяет себе идти дальше и балуется с египтянским пантеоном и прочими демонами войны и чумы.

— Вот оно что, — понимающе кивнула Фамке. — А что еще? Наслаждаешься властью?

— Издеваешься? — нахмурился новоявленный диктатор Мандрагоры. — Выживаю. К счастью, работы пока немного. Похоже, что это хорошо устроенное государство, отлаженный механизм. Смена вождя не привела к глобальным потрясениям. Что же касается работы — надеюсь, нигде пока не напортачил. Время от времени напоминаю аборигенам, что я недавно вернулся с холода. И если я чего-то не помню или не знаю — значит, так и должно быть.

— Из холода в холод, — пробормотала Солнышко.

— Вот, смотри, — оживился он. — Перед тобой ко мне заходил вексиллограф...

— Кто?! — не сразу поняла Рыжая.

— Специалист по флагам, — пояснил Хеллборн. — Похоже, у него была назначена встреча еще с адмиралом Мартином. Принес проекты новых государственных флагов и боевых штандартов. Не знаю, он так странно на меня смотрел... Как будто хотел что-то сказать... Как будто он тоже заблудился здесь. Но я так и не решился спросить. Просто одобрил все его проекты. Все сразу. Как видишь, мне не поручают ничего важного, — продолжал Хеллборн. — Складывается впечатление, что я — декоративная фигура.

— Ты в этом сомневался? — усмехнулась Фамке.

— Я не могу забраться к ним в головы и прочитать их мысли, — прошептал Джеймс. — Но если так — еще одна причина не задерживаться здесь.

— Бежать хотел? — снова усмехнулась она. — Один? Без меня?!

— Я про тебя не забыл, — надулся Хеллборн. — Между прочим, я приказал усилить охрану и снабдить тебя всем необходимым.

— А толку-то? — презрительно заметила Фамке. — Я прошла через них в два счета — как только у меня появилось такое желание.

— Где ты взяла униформу? — поинтересовался Джеймс.

— Там, внизу, всегда как минимум одна девушка дежурит, — напомнила Рыжая. — Я заманила одну из них в квартиру...

— Не желаю ничего слушать!

— ...а пока она плескалась в ванной, взяла ее мундир и сбежала, — хладнокровно продолжала Фамке. — Парик нашла в шкафу, фальшивые документы — в одном из сейфов... и не только.

— А про это я хочу услышать, — насторожился Хеллборн.

— Вот, смотри, — она раскрыла принесенную с собой папку и принялась раскладывать на столе бумаги, фотографии и карточки. — Узнаешь этого парня?

— Еще один покойник! — простонал Джеймс.

— Как бы не так! — хихикнула Фамке. — Не в этой вселенной. Жив и здоров. Генерал-губернатор этой провинции, — она развернула перед ним карту. — Вот здесь находится его штаб-квартира. А знаешь, чем примечательна эта провинция? — Рыжая сделала многозначительную паузу и выложила на стол еще десяток документов. — У меня сложилось твердое убеждение, что именно из этой провинции по всей мандрагорской зоне влияния распространяются египтянцы.

— Далековато от столицы, — заметил Хеллборн. — Неужели портал?

— Почему бы и нет? — она пожала плечами.

— Если портал ведет в мир, населенный египтянцами, то вряд ли он приближает нас к дому, — добавил Джеймс. — Но человек, знакомый с одним порталом, может знать про другие... За эти дни я трижды обыскал кабинет адмирала, все его сейфы и личные апартаменты. Ничего. Пусто. Поэтому, на данный момент — это наш лучший шанс. — Хеллборн откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонью глаза. На какую-то секунду. — Вот тебе новый пропуск. Встречаемся на аэродроме. Вот на этом.

— Мы не можем поехать туда вместе?

— Я должен попрощаться, — криво усмехнулся диктатор Мандрагоры. — И будет лучше, если ты не станешь маячить перед глазами людей, с которыми я собираюсь попрощаться.

— Как скажешь, — кивнула Фамке. — И если встретимся...

— ...а нет — так мы расстались хорошо.

Как только полковник Солнышко оставила его кабинет, Джеймс поднял телефонную трубку:

— Патриция? Ты не могла бы зайти ко мне на минуту? Это очень важно и очень срочно.

— Читай вслух, — сказал она, когда генерал-майор Бладфильд предстала перед его очами.

Патриция развернула предложенный документ:

— "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.

Подпись:

Джеймс Хеллборн, лорд-протектор Мандрагоры.

15 февраля 1925 года от успешного искушения Иисуса Христа".

— Поздравляю, леди-протектор pro tempore, — добавил Джеймс.

— Но... почему? — Патриция казалась удивленной.

— Мне нужно срочно уехать. На несколько дней. Скажем так, закрыть одну проблему из прошлой жизни, — спокойно сказал Хеллборн.

— Мы должны планировать дальнейший ход войны, генеральное наступление, — теперь она выглядела не только удивленной, но и растерянной.

— Вы справитесь, я в этом не сомневаюсь, — уверенно заявил диктатор. — Вы обходились без меня много лет — продержитесь еще несколько дней. А потом я вернусь, и все будет по-прежнему. Даже не сомневайся в этом.

— Хорошо, если ты этого хочешь...

— Хочу? Отнюдь. Просто есть вещи, над которыми не властен даже я, — надменно усмехнулся Джеймс Хеллборн.

"Только не переиграть!"

В аэропорту его ждал красивый пассажирский лайнер, украшенный государственной символикой — пока еще старого образца. У трапа стоял застыли суровые люди в черных мундирах под командованием самого коммандера Артура Воллмэйкера.

— Мы прибыли сюда, как только получили ваши приказы, милорд протектор, — щелкнул каблуками "король Артур".

— Очень хорошо, коммандер, — кивнул Хеллборн. — Все на борт. Отправляемся немедленно.

— Так точно, сэр.

В пассажирском салоне со всеми удобствами уже расположилась Фамке ван дер Бумен — и не только она одна.

— Я не могла оставить ее здесь, — шепнула Фамке, кивнув на Иду верх Нест. — У меня рука не поднялась. То есть наоборот.

— Опять накачала ее снотворным? — шепнул в ответ Хеллборн.

— Нет, она заснула просто так.

В салон заглянул командир корабля:

— Мы готовы, сэр. Все на борту. Люки задраены.

— Можете взлетать, капитан.

— Так точно, сэр.

Не прошло и пяти минут, как самолет оторвался от земли и взял курс на север.

Джеймс Хеллборн поудобнее устроился в кресле. Прекрасная возможность как следует выспаться. В последние дни он не мог себе этого позволить.

Как странно, подумал он, засыпая. Весь этот мир, все эти люди, все эти ожившие покойники. Артур, Патриция, Надя... Особенно Надя.

Он уснул и ему приснилась другая девушка с русским именем.

Глава 28 — Ноябрь проклятый, день месяца — пятый.

Ноябрь проклятый,

День месяца пятый,

Измена, и порох, и план;

И повода нету

Чтоб заговор этот

Покинул сердца англичан.

В безлунные ночки

Три с порохом бочки —

А может быть даже и пять —

Сложили в подвале и дружно взорвали,

И камни давай собирать!

* * *

Претория, Новая Голландия, Белголландская Империя.

5 ноября 1943 года.

За четырнадцать с лишним лет до описываемых событий.

* * *

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ВЕЛИКУЮ АЗИАТСКУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ!" — гласил разноцветный плакат, растянутый над входом в кафетерий. Синие, белые и оранжевые тона доминировали, мужественные люди протягивали друг другу руки на фоне летящих самолетов и дирижаблей. Аналогичными плакатами были украшены все этажи Преторианского Дворца Имперских Конгрессов.

"Так себе плакат, могли бы и получше нарисовать", — подумал Джеймс Хеллборн, занимая столик в традиционном дальнем углу. — "Нет чтобы написать "Приятного аппетита!"

Хотя с едой здесь все было в порядке. По такому поводу у коммандера Хеллборна даже появилась новая мысль: провести серию террор-бомбардировок в сельскохозяйственных районах Новой Голландии. И не ограничиваться при этом банальным тротилом. Надо сбрасывать капсулы с саранчой. Первая египтянская казнь...

В данный час кафетерий практически пустовал — человек пятнадцать за всеми столами, не больше. Немногие гости могли себе позволить проявить неуважение и покинуть аудиториум, где произносил речь очередной Друг и Союзник белголландских народов. Корветтен-капитан Джейсон ван Хельсинг — мог. Мог сидеть за столиком в углу и смотреть в окно, откуда открывался прекрасный вид — нет, не на город, всего лишь на восточное крыло дворца. Гигантская подкова из стекла и бетона. Мило, но ничего особенного. В конце 30-х такие башни строили во многих мегаполисах Светлого Запада...

— Я только что видела турка, — произнес кто-то над его ухом и заставил временно забыть про белголландскую архитектуру.

— Ничего удивительного, — рассеянно пробормотал Джеймс. — Ведь это азиатская конференция. Посмотри хотя бы на людей в этом зале. Кого здесь только нет. Вьетнамцы, китайцы, филиппинцы.

— Ты не понял. Турка. Турок здесь, — повторил тот же голос, в то в время как его владелец — владелица, если быть совсем точным — опустилась на стул напротив Хеллборна.

У Джеймса появилось странное желание — немедленно подавленное, впрочем — поправить прядь волос над ее ухом, потом прижать ее к груди и поцеловать в лоб. Примерно в таком порядке. Хеллборн время от времени спрашивал себя — что он в ней нашел? Самый простой ответ — она слишком напоминала ему Мэгги. Еще одна азиатская богиня войны. Катьяяни — шестая форма Деви Дурги. "Это новая эпоха, Джимми-бой", — мог бы сказать по такому поводу генерал-капитан Фуллбокс. — "Каких-нибудь двадцать лет назад за косоглазую жену тебя могли вышвырнуть из приличного общества". Нет, не за эту. Если говорить о внешности — практически ничего общего с маньчжурской принцессой. Кэтрин Макдональд можно было легко принять за старую добрую англичанку — она и была таковой, дочерью английского офицера. Если бы только не кофейная кожа, унаследованная от матери-индианки. И красная точка над переносицей — "бинду", "третий глаз", традиционное украшение индийских женщин. Дитя двух миров. Она слишком долго колебалась с выбором.

В другое время, в другом месте, в другом мире у них все могло бы получиться — но не здесь и не сейчас. И слишком поздно жалеть об этом.

Или нет?..

— Турок здесь, — еще раз повторила капитан Кэтрин Макдональд и тряхнула волосами цвета вороньего крыла. Ей очень шла эта прическа, простое армейское "каре". — Я только что его видела, в коридоре, этажом ниже, и сразу же узнала. Ошибки быть не может.

— О ком речь? — вздохнул Хеллборн, прогоняя прочь печальные мысли о других временах и других мирах.

— Вестерлинг, Рэймонд Вестерлинг. Он же Турок, — пояснила она. — Неужели никогда не приходилось слышать?

— Я слушаю тебя прямо сейчас, — пожал плечами коварный альбионец.

— Родился в Константинополе, в 1919 году, — заговорила она скучным голосом — таким обычно сообщают важные, но скучные факты. — Отсюда и прозвище. Четвертое поколение голландских экспатов-ювелиров. Юный Рэй получил прекрасное образование. Английский, французский, турецкий, греческий и еще несколько языков — разве что голландского среди них не было. Забавно, верно? Должен был унаследовать семейный бизнес, но в 1940-м неожиданно явился в белголландское консульство — "хочу воевать за родину предков". Его проверили по всем каналам, выдали паспорт и отправили в Нидерланды. Потом — специальная подготовка в оккупированной Шотландии. Военная разведка, секретные операции по всей Евразии. Раскрыл и уничтожил несколько наших агентурных сетей на Цейлоне и в Индонезии. Опасный человек, короче говоря. И вот он здесь.

— Как и мы, — хмыкнул Джеймс. — Думаешь, он здесь по нашу душу?

— Не знаю, — пожала плечами Катя, — но надо быть готовыми ко всему.

— Мы и так готовы, — напомнил Хеллборн.

— Теперь еще и к этому, — уточнила она. — Ко встрече с капитаном Вестерлингом. Между прочим, ты заметил? Парень за соседним столиком бросает слишком частые взгляды в нашу сторону.

— Ничего страшного, — усмехнулся Джеймс. — Он просто восхищается тобой. Только не решается подойти и завязать знакомство. Очевидно, не хочет связываться со мной.

— Я серьезно, — Катя нахмурилась и свела брови — они почти уперлись в красную точку-бинду. — И пялится он вовсе не на меня, а на тебя.

— Неудивительно, — снова вздохнул посерьезневший Хеллборн. — Ты все правильно заметила. Он на меня пялится. Старый знакомец. Пялится на меня, но не решается подойти из-за тебя. Ладно, нет смысла избегать разговора с ним.

— Враг? — насторожилась она.

— Я бы так не сказал, — ответил Хеллборн. — Но и не друг. Старый знакомец. — Как раз в этот момент Джеймс наконец-то встретился взглядом с этим парнем за соседним столиком — и тот все правильно понял, хотя всегда был редким тугодумом.

— Какая неожиданная встреча, — сказал "старый знакомец", подойдя к столику Хеллборна. — Не ожидал встретить вас здесь.

— Как и я вас, — парировал Джеймс. — Это ведь азиатская конференция, господин Новосельцев.

— Большая половина России находится в Азии, — сухо напомнил собеседник. — Мы такие же азиаты как и вы, герр ван Хельсинг.

— Туше, — беззлобно ухмыльнулся "корветтен-капитан ван Хельсинг". — Присаживайтесь, Евгений. Вы, я вижу, покинули Халистанский иностранный легион?

Русский шпион щеголял в белголландском мундире с Андреевским флагом над шевроном. Впрочем, в этом дворце все носили белголландские мундиры. В том числе Джеймс Хеллборн (с оранжевым Принсенвлагом) и Кэтрин Макдональд (с тигром "Азад Хинд").

— Халистанцы не обещали ничего, кроме хорошей зарплаты, — поведал Новосельцев. — Ваши соотечественники обещают нам будущее...

— Мои соотечественники, — фыркнул Хеллборн. — Нет нужды притворяться, tovarishch. Здесь все свои.

— В таком случае, ты не представишь меня своей даме?

— Разумеется, — согласно кивнул Джеймс. — Знакомьтесь. Майор Евгений Петрович Новосельцев, наш добрый союзник из СМЕРШа. Капитан Катя Макдональд, из "Свободной Британии".

— Катя? — переспросил советский разведчик. — Признаюсь, я приятно удивлен. Не каждый день встретишь английского офицера с таким именем. Ваша семья имеет какое-то отношение к России?

— Только к Британской Индии, — рассмеялась капитан Катьяяни. — Просто мое индийское имя не каждый может выговорить. Джеймс, например, даже не пытается. Вот и приходится его сокращать.

— Узнаю старого доброго Джеймса, — покачал головой Новосельцев. — Между прочим, что ты здесь делаешь, Джеймс? Только давай без твоих обычных плоских шуток. Мне некогда, честное слово.

— Некогда? У тебя полным-полно времени, — заметил Хеллборн. — Целых полчаса, чтобы убраться отсюда. Как можно дальше.

— Вот оно что, — протянул русский. — Я правильно понимаю, что через полчаса здесь станет слишком жарко?

— Температура окружающей среды, несовместимая с живой материей, — зевнул Хеллборн. — Так что вперед, топай к ближайшему выходу. "Спасибо" можешь не говорить. Не сейчас. Скажешь при следующей встрече. Чувствует мое сердце, что она у нас не последняя.

— Я могу сказать "спасибо" прямо сейчас, — пожал плечами Новосельцев. — От меня не убудет.

— Старый добрый Евгений, — осклабился Хеллборн. — Не желает оставаться в долгу.

— Что бы я без тебя делал? — развел руками русский.

— Вот именно. Я твой ангел-хранитель, — напомнил Джеймс. — Уже третий раз спасаю твою шкуру. Остров Черепов, Карфаген, и вот сегодня опять.

— Избави Господь от таких ангелов, — нахмурился собеседник. — Если этот день будет хоть немного напоминать ту ночь в Карфагене...

— Ты еще здесь? — перебил его Хеллборн. — Двадцать пять минут. Двадцать четыре минуты пятьдесят девять секунд...

— Приятно оставаться, Джеймс. Был раз познакомиться, Катя. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Аналогично, — капитан Макдональд была сама вежливость.

— Пора и нам, — констатировал Хеллборн, когда русский скрылся за углом. — Судя по расписанию, с минуты на минуту начнется выступление маршала Лол Нона. Я просто обязан испортить ему представление. Сама понимаешь...

Катя была сама вежливость, она не стала отпускать глупые шуточки про Войну за Ухо Хеллборна. Только молча кивнула.

Дверь — коридор — лифт — подвальный этаж — коридор.

— Обрати внимание — вся охрана куда-то подевалась, — мимоходом заметил Джеймс. — Беспрецедентные меры безопасности. Хм. Так и есть, беспрецедентные. Такое количество важных гостей — и их практически никто не охраняет.

— Мой белголландский агент об этом позаботился, — отозвалась Катя. — Как я и обещала. Нам никто не помешает.

— Да будет так. Тогда поторопимся, — Хеллборн посмотрел на часы. — Мы зря побеспокоили твоего агента. Могли бы уйти и через парадный выход, вслед за майором Новосельцевым.

— А как же взрывчатка? — удивилась она. — Где заряд? Как ты собираешься его инициировать?

— Часовой механизм, — первым делом Джеймс ответил на последний вопрос. — А взрывчатка — она везде.

— Что значит "везде"? — не поняла Катя.

— Везде, — повторил Хеллборн. — Отдельно взятые кирпичи, бетонные блоки, стальные трубы по всему зданию — это не совсем кирпичи или бетонные блоки, а чистый беллонит. Беллонит — величайшее изобретение ХХ века. Практически неограниченный срок хранения, даже в этом климате, даже под открытым небом.

— Я перестала что-либо понимать, — призналась капитан Макдональд и остановилась как вкопанная, за какой-то метр до очередного поворота. Джеймсу пришлось последовать ее примеру. — Какие еще кирпичи?!

— Когда закончилось строительство этого дворца? — вопросом на вопрос ответил Хеллборн. — В 1937-м, верно? Это был долгоиграющий план. Главный архитектор, подрядчик и еще несколько человек в управлении строительной компании работали на альбионскую секретную службу. Все здание — одна огромная бомба. Механизм можно запустить откуда угодно — из любой электрической розетки или распределительного щита. Собственно, он уже запущен. Я его запустил, из туалета, за несколько минут до твоего появления в кафетерии. У нас осталось примерно двадцать минут. Отличный план, верно? Гай Фокс был жалкий неудачник. А у нас все получится!

— Это вряд ли, Джеймс, — она покачала головой. — Рэй, ты все слышал?

Из-за поворота появился Вестерлинг, с автоматом наизготовку. Пижон.

— Да, я все слышал, — парень действительно говорил по-голландски с ужасным акцентом. И слишком правильная "школьная" грамматика. Прилежный ученик.

— Тогда поторопись, — приказала Катя. — Надо срочно начать эвакуацию. Ну, не стой как истукан! Беги!

— Ты справишься сама? — на всякий случай уточнил "Турок". Смотри-ка, даже не обиделся. Сразу видно, что парень рос в космополитичном Константинополе. Настоящий белголландец не стал бы терпеть такой поведение от евразийской полукровки.

— Да, да, справлюсь! Беги!

И Вестерлинг побежал. Быстро побежал. Хороший мальчик, послушный.

— Вот и все, Джеймс, — добавила Катя. — Конец пути.

Хеллборн только поморщился. К чему эти дешевые театральные эффекты? Впрочем, в этот раз он может позволить себе немного подыграть ей.

Подыграть, но переиграть!

— Это ты всех убила, — спокойно произнес Хеллборн. — Тогда, в лагере. И Транга, и Штайнера, и остальных. Я только не мог понять, почему ты мне позволила уйти.

— Пожалела, наверно, — Катя пожала плечами.

— Сказала бы еще — "ты мне понравился", — фыркнул Хеллборн. — Все было гораздо проще. Ты должна была втереться ко мне в доверие.

— Опять ты все испортил, — в свою очередь усмехнулась она. — Я как раз и собиралась сказать — "ты мне понравился". Между прочим, ты мне на самом деле понравился.

— Это мне льстит, безусловно, — важно кивнул Джеймс. — Если бы ты еще говорила правду...

— Время от времени все мы говорим правду, — глубокомысленно заметила она.

— Хорошо сказано, — одобрил Хеллборн. — Ты не будешь против, если я стану тебя цитировать?

— Это вряд ли, Джеймс, — повторила Катя. — Ты просто не проживешь так долго, чтобы успеть меня процитировать.

— А почему, собственно? — спросил Джеймс. — Еще не поздно взять и тихо-мирно разойтись в разные стороны. Каждый своей дорогой.

— Никакой дороги, Джеймс. Я же сказала — конец пути.

— Сколько пафоса!

— Да, это мы все умеем, — согласилась она. — Между прочим, я беременна.

— Самая интересная новость, услышанная мной сегодня, — признался Хеллборн. — Ты уверена?

— Не в первый раз, — по ее лицу пронеслась легкая тень.

— И кто же счастливый отец?

— Боюсь, этого ты не узнаешь уже никогда, — Катя отрицательно качнула головой.

— Ну почему же? Вот еще один повод мирно разойтись, — заметил Джеймс. — Скажу откровенно, мне трудно будет стрелять в беременную женщину. Знаешь, всякое приходилось делать, война не первый день идет, но должны же быть какие-то границы приличий!

— Не волнуйся, — улыбнулась она. — Тебе и не придется в меня стрелять. Я просто не позволю тебе этого сделать.

Они выхватили оружие практически одновременно.

ЩЕЛК! ЩЕЛК!

ЩЕЛК! ЩЕЛК!

— Ты копался в моем пистолете! — поняла капитан Катьяяни.

— А ты в моем! — восхитился Хеллборн. — Вот почему ты отпустила Вестерлинга — надеялась справиться самостоятельно! Даже и не пойму сразу — кто из нас кого перехитрил? Ну что ж, что ни делается — все к лучшему! Вот еще один прекрасный повод мирно разойтись. — Он бросил бесполезное оружие на пол. — Сама подумай — это знак свыше! Даже небо, даже Аллах не хочет, чтобы мы с тобой убили друг друга!

— Пути Аллаха неисповедимы, — ответила Катя и вытряхнула из рукава мундира запасной пистолет.

Но Хеллборн успел раньше.

На этот раз осечки не было. Только Катя промахнулась, а Джимми попал. Прямо в красную точку-бинду. В третий глаз, который подмигнул ему кровавым зрачком, в то время как два других глаза закатились и захлопнулись — навсегда.

Беременна, как же, подумал он, стоя над трупом. Грязная обманщица. Она просто захотела напоследок испортить ему настроение. Не думай об этом. Она была врагом. Предательница, убийца и чудовище. Полковник Транг был застрелен в затылок. Еще один "клеман", пять миллиметров, любимое оружие белголландских ассассинов. Доктору Штайнеру перерезали горло. Эти люди относились к ней, как к родной дочери, а она предала их всех. Пусть отправляется к червям. Лживая сука.

"Время от времени все мы говорим правду".

Хеллборн едва удержался от страшного соблазна — как следует прощупать ее живот. Может быть даже воспользоваться ножом, заглянуть внутрь и убедиться...

Просто повернись и уходи отсюда. И не думай об этом.

Так он и сделал.

Джеймс Хеллборн уже выходил из подземного лабиринта, когда прогремел взрыв.

Разумеется, никакой взрывчатки в балках и перекрытиях. Дворец Имперских Конгрессов строили честные белголландские инженеры. Среди них не было шпионов и предателей. Хеллборн мог гордиться собой — такая неуклюжая история, но Катя и Вестерлинг все равно купились.

Взрывчатка была заложена в один-единственный полицейский броневик, стоявший у ворот дворца. Как раз там, где должны были проходить поспешно эвакуируемые высокие гости.

Это вам за Харбин, суки, с бесконечным злорадством подумал Джеймс. Сколько времени прошло, три с половиной года? Если месть — это блюдо, которое подают холодным, то наша месть давным-давно превратилась в лед.

Вечный лед.

Оригинальный альбионский продукт.

Глава 29 — Обитель Мертвых —

" — Мы поскачем на север, — сказал Гуро, — и я покажу тебе Обитель Мертвых".

Эдмонд Гамильтон, "Император Юпитера".

* * *

Снова 1958, он же 1925 год от Искушения. Где-то в мандрагорской Южной Америке.

* * *

На этот раз все было гораздо скромнее. Никаких толп народа, растянутых транспарантов и воздушных шариков. Только минимальный почетный караул у трапа и генерал-губернатор собственной персоной.

— Добро пожаловать, милорд протектор! Это большая честь для нас!!! Право, мы не ожидали... — казалось, еще немного, и генерал Дюранд завиляет хвостом.

Жаль, это был не настоящий Дюранд, а его жалкий двойник. Джеймс Хеллборн с большим удовольствием снова бы встретился с оригинальным Дюрандом, изобретателем атомных девушек. Заставил бы его ползать в ногах и все такое. Увы. Нет справедливости в том мире, а в этом — еще меньше.

— Я правильно понимаю — вы желаете взглянуть на нашу Ф_а_б_р_и_к_у? — вполголоса добавил Дюранд Номер Два.

Генерал произнес это слово с таким почтением и придыханием, что складывалось впечатление, будто он относится к Ф_а_б_р_и_к_е с гораздо большим уважением, чем к самому лорду-протектору.

"Нет ли здесь оскорбления величия? Неважно. Похоже, мы на верном пути", — подумал Хеллборн.

— Вы все правильно поняли, генерал, — как можно более сухим и прохладным тоном отвечал лорд-протектор.

— Прошу вас, следуйте за мной.

МАФ-1 (Мандрагора Эйр Форс-1) приземлился на местном аэродроме далеко за полдень — настоящий полдень, не антарктический. В данный момент Джеймс Хеллборн находился гораздо ближе к экватору, чем к Южному полюсу. Чистое небо, яркое солнце над головой.

Тогда почему ему было так холодно?

Аэропорт находился у подножия холма, в самом центре города — города, разрушенного до основания. Не в буквальном смысле — от города кое-что осталось. Где-то на заднем плане красовались чудом уцелевшие скелеты пирамидальных башен и небоскребов, постепенно пожираемые наступающими джунглями. Но это на заднем плане — ближе к эпицентру (эпицентру?! да, скорей всего) можно было любоваться разве что курганами битого кирпича и бетона.

Аэропорт был не самый большой из тех, что приходилось посещать Хеллборну — тем не менее, жизнь в нем кипела, работа бурлила, гигантские транспортные самолеты взлетали и садились постоянно. Личный борт протектора поспешно отогнали на запасную полосу, у южной границы взлетного поля. К трапу подогнали длинный черный лимузин, точную копию адмиральского. Мотоциклистов не было — на сей раз эскорт состоял из "брен-джипов" военной полиции. Белые каски и перчатки прилагались.

Дюранд, Хеллборн и Фамке с Идой забрались в салон лимузина; Артур Воллмэйкер сел рядом с водителем; офицеры Мак и Тим устроились на подножках и президентская — протекторианская? — кавалькада двинулась в неизвестном направлении.

Неизвестном, но, похоже, правильном.

Оглянувшись по сторонам, Хеллборн испытал легкий приступ дежа вю. На этом самом месте (пусть в другой машине) он сидел несколько дней назад. Только теперь вместо Патриции — Фамке с Идой, а вместо покойного адмирала Мартина-2 — генерал Дюранд-2. Как будто новые актеры в старой пьесе. Разве что примадонна не сменилась.

Генерал Дюранд в свою очередь скользнул небрежным взглядом по Фамке и, скорей всего, правильно опознал ее официальный статус — "телохранитель". Ида верх Нест удостоилась куда более внимательного и восхищенного взгляда. Этот взгляд ей определенно не понравился, потому что зеленая девушка съежилась, заметно уменьшилась в объеме и вцепилась в Фамке. Такое впечатление, что за последние несколько дней девчонки стали неразлучны. Процесс их сближения как-то ухитрился остаться вне поля зрения Джеймса Хеллборна. Неудивительно, новоиспеченный диктатор Мандрагоры был слишком занят.

— Какой превосходный экземпляр! — воскликнул генерал. — Из прошлогодней партии, если я не ошибаюсь. Давно она вам служит, сэр?

"Прошлогодняя партия"? Звучит многообещающе. Неужели они покупают египтянцев на рынке рабов в одной из параллельных вселенных?"

— Я вернулся в Дракенсберг всего четыре дня назад, — холодно напомнил Хеллборн.

— Прошу прощения, милорд, — смешался Дюранд. — Да, конечно... Всего четыре дня, а такое впечатление, что вы стоите во главе нашего государства уже целую вечность!

"Целую вечность" назад я был врагом нации номер один, — подумал Джеймс. — Быстро же ты приспособился".

Тем временем лимузин лорда-протектора и машины сопровождения окончательно покинули границы аэропорта, поднялись по склону холма и выехали на хайвэй — или как он у них там назывался. Шестиполосное бетонное шоссе, по обе стороны которого тянулись живописные развалины. Складывалось впечатление, что дорогу проложили прямо через разрушенный мегаполис, восстанавливать который никто не собирался. Вот уж действительно, закатали под асфальт. А ведь это Южная Америка, вспомнил Хеллборн, гнездо апсаков. Пусть даже альтернативных. Вот уж кого совсем не жалко, подумал лорд-протектор, и его губы тронула злорадная улыбка.

— Прекрасное зрелище, не правда ли? — генерал Дюранд перехватил его взгляд. — Вы ведь сражались на этой войне, сэр?

Сражался ли он — его двойник — на этой войне? Понятия не имею. честно признался самому себе Джеймс Хеллборн. Вот что значит вести двойную — тройную жизнь! Хеллборн-философ точно не сражался. Хеллборн-мандрагорец? — черт его знает. Поэтому Джеймс счел за благо глубокомысленно промолчать.

Что же касается упомянутой войны, то перед отлетом диктатор-самозванец добросовестно пролистал доступные энциклопедии.

В родном мире Хеллборна эта страна была известна как Бразилия. Бывшая португальская колония, бывшая империя Браганского дома; а в 1958-м году — изрядно ослабевшая, но все еще самая могущественная держава красно-коричневого альянса "Кровь и Земля", цитадель апсаков.

В этой вселенной португальцы не сумели закрепиться на бразильских берегах. Страну колонизировали парагвайские индейцы-гуарани, и назвали ее "Пиндорама" — "Земля пальмовых деревьев". Несколько веков спустя пиндорамийцы и мандрагорцы столкнулись лицом к лицу и как-то сразу не поладили. Неудивительно. В большинстве известных миров Южная Америка и Антарктида являются смертельными врагами. Как известно, враг должен иметь простое, короткое, легко произносимое и желательно мерзкое имя. И поэтому манди окрестили своих противников "пиндосами".

В последней мировой войне манди и пиндосы оказались по разные стороны фронта.

Мандрагорцы победили. Пиндосы проиграли.

Этот разрушенный город, бывшая столица уничтоженной страны, до войны носил оригинальное индейское имя, в отличие от Пиндорамы, совсем уже непроизносимое. Манди и другие англосаксы называли его "Тапир-сити".

Ехать пришлось недалеко. Не прошло и пяти минут, как кавалькада повернула налево и уперлась в массивные стальные ворота. Таинственная цель путешествия располагалась к северу от аэропорта — гигантская бетонная пирамида с многоугольным основанием. На сей раз всего лишь бетон, никаких стекол. Ворота раздвинулись, пропуская лимузин и его эскорт в чрево пирамиды. Тьма, воцарившаяся на какие-то доли секунды, тут же сменилась ярким электрическим светом.

— Мы почти на месте, — объявил генерал Дюранд, распахнул дверцу и первым выбрался наружу. Хеллборн пожал плечами и последовал за ним. Где мы? Подземный гараж.

— Следуйте за мной, сэр, — добавил генерал. И Джеймс последовал. Неразлучные Ида и Фамке на правом фланге. Артур Воллмэйкер — на левом, столь же неразлучные Мак и Тим замыкали кольцо за его спиной. "Три мушкетера", — подумал Хеллборн и мысленно усмехнулся. Ну да. Мушкетеры короля Джеймса Первого из династии Хеллборнитов. Не в том мире, так в этом. Эх, хорошо быть королем!

"А императором — еще лучше!"

"А у них тут все поставлено на широкую ногу", — отметил Джеймс, шагая по коридору, на несколько этажей выше подземного гаража. Теперь по обе стороны от него тянулись застекленные галереи, заполненные таинственной и зловещей аппаратурой непонятного назначения. Больше всего это напоминало лабораторию доктора Франкенштейна или другого безумного ученого из старых фильмов. Лампочки перемигивались всеми цветами радуги, электрические дуги искрились и сверкали, жидкости и газы в гигантских стеклянных колбах шипели и пузырились, вокруг суетились люди в белых халатах, белых шапочках и белых марлевых масках. Еще лампочки, еще колбы, снова электрические дуги, другие люди в белых халатах...

Где-то глубоко — пока глубоко — в мозгу лорда-протектора принялись зарождаться нехорошие подозрения.

От всего этого пейзажа отчетливо тянуло театральным представлением и дурновкусием. Не так, нет, совсем не так должна выглядеть обстановка, окружающая портал между мирами. Кто-то явно пытался пустить лорду-протектору пыль в глаза. И здесь коррупция? Нет, они не европейцы. Даже не притворяются.

— Мы пришли, — объявил генерал Дюранд. — Как вы уже догадались, милорд, все, что мы видели до сих пор — бутафория, призванная ввести в заблуждение непосвященных, если таковые случайно проникнут на Ф_а_б_р_и_к_у...

"Он что, читает мои мысли?!"

— ...истинное сердце всего комплекса — здесь.

На первый взгляд — еще одна лаборатория, точная копия одной из тех, за стеклом. Колбы и лампочки. Только в центре ее — дополнительный аппарат, более всего напоминающий пыточный станок из подвалов испанской инквизиции. Впечатление усиливалось тем фактом, что прямо сейчас к станку был привязан человек — привязан широкими ремнями из черной кожи. Кроме ремней тело пленника опутывали столь же черные провода и прозрачные пластмассовые трубки.

— Конвейер находится на другом этаже, — продолжал тем временем Дюранд, — но для вас мы решили провести индивидуальную демонстрацию.

Демонстрацию? О чем это он? Кто этот парень и что они собираются с ним делать?

Хеллборн вперил в человека напротив пристальный взгляд. Мужчина, лет тридцати с небольшим. Обнажен до пояса. Глаза закрыты, дыхание слабое. Спит? Усыплен? Потерял сознание? Судя по лицу и цвету кожи — один из местных аборигенов, южноамериканский индеец. Насмотрелся в свое время, ошибиться невозможно. Не исключено, что чистокровный индеец, без примесей европейской крови. Один из подданных уничтоженной империи. Пиндос, короче говоря.

Генерал Дюранд дал знак одному из людей в белом халате, и тот принялся нажимать на кнопки и щелкать тумблерами на большом пульте, украшенном пресловутыми разноцветными лампочками. В прозрачных трубках, окружавших пленника, забурлила какая-то фиолетовая жидкость. Представление продолжалось.

И тогда связанный индеец закричал. Страшно закричал. Это был один из тех криков, которые постепенно переходят в ультразвук.

— Опять же, ради вас, милорд, в этот раз мы ускорим процесс, — сказал Дюранд.

"Процесс? О каком процессе идет речь..." — Хеллборн даже не успел завершить мысль, как увидел результаты п_р_о_ц_е_с_с_а.

Прямо на его глазах цвет кожи индейца принялся стремительно изменяться. Как будто таинственный аппарат превратил его в живой светофор. Точнее, в пособие по изучению цветов спектра. Красный, оранжевый, желтый и, наконец, зеленый. Нет, до голубого дело не дошло.

Зеленый. Цвет кожи египтянцев.

Зеленый человек на испанском пыточном станке больше не кричал. "Потерял сознание", — отстраненно подумал Хеллборн.

— Скорей всего не выживет, — небрежно заметил мистер Дюранд. — Неважно, у нас еще много подопытного материала.

Все было настолько очевидно, что дополнительные вопросы не потребовались. Джеймс Хеллборн получил все ответы.

Никакого портала здесь нет, это была с самого начала дурацкая гипотеза. Вместо портала здесь находится фабрика по производству египтянцев. Ф_а_б_р_и_к_а, черт побери. Именно так. Настоящие египтянцы, аборигены Антарктиды, давным-давно вымерли в этой вселенной — как и в миллионе других.

Вымерли, но мандрагорцы нашли им замену.

Ведь кто были оригинальные египтянцы? Всего-навсего потомки небольшой группы южноамериканских индейцев, осмелившихся и сумевших пересечь пролив Дрейка. Братская кровь, аналогичный набор ДНК — называйте это как хотите. Джеймс Хеллборн не был биологом и не стремился вдаваться в грязные подробности. По крайней мере, не сейчас. Значит, берем обычного индейца, впрыскиваем ему под кожу волшебный фиолетовый раствор — и получаем красивого египтянца.

Зачем? Дьявол их разберет. Скорей всего, раствор меняет не только цвет кожи. Возможно, подавляет волю и делает человека послушным рабом, идеальным солдатом, и так далее.

Больше того, с точки зрения правоверного мандрагорца, это не совсем люди, а всего лишь пиндосы.

ОЛЛ ХЭЙЛ МАНДРАГОРА!

Хеллборн машинально оглянулся на своих спутников. Фамке выглядела спокойной и хладнокровной — или старалась выглядеть таковой. Как и тройка мандрагорских телохранителей. Вот уж кому было миллион раз наплевать на чужие страдания. Тогда как смотреть на Иду верх Нест было страшно и неловко одновременно. Ее заметно трясло — как пресловутый лист на ветру. Неудивительно. Теперь понятно, через что она прошла, прежде чем появиться в квартире Хеллборна. Нет, ее вовсе не купили на рынке в альтернативном мире. Просто в один прекрасный день ее привязали к такому же станку.

Или пропустили через конвейер.

— Если милорд протектор пожелает... — начал было генерал Дюранд, но лорд-протектор не пожелал.

"Уже не важно, за что именно сражаются мандрагорцы — важно как они сражаются, — думал он. — Мы тоже кое-что себе позволяли в старые добрые времена — мне ли не знать; но те времена давно прошли — это новая эпоха, Джимми-бой. Нет правил в любви и на войне? Как бы не так, они есть, есть правила и есть границы. Хороший человек должен знать границы своих возможностей. И только плохие люди не знают границ".

В прежние времена коварный альбионец обязательно попытался бы выведать у Дюранда секрет волшебной формулы. Но не сегодня.

— Спасибо, генерал. Я видел достаточно, но мне пора возвращаться в столицу. Меня зовут неотложные дела и забота о благе нашей великой родины. Приятно оставаться. Леди и джентльмены, — Хеллборн снова повернулся к своей свите, — вперед, марш.

"Господи, как же нелепо это должно выглядеть со стороны, — подумал Джеймс, — прилетел за тысячу километров, сказал "здрасте" и через пять минут улетел обратно. Но, в конце концов, почему я должен стесняться подобного поведения? Диктатор я или нет?! Диктатор, поэтому и буду пользоваться всеми преимуществами своего высокого положения. И пусть хоть кто-то посмеет возразить!"

Кажется, генерал Дюранд-второй именно это и собирался сделать — возразить. Он даже приоткрыл рот, но тут же захлопнул его обратно. Не посмел. Правильно сделал. Молча поклонился лорду-протектору и повел его обратно к выходу.

Хеллборн уже стоял в подземном гараже и садился в лимузин, когда прилетела первая ракета. Много часов спустя, уже находясь в полной безопасности, альбионец мог спокойно рассмотреть все детали очередного приключения и понял, что произошло. Вражеский штурмовик планировал с выключенными двигателями, поэтому сумел подобраться к мандрагорской фабрике незамеченным. Но с другой стороны неуправляемый полет помешал ему точно прицелиться. Первый ракетный залп угодил куда-то в верхние этажи бетонной пирамиды. Ударная волна лишь слегка пошевелила створками распахнутых ворот подземного гаража. Если целью вражеских пилотов был мандрагорский президент — а так ли это было? — они здорово промахнулись.

— Нет-нет-нет! — почти завизжал генерал Дюранд. — Моя фабрика! Нет!

И со всех ног побежал наверх по лестнице. К удивлению Хеллборна, "египтянка" Ида внезапно бросилась за ним. Фамке явно собиралась последовать за ней, но Хеллборн успел схватить ее за локоть.

— Оставь, — шепнул лорд-протектор. — Это ее собственная война. Нам не стоит вмешиваться.

Солнышко прикусила губу и неохотно кивнула в знак согласия. Ее кивок совпал с очередным сотрясением пирамиды — второй ракетный залп угодил в цель.

— По машинам! — заорал диктатор. — Пора выбираться отсюда!

Мог бы и не кричать — "королевские мушкетеры" знали свое дело туго. Мак и Тим буквально забросили своего вождя в лимузин и прыгнули следом; Воллмэйкер последовал за ними через долю секунды. Фамке отшвырнула местного водителя и сама устроилась за рулем. Теперь она могла найти обратную дорогу без посторонней помощи. Ида и Дюранд остались позади, так что места хватило для всех. Лимузин рванулся вперед, джипы военной полиции старались не отставать.

Похоже, что третий или четвертый из таинственных налетчиков обратил внимание на президентский кортеж, покидающий фабрику, поэтому очередной залп пришелся по шоссе. Хеллборн успел разглядеть серию ярких вспышек прямо по курсу. Мгновение спустя лимузин влетел в облако черной пыли, а его брюхо противно заскрежетало по остаткам бетонного покрытия. Так или иначе, Рыжая крепко держала руль. Каким-то чудом машина уцелела, выбралась на непострадавший участок дороги и продолжила движение. Одному из джипов повезло меньше — он, скорей всего, на полной скорости въехал в ракетную воронку — и полетел кувырком.

До аэропорта лимузин добрался уже в полном одиночестве — к тому времени все джипы эскорта были потеряны, уничтоженные самолетами второй волны или погибшие в аналогичных воронках. Воздушные охотники временно отстали. Впрочем, пассажирам лимузина не пришлось жаловаться на отсутствие компании.

Потому что теперь вражеская авиация была повсюду. Вслед за штурмовиками в небе над Тапир-сити появились транспортники. Один из них успел самым наглым образом приземлиться в дальнем конце аэродромного поля и раскрыть надувные трапы, по которым прямо сейчас спускались фигурки вражеских солдатиков. Мандрагорские фигурки в черных мундирах пытались в них стрелять, но без особого успеха. Другие транспорты врага — около десятка — кружили над городом и выбрасывали парашютистов. Что же касается МАФ-1, то он горел и к дальнейшим полетам был очевидно неспособен. И не только он — горели и прочие мандрагорские самолеты, имевшие несчастье оказаться на земле в час вторжения, а также ангары и другие постройки. Исправных самолетов, достойных отца нации и спасителя республики, поблизости не наблюдалось.

Фамке остановила машину у главных ворот и обернулась к пассажирам — на ее лице красовались свежая ссадина и огромный знак вопроса. Неудивительно — ворота аэропорта были заперты, будка охраны дымилась, вокруг были живописно разбросаны трупы мандрагорских солдат.

— Это предательство! — воскликнул тем временем Артур Воллмэйкер. — Они не могли подобраться так близко. Кто-то позволил им!

— Неважно, — отмахнулся Хеллборн. — Потом разберемся. Кстати, кто это вообще? Кто на нас напал?

— Джанки, — уверенно объявил "черный вертолетчик". — Я узнал эти самолеты, милорд. "Мезосферная Крепость", так они их называют. Новая модель, не продавались никому, даже союзникам. Это джанки.

— Они что, действительно поднимаются в мезосферу? — удивилась Фамке.

— Разумеется нет, мэм, — улыбнулся Воллмэйкер. — Стратосфера, не выше. Коммунистическая пропаганда.

Джанки. То есть джанактосы, они же джанибеки, японо-голландские коммунисты. Яголландцы. Ja, Hollanders. "Да, голландцы". Несмотря на всю тяжесть положения, коварный альбионец не мог не улыбнуться.

— Ваши приказы, сэр? — поинтересовалась Фамке. Должно быть, она собрала все свои физические и душевные силы, чтобы назвать его "сэром" — ничего не поделаешь, она должна была играть роль перед мандрагорцами. — Что нам делать?

"Впрочем, джанактосы вряд ли будут выяснять, кто из нас абориген, а кто пришелец. Все мы сегодня мандрагорцы. И я — тоже мандрагорец".

Действительно, что делать? Судя по картине, наблюдаемой за бронированными стеклами лимузина, лояльные мандрагорские войска проигрывали сражение. В самое ближайшее время джанки захватят как минимум весь аэропорт, окружат лимузин со всех сторон и... Взорвут? Попытаются взять в плен? Быть может, стоит их опередить и сдаться в плен добровольно и прямо сейчас?

А что потом?

Снова прикинуться "хорошим" Хеллборном-философом, который совершенно случайно попал в кресло тирана?

А смысл?

Джанкам принадлежит Остров Черепов. А вдруг они что-то знают о порталах между мирами?..

А если нет?

Гадать можно бесконечно, поэтому гадать бессмысленно. Пора принимать решение.

Спросить совета у своих телохранителей? А не подорвет ли это авторитет мудрого и всезнающего вождя? Плевать, с авторитетом потом разберемся...

— Берегись! — внезапно закричала Железная Дева.

Они как будто выросли из-под земли — как минимум чертова дюжина, солдаты в синих мешковатых комбинезонах и стальных шлемах. Окружили машину лорда-протектора со всех сторон и тут же принялись поливать её длинными очередями. Броня лимузина выдержала первый удар, но толстые стекла немедленно покрылись сетками трещин. Судя по всему, джанки были настроены решительно. Похоже, они не собирались никого брать в плен, и потому сдаваться было бессмысленно.

"Сегодня все мы мандрагорцы. За грехи отцов".

Судя по выражениям лиц, "мушкетеры" испытывали острое желание открыть ответный огонь, но у них не было такой возможности. Этот лимузин был настолько бронирован, что даже не имел традиционных бойниц. Пожалуй, придется подождать, пока одно из стекол треснет окончательно, и вот тогда...

...не дождались.

— WATCH YOUR EYES! — внезапно снова заорала Фамке. — БЕРЕГИ ГЛАЗА!!!

Несмотря на долгие годы знакомства, Хеллборн даже не подозревал, что она умеет ТАК кричать. "Она что-то увидела в зеркале заднего вида", — догадался диктатор — и даже не подумал не подчиниться.

Сначала пришла ВСПЫШКА, которую можно было почувствовать даже сквозь плотно зажмуренные веки, за ней — низкий протяжный гул, переходящий в инфразвук, и в конце концов — УДАРНАЯ ВОЛНА, заставившая Джеймса Хеллборна пережить острый приступ ностальгии. Это было лучше, чем Бангкок; это было круче, чем Маленькая Исландия; это было почти как оргазм — тот самый оргазм, который испытывает Смерть, когда становится Разрушителем Миров. Казалось, будто лимузин засунули в пресловутую аэродинамическую трубу и обработали пескоструйным аппаратом.

Черт побери, как это все знакомо.

— Опасность миновала, — немного неуверенно доложила Фамке некоторое время спустя. В самом деле, машину больше никто не обстреливал. Солдаты джанков куда-то подевались. Сам лимузин поменял свое положение в пространстве — теперь находился где-то в развалинах бетонной сторожевой будки. К удивлению Хеллборна, машина все еще сохраняла герметичность — число трещин заметно возросло, но ни одно из стекол так и не лопнуло.

— Опасность миновала, — повторила Солнышко.

— Я так не думаю, мэм, — осмелился возразить Артур.

Пассажиры одновременно обернулись к заднему стеклу машины и замерли, подобно пресловутой жене Лота.

Так и есть — классический атомный грибок, прямо над любимой фабрикой генерала Дюранда-Второго. Сорок килотонн, может быть сорок пять, решил Хеллборн. Неужели красные решили отомстить за Алису? К счастью, он не успел сказать это вслух.

— Генерал Дюранд выполнил свой долг, — в голосе Воллмэйкера прозвучало воистину неземное восхищение. — Секретный объект не достанется врагу.

"Какая фантастическая прелесть! Так значит, это не коммунисты бомбу сбросили?! Это мандрагорский фанатик сам себя подорвал?!!!"

Бедняжка Ида. Будем надеяться, что она успела отомстить. Что же касается остальных обитателей фабрики... Люди в белых халатах получили по заслугам, а индейские "морские свинки" избавились от мучений и дальнейшего рабства. Уж лучше так...

Хм. А ведь это не обязательно Дюранд — это Ида могла взорвать фабрику... Впрочем, какая теперь разница. Ее война закончилась. Наша война — наши войны — продолжаются.

Кроме гриба за окнами машины наблюдался легкий желтый туман — уже не такой густой, как в первые секунды после взрыва. Уже можно было различать отдельные предметы (как тот же атомный гриб) и делать предварительные выводы.

"Интересно, что это было? Уран? Плутоний? Нептуний? Америций? Калифорний? Антиводород?! Сянькинский бронзий?! 14-й изотоп серебра?!!!"

Воллмэйкер опомнился первым. Наверно, снова прочитал мысли Хеллборна.

— Мы должны немедленно убираться отсюда, — заявил "мушкетер". — Если это был стандартный заряд, через шесть часов мы начнем харкать кровью. Скорее, ищите газовые маски и аптечку!

Аптечка нашлась быстро, в ней даже оказались необходимые антирадиационные таблетки, которых хватило на всех. Похоже, мандрагорская служба безопасности была готова к такому развитию событий. Противогазы тоже — целых восемь штук в ящике под передним пассажирским креслом.

Фамке машинально попыталась завести машину — двигатель издал невнятное бурчание и заткнулся окончательно.

— Все на выход! — решительно объявил Воллмэйкер. — Быстрее, быстрее, время не ждет!

"Какого черта он раскомандовался? — возмутился было Джеймс, но тут же сообразил. — Все правильно. Он же начальник моей охраны (не путать с личным телохранителем), он отвечает за безопасность лорда-протектора, теперь он тут главный".

Оказавшись снаружи, Хеллборн первым делом снова повернулся к серому грибу на горизонте. Черт возьми, это было почти красиво. И в кои-то веки — при свете дня. Бомбы над Бангкоком или Маленькой Исландией в свое время сработали далеко за полночь. Во втором случае полночь была и вовсе полярной... Потом бросил взгляд в небо. Кажется, самолетов заметно поубавилось. Как и парашютистов. Не все пережили уничтожение Фабрики.

Тем временем Фамке проворно вскарабкалась на крышу лимузина, вытянулась во весь рост, приложила ладонь ко лбу и осмотрелась.

— Там, — сказала она, указывая свободной рукой поверх клубов дыма. — Целый бетонный ангар. Предлагаю пока укрыться в нем.

— Согласен, — кивнул Воллмэйкер. — Ведите нас, полковник.

Желтый туман рассеялся еще больше, справа и слева по курсу наблюдалось какое-то движение. Это были давешние джанактосы, сбитые с ног ударной волной. Похоже, и они пытались убраться подальше от эпицентра. Один из джанков, едва стоявший на ногах и шатавшийся, как последний пьяница, преградил мандрагорцам путь. Воллмэйкер хладнокровно застрелил его, даже не замедлив движения.

По дороге Хеллборн наклонился и подобрал винтовку одного из убитых охранников. Фамке последовала его примеру. "Королевские мушкетеры" и так были вооружены до зубов.

В ангаре царило чудом уцелевшее сумеречное освещение, а также стоял старый и полуразобранный самолет. Уроженцы Антарктики затаились в просторном пасажирском салоне и принялись строить планы на будущее.

"Интересно и важно понять — в чем вообще заключается цель этого налета?" — подумал Хеллборн.

Начало большого вторжения — джанки пытаются захватить плацдарм?

Пиратский набег — взорвать, поджечь, захватить трофеи и отступить?

Или это одно сплошное покушение на лорда-протектора и спасителя республики?

В таком случае, о сдаче в плен и речи быть не может. Вот будет весело, если его застрелят, как только увидят лицо, знакомое по сотням газетных статей и документальных фильмов.

Надо их опередить.

Кроме всего прочего, нельзя забывать, что "через шесть часов мы начнем харкать кровью".

Судя по всему, за стенами ангара больше не рвались атомные бомбы, но продолжали звучать автоматные очереди и приземляться парашютисты. Черт возьми, так не могло продолжаться бесконечно. С этим надо было что-то делать, и чем скорее, тем лучше.

Хм. Лучше ли? Стоит ли торопить события? Рано или поздно джанки должны заглянуть в этот ангар, они просто обязаны сюда заглянуть, ведь они были совсем рядом, они были везде...

— ВЕСТЕРЛИНГ БАНЗАЙ! — прогремело совсем рядом с воротами ангара. — Вестерлинг банзай!

Хеллборн встретился взглядом с Фамке, и они едва не прослезились от умиления. Жаль, оригинальный Рэймонд Вестерлинг этого не слышит!

Потом в ангаре появились трое. Они пока не могли видеть сидящих в засаде мандрагорцев, но Джеймс Хеллборн прекрасно их разглядел. Решение пришло сразу — это было простое решение, многократно опробованное, а потому самое верное.

— Цельтесь в голову, бейте одновременно, — шепнул он своим телохранителям.

Воллмэйкер и его коллеги послушно и безупречно выполнили приказ. Три выстрела слились в один, тройка джанкатосов повалилась на пол и образовала у входа бесформенную кучу тряпичных кукол. Несомненно, привлеченные выстрелами, в ангар ворвались еще четверо джанков — и полегли рядом со своими товарищами (троих снова поразили "мушкетеры", четвертого застрелила Фамке). После этого наступила тишина. Мандрагорцы терпеливо выждали целых две минуты — больше никто не появился. Очевидно, в ближайших окрестностях больше не было джанковских отрядов.

Очень хорошо, а что теперь? Возможно, они должны всего лишь затаиться в этом ангаре и дождаться своих — то есть мандрагорцев? Неужели все-таки диверсионный рейд? И достаточно переждать, пока джанкам надоест развлекаться и они отправятся домой?

"Через шесть часов..."

"Зачем я приказал стрелять им в голову?" — внезапно задумался Джеймс.

Ответ пришел раньше, чем он мог рассчитывать, при этом из неожиданного источника.

Один из убитых джанков нес на себе радиостанцию — и как раз в этот момент она затрещала и захрипела, а потом заговорила на забавном диалекте голландского с небольшой примесью японских слов. Язык джанков.

— Всем-всем-всем! Всем наземным отрядам Джанактоса в этом квадрате! Говорит вице-маршал Сиберг, командующий операцией! Солдаты, слушайте меня внимательно! Приказываю любой ценой очистить центральную взлетную полосу! Ищите в ангарах бульдозеры, грейдеры, любую тяжелую технику! Тогда мы сможем посадить самолеты и подобрать вас! Повторяю...

"Отличные ребята эти джанактосы, — подумал Хеллборн, — это так трогательно, как они пытаются спасти своих бойцов. Интересно, как бы поступили на их месте мандрагорцы?" — задумался Джеймс и тут же вспомнил:

"— Наши потери?

— Пятьдесят процентов.

— Отличная работа, Тим".

Отсидеться в ангаре? Черта с два! Мандрагорцы даже и не подумают сунуться в это пекло. Он знал про это, поэтому и приказал стрелять джанкам в голову. Хеллборн поднял глаза и встретился взглядом с Фамке.

— Маскарад? — только и спросила Солнышко.

— Маскарад, — кивнул лорд-протектор.

"Это мы прекрасно умеем, это у нас получается лучше всего".

Отличная у них униформа, констатировал Хеллборн, подбегая к куче свежих трупов. И больше всего мне нравится даже не бесформенный комбинезон из темно-синей мешковины (форму похожего цвета носили абиссинеры и моряки с бенгальского корабля "Тагор"), а защитная резиновая маска — дизайн которой заметно отличается от мандрагорского противогаза. Спасибо атомной бомбе — солдаты несомненно получили приказ усилить меры защиты. Теперь эти маски пригодятся нам. Для маскарада.

Так, этот противогаз поврежден, у этого тоже пуля в стекло попала... А остальные целы. Здесь пуля вошла между ремешками, и здесь тоже. Только кровь протереть (а можно и не протирать, так сойдет). Пять штук — в самый раз! "Хорошо, когда врагов так много, что их можно убивать с запасом", — подумал Хеллборн и первым принялся сдирать одежду с ближайшего трупа. Его телохранители прекрасно поняли дальнейший план без лишних слов. Офицер Мак временно занял позицию у входа, пока его товарищи занялись мародерством рядом с Хеллборном.

— Voilà une belle mort, — сказала фрекен ван дер Бумен, раздевавшая самого низкорослого из вражеских солдат.

— ??? — не понял Джеймс, и тогда она продемонстрировала трофей — под мундиром джанка скрывался аккуратно сложенный государственный флаг Японо-Нидерландского Союза, забавный гибрид старого голландского триколора и Восходящего Солнца. Очевидно, собирался водрузить его на местной Иводзиме, но не успел.

— Il est venu bien jeune se frotter à nous, — пробормотал Хеллборн. Он хотел что-то добавить про Дерево Свободы, но вовремя прикусил язык, потому что в этой вселенной его могли неправильно понять.

— Ты тоже читал этот роман? — удивилась Фамке.

— Будь я проклят! — воскликнул контр-адмирал. — Нет, разумеется, а ты?

— За кого ты меня принимаешь?!

Джеймс пожал плечами и ничего не ответил. Интересно, за что они сражались, подумал он, продолжая разоблачать "свой" труп. Быть может, как раз эти парни сражались за правое дело, в отличие от мандрагорских черномундирников и белохалатников...

"Сколько раз можно повторять, — простонал Внутренний Голос, — не твоя война!"

Не моя. Мозг давно это понял. Но сердце отказывалось понимать.

Один из убитых джанков оказался огнеметчиком. Когда переодевание завершилось, Фамке лично вооружилась огнеметом — эту честь она не могла доверить никому — и подожгла сваленные в кучу тела и сорванную мандрагорскую униформу. На всякий случай, запутать следы.

— Tut, man, one fire burns out another's burning, — повторяла она при этом.

"Один огонь теряется в другом".

Снаружи послышались новые голоса и топот армейских ботинок. Мандрагорцы обернулись к Хеллборну, ожидая от него инструкций.

— Кто-нибудь может говорить на их ублюдочном языке без акцента? — поинтересовался лорд-протектор, затягивая ремешки газовой маски. — У меня давно не было практики.

— Я справлюсь, милорд, — кивнул Воллмэйкер и выступил вперед.

— Здесь все в порядке?! — в ангар заглянул джанактос с целым созвездием на погонах и дюжиной головорезов за спиной.

— Так точно, мин херц! — рявкнул Волмэйкер. — В этом ангаре затаился отряд мандейцев, мы с ними разобрались. Больше ничего интересного, мы уже собирались уходить.

— Хорошо, капитан, — кивнул вражеский полководец. — Вы слышали приказ маршала?

— Так точно.

— Продолжайте искать нужную нам технику и гоните все к взлетной полосе. Вестерлинг банзай!

— Вестерлинг банзай! — и мандрагорцы снова остались одни.

Хеллборн добросовестно вслушивался. Действительно, забавный диалект, напоминает африкаанс, с отдельными японскими словами. Немного практики, и он мог бы его изобразить. Это знание может оказаться полезным, если он застрянет в этом мире надолго.

"Не "если, а "уже".

К черту. Будем решать проблемы по мере поступления. Голова забита какой-то ерундой, а нужно думать совсем о другом. Что делать прямо сейчас — и как выбираться отсюда?

Фамке тем временем копалась в офицерском планшете, снятом с одного из трупов. Развернула карту, принялась водить по ней пальцем.

— Предлагаю прорываться на юг, — сказала она вслух. — Например, по этой дороге.

"Три мушкетера" одновременно посмотрели на своего лорда-протектора. Хеллборн не мог видеть выражения их лиц под черной резиной противогазов, даже глаза за толстыми стеклами просматривались с трудом, но есть же еще язык тела, как бы говоривший, что им нравится этот план. Ну что ж, им лучше знать — они, в конце концов, аборигены.

— Да будет так, — важно кивнул лорд-протектор.

— Надо раздобыть какой-нибудь транспорт, — продолжала Рыжая.

Транспорт нашелся в одном из соседних ангаров — небольшой пикап аэродромного обслуживания. Очевидно, джанки не сочли его достойным внимания. Фамке нацепила трофейный флаг на антенну, Мак и Тим снова устроились на подножках, и машина поехала на юг прямо через летное поле, усеянное горящими обломками. Солдаты-джанактосы были повсюду, они продолжали заниматься своими делами — поджигать, разбирать трофеи, и даже расстреливать пленных мандрагорцев. Автомобиль изредка удостаивался любопытных взглядов, но никто и не подумал его остановить. Если машина под государственным флагом и с десантом в родной униформе куда-то направляется — значит, так и должно быть. Иначе и быть не может. Это армия, сынок.

Где-то в центре аэродромного поля машина внезапно остановилась.

— В чем дело? — поинтересовался Хеллборн.

— Смотрите, сэр, — только и ответила Фамке, указывая направо. Первый из транспортных самолетов джанков, "Мезокрепость", успешно совершил посадку и теперь разворачивался в конце взлетной полосы. К нему со всех сторон потянулись джанкатосы.

— Справишься с управлением? — лорд-протектор был сама краткость.

— Так точно, сэр, — в этот раз она даже не пыталась блистать остроумием в своем обычном стиле "я трахалась с главным инженером" или "если у этой штуки есть хвост, я заставлю ее взлететь — даже если это кошачий хвост".

— Тогда вперед.

— Быть может, не стоит, сэр, — Воллмэйкер в кои-то веки осмелился не согласиться с генеральной линией. — Это совсем новая модель...

— У нас в команде лучший пилот по эту сторону экватора, — перебил его диктатор. — Кроме "новой модели" у вас есть другие контраргументы?

— Никак нет, сэр.

— Тогда вы знаете, что должны делать.

Разумеется, одна "Мезокрепость" не могла вместить всех десантников. Кто успел — тот успел, кто опоздал — тот должен ждать следующего рейса. Поскольку мандрагорцы были на колесах, они оказались у трапа "Мезокрепости" в числе первых.

— Быстрее, быстрее! — орал один из пилотов, стоявший наверху и зачем-то размахивавший пистолетом. Парень, должно быть, хотел выглядеть крутым. — Все на борт! Не толкайтесь! Занимайте места! Еще, еще! Все, хватит! Назад! Назад, я сказал! У нас не хватит топлива! Дождитесь следующего самолета! Все, закрываю аппарель! Закрываю аппарель, черт бы вас побрал!!! Первый пилот, приготовься взлетать по моей команде!

— Вас понял, — ответил первый пилот через динамик, установленный где-то на потолке грузового отсека.

— Закрыто! Все, взлетаем! Взлетаем немедленно!!!

Хеллборн поудобнее устроился на металлической скамейке в одном из уголков трюма и перевел дыхание. Кажется, первый этап прошел успешно. Теперь нужно запастись терпением... Джеймс осмотрелся по сторонам. На борт поднялись все его сообщники, но в этой толчее мандрагорцы потеряли друг друга. Не страшно. Все предусмотрено.

Ждать пришлось недолго.

— Внимание! Личный номер 5678, подняться в пилотскую кабину. Повторяю, личный номер 5678, подняться в кабину.

Хеллборн так и сделал, потому что это был условный сигнал, а под номером "5678" подразумевался он сам и его мушкетеры.

Так, а где здесь пилотская кабина? Должно быть, где-то в носу самолета. Так оно и оказалось.

К массивной стальной двери Хеллборн и прочие мандрагорцы подошли одновременно. Переглянулись — Воллмэйкер решительно повернул ручку и первым переступил порог. Хеллборн, Мак и Тим последовали за ним и обнаружили в кабине традиционный пейзаж после битвы. Три трупа на полу, и первый пилот с приставленным к виску пистолетом, за рукоятку которого держится Солнышко. Пейзаж за стеклами был не менее банален — серые тучи и грязные облака.

— Заприте дверь, — велела Фамке и снова повернулась к пилоту. — Делай, что я сказала.

— Нет, — коротко выдохнул пилот.

Фамке спокойно пожала плечами и спустила курок. Сбросила труп с кресла и заняла его место.

— Устраивайтесь поудобнее, держитесь покрепче, — добавила она, щелкая рычажками на пульте управления.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Хеллборн, прыгая в кресло второго пилота. Мушкетеры тем временем расселись в свободных креслах стюардов и бортинженера.

— Держите штурвал, милорд, — сказала Фамке. — Мне необходима ваша помощь, сама я не справлюсь. Сейчас мы будем сбрасывать груз.

— Груз? — машинально переспросил лорд-протектор.

— Надо проделать это одновременно, — задумчиво пробормотала Солнышко. — Тогда они не успеют отреагировать...

— О чем ты?!

Она не ответила, только продолжала играться с тумблерами и кнопками.

— Сейчас, сейчас... — бормотала она. — ДА! — и резко потянула штурвал на себя.

Хеллборн почувствовал, что тонет в кресле — неудивительно, потому что самолет задрал нос и встал почти вертикально, как будто собирался лететь в космос. При этом он продолжал лететь вперед.

— Я не знал, что такое возможно... — прошептал у него за спиной потрясенный Воллмэйкер.

"Да, крошка, да!!! Лучший пилот по обе стороны экватора!!! Лучший пилот по эту сторону марсианской орбиты!"

Примерно три минуты спустя Фамке ван дер Бумен вернула самолет в нормальное положение.

— Одновременно, — в который раз повторила она. -Поднять нос и открыть аппарель. Эй, ребята, проверьте грузовой отсек. Возможно, не всех унесло за борт.

— Милорд? — разумеется, Воллмэйкер должен был получить подтверждение у своего господина.

— Делайте, что она сказала, — небрежно кивнул Хеллборн, даже не повернувшись в его сторону.

— Будет исполнено, — мушкетеры скрылись за дверью.

— Они собирались лететь на запад, у них секретный аэродром подскока где-то в Болив... — Фамке прикусила язык. В этой вселенной никто никогда не слышал про Симона Боливара. Впрочем, посторонних в кабине не оставалось, поэтому никто не заметил ее оплошности. — В Альто-Перу. Мы уже оторвались от основной эскадры, теперь повернем на юг. До Антарктике не дотянем, поищем мандрагорскую полосу где-нибудь в Аргентине.

— Не Аргентина, — машинально уточнил Хеллборн. — Генерал-капитанство Новые Западные Фолкленды.

— Новые Западные Фолкленды, — послушно повторила Фамке. — Мне следовало уделять больше времени изучению местной политической географии. Некогда. Я только что убила сто с лишним человек, и довольно грязным способом, — невпопад добавила она.

— Я готов взять этот грех на себя, — проворчал Хеллборн.

— Как-нибудь в другой раз. — Фамке прикусила губу. — Я их ради тебя убила. Я и больше убью, если потребуется. Это было так трогательно — как джанки спасали своих. Даже мы не всегда так поступали — напротив...

Хеллборн не знал, что на это ответить, но ему и не пришлось — в кабину вернулся Воллмэйкер.

— Только один парень успел зацепиться, — доложил он. — Мы разобрались с ним.

— Отличная работа, коммандер, — как можно более хладнокровным тоном выдавил из себя диктатор Мандрагоры, Южной Америки и прочая. прочая, прочая.

Он должен бы играть свою роль.

* * *

До Аргентины — то есть до Западных Фолклендов — добрались без приключений. Только в окрестностях бывшего аналога Буэнос-Айреса (его тоже закатали в уран и бетон) на перехват поднялись мандрагорские истребители. Правда была слишком невероятной, поэтому Хеллборн представился по радио как вражеский перебежчик, желающий капитулировать. Сработало — мандрагорцы не стали сбивать "Мезосферную крепость" и позволили ей приземлиться на скромной полосе за городом.

Успешно севшую машину тут же окружили солдаты в черных мундирах. На пассажиров нацепили наручники и под конвоем доставили в кабинет какого-то важного генерала. Генерал щеголял в полевой униформе. Над левым нагрудным карманом его рубашки — там, где англосаксонские солдаты с доброй дюжины альтернативных планет обычно крепят нашивку с фамилией, красовалась только буква "Х". Или это была латинская цифра "10"? Номер дивизии что ли? Неважно.

— Генерал, вы знаете, кто я такой? — лениво поинтересовался Хеллборн.

Судя по выражению лица, генерал "Икс" или как его там, сразу узнал своего господина. Но в ответ прозвучало нечто неожиданное:

— Я вижу перед собой только грязного шпиона джанков. Майор, — генерал Икс повернулся к стоявшему у него за спиной молодому офицеру. — Отведите этих ублюдков во двор и расстреляйте. У нас нет времени с ними возиться.

— Генерал, вы с ума сошли, — вскинулся Хеллборн. — Что вы себе позволяете...

— Заткнись! — рявкнул Икс. — Майор, исполняйте приказ! Немедленно!!!

Но майор не торопился — он тоже узнал диктатора, и потому не спешил выполнить опасный приказ.

— Ничего не понимаю, — признался Джеймс. — Зачем вы это делаете? Хотя догадываюсь. Решили устроить маленький путч? Чертовы мандрагорцы. Предательство у нас в крови...

— Майор, исполняйте приказ!!!

Молодой офицер нерешительно шагнул вперед.

— Подполковник, — повернулся к нему Хеллборн. — Арестуйте этого предателя. Ваш лорд-протектор и верховный главнокомандующий приказывает вам.

— Майор!!!

— Полковник!!! Бригадный генерал! Эээ... Генерал-майор?

Молодой мандрагорец наконец-то решился — Хеллборн не успел глазом моргнуть, как новоиспеченный генерал-майор выхватил пистолет и выстрелил своему командиру точно в висок. Генерал Икс с грохотом рухнул на пол.

— Отличная работа, — кивнул Хеллборн. — Теперь снимите с меня наручники.

"Генерал-майор" торопливо выполнил приказ, но теперь уже сам не успел моргнуть глазом — едва наручники упали на пол, как Хеллборн отобрал пистолет у одного из конвоиров и выстрелил майору в лоб.

— Жадные предатели мне не нужны, — добавил диктатор, повернувшись к солдатам конвоя. — Мне нужны преданные люди. А теперь... Я должен немедленно связаться со столицей! И самолет — я должен вернуться в Антарктику. Горячий ужин! Чистую одежду!!! Мне и моим телохранителям!!! Вперед, исполнять приказ!!!

Потрясенные солдаты со всех ног бросились прочь. Хеллборн тем временем спокойно переступил через трупы жадных предателей и развалился в кресле покойного генерала.

Эх, хорошо быть королем!

А диктатором — еще лучше!

==================================

Глава 30 — Из холода в холод -

"— Помогите мне скорее одеться, — сказала Нора, — и не спрашивайте ни о чём. Вы скоро всё узнаете".

Александр Беляев, "Продавец воздуха".

* * *

В аэропорту Мандрейк-сити его снова встречал почетный караул, черные лимузины и мотоциклисты в белых перчатках. Да, и еще лейтенант Дж. Джордан.

— Леди Патриция просила передать — ваше присутствие срочно требуется в генеральном штабе, — доложил Джордан. — Дело государственной важности, сэр.

"Не послать ли их к черту?" — равнодушно подумал Хеллборн. — "В конце концов, диктатор я или нет?"

Нет. Нельзя. Не сейчас. Особенно сейчас, когда он снова очутился в тупике.

— Хорошо, поехали.

И они расселись в лимузине согласно традиционному боевому расписанию — Фамке по левую руку, Воллмэйкер рядом с водителем, Мак и Тим на подножках. На "адмиральском" месте на сей раз сидел Джордан. Интересно, кто будет сидеть там завтра?

Если завтра наступит.

— Надеюсь, я не опоздал? — машинально поинтересовался Джеймс, входя в зал совещаний, куда его провел тезка-Джордан. Похоже, опоздал. Практически все места за овальным столом заняты. Он что, должен стоять? И, между прочим, а почему все остальные офицеры встали, как только он появился в зале?..

"Проснись, Джеймс!"

— Прошу садиться, дамы и господа, — пробормотал Хеллборн и занял председательское кресло во главе стола, не сразу им замеченное. Он просто не привык сидеть на таких местах. Самое время привыкать. Джеймс устроился поудобнее и осмотрелся. Ну что ж, еще один приступ дежа вю. В таком же зале он встечал первый день бенгальской войны — за миллиарды световых плоскостей отсюда, в родном Новом Альбионе.

— Итак, кто первый докладчик? — рискнул уточнить Хеллборн и не прогадал. На дальнем конце стола поднялся незнакомый ему офицер. Как хорошо, что мандрагорцы пришивают свои фамилии над левым карманом мундира. — Генерал Старгейтс? Прошу вас.

Один за другим полководцы Мандрагоры докладывали о положение дел на фронтах и своих ближайших планах на будущее. В голове у Хеллборна принялась складываться картинка. Это как раз то, о чем говорила Патриция перед его отлетом. Большое наступление. Решительный удар, должный если и не завершить войну, то как минимум значительно приблизить победу. Победу Мандрагоры.

Что ему до Мандрагоры? Что ему Гекуба?... Особенно теперь.

Лишь однажды Джеймс оживился. Очередной генерал ВВС рассказывал про успехи авиаразведки и аэрофотосъемки, когда был бесцеремонно перебит диктатором:

— У вас есть фотографии с атолла Алисы?

— Прошу прощения, сэр? — растерялся генерал.

— Атолл Алисы, — повторил Хеллборн. — Я хочу полюбоваться на последствия нашего атомного удара. У вас есть такие снимки?

"Если нет — прикажу вывести во двор и расстрелять, — Джеймс на мгновение зажмурился от сладкого предвкушения. — Диктатор я или нет?!"

Генералу повезло — у него были фотографии с Алисы.

Отличное качество, дорогая цветная пленка, высочайшее разрешение, профессионально оценил предложенные снимки Хеллборн. Вот здесь, у южного пляжа, пристал к берегу экраноплан с гурками на борту. Вот тут, на северо-восточном берегу острова, в гранитной скале, скрывался злополучный транспондер...

Нет больше скалы. И северо-восточного берега тоже нет. Только один огромный кратер, рукотворная лагуна. Разумеется, портал между мирами не был привязан к топографии. Но это не имеет значения. Энергия атомного взрыва почти наверняка уничтожила его. Джеймс Хеллборн не сомневался в этом — благо имел честь наблюдать несколько прецедентов.

Итак, эта дорога закрыта окончательно и бесповоротно. Поэтому...

Поэтому самое время принимать решение.

— Спасибо, генерал. Кто следующий?

Последний адмирал завершил свою речь, и в комнате воцарилось молчание. Моя очередь, понял калиф-на-час-Хеллборн. Они ждут моего решения. Я должен принять окончательное решение, отдать главный приказ, и все такое.

— Всем спасибо, леди и джентльмены, — громогласно объявил Джеймс. — Я принял к сведению ваши слова и пожелания. Мы встретимся снова... — Хеллборн помедлил, — завтра, ровно в полдень. Тогда мы окончательно скоординируем наши планы и перейдем к решительным действиям. Завтра, ровно в полдень, — твердо повторил лорд-протектор. — К сожалению, в этой комнате не хватает нескольких человек, чьи доклады я должен выслушать, прежде чем смогу дать окончательный ответ на прозвучавшие здесь вопросы. Всем спасибо, все свободны.

На лицах некоторых гостей отразилось неприкрытое удивление — вне всякого сомнения, не такой ответ они ожидали услышать от своего вождя. Но задавать новые вопросы или вступать в споры никто не собирался. Один за другим мандрагорские полководцы собирали свои бумаги, козыряли на прощание и скрывались за дверью.

Последней выходила Патриция. Она явно медлила, как будто считала, будто совещание еще не закончено.

И Хеллборн не обманул ее ожиданий.

— Мисс Бладфильд, задержитесь, пожалуйста.

Она прикрыла дверь и вернулась на свое место — по правую руку от кресла диктатора.

— Ничего не понимаю, Джеймс. Что это значит? О каких людях идет речь? Ты узнал что-то новое во время своей отлучки?

— Да, узнал, — подтвердил Хеллборн. — Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Устраивайся поудобнее. Разговор будет долгим.

— Разговор? — Патриция изобразила недоумение.

— Понимаешь, — решительно начал калиф-на-час, — я не совсем тот Джеймс Хеллборн, которого ты когда-то знала. Я совсем другой Джеймс Хеллборн...

И он рассказал ей всю правду. Про альтернативные миры, порталы, далекие планеты и заблудившихся путешественников.

В продолжение рассказа Хеллборн внимательно следил за ее лицом. Недоумение, недоверие, удивление, шок. Предсказуемая реакция. Один или два раза Патриция даже улыбнулась. Джеймс ждал, что она сейчас рассмеется, но этого не произошло. Поверила? Неужели поверила?

Быть может, она поверила потому, что тоже знает правду? И знает, как найти дорогу?!

— Я больше не могу притворяться, — завершил он свой рассказ. — Я больше не могу и не имею права играть в эту игру и водить вас за нос. Я отчаялся, и поэтому решил рассказать все. Если ты что-то об этом знаешь... Если ты знаешь, где находится ближайший портал — ты должна указать мне на него. Тогда я смогу вернуться домой, а ты — получить мое место, без лишнего шума и риска. Больше того, — рискнул продолжить Хеллборн, — Новый Альбион и Мандрагора могут быть полезны друг другу. Подумай, сколько обоюдной пользы мы могли бы извлечь из такого сотрудничества...

— Пойдем, — Патриция буквально вскочила на ноги и решительно направилась к двери.

— Куда? — удивился такой прыти Хеллборн. Неужели...

— Увидишь, — спокойно отвечала она.

Неужели она готова показать дорогу?!

Дверь — коридор — лифт — машина — дорога — Черная Пирамида — коридор — лифт — коридор — бронированная дверь.

Большую часть дороги они молчали. Патриция явно не собиралась ничего рассказывать прежде времени, а Джеймс не осмеливался задавать лишние вопросы. Боялся спугнуть удачу.

"Стареешь, Джим. Становишься не только сентиментальным, но и суеверным".

— Вот мы и пришли, — объявила Патриция.

— Что это за место? — не сразу понял Джеймс Хеллборн. Хм. Светлая комната, повсюду белая кафельная плитка, блестящие металлические шкафы — и холод. Да, холод. Слишком холодно здесь. Даже по меркам Нового Альбиона.

Черт побери, это же морг. Точно, морг. Почти такой же, как в подвалах Центрального управления секретной службы. Рабочее место Патрика Флинна и последнее пристанище Роберта Спринга.

Предпоследнее пристанище, если быть совсем точным. Последним пристанищем капитана Спринга стало военное кладбище на окраине Дракенсберга...

Ради Бога, о чем он думает?! Какое кладбище?! Зачем Патриция привела его в морг?!

— Сейчас увидишь, — спокойно сказала она, как будто прочитала его мысли. Генерал Бладфильд направилась к ближайшему шкафу, открыла дверцу и выдвинула поднос. Разумеется, это был холодильник, в котором обычно хранят трупы. Ведь это же морг. На подносе несомненно лежал труп. Чей? — неизвестно, ведь он был прикрыт простыней — немедленно отброшенной в сторону.

— Узнаешь? — сладко улыбнулась Патриция.

Джеймс Хеллборн узнал — и ему стало совсем холодно. Это лицо невозможно было не узнать — даже обожженное и изуродованное.

— Его нашел экипаж одной из наших подводных лодок, на одном из атоллов к западу от Алисы, — продолжала Патриция. — Они вернулись в Дракенсберг вчера, и капитан сразу заявился ко мне на доклад. Представляешь, этот мерзавец решил, что ему положена какая-то награда! — продолжая рассказ, мисс Бладфильд открыла соседний холодильник. — Между прочим, вот и он. А вот и его старший помощник. Штурман, старший инженер, судовой врач... — Патриция продолжала открывать холодильники. — Здесь все, кто видел этот труп. Впрочем, я все равно приказала расстрелять весь экипаж субмарины. На всякий случай. Такую тайну никому нельзя доверять.

Джеймс Хеллборн оторвал свой взгляд от очередного открытого холодильника и повернулся к первому трупу.

Это был труп Джеймса Хеллборна. Надо полагать, того самого — мандрагорского шпиона, который притворялся диссидентом и борцом за мир. Как и следовало ожидать, он не выжил. Неожиданным оказался тот факт, что его все-таки нашли — много дней спустя, в сердце океана, в самый разгар грандиозного сражения.

— Я сразу поняла, что с тобой что-то не так, — говорила Патриция. Так долго молчавшая, она решительно не собиралась молчать сейчас. — Странные речи, странное поведение, странная реакция на отдельные вопросы. Еще и это ухо. Допустим, ты много лет провел под прикрытием, давно не был дома... но все равно, все это было очень странно и подозрительно. Это тело, — она кивнула на мертвого двойника, — стало первым ключом к разгадке. Твой рассказ окончательно поставил все на свои места. Знаешь, я тебе верю. В архивах нашей секретной службы есть несколько любопытных докладов, которые подтверждают твою историю. Увы, ничем не могу тебе помочь. Все эти истории о пришельцах из других миров — дела давно минувших дней. Понятия не имею, где можно найти нужный тебе портал, и вряд ли кто-нибудь из нас — из мандрагорцев — знает. Так что извини, Джеймс — или как тебя там зовут на самом деле...

— Это мое настоящее имя, — машинально ответил Хеллборн.

— Неважно, — пожала плечами Патриция, — похоронят тебя все равно в безымянной могиле. Если вообще. Обычно мы растворяем ненужные трупы в кислоте.

— Ненужные трупы? — переспросил непонимающий альбионец.

В ее руке появился пистолет.

— Вот здесь остался один свободный холодильник. Полезай туда, Джеймс.

— Но почему... за что?! — изумился Хеллборн. — Я тебе не враг!

— Ты слишком зажился на этом свете, — с подкупающей искренностью объяснила Патриция. — Ты вообще не должен был возвращаться. Ни тогда, на трофейном бенгальском корабле, ни тем более сегодня. Черт побери, джанкам доверять нельзя. Эти красные ублюдки все испортили.

— Это ты подстроила нападение! — понял Джеймс.

— Разумеется. Но мы теряем время, — она взмахнула пистолетом. — Давай, полезай в холодильник. Знаешь, я передумала. Его, — она снова кивнула на обгоревший труп двойника, — мы растворим в кислоте. А тебя, целого и неповрежденного, положим в ледяной мавзолей. Как древнего антарктического героя. Рядом с адмиралом Мартином. Вы будете отлично смотреться рядом. Ну, чего же ты ждешь?

"Ты не с тем связалась, девочка. Я пока еще не умер, и я еще кое-что могу".

Изобразив на лице тупую покорность и полную подавленность, он сделал несколько шагов навстречу холодильнику. Остальное было делом техники и решимости. Перехватить ее руку с пистолетом — сделать подножку — ударить лицом в нос — забросить ее в холодильник — захлопнуть дверь — задвинуть засов — перевести дыхание.

Она сделала ту же ошибку, что и Вильгельмина Адачи — там, в католическом госпитале в Дакке. Впрочем, Вильма не знала всей правды. Она думала, что имеет дело с безобидным философом. Похоже, Патриция тоже не знала всей правды. Или на секунду забыла только что открывшуюся ей правду. Подумала, что все еще имеет дело с мандрагорским Джеймсом Хеллборном. А он вряд ли был сильным бойцом. Иначе бы не закончил свой путь таким скучным и позорным образом.

БУММ! — неожиданно прозвучало прямо над ухом Хеллборна — над уцелевшим ухом. БУММ!

"Что это?" — не сразу понял Джеймс.

БУММ!

Черт побери, да это же из холодильника. Это Патриция. Она пытается выбраться.

БУММ!

Она стреляет в дверь, наконец-то сообразил Хеллборн, увидев, как на двери холодильника образуется очередная выпуклость. БУММ! Еще одна. БУММ! Забавно, кому пришла в голову мысль поставить в этом морге бронированные холодильники? БУММ! У нее когда-нибудь кончатся патроны?! БУММ! БУММ! БУММ!

И тишина.

Хеллборн осмотрелся по сторонам, нашел на одной из стенок холодильника регулятор температуры и повернул его на полную мощность. Сто пятьдесят градусов Кельвина. Мы находимся глубоко под землей, в альбионской вечной мерзлоте, к чему такие расходы электричества?..

"Не мне судить".

Джеймс Хеллборн аккуратно закрыл остальные холодильники и покинул морг. Когда он переступал порог, за его спиной царила тишина.

Мертвая тишина.

Глава 31 — Посол Советского Союза -

"В зале произошло движение, для посла очистили место; все с любопытством ждали появления герольда,

которого мятежные жители Льежа осмелились послать к такому высокомерному и гордому государю,

как герцог Бургундский, да еще в такую минуту, когда он имел полное основание особенно гневаться на них".

Вальтер Скотт, "Квентин Дорвард".

* * *

Прекрасно, все просто прекрасно.

Еще один тупик. Если даже Патриция, один из самых высокопоставленных офицеров и чиновников Мандрагоры, ничего не знала...

А что, если знала — но не пожелала открыть правду?

А смысл? Мертвецы не лгут. То есть, в данном случае, мертвецам не лгут. Нет смысла. Могла бы и сказать напоследок — все равно она собиралась заморозить меня в холодильнике.

Так или иначе, Патриция уже ничего не расскажет.

Что делать? Куда бежать?

До вечера еще далеко. Для начала стоит вернуться в личный кабинет протектора — в бывший кабинет Мартина — в мой кабинет, а там видно будет. Пока существует такая возможность, надо находиться в центре событий и держать руку на пульсе. Любая информация может оказаться полезной. Решено. В кабинет.

Джеймс Хеллборн так и сделал.

Остаток дня пролетел незаметно. Какие-то люди приходили к нему на прием, секретари приносили какие-то бумаги... Увы, ничего интересного или полезного. Однажды позвонил заместитель Патриции — пришлось соврать, будто она срочно отправилась на секретное задание. И на всякий случай усилить охрану из "черных вертолетчиков". Последнее приключение показало, что им вполне можно доверять. Больше никому. Вряд ли Патриция готовила новый заговор против главы государства в полном одиночестве. Но кого хватать и расстреливать? Кому поручить расследование? Разве что опять "черным вертолетчикам". А стоит ли?

Нет, не сейчас. Надо выбираться отсюда. Чем раньше, тем лучше. Завтра в полдень новое совещание, наступление, война...

А смысл?!

Черт побери, а если он и в самом деле застрял в этом мире навсегда?! Как жить дальше?

Продолжать играть роль диктатора? Как долго? Сможет ли он? Справится ли он? После всего того, что Джеймс Хеллборн узнал в последнем путешествии... Хороший человек должен знать границы своих возможностей. Джеймс Хеллборн всегда пытался быть хорошим человеком. Нет, это не для него.

Тогда что?

Перебежать обратно к бенгальцам?

Неплохой вариант.

Полежать в госпитале. Снова прикинуться мыслителем и миротворцем. Вести жизнь рядового гражданина...

Нет, не выйдет. Да и поверят ли ему, если вспомнить, как закончилась его последняя встреча с джанками? А даже если и поверят — мандрагорцы не простят. Подошлют еще несколько наемных убийц вроде Вильмы Адачи. Он не сможет бесконечно прятаться. Физиономия Джеймса Хеллборна слишком известна аборигенам этого мира.

Пластическая операция? Скажи еще — "программа по защите свидетелей"! Черт побери, о чем я думаю. не об этом надо думать...

— Господин протектор? — в очередной раз побеспокоила его секретарша. — К вам посол СССР. Вы сможете ее принять?

Надя Стеллер? Зачем? Ах, да, идет война, русские сатанисты обещали поддержать Мандрагору, но почему-то медлят. Возможно, Надя хочет об этом поговорить. Не стоит ей отказывать. Пока я сижу в этом кабинете, надо играть роль. В том числе искать новых союзников для государства — роль главы которого я играю.

Этим вечером Надя сменила вечернее платье на мундир. Как будто собиралась на войну. Возможно, так оно и было. Разумеется, мундир был черным. Все любят черные мундиры — не только фашисты и тиранисты.

— Госпожа посол? Добро пожаловать, очень рад вас видеть! Какими судьбами? — Джеймс Хеллборн понимал, что его улыбка выглядит фальшиво, но ничего не мог с этим поделать. Вдохновения не хватало. Весь пар сегодняшнего дня ушел в поединок в морге.

— Джеймс, к чему эта официальность? — улыбнулась в ответ (совсем не фальшиво) Надежда Стеллер. — Мы ведь старые друзья!

Вот и еще одна ошибка. "Странное поведение", как сказала дважды покойница Патриция. Не хватало еще, что бы и Надя что-то заподозрила.

— Noblesse oblige , — виновато пробормотал Хеллборн. — Положение обязывает. Я теперь слишком официальное лицо. Но не будем о грустном. Чем обязан? У тебя какое-то официальное дело, или ты просто решила навестить старого друга?

— Решила навестить старого друга по официальному делу, — предсказуемо ответила Надя, опускаясь в предложенное кресло. — Совмещаю приятное с полезным. Строго говоря, дела как такового не существует, но не исключено, что мы придем к нему по итогам разговора.

— Не понимаю, — осмелился признаться калиф-на-час, возвращаясь на свое место за массивным письменным столом.

— Неудивительно, — усмехнулась собеседница. — Ты всегда был туповат. Давно мог бы догадаться. Я же говорю — пришла навестить старого друга.

В кабинете лорда-протектора воцарилась тишина. Мертвая тишина. Почти как в морге.

— Это ты, — наконец-то выдавил из себя Джеймс Хеллборн.

— Разумеется, это я, — кивнула она и снова улыбнулась.

— Ты — настоящая, — прошептал потрясенный альбионец.

— Разумеется, я настоящая, — Надя явно наслаждалась моментом.

— Оригинальная Надежда Стеллер, — уточнил он. — Из моего мира.

— Наконец-то, Джеймс! Аллилуйя! Последняя точка над "и"! — незваная гостья захлопала в ладоши. — Браво. Бинго! У нас есть победитель!

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Хеллборн, одновременно нащупывая пистолет в кармане брюк.

— Пришла позлорадствовать, разумеется, — ответила Надя. — Мне нравится смотреть, как ты мечешься из угла в угол.

— И только? — не поверил Джеймс, переложив пистолет на колени. Если что — можно будет выстрелить прямо через переднюю стенку письменного стола. — Ты ведь не собираешься убивать меня или что-то в этом роде?

— Ни в коем случае! — возмутилась госпожа Стеллер. — Как ты мог такое подумать?! Нет, Джеймс, я не собираюсь тебя убивать. Ни за что. Я давным-давно отказалась от этих планов. Живи долго, Джеймс. Я хочу, чтобы ты жил долго — и страдал каждую минуту. — Она перешла на торжественный шепот. — Мне нравится смотреть, как ты страдаешь. Вот как сейчас, например. Зверь, загнанный в ловушку и не способный найти выход.

— А я в ловушке? — как можно более небрежным тоном поинтересовался Хеллборн.

— Разумеется, — кивнула она, убежденная в своей правоте. — И не пытайся уверить меня в обратном. Я внимательно следила за тобой. Как ты прибыл сюда? Через портал на Алисе, верно? Но его больше нет. А другой портал ты так и не нашел. Твое путешествие на север закончилось пшиком. А тут еще и бремя власти пытается тебя раздавить, — усмехнулась Надя. — Кстати, куда подевалась Патриция? Вы вместе покинули Генеральный Штаб, а потом она куда-то запропастилась. Подозреваю, что вы не нашли общий язык. Что будет завтра, Джеймс? Война, враги, новые заговорщики — "все, все на короле!" Или, как говорят у нас в России -"тяжела шапка Мономаха". Эта шапка раздавит тебя. А я буду смотреть и наслаждаться твоими мучениями.

— Нет ли здесь противоречия? — уточнил Хеллборн. — Ты ведь хочешь, чтобы я жил долго? Но если мандрагорская корона раздавит меня...

— Да, я хочу чтобы ты жил долго, — согласно кивнула Надя. — Жил и мучился. Но если ты погибнешь в процессе очередного м_у_ч_е_н_и_я — кто я такая, чтобы этому помешать?

— Давно ты здесь? — Джеймс рискнул сменить тему.

— Семнадцать лет, — поведала госпожа Стеллер. — Начинала примерно так же как и ты. Нет, не в том смысле, я вовсе не стала главой государства — просто заменила своего погибшего двойника. Здесь тоже была большая война. На войне люди быстро растут в чинах — если выживают. Нам ли не знать.

— Нам ли не знать, — охотно согласился Хеллборн.

— И вот я здесь. Полномочный и Чрезвычайный Посол. Конечно, это не так увлекательно, как быть диктатором, — усмехнулась она, — но меньше головной боли и не так опасно.

— Ты тоже прибыла в эту вселенную через атолл Алисы? — как бы между прочим уточнил Джеймс.

— Нет, — хитро улыбнулась Надя. — И не надейся, я не назову тебе адрес. Ни за что на свете.

— Ты уверена? — в свою очередь улыбнулся Хеллборн. — На случай, если ты забыла — я властелин этой страны. Полноправный и абсолютный. Стоит мне моргнуть — и тебя бросят в ближайший подвал секретной службы. И ты расскажешь мне все, понимаешь? Все.

— Ты можешь попробовать, Джеймс, — оскалилась она. — Ты можешь попробовать — и потерпишь неудачу. Ты хорошо меня знаешь. Я скорее умру, чем открою тебе эту тайну. И я буду умирать с улыбкой на губах — потому что буду знать, что после моей смерти ты навсегда останешься в этом проклятом мире, где тебе придется страдать. Ты мне веришь, Джеймс? Я тебя когда-нибудь обманывала?

— Хм, — задумался лорд-протектор. — Восемнадцать лет назад ты обещала меня убить...

— Неправда! — рассмеялась Надя. — Ничего подобного. Я прекрасно помню свое обещание — слово в слово. "Берегитесь, мистер Хеллборн. Если вы солгали мне — с этого самого дня почаще оглядывайтесь назад. Потому что если вы солгали мне, то в один прекрасный день я могу оказаться у вас за спиной" — вот что я сказала тебе. Так оно и случилось, помнишь?

— Помню, — неохотно признался Хеллборн. — Но это было давно и неправда. Тогда как сегодня... Есть и другой способ, — оживился он. — Под моим началом — Мандрагорская секретная служба, самая мощная разведка этой вселенной. Я пошлю по твоему следу всех самых лучших агентов. Они изучат твою жизнь на этой планете под микроскопом. Каждый шаг, каждый поступок, каждое слово. И рано или поздно они найдут точку, в которой ты пересекла границу между мирами. Они найдут врата.

— Неплохо, Джеймс, очень хорошо, — одобрила она. — Это гораздо лучше, чем пытать меня в подвале. Но лишь на самую капельку лучше. Сам подумай. На поиски уйдут годы. Большую часть поисков предстоит вести в России. А Россия — это не просто далекая страна. Это агрессивная химическая среда, враждебная ко всем чужакам. Особенно здешняя, сатанинская Россия. Если хотя бы одного агента схватят, и он заговорит — пиши пропало. Тайна перестанет быть тайной. И ты получишь нового опасного врага в лице русских сатанистов. Смертельного врага, Джеймс. Так что придумай что-нибудь получше.

— Я могу совместить оба варианта, — предложил коварный альбионец. — Бросить тебя в подвал и одновременно отправить агентов по твоим следам.

— То есть умножить недостатки первого варианта на недостатки второго, — фыркнула Надежда. — Провальный план в квадрате.

Хеллборн не спешил отвечать, поэтому Надя продолжала:

— Семнадцать лет, — повторила она. — Но я не сидела здесь безвылазно. Время от времени я посещала другие альтернативные планеты — или возвращалась в наш с тобой родной мир, где продолжала наслаждаться твоими страданиями. Я все видела. Все эти новые вторжения, раз за разом разрушавшие твой дом. Твой дом горел, и этот пожар согревал меня. И я все знаю. И про Вирджинию, и про болезнь Мэгги, и про того мальчика — как его звали?

— Не играй с огнем, Надя, — Хеллборн потемнел лицом, а его голос превратился в альбионский вечный лед. — Не гневи Создателя. Быть может, я виноват перед тобой, но Вирджиния, Мэгги и все остальные — они ни в чем перед тобой не провинились.

— Мой брат тоже ни в чем не провинился! — вспыхнула Надежда. — Но ты все равно его убил. А меня ты заставил страдать. Dolg platezhom krasen, Джеймс, — она произнесла эти слова по-русски.

— Ты снова хочешь вернуться к этому разговору? — еще больше нахмурился Хеллборн. — Ты хочешь отомстить всем солдатам, которые случайно убили твоих друзей или близких на войне?

— Знаешь, — задумчиво сказала она, и ее глаза как-то странно затуманились, — однажды я задала точно такой же вопрос одному парню в другом мире. Он жил в стране, которая называлась Индоокеания. Приходилось слыхать?

— Продолжай, — насторожился Джеймс.

— Он был полицейским, детективом, работал в Порт-Миссоне, — охотно принялась рассказывать Надя. Как будто давно и специально готовила рассказ как раз для такой встречи. — Союзники проверили его, признали чистым и разрешили остаться на службе во время оккупации. Но мой индоокеанский приятель занимался не только своими прямыми служебными обязанностями. Он вел собственное расследование. Он хотел найти убийц своего брата. Понимаешь, его брат погиб на войне. Тогда я и спросила его — неужели он действительно собирается отыскать того самого драконского солдата, который выстрелил в его брата — и отомстить? "Нет", — ответил детектив. — "Будь его убийцей простой драконский солдат, я бы не стал его искать. Бог ему судья. Но его убили не драконцы. Его убили не враги. Его убили кто-то из своих. Его предали собственные товарищи. Предали и убили. А предателей я прощать не собираюсь". Вот такая история.

— И где мораль? — поинтересовался Хеллборн. — В чем заключается глубокий смысл этой несомненно поучительной истории?

— Мораль заключается в том, что убийцу найти не удалось, — сообщила Надя. — И знаешь, почему? Потому что преступник вернулся на свою родную планету. Между прочим, — небрежно добавила она, — убитого звали Патрик Мак-Диармат. Знакомое имя, Джеймс?

"Еще бы".

— Ты собираешься судить меня за все мои поступки во всех мирах?! — огрызнулся Хеллборн. — Патрик Мак-Диармат получил по заслугам. Он не был невинным барашком. И уж точно он не был моим товарищем. Твой детектив все перепутал. Патрик Мак-Диармат получил по заслугам, — повторил Джеймс. — Этот мерзавец собирался использовать меня, использовать и выбросить.

— Если ты ни в чем не виноват, — прищурилась она, — почему ты все время оправдываешься?

— Да, кстати, твой братец тоже заслужил пулю, — Джеймс Хеллборн закусил удила и уже не мог так просто остановиться. — Если ты забыла, он заковал меня в наручники и конвоировал в подвалы вашего распрекрасного СМЕРШа, где меня ждали допросы, пытки и весьма вероятная смерть. Поэтому я и убил его. Что ты на это скажешь, Надя?!

— Ты пытаешь сделать мне больно, — спокойно сказала она, — но только напрасно сотрясаешь воздух. Боль — это обоюдоострое оружие. Она давно притупилась на моем конце. И стала острее булатного дамаска на том конце, который направлен в твою сторону!

— Сколько пафоса, — усмехнулся Хеллборн. — Побереги пафос, Надя, он тебе еще пригодится. Лучше скажи, зачем пришла. Да, я слышал — поиздеваться надо мной. Но не только. Я по твоим глазам вижу.

— Правильно видишь, — не стала отрицать она. — Я пришла предложить выгодную сделку. Как я сказала раньше, я не могу помешать твоей неизбежной гибели. Но все-таки буду огорчена, если твои мучения закончатся раньше времени. А они закончатся, е сомневайся. У Патриции есть немало сторонников, которые пожелают отомстить. Еще больше сторонников оставил после себя бедняга Мартин. Знаешь, как говорят у нас в России — "власть тирана ограничена тяжелым портсигаром". Еще и война. Ты мечешься, делаешь ошибки...

— Как будто ты не делаешь ошибок! — взорвался Джеймс. — Как тогда, в ночь переворота. Кому принадлежит Гренландия, шведам или датчанам?

— Ты прав, — кивнула она. — Все никак не привыкну...

— Короче! — рявкнул Джеймс.

— Я не могу и не хочу спасать тебя. Но ты можешь спасти себя сам, — сказала Надя.

— Как?

— Я покажу тебе дорогу к ближайшему порталу. Только тебе придется дорого за это заплатить, — сообщила она.

— "Я не буду тебя спасать, но покажу дорогу", — передразнил ее Хеллборн. — Знаешь, я даже не собираюсь понимать твою извращенную логику. Хорошо. "Дорого заплатить"? Чего ты хочешь? Мою бессмертную душу?!

— Она и так принадлежит мне, — рассмеялась товарищ Стеллер. — Нет, в этот раз я попрошу кое-что другое. Отдай мне твою рыжую подружку.

— Что значит "отдай"? — Джеймс даже не пытался скрыть своего удивления.

— Очень просто. Как отдают любимые игрушки или личные вещи? Отдай ее мне, — повторила Надя, и в ее глазах отразился пресловутый нездоровый блеск.

— Но... зачем?!

— Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, — хохотнула она. — Например, порежу ее на мелкие кусочки. Или продам в рабство на далекий материк — ты ведь уже знаешь, в этом мире по сей день процветает рабство. Что угодно, лишь бы доставить тебе дополнительные страдания.

Джеймс Хеллборн приподнял пистолет над крышкой стола.

— Пошла вон, — коротко сказал он.

— Юпитер, ты сердишься... — ухмыльнулась Надя.

— Вон, иначе я выпущу тебе мозги прямо здесь, — прошипел лорд-протектор Мандрагоры.

— Ты прекрасно вошел в роль диктатора, — заметила она, покидая кресло. — Впрочем, о чем это я? Ты всегда был таким.

Хеллборн демонстративно щелкнул курком.

— Знаешь, я не настаиваю именно на таком варианте, — добавила госпожа посол, взявшись за ручку двери. — Ты должен заплатить большую цену, но я открыта для предложений. Если у тебя появится новые идеи — ты знаешь где меня найти.

— Ты меня с кем-то путаешь. Например, с местным, мандрагорским Хеллборном, — почти прорычал Джеймс. — Понятия не имею, где тебя искать!

— В российском посольстве, дурачок.

Потом она переступила порог, прикрыла за собой дверь, и в кабинете снова воцарилась тишина.

Мертвая тишина.

Глава 32 — МОРЕ И ВИСЕЛИЦА КАЖДОГО ПРИМУТ —

"Не можно тратить цена одной чашка кофе, достойный сэр? Нет, сэр, я не есть попрошайная личность. Я есть изголодный японский странник оказаться в этот ужасный год. Почетный сэр! Ради вся святая милость! Один билет в город Лайонесс. Я хочу на колени молить виза. Я хочу в Хиросима, назад, в тысяча девятьсот сорок пятый. Я хочу домой".

Альфред Бестер, "Выбор".

* * *

Несколько минут спустя в кабинет снова заглянула секретарша:

— Милорд протектор, вас хочет видеть...

— Пошла вон, — не задумываясь ответил Хеллборн.

— Милорд?.. — секретарша удивленно захлопала ресницами.

— Вон, я сказал! — взревел диктатор и снова потянулся за пистолетом. Секретарша ойкнула и испарилась.

"Вот дерьмо", — вернулся к своим мыслям Джеймс, — "все-таки я попал в ад. Здесь обитают не только покойники. Она дьявол, самый настоящий дьявол. Почему я позволил ей уйти? Она как будто загипнотизировала меня. Но еще не поздно все исправить. Надо ее догнать, схватить, бросить в подвал, раскалить каминные щипцы, запастись хорошим скальпелем и молотком для дробления костей..."

Черт побери, о чем я думаю?! Все это бессмысленно и бесполезно. Это ведь Надя Стеллер. Придется договариваться.

Но как?!

"Отдай мне свою рыжую подружку".

Бред. Не обсуждается.

А что, если...

Похолодевший Хеллборн вцепился в телефонную трубку. Отправляясь на совещание в Генеральный Штаб, он велел ей вернуться на квартиру и ждать. Но это было несколько часов назад...

— Алло?

— Солнышко? У тебя все в порядке?

Фамке даже не подумала оскорбиться. Сразу поняла, что у Джеймса Хеллборна далеко не все в порядке.

— Что-нибудь случилось? — спокойно спросила она.

— Пока ничего, — прохрипел Хеллборн — в горле пересохло. — Но будь готова ко всему.

Он не осмелился назвать имя своего персонального дьявола — за семнадцать лет Надя могла подключиться ко всем телефонам планеты, даже к телефону мандрагорского диктатора.

— Жди, я скоро перезвоню, — добавил Джеймс. — Или сам появлюсь. Жди и будь осторожна. Если встретимся — то улыбнемся.

— Расстались хорошо, герр адмирал, сэр.

Хеллборн отключился и уставился на ближайшую стену кабинета, как будто видел ее впервые в жизни.

Придется договариваться. Как она сказала?

"Я открыта для предложений. Если у тебя появится новые идеи..."

Идеи. Новые идеи.

"Ты должен заплатить большую цену".

Что-то очень ценное. Что-то, на что Надежда Стеллер согласится обменять свой страшный секрет. Что-то, имеющее аналогичную цену...

Секрет? Один секрет на другой? Почему бы и нет?!

Джеймс Хеллборн ринулся к двери.

— Дежурный офицер!

Перед ним немедленно вырос "черный вертолетчик" Мак.

— Машину и эскорт к подъезду! Немедленно!

— Будет исполнено, сэр! Могу ли я уточнить, куда мы направляемся...

— Узнаешь по дороге, — нетерпеливо перебил его протектор.

До российского посольства (скромная пирамида из серого камня в обычном египтянском стиле, с пентаграммой над входом) добрались за каких-нибудь десять минут.

— Госпожа посол отсутствует, — сообщил явно испуганный вице-консул. Похоже, у Хеллборна в этом здании была плохая репутация.

— А где я могу ее найти? — помрачнел Джеймс.

— Вообще-то, она направилась на встречу с вами... и еще не вернулась.

Неудивительно. Кортеж лорда-протектора передвигался с такой скоростью, что мог несколько раз обогнать машину Нади. Если она вообще отправилась в свое посольство сразу после разговора с Хеллборном. У нее могли быть совсем другие планы.

"Мечешься, Джеймс. Делаешь ошибки".

Что делать? Ждать? Объявить ее розыск? Перехватить машину Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР где-нибудь на шоссе и... Джеймс Хеллборн не успел перебрать все варианты, потому что к воротам посольства подъехал еще один лимузин, и в вестибюле появилась Надя Стеллер собственной персоной.

— Милорд протектор? Какими судьбами? — невозмутимо поинтересовалась она.

— Нам нужно о многом поговорить, — заставил себя улыбнуться Хеллборн. — О башмаках, кораблях, сургучных печатях, королях, капусте...

— Понимаю, — кивнула дьяволица. — Прошу вас, в моем кабинете нам никто не помешает.

— Итак? — сказала Надя, когда они остались наедине.

— Ты ведь собираешься задержаться в этом мире? — спросил Хеллборн, рассматривая карты и картины, украшавшие стены ее кабинета. Карта мира, карта России, карта Мандрагоры. "Последний день Помпеи", "Итальянский полдень", "Капитуляция Бреды". Странная подборка.

— Продолжай, — кивнула она.

— Останешься на дипломатической службе, продолжишь движение по карьерной лестнице, — от волнения Джеймс заговорил на каком-то идиотском бюрократическом диалекте.

— Допустим.

— Я могу дать толчок твоей карьере, — заявил лорд-протектор. — Любые секреты Мандрагоры — военные тайны, дипломатическая переписка, всевозможные секретные документы — ты получишь их все. Один секрет на другой — по-моему, это вполне справедливо.

— Речь идет о более высокой справедливости, а ты хочешь откупить от меня какими-то бумажками, — усмехнулась Надя. — Ты бы мне еще деньги предложил. Нет, Джеймс, так дело не пойдет. Есть в этом мире — и в других мирах — вещи, за которые можно расплатиться только кровью.

— Ты безумна, — прошептал Хеллборн.

— ...необязательно своей, — спокойно продолжала она. — Все секреты Мандрагоры? Знаешь, ты был на правильном пути, неплохое начало. Но только начало. Я хочу всю Мандрагору.

— ???

— Да, ты правильно меня понял, — насмешливо улыбнулась Надя. — Всю Мандрагору. Я помогу тебе вернуться на родную планету, а ты оставишь всю Мандрагору мне.

— Но... каким образом?! — Хеллборн и теперь не пытался скрыть свое удивление. — Объявить Городу и Миру, что я назначаю тебя наследницей? А это вообще возможно? Моя власть простирается так далеко? Не ограничат ли ее портсигаром? Ты не должна для начала получить мандрагорское гражданство или что-то в этом роде?

— Не беспокойся, Джеймс, я не потребую от тебя ничего невозможного, — она по-прежнему улыбалась. — Вот как мы это сделаем. Ты сдашь Мандрагору бенгальцам. А когда они достаточно порезвятся здесь, с далекого севера придут освободители и водрузят над Южным полюсом и Дракенсбергом российские флаги.

"Пора переходить на язык жестов", — обреченно подумал Джеймс Хеллборн, в который раз потерявший дар речи.

— "Ничего невозможного"?! Я еще не успел понять, как можно передать власть над государством "дружественному" иностранному послу, а ты уже хочешь, чтобы я организовал капитуляцию перед откровенным врагом! Как ты себе это представляешь? — взорвался диктатор, как только вновь обрел возможность говорить.

— Не капитуляцию, нет, — Надя покачала головой. — Я же сказала — "ничего невозможного". Ты не сможешь объявить капитуляцию. пока у тебя над головой висит портсигар Дамокла, — у нее вырвался короткий смешок. — Портсигар Дамокла, надо будет запомнить. Представь себе, что Мандрагора — это крепость. Если ты попробуешь открыть ворота при свете дня — тебя убьют собственные солдаты. Но никто не помешает тебе открыть ворота под покровом ночи...

— Не говори загадками, — рассердился Хеллборн. — Какая еще ночь?! У нас тут вообще полярный день, если ты не заметила.

— Ты умный парень, Джеймс, ты что-нибудь придумаешь. Я в тебя верю, — ее улыбка стала совсем уже неприличной. Почти как у лорда Кленчарли.

Черт побери, вот это поворот.

Сдать Мандрагору бенгальцам?

В смысле, сдать Новый Альбион в руки Бангладеш? Пусть даже красного Бангладеш? Пусть даже черный Новый Альбион?

— Если этот вариант кажется тебе слишком сложным, мы всегда можем вернуться к моему первому предложению, — напомнила Надя.

— Это не обсуждается, — прошипел Хеллборн.

— Как скажешь. Тогда соглашайся на этот вариант. Пока не поздно. Вряд ли я смогу предложить тебе более выгодную сделку.

— Я должен подумать, — буркнул калиф-на-час.

— Take your time, — подмигнула она. — Не торопись. У тебя все время э_т_о_г_о мира.

"Пока не поздно" — и тут же "не торопись". Нет ли здесь противоречия?

"Я даже не собираюсь понимать твою извращенную логику".

— Я свяжусь с тобой позже, — сказал Хеллборн и направился к выходу.

— Ты знаешь, где меня найти, — прозвучало в ответ.

— Куда теперь, сэр? — спросил Мак, когда Хеллборн вернулся в лимузин.

— Домой, — велел диктатор.

Должен же быть другой путь, размышлял он, тупо уставившись в спину водителя. Что там болтала Патриция? "В архивах нашей секретной службы есть несколько любопытных докладов". Быть может, стоит поискать? Быть может, он сумеет извлечь из них больше пользы, чем дважды покойница. Но где именно искать? С чего начать? У покойницы не спросишь. Тогда как портсигар Дамокла по-прежнему висит над головой...

— Что случилось? — спросила Фамке, когда он появился на пороге.

Хеллборн коротко описал ситуацию. При этом он опустил некоторые детали — там, где говорилось о продаже в рабство или разрезании на кусочки. Незачем ей об этом знать — пока, во всяком случае.

— И как ты намерен поступить?

— Я должен подумать, — повторил он.

О чем тут думать? Что он Гекубе, что ему Гекуба? Что ему Мандрагора? Что ему Дракенсберг... нет, Мандрейк-сити? Чужие люди, чужая война... Что изменится для него, если красные банги воцарятся в здешней Антарктике — ненадолго воцарятся, как считает Надя. На смену им придут русские сатанисты. Пусть. Почему бы и нет?

Патриция хотела заморозить его в холодильнике, Воллмэйкер собирался его повесить, генерал Икс собирался...

Но тот же Воллмэйкер, а также Мак и Тим спасли его от джанактосов. И пусть даже Воллмэйкер превратился в его верного пса — как сказал один знакомый французский летчик — нет, не бретонец ле Брис, другой — "мы в ответе за тех, кого приручили".

А все эти люди, которые встречали его в порту Дракенсберга — может имеет ли право он их предать?

Черт возьми, о чем он думает?! Что ему до этих людей?! Как будто во всех этих плакатах — "ДЖЕЙМС, МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ!" — была хоть капля искренности! Им приказали — они полюбили Джеймса Хеллборна. Всего за несколько часов до того они ненавидели Джеймса Хеллборна. Потому что так повелел вождь и полководец, адмирал Мартин М.Мартин, в бесконечной мудрости своей.

А как они поступили с Идой?!

К черту. Пусть проваливаются к черту, в ад, в преисподнюю. Ха! Они уже и так здесь. Хорошо, пусть здесь и остаются. А мы вернемся домой.

— Придумал что-нибудь? — напомнила о себе Фамке.

Хеллборн поднял глаза — Рыжая сидела напротив него, на диванчике, завернувшись в тот же самый халат, на три размера больше, а у нее над головой, на стене, висела еще одна карта мира, в какой-то нестандартной экзотической проекции, от которой Герхард Кремер-Меркатор должен был заплакать кровавыми слезами. В центр ее была помещена Антарктида — как никогда прежде походившая на корень мандрагоры — больше чем растение, фантастическое чудовище, протянувшее щупальца к другим материкам.

Чудовище.

Хеллборн оторвался от созерцания карты и снова перевел взгляд на Фамке. Затем опять вернулся к карте. Фамке — Мандрагора — Фамке — Мандрагора — Фамке.

Какой он все-таки болван — о чем тут вообще думать, как здесь можно что-то сравнивать?!

К дьяволу.

— Придется работать всю ночь, — задумчиво пробормотал Джеймс Хеллборн. — Не впервой. Должны успеть. Собирайся!

Пока Фамке одевалась, лорд-протектор Мандрагоры поднял телефонную трубку.

— Госпожа посол? Я тщательно рассмотрел ваше предложение, и пришел к выводу, что...

— Короче, Джеймс. Не волнуйся, нас сейчас никто не слышит.

— Я согласен. Но мне потребуется твоя помощь. Как-никак, ты сидишь здесь семнадцать лет, а я всего семнадцать дней.

— Хорошо. У меня или у тебя? — уточнила Надя.

— В моем кабинете. Приезжай прямо сейчас. Придется работать всю ночь...

— Узнаю старого доброго Джеймса, — хихикнула она.

— Даже не надейся, — отрезал Хеллборн и бросил трубку.

Им действительно пришлось работать всю ночь и первую половину следующего дня, но они успели.

— Должно получиться, — зевнула Надя, возвращая Хеллборну последнюю бумагу. — Отличная работа, Джеймс. Я знала, что на тебя можно положиться! Как и на тебя, Фамке.

— Ты меня совсем не знаешь, — отвечала Рыжая. Хеллборн так ей ничего и не рассказал, но она что-то подозревала, поэтому всю ночь бросала на Надю свирепые взгляды.

— Вроде бы все, — добавила товарищ Стеллер. — Ну что ж, теперь дело за тобой.

— Я надеюсь, что ты выполнишь свою часть сделки, — напомнил Джеймс.

— Твоя надежда никогда не умрет, — усмехнулась она. — Я тебя когда-нибудь обманывала?

— Вчера ты сказала, что пришла навестить старого друга, — вспомнил Хеллборн. — Какой я тебе старый друг?!

— О! Ты мне больше, чем друг! — воскликнула она. — Понимаешь, наши с тобой отношения давным-давно переросли банальную схему "друг-враг"...

— Что ты несешь? — не выдержала Фамке.

— Милая, это не слишком сложно, ты не поймешь, — ласково улыбнулась Надя.

— Хватит, — перебил ее Хеллборн. — Я согласился выполнить твои условия, но я не собираюсь выслушивать твои потоки сознания!

— Как скажешь, — кротко согласилась она и направилась к выходу. — Я буду ждать твоего звонка.

— Давай ее убьем, — предложила Фамке, когда Надя покинула кабинет.

— Не сейчас, — прохрипел Хеллборн. — Нам пора. Поехали, будешь снова изображать моего телохранителя. Не отходи от меня ни на шаг.

"На самом деле я буду твоим телохранителем. Потому что вся Мандрагора не стоит волоска с твоей головы".

Ровно в полдень лорд-протектор Мандрагоры появился в главном зале совещаний Генерального Штаба.

— Дамы и господа, вот ваши приказы, — Хеллборн принялся раздавать запечатанные пакеты. — Приступайте незамедлительно. Судьба государства в ваших руках. Наша победа — в ваших руках! Сегодня или никогда!

— ХЕЛЛБОРН И МАНДРАГОРА! — прогремело в ответ.

Как и в прошлый раз, на лицах зазеркальных полководцев ясно читались незаданные вопросы — но, как и в прошлый раз, никто не посмел их задать.

"Хорошо быть королем. А диктатором — еще лучше!"

Лишь бы дело не дошло до портсигара...

— Дежурный офицер!

На этот раз пред очи властелина явился сам Воллмэйкер.

— Строжайшая секретность, — Хеллборн был сама краткость. — Одна машина, минимальная охрана.

— Вас понял, сэр. Куда?

— Форт-Хамбер.

Форт-Хамбер — главная тюрьма Мандрейк-Сити.

На начальника тюрьмы было жалко смотреть. Судя по выражению ужаса на его лице, лорд-протектор Мандрагоры был последним человеком, которого он ожидал увидеть в своем кабинете. "Интересно, в чем он виноват?" — рассеянно подумал Джеймс. — "Ворует завтраки у арестантов?" Неважно. Плевать.

— Мне нужен этот заключенный, — сказал Хеллборн, усаживаясь в кресло начальника — слишком роскошное для такого заведения. И здесь коррупция. Нет, мы не европейцы. Даже не притворяемся.

— Сию минуту, милорд, — начальник тюрьмы схватил бумагу и испарился. Не прошло и пяти минут, как он воплотился снова, но уже не один.

— Пошел вон, — уже привычно приказал Джеймс и принялся изучать доставленного узника.

Полковник Мохаммед Османи (Бенгальская Демократическая Республика), взятый в плен в том же бою, что и Джеймс Хеллборн, выглядел совсем неплохо. Похоже, его совсем не били и время от времени кормили. Могло быть хуже.

— Вы меня помните. мистер Османи?

— Разумеется, сэр, — глухо ответил явно растерянный бенгалец. — Вот только я не понимаю, что вы делаете здесь. В этом кабинете, в этом кресле, в этом мундире...

— За нашу и вашу свободу, — перебил его Хеллборн. — Это была часть одного большого плана. Не знаю, что вы услышали обо мне в последние дни — забудьте все. Я все тот же Джеймс Хеллборн, которого вы подобрали на атолле Алисы. Автор "Светлого завтрашнего дня" и "Пулеметчика пластмассовых клавиш", основатель Движения Десятого Декабря. Я не изменил своим идеалам и принципам — ни на йоту. Поэтому я и пришел просить вас о помощи.

"О, черт, и он туда же", — с тоской констатировал Хеллборн, наблюдая как бенгальский офицер валяется у него в ногах, орошает их потоками слез и даже пытается целовать его ботинки. И раз за разом повторяет "гуру, гуру, учитель, учитель". Как низко может пасть человек?!

— Это письмо вы должны передать своему командованию, — сказал Джеймс, как только Османи прекратил изображать идолопоклонника. — Верный человек поможет вам вернуться домой. Идите смело и ничего не бойтесь. Потому что я буду молиться за вас.

— Спасибо, учитель.

Они вышли в коридор. Хеллборн окинул быстрым взглядом своих телохранителей. Фамке, Артур Воллмэйкер, Мак, Тим и больше никого — как он и просил. Ну что ж, выбор невелик. Он отвел Артура в сторону.

— Возьмите этот документ, коммандер, — Джеймс протянул "черному вертолетчику" бумагу, на которой красовались традиционные строчки "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства". — Вы можете взять в порту любой свободный корабль. Доставьте этого человека, — Хеллборн указал на Османи, — как можно ближе к бенгальским позициям. Живого и невредимого. Любой ценой. Если у вас не будет другого выхода — идите на север до самой Дакки. Можете даже сдаться бенгальцам в плен. И не говорите мне, будто мандрагорцы не сдаются. Это особая миссия. От нее может зависеть исход войны. Сдайтесь в плен и ничего не бойтесь — мы выручим вас. Только доставьте этого человека по назначению. Вы все поняли, контр-адмирал? Я не оговорился. Новые золотые погоны будут ждать вас в Дракенсберге, когда вы вернетесь.

— Так точно, сэр. Все будет сделано. Я не подведу вас, — "Король Артур" был в своем обычном репертуаре.

— Удачи, мистер Воллмэйкер.

Последняя стрела отправлена в цель. Механизм запущен, предохранители сорваны, мосты сожжены — обратного пути нет. Приказы, полученные мандрагорскими полководцами, приведут их на верную смерть — пусть даже никакая смерть на войне не может быть верной. Нелепые маневры мандрагорских флотов и легионов быстро убедят бенгальских военачальников в правдивости письма, доставленного Османи. Если банги и джанактосы не будут зевать, все будет кончено за сорок восемь часов. Индийский океан будет покрыт обломками морских и воздушных кораблей манди. Антарктида будет открыта для вторжения. А потом...

Но Джеймс Хеллборн не собирался при этом присутствовать.

У ворот российского посольства в лимузин села Надя Стеллер.

— Где? — коротко спросил Хеллборн.

— Хот-Лейк, — столь же коротко ответила она. — Горячее озеро.

То самое, на берегу которого — на родной Земле — стояла родовая усадьба Хеллборнов. После войны озеро частично осушили и сделали частью городского парка в изрядно расширенном и перестроенном Дракенсберге — как в том, так и в этом мире.

— Зачем? — удивился Джеймс. — Там же ничего нет.

— Ворота, — последовал незамедлительный ответ.

— Ты лжешь, — нахмурился Хеллборн. — Там — ничего — нет!

— Я собираюсь выполнить свою часть сделки, Джеймс, — пожала плечами Надя. — Но если ты передумал и хочешь остаться здесь...

Джеймс ударил по кнопке — бронестекло, отделявшее салон от водителя, опустилось. За рулем сидел Тим, рядом с ним — Мак. Хеллборн назвал адрес, и машина рванула с места.

Доехали быстро.

— Здесь, — сказала Надя. — Укройте машину там, за деревьями.

Тим бросил вопросительный взгляд на своего протектора. Хеллборн согласно кивнул.

— Все, приехали, — сказала Надя. — Выходим.

"Стареешь, Джим. Теряешь хватку".

Хеллборн не успел заметить, когда товарищ Стеллер вытащила пистолет. ЧПОК! — и Тим с пулей в затылке упал лицом на руль. ЧПОК! — Мак быстро соображал, он уже поворачивался на звук первого выстрела — и получил вторую пулю в висок. ЧПОК! — еще одна пуля в Тима — Надя решила подстраховаться. Скорей всего, она собиралась выстрелить еще раз — в Мака, но не успела — Фамке перехватила ее запястье, выбила оружие и достала свое собственное.

— Сука, ты все-таки предала нас! — Рыжая утопила ствол своего пистолета в правом ухе Нади — как будто собиралась продырявить ей голову, даже не нажимая на спуск.

— Нет, как ты могла такое подумать? — ухмыльнулась дьяволица. — Просто нам не нужны свидетели.

— Это было лишнее! — взорвался Хеллборн. — Я мог их просто отослать!

— Что такое, Джим? Хотел вернуться домой с чистыми руками?! — расхохоталась Надежда. — Как бы не так. Так не бывает, Джеймс. Посмотри на них хорошенько — вот что ты оставляешь после себя. Вот итоги твоего правления, мой дорогой калиф-на-час. — Хеллборн вздрогнул, услышав этот титул — она как будто прочитала его мысли. — Вот итоги твоего правления. Вернее, предварительные итоги. Через несколько часов здесь появятся бенгальцы и джанактосы — и тогда умрут сотни, тысячи, сотни тысяч мандрагорцев! Жаль, ты этого не увидишь. Но у тебя богатая фантазия, я знаю. Они будут приходить к тебе по ночам — приходить и спрашивать: "За что, милорд протектор? Почему вы с нами так жестоко обошлись?" Ха-ха-ха!

— Я уже могу ее пристрелить? — жалобно спросила Фамке.

— Нет, — только и ответил Джеймс, не отводя глаз от трупов "черных вертолетчиков". Если бы не эти двое, он бы ни за что не вернулся из того путешествия. Остается надеяться, что Артуру повезет больше. Красные банги славятся своим гуманизмом. Посидит немного в лагере для военнопленных, вернется домой после войны...

Домой.

Не моя война. Не моя страна. Не мой народ. У меня обязательства перед другими людьми. Они сейчас там, на другой стороне, сражаются с имперским Бангладешом. Я им нужен. Пусть мандрагорцы сами хоронят своих мертвецов — это их похороны.

"Что такое, Джим? Пытаешься успокоить остатки совести?"

"Как можно успокаивать то, чего нет?"

— Пошли, — сказал Хеллборн. — Показывай, где это?

Они вышли на берег озера. Все как всегда. Пар над водой и фонтан-гейзер — далеко от берега, в самом центре водяного зеркала.

— Где это? — повторил Хеллборн, а Фамке ткнула своим пистолетом в поясницу Нади.

— Прямо здесь, в озере, — отвечала товарищ Стеллер.

— С каких пор?! — с пол-оборота завелся Джеймс. — Не было здесь никакого портала!

— Строго говоря, его и сейчас нет, — спокойно сказала Надя. — Но я собираюсь его открыть.

— Все, ты покойница, — Фамке подняла пистолет.

— Подожди, — снова остановил ее Хеллборн. — Что значит "открыть"?!

— Когда я была маленькой девочкой, и мы жили с семьей в Петербурге, у меня была няня, из Финляндии. Она была колдуньей... — начала было Надя.

— Вроде тебя?! — не выдержала Рыжая. — Что ты несешь, сука?!

— ...я была очень начитанным и образованным ребенком, — хладнокровно продолжала товарищ Стеллер, игнорируя пистолет Фамке и яростный взгляд Хеллборна, — в чудеса не верила, даже в Деда Мороза не верила. Поэтому все фокусы, которая мне показывала старая финка, фокусами и считала. Иллюзия, ловкость рук, игра воображения — в цирке и не такое увидишь. Потом мы расстались, прошло много лет — я была уверен, что няня давно умерла — и очень удивилась, когда встретила ее снова, в сорок первом. Я тогда вернулась домой после неудачной операции...

— После покушения на меня, — прошипел Хеллборн.

— Нет, это была другая операция, — она покачала головой. — И вот... она показала... она рассказала и показала мне, как открывать врата между мирами. Для этого можно использовать любой природный или искусственный водоем. Даже бассейн, даже большую ванну. Или вот такое озеро.

— Ты спятила.

— Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, — Надя вскинула голову, и в ее голосе зазвучала неприкрытая злость — аналогичная отразилась в ее глазах. — Я — тебя — никогда — не обманывала!!!

— Конечно, ты просто не говорила всей правды, — криво усмехнулся Джеймс. — Финская волшебница, в мою задницу. Старуха наверняка работала на СПАРТУ[1] или АФИНУ[2]. Не хочешь рассказывать — не надо. Что теперь?

— Раздевайтесь. До нижнего белья, дальше необязательно, — насмешливо уточнила Надя. — Бросайте одежду на берегу — ее найдут и подумают, что диктатор и его подружка пошли купаться и утонули...

— Угу, а телохранители не выдержали позора и застрелились, — заметил Хеллборн.

— ...или были похищены, или им кто-то помог утонуть, — добавила Надя. — Какая разница? Полезайте в воду. Плывите в сторону гейзера и не оборачивайтесь. Когда услышите как я кричу "СЕЙЧАС!" — ныряйте. Как можно глубже. Впрочем, десяти метров должно хватить.

— И?

— И все. Можете сразу всплывать — вы окажетесь на той стороне.

"Интересно, как она собирается это сделать? Наверняка у нее есть какой-нибудь прибор, полученный в наследство от финляндской "волшебницы". А что если как следует обыскать ее..."

Нет, не стоит рисковать. Надя не дура — она тоже не стала бы рисковать. Если прибор существует — он может быть спрятан где-то в кустах, или находится в руках у сообщника на том берегу озера, или где-то под водой. Не стоит рисковать.

— Прощай, Надя.

— Как бы не так, Джеймс. До свидания. Мы еще встретимся. Я тебе обещаю.

— Надеюсь, что нет.

— Встретимся, обязательно встретимся. Посмотри мне в глаза и скажи — я тебя обманываю?

— Похоже, что нет, — пробормотал Хеллборн.

— В таком случае — вперед, марш!

— Не верю, что все это со мной происходит! — Фамке в ярости запустила в озеро свой пистолет и принялась стягивать мундир — оторванные пуговицы так и полетели в разные стороны.

— Больше веры, дитя мое! — рассмеялась Надя. — Больше веры!

Они вошли в озеро, держась за руки, и поплыли в сторону гейзера.

А потом они одновременно услышали:

— СЕЙЧАС!

.

Эпилог.

Кровавый закат в дельте Священного Ганга.

* * *

Лидерпорт, Океанская Народная Республика.

17 июня 1968 года.

20.38. по местному времени.

* * *

— Президент отклонил ваше прошение о помиловании, — сказал капитан Деван и осторожно присел на краешек табурета.

— Прошение? — удивился человек по другую сторону железной решетки. — Разве я подавал подобное прошение? Что-то не припоминаю.

— Это сделал я, — поспешил уточнить Деван. — Как ваш адвокат. Это стандартная процедура. Я должен был следовать правилам.

— Правила, — ухмыльнулся собеседник. — Ваше кенгуриное правосудие следует каким-то правилам, молодой человек?

— Вы не должны так говорить, мистер Хеллборн. Народный трибунал... — начал было Деван.

— Конечно— конечно, — кивнул Хеллборн. — Народный трибунал. Впрочем, кто я такой, чтобы вас судить? Неважно. Сколько времени у меня осталось?

— До рассвета, — ответил капитан. — Примерно десять часов.

— Хорошо, — кивнул Джеймс Хеллборн. — Что-нибудь еще?

— Вы обещали мне рассказать... — осторожно напомнил Деван.

— Да, конечно, — охотно согласился Хеллборн. — Все равно мне больше нечем заняться. На чем мы остановились?

— Вы нырнули в озеро, — напомнил Деван.

— В озеро, — кивнул Джеймс. — Совершенно верно. Я и Фамке. Мы нырнули в озеро. И оказались на другой стороне. И знаете что? Надя не обманула.

— ...Надя нас не обманула, — продолжал Джеймс Хеллборн. — Мы вернулись в родной мир, в родную, оригинальную Антарктику. Выбрались на берег, как были — в нижнем белье — дошли до ближайшей дороге, и уже через несколько часов сидели в кабинете адмирала Мартина — оригинального адмирала Мартина М. Мартина, моего шефа — в штаб-квартире альбионской секретной службы.

По долгу службы адмирал кое-что знал о моих приключениях в альтернативных мирах, поэтому моя история его не слишком удивила — даже совсем не удивила. Больше того — не особенно заинтересовала. Мартин велел мне составить стандартный доклад — как-нибудь в другой раз — а до тех пор возвращаться к исполнению своих обычных обязанностей. Дел было невпроворот.

— Конечно, вы ведь вели войну с бенгальцами, — поддакнул Деван.

— Нет, — покачал головой Хеллборн, — уже нет. За несколько дней до нашего возвращения война закончилась.

— ???!!!

— Да. По крайней мере, так мы тогда думали. Нет, мы не победили. И вроде бы не проиграли. Хотя, с какой стороны посмотреть... Союзники заключили с бенгальцами соглашение о прекращении огня и принялись готовиться к мирной конференции. На которой — ходили такие слухи — Падишаху-Императору будет позволено сохранить почти все захваченные в битвах трофеи — от Северной Бирмы до Восточной Африки...

Но меня тогда занимали совсем другие вопросы. Я должен был найти предателя. Я изучил последние сводки и всякие сомнения пропали окончательно. Имя одного из предателей мы знали — капитан Роберт Спринг. Тот самый, что застрелился в морге Секретной Службы в первый день войны. Но у него должны были быть сообщники. Кто-то, кто навел нас корабль коммандера Османи. Кто-то, кто устроил нам засаду в небе над Ачехом. Кто-то...

Информации было немного. Я шел по ложному следу и несколько раз заходил в тупик. В конце концов я отчаялся и решился на крайние меры.

Война вроде бы закончилась, но границах все еще стреляли. Так оно обычно и бывает. Поэтому я собрал свою старую "ирландскую" команду, погрузился на "ирландский" корабль "Макнамара" и отправился в Могадишо — как и планировал раньше. Если вы помните, эта операция сорвалась, потому что мы с Фамке застряли в портале и оказались в Мандрагоре...

В Могадишо нас ждала засада. Мне удалось вырваться, при этом я покончил с полковником Басу — помните этого мерзавца? Но при этом я разминулся со своими товарищами и мне снова пришлось играть чужую роль. В порту стояла пиратская подводная лодка, "Перкун", бывший корабль литовского флота.

Экипаж как раз нанялся на службу в бангладешский императорский флот. Капитан "Перкуна" не отказался принять на борт опытного белголландского офицера по имени Джейсон ван Хельсинг — то есть меня.

Несколько дней подряд мы болтались в Индийском океане, пока не получили новый приказ из бенгальского адмиралтейства. Уничтожить итальянский корабль "Маркомания", который был замечен неподалеку от Сейшельских островов.

Итальянцы были как бы моими союзниками, но я не испытывал к этим фашистам никаких сантиментов. Тем более к "Маркомании". С этим проклятым кораблем были связаны неприятные воспоминания...

Поэтому я спокойно продолжал играть роль белголландского наемника. Когда пиратская субмарина вступила в бой, я лично запускал торпеды. И мы отправили "Маркоманию" на дно.

А потом "Перкун" поднялся на поверхность, и мы подобрали спасательный круг. Круг, на котором было написано "МАКНАМАРА". "Макнамара", а вовсе не "Маркомания".

Наш воздушный разведчик был дальтоник и дислектик одновременно. Неудивительно, что его выгнали из родного греческого флота — только на пиратском корабле он мог найти себе работу. И принять ирландский триколор за итальянский, а "Макнамара" прочитать как "Маркомания".

Что вам сказать? Да, я расстроился. Очень мягко говоря. Но я продолжал играть свою роль, а планы о мести спрятал в дальний ящик.

Капитан "Перкуна" почему-то решил, что терять ему нечего, и добросовестно доложил бенгальским хозяевам об утоплении нейтрального ирландского корабля. Но бенгальцы к тому времени уже знали, что из себя представляла "Макнамара". И приказали пиратам вернуться в Бангладеш, где они получат по ордену за уничтожение альбионской шпионской посудины. Да, именно так.

И поэтому "Перкун" направился в Бангладеш, и я вместе с ним.

Бенгальцы собирались честно сдержать свое слово. Выдали нам по мундиру бенгалького иностранного легиона и велели явиться в императорский дворец на торжественную церемонию. Парад, оркестр, фейерверк и все такое. Разумеется, они праздновали не только потопление "Макнамары", а окончание войны вообще. Они считали себя победителями. Во всяком случае, тогда.

Во императорском дворце в Дакке я встретил не только императора, но и множество других интересных людей. Например, генерала Пола.

— Генерал Пол? — переспросил Деван.

— За пятнадцать лет до описываемых событий его звали Сар, и он был солдатом Армии Черных Кхмеров, — пояснил Хеллборн. — Тот самый Сар, что выстрелил мне в затылок из дамского пистолетика, а потом отрезал ухо. Он сразу узнал меня. Был очень рад встрече. Мы долго и мило беседовали, а потом я в него выстрелил. Из того самого пистолета. Выпустил весь магазин прямо в лицо. Нет, ухо отрезать не стал. Но на всякий случай отрезал голову.

Капитан Деван закашлялся.

— Дамским пистолетам калибра пять миллиметров доверять нельзя, — добродушно пояснил Джеймс Хеллборн. — Я не мог поступить иначе. Я должен был убедиться. На сто процентов.

Так или иначе, картина заметно прояснилась. Ларчик открывался просто. У трона бангладешского императора собралась целая банда неудачников и солдат проигравших армий. Те же черные кхмеры, ирландские оранжисты, мексиканские роялисты, непременные белголландцы... Они собирались отомстить победителям и нашли подходящий инструмент. Только и всего.

— Только и всего? — переспросил Деван.

— Загадки этой проклятой войны выглядят слишком просто и банально, когда мы говорим о них сегодня, — заметил Хеллборн. — Но не тогда. Пришлось потратить немало дней, крови, пота и слез, чтобы получить ответы...

— И все-таки, мне кажется... — начал было Деван.

— Вам правильно кажется, — усмехнулся Джеймс Хеллборн. — Я сказал "солдаты проигравших армий", но перечислил далеко не всех. Разумеется, там было несколько неудачников из альтернативных миров. Очень могущественных. Именно поэтому бенгальцы решились на войну и были так уверены в победе.

— Снова пришельцы? — заинтересовался Деван. — Кто они?

— Не будем забегать вперед, — отрезал Хеллборн. — Там были и другие знакомые лица. Вильгельмина Адачи, например. Она играла роль агента японской желтой эмиграции, но на самом деле честно служила Новому Альбиону. Вильма назвала правильный пароль и назначила место встречи — старый аэродром за городом. Туда я и отправился. И Патрик Флинн вместе со мной.

— Патрик Флинн?! Паталогоанатом?!

— Да, — кивнул Хеллборн. — Тот самый. Он и был главным предателем. Что самое интересное, он сам ко мне подошел, когда увидел в императорском дворце. Его совесть мучила. Он хотел вернуться на родину и предстать перед судом. И знаете что? Я ему поверил.

Всю дорогу до аэродрома Патрик Флинн рот не закрывал. Рассказывал. Банальная история. Он очень долго приходил в себя после того ранения на корейской войне. Карты, деньги, алкоголь, женщины. Одна из этих женщин его и завербовала. Что забавно, она представилась как сотрудник альбионской контрразведки, которая якобы пыталась разоблачить вражеских шпионов, внедрившихся в секретную службу. То есть Патрик даже не понимал, что работает на врага. Думал, что всего лишь помогает другой спецслужбе родного государства. И, разумеется, не считал себя предателем. Пока в один прекрасный день ему не пришлось бежать в Бангладеш, где с его распростертыми объятиями встретил адмирал Османи, директор бенгальской разведки.

— Случайно не родственник того самого Османи? — поспешил уточнить Деван. — Которого вы взяли в плен на борту "Макнамары", в самом начале войны?

— Нет, — ухмыльнулся Джеймс. — Не родственник. И не однофамилец. Это был один и тот же человек. Мохаммед Османи не просто так оказался в центре Индийского океана. Он искал встречи со мной. Да, я тогда так и не понял, кто попал ко мне в руки. Решил, что обычный моряк. Патрик Флинн открыл мне глаза. К тому времени Османи и других бенгальцев обменяли на пленных альбионцев, и он вернулся в Бангладеш. Если бы мы только знали, кто он на самом деле! Увы. Но, как я уже сказал раньше, не будем забегать вперед. Патрик еще кое-что рассказал. Девугка, с которой он встречался, и которая его завербовала — он называла себя Катей. Да, Катя. Не Кэтти, не Китти, не Кэтрин. Катя. Таких совпадений просто не бывает. Она не просто так выбрала это имя. Впрочем, согласно описанию Патрика, она не имела ничего общего с той Катей, которую я когда-то знал. Ни внешность, ни рост, ни возраст. Только имя. Что значит имя? Как розу ты не назови... Хм. Так или иначе, мы благополучно добрались до аэродрома, а там нас ждала Фамке, живая и невредимая. Да, мы разминулись в Сомали. Но она не успела вернуться на борт "Макнамары", хотя я был уверен в обратном. К сожалению, далеко не всем так повезло. Броквелл, Рейган, О"Брайен... — Хеллборн запнулся и поспешил сменить тему. — Разумеется, где Фамке, там и самолет. Мы поднялись на борт (Вильма присоединилась к нам в последний момент), а у нас за спиной распустился очередной ядерный гриб. Так погибла Дакка, столица Бангладешской Империи.

Как я уже сказал, Новый Альбион и Бангладеш обменялись пленными. Один из этих пленников, какой-то принц и родственник императора, в тот вечер был во дворце. Его зарядили атомной взрывчаткой. Как Ребекку Стар за четырнадцать лет до этого. Да, наше начальство сохранило эту технологию и довело ее до совершенства. Только не спрашивайте, как они это сделали.

— А ведь официально было объявлено, будто столицу взорвали красные мятежники!!! — искренне удивился Деван.

— Я знаю, что было официально объявлено, — усмехнулся Хеллборн. — А еще я знаю правду. Нет, далеко не всю, но хотя бы правду про этот взрыв. Почти все они превратились в радиоактивный пепел. Падишах-Император и почти все его сообщники из наших и альтернативных миров. Больше они не могли нам угрожать. Мы сбросили на них бомбу, как и советовал русский генерал. Но сделали это так, что никто и никогда не узнает правду — и потому не сможет нас осудить.

Так или иначе, нам больше незачем было оставаться в Индии, и мы отправились в погоню за адмиралом Османи. Мне стало известно, что его не было в столице в момент взрыва. Не стану утомлять вас скучными подробностями, но некоторое время спустя я напал на его след и в конце концов схватил на западной границе аравийской пустыни. И повесил. На крыле нашего разбитого самолета. Нет, речь шла не о мести. Не о правосудии. Не о справедливости. Просто я обещал его повесить. И сдержал слово. Как минимум, в этот раз. Несмотря на все угрозы и проклятия адмирала Османи. Якобы тысячи бенгальских воинов и четыре племянника придут за мной, чтобы отомстить... Точно не помню, я постарался выбросить весь этот бред из головы.

— Следующей остановкой был Лондон, — продолжал Хеллборн после небольшой паузы. — Мирная конференция. С новым бенгальским правительством и уже на наших условиях. Бангладешцы возвращали все трофеи и обещали выплатить репарации и компенсации. Мы обещали им помочь в борьбе с коммунистическими повстанцами. Шах и мат! Чистая победа. Как мы тогда думали... И тогда Патрик Флинн — я все еще таскал его за собой, потому что обещал вернуть на родину и посадить в тюрьму — Патрик подошел ко мне и рассказал, что на одном из этажей отеля, где проходила конференция, он случайно наткнулся на Катю.

Я настиг ее на подземной парковке. То есть не только ее. Там были две девушки. Рози — секретарша из посольства Ньюфаундленда — та самая, некрасивая подружка Уины. Она и называла себя Катей. Чтобы меня запутать. И сама Уина Фергюсон. Как оказалась — дочь Кати Макдональд. Нет, к счастью не моя. И да, она тоже хотела отомстить. Только и всего.

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы на парковке не появилась Фамке. Уине не стоило в нее целиться. Я прострелил ей голову, а Фамке выстрелила в Рози. И вот только тогда эта война для нас окончательно закончилась.

По крайней мере, мы так думали.

Оставалось сдержать еще одно обещание.

Я взял свою яхту и мы с Фамке поплыли на Остров Черепов — навестить одну маленькую китайскую императрицу. Она все еще была жива. Врачи по-прежнему говорили, что ей осталось полгода. Мы провели вместе чудесный вечер, но на рассвете пришли они. Мандрагорцы.

— ???!!!

— Да. Вся честная компания — Артур Воллмэйкер, лейтенант Джордан, другие "черные вертолетчики", а потом появилась Надя. Она посмотрела мне прямо в глаза и сняла маску. Вы правильно расслышали — маску. Они убили Надю Стеллер и срезали у нее кожу с лица. Тонкий мандрагорский юмор. Знаете эту песенку? "Jeepers Creepers, where'd ya get those peepers? Jeepers Creepers, where'd ya get those eyes?" Старая песня, 1938 год, если мне не изменяет память... Ну так вот, перед смертью Надя им все рассказала. Она переоценила свои возможности и не устояла перед опытными мандрагорскими палачами. Все рассказала — как открыть дверь в альтернативный мир, как отыскать меня... Да, мандрагорцы тоже хотели отомстить. Им не понравилось, как я управлял Мандрагорой, и как я натравил на них красный Бангладеш. Они все-таки выиграли ту войну, но понесли чудовищные потери.

— Постойте, — воскликнул Деван, — вы сказали "маска", но кто под ней скрывался?!

— Разве я не сказал? — удивился Джеймс Хеллборн, — Патриция Бладфильд, разумеется. Нет, она не погибла в том холодильнике. Запомните на будущее, мой юный друг — если вы вдруг решите прикончить мандрагорца — или альбионца — никогда не запирайте его холодильнике! Пустая трата времени. Одна из глупейших моих ошибок. Я на секунду забыл, что мандрагорцы — это всего лишь одна из разновидностей альбионцев. Так или иначе, эту ошибку мне удалось исправить. Разумеется, пришлось нелегко, и в конце дня мы все лежали в госпитале, нашпигованные свинцом, зато мандрагорцы — в могиле. Кстати, врачи наконец-то решили, что Мэгги больше нечего терять — из не должны были извлечь две пули. И потому заодно вырезали опухоль. Кажется, суеверные люди называют это чудом. И вот тогда — только тогда, наконец-то! — эта война закончилась. Да. Гм. Вот, вроде бы и все.

— Нет, не все, — заметил капитан Деван. — У адмирала Османи осталось пять племянников, которые поклялись отомстить.

— Ах, вот оно что! — ухмыльнулся Хеллборн. — Я должен был догадаться. Деван — это ведь бенгальская фамилия.

— Персидская, — уточнил капитан, — но мои благородные предки...

— Я понял, можете не продолжать.

— Я договорился с начальником тюрьмы, — продолжал племянник адмирала Османи, — вас не расстреляют, а повесят. Мой великий дядя хотел бы этого.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Джеймс. — Но... чу! Вы слышите это?

— Что? — не понял собеседник.

В ответ прогремел взрыв.

С потолка посыпалась штукатурка, завыла сирена. В проломе стены появились люди в униформе альбионской морской пехоты. Один из них тащил за собой бронебойное ружье. Еще один выстрел — и решетчатая дверь слетела с петель, а Джеймс Хеллборн оказался на свободе.

— Конвертоплан на крыше, сэр, — доложил один из морпехов.

— Одну секунду, — отозвался Хеллборн и повернулся к очевидно контуженному капитану Девану, который пытался подняться с пола. — Добейте его.

Прогремел выстрел, и бенгалец рухнул обратно в пыль. У адмирала Османи осталось четыре племянника.

"Еще каких-нибудь десять лет назад я бы произнес перед этим небольшую речь, — подумал Джеймс, — насладился бы предсмертным ужасом на его лице, а сейчас... зачем? Победа за нами, и этого более чем достаточно".

Некоторое время спустя конвертоплан приземлился на палубе альбионского авианосца. Хеллборн выбрался наружу и бросил взгляд на покинутый город. Город пылал. Линкоры альбионской эскадры посылали в цель снаряд за снарядом.

— Добро пожаловать домой, сэр! — услышал он за спиной.

— Благодарю вас, адмирал Вандервумэн, — важно кивнул Джеймс. Разумеется, это была Фамке, кто же еще. Вся операция была проведена в ее лучших традициях.

— Этому грязному городишке конец, — констатировала Фамке. — Да и всей стране тоже. Давно пора, просто повода не было.

— Но я предоставил, — скромно заметил Хеллборн.

Фамке ухмыльнулась, но ответить не успела.

— Прошу прощения, адмирал Хеллборн, сэр, — вмешался появившийся на палубе младший офицер, — срочная радиограмма из министерства обороны.

— Ну и ну, — только и сказал Джеймс, изучив предложенную распечатку.

— В чем дело? — уточнила Фамке.

— На границах нашей священной цивилизации появилась новая орда варваров, — сообщил Хеллборн.

— И что теперь?

— Мы — латники на границе, — отвечал Джеймс Хеллборн. — Готы, гунны, вандалы, исаврийские горцы. Римляне не по рождению, а по случайности службы. Мы продолжаем дозором посменно стоять на валу. Достаточно нам вместо бога, чтоб на хоругви дракон от ветра распахивал пасть. Сердце империи — мы, а не этот облупленный город.

— Безнадежно-то как, — вздохнула Фамке. — Нет ли другого выхода?

— Солдат, не спрашивай.

КОНЕЦ ЭТОГО ТОМА

Продолжение читайте в романе "Мандрагора Свободы".