На краю реальности (часть 1-52)

— Твои друзья? — она кивнула на нас.

— Не сказал бы, — отрицательно качнул головой метаморф. — Скорее я им задолжал одно дело в благодарность за их доброту к несчастному метаморфу.

"Боже, еще чуть-чуть и я заплачу", — ехидно подумала я.

— Я нашла вашу сестру. Можем ехать.

Николь ждала моего ответа. Мне и самой было интересно, хватит ли у меня смелости направиться к той, в которой течет такая же кровь, как и во мне. К той, что проводила со мной время, играя...

— Тогда не будем терять время, — отозвалась я. — А то нас и так уже заждались.

Игра близится к финалу. Я устраню сегодня главного козыря Кортеса — свою сестру. Детектив Райт будет рад, когда я выдам ему настоящего убийцу, да еще и на блюдечке с голубой каемочкой, сделаю работу, за которую ему платят деньги. Он будет извиняться и говорить, что он был вынужден так поступить со мной.

Он говорил, что не верит в таких, как я. Что ж, я заставлю его в это поверить. Мы не бесплотные призраки, которых нельзя потрогать и поймать за руку. Мы вполне реальны. И, хочет он этого или нет, ему придется в это поверить. Поверить любой ценой.

50.

Ехали мы долго, по знакомым улочкам города и по закоулкам, о существовании которых я даже не подозревала. За окнами пробегали двухэтажные дома, похожие друга на друга как сиамские близнецы, отчего создавалось впечатление, что мы ездим по кругу. Минуты сменялись минутами. Метаморф и Николь о чем-то оживленно разговаривали, но уловить тему их беседы я не смогла, да и не пыталась. Мои мысли сейчас блуждали где-то далеко. Там, где я была редким и непрошенным гостем. В прошлом...

... С того случая я видела свою сестру лишь один раз. Она боялась меня, но это не мешало ей испытывать ко мне жгучую ненависть. Айрин и раньше не отличалась безграничной любовью ко мне, а теперь и вовсе забыла, что у нее есть сестра. Она забыла сестру, но не забыла меня — монстра, вторгнувшегося в ее семью и приносящего боль и вред. Именно таким нечеловеческим существом я была в глазах родного человека.

Мать полностью разделяла взгляды своей старшей дочери. Не желая иметь в своем доме источник проблем, коим я была с детства, она решила отдать меня в интернат для таких же, как я.

Как и многие в то время, она боялась. Подобные мне стали для человечества чем-то из ряда вон выходящим, люди начали опасаться своих подрастающих и только что родившихся детей. Но нашлись и те, кто ждал этого момента, кто был готов к нашему появлению. Именно они создали специальные школы-интернаты, разделив их по характеру сил: для ангелов и для демонов.

Я помню, как дрожала рука матери, когда она вела меня в одну из таких школ. Генриетта Льюис, занимавшаяся оформлением вновь прибывших, вышла нам навстречу и с улыбкой посмотрела сначала на меня, а потом на мать.

— Эта девочка — особенная? — От тона, каким было произнесено последнее слово, мать передернуло. Скорее, она назвала бы меня испорченной, бракованной, нежели особенной.

— Да, она... не такая, как мы, — отозвалась женщина, которую следовало благодарить за мое рождение.

Миссис Льюис подобрала свои длинные юбки, изготовленные из плотного материала, и присела на корточки подле меня.

— Что же ты умеешь, малышка? — ее улыбка была теплой и лучезарной, а глаза сияли добротой и нежностью. Я никогда прежде не видела таких красивых глаз и такого приятного, добродушного лица. Вместо ответа на вопрос, я любовалась ею, каждой чертой милого лица. Хотя, ответить бы мне все равно не дали.

— Она... вызвала дождь, — выпалила миссис Фишер, резко сжав руку девочки, давая тем самым понять, чтобы та не делала глупостей. — Представляете, настоящий дождь, прям в доме!

Она врала, потому что боялась показаться миссис Льюис женщиной, породившей чудовище. Моя мать была не настолько плохой, чтобы отрицать сам факт моего рождения ею, поэтому она всего лишь немного приукрасила ситуацию в свою сторону.

— Повелительница воды, значит, — женщина подмигнула мне, продолжая улыбаться. Потом поднялась и обратила свой взор на мать.

— Мы примем ее к себе. Но вы должны знать, что первое время ей будет очень тяжело среди незнакомых людей и поэтому надеюсь, что вы будете почаще ее навещать. — Мать лживо улыбнулась и кивнула головой. — Забрать вы ее можете в любое время, но лучше, чтобы она воспитывалась у нас до совершеннолетия. В нашей школе великолепные воспитатели, которые постараются в полной мере развить ее талант, чтобы в будущем она послужила на благо общества.

— Конечно, конечно, я все понимаю, — поспешила сообщить миссис Фишер. В то время моя способность читать мысли других была еще не развита, но и без нее я поняла, что это последний раз, когда я вижу свою мать. Она никогда не навестит меня, не позвонит, даже не напишет письмо. Просто уедет из города подальше, чтобы забыть меня и не вспоминать. У нее оставалась Айрин, ее старшая дочь.

— Пойдем, малышка. — Миссис Льюис протянула мне руку. — Кстати, как тебя зовут?

— Ди, — ответила девочка из моего прошлого и взяла женщину за руку. Мать ее больше не держала.

— Я отведу девочку в ее комнату, а вы пока пройдите в кабинет заведующего, чтобы оформить все документы, — обратилась миссис Льюис к моей матери.

— Здесь ее вещи, возьмите.

— Я думала, вы еще захотите попрощаться, — брови женщины недоуменно метнулись вверх.

— К сожалению, мне надо будет сразу бежать. Очень много дел, поймите. Я забегу на днях, как только выдастся свободная минутка, — затараторила миссис Фишер.

— Как хотите, — пожала плечами Генриетта и приняла небольшую сумку. — Ди, хочешь попрощаться с мамой?

Девочка, до этого с интересом рассматривающая жилой корпус интерната, задумчиво обернулась, но прощаться было уже не с кем. Миссис Фишер чуть ли не бегом направилась к заведующему, чтобы поскорее покончить с присутствием Дианы в своей жизни.

— Странная она у тебя, — вслед женщине протянула миссис Льюис. — Но, хватит об этом. У тебя начинается новая жизнь, малышка. Много новых друзей, интересные игры. А если мы сейчас поспешим, то ты еще успеешь на ланч. Повара обещали великолепный пудинг. Ты любишь пудинг?

Я машинально кивнула. Эта женщина нравилась мне. Не знаю почему, но, казалось, она любила меня больше, чем всех остальных, всячески оберегала и заботилась, отвечала за мои бездумные поступки и отмечала каждое мое день рождение. Я всегда любила ее, но не всегда это показывала.

Миссис Льюис не удивилась, когда обнаружилось, что я не могу управлять водой, списав это на стресс. Видя, что мне было плохо без семьи, она пыталась найти мою мать, но поиски не увенчались успехом. Именно тогда она и стала меня опекать как свою собственную дочь, которую Бог ей не дал.

Огонь я тоже больше не зажигала. Видимо, детская психика не смогла перенести потерю семьи и блокировала эту способность вместе с воспоминаниями. До лучших времен. До того времени, когда я смогу взглянуть на это спокойно, без слез и трепетного волнения. Хотя без слез так и не обошлось...

Они обе — мать и Айрин — снились мне, но со временем я стала забывать о том, кто они и как их зовут. Обычные люди, такие же, как и окружавшие меня, их образы становились серыми, бледнея и размываясь в памяти. Мне снилось много людей: те, кого видела каждый день, и те, кто жил лишь в моем воображении. Порой я не могла рассмотреть даже их лица, так быстро они исчезали. Некоторые сны пугали, заставляя просыпаться ночью в холодном поту, но позвать на помощь мне было некого. Поэтому только и оставалось, что лежать и слушать бешеный стук своего сердца, желающего выпрыгнуть наружу от страха. Все это заставляло становиться сильнее, но в тоже время угнетало психику, которая и без того была не ахти. Боязнь собственной тени.

Каждый год устраивался праздник, на который приезжали родители большинства воспитанников. Многие со временем привыкли к тому, что их дети особенные и вновь окружали своих чад любовью и лаской. Я тогда уже не помнила свою мать, но мне было завидно, когда счастливые члены семьи обнимались у меня на глазах. Мне тоже хотелось такого счастья, но обрести его не было возможности. Река не течет вспять. Миссис Льюис любила меня, но она не могла заменить мне мать или отца. Мы обе это понимали, но она никогда не прекращала своих попыток добиться своего.

Мои дни рождения, превращающиеся в торжество благодаря Генриетте, пролетали одно за другим, почти незаметно. В это время года на дворе праздновала свой приход осень, засыпая весь мир багряными и желтыми сухими листьями. Небо казалось ниже, а тучи низвергали на город холодные ливни. Лужи с мутной дождевой водой, на поверхности которой плавали листья, напоминали мою жизнь. Некогда кристально чистая, с каждым днем она становилась все мутнее, заполняясь различными моими выходками, а по ней плавали воспоминания о том, что когда-то у меня было. Было, но прошло. Как листья, некогда висевшие на дереве и помогавшие фотосинтезу, а теперь никому не нужные. Было лишь одно отличие — когда наступали в лужу, ей было не больно, а когда злопыхатели пытались протоптаться по мне, я чувствовала боль каждой частицей своей души. Я ненавидела осень за то, что она была сильнее лета: она срывала листья, унося их все дальше от дома, она проливала дожди, смывая воспоминания и краску с домов. Ничего не оставалось, все уходило.

Ушла и миссис Льюис. Мне тогда было всего тринадцать лет, и на дворе была осень. Она не дожила до моего дня рождения, умерев во сне. Меня не посвятили в то, что с ней произошло на самом деле, была ли она смертельно больна или умерла, поскользнувшись и ударившись в ванне. Ее тоже забрала осень, эта рыжеволосая беспощадная красавица, приходящая каждый год и забирающая с собой сотни душ. С уходом Генриетты моя жизнь вовсе потеряла смысл. Я жила изо дня в день, почти все время проводя наедине с собой. Мне не нужен был никто. Я хотела казаться сильной, хотя бы для себя, и делала все, чтобы стать таковой. Мне это удавалось...

... Машина резко дернулась и остановилась. Из задумчивости меня вывел голос Николь:

— Приехали, принцесса. Бал будет проходить здесь. — Она кивнула на двухэтажный дом, стоящий особняком от других. Покосившийся почтовый ящик напомнил мне о Линде, и я невольно улыбнулась.

— Она точно здесь живет? — усомнилась я, разглядывая ухоженный зеленый газон, белый штакетник ограды и поблескивающую на солнце крышу. — Слишком уж все правильно.

— А ты чего ожидала увидеть-то, детка? — Крис выставил напоказ свою шикарную белозубую улыбку.

— Не называй меня так больше, слышишь?! — выговаривая каждое слово, процедила я. Его руки тут же взметнулись в жесте повиновения.

— Сдаюсь, сдаюсь!

— Дети, не ссорьтесь, у вас еще будет время для выяснения отношений, а пока давайте займемся тем, за чем приехали. — Николь кивнула в сторону дома Айрин. — Воссоединение семьи — это так трогательно.

Ехидство вампирши меня раздражало, но самоубийцей я никогда не была, поэтому глубоко вдохнула и попыталась сконцентрироваться на том, что сейчас было первостепенным.

51.

При свете заходящего солнца все казалось милым и добрым. Даже в оскале семи гипсовых садовых гномов я не разглядела злых намерений: улыбчивые создания расположились по всему газону, кто с лопатой, кто с тачкой, а кто просто целый день грелся на солнцепеке. Может с наступлением ночи они и поменяют свои намерения, но сейчас они были вполне добродушными.

— А в этом доме, значит, живет их Белоснежка...

— Тогда я буду ее прекрасным принцем, — радостно подхватила Николь. — Люблю такие игры!

— Без проблем. Еще персонажи будут? — со вздохом я посмотрела на Криса.

— Нет, нет, я еще не определился кем быть: волшебным зеркалом или серым зайчиком. Как ты думаешь?

— Роль злой колдуньи тебе пришлась бы в самый раз, — ухмыльнулась я, потирая уставшие глаза. Даю себе слово, что как только все закончится, уйду в спячку на несколько дней. Только сон, мягкая подушка и плюшевый Лекс под боком.

— О, детка, это твоя роль, я не могу на нее претендовать, — заржал этот поганец. Я уже несколько раз пожалела о том, что выпустила это мерзкое создание из заточения. Лучше б он был немым.

— Может уже прекратите этот цирк? — Дэниел раздраженно хлопнул дверью. — Мы сюда не развлекаться пришли.

— Кто как, — пожала плечами вампирша и первая ступила на мраморную дорожку, ведущую к дому. — Идем за мной, ребята, не отстаем, газон не топчем и ведем себя мирно.

По всей видимости, наша компания пополнилась еще одним "шутником". Жаль, этого не видит детектив Райт, который живет в своем правильном мире, состоящим только из людей. Таким как Крис и Николь там вообще нет места, даже в мыслях, но они не менее реальны и вред от них также вполне осязаем.

Я не знала, что мы будем делать, когда увидим Айрин, да и немного сомневалась, увидим ли вообще ее в этом месте. Открыто сомневаться в способностях вампирши было опасно, поэтому оставалось только одно — проверить ее предположение.

— О, да нас ждут, — улыбнулась Николь, обнажая клыки. — Даже дверь не закрыли. Дверь едва слышно скрипнула, когда вампирша потянула ее на себя. Дэниел сбавил шаг и сильнее стиснул мою руку:

— Будь осторожна, не делай глупостей, — шепнул он мне на ухо. — Предоставь это нашим "друзьям".

— Боже, Дэниел, это же всего лишь моя сестра.

Слова упрека вырвались против моей воли. "Всего лишь сестра" была скорее "всего лишь убийцей и соратницей моего врага", нужно называть вещи своими именами, какими бы страшными и нелепыми они ни были.

Вслед за Николь размашистой походкой, насвистывая известный мотив из кинофильма 'Убить Билла', в дом вошел метаморф.

Внутренняя обстановка соответствовала внешней — все было чересчур идеально. Признаюсь, я ожидала увидеть что угодно, но только не блестящий паркет, ровно висящие картины на стенах, розовый диван и такого же цвета плюшевого мишку.

— Какая прелесть! — Крис не смог сдержать своего восторга и кинулся к мягкой игрушке. — Сто лет уже таких не видел!

— Если ты сейчас же не заткнешься, то еще столько же их не увидишь! — зашипела я на метаморфа. Надежда на то, что наше присутствие до сих пор остается тайной для дорогой сестренки, таяла с каждой секундой. Но, как оказалось, не все придерживались этой стратегии.

— Белоснежка, милая, выходи, поприветствуй дорогих гостей, — зазывающе позвала Николь, после чего она резко замерла.

— Что такое?

— Тише, — шикнула на меня вампирша. — Прислушайтесь.

Я последовала ее совету, но ничего, кроме мурлыканья Криса не услышала. Но у некоторых из нас слух был развит острее.

— Окно! Скорее! — с этими словами Николь кинулась к двери, я едва успела отскочить. Мы с Дэниелом бросились за ней, не совсем понимая, причем тут окно.

Лишь когда мы завернули за угол, я убедилась в том, что здесь живет именно та, кого мы искали. Моя дорогая Айрин, призрак прошлого, извивалась под Николь, барахтая ногами и руками, ругаясь, но все ее попытки были тщетны. Потом вампирша наклонилась очень близко, видимо, что-то говоря Айрин, после чего та упокоилась.