Трудная профессия: Жизнь

Впереди показался изгиб дороги, и я машинально повернула, отвлекшись на мысли и забыв сбавить скорость. Внезапно переднее левое колесо влетело в небольшую выбоину, машину тряхнуло, и я рефлекторно попыталась затормозить, отчего автомобиль резко развернуло и швырнуло на фонарный столб. Он начал заваливаться набок, меня ударило подушкой безопасности, ремни больно впились в тело, обдирая кожу. Стекло зазвенело и разлетелось крошкой по салону. Машина дернулась и снова встала на все колеса, после чего замерла. Секунду я смотрела на плавно оседающую ткань со следами помады, затем от страха истошно завизжала, чего еще не делала ни разу во взрослой жизни. Затем выбралась из машины и отбежала в сторону, где присела на пыльное ограждение и вцепилась пальцами в тонкую ткань юбки, раскачиваясь взад-вперед. Меня трясло от испуга, хотя первая паника уже улеглась.

А если бы на дороге был еще кто-то?! Дура!!! Дрожащими руками я ощупала лицо, приходя к выводу, что оно не пострадало. Было под корень обломано несколько ногтей, в тех местах, где проходили ремни безопасности, появились ссадины, на руках и ногах несколько синяков и царапин, небольшие порезы от стекла. Кажется, ничего серьезного. Я продолжала бездумно сидеть на ограждении, машинально провожая взглядом проезжающие немногочисленные машины, водители которых с любопытством смотрели на место аварии, но не желали останавливаться. Тем не менее, один из автомобилей сбавил скорость и аккуратно встал на краю трассы, из него вышла женщина средних лет и бросилась ко мне.

— Девушка, вы в порядке?

— Да, — вяло кивнула я.

— Что случилось? Не справились с управлением?

— Там яма на дороге, — я неопределенно махнула рукой.

— Ясно. Вы уже вызвали помощь? — я отрицательно покачала головой.

Женщина достала из багажника своего автомобиля аварийный знак и установила на дороге, параллельно набирая номер по телефону. Затем набросила мне на плечи плед, и выдала несколько влажных салфеток, чтобы я могла привести себя в относительный порядок, внимательно присматриваясь ко мне и периодически переспрашивая, как я себя чувствую.

Через какое-то время приехали спецслужбы, я не слишком внятно отвечала на вопросы, оставляла подписи и покорно терпела осмотр врача. Сердобольный мужчина извлек из моей машины сумку и телефон, потому что я наотрез отказалась к ней приближаться, после чего испорченную собственность погрузили в эвакуатор и увезли.

— Садитесь ко мне, я вас довезу до дома, — не терпящим возражения тоном сказала женщина. — Где вы живете?

Безразлично пожав плечами, я назвала адрес и села на заднее сиденье. За всю поездку мы не произнесли ни слова, высадив меня у дома, женщина пожелала удачи и попрощалась.

— До свидания, — вежливо ответила я, и затем, глядя вслед удаляющемуся автомобилю, почувствовала укол совести.

Не поблагодарила, и даже не спросила имени своей благодетельницы. А ведь она сегодня позаботилась обо мне так, как этого, пожалуй, не делал никто, кроме Линки. Кстати, я давно не заглядывала к подруге.... Устало вздохнув, я зашла в дом и, не встретив никого из соучениц, поднялась в свою комнату.

— Алло? — спросила Ангелина в трубку телефона.

Я стояла на балконе, слегка перегнувшись через перила и прижавшись ухом к трубке.

— Привет. Я тут подумала, что мы давно не виделись. У тебя есть планы на эти выходные?

— Да, завтра везу своих малолетних бандитов на экскурсию, потом на дачу. Только в воскресенье вечером вернемся, — немного огорченно сказала подруга. — У тебя все хорошо?

— Да. Ты не против, если заеду на чай в воскресенье?

— Ну... ладно, приезжай часикам к восьми.

Договорившись о встрече, я почувствовала, что меня клонит в сон, добралась до постели и почти мгновенно заснула, проспав всю ночь и почти весь следующий день.

— Привет, а ты что так тепло одета? — Линка обняла меня, неприятно потревожив ссадины, которые я прятала под длинными рукавами.

— На улице прохладно, — я сдержала желание поморщиться и улыбнулась подруге.

— Выглядишь уставшей, — сочувственно сказала она, украдкой зевая.

— Тяжелая рабочая неделя, — уклончиво ответила я, приветственно кивнув Вите и детям.

Ангелина как всегда радушно предложила присоединиться к ужину, состоящему из котлет с макаронами и овощного салата с майонезом. Я вежливо отказалась, не став в очередной раз напоминать подруге о вреде такого питания. Что толку? Она сама прекрасно все знает, в институтские годы могла переплюнуть меня по стремлению к стройности. Почему сейчас ее перестало это беспокоить?

Дети были уложены спать, мы сидели втроем на кухне и пили чай, разговаривая ни о чем.

Я видела, что Витя и Ангелина сильно устали, да и мне самой предстояло утром отправиться на проклятую работу, но сил уйти не было, я мучительно нуждалась сейчас в обществе подруги. Разговор понемногу сходил на нет, но я упорно продолжала сидеть, делая вид, что этого не замечаю. Внутри разрасталось разочарование от встречи.

— Алина, — спросила Лина после очередной затянувшейся паузы. — Что произошло?

— Да ничего серьезного. Глупость небольшая вышла, — неохотно произнесла я, глядя в стену и растягивая слова.

В мои планы не входили откровения, но прямой вопрос Линки требовал хоть какого-то ответа, а на сочинение удобной версии сил не было.

— Представляешь, за мной начал приударять муж нашей начальницы, — как можно безразличнее сказала я.

— Ничего особенного, но я подумала, почему не сходить с ним пару раз на ужин? В этом ведь нет ничего плохого. Все так делают, это вовсе ничего не означает — я поймала себя на том, что под взглядом Линки чувствую неловкость и начинаю оправдываться.

— Так вот, — тверже сказала я. — Начальница нас застала в ресторане. Явно специально за этим приехала, и где у нее гордость? А потом устроила мне скандал. Было бы из-за чего, я лишь немного с ним пофлиртовала! Ненормальная...

Витя поморщился и встал, чтобы налить себе еще чаю. Линка неуверенно вертела свою чашку на блюдце и хмурила лоб.

— Но это ведь не слишком правильная ситуация, — неуверенно возразила она наконец.

— Почему же, интересно? — сухо осведомилась я, начиная злиться.

Только нотаций Ангелины мне не хватало.

— Потому что он женатый мужчина, — как ей показалось, веско сказала Ангелина. — Ты-то просто развлекаешься, а у них семья. Они давно вместе, наверняка любят друг друга.

— Любят? — фальшиво рассмеялась я, уязвленная ее тоном. — Да кого там любить? Среднестатистическая тетка с ужасным маникюром и лишним весом. У нее на уме только работа, домашнее хозяйство, да дочь.

— Алина, а почему плохо быть среднестатистической женщиной? Она, видимо, ответственная работница и мать, у нее действительно, скорее всего, не хватает возможности уделять себе столько же времени, сколько ты. Но это же не означает, что ты можешь придти и начать заигрывать с ее мужем. Прости, но это... не очень порядочно.

И без того уже раздраженная разговором, я окончательно взбеленилась. Ты чья подруга, моя или ее? Почему даже ты не можешь просто немного побыть на моей стороне, без осуждения?! Я с отчаянной яростью посмотрела на Ангелину.

— Конечно, — зло сказала я, со стуком приземляя свою чашку на блюдце. — Это так типично, понемногу снизить планку требований к себе, перестать следить за внешностью, оправдаться заботой о семье и превратиться в пугало. Только потом становится страшно, что скоро найдется молодая и привлекательная, не помешанная на соплях детей и поварешке, интересная женщина. Но виновата я... то есть она, да?!

— Так, достаточно, — вдруг вмешался Виктор. — Алина, извини, но нам пора ложится спать. В следующий раз договорите, когда остынете. Я могу отвезти тебя домой.

— Домой отвезти? И давно ты симпатичных подруг жены по домам развозишь? — ядовито прошипела я, вскакивая со стула и кипя от мысли, что меня попросту выставляют. — С тех пор, как ее жирок перестал влезать в юбки?

Ангелина шокировано смотрела на меня, Виктор поменялся в лице.

— Никто не вправе оскорблять мою жену, — сказал он мне жестко. — Уходи и будь добра больше не приходить и не звонить сюда.

— Витя, не надо... — всхлипнула Ангелина, но он лишь мягко взял ее за руку и повторил мне:

— Уходи из нашего дома.

Я секунду в панике смотрела на них, затем злым рывком схватила свою сумку, сунула ноги в туфли, хлопнула дверью и буквально слетела на улицу по лестнице, забыв про существование лифта. Пробежала пару кварталов по темноте и остановилась, окончательно сбив дыхание.

И на меня со всей силой обрушилось понимание того, что случилось. Только что я потеряла единственную подругу, единственного человека, которому было до меня дело. И виноват в этом был... виновата в этом была...

Я не знала, кого винить. Мне просто было очень больно.

Глава 11

Ночью мне так и не удалось уснуть. Я снова и снова прокручивала в голове ссору с Ангелиной, слова ее мужа, силясь понять, как быть дальше.

Кем была для меня Ангелина? От остальной моей жизни она стояла очень и очень далеко. Ей была неинтересна моя человеческая работа и она ничего не знала про мой долг жизни. Она не знала о Славке. Она давно не интересовалась тем, что составляло большую часть моего досуга. О чем мы говорили, когда виделись? Линка рассказывала о наших бывших одноклассниках, о своих детях, муже, кулинарии и вязании. И я слушала с удовольствием, но будем честны: начни такое рассказывать любой другой человек, я бы умерла со скуки через пару минут. В свою очередь я хвасталась перед ней обновками и мужчинами, но прекрасно видела, что она проявляет к этому исключительно вежливый интерес. Мне было наплевать на других одноклассников, я половину уже и по именам-то не помнила, мне было плевать на ее друзей... по большому счету на семью тоже, хотя я и тепло относилась к ее родным. Ни работа, ни другие люди, ни быт — ничего нас не связывало, кроме дружбы. "В общем, я ничего и не потеряла" думала я, ворочаясь в кровати. "Давно следовало прекратить общение с Ангелиной. Я — жизнь, не стоит привязываться к смертным".

За то время, что у меня была машина, я разучилась пользоваться общественным транспортом. Несмотря на предусмотрительно одетые туфли на низком каблуке и удобные брюки, утренняя поездка оказалась физически почти непосильной. Нет, я никогда не пренебрегала фитнесом, без этого красивой фигуры не будет. Но выяснилось, что занятия на тренажерах, бег и поднятие тяжестей мало способствуют умению висеть на поручне в плотной толпе. А уж от запахов это и подавно не спасало. Как, как можно пользоваться такой дешевой дрянью?! Каждая вторая женщина словно задалась целью вызвать у окружающих приступ удушья. Впрочем, кажется, волновало это только меня.

Наконец добравшись до работы, я бессильно ввалилась в офис, отвернувшись от находившейся неподалеку Барышевой. Через час она вызвала меня к себе в кабинет для разговора. Довольно равнодушно пожав плечами, я зашла и остановилась у дверей, выжидающе глядя на начальницу. Что дальше? Воинственности со вчерашнего дня во мне сильно поубавилось, хотелось тихо заключить перемирие и больше к этому вопросу не возвращаться. Однако начинать разговор я не спешила. Некоторое время мы молчали.

— И что, вам нечего мне сказать?

— Смотря, что вы хотите услышать, — ответила я.

— Я бы хотела услышать о вашем увольнении, — откровенно сообщила Любовь Аркадьевна.

— Не вижу причин.

— Алина, у вас совесть есть?

— У меня отличная внешность, я в совести не нуждаюсь.

— Внешность не поможет, — уверенно и зло сказала Барышева, указывая мне на дверь. Моя трудовая нагрузка после этого разговора стала несколько меньше, видимо начальница осознала, что подобные меры чреваты последствиями для нее самой. Однако в остальном стало хуже, и я всерьез задумалась о смене рабочего места.

На эту работу я устроилась сразу после получения диплома о высшем образовании, посодействовал отец моего тогдашнего молодого человека. О серьезном повышении уже давно не грезила, но до главного специалиста доросла, а выслуга лет позволяла получать хорошие премиальные. Смена работы грозила нарушить мой привычный жизненный уклад, вернуть на позиции новенькой и заставить привыкать к новому коллективу. Этот я не любила, конечно, но он был хорошо знаком и ощущался как привычное и неопасное зло.

Однако работать становилось все невыносимее. Барышева перекрыла мне доступ ко всем значимым проектам и постепенно переводила на все менее квалифицированную и более трудоемкую работу. Через три недели после аварии она лишила меня места на автомобильной стоянке на основании того, что я им не пользуюсь, разумеется, его заняла Шабальская. Сейчас парковка мне действительно была не нужна из-за разбитой машины, но со временем я планировала вернуться за руль и не представляла, как теперь выцарапать автоместо обратно. И, конечно, Барышева не могла упустить из виду финансовую сторону вопроса. В конце месяца я с удивлением обнаружила сумму, которая была намного меньше мне привычной — меня лишили премии и почти всех надбавок, оставив на "голом окладе". Отдав Настаревите свою долю за содержание дома и пересчитав остаток, я шипела от злости — и речи не шло о ремонте машины, покупке новой одежды и других необходимых мне вещах. Шла середина лета, я сходила с ума от духоты и вони в общественном транспорте, регулярно признавая их победу и вызывая такси. И без того жалкие остатки денег просто таяли на глазах.

Моя жизнь шла под откос, но все забывалось, когда я перемещалась в интернат к Славе. Вольхинова продолжала навещать малыша, что уже определенно далеко вышло за рамки врачебной заботы о пациенте. К моему удивлению и радости, Славка шел на контакт. Да, это было и близко не похоже на контакт обычного ребенка — но для него это было невероятным шагом вперед! В последний визит Наталья снова взяла с собой сына Витю. Славкина история, пересказанная матерью в адаптированном варианте, произвела на него неизгладимое впечатление, и он со всей детской непосредственностью и верой в собственные силы принялся штурмовать мальчишку. Витя, особо старательно умытый и причесанный, зашел вместе с матерью и с чувством собственного достоинства поздоровался с присутствующими. В интернате был обычный вечер, так называемое "свободное время" для занятий детей по собственному выбору. Выбор был невелик, игрушки и книжки, да и с собственным мнением дела у этих детей обстояли плохо. Слава, конечно, сидел с потрепанной книгой, подсунутой нянечкой. Это был "Колобок" — слишком примитивная для его уровня сказка, но этого здесь никто не понимал.

— Привет, — сказал Витя, медленно подходя к Славе и присаживаясь на стульчик чуть в стороне (явно подчиняясь маминым инструкциям и кося на нее глазом в поиске одобрения). — А я книжку принес, которая тебе понравилась. Хочешь почитать?

Витя двинулся в сторону Славы и тот испуганно отпрянул, впрочем, не закричав и не заплакав. Я вообще отметила, что после больницы он стал гораздо меньше бояться посторонних, о том же говорили и нянечки. Вольхинова немедленно сделала сыну знак, тот послушно вернулся на исходную позицию. Подумал, неспешно открыл книгу и погрузился в чтение. Понемногу объект его стараний тоже успокоился и продолжил листать "Колобка" от начала до конца. И снова от начала до конца, так могло продолжаться до бесконечности. Однако сегодня Слава явно застревал на отдельных страницах и задумчиво переводил взгляд. Не на Витю, это было для него слишком смелым действием, но в его направлении. Наталья негромко разговаривала с Галиной, Витя читал, а Славка... Славка изнемогал от любопытства. Я отчетливо видела, как ему хочется добраться до заветной книжки — так редко выпадала возможность почитать что-то новое! Я старательно таскала в интернат детскую литературу, но времени, которое мы могли провести наедине и без опасений почитать, категорически не хватало.