Леон. Встань и иди!

— Подумала? — сердце заколотилось в груди все быстрей и быстрей.

— Так с тобой советуюсь, как скажешь, так и будет.

— В деловой обстановке, говоришь? Дорогое бриллиантовое колье? — пробормотал про себя.

Боже мой, как я не люблю, когда без спроса берут мои вещи, как я не могу терпеть, когда чужие лапы прикасаются к моей женщине! В голове стало пусто, а на душе тяжело и грустно. Эх, кто бы знал, как это ужасно, терять близких людей.

— Нет, ты не подумай, не было ничего, — вдруг встрепенулась она.

— Да я ничего и не думаю, сходи.

— Что?

— Говорю, Питер город красивый, и раз приглашают, то сходи, — прохрипел пересохшим горлом, подошел к телефону и набрал номер вызова такси.

Глава 17

Старики-разбойники и компания.

Геостационарная орбита Земли, шлюп космического корабля-носителя 'Студиоз', воскресенье, 14.08.1994.

— Вперед! Не задерживайтесь, рассаживайтесь вдоль борта на любые удобные вам места, и пристегивайте ремни безопасности, — поторапливал гостей своего загородного дома. Несмотря на наличие яркой луны, сам шаттл находился в режиме электронной и визуальной невидимости. Через раскрытый кормовой люк, образовавшийся откидным трапом, была видна лишь внутренняя часть грузопассажирского салона.

Мой загородный дом никогда ранее не видел такого количества гостей. Многие не до конца понимали суть происходящего но, зная тех, кто их сюда привел: меня, Дядю Федора и Петровича, вопросов не задавали, команды выполняли молча и лишь поглядывали друг на друга.

Все непосвященные приехали с дорожными сумками, твердо зная, что мы вечером на автобусе отправляемся к морю. И когда Алексей скинул через сеть сообщение о своем прибытии, вышел на минуту из дома, постоял на улице и вернулся.

— Прошу внимания, — громко сказал, чтобы услышала даже спрятавшаяся на кухне Марь Ивановна, которая только что напоила всех чаем и напитками, добавив в чашку каждому таблетку специального успокоителя. Кстати, точно такую же таблетку приняла и сама. Алексей говорит, что этот препарат волю не угнетает, даже совсем наоборот, возбуждает интерес к происходящему, зато нивелирует любые сомнения и страх.

— Нашему большому автобусу развернуться на узкой улочке будет сложно, поэтому, он остановился за квартал, на улице, проходящей вдоль Днепра. Чтобы не обходить по кругу весь поселок, можно воспользоваться моим подземным переходом. Нет возражений?

— Нет! Нет! — Посвященные в дело Петрович, и Дядя Федор выкрикнули одновременно.

— Тогда пошли, — вышел в коридор, открыл дверь на лестничный марш, ведущий в подвал, где меня уже поджидал Валера и двинулся вниз.

Костя сопроводил народ в бункер, где Валера не давая возможности несколько заторможенным и послушным людям удивиться внутренней обстановке, направлял шагать дальше, по узкому проходу к запасному выходу, спрятанному в скале под обрывом. А здесь распоряжались уже мы с Алексеем. Наконец, сопровождая своих жен, появились Валера и Костя.

— Ворота и все двери запер, — сказал Костя, — Всё ненужное отключил, а нужное включил. Осталось только здесь электронный блокиратор прицепить, и будет порядок.

Первыми на десантной скамейке у левого борта салона шатла расположились Дядя Федор, Роза и Сергей Сергеевич Воронец, тот самый армейский контрразведчик, вроде как бывший отцов приятель, а нынешний вдовец-пенсионер. Мы никогда с ним раньше не встречались, до сегодняшнего дня даже не подозревал о его существовании, между тем доверился Дяде Федору, который считает этого старика с лицом добродушного дедушки, одним из лучших в своем деле. Ему уже шестьдесят восемь лет, но сохранился он неплохо, выглядит подтянутым, да и офицерская выправка никуда не делась. Сейчас сидит расслабленный, благообразный, опустив взгляд, но глазами искоса так и стреляет на присутствующих.

Следом за ними устроились генерал-лейтенант в отставке Самойлович Иван Иванович, его супруга Тамара Георгиевна и директриса школы-интерната Наталья Николаевна. Уговаривать ее на двухнедельный 'морской круиз' в компании культурных людей пришлось три дня подряд но, в конце концов, уговорил. Она мне нужна уже сейчас, так как без знания кадров и обстановки в руководимом ею коллективе, который должен стать базисом научно-производственных сил империи, мне никак не обойтись. В том, что она станет членом команды, даже не сомневался, так как по сравнению с моим предложением, ничего серьезного здесь держать ее не должно. Женщина она одинокая, когда-то удочерила девочку из соседнего интерната, а сейчас отправила до первого сентября гостить к родственникам в деревню, так мы ребенка тоже здесь не оставим. Откровенно говоря, вытащить ее из дома было нелегко, но она сейчас с нами, и это главное.

Когда мы, сидя в узком кругу, ломали голову над кандидатурой будущего канцлера империи, Петрович вдруг вспомнил о своем сослуживце, с которым служил в Германии.

— Самойлович, единственный, кого хорошо знаю, и кто занимался организацией военно-хозяйственной деятельности большой массы людей.

— Хм, так я его тоже хорошо знаю, — сказал Дядя Федор.

— Конечно знаешь, все-таки в одном округе служили. А в Германии он был подполковником, командиром строительного батальона, строил аэродром, дороги и два городка, из них один летунам, а один ракетчикам. Если охарактеризовать коротко, то он трудяга из трудяг. И учтите, за границей строили не так как у нас в последнее время, тяп-ляп, там приемка была жесткая. Я тогда в штабе служил и точно знаю, что он нигде и ни на чем крамольном ни разу не попался и все акты ввода объектов в эксплуатацию подписывались без серьезных замечаний. А по убытию в Союз получил папаху и должность зам командира военно-строительной бригады. Насколько мне известно, по должности курировал предприятия строительной индустрии. Потом получил генеральскую звезду и стал у нас начальником управления инженерных работ, но в отставку уходил уже генерал-лейтенантом.

— А что он собой представляет, как человек? — спросил у Петровича, — Ведь работать с ним непосредственно придется именно мне.

— Как человек, он нормальный, а еще большой любитель женщин. Совсем недавно видел его у Дома Офицеров с Тамарой, это жена его, кстати, на двадцать три года младше. Но живет с ней душа в душу уже пятнадцать лет.

— Ну что ж, тогда звони, напрашиваемся в гости.

Несмотря на то, что отставной генерал с супругой в этом году на море уже побывали, соблазнить их еще на одну поездку, с 'круизом на корабле', было не тяжело. Семейная пара оказалась легкой на подъем, а то, что поездка будет бесплатной, их заинтересовало в последнюю очередь. Правда, я намекнул, что в компании будет присутствовать отличный доктор, занимающийся омоложением лица и организма разных знаменитостей, после чего не растратившая былой красоты, сорокалетняя Тамара Георгиевна воскликнула: 'Едем-едем! Безусловно!'

На скамейку у правого борта расселись Петрович, Марь Ивановна и их сыновья, прибывшие в отпуск. Сашка — капитан третьего ранга, командир эскадренного миноносца, поставленного на прикол, команду которого собираются расформировывать, а сам корабль резать на металлолом. И Петро, капитан, командир роты военно-морского десанта.

Далее расселись Валера с супругой Женей, Костя с Леночкой, а так же ее дед, Николай Владимирович, конструктор-оружейник и ныне пенсионер, прибывший из Коврова погостить по настоятельной просьбе внучки.

Посвятить в тайну жен моих друзей решил после того, как Валера сильно заболел и слег, несколько часов подряд его мучили ужасные головные боли. Я догадался о причине такого состояния, поэтому, в семейное общежитие, где они проживали, приехал немедленно.

— Женя, оставь нас одних, — сказал его жене.

— Что значит одних?

— У нас мужской разговор.

— Какой мужской разговор? Он же болен, ты что, не видишь?!

— Просто, выйди в коридор и все! — несколько повысил голос и направил на нее сгусток сознания, тот самый иллюзорный шарик со всеми органами чувств. Тот самый, который под контролем Алексея уже один раз отправлял в полет сквозь стены своего бывшего дома.

Она хотела что-то зло сказать, но вдруг схватилась за горло, зарыдала и выскочила за дверь. Странно, Женя вообще-то сильная женщина, и я никогда ее плачущей не видел. Валера тоже, держась руками за голову, провожал ее удивленными глазами.

Я присел на краешек дивана, где он лежал, склонился к нему и тихо спросил:

— А теперь признайся, брат, кому ты пытался выдать мою тайну?

— М-м-м, — замычал он от боли, — Так получилось, я на биокомпе вечерами играл в игрушки, а она заметила, что замираю на месте, непонятно гримасничаю, не обращаю на окружающих внимание, вот и стала доставать. Ну я и подумал, что все равно она об этом скоро узнает, почему бы не рассказать... У-у-у, как болит.

— Валера, но ведь это моя тайна. Моя! Которую доверил тебе, как другу! Почему ты посчитал возможным нарушить данное мне слово?

— Я не посчитал. Но она меня хотела тащить к врачу и так достала своими приставаниями, вот и подумал...

— Тебе не надо ничего думать! — медленно проговорил, глядя ему в глаза, — Ты даже не представляешь, какой беды избежал. К твоему сведению, в начале каждой обучающей программы ставится гипнокод, блокирующий язык болтуна. Запомни, можно разговаривать о чем угодно только с человеком, у которого стоит точно такой же биокомп, иначе тебя остановит болевой шок, который может убить. Это серьезная блокада, действующая даже в случае применения при допросах химических психоактивных средств, она вызовет в мозгах разрушение сосудов, в результате наступит инсульт и мгновенная смерть.

— Ни хрена ж себе! Эта зараза на всю жизнь, что ли? А чего ж ты раньше не сказал?

— Нет, блокада всего на два года. И кто знал, что ты такой болтливый.

— Я не подумал, — с болью в голосе прошептал он.

— Ладно, проехали, теперь ты обо всем знаешь. А сейчас закрой глаза и полежи пять минут спокойно, — похлопал его по плечу и положил ладонь ему на лоб. Алексей говорил, что снять головную боль, моих возможностей вполне хватит. Так и произошло, через пять минут Валера безмятежно уснул.

Когда покидал общагу, то разыскал в общей кухне злую и нервно курящую Женьку.

— Золотко, с Валерой уже все нормально. И не обижайся на меня, — мягко погладил ее по плечу и попытался передать максимум положительных эмоций. Она сначала нервно дернула плечом, но тут же успокоилась, затушила сигарету и повернулась ко мне лицом.

— Спит? — удивленно спросила она, угрюмо глядя совершенно сухими глазами, — А что с ним происходит, можешь сказать?

Ее эмоции зашкаливали, она готова была выплеснуть миллион вопросов. Я неопределенно пожал плечами, прикидывая как выкрутиться из создавшегося положения, или может быть послать ее подальше?

— Витя, ты не придуривайся. Думаешь, я не знаю, что у вас появились какие-то новые дела? И я своего мужа последнее время не узнаю, он стал каким-то рассеянным и заторможенным.

— Женька, мы дружим уже девять лет, правильно?

— Угу.

— Ты можешь вспомнить хотя бы самую малую пакость, которую бы я сотворил в отношении тебя или Валеры?

Она помолчала минуту, затем, отрицательно покачала головой:

— Нет, не было такого.

— Тогда слушай внимательно, сейчас никаких вопросов ему не задавай, иначе у него опять будет болеть голова.

— Это какое-то зомбирование, что ли?

— Женечка, ты по телевизору насмотрелась всяких дурацких передач. Кому мы нужны, чтобы нас зомбировать? А через неделю, обещаю, мы уедем в отпуск, вот там обо всем и узнаешь, слово даю.

Дальнейший разговор прервался со скрипом двери и звуком шагов: на кухню пришла соседка. Честно говоря, я знал, что в их семье главенствует Женька, но не думал, что настолько. Жаль, а мне Валера всегда казался более волевой личностью, теперь придется менять некоторые планы. Нет, возложенные задачи пускай решает, он с ними безусловно справиться, но путь в верхний эшелон для него теперь закрыт. Человек, чрезмерно озабоченный компьютерными игрушками тащить на себе полный чемодан ответственности не способен. Вот Женя его, дай ей капитал и свободу действий, смогла бы и дело развернуть и в руках его удержать, даже сожалею, что она всего лишь закройщик. Впрочем, озаботить ее тоже могу, пускай для начала организует пошивочную мастерскую, а десяток выпускниц интерната, из числа тех, которые никуда не поступили, мы ей отдадим в науку.

Таким образом, решил, что Женю и химичку Лену тоже можно включить в команду, поэтому, они сейчас здесь и смотрят на происходящее широко распахнутыми глазами. Действительно, салон шаттла выглядел необычно, и народ осматривал его с заметным недоумением, но решительные действия Петровича, Кости, Валеры и Марь Ивановны, а так же, посвященных в дела Дяди Федора и Розы, добавили всем уверенности.

— Коробка этого вашего автобуса очень сильно похожа на салон десантного самолета. Не правда ли, Федор Иванович, Сергей Сергеевич? — спросил отставной генерал.

— Так точно, так точно, товарищ генерал, очень похож, — ответили те. Ты смотри, а дедок, оказывается, здесь всех знает.

— Объяснитесь, пожалуйста, Виктор Алексеевич, — спокойно, но веско потребовал он, внимательно глядя на меня снизу вверх.

— Товарищ генерал, товарищи офицеры, дамы и господа штатские! — начал говорить, услышав тихое жужжание привода запирания кормового люка, — Я вам обещал двухнедельное увлекательное путешествие на корабле. Правда, забыл уточнить, что корабль этот космический, а путешествие будет происходить в космосе.

В салоне раздались удивленные возгласы, и я ощутил поток волнения, несмотря на принятые людьми препараты.

— Это не шутка, прошу внимания, — поднял руку, дождался полной тишины и указал на Алексея, который развернул кресло к нам лицом, — Разрешите представить, Лех Гувар Кром, представитель неземной цивилизации или, как мы говорим, инопланетянин. Он любезно согласился провести экскурсию и прокатить нас к своему космическому аппарату, где увидим много интересного. Давайте поприветствуем его.

Я стал хлопать в ладоши и меня поддержали почти все, видно, находились в шоке, даже генерал несколько раз хлопнул. Лишь Сергей Сергеевич не шелохнулся, а только настороженно зыркал по сторонам.

— Приветствую вас, господа, — Алексей коротко поклонился, — Сейчас вы находитесь на борту атмосферного челнока, который и правду переделан из гравиплатформы, используемой в космических вооруженных силах для доставки десанта на поверхность планеты. Вижу во многих глазах вопрос, поэтому, отвечу сразу. Челнок обладает функцией визуальной и электронной невидимости, таким образом, сегодняшние земные технологии засечь его неспособны. Направляемся мы на высоту тридцать шесть тысяч километров, там на геостационарной орбите находится мой шлюп. А сейчас прошу спрятать вещи под скамейку и пристегнуть ремни, иначе будете плавать по салону. На протяжении одного часа и двадцати минут мы будем находиться в состоянии невесомости.

— А домой мы вернемся? — Наталья Николаевна смотрела на меня с растерянным выражением лица.