Полуночница (общий файл)

Между тем след паутинки вел к Черным воротам и дальше. Судя по всему, отравитель уже мчался на коне все дальше от Лефата. Лихорадочно оглядевшись, я сшибла с проезжавшего мимо кабриолета кучера и повернула лошадь на сто восемьдесят градусов, к воротам.

— Сто-ой!

Впереди, услыхав крик сброшенного кучера, попытались закрыть ворота, но такую громадину серые плащи попросту не успевали захлопнуть за пять минут, хотя и очень старались. Кто-то засвистел, однако я даже не повернула голову, чтобы проверить, идет ли за мной погоня. Важным оставалось одно — проскочить на кабриолете в щелочку.

Ворота захлопнулись за спиной. Кто-то начал стрелять, однако пули, в основном, попадали в пустую карету, а не в меня или лошадь, скачущую галопом.

Наконец, я смогла сосредоточиться на своей цели, паутинке, ведущей за отравителем Лерца. Вокруг начиналась степь моей прошлой жизни с Наузником. Бескрайняя Химерная степь, в простонародье называемая Сожженным Путем. Единственное, что мешало мне теперь увидеть преследуемого, — это холмы, предшествующие равнине.

Миновав их, я резко остановила коня. До горизонта впереди не было видно никого. След паутинки вел... в бесконечность.

ВЫРВАННАЯ СТРАНИЦА

Если воровато вынуть из кармана Тимира молитвенник и открыть его на закладке, то выпадет потрепанная страница с "Молитвой Божичу", на чьих полях можно прочитать:

...любовь и ненависть.

Как белая и черная роза, переплетенные стеблями. Попеременно расцветают то одна, то другая. В белой розе сосредоточены нежность, легкость, доверие... В черной — злость, подозрительность, страхи.

Но печальнее то, что белая роза увядает, а черная с течением времени становится только пышней и расцветает с новой силой.

Недаром говорят: "Зло должно умереть, чтобы добро воскресло". И наоборот.

Глава 8

ДВАЖДЫ НАУЗНИК

Меньше всего хотелось возвращаться в стены взбудораженного Лефата и объяснять свои действия Светану. Отправив лошадь с каретой обратно в город, я в ночной темноте пошла по знакомой равнине дальше, иногда проверяя паутинку, которую до этого преследовала. Она действительно не имела конца. Ее можно было тянуть и тянуть до скончания века.

(Что ж, Вириет, на сегодняшний день я выиграла наш спор: никого не убила; даже лошадь отпустила домой, чтобы в степи химеры не сделали из несчастного животного хорошую отбивную. Так ли уж жестока женщина?)

А паутинка...

Я по-прежнему не сомневалась, что она принадлежала отравителю, как гончий пес не может сомневаться в том, что идет по следу медведя или кого-то другого. Проблема заключалась в другом — пес (то есть, я) мог идти по следу кругами, так и не выйдя на конечную цель. Получалось, след не был ложным, но настолько искажался, перекручивался, что, скорее, запутывал, а не показывал дорогу. Обман заключался не в направлении, а в исходной точке, месте, где она может находиться.

— Ну, хорошо,— пробормотала я, чувствуя жгучую потребность говорить мысли вслух.— Допустим, это аномальное искривление пространства на Сожженном пути. Магии, как утверждал Стамир, в нашей земле становится меньше. Следовательно... следовательно, ментальное поле, перегруженное потрясениями, начинает выкидывать коленца: то стирает след начисто из информационной записи, то делает его бесконечным... до конца света...

Я споткнулась о какой-то камешек, не замеченный во мраке. Пнула его и громко произнесла:

— Бред!

Нет, конечно, Стамир по-своему мог быть прав, на Сожженном пути случалось всякое. Магии могло стать меньше. Но фокусы с ней являлись уже делом человеческих рук. А значит, банда Михула имела магическую поддержку. Кто-то из сильных мира сего действительно прикрывал ее. Лерц не ошибался.

Вспомнив об отверженном, я погрустнела. Он не ошибался, даже когда говорил о том, что его убьют. Бедняга.

Но эта грусть не шла ни в какое сравнение с теми чувствами, которые бушевали во мне после гибели Лованны.

Степь дышала в лицо знакомыми травяными запахами. Редкие чахоточные деревья узнавались сразу, несмотря на темноту. Ничего не изменилось за годы моего отсутствия. Прошлое словно смотрело мне в глаза яркими звездами на небе. Правда, ближе к горизонту небо становилось низким, нависало над землей черным брюхом гигантской тучи, которую разрезала молния. И хотя гроза происходила вдали, я испытала желание поежиться. Слишком хорошо знала, каково это — быть на открытом пространстве прямо под молотом из грома. В такие моменты я даже сочувствовала химерам и прочим животным, вынужденным жить в степи. Впрочем, все они во время грозы зарывались в землю. Особенно химеры.

До ушей долетело эхо грома. Вспышка далекой молнии в очередной раз озарила небеса и я застыла. На миг мне привиделся белый силуэт парящего дракона, чьи крылья являлись продолжениями туч. Это он, способный стать лавой и стихийным землетрясением, извергал из себя гром и молнии...

Я помотала головой. Странное видение исчезло. Вдали шла самая обыкновенная гроза. Ночь продолжалась. И мне нужно было понять, что делать дальше, а для этого следовало вспомнить все подробности, которые упустила.

Итак, однажды в полночь на меня напали двое из банды Михула. Мотив? Самый распространенный — деньги. Тирил Бжэк и Молав Салуз искали их.

Значит, это не было чьей-то местью. Как говорят, ничего личного, приятель. И все бы укладывалось в стройную схему, если б не удивительная осведомленность бандитов о том, где должны находиться деньги. Их они искали не на первом этаже в магазине, а в моей спальне. Казалось бы, закономерно, что в спальне, однако в Лефате владельцы магазинов традиционно оставляли получку на месте работы, забирая с собой лишь необходимую сумму. Возможно, я тоже так поступала бы, если б не была из Шалийской империи...

Стоп!

От догадки у меня перехватило дыхание. Конечно, все, и бандиты в том числе, знали, что я шалийка, а не коренная жительница Лефата! Отсюда их осведомленность, где искать деньги, а не всезнающий наводчик!

И конечно же, если банду прикрывал маг, то он мог с помощью колдовства выяснить примерное месторасположение денег. Но даже его помощь здесь вряд ли понадобилась.

Ну, Светан Инар! Если ты, сыскарь, не додумался до этой простой мысли до сих пор, то грош тебе цена! А если додумался, то зачем подозревал Лованну? Зачем искал наводчика среди моих близких знакомых? Лучше бы как следует пытал Тирила Бжэка!

Я в сердцах сплюнула и пошла дальше.

Месть началась потом, когда я оказала сопротивление. Банда Михула решила показать, кто в доме хозяин и попросту взорвала магазин, рассчитывая убить меня. Но из-за дурацкой куклы Ляли на моем месте погибла Лованна. Добилась ли своего банда Михула? Пока нет. Ей еще не известно, что пройдет месяц, и меня в любом случае не станет. Откуда банде знать о моем вампирском голоде?

Она только догадывается наверняка, что я постараюсь сделать все возможное — лишь бы уничтожить ее, как раковую опухоль. И когда я пришла к Лерцу без всякой маскировки (дура!), догадки переросли в уверенность.

Яд, скорей всего, подсыпали в бокал не только Лерцу, мне тоже. Но пил он один, тогда как я поставила бокал перед собой, решив оставаться трезвой до конца.

В результате, отравитель Лерца сбежал, а меня посчитали убийцей. Великолепно.

Лучше бы я шла собирать из газет информацию о банде. С другой стороны, на это потратилось бы непростительно много времени, а его у меня осталось немного. Что такое месяц? Нет, лучше бы я шла к Тирилу Бжэку. Хотя и он, обычный наемник, не смог бы ничего рассказать.

Однако нужно было думать дальше.

Итак, наводчик у банды не из моего круга. Прикрывает кто-то из магов.

Цель? Банде нужны деньги. Магу... Скорей всего, власть над Лефатом. Скорей всего. Сотрудничая, они убивают двух зайцев: уже сейчас город напуган, доведен до той грани, за которой начинается паника.

"Официант", отравивший Лерца, являлся, скорей всего, тоже обычным наемником. Впрочем, в этом я не была уверена на все сто процентов.

И, и, и... скорей всего, за мной следили от лаборатории до харчуги. Неприятно было это сознавать, ведь слежку я должна была почувствовать. Но если прикрывал маг...

А мог ли он теперь понять, что я полуночница?

Мог, неохотно признала я. Стамир уже знал, кто я. Конечно, алхимик по своей воле вряд ли скажет кому-то, но если на него как следует надавят, сообщит, не вспомнив ни о каком братстве Тризмия с принципами Гармонии, Добра и чего-то там еще.

Я прикрыла глаза, продолжая шагать по бескрайней степи. Вдали по-прежнему ярилась гроза, над головой по-прежнему светили звезды. Прошлое (такое далекое!) разве что не стучалось ко мне.

Да, возвращаться в Лефат сейчас было бы и нелепо, и бессмысленно. Мало того, что там меня могли найти и банда, и серые плащи, так еще появился бывший жених Тимир. Вот уж от кого бы я с удовольствием сбежала за тридевять земель.

Сейчас я возвращалась в свою прошлую жизнь. В степные могильные холмы под названием Могруд с двумя курганами. Там, где было спрятано наследство, оставленное мне Наузником, а сам он лежал, похороненный мной. Куда идти еще, я не представляла. Банда же... я подозревала, что она сама меня найдет, хотя слежку за собой не чувствовала до сих пор.

Здравствуй, Химерная степь...

Издали Большой курган в Могруде, за века существования поросший травой, напоминал холм. Однако чем ближе я подходила к нему (точнее, ковыляла к нему), тем больше взору открывались ровные линии заложенных у входа плит, курган становился удивительно похожим на пирамиду. По крайней мере, так утверждал Наузник, успевший повидать за свою жизнь мир.

Я ступила на древнюю каменную дорогу, которая все больше углублялась. Входом в курган являлась щель. Я прекрасно помнила надпись рядом с ней, однажды пыталась ее перевести. Но древние слова звучали на современном языке, по меньшей мере, непонятно: "очень скоро", "никто не рождается человеком", "часть вместо целого" и прочее.

Хм... никто не рождается человеком. Как бы это поняли маги-философы? Что человеком можно стать, а не родиться?

В конце концов, я пришла к выводу, что надписи делались хаотично, в разные времена. А сам Большой курган имел древнюю историю, хотя и не настолько длинную, как у Малого, где лежал первый царь Альвира, тогда еще не бывшего королевством с Лефатом в роли столицы. Большой курган строился в смутные времена, когда брат убивал брата и места в Малом кургане для захоронений стало не хватать. Но если Малой был до отказа наполнен захоронениями, то в Большом насчитывалось всего три склепа. Причем один пустовал до тех пор, пока я не положила туда Наузника).

Курганы пережили Последнюю войну, после которой королевство Альвир превратилось в Сожженный путь. Сохранилось лишь два города — Лефат и Азония. Остальные поселения превратились в деревни и едва сохранившиеся городища. Возможно, курганы защищала древняя, неизвестная магия. Возможно, мертвые как-то повлияли на ауру...

В любом случае, я всегда чувствовала себя здесь очень спокойно. Не то что бы мне нравилось жить в кургане, но всегда в этой каменной гробнице появлялось ощущение незримой защиты.

Вековая пыль и сухая красная глина повсюду. Я шла в темноте, вспоминая ходы и выходы. На стене нащупала оставленный когда-то факел. Кое-как зажгла — спасибо спичкам, валявшимся рядом. Вскоре горело уже с десяток факелов, отбрасывая тени на золото. Мое наследство.

Курган был богат не только историей.

Я подняла одну древнюю монетку, валявшуюся под ногами. Когда-то меня захватила страсть к нумизматике. Такие монеты я раньше считала чуть ли не талисманами. На них не было цифр — лишь символы, вроде рыбы, хлеба, одежды... Ту, что я держала, украсили символом быка. Как-то доводилось слышать, что эти монеты делались специально для покупки того или иного товара. Монетой с изображением еды нельзя было заплатить за одежду и наоборот. Когда древний правитель отправлялся к Божичу, в его гробнице оставляли деньги, чтобы он ни в чем не нуждался после смерти.

Да, Большой и Малой курганы Могруда стали бы уникальным музеем. Но та же банда Михула, едва узнает, какие здесь сокровища, полезет сюда. Отбросив монету, я села на каменный престол перед входом в один из подземных склепов. Ноги после многочасовой, быстрой ходьбы гудели.

Немного отдохнув, я с трудом достала из-под престола тяжеленный, каменный сундук, в котором хранились матрац, одеяло и другие постельные принадлежности. Подземные сквозняки мне теперь не грозили. Я похвалила себя за предусмотрительность, хоть раньше вовсе не планировала возвращаться в Могруд.

Я уже собиралась лечь, когда до меня донесся подозрительный звук. Даже не звук. Волна воздуха, что не являлась сквозняком. И воздуха ли? Было ощущение чего-то бесплотного, но в то же время пугающе материального... Дожили! Уже в собственном кургане я боялась тени. Отвыкла.

С другой стороны, мог ли курган являться собственным?

Я прислушалась еще раз. Ни звука. Тишина. Каменные своды царства мертвых продолжали хранить покой. Факелы мирно горели. Не обнаружив ничего зловещего, я повернулась к своей постели и чуть не завопила от ужаса. У меня едва не случился обморок. Едва не дошло до заикания.

— Наставник?!

Наузник стоял передо мной. С той же седой бородой. Дыра, оставленная якулом в его мозгах, каким-то чудом затянулась. Наузник был совсем как живой.

Совсем как живой...

— Это вы, наставник?— уже тише произнесла я. Вернее, пролепетала.

Он ничего не отвечал, продолжая глядеть на меня, не мигая, не дыша. Без малейшего движения. Ни единого проблеска я не обнаружила в его глазах, пустых и черных.

Мне стало дурно. Вспомнились слова Стамира, что якобы завелся вампир, и если Наузник был полуночником... но как, как? Как его продырявленная якулом голова могла снова стать целой? Регенерация?

— Этого не может быть,— пробормотала я.— Наставник, неужели вы не узнаете меня? Совсем не узнаете? Мы жили вместе так долго... в этом кургане. Вы мне оставили наследство...

— Да,— глухо произнес Наузник.— Оставил наследство...

Я боялась поверить его словам, и в то же время ужасно хотелось.

— Вы меня узнали, наставник? Правда, узнали?

Наузник ухмыльнулся.

— Конечно, я тебя узнал. Как я мог тебя не узнать?

И добавил секунду спустя:

— Моя кровь.

Я еле успела увернуться от его звериного молниеносного броска. Глаза Наузника загорелись жутковато-блестящим, бледные губы налились багровым цветом. Оскалившись, он повернулся ко мне. Для него я была уже не ученицей, а жертвой. Жертвой вампира.

Я сделала шаг назад. Мир перевернулся с ног на голову. Полуночник, которого я считала своим учителем... Как бороться с ним? Особенно с вампиром сильнее меня раз в двадцать? В то же время, глядя на него, я смотрела на себя-будущую, себя-после-смерти. Вот оно — проклятие полуночников, обреченных пить энергию при жизни и кровь — после смерти.

Я все-таки попробовала снова заговорить с Наузником, но он спешил. До рассвета оставалось не больше получаса.