Право на жизнь - 1

Вновь призывно заурчал живот. Я поднялась, огляделась вокруг. Неподалеку, приметив что-то явно напоминавшее каштановое дерево, решила проверить свою догадку. Не ошиблась. Набрав в подол небольшую горку, продолжила свои поиски даров леса.

По итогу, через тридцать-сорок минут блужданий по лесу, я имела хорошую порцию каштанов, три длинных ветки с насаженными на них грибами и горсть земляники в листе лопуха.

Вернувшись к костру, закинула каштаны в горячие угли и принялась запекать грибы. Самаэль наблюдал за мной все с тем же надменным видом.

Интересно, а он вообще ест? Вернее необходимо ли ему это?

Спустя время, покончив с едой, я отвернулась от костра, устроившись в метре от демона, и закрыла глаза, желая поскорее уснуть. Я все же решила оставить ему половину еды, молча подвинув лист с готовыми продуктами. Все же если он свалится в голодном обмороке, я тоже не смогу идти дальше, поскольку привязана к нему. Дожидаться элементарного "спасибо" не стала, ибо ни к чему. Это был не жест доброй воли, а забота о себе-любимой.

* * *

Самаэль еще долго вслушивался в размеренное дыхание человеческой девушки. Она спала, свернувшись и явно ежась от холода. Сам ее вид был жалок. Демон поморщился, покосился на оставленную еду.

"Она что, правда решила, что я не смогу найти еду, если проголодаюсь?" — Фыркнув, он все же придвинул к себе лист лопуха, внимательно оглядел сморщенные печеные грибы. — "Даже рабыня сделала бы лучше".

Через пару минут Самаэль откинул в сторону измятый лист и устроился, дабы немного помедитировать. Требовалось восстановить духовный резерв... Да и просто передохнуть, откинув все мысли.

* * *

Я бежала по лесу, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки. Щеку саднило, одежда была изорвана, а босые ноги разодраны в кровь. Но я не останавливалась. Хруст и рев позади подгоняли, и я неслась так быстро, как только могла.

Внезапно деревья расступились, открыв вид на каменную постройку, напоминавшую разрушенный храм.

Суетливо обернувшись, прислушалась, преследователь приближался.

Со всех ног я припустила к развалинам. Там, мне казалось, должно найтись укрытие.

Деревянная дверь, покосившись, висела лишь на одной петле, но я смогла открыть ее и проскользнуть внутрь. Стоило оказаться под сводами старого храма, как дверь исчезла, теперь там была сплошная каменная стена. Я кинулась было обратно, попыталась найти дверь, но тщетно. Лишь холодные камни попадались под ладони. Я отпрянула назад и в темноте наткнулась спиной на статую. Еще миг, и каменное изваяние пришло в движение. Холодные руки потянулись ко мне из темноты. Крича, я вырвалась, отбежала подальше. Тогда мое внимание привлекли крики. И я узнала их. Это были девушки, которых привели в храм со мной в ту злополучную ночь.

Я пошла на звук, ускорилась, побежала. И чуть не натолкнулась на одного из храмовников. Все здесь было в самом разгаре, но это уже был не тот ритуал, которому подвергали нас, а кровавый бал Самаэля.

С ужасом, я осознала, что в центре, на горе истерзанных тел, будто бы на троне сидит Самаэль. Он скалится в своей зловещей улыбке, глядя на меня и протягивает мне руку. Я пытаюсь сопротивляться, но не могу. Делаю шаг, еще один. Отовсюду ко мне тянутся десятки рук, они хватают меня за одежду, будто пытаясь удержать. Из темноты появляются лица девушек, тех кого я знала, и тех кого видела впервые. Их рты раскрывались в беззвучном крике, по губам их я могла прочесть одно лишь слово — остановись.

Но я продолжала идти не в силах остановиться.

А Самаэль сидел на своем кровавом троне и тянулся мне навстречу, предвкушая...

* * *

Я распахнула глаза. Ночное небо, листва деревьев. И все это было лишь сном. Диким, страшным, но все же сном.

Все еще тяжело дыша, я смотрела в небо широко раскрытыми глазами. Меня сильно трясло, то ли от холода, то ли просто знобило.

Ночь была темной, и только луна, повисшая в небе, освещала округу, да редкие звезды пробивались из-за облаков.

Слегка повернув голову, взглянула на Самаэля. Он сидел, все так же облокотившись спиной о корень, откинув назад голову, с закрытыми глазами. Его длинные черные, как смоль, волосы ярко выделялись на фоне белой кожи, которая в свете луны будто бы и вовсе светилась.

Я не знала спит ли он, но страх перед ним, даже таким расслабленным, сейчас сковывал. Хотелось бежать прочь, без оглядки, не останавливаясь, пока не упаду без сил. Дальше и дальше от него.

Я коснулась рукой шеи. Ошейник не позволит сбежать. Не позволит спрятаться. Даже здесь, в другом мире, я обречена подчиняться. Хотя теперь по крайней мере есть выбор — жить или умереть.

Но разве я смогу совершить самоубийство? Да и в чем его смысл, ведь тогда я без суда попаду в ад и оттуда уже не смогу выбраться и буду обречена на вечные муки. Правда в таком варианте есть шанс, что и Самаэль погибнет в борьбе с Каем.

Только вот к чему рассуждать? У меня нет такой решимости.

Я села, подтянув колени к груди. Костер уже догорал, и я подкинула в него еще несколько поленьев. Пламя тут же охватило сухую кору, затрещали веселые искры.

С тоской я вспоминала, как еще несколько недель назад вот так же сидела у костра со своими друзьями. Несмотря на то, что Избранным, как нас называли в храме, было запрещено покидать святые стены, я частенько нарушала это правило.

Не знаю, как остальные девушки из храма, мы мало общались друг с другом, но я до последнего не желала жить в добровольном заточении, будто прокаженная. Но в то же время, понимая, что от меня зависит судьба тех, кого люблю, что я не имею права отказаться от приготовленной участи, никогда серьезно не задумывалась о побеге. Ведь Избранные гарантировали защиту мира. Мира, который на деле оказался просто зверинцем психопата.

Но тогда я верила в свою миссию, а потому, хоть и мечтала, но никогда всерьез не пыталась сбежать. Убегая из убогой кельи, всегда возвращалась обратно к утренней службе. Мы проводили ночи под открытым небом, рассказывая друг другу страшные истории в свете костра, старые сказки, делились своими мечтами. С нетерпением ждали начала покоса, чтобы кататься со стогов сена. Эта забава из года в год была чем-то особым. Любимым ритуалом, главное в котором — не попасться старшим.

Ребята моего возраста в деревнях и селах, как правило, уже имели свои семьи, свой дом, хозяйство но мне судьбой было уготовано совершенно иное. Периодически тайком выбираясь в гости к давним знакомым, я тихо завидовала их счастью. Нередко сочувствующие взгляды еще сильнее расстраивали меня, но никогда я не подавала вида. Всегда улыбалась им. Всегда успокаивала, говоря о том, что это мой долг и прося их всех не печалиться, после того, как свершится ритуал.

Те же, кто был помладше и с кем я проводила основную часть времени, благо я всегда казалась младше своего истинного возраста, находили во мне хорошего друга. Мальчишки никогда не обращались со мной как с девчонкой, а вели себя, как с равной. Правда и среди них редко удавалось забыться.

Моя миссия всегда казалась чем-то особым. Думая о том, что принося себя в жертву, делаю великое дело на благо мира, я могла жить дальше и не так сильно бояться уготованной участи.

А что в итоге? Никакой великой миссии. Все мы оказались одурачены одним... Да мне даже слова не подобрать. Самаэль.

Я посмотрела на демона со злостью, желая ему пережить все то, что он принес другим. Отвернулась, зажмурилась, желая, чтобы он почувствовал на своей собственной шкуре, что значит боль. Не физическая, душевная. Я не понимала и не хотела понимать, как чужая боль может приносить наслаждение. Хотя, ведь он не человек и никогда не был им. Он — отродье Ада.

— От тебя воняет страхом и злобой, как от низших во время казни. — Сиплый голос прервал мои размышления. Я встрепенулась. Искоса взглянула на него, не удостоив ответом, вернулась к созерцанию огня.

Самаэль склонился вперед, протягивая руки к пламени. Я злорадно взяла на заметку, что, похоже, он все же мерзнет. Великий Демон, Хранитель Пятого неба, поддается обычному холоду. Я вновь не смогла сдержать улыбку.

— Ты снова смеешься надо мной, смертная? Не забывай, я может и утратил большую часть своей силы, но все же могу заставить тебя пострадать, так что в твоих же интересах вести себя прилично. — Голос его звучал угрожающе. Ему явно было не слишком комфортно от осознания, что сейчас он слаб, как никогда. И это понимание раздражало его и заставляло находиться в постоянном напряжении.

Я же, выслушав его рекомендацию, несколько опешила. С ненавистью посмотрев на него, зашипела в ответ:

— Только попробуй тронуть меня. — Возможно, это звучало слишком самонадеянно... Я понимала, что мне нечего ему противопоставить, нечем пригрозить. Если я не продолжу путь добровольно, он может просто взять меня в охапку и потащить, а то и за волосы волоком... Однако, я все же дуростно заявила, — я не сойду с этого места, не говоря уж о том, что бы добровольно согласиться на ритуал, а то и вовсе по-тихому утоплюсь в чашке супа, бегай потом по этому миру с Каем на хвосте и ищи свою силушку.

Самаэль снова ничем не выдал реакции, лишь продолжал сверлить меня своими синими глазищами. И я уже видела в них, с каким удовольствием в своих мечтах демон рвет мои телеса на части.

Однако, это не помешало ощутить едва заметный аромат победы. Только теперь я осознала, что Самаэлю действительно нужно мое добровольное согласие.

Демон вновь откинулся назад, перевел усталый взгляд на небо. На миг даже показалось, что в этом жесте скользнуло что-то человеческое, но в ту же секунду я мысленно пнула себя. Самая дурацкая из имеющихся у меня привычек — даже в самых плохих людях искать что-то хорошее, в данном случае не имеет смысла. Ведь Самаэль — не человек. И в нем нет ровным счетом ничего человеческого, кроме, может быть, внешнего вида.

Как было бы здорово, если бы вот сейчас из-за деревьев, выехал бы рыцарь, облаченный в блестящие доспехи. Он бы победил страшного демона и забрал бы меня в свой замок...

Я невесело ухмыльнулась. Детские мечты. Пора бы давно забыть их, стереть из памяти.

— Зачем ты делаешь все это, Самаэль? — Не выдержав, я все же решилась спросить.

Демон лишь удивленно посмотрел на меня, приподняв левую бровь.

— Что именно? — Холодно поинтересовался он. Судя по интонации, сам факт того, что приходится задавать вопросы, его изрядно раздражал. Ну конечно, теперь-то он не может читать мысли.

— Ты и так обладаешь властью мучить грешников, так зачем тебе такие, как я? — Я не могла понять этого ни тогда, когда только-только очутилась у него, ни сейчас. Я всегда думала, что, наверное, мучить грешные души, из века в век нести страдания другим — тяжелое бремя, но познав на себе удовольствие Самаэля, окончательно запуталась.

Самаэль молчал. Я уже смирилась с тем, что останусь без ответа, когда он все же заговорил.

— Задолго до создания твоего мира на меня была возложена великая честь — стать Хранителем Пятого Неба. Я стал тем, кого большинство смертных боится. Вы, — он презрительно посмотрел на меня, — всегда были жалкими созданиями. Ты представить не можешь, сколько я повидал. Каждая душа, которая приходит в мое царство оказывается там не просто так. Я вижу каждый грех, что она совершила. Чем ужаснее это прегрешение, тем оно более ощутимо. В зависимости от этих ощущений и назначается наказание... Кому-то дается шанс переродиться, кто-то обрекается на пытки, дабы искупить вину, и лишь после отправляется в мир смертных, а кого-то я поглощаю, потому как такую тьму нельзя выпускать ни в один из миров. Зная все ваши пороки, я решил попробовать создать свой мир, из чистого интереса, где воплотил все самое грязное, на что вы, людишки, только способны и отправил туда тех, кто был обречен на пытки. Я ведь не располагаю возможностью распоряжаться светлыми... И знаешь, что оказалось самым смешным? В мире хаоса, боли, страданий, из темноты начали появляться те, кто имел право на перерождение. А через поколение некоторые и вовсе отправлялись в Чистый край. Белокрылые сразу забирали их из моего мира. Такое случалось редко, но случалось же. Души, которые были почти насквозь гнилые, очищались в окружении непроглядной тьмы. Я долго смеялся, когда понял это. Вас, смертных, нужно опустить на самое дно, что бы вы, наконец, начали тянуться к свету. — Он и сейчас откровенно смеялся, говоря об этом. Я лишь напряженно слушала, пытаясь в его рассказе найти ответы на свои вопросы. — И тогда я решил попробовать, а что если взять безгрешные души и дать им самое желанное? Что будет тогда? Пришлось поторговаться со светлыми, предоставить им достаточно много "очищенных", чтобы получить свое право на создание таких миров, как твой. Где будет и свет и тьма... И я создал эти миры, дал чистым душам власть и силу. Но они начали загнивать накорню. Вместо того, чтобы делать мир лучше, уничтожали себе подобных. Я стал изучать их в отдельности. Одну человеческую особь за другой... Я подвергал их разным испытаниям... И ни одна из собранных мной светлых человеческих душ не убедила меня в своем свете. И это касается только человеческих существ, с другими было иначе. Со временем эти эксперименты стали некой традицией... Но до сих пор я убеждаюсь, что все вы, даже самые светлые — гнилые насквозь. И идете в темноту куда легче, чем к свету.

На этом он замолчал, окончательно ввергнув меня в смятение. Что такое он говорил? Гнилые миры, жалкие души. Да много ли он знал, сидя там, в своем царстве. Не зная лишений, благодаря своей силе, не зная боли утраты, не зная, что значит... любить. Видя лишь человеческие грехи, как можно судить обо всем?

Именно этот случайный разговор стал для меня переломным.

— Знаешь, Самаэль... Ты совершенно ничего не знаешь о нас. — Решительно заявила я. Ответом мне был лишь смех.

Этот Демон явно не так прост, как показался сперва. То, что он пытался искать в людях свет произвело на меня странное впечатление. Может быть, отчасти, я и была права, когда думала, что ему приходится нести тяжелое бремя.

Возможно, смертная девушка и не сможет что-то доказать всесильному демону, но у меня есть шанс, да и попытаться найти в нем хоть каплю человечности, будет куда проще, чем слепо ненавидеть.

Даже несмотря на всю ту боль, что он причинял. Несмотря на то, что он убийца... Он ведь не человек, и даже не знает, что такое быть человеком.

Его убежденность в том, что все мы прогнили насквозь ранила меня, задела гордость. И я решила, что должна попробовать переубедить его.

Я вновь попыталась уснуть, стараясь не думать ни о чем. И на этот раз проспала до самого утра без снов.

Глава 4. Противостояние.

Вновь и вновь я судорожно пыталась вдохнуть, но что-то упорно мешало. Я когда-нибудь буду просыпаться в тишине и покое?

Распахнув глаза, я замерла и обомлела. Вокруг струился водопад черного шелка. Прошло несколько секунд, прежде чем пришло осознание, что это волосы нависшего сверху Самаэля, а сам он ладонью зажимает мне рот.