Леон. Встань и иди!

Конечно, целый слой власть имущих не воспримет новых общественных отношений и будет раздавлен под катком более совершенной цивилизации. Но нет пути назад и во мне нет сомнений, путь предопределен. К сожалению, он будет кровавый, но насколько именно, покажет сегодняшний день.

Биокомпьютер хорош тем, что на экран монитора можно смотреть в любом месте и в любое время. Хочешь — с открытыми глазами, а хочешь — с закрытыми. Вот и сейчас, вывел спутниковое изображение площади перед Храмом Творца Всего Сущего и Детей Его — Великих Богов и, заканчивая хлебать ушицу, наблюдал за обстановкой. Алексей уже поел и приступил к помывке посуды.

Этой ночью, ближе к рассвету, мы cобираемся посетить столицу, более точно — Храм Творца, главную цитадель половины верующих этого Мира.

— Леша, а как с болячками? Как-то в фантастической литературе читал, что попаданец в другой мир является разносчиком болезнетворных вирусов и способен загубить все население.

— Не все, но что касается этой планеты, то 941 год тому, по всему континенту прошел небывалый мор. От разных болезней умерло до трети населения. Не надо рассказывать, кто их занес? Они, кстати, многих излечили, но это малая капля, по сравнению с тем штормом, который пронесся по жизням людей. Мне кажется, что Наказующие их приговорили именно за это. Обычно, перед контактом с цивилизацией, вирусологи готовят аборигенов несколько лет, а те об этом даже знать не должны.

— А как же моя встреча?..

— А ты их ничем уже наградить не сможешь, разве что двумя не смертельными штаммами гриппа, которые могут повредить совсем уже древнему старику с полностью ослабленным организмом. Этот момент выяснил еще в прошлое свое посещение: герметизировал шлем, импульсником вырубал двух бродяжек и брал на анализ кровь. Так вот, иммунитет у них — будь здоров.

— А для меня их бациллы не опасны?

— Их бациллы твоим биороботам на один зуб.

Отступление

г. Татл, Храм Творца, 42-й день жаркого цикла, 991г.

Наступал день летнего солнцестояния, самый долгий день в году. С ночи ко всем Храмам Творцу и Великим Богам собирались семьи воинов, сыновьям которых к этому дню исполнилось двенадцать лет. Сегодня такого мальчика возводили в сословие воинов, а отец, дядя или старший брат, перед алтарем ему торжественно вручал боевой бронзовый нож.

Немного в сторонке, прислонившись в темноте к колонне, устроились трое: Лота, седая старушка, девочка Ханда, четырнадцати лет и мальчик Юрг, соответствующего посвящению возраста. Это, вместе с бабушкой, были дети недавно погибшего в бою Междуреченского сотника Матхала.

Нож Юргу вручать было некому, да и самого ножа не было. Когда отец посадил их на корабль, идущий в Империю, то в сундучке был и нож будущего воина, и серебро, и немного золота, и целый узел с одеждами. Но при высадке в порту Татла, их самым наглым образом ограбили. Какие-то четыре темных личности вырвали из рук вещи и скрылись, разбежавшись в разные стороны. Толстый стражник жалобу Междуреченских беженцев записал, но за два дня грабителей не разыскали и будут ли когда-нибудь они найдены, неизвестно.

Бабушка Лота, каким-то образом сохранила заначку в три золотых монеты. Пройти достойно посвящение, купить нож и устроиться одним из помощников мастера в школе боевого искусства, этих денег бы хватило. Но как жить дальше, тем более, Ханде через год-два пора выходить замуж, а бесприданница кому нужна, разве что купят наложницей. Поэтому, на семейном совете решили, что сегодня Юрг попросится к кому-нибудь из богатых в товарищи, это все равно, что в услужение и только по истечению десятилетнего срока он станет полноценным воином. Но деваться некуда, зато будет при деле, при оружии, одет, обут и сыт. А с такой известной воинской фамилией, как у него, в богатый дом возьмут с удовольствием, он даже не сомневался.

— Говорят, сегодня здесь будет проходить посвящение племянник Императора, проситься нужно будет к нему, — сказала бабушка Лота.

Хорошо бы, но, бездна его забери, как бы хотелось пройти посвящение самому и не быть от кого-то зависимым.

Шушуканье бабули и детей, мне было довольно хорошо слышно.

Еще за полночь мы с Алексеем благополучно добрались до места и, включив генератор силового поля в режим оптической невидимости корпуса флаера, нырнули под арку Храма. Створки входных ворот были огромны, можно было открыть и залететь внутрь, но мы этого не стали делать. Приоткрыв одну из них, заглянули внутрь. Помещение выглядело огромным и впечатляющим, редкие ночные светильники выхватывали на стенах и колонах резьбу и фрески, изображающие сцены из жизни и быта людей. Еще хорошо была освещена дальняя стена, где высоко под куполом выступал вырезанный из белого мрамора огромный барельеф головы мужчины с длинными кудрями и бородой. Внизу, под ним, стояли статуи мужчины и женщины, изготовленные из белого же мрамора. Рядом с воротами, сидя на скамеечке и опершись спиной на стенку, сладко спал мальчишка, одетый в какой-то белый балахон.

Активировали грузоподъемные манипуляторы, подхватили плиту самородного серебра и затащили в дальнюю темную нишу, справа от памятников, после чего Алексей сел во флаер и быстро убрался. Договорились, что будет висеть в работающем режиме здесь же, над крышей. Энергии даже за сутки съест ноль целых, ерунду десятую, зато он, и пулемет флаера всегда будут на подхвате. Договорились, что ретрансляцию изображения из собственных глаз на биокомп отключать не буду.

— Эй, — потряс за плечо спящего мальчишку. Тот испугано приоткрыл мутные от сна глаза, увидел, как смотрю на него сквозь забрало гермошлема и широко улыбнулся. Через секунду карие глаза просветлели и широко открылись до белков, нижняя челюсть упала, а улыбка стала сползать.

— Бог, — прошептал он и свалился на пол без чувств.

— Эй! Эй! Ну-ка, очнись, — с собой нашатыря не предусмотрел, была ампула совсем другого эфирного действия, которая в закрытом помещении распространялась за секунды и мгновенно усыпляла все живое. Начал хлопать ладонью по щеке. На руках были одеты перчатки с чешуйками на тыльной части, но псевдокожа и эластичная ткань пальцев и ладонной части поранить пацана не могла. Он стал приходить в себя и опять уставился на меня со страхом. Еще раз встряхнул его, приподнял и усадил на скамейку, придерживая руками.

— Слушай меня внимательно и отвечай, — мой голос звучал, немного усиленный динамиком гермошлема, — Кто здесь старший?

— Первый жрец Твой, — прохрипел пацан. Слово 'Твой' он говорил с придыхом, его душу стало переполнять торжество.

— Он здесь самый главный?

— Нет. Самый главный помазанник Твой, — Святейший.

— Тогда веди сюда Святейшего. И быстро, — поднял мальчишку со скамейки и шлепком под зад придал ускорения. Тот метров пять отбежал, остановился и опять посмотрел на меня, — Быстро, сказал! У меня нет времени.

Через пару секунд мальчишка исчез в каком-то темном коридоре, я же в ожидании стал рассматривать рисунки на стенах, переходя от одного к другому. Прошло минут десять, а его все не было. Подозреваю, что все пойдет по инстанции, сначала старшие служки надают ему подзатыльников, затем, кто-нибудь пойдет проверить наличие привидения от сновидения.

Так и получилось. С ним приперся такой же служка, только постарше. Этот тоже, увидев меня, упал животом на пол, пришлось наорать и прогнать. Прошло еще минут пятнадцать, — может быть, сейчас придет, наконец, кто-нибудь более вменяемый.

— Виктор, — услышал в телефоне внутреннего уха голос Алексея, мы с ним были на постоянной связи, — На площадь народ собирается.

Действительно, от входных ворот почувствовал приближение людей, затем, послышались голоса. Спрятался за колонну и прошел в ту нишу, где положили серебряный слиток.

— Все нормально, — шепнул в ответ.

В Храм стали входить группками обычные люди, взрослые и дети. Впрочем, взрослые и правда оказались невысокими, как наши вьетнамцы. Это не есть гут, совершенно не предусматривал участие мирян в моей встрече с главами религиозного культа. За колонну в темный угол зашли трое — старушка и двое детей, мальчик и девочка. Между собой они говорили тихо, но мои настроенные микрофоны дали возможность отчетливо слышать весь разговор.

В это время почувствовал усиливающиеся эмоции, направленные непосредственно на меня. Через минуту из коридора вышла целая процессия священников, подталкивая в спину обоих служек.

— Что-то они рано, до рассвета еще далеко, — шепнула бабуля.

— Зажгите светильники, — громко сказал один из вошедших, невысокий седенький старичок, одетый в расшитый золотом балахон и посохом в руке. Толпа служек с горящими масляными плошками разбежалась по залу, один из них направился в мой темный угол.

Что ж, не хотелось подобной публичности, но отыграть назад нельзя. Поправил на плече 'шмайсcер', ощупал подсумок с магазинами, провел рукой по кобуре с 'вальтером', финке и охотничьему ножу и проверил кармашек с ампулой сонно действующей субстанции.

— Леша, я пошел, — шепнул в микрофон и вышел из ниши под блики освещающего памятник светильника. В гермошлеме и костюме планетарного разведчика, внешне выглядел очень похоже на пришедших когда-то в этот мир инопланетян с планеты Ассандра. Идущий в мою сторону служка стал столбом, словно натолкнулся на стену, из его рук выпала горящая плошка.

Легкий гул голосов в Храме прекратился, наступила глухая тишина, и несколько секунд только эхом отдавался звук моих шагов.

— Бооог!!! — надрывно закричало несколько голосов, а народ немного помедлил и рухнул всем телом на пол. На меня хлынули эманации невероятных чувств, физически осязаемой яркости, страха, любви и добра. Но, дедок с клюкой и трое богато одетых горожан, глядя на меня удивленно и недоверчиво, продолжали стоять.

— Это стоит твоя будущая проблема, — услышал голос Алексея, наблюдающего за ситуацией моими глазами.

— Мы их тоже победим, — ответил ему, затем, изменил направление движения, подошел ближе к лежащим ниц людям и сквозь прозрачное забрало уставился в глаза стоящему на ногах, видимо, главному из горожан, пытаясь подавить его волю. На секунду раньше бухнулись на колени и уткнулись лицом в пол его сопровождающие. Тень ужаса мелькнула в глазах, и он рухнул следом.

Окинув взглядом зал, направился к дедушке-жрецу, который находился в полном ступоре. Резной посох, украшенный золотом и красными камнями, громко упал и покатился к моим ногам, я остановился и поднял его. Подошел, взял дедушку под руку, вернул посох и громко крикнул:

— Встаньте, люди! Не поклоняйтесь мне! Недостоин вашего поклонения! — руку поднял вверх и показал на громадный барельеф, — Ему молитесь! Великому Творцу Всего Сущего, — затем, тихонько дедушке сказал, — Веди в спокойное место, поговорим.

Мы вошли в просторную комнату и разместились за большим круглым столом, изготовленным из красного орехового дерева. Помещение освещалось множеством коптящих масляных ламп. Когда меня провели сюда, снял шлем и уселся в самое богато отделанное резное кресло. Вся компания высших руководителей религиозного культа собралась буквально за несколько минут. Посмотрев на их одухотворенные лица, предупреждая любое поклонение, сразу же перешел к делу.

— Прошу выслушать меня, не перебивая. Выскажетесь потом, — посмотрел в глаза присутствующих, это были люди не простые, чувствовалась исходящая от них сила. Настроил псионическую программу внушения, как учил Алексей и начал говорить, — Совсем не хотел, что бы меня преждевременно увидели обычные миряне, но получилось так, как получилось. Я — не Бог. Мое имя — Виктор Леон, прилетел к вам, как и те, которых вы тысячу лет считаете Богами, на космическом корабле с другой планеты. Те двое, статуи которых стоят в Храме, тоже жители другой планеты. Мой мир, — такой же, как и ваш, но более развит и в общественном плане, и в техническом. Например, если ваш кузнец за день сможет изготовить один нож, то у нас придуманный человеком механизм, может наштамповать десять тысяч таких ножей. И еще, миров, населенных людьми, Творец создал великое множество, воспринимайте это, как абсолютный факт.

Помолчал немного и продолжил:

— Месторасположение вашей планеты в космосе стало известно в других мирах. Не сегодня, так завтра, не я, так другой, но кто-то обязательно прибыл бы ее покорять. И не факт, что тот, другой, пришел бы с вами договариваться. Сегодня высокоразвитые цивилизации воюют не мечами, а таким ужасным оружием, которое может уничтожить в одночасье и сто человек непокорных, и миллион, — акцентировал, что бы жрецы прониклись, и внимательно всмотрелся в их лица. Были здесь удивление, неверие, страх, даже злоба.

— Ваша Божественная святость, странные и невероятные слова мы слышим, — тихо и медленно, но строго и весомо проговорил самый старый жрец, — Они смущают наши души.

— Понимаю, что вы влияете на умы миллионов людей и мои слова вам не по нраву. Они противоречат всем религиозным канонам и догмам, существующим уже тысячу лет. Но так сложилась объективная реальность или считайте, что такова воля Творца, но теперь жизнь вашей планеты, а соответственно и ваша жизнь изменится в корне, и ничего с этим поделать нельзя.

— Простите недостойного, Ваша Божественная святость, — сказал один из жрецов, с бесстрастным выражением лица, — Мы веруем этим догмам и канонам, никому и никогда не позволим нанести ущерб религии нашей, да и нет у нас другой перспективы бытия.

— Не называйте меня Божественной святостью, прошу вас. Однако, в отношении религии совершенно с вами согласен, уважаемые, и нисколько не сомневаюсь, что здесь собрались люди разумные. Не хочу вас учить, но мне кажется, что любое противоречие можно интерпретировать, как поспевшее к сроку дополнение. Что же касается перспектив, то в моих планах они таковы. В области светской, сейчас на планете существует две империи, восемь крупных королевств и степное ханство с соответствующими одиннадцатью владетелями. Через несколько лет будет единственная в мире империя с единовластным императором. В области общественной — обязательная ликвидация рабства, оно экономически не выгодно. В области духовной, императору совсем не нужна религиозная разобщенность народов, поэтому он, всеми доступными методами, будет содействовать объединению всех конфессий, под управлением одного, единственного Святейшего.

— Интересные перспективы, трудно переоценить их значение, если это случиться, — сказал старейший жрец, а все остальные серьезно покивали головой, — А единовластный император, это ты?

— Совершенно верно, через несколько лет корону императора ты возложишь именно на мою голову.

— Через несколько лет? Стар я уже, вряд ли доживу.

— В этом как раз проблемы нет, если ты свяжешь свою судьбу со мной, то доживешь. Укрепить здоровье и продлить жизнь лет на двадцать-тридцать вполне в моих силах

— Значит, все же ты бог?!

— Нет-нет, лично я здесь ни при чем, возможности современной медицины позволяют даже молодость вернуть, и жить от ста пятидесяти до трехсот лет.

При этих словах все пятеро жрецов посмотрели на меня с нескрываемым удивлением, только один из них самый низенький, с душой исторгающей злобу, свои маленькие колючие глазки поспешил отвести в сторону.