Трудная профессия: Жизнь

Из туалета, стену которого сейчас подпирала спящая девица, вышла необъятных размеров служащая.

— Вот зараза, — повторила она, — опять тут отрубилась!

— Вы ее знаете?

— А то, сколько раз уже мне нервы мотала... Упьется и дрыхнет тут. А тебе какое дело? — подозрительно прищурилась она.

— Я видела, как она под машину попала. Думаю, стоит вызвать скорую помощь.

Женщина беззлобно засмеялась.

— Сюда же своими ногами доковыляла, значит все с ней нормально, — уверенно постановила она.

Я поняла, что спорить бесполезно. К тому же я, как жизнь, тоже не чувствовала, что девушке угрожает что-то, кроме тяжелого похмелья.

— И что, пусть здесь спит? — спросила я у женщины.

— Еще чего! Она мне клиентов отпугивает.

Мне было искренне непонятно, как можно отпугнуть клиентов общественного туалета, когда до следующего идти не меньше получаса, а подходящих зарослей вокруг не наблюдается. Но тетка грозно вынесла стакан с водой и плеснула пьянчужке в лицо. Та беспокойно заворочалась и даже открыла глаза, но мыслей в них не было. Тогда служащая туалета к моему удивлению достала пузырек с нашатырем и вату, обильно смочила последнюю и сунула девушке под нос.

Это возымело эффект куда больший, чем я ожидала, та пришла в себя настолько, что вполне связно обматерила женщину и наконец, к радости последней, двинулась восвояси. Я попыталась опять заговорить с ней и выяснить домашний адрес, но потерпела неудачу, а через каких-нибудь пять минут она снова отключилась, теперь под деревом. Я стояла над ней, мысленно ругаясь на все лады и размышляя, что предпринять.

Мне не раз приходилось доставлять домой своих захмелевших подружек по клубу и, хотя они были одеты в эксклюзивные шмотки и сверкали маникюром, по состоянию мало чем отличались от этой девушки. Да и помогать на улице таким, как она, тоже доводилось. Несколько лет назад на моих глазах погиб пьяный молодой человек двадцати трех лет, упав на рельсы перед приближающимся поездом. Я видела, что он в опасной близости от края платформы, но растерялась и ничего не сделала, за что до сих пор не могла себя простить.

С тех пор, как бы я ни относилась к таким людям, в меру сил старалась уберечь их. Вопрос в том, как уберечь эту невменяемую. Сейчас ее жизни ничего не угрожает, но сколько еще времени пройдет, прежде, чем она протрезвеет? Вздохнув и оглядевшись по сторонам, я отступила за дерево, приняла истинный облик и вернулась к девице.

Мне уже приходилось делать так раньше, хотя об этом не догадывался никто, включая наставницу. Еще в первый год своей "работы" я случайно обнаружила интересную особенность. Пока общий баланс в норме, невозможно напоить жизнью кого-либо, кроме тех, кому уже предназначено стать матерью или появиться на свет. Но если общий баланс нарушается, я могу напоить жизнью любую женщину детородного возраста. И это тоже отразится на балансе.

Я так ни разу и не решилась зародить жизнь против воли сначала наставницы, а затем Настаревиты, но зато поняла, как можно использовать свое открытие. Если дать жизни совсем чуть-чуть, никакой беременности, конечно, не случится. Это будет лишь кратковременное возмущение баланса, которое вскоре само собой сойдет на нет. Но я, зная о причинах этого возмущения, смогу отследить и его, и источник — женщину, которой дала немного жизни. Своего рода маячок, которого хватает примерно на сутки.

Общий дисбаланс не редкость, и сейчас он тоже имел место, затрагивая и пьяную девушку. Вероятно, дисбалансом уже занималась соответствующая группа, но какая разница? Главное, он позволял мне сделать то, что было нужно. Я потянулась своей силой к лежащей на земле девушке. Появившиеся при этом ощущения меня несколько удивили. Жизнь потекла в распластанное тело, встретила легкое сопротивление, ведь я сейчас шла наперекор балансу, но все это было привычным. Появилось легкое возмущение дисбаланса, которое теперь должно было служить мне ориентиром, но тоже в пределах нормы. Что же не так? Прислушавшись к своим чувствам жизни я, тем не менее, не смогла дать определенный ответ.

Однако я сознавала суть происходящего. Любой человек уникален, каждый делает свой неповторимый вклад в жизненный баланс. Более того, этот вклад уникален для каждой из нас, выполняющих долг жизни. Старшие и наставницы могут различать нюансы, что дает Настаревите повод быть о себе особо высокого мнения, моих же навыков не достаточно. Впрочем, не принципиально, чем эта девица выделяется среди других, подозреваю, ничем хорошим. Я вернулась за дерево и приняла человеческий облик. Теперь могу рискнуть оставить ее без присмотра, а время от времени буду проверять, как идут дела. Конечно, это не обезопасит ее полностью, но я в няньки и не нанималась.

Со спокойной совестью я развернулась и пошла к своей машине.

Через несколько часов навестила свою сомнительную подопечную, полюбовалась на то, как ее выдворяют из магазина охранники. Еще через пару часов нашла мирно посапывающей у мусорных баков в одном из спальных районов города. Утром, перед работой, я снова переместилась к ней и с удовлетворением обнаружила девицу протрезвевшей и в терпимом физическом состоянии бредущей вдоль трамвайных путей. Она шарахалась от прохожих едва ли не больше, чем они от нее, но продолжала держаться вблизи колеи, должно быть, не знала другой дороги. Я убедилась, что моя помощь ей не нужна и отправилась в офис.

Настроения работать не было. Я ожидала, что Шабальская примется обсуждать наш вчерашний конфликт с коллегами, но Катя к моему удивлению, на их вопросы только хмуро отмалчивалась. Со мной она подчеркнуто вежливо поздоровалась, вопросы задавала исключительно по делу, — от необходимости сотрудничать нас никто не избавил. После обеденного перерыва я столкнулась со Стерниковым, который буквально светился самодовольством.

— Алиночка, а ты, оказывается, в меня так сильно влюблена, что готова выцарапать глаза моей возлюбленной Катюше!

— Олеженька, оставь иллюзии, все мало-мальски интересное в тебе я уже опробовала и не пришла в восторг, — парировала я. — И до твоей возлюбленной мне никакого дела нет.

— То есть я могу смело взращивать нежные ростки моей любви к Катеньке? — издевательски спросил он.

— Можешь хоть ноги о Катеньку вытирать, — язвительно ответила я. — Если она настолько глупа, чтобы принимать всерьез твои сомнительные уловки, то другого отношения и не заслуживает.

Я развернулась и, гордо подняв голову, пошла прочь по коридору.

— Логинова, тебя Барышева хотела видеть, — сообщила Крутикова, стоило открыть дверь в помещение отдела.

День определенно не задался. Что этой старой ведьме от меня нужно? Я одернула юбку, расправила складки на блузке и с самой сладкой улыбкой, на которую была сейчас способна, вошла в кабинет начальницы.

— Здравствуйте, Алина. Садитесь.

Я устроилась на стуле напротив Барышевой.

— Нам поступило новое коммерческое предложение со стороны одной из проектных организаций. Они предлагают внести изменения в текущий проект по реорганизации производства на третьем участке. Вот здесь, — она подвинула в моем направлении папку, — основные положения. Нашему отделу необходимо оценить целесообразность данных предложений с экономической точки зрения. Для начала я хочу получить краткий обзор материалов и первичные выводы. Это нужно сделать до конца недели. Я назначаю вас ответственной за эту часть работы.

Отлично! Я буду отвечать за тяжелую, объемную и заурядную работу, а затем Барышева назначит ответственным по проекту от нашего отдела кого-нибудь из своих любимчиков, и он получит все полагающиеся благодарности и премии. Мне пришлось приложить серьезные усилия, чтобы сохранить на лице улыбку. Барышева тем временем продолжала:

— Здесь приведен список людей, с которыми необходимо установить контакт. Обращаю ваше внимание на то, что пакет документов неполон, и эту проблему вы тоже должны решить. Кроме того, следует подготовить ориентировочный список наших проверенных подрядчиков, им можно будет поручить задачи в рамках проекта, с которыми отделу невозможно или нецелесообразно справляться своими силами.

Задание обрастало все новыми и новыми деталями. Безусловно, это выполнимый до конца недели объем работ, но с какой стати этим должна заниматься именно я?! Гнев на начальницу нарастал, но мне не оставалось ничего иного, как мило улыбаться. Конечно, можно встать и высказать все, что я думаю о ней и ее поручениях. Но открытые скандалы с начальством к добру не приводят, я видела это со стороны много раз и не желала пополнить ряды тех, кто остается без премий, повышений, а то и без работы.

Пусть лучше она считает, что я дружелюбна и послушна, рано или поздно найду способ отыграться за все. Барышева завидует мне и не напрасно, я моложе, красивее и умнее. Эта мысль придала мне бодрости и сил выслушать начальницу до конца все с тем же показным смирением.

— Я закончила, — наконец сказала она. — Если нет вопросов, вы свободны.

— Спасибо, вопросов у меня нет.

Я собрала со стола папки и документы, с трудом удерживая их в руках, раскланялась с Барышевой и покинула ее кабинет.

— Алина, вам помочь? — бросился ко мне молодой человек из соседнего отдела, когда я несла материалы к рабочему столу.

Он уже несколько раз приглашал меня на свидания. Володя? Или Вадим?

— Спасибо тебе огромное, так кстати, — проворковала я, так и не вспомнив, как его зовут.

Бумаги благополучно перекочевали в мужские руки.

— Алина, у вас есть планы, скажем, на завтрашний вечер? — предпринял молодой человек очередную попытку, когда мы дошли до моего стола, и я поблагодарила его за помощь.

— Увы, я занята, очень много работы — изобразила я искреннее огорчение. — Ой, вспомнила, мне надо срочно бежать, прости!

Я поспешила скрыться от навязчивого кавалера, в мои планы свидания с ним не входили. Стерников вообще был исключением из правила не заводить романов на работе и лишь потому, что я сразу отчетливо понимала: с его стороны никаких серьезных намерений нет и быть не может. Серьезные намерения грозили серьезными последствиями на работе, поэтому я строила глазки мужской части коллектива, но развлекалась на стороне. Там можно было с легкостью исчезнуть из поля зрения обиженного мужчины или его разъяренной пассии. Немного подождав, я вернулась на свое рабочее место и с удовлетворением увидела, что незадачливый ухажер исчез.

На работе пришлось задержаться допоздна. Надо бы написать по этому поводу докладную записку, чтобы мне оплатили лишние рабочие часы, и пусть Барышева объясняет, почему в ее отделе сотрудники вынуждены перерабатывать. Наконец я закончила с очередной промежуточной задачей и решила, что на сегодня с меня хватит. Пора ехать домой отдыхать, иначе завтра встану с синяками под глазами и туманом в голове.

В отделе уже никого не было, остальные успели разъехаться по домам. Я неторопливо навела порядок на столе, собрала вещи в сумку, спустилась и вышла на потемневшую улицу. На парковке моя машина тоже стояла в гордом одиночестве, я забралась в нее и устало откинулась на спинку сиденья, ненадолго прикрыв глаза. Тяжелый день, еще эта девица, за которой я присматривала ночью... Интересно, она продолжила свой загул или вернулась домой? Возмущение баланса, вызванное мною, еще слабо, но прослеживалось. Подумав, я решила удовлетворить свое любопытство и невидимой переместилась в нужном направлении.

Девица обнаружилась входящей в здание геологического института. Так она учится в ВУЗе? Неожиданно. Выглядела девушка немного лучше, чем утром, но все равно представляла собой жалкое зрелище. Она тяжело поднялась на второй этаж, проковыляла по коридору, потом достала ключи и оперлась ладонью о дверь. Та немедленно открылась, девушка оказалась напротив компании из трех человек — молодого мужчины, миловидной женщины примерно его возраста и еще одной женщины заметно старше их. Девица в ужасе смотрела на них, не шевелясь и, кажется, забыв дышать от страха; должно быть, совсем не ожидала кого-то здесь увидеть.

— Ксения, что случилось? — строго спросил мужчина.

Девушка отмерла, на секунду сжала кулаки и стиснула зубы, затем решительно шагнула вперед.

— А что, не очевидно? — со злостью спросила она в ответ, снимая куртку и бросая ее в угол, видимо, не желая пачкать вещи остальных на вешалке.

— Не переживайте, я только за вещами.

— Пойдем в подсобку, поговорим, — он встал со своего места.

— Ни к чему.

— Ксения, ты меня слышала.

— Не пойду! — с отчаянием сказала она.

Мужчина подошел к ней, взял за локоть и жестко направил в сторону второго помещения, где прислонил к стене и развернул к себе лицом. Девушка затравленно оглядывалась, не решаясь поднять на него глаза. Он продолжил разговор все в том же резком тоне.

— Где была?

— Не помню.

— Что успела натворить?

— Не помню.

— Почему хромаешь?

— Под машину попала.

Значит, этот эпизод из ее памяти не стерся, подумала я. Интересно, а меня она помнит?

— Умойся и я отвезу тебя домой.

— Я сама дойду, только вещи заберу, — упрямо сказала она.

— Твоего мнения сейчас никто не спрашивает, — отрезал мужчина. Умывайся и поедем, я сейчас позвоню твоей тете. Вещи пока останутся здесь.

Он вышел из лаборатории, отмахнувшись от вопросов и только сказав одной из женщин: "Оль, поедем домой и ее заодно тетке доставим". Девушка тем временем обессилено включила воду, кое-как умылась, жадными глотками напилась прямо из-под крана. Она ничего не говорила, когда вернувшийся мужчина повел ее на улицу, спотыкающуюся и хромающую, но увидев машину, снова завелась.

— Я не сяду.

— Ксения, быстро садись, — у него воистину ангельское терпение, я бы ее уже избила, не говоря о том, что ни за что не посадила бы такое чудо в машину.

— Как садиться, я на помойке ночевала! Не в переносном смысле!!! — закричала она в истерике. — Вы ослепли или нос заложило?

— Садись и пристегивайся! — он схватил ее за шиворот, открыл дверь машины и затолкал внутрь.

Она сразу сникла, дрожащими руками защелкнула ремень и прислонилась лбом к холодному стеклу. Кажется, эта девчонка чем-то симпатична хозяину автомобиля, — я бы согласилась транспортировать ее разве только на буксировочном тросе, а никак не в салоне. Автомобиль тронулся с места, свернул за угол и скрылся с моих глаз.

Я направилась домой, вскоре забыв про нелепое существо.

Глава 7

В пятницу вечером Славку должны были выписать из больницы. Последние дни он нервничал, плохо спал, и я почти все ночи проводила в больнице, давая Настаревите новые поводы отчитывать меня за распутство и, что хуже, абсолютно не высыпаясь. А на работе был так некстати образовавшийся завал дел, который Барышева, конечно, любезно поручила мне.

В пятницу утром я устало припарковалась на рабочей стоянке, едва не зацепив соседнюю машину и всерьез задумавшись, что если так пойдет и дальше, мне действительно будет лучше пересесть на общественный транспорт уже по соображениям безопасности. Забросила вещи на свое рабочее место, взяла косметичку и направилась в туалет, откуда вышла с ярким макияжем, внешне вполне бодрой, что в какой-то мере добавляло и внутренних сил. Можно было приниматься за работу.