Трудная профессия: Жизнь

— Владимир Алексеевич, можно к вам?

— Наташа? Заходи. Слышал, у тебя тяжелый пациент. Ты ночью хоть немного поспала?

— Подремала на диване, все нормально. Я как раз хотела об этом пациенте поговорить. Мальчик из специнтерната, насколько понимаю? Дежурная в приемном сказала, ночью девушка приходила оттуда, но больше не появлялась.

— Вот как? По телефону интернатские мне ничего не сказали. Вроде там мать есть, но пускать не велено. Может эта девушка та самая непутевая мамашка?

— Кто ее знает... Владимир Алексеевич, я бы хотела мальчика подержать подольше в отделении, пролечить, как следует. Не уверена, что ему в интернате обеспечат должный уход, да и заодно обследуем максимально, вдруг у него еще какие проблемы есть.

— Считаешь нужным? Оставляй, сейчас места свободные есть и финансирование как раз дали. Только чрезмерно не увлекайся и обоснование подготовь, а то потом не отчитаемся. Назначения ведь уже есть? — он хитро прищурился.

— Полный комплект, — улыбнулась Вольхинова старику-профессору. — Ладно, побегу, дел еще много.

Следующие дни я старалась проводить со Славой как можно больше времени, иногда мне удавалось его обнять и поговорить, но чаще я могла только присутствовать рядом, видимая и слышимая для него одного. Он изо всех сил пытался вести себя спокойно, но ему было тяжело с незнакомыми людьми, тем более многие процедуры были болезненны. Его осматривали разные врачи, находившие многочисленные отклонения от нормы, но к счастью, ничего серьезного. Консультировал Славку и детский психиатр, безжалостно испещривший историю болезни диагнозами. Впрочем, Наталья, вдумчиво беседовавшая с ним добрых полчаса, была в целом довольна результатами.

Вольхинова мне все больше нравилась, как и Владимир Алексеевич Востоков, заведующий отделением. Они на удивление прониклись теплыми чувствами к Святославу и прилагали все усилия, что бы мальчику было хорошо. Его перевели в обычную палату, где он лежал один, — пока в отделении были свободные места, к нему никого не подселяли.

— Здравствуй, Слава. Как ты себя сегодня чувствуешь? Можно тебя осмотреть? — спросила Наталья, входя к нему.

Она как будто не заметила, что он даже не кивнул, продолжая говорить, как ни в чем не бывало.

— Сейчас сниму повязку, тебе нужно будет полежать спокойно, хорошо?

Я никак не могла понять, действительно ли Вольхинова научилась понимать Славу, или срабатывала пресловутая женская интуиция. Я-то хорошо знала, что он отвечает на обращенные к нему вопросы, как умеет. Его ответы читались по взгляду, по движениям рук, позе... Я научилась их читать и понимала его, даже когда он не мог ответить мне словами из-за присутствия других людей. Но как это удавалось Наталье? Она почти всегда безошибочно угадывала его настроение и старалась не действовать вопреки желаниям мальчишки.

К концу недели можно было сказать, что дела идут вполне неплохо. Славка постепенно поправлялся, он адаптировался к больнице и получил хороший уход. Но я чувствовала себя ужасно вымотанной. С одной стороны, несомненно, хорошо, что события пришлись на отпуск. Но я очень рассчитывала на отдых, а вместо этого только еще больше устала. В предпоследний день перед выходом на работу я попрощалась со Славой, объяснив, что вряд ли появлюсь в ближайшую пару дней. И в субботу утром с облегчением переоделась из джинсов в красивое платье и туфли, сделала нормальный макияж и прическу. Я направлялась на день рождения старой, еще со школьных времен, подруги. Мне нужно было отвлечься от проблем и немного отдохнуть перед выходом на работу, а для этого не было ничего лучше общества Лины.

Глава 3

— Привет! — радостно обняла меня Ангелина. — Надевай тапочки и проходи в комнату!

— Спасибо, у меня с собой туфли.

— Как хочешь, — не стала возражать Линка, сама без сомнений засунувшая ноги в разношенные мягкие тапки. — Если устанешь, знаешь, где взять.

Я кивнула, хотя охотнее дала бы себя придушить, чем оказаться на празднике в тапочках, надетых к вечернему платью. Переобувшись в туфли на шпильках и оценив отражение в зеркале, я последовала за ней в комнату.

Ангелина Асташева, знакомая мне еще с тех пор, как носила фамилию Лесникова, сильно отличалась от остальных моих подруг и от меня самой. В былые времена между нами было больше сходства, хотя, надо признать, по-настоящему похожи мы никогда не были. В последние годы тем более. Ангелина вышла замуж, родила двоих детей и превратилась в типичную жену и мать, со всеми вытекающими последствиями. Она заметно пополнела, перешла на удобную одежду и обувь, укоротила ногти и стала заплетать косичку, чтобы не нужно было ходить в парикмахерскую и делать укладку.

Я пыталась мягко затащить ее в спортзал и салон красоты, но она лишь отмахивалась, считая, что ей это не по карману. Впрочем, я бы не стала говорить, что она плохо выглядела. Просто из симпатичной девушки превратилась не в прекрасную роковую особу, к чьим ногам могли бы падать все встречные мужчины, а в милую, но скучную молодую женщину.

— Это моя школьная подруга, Алина Логинова, — представила меня Линка присутствующим, хотя с большинством из них мы уже были знакомы.

Две бывшие одноклассницы, с которыми я встречалась только здесь, несколько друзей Лины с университета, родственники и коллеги. Список близких людей Ангелины редко менялся. Однако сегодня было два человека, которых я не видела раньше, — интересный мужчина чуть старше меня и крепко держащая его за руку женщина с желто-белым кошмаром на голове. Мои волосы тоже светлые вовсе не от природы, но превратиться в блондинку с моей точки зрения означает работу высококлассного парикмахера, тонко чувствующего нюансы оттенков и в совершенстве владеющего технологиями окрашивания. Особа, которой меня представляли, видимо, полагала достаточным наличие дома тазика и пузырька с перекисью.

Вежливо кивнув в сторону женщины, я улыбнулась ее спутнику и направилась к поставленному мне рядом с балконной дверью стулу. За что я не перестаю ценить Линку, так это за неизменную внимательность к другим. Она помнит, что я терпеть не могу сидеть в нелепой позе на низком кресле или диване, соприкасаясь с ерзающими соседями. Помнит и то, что люблю иногда в разгар веселья непринужденно выйти на балкон с бокалом вина и сигаретой, а возможно, и прихватив с собой понравившегося мужчину. В семье Ангелины никто не курит, но готова поспорить, на балконе стоит пепельница, и лежит зажигалка для жаждущих никотина гостей.

У Лины небольшая квартирка, и, чтобы оказаться на своем месте, мне пришлось протискиваться между стеной и сидящими на стульях гостями. Вместе со мной это проделывали пергидрольная блондинка и ее мужчина, они расположились слева от меня. Мужчина сел между мной и своей спутницей, похоже, у вечера появились шансы стать интересным.

Вообще праздники Ангелины не в моем вкусе, но я готова их потерпеть ради возможности задержаться позднее у нее на кухне, когда она уже проводит остальных гостей. Я люблю эти моменты, когда Линка моет посуду и, пока ее муж возвращает на место мебель после застолья, негромко рассказывает про супругов и детей наших бывших одноклассников, что мне абсолютно безразлично, осторожно интересуется моей личной жизнью, боясь ненароком задеть чувства, — она искренне считает, что в душе я страдаю от своей "одинокой" незамужней судьбы. А я мысленно посмеиваюсь над ней, но признаюсь себе, что именно здесь мне всегда на удивление уютно и спокойно.

Единственным приятным моментом вечера для меня стало вручение подарка, который я долго и с сомнениями выбирала, за что была с лихвой вознаграждена восторгом виновницы торжества. Огромный чемоданчик для рукоделия с миллионом кармашков и отделений произвел на нее неизгладимое впечатление, она давно искала что-то подобное, но на этот даже не заглядывалась из-за высокой цены. Для меня сумма тоже была весьма ощутимой, но тратила я эти деньги с удовольствием. Улыбаясь, я обняла только что не прыгающую от радости Линку и вернулась на свое место, обведя присутствующих победным взглядом: мой подарок определенно был самым дорогим, что, разумеется, добавило радости моменту.

— Посмотри только на Логинову, вырядилась, как на панель, — моего обостренного слуха тонкой змейкой достиг завистливый шепоток бывшей одноклассницы.

— Да это она мужика себе никак найти не может, вот и выставляется, — охотно поддержала вторая. — Наши почти все уже давно замужем и с детьми. Кроме Логиновой, Ивановой и Перфиловой все как-то пристроились.

— Перфилову жалко, ее из-за инвалидности никто замуж не берет. А этих двух правильно, что не берут.

— Да нет, Иванову тоже пожалеть можно, — не согласилась первая сплетница. — Она заумная больно и с виду страшная, а так-то неплохая. А вот Логинова стерва еще та. Так мужики же это чувствуют, кому такая нужна!

Я мысленно фыркнула. У одной муж пьет и постоянно с работы вылетает, у второй работяга с копеечной зарплатой. Тряпки с базара, да и тех немного, маникюром считаются криво намазанные дешевым лаком ногти. Зады у обеих уже на стульях не помещаются, грудь отвисла, а вместо талии стратегические запасы жира. Меня до сих пор принимают за восемнадцатилетнюю, а они выглядят хорошо, если не на сорок лет. Но да, несомненно, превосходят меня потому, что на безымянных пальцах правой руки у каждой по заветному золотому колечку!

— Да на нее уже никто смотрит, какую бы короткую юбку не надела. Строит из себя девочку, смех один. Женщина в нашем возрасте должна быть элегантной!

Я невольно уставилась на бывших одноклассниц, с упоением меня обсуждавших. Это они элегантные женщины?! Да в сравнении с ними даже Ангелина выглядит наследной принцессой! А на меня, значит, никто не смотрит?.. Я кокетливо сдула прядь волос с лица, привлекая внимание сидящего рядом мужчины — того самого, что приглянулся мне в начале вечера.

— Не могли бы вы налить мне еще немного вина? — спросила я чуть более томно, чем полагалось бы для такой просьбы.

— Да, пожалуйста, — он галантно наполнил мой бокал.

— Спасибо. Быть может, выручите меня и сигаретой? Кажется, я оставила свои в прихожей, не хотелось бы беспокоить других гостей, заставляя их вставать и пропускать меня туда, — я продемонстрировала свою самую милую улыбку.

— У меня только крепкие, вас устроит?

— Ох, я предпочитаю самые легкие, — расстроено сообщила я, хотя никакого расстройства не было и в помине, курила я только по настроению и вовсе не испытывала мук, если была этого лишена. — Может быть, вы просто дадите сделать мне пару затяжек? Очень не хочется беспокоить других гостей, они еще едят!

— Да, конечно... — несколько растерялся мужчина.

Мы вышли на балкон, он поднес зажигалку к сигарете, я медленно втянула дым, демонстрируя всем своим видом неземное наслаждение. Сигарета на самом деле была намного крепче, чем я привыкла, удовольствия от нее я не получала, зато его было достаточно в моей любимой игре соблазнения.

— Спасибо! Как здесь хорошо, не находите? Мне очень нравится вид... — я слегка перегнулась через ограждение балкона, предоставляя мужчине тоже полюбоваться видом, только не окрестностей.

Затем повернулась к нему и снова затянулась, вынув сигарету из его рта. Мои чувства жизни позволили отметить участившиеся сердцебиение и чуть расширившиеся зрачки...

— Аля, дорогая, ты не могла бы мне немного помочь? — спросила Ангелина, заглядывая на балкон.

Проходя через комнату, я с мстительным удовольствием отметила вытянувшиеся лица одноклассниц и покрасневшее лицо спутницы объекта моего интереса. Через окно происходящее на балконе было видно не слишком хорошо, но и этого было достаточно.

— Аля, прости, пожалуйста, что я тебе это говорю.... Только не обижайся, — попросила Лина. — Но не могла бы ты вести себя немного сдержаннее с Максимом? Они с Катей помолвлены, она его слегка ревнует.

Я посмотрела на расстроенное лицо Ангелины и равнодушно пожала плечами.

— Хорошо. Пусть твоя Катя успокоится, больше я на ее Максима смотреть не буду.

Остаток вечера прошел до безобразия скучно, к тому же гости в этот раз засиделись допоздна. Было уже за полночь, когда Ангелина провожала последних, а я сидела все на том же стуле, игнорируя красноречивые взгляды ее мужа. Ему определенно хотелось, что бы я присоединилась к уходившим.

— Мне, пожалуй, пора... — все же неохотно протянула я, когда уставшая Лина вернулась в комнату.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Не хочешь остаться?

— Не помешаю?

— Нет, что ты. Ляжешь в гостиной, завтра выходной, можно поспать подольше. А днем поболтаем. Ну что, доставать ночную рубашку? Зубная щетка у тебя ведь с собой?

Через час умытая (я действительно всегда носила с собой зубную щетку и минимальный набор косметики, так как порой без предварительных планов устраивалась на ночлег вне дома), переодетая в просторную хлопчатобумажную ночную рубашку Ангелины, какую ни за что не купила бы для себя сама, я лежала на стареньком диване в гостиной. Из соседней комнаты до меня доносились негромкие голоса Ангелины и ее мужа.

— Прости, что не спросила твоего мнения. Но она выглядит огорченной и явно хотела остаться.

— Если ты считаешь, что так надо, пусть так и будет, — ласково ответил он.

— Ты ее не любишь, я знаю, — вздохнула Линка.

— Малышка, она твоя подруга, а не моя. Главное, что бы она нравилась тебе. И я не так уж ее не люблю. Она неглупая, и, пожалуй, по-своему порядочна... Но Алина поверхностная особа и эгоистка, ваша дружба держится только на тебе. Однако если ты ее любишь, я буду с ней белым и пушистым.

— Ты у меня всегда белый и пушистый, — рассмеялась Ангелина. — Давай спать, я очень устала...

Мнение Вити, мужа Ангелины, не было для меня каким-то новым и обидным откровением. Я не прилагала усилий, что бы понравиться ему, он был мужем лучшей подруги, да и как мужчина не производил на меня особого впечатления. Впрочем, нужно честно признать, задайся я всерьез целью его заарканить, мне бы пришлось нелегко. Виктор не был склонен бегать за юбками, даже такой интересной длины, как мои. И все же, несмотря на невысокое мнение друг о друге, мы с ним хорошо ладили. Витя вел себя как истинный джентльмен, предупредительно и галантно, а я в свою очередь старалась быть милой и... по-своему порядочной.

Разговоры в соседней комнате стихли, утомленные хозяева вскоре уснули. Удобнее устроившись под одеялом, я тоже провалилась в сон. Разбудили меня вкусные запахи с кухни и бьющее в глаза весеннее солнце.

— Доброе утро, кофе с сырниками будешь? — улыбаясь, спросила Ангелина, когда я вошла в кухню.

— Да, с удовольствием, — я села на стул у окна. — Почему так тихо, где твои?

— Витька поехал забирать малолетних бандитов от бабушки, потом повезет их в парк, энергию выплескивать, а то квартиру разнесут. Ох, Алинка, я с ними скоро седину закрашивать буду! — смеясь, сообщила она. — Представляешь, что Вовка на той неделе учудил? Раздобыл упаковку канцелярских кнопок и в кабинете музыки нацепил их на каждый молоточек в пианино... знаешь, которые по струнам бьют? В результате вместо музыки вышло жуткое дребезжание. Нас в школу вызывали, пришлось краснеть и извиняться. И Петька, глядя на него, тоже не отстает, нарисовал на стене в классе гуашью космический корабль, пока учительница на перемене выходила по делам.