Трудная профессия: Жизнь

— Алина, это не мое дело, но зря ты позволяешь Барышеву оказывать тебе повышенное внимание.

Я вспыхнула. Какое он имеет право лезть в мои личные дела?! Тем более там, где никаких дел и в помине нет, если я и позволяла себе кокетничать с Барышевым, то уж точно не имея в виду ничего большего, чем ни к чему не обязывающий флирт!

— А в чем дело, вы меня ревнуете? — колко спросила я в ответ.

Каретников поморщился.

— Алина, я вовсе не хочу тебя обидеть, просто предостеречь. Никому ведь хорошо не будет, уж поверь моему опыту.

Конечно, подумалось мне. Как бы Каретников хорошо не выглядел и не старался оставаться молодым не только телом, но и духом, а все-таки возраст уже не тот. Многие радости стали недоступны, вот он и рвется поучать тех, для кого это время еще не прошло. Как там, у Мольера, "крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть"?

— Петр Валерьевич, я признательна за заботу, но оставлю за собой право распоряжаться своей личной жизнью по своему усмотрению, — отрезала я.

— Дело твое, — сухо ответил он, выходя из лифта и оставляя меня наедине с мыслями.

Впервые за время нашего общения с ним я чувствовала не эмоциональный подъем, а неприятное чувство, будто в чем-то виновата. Но в чем? В том, что нравлюсь мужчинам? В том, что хорошо выгляжу и умею заинтересовать противоположный пол? Доехав до своего этажа, я не стала выходить из лифта, а снова спустилась вниз, чтобы выпить кофе и успокоиться. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил мое расстройство!

Барышев все еще был внизу и разговаривал по телефону, ругаясь с женой. Я отчетливо слышала ее истеричный голос в трубке, что меня дополнительно нервировало. Закончив разговор, Борис повернулся и с удивлением заметил меня.

— Боря, я тут подумала, — неожиданно для самой себя сказала я, — что хочу с вами поужинать. Когда и где?..

Договорившись о свидании, я почувствовала тот самый эмоциональный подъем, которого мне так не хватало. Окрыленная вернулась в офис, до конца рабочего дня закончила несметное количество дел. Прошедшая мимо Барышева неожиданно не вызвала раздражения, я вполне искренне ей улыбнулась. Должно быть, ей тоже нелегко, она устала, ее брак трещит по швам. Что же, она должна радоваться, что с ее мужем встречаюсь я, потому что уж у меня точно нет на него никаких планов, мы просто поужинаем.

Вечером я переместилась к Славке и села было читать ему очередную книжку, как вдруг появилась Вольхинова. Она была не одна, а с мальчишкой примерно Славкиного возраста. На вопросительный взгляд Галины Наталья виновато сказала:

— Сына из секции забирала, решила сюда зайти заодно, осмотреть Славу. Зоя разрешила нам вместе подняться. Витя, сядь в уголке, не мешай.

Мальчишка послушно уселся в угол, достав книжку и углубившись в чтение. Мне он живо напомнил старшего сына Линки, наверняка такой же непоседа и горазд хулиганить.

— Наташа, Орлова не посмотришь заодно, что-то он за живот сегодня хватается? Кажется, Галина решила сделать Вольхинову заодно врачом для всего интерната, та уже не первый раз консультировала других детей вместо бестолковой и неопытной девушки, положенной им по закону. Женщины вышли из палаты, оставив Славу наедине с Витей, что меня несколько напрягло, потому что я не была уверена, что Вольхинов-младший не вознамерится обидеть "дурачка". Однако тот спокойно продолжал читать книгу.

В интернате дети книг не читали, хотя спонсоры продолжали их исправно поставлять. Но в лучшем случае воспитанники рассматривали картинки или бездумно переворачивали страницы. Вид читающего сверстника оказался для Славы столь удивительным, что он приблизился и впился взглядом в незнакомую обложку. Витя это заметил и лениво скользнул по незнакомому мальчику взглядом.

— Тебе чего надо?

Само собой, Славка не ответил, а испуганно дернулся и поспешно отступил. Видимо, такое поведение для Вити тоже оказалось в новинку, потому что он растерянно посмотрел на Иванченко, затем встал и подошел, с обидой в голосе сказав:

— Ты чего это? Как будто я тебя тут бить погрозил! Хочешь книгу посмотреть, так и скажи, мне не жалко, — и он протянул книжку.

Я с болью в сердце наблюдала за сценой. Увы, Славка не способен общаться с другими детьми. Может быть, если бы раньше в его окружении были нормальные дети, он бы стал контактнее. Увы, всю жизнь его окружали лишь ненавидящая брата Вика, сволочная мать с ухажерами, да затем дети интерната, среди которых не проблемных не было. И сейчас он просто не способен ответить на этот простой жест. Надеюсь, что он хотя бы не сильно напугается и не расплачется...

Мои невеселые мысли были оборваны робко протянутой к книге детской рукой.

Глава 9

— Мам, почему он странный какой? Я с ним разговариваю, а он молчит. Спрашиваю: "как тебя зовут", а он развернулся и ушел. А книгу взял! Он что... сумасшедший? — последнее слово Витя произнес с видимым смущением.

Вольхинова помедлила с ответом, перехватывая руку сына покрепче и внимательно смотря по сторонам на переходе дороги.

— Нет, Витя, не сумасшедший. Просто он не умеет разговаривать.

— Немой? Ну ладно, тогда знаками мог показать, я бы понял. Или написать, — бесхитростная логика сына заставила Наталью улыбнуться.

— Видишь ли, он не умеет общаться. У него очень плохая мама, папы нет. С ним никто не дружит, и никто его не любит, — она запнулась на этих словах, так банально они прозвучали, но точнее было не сказать.

— Он просто не знает, как вести себя с людьми, — добавила Наталья.

Витя нахмурился и какое-то время шел молча, пытаясь уложить в своих простых представлениях о мире такую сложную и несправедливую ситуацию.

— А ведь в книжках он читает, как надо... — наконец поделился с матерью мыслями мальчик. — Может, научится по книгам?

Наталья снова улыбнулась,

— Ты даже математику по книгам не можешь выучить, — поддразнила она сына.

— Математика сложная и скучная!

— А дружба, по-твоему, дело легкое?

— Нет, ну... ну мам! Чего ты меня путаешь, ты же все понимаешь, — возмутился мальчишка.

Наталья засмеялась и прижала его к себе,

— Чудо ты мое запутанное... а с чего ты взял, что он книжки читает, а не просто картинки смотрит?

— Так ведь видно же, — удивился вопросу мальчишка, аккуратно выпутываясь из объятий.

— А его воспитательница говорит, что он читать не умеет.

— Ну, пусть тогда очки протрет, — фыркнул Витя.

— Это еще что за выражения? Ты у меня грубияном растешь?

— Извини, я больше не буду, — покаянно пробурчал он и тут же с чувством продолжил, — но она вообще не права, все он умеет! Ему моя книга понравилась, он ее начал читать. Только я быстро забрал, потому что мы домой пошли.

— Можно было оставить на время.

— А я откуда знал, что ты ругаться не будешь? — резонно спросил мальчишка.

— Да, конечно, ты правильно сделал, — признала Наталья. — Тогда хочешь, я ему передам от тебя книгу, когда в следующий раз пойду?

Витя задумался.

— Сначала сам дочитаю, — решил он. — А то этот такой странный, вдруг не отдаст. И я сам хочу ее дать, а не чтобы ты передавала.

— Вообще-то тебе туда нельзя.

— Ну сегодня же было можно!

— Сегодня был особый случай.

— А это тоже особый случай, — уверенно сообщил Витя. — Мам, как ты не понимаешь, я же ему этим покажу, как дружить!

Вольхинова улыбнулась пылкому выступлению сына и пообещала:

— Хорошо, я подумаю.

Дальше пошли разговоры о школе, ужине и планах на выходные, поэтому я быстро покинула Вольхиновых, переместившись к Славе, однако в этот раз оставшись для него невидимой. Галина укладывала детей спать, малыш лежал в кровати, задумчиво глядя в потолок. Никаких особых признаков пережитого стресса, — а контакт с сыном Натальи должен был стать для Славки огромным стрессом, — я не видела. Вскоре ребенок уснул. Я, так и не показавшись ему, переместилась домой.

— Алиревита, иди сюда! — послышался из гостиной властный голос Настаревиты.

— Можно через пятнадцать минут, я переоденусь? — устало спросила я.

— Сейчас!

Я зло швырнула дизайнерскую сумку на пол, после чего на пару секунд закрыла глаза, глубоко вдохнула и заставила себя успокоиться. В конце недели дежурство, и Наста должна распределить дни и пары. Дисбаланса нет, так что хотя бы не придется принимать особых мер, и на том спасибо. Но собрание перед дежурством нужно, я это понимала. И да, это я вернулась поздно, остальные наверняка давно уже пришли и мысленно костерят меня за задержку и выключенный телефон. Они ведь не знают, что у меня были веские причины задерживаться.

На мгновение я представила себе, что сейчас вхожу в гостиную и выкладываю все от начала до конца, делюсь всеми сомнениями и переживаниями... Я грустно усмехнулась собственным мыслям. Поделиться не сложно, и меня наверняка очень внимательно выслушают, особенно Наста. Потом позовут наставницу в качестве тяжелой артиллерии и попросят повторить откровения еще раз. А в результате найдут способ не дать больше видеться со Славой, ничего другого я не добьюсь. Потому что до моих переживаний и сомнений никому дела нет, а вот этими встречами я серьезно нарушаю существующие правила.

— Алире! — я резко отбросила ненужные мысли и поспешила в комнату.

В этот раз дежурить мне предстояло во второй день, вместе с Заниревитой, в качестве ответственной в паре. Замечательно, только этой занудной дуры мне не хватало для полного счастья! Выслушав указания, а также нотацию за безответственность я, наконец, смогла отправиться в свою комнату, принять душ и без сил рухнуть в постель.

Дежурство группы начиналось в пятницу. Утром я поехала на работу, вечером ненадолго заглянула к Славе, после чего пару часов поспала, набираясь сил. За несколько минут до полуночи спустилась на кухню, где уже сидела недовольная Занир.

— Ты могла бы явиться и пораньше, — высказала она.

— Зачем бы, интересно? — фыркнула я. — Зани, оставь свои идеи при себе и прими надлежащий вид.

Я, подавая пример, расплылась молочно-белым туманом в балахоне. Заниревита послушно обрела второй облик, одновременно с появлением у холодильника Насты.

— Кариревита уже отдыхает, — сообщила та, обретая плоть и открывая дверцу, чтобы достать бутыль с охлажденной водой. — Ваша очередь.

Настаревита выглядела уставшей, что неудивительно после суток работы. Особенно если принять во внимание ее стремление взять на себя большую часть забот во время дежурств. Зачем? Остальные справлялись ничуть не хуже.

— Я поняла, старшая, — ответила я послушно. — Мы готовы.

Наста кивнула и в обнимку с бутылью медленно двинулась к лестнице, но нам было некогда наблюдать за ней. Мы переместились в ближайший роддом, где дали жизнь сразу двоим детям. Затем оказались в темной спальне, зародив жизнь в той, кого даже толком не рассмотрели. Наконец, нашим глазам предстала большая светлая комната, где сразу несколько человек предавались любовным утехам.

— Какая гадость! — с отвращением в голосе сообщила Занир, наблюдая за совокуплением троицы, в которой одной из участниц предстояло сейчас забеременеть, хотя та об этом еще не догадывалась. — Такие... такие... такие женщины не должны становиться матерями!

В принципе, я была согласна, что материнство этой девушки вряд ли является хорошей идеей, но озвученная Заниревитой мысль вызвала неприязнь.

— Тебе-то что? — спросила я, потянувшись к силе.

Занир подождала, пока я закончу и продолжила:

— Да ты только посмотри, что они вытворяют! А она... фу, меня сейчас стошнит!

— Сейчас не стошнит, ты не в человеческом облике, — огрызнулась я, с тоской думая о предстоящих часах ее нытья и ханжеских проповедей. — Перемещайся, нам пора.

Как назло, нынешнее дежурство давало обильную пищу для сентенций Заниревиты. Через пару часов я отослала ее отдыхать, больше рассчитывая отдохнуть в это время сама. Потом позволила перерыв себе, затем пришлось вернуться к совместному труду.

— Нет, ну как так можно! — я была рада, что облик жизни хотя бы не позволяет Занир закатывать глаза и кривляться, но и ее тона мне вполне хватало. Почему функция речи остается, ведь в таком виде у нас нет ни легких, ни горла, ни связок?..

— Что теперь не так?

Перед нами была ничем не примечательная парочка. Мужчина стоял, чисто символично помахивая небольшой плеткой, женщина в белье с заклепками расположилась перед ним на коленях.

— Это же извращенцы, просто омерзительно! — я не выдержала.

— Занир, ты в своем уме? Это семейная пара, посмотри сама, у них на пальцах кольца, на стене благопристойная свадебная фотография. Люди решили внести немного разнообразия, что тебя так возмущает? Это даже нельзя назвать БДСМ, так, легкий антураж!

На секунду Заниревита замолкла, а потом набросилась на меня.

— Ну конечно, чего от тебя еще ждать! Думаю, ты сама не раз такое выделывала.

— Дорогуша, можешь быть уверена, я еще не такое выделывала, — абсолютно искренне прошипела я. — А сейчас заткнись и двигайся дальше!

Будь мы не на дежурстве, Занир вряд ли бы стала слушать. Но необходимость подчиняться наставнице, старшей группы или ответственной в паре была твердо усвоена нами чуть не с появления на свет, поэтому она недовольно затихла, и мы перенеслись на следующее место.

Сколько несчастных детей было зарождено нами в те сутки? Я боялась об этом думать. Часть забеременевших наверняка сделает аборт, и, может быть, оно к лучшему, какие уж из них матери! А другие родят ненужных им малышей и начнут превращать их жизнь в ад так, как это делает Лариса. Или иначе, но от того не менее ужасно. И многие из этих детей, подобно Вике, в свою очередь вырастут чудовищами...

В полночь, сбросив с себя балахон и припав к стакану с ледяной водой, я устроилась в кресле наставницы на балконе, жадно вдыхая свежий ночной воздух. Летние дежурства тяжелее зимних, меня и так словно охватывает огнем, а тут еще естественная для лета жара. Впрочем, на балконе сейчас было более чем прохладно, и мое тело понемногу остывало и расслаблялось. Как всегда после дежурства сон не шел, но сил развлекаться не было, поэтому я осталась дома.

Зато завтра меня ждет ужин с Барышевым, я удивленно осознала, что с нетерпением его жду. Еще бы, я так давно не была на свиданиях! А с Борисом можно рассчитывать на огромный букет цветов, как в прошлый раз, хороший ужин и легкое общение. Да, он остается скучным, неухоженным и староватым для меня мужчиной, но зато искренне восхищается мной, а я сейчас так остро в этом нуждаюсь!

Заснуть удалось только под утро, в воскресенье я большую часть дня провела в постели. Проснувшись, лениво спустилась выпить чаю, затем приняла душ и отправилась в салон красоты почистить перышки перед свиданием. Не то чтобы я очень хотела произвести впечатление на Барышева, скорее мне хотелось поднять себе настроение отражением в зеркале. Утро понедельника обласкало завистливыми взглядами коллег, окончательно убедив, что я снова в форме.

— Вы сегодня собираетесь уйти пораньше? — спросила Барышева, бросив на меня испытующий взгляд.