— Не сомневайся, если бы ты не загнулся от кровопотери, твоей тушкой непременно полакомились бы гиены или крокодилы.
— Это еще неизвестно... — попытался возразить эльф, но я не дал ему закончить:
— Пока твои раны затягивались, мне пришлось положить четверых. Будешь доставать амулет правды, чтобы подтвердить мои слова, или так поверишь?
Ушастый покосился на свою сумку, и я порадовался — моя догадка оказалась верной, среди огромного разнообразия магической хрени, которой запасся эльф, имелся и такой амулет. Хотя непонятно, зачем он был нужен на Проклятых землях. То ли мой собеседник, как и я, все свое носил с собой, то ли планировал устраивать допросы встреченным по пути искателям, чтобы узнавать об их тайниках и местах заработков.
— Допустим, ты не лжешь и действительно сохранил мою жизнь, — задумчиво сказал эльф. — Тогда объясни, для чего тебе потребовалось переносить меня в этот город?
— Решил, что тут будет безопаснее, — ответил я, подозревая, что слов благодарности мне от ушастого не дождаться.
— Безопаснее? — с удивлением переспросил найденыш. — В городе?
— Да. И нечего так удивляться! Я не так давно основательно его зачистил, перебив почти всех опасных тварей, а те, что остались, в этот дом сунуться не посмеют.
Мой ответ заставил ушастого задуматься. Я тоже не спешил нарушать наступившую паузу, поскольку мне в голову пришла догадка — вполне возможно, эльф упрямо отказывается благодарить меня не потому, что плохо воспитан, а совсем наоборот. Ведь мне неизвестно, какие традиции существуют в их королевстве. Может, у ушастиков вообще не принято благодарить за подобное, и особенно — представителей других рас. Или отношения между дворянином (которым вполне может оказаться найденыш) и простолюдином не допускают благодарности к последнему, для которого спасение жизни первого — священный долг. Кто знает, какие заморочки бытуют у них в обществе? Отсюда вывод: целесообразнее не возвращаться к этой теме, а поискать обходные пути для налаживания контакта.
Кинув в рот еще одну ложку аппетитного варева, я попробовал зайти с другой стороны:
— Ты представиться не хочешь?
Реакция эльфа на этот невинный вопрос меня обескуражила. Его лицо буквально окаменело, а взгляд сделался ледяным и колючим. Более того, у меня появилось ощущение, что ушастый собрался меня атаковать — даже в чашку вцепился так, будто планировал метнуть для отвлечения моего внимания.
— То есть, ты все же требуешь, чтобы я назвал свое имя и принес тебе клятву служения? — глядя в глаза, холодно произнес найденыш.
Так, объясните мне кто-нибудь, при чем здесь клятва? Я что, сам того не осознавая, столкнулся с неким не слишком пристойным эльфийским обычаем? Уф, как же сложно с этими ушастыми — не беседа, а прогулка по минному полю! И что теперь? Сразу его валить или сделать еще одну попытку?
— Не хочешь, не называй, — я равнодушно пожал плечами и опустил руку с ложкой так, чтобы иметь возможность быстро выхватить клинок из наруча. — Мне все равно, как к тебе обращаться. Кстати, буду рад, если согласишься откликаться на Ушастика. А клятва мне и вовсе не нужна. Я как-то привык, знаешь ли, без слуг обходиться.
Видимо, двигался я в нужном направлении, поскольку побелевшие пальцы эльфа на чашке расслабились, а на лице снова проступило удивление:
— Тогда зачем ты помог, если не собирался делать меня своим слугой?
— Мне нужен наставник-мечник, — не стал ходить я вокруг да около. — А ты превосходно владеешь клинками, раз сумел отбиться от стаи серых, поэтому у меня есть деловое предложение — возьми меня в ученики. О цене договоримся. Достать деньги для меня не является проблемой... тем более, ты мне еще за лечебный эликсир кучу золота остался должен. Ну, что скажешь?
И снова я не смог предугадать реакцию эльфа. После моих слов он от изумления даже дар речи потерял и с полминуты лишь глупо хлопал глазами. Понадеявшись, что нападать на меня Ушастик пока не планирует, я вернулся к ухе и оторвался от нее, лишь услышав новый вопрос:
— То есть, ты не настаиваешь на долге жизни и предлагаешь мне стать твоим учителем?
— По-моему, именно так я и выразился, — ответил я с набитым ртом, не став возражать по поводу формулировки. — И вообще, ешь, давай, пока не остыло! Потом поговорим.
Ушастик взялся за ложку и осторожно попробовал мою стряпню. Вкус ухи явно пришелся ему по душе — тарелка быстро опустела. Пришлось подняться и выделить из котелка добавку, которая исчезла с той же скоростью. Кстати, найденыш не показывал, что раны причиняют ему сколь-нибудь заметное неудобство. Более того, я подметил, что заживали они с поразительной быстротой, прямо как у меня. Все-таки действенная штука — этот камиш. Да и регенерация у расы ушастых наверняка будет повыше человеческой, иначе эльфы не считались бы долгожителями.
Впрочем, этот тайм-аут в разговоре я вытребовал не для того, чтобы восхищаться здоровьем найденыша, а для подведения итогов неудачей затеи. Итак, моя идея не выгорела, об учителе можно забыть. Ведь если раньше я был уверен в том, что ушастый руками и ногами ухватится за возможность легкого и стабильного заработка, то сейчас от этой уверенности не осталось и следа. Изначально я планировал своим, не побоюсь этого слова, благородным поступком обеспечить доверие к себе, надеялся получить благодарность эльфа, дружелюбное отношение и все прочее, что могло послужить в качестве основы долгому плодотворному сотрудничеству. А сейчас понял — эти глупые мысли были навеяны той самой "Грозой орков", герой которой с легкостью заводил себе надежных друзей и соратников.
Мда, не стоило забывать, что реальность куда тривиальнее. Сейчас я поражался тому, что даже не удосужился задуматься о целях эльфа. Ведь он оказался на Проклятых землях не просто так (полагаю, с его мастерством найти более прибыльную и спокойную работу на территории Империи — раз плюнуть!), и наверняка в его дальнейших планах появление ученика не предусматривалось. Сейчас я понимал, какую глупость совершал, поворачиваясь к очнувшемуся найденышу спиной. Сейчас я осознавал, что даже если услышу положительный ответ на свое предложение, все равно не смогу ему доверять, поскольку эльфу ничто не помешает просто-напросто убить меня и забрать мои деньги.
Напрашивалось однозначное решение — Ушастика нужно срочно ликвидировать. Желательно прямо сейчас, пока он сыт (так как полный желудок ощутимо замедляет реакцию) и не оправился от кровопотери. Других вариантов на горизонте не обнаружилось, и когда мой котелок опустел, подхватив его, я подошел к найденышу, забрал у него тарелку с ложкой и как бы невзначай поинтересовался:
— Что надумал?
Я намеренно оставил в своих руках посуду, чтобы усыпить бдительность эльфа. Отец рассказывал, что это отлично действует, поскольку многие уверены — чтобы выбросить посторонний предмет, требуется какое-то время. А отсюда в корне неверный вывод: оружие быстрее выхватит тот, у кого руки ничем не заняты. И это вовсе не наивность, вызывающая улыбку у тренированного человека, а нечто на уровне подсознания. И сейчас я решил воспользоваться этим простейшим приемом, чтобы без проволочек покончить с ушастым, пока он не успел достать припрятанное оружие. Метать ножи не хотелось — эльф мог увернуться, поэтому я сделал ставку на один точный удар.
Смерив меня задумчивым взглядом, Ушастик тряхнул пышными локонами и решительно заявил:
— Я согласен.
Поднявшись с дивана, он протянул мне свою руку. Это был очень удачный момент. Нужно было всего лишь разжать пальцы, оставляя посуду на милость гравитации, выхватить стальную полоску из наруча и полоснуть ушастого по горлу. Он точно не успел бы отшатнуться, а мне после удара осталось бы отскочить подальше, чтобы не запачкаться в крови, и сделать на всякий случай контрольный бросок...
Но вместо этого я вложил грязную тарелку в котелок и ответил крепким рукопожатием. Почему — не могу сказать. Сам не знаю! Может, сработал рефлекс на традиционный земной жест, может, сбило с толку резкое изменение поведения эльфа или еще что-то, но я сделал то, что сделал. Правда, когда пальцы Ушастика сжали мою ладонь, сразу пожалел об этом, понимая — сейчас он может рвануть меня на себя, выхватить мой кинжал или нож из перевязи, и тогда умереть придется мне.
К счастью, ничего из вышеперечисленного найденыш делать не стал. Он вцепился в мою руку и затянул песню на неизвестном мне языке, отдаленно напоминающем эльфийский. Я даже сумел разобрать в ней несколько отдельных фраз, слова в которых, хоть и были исковерканными, но были понятными. Если собрать их воедино, выходило, что в данный момент эльф, призывая в свидетели богиню-Мать, брал себе ученика и клялся передать ему мастерство лесного стража. Это заявление так сильно ошеломило меня, что я напрочь позабыл о своих намерениях и тупо дожидался окончания странного ритуала.
Одной песней дело не ограничилось. Как только отзвучала последняя строчка, вокруг наших кистей появилось странное свечение. Оно с каждой секундой становилось все ярче, а затем, будто живое, перетекло на запястья, сжалось, превратившись в сверкающие браслеты, и неожиданно вспыхнуло, ослепив меня. Потеряв возможность видеть, я ощутил резкую боль в том месте, где ранее находился живой свет, и попытался отдернуть руку. Эльф не дал мне этого сделать, он сжал пальцы так сильно, словно хотел переломать мои кости.
Пытаясь проморгаться, я выпустил котелок, с громким стуком упавший на пол, и схватился за рукоять кинжала, но извлекать его не стал, почувствовав, что боль начинает уходить. Когда она превратилась в слабое жжение, а ко мне вернулось зрение, эльф выпустил мою руку. Уставившись на многострадальную кисть, я обнаружил татуировку — густую вязь мелких черных иероглифов, причудливым браслетом обернувшую запястье. Вспомнив, что только недавно видел весьма похожую татушку на шеи рабыни, я витиевато выругался на орочьем и перевел взгляд на Ушастика, на руке которого красовался аналогичный браслет, а физиономия выглядела крайне довольной.
— Так ты маг?
Разумеется, мой вопрос был риторическим. Теперь это было очевидно. А задал я его только потому, что внутри у меня кипела злость. Нет, не на эльфа, долгое время разыгрывавшего забавный спектакль, а на себя самого. Это надо же было додуматься — безо всякого принуждения сунуть руку в охотничий капкан! Болван? Согласен! Восхищался мощной регенерацией Ушастика, поражался количеству его амулетов, но так ни о чем и не догадался, хотя один только вид сожженных волков должен был натолкнуть меня на мысль о магии.
И сразу стало понятным отсутствие у найденыша оружия, его странное поведение, глупое обвинение в похищении и прочее. Все это время эльф забавлялся, играя со мной, как кошка с мышкой! А когда ему надоело изображать клоуна, ушастый воспользовался магией и... что-то сделал. Что именно — фиг его знает, но подозреваю, ничего хорошего. Может, превратил меня в своего раба, а может, что похуже. И самое обидное — я даже не сопротивлялся! Стоял и слушал странную песню, из последних сил надеясь на осуществление своей заведомо провальной задумки. Ну не дурак ли?
Мое самобичевание длилось ровно секунду. Едва она истекла, лицо эльфа дрогнуло и претерпело удивительную трансформацию, вытянувшись от удивления:
— А разве ты — нет?
Глава 8. Учитель и ученик
Не дожидаясь ответа, ушастый выдал длинную матерную тираду, количество этажей которой я был не в состоянии подсчитать. И почему раньше мне казалось, что орочий язык — самый выразительный? Оказывается, эльфийский по части сокровищ матерного фольклора ничуть ему не уступает. Более того благодаря своим особенностям, он позволяет любой нецензурный загиб превратить в высокохудожественный образец изящной словесности, которым нельзя не восхититься. Именно поэтому, дождавшись окончания воздуха в легких эльфа, я констатировал:
— Хорошо сказал. Емко. А теперь объясни, что за украшение ты мне поставил.
Но ушастый, окинув меня полным ненависти взглядом, рухнул на диван как подкошенный, подняв при этом облачко пыли, обхватил ладонями лицо и простонал:
— О, Мать, за что ты меня наказываешь?
Наклонившись, я потряс найденыша за плечо и с беспокойством осведомился:
— Ушастик, ты чего?
Взгляд эльфа, обращенный на меня, наверняка мог разжечь костер не хуже лупы, но был проигнорирован. Сообразив, что это на меня не подействует, Ушастик, процедил сквозь зубы:
— Уйди!
Но отступать я не собирался:
— Что значит, "уйди"? Это мое логово! Никуда уходить я не намерен и тебя не отпущу, пока не получу внятных объяснений.
Присев на диван рядом с найденышем, я почувствовал под седалищем какой-то жесткий предмет. Откинув покрывало, обнаружил небольшой нож с незатейливой рукоятью, хмыкнул, мысленно отметив, что недавняя догадка угодила в яблочко, бросил его в угол к остальным вещам и с ожиданием уставился на эльфа.
— Я приказываю, оставь меня! — с нажимом сказал Ушастик.
Да черта с два! Наглеть — так наглеть! Тем более терять мне, похоже, уже нечего.
— Не раньше, чем удовлетворю свое любопытство, — отрезал я, потирая до сих пор зудевшую кожу на запястье. — Итак, что за обряд ты провел, и какими свойствами обладает эта татуировка? Это аналог рабского ошейника, или специально для меня ты выбрал нечто особенное?
В следующее мгновение мое тело скрутила дичайшая боль, от которой потемнело в глазах. Словно разряд электрошока она выгнула меня дугой, но спустя пару секунд ослабила хватку и позволила вдохнуть. Отдышавшись, я посмотрел на эльфа, на лице которого обреченность уступала место торжеству. Понятно — шарахнул магией и думает, будто я перед ним в струночку встану. А вот и хрен тебе в длинные уши!
— Итак, на чем мы остановились? — поинтересовался я, постаравшись унять предательскую дрожь в голосе. — Ах, да! Ты хотел рассказать, что за...
Не дав закончить фразу, меня захлестнула новая волна боли. На этот раз она была сильнее и продолжительнее предыдущей. Когда ко мне вернулась способность дышать, я обнаружил себя лежащим на полу. Откашлявшись, с большим трудом взгромоздился на диван под бок к эльфу и нахально заявил:
— Ерунд-да! Меня и к-репче д-долбали! Д-давай, расск-казывай, я ведь не отст-тану!
Морально я был готов к третьей волне боли, которая наверняка лишит меня сознания, но маг тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Почувствовав сладкий привкус победы, я снова потряс его за плечо и пообещал:
— Спать не д-дам, пока все не в-выясню!
И Ушастик сдался. Посмотрев на меня с обреченностью приговоренного к смертной казни, он безразлично спросил:
— И что же тебе непонятно, ученик?
— Во-первых, что это т-такое? — я помахал рукой перед носом эльфа.
— Модифицированная метка ученика.
— Для чего она служит?
— Как правило, подобные метки применяются для облегчения и ускорения процесса передачи знаний от наставника обучаемому.
Не дождавшись продолжения, я уточнил:
— Что конкретно обеспечивают ее модификации?
— Плотную синхронизацию разумов, контроль за телом ученика, возможность установки психомоторных ограничений...
