Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы

Точильщик сосредоточенно смотрел в землю. "Зарезать князя". Это тебе не курёнку головёнку откочерыжить. И даже не телёнка кувалдой между глаз... Между его больших, добрых, голубых...

Не удивлюсь, если от такого нервного напряжения парень свалится в обморок.

Не-а, недооцениваю я своих людей. Стрессоустойчивость возникает вокруг меня просто как запах. Кому "глаза режет" — отваливаются сразу. Остальные адаптируются. К "возможности невозможного".

— И ты хочешь, чтобы я пробрался в Рязань и зарезал Калауза?

Точильщик удивлённо дёрнул головой. Понимаю — мысль кажется... непривычной. За всю историю "Святой Руси" никто так не работал. Никому такое не удавалось.

Сделать невиданное, реализовать невозможное. Превзойти всех предков и современников...

Он снова покрутил головой, несколько смущённо улыбнулся мне. Почти детская улыбка на юношеском лице. Тщеславен? — Это полезно. Если без дурости.

— А знаешь... можно попробовать. Ножики я мечу не худо. Не хуже, чем ты на божьем поле в Мологе...

Оп-па... Так я и тут... "сделать бы жизнь с кого", образец для подражания.

Распрямился, развернул плечи, разулыбался, глядя куда-то в сторону.

Чуть собью мечтания, меньше "воздушных замков".

— Попробовать — нельзя. Нужно сделать. За один раз. Исполнитель — или уйдёт тихо, не оставляя следов, или — тихо и сразу умрёт. Ничто не должно связать... акцию и Всеволжск. Славы, почестей — не будет. Ни живому, ни мёртвому.

Эх, молодёжь. Он пропускает мои слова мимо ушей. Интенсивно, "жарко" соображает. Как это сделать. Как войти. Как уйти.

Дети. Смерти не боятся. Даже повидав её. Им кажется, что могила — не про них.

Посмурнел, задумался. Дошло.

— Ты понял, почему я спрашивал про человека, который вхож на княжеский двор? Надо наперёд знать — где что стоит, что за люди там ходят, где, когда бывает...

— Назовём его — "лишний реал".

— Принято.

Второй смысл словосочетания ему не виден — "лишний в реале". Но мне приятно.

Вот и пошло "условное название операции". Не велика фишка, а секретности способствует.

— Итак. Узнать всё про... про "лишний реал". Как, где, когда. Его окружение. Не только бояре-ближники — слуги, конюхи, попы. Дерьмометатели, ложкомойки. Всяк, кто может к... к "лишнему реалу" на три шага подойти. Утром, днём, вечером. Ночью. Его вещи потрогать, пищу, одежду. Потолкуй с Николаем — он в Рязани бывал. Может — кто-то из его людей. Софочку... Тётку Софью поспрашивай. Она в Рязани бывала. Беня... что-то может сказать. Постарайся так расспросить, чтобы собеседники твои интереса не поняли. Фигня. Не дураки — поймут. Придумай себе новый интерес. Правдоподобный. Типа: Воевода велел вызнать какие подарки Калаузу слать. Или — хочет ближников князя богатством прельстить и к своим нуждам склонить.

Парень выскочил из состояния "упиваюсь будущей крутостью" и переключился на дело — информационное обеспечение операции "Устранение лишнего реала". Впитывал на лету, одновременно повторял про себя для памяти и рвался сразу же приступить.

— А по сути... Знаешь, Точильщик, но свежая инфа... э... нынешнее знание, вот как оно нынче там... похоже — у тех рязанцев, которые с литвинами сбежали. Вот у той бабы-дуры. Расспроси. И перепроверь, конечно. Ладно. Пошли дела наши делать.

Ситуация весьма не нова. Есть враг. Смертельный. Оружие его — "костлявая рука голода". У меня нет сил с ним справиться. Вообще, воевать "по нормальному", по средневеково-феодальному — нет ни сил, ни желания. В обычных игрищах владетелей по святорусским правилам — я гарантировано проигравшая сторона. Не хочу.

Война отпадает. Что ещё?

"Справедливое возмущение широких народных масс"? — У меня нет десятков лет и миллиардов долларов, чтобы устроить "Рязанский Майдан". "Массовое возмущение" требует подготовки "масс". Это долго и дорого.

Верхушечный переворот? — Основной, после законного наследования, способ передачи власти в средневековье. Тоже — время и деньги. Хоть и меньше, но много. У меня нет контактов в Рязани. Кто там тысяцким, конюшим? Что за люди? На что клюнут, чем прижать?

Всё можно сделать, но — время. Для меня здесь "время" — хлеб, жизнь и смерть тысяч моих людей. Вот тех сотен мальчишек и девчонок, которых я вытащил из лесных ешей, поманил интересной, новой жизнью. И... обманул?

— Простите! Поднял да не осилил!

Что я, нац.герой, чтобы так плакаться? Нет уж, лучше по проповеди Иисусовой:

"любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас".

Ух как я Калауза полюблю! И от всего сердца — помолюсь. За упокой.

Какие решения подобных задач есть в эту эпоху?

* * *

В 21 в. их называют алавитами, в 12 — "хашишийа" — в значениях "чернь, низшие классы, травоеды". Средневековые европейцы знают этих людей как "ассасины".

Ислам стал разваливаться сразу от рождения.

"Разные люди хотят разного".

Ислам демократичен — халифом может быть каждый. Не считая женщин, иноверцев, рабов, неграмотных, не-курейшитов...

Для средневековья нормально потомственное наследование власти. В разных формах: от отца к сыну, от брата к брату, к любому члену правящего рода... В основе власти — кровное родство.

Общность последствий полового акта.

Требование традиции — передача власти через секс — привело в исламе к появлению шиитов. А "дерьмократы" получили название суннитов. Поскольку в суннах пророка, как и в его жизни, секс есть. А кровного наследования нет.

Шииты признавали законными правителями уммы только потомков четвёртого праведного халифа Али (Абу?-ль-Ха?сан `Али? ибн Абу? Та?либ аль-Кураши?).

Двоюродный брат, зять, сподвижник пророка, единственный человек, рождённый в Каабе, первый ребёнок среди мусульман, первый мальчик, принятый в ислам...

Кровосмеситель?! — Что вы понимаете в шариате?! Это на "Святой Руси", в "Уставе церковном", статья: "Аще кто ближний род поимётся...". А там-то... тундра. В смысле: пустыня. Там — и так можно.

Али прожил славную и трагическую жизнь. Включая гражданскую войну.

"Я — такой же, как вы: мне полагается то же, что вам, и на мне лежат те же [обязанности], что на вас. Аллах открыл врата между вами и убийством, и наступили смуты, как наступает ночная тьма. И не справиться с этими делами никому, кроме терпеливых и прозорливых и понимающих ход дел".

Он почти разбил противников, но они накололи на копья свитки Корана и стали суннитами. А Али остановил почти выигранную битву. Противники сохранили армию, а недавние сторонники зарезали Али в мечети.

Его убийство было частью свадебного калыма за одну, потребовавшую такого, в дополнения к трём тысячам динаров, мстительную девушку.

Эта смерть, случившаяся 23 января 661 г., и спустя почти полторы тысячи лет оказывает огромное влияние на весь мир, на жизни десятков миллионов людей.

Шииты почитают Али как первого имама. У него были сыновья Хасан и Хусейн. Второй и третий имамы, соответственно.

Дальше шииты принялись раскалываться. По принципу — кого считать. В смысле: имамом.

Были разные персонажи. Один отличался алкоголизмом, и его отец передал право наследования менее пьющему младшему брату. Но часть общины возмутилась. Типа: когда пьяница станет имамом — на него возляжет милость пророка и он вылечится.

Тут "предмет спора" умер, тело его было выставлено в мечети. Но народ не поверил.

— Сговорились и спрятали. Гады.

"Теория заговора" — имеет длительную и разнообразную историю.

Покойного звали Исмаилом и от этого возникли исмаилиты.

Так возник ещё один раскол.

Линия имамов, восходящая к праведному Али, закончилась двенадцатым имамом. Он в возрасте 12 лет исчез из закрытого помещения. Почитатели этой линии получили название "двенадцатиричники".

Другие шииты решили, что Исмаил взаправду умер, и почитать седьмым имам нужно его сына. Их прозвали "семеричниками". Ещё есть "пятиричники" — верующие в пятого имама. Зейд ибн Али поднял восстание против халифата и погиб в бою. Позже его почитатели раскололись на три направления по числу его потомков.

Теперь остаётся ждать возвращения кого-нибудь из них из всех в роли махди-мессии.

Исмаилиты учили о воплощении божества в пророках и имамах, культу обожествлённого имама Али, вере в переселение душ, разделению верующих на посвящённых и непосвящённых, своей обрядности. Они полагали, что Аллах для людей непостижим. Поэтому с молитвой следует обращаться не к нему, а к "мировому разуму", созданному Аллахом специально для переговоров.

Шииты не считают официальную редакцию Корана безупречной, имеют свои предания — ахбар; восприняли учение мутазилитов об отсутствии божеств, предопределения и свободе воли человека. Шииты (кроме зейдитов и кайсанитов) признают непогрешимость имамов; широко применяют "благоразумное скрывание" (такыйя или китман) — притворное отречение от своих религиозных убеждений в условиях опасности; признают законным временный брак.

Люди жили, пытались понять реальность. Построили цельную непротиворечивую картину мира — от космогонии до медицины — вокруг имамата. Мудрецы, богословы, философы, учёные.

Тем временем их пытались убить.

Почти столетие с минбаров всех мечетей халифата провозглашалось проклятие пророку Али и его сторонникам. Поэтому — в подполье.

Шиитские общины были изолированы, контакты — сопряжены с угрозой для жизни. Находясь рядом, не подозревали о соседстве единоверцев — такыйя позволяла скрывать свои истинные взгляды.

"Отказники" религиозные, не признававшие власть халифа ("узурпаторы!"), сливались с "отказниками" социальными. Во всех средневековых противоправительственных выступлениях разные направления шиитов активно присутствуют или вообще являются системообразующей силой. И тут уже не важны подробности философии и теологии. Есть там "Мировой Разум" или нет. Важно, что власть — ложная.

Они, такие-сякие, зарезали святого Али!

Законы шариата — неправда! Они установлены такими-сякими! Которые спрятали настоящие, а остальные извратили в свою пользу.

Но грядёт! Грядёт уже миг отмщения! Буря, скоро грянет буря! Восстанет народ и падёт произвол! Сокрушённый сокрытым имамом!

По Ф. Энгельсу: "Чувства масс вскормлены были исключительно религиозной пищей; поэтому, чтобы вызвать бурное движение, необходимо было собственные интересы этих масс представлять им в религиозной одежде".

Что шииты и делали. "Крайние", исмаилиты — особенно "крайне".

В исламском мире все, включая ортодоксальных шиитов, считали исмаилитов опаснейшими еретиками, при любом удобном случае жестоко преследовали.

Тут, в 10 в. в Египте, "униженные и оскорблённые" устроили свой халифат. Фатимидский.

Столетиями жили двойной жизнью, конспирация — хлеб насущный. И тут — они власть!

С северо-востока накатывала волна сельджуков, Сирия стала полем боя тюрок и Фатимидов. Имамы из Каира очень нуждались в подрывной деятельности на территории противника. Инструмент — законспирированное религиозное течение — уже существовал. Нужно было активизировать работу.

Столетиями бродячие проповедники ("да'и") тайно сообщали приобщённым и верным — "сокрытые истины". Теперь у них появилась база. Туда-то, в медресе в Каире, и пришёл однажды провинциал, Хасан ибн Саббах.

Парень из Хорасана, один из множества "нормальных" шиитов-двенадцатиричников. Папенька отдал в медресе в Рее. Попал в руки толковому учителю — местному исмаилитскому да'и Амирэ Зарраба (зарраб — "чеканщик монет"), который ознакомил его с учением и заронил сомнение в правильности веры отцов. Общаясь с да'и Абу Наджмом Сарраджем (саррадж — "седельщик") Хасан уверился в истинности исмаилизма. Проповедник Му'мин принял Хасана в ряды "верных", и тот принёс обет верности ('ахд) исмаилитскому имаму того времени — фатимидскому халифу аль-Мустансиру.

В мае-июне 1072 года в Рей приехал 'Абд аль-Малик ибн Атташ, главный да'и на сельджукских территориях Западной Персии, заметил юношу и назначил его помощником.

Тут как-то с русским языком... "Помощник" называется — наиб. "Назначил помощником" — наибнул?

Хасан оказался толковым наибом — несколько опасных путешествий показали не только его талант в проповедях и богословских спорах, но и отвагу, изворотливость, удачливость.

Наконец, 30 августа 1078 года Хасан прибыл в Египет. Прошёл спецподготовку до января 1080 г. в Каире и Александрии.

Выпускника спецкурсов пропаганды "сокрытой истины" отправили в сторону его родного Рея.

Последующее десятилетие подрывной деятельности дало результат: исмаилитский проповедник Хусейн Каини, обратил в "правильную веру" многих жителей неприступной крепости Аламут. Хасан въехал в крепость 4 сентября 1090 г., выписал сельджукскому коменданту обязательство на три тысячи золотых и позволил ему уйти.

Исмаилиты были слабы. Сельджуки посылали против них серьёзные армии. У Хасана не было и сотни воинов, не хватало продовольствия. Но ему везло. То отряд единоверцев внезапной ночной атакой на турецкий лагерь разгонял осаждавших, то те уходили сами, по случаю смерти своего султана.

Хитростью или предательством, слабостью противников или силой сторонников, Хасан овладел десятком городков и крепостей. Он так бы и остался одной из религиозно-феодальных флуктуаций, каких много в средневековье, если бы не сочетание несочетаемого: религиозного фанатизма, присущего тысячам да'и, с реализмом, переходящим в цинизм. Консервативность, приведшая к казни собственного сына и стремлению к новизне.

На Востоке распространена легенда "о трёх товарищах", согласно которой Хасан ибн Саббах, Низам аль-Мульк и Омар Хайям вместе учились в одном медресе.

Хайям в детстве был очень красивым мальчиком. Половозрелые соученики решили использовать "милашку" для "их наслаждений". Но двое старших товарищей вступились за малыша. Хайям упоминает этот случай в своём жизнеописании, но не называет имён своих спасителей.

Легенда гласит: друзья дали клятву, что тот из них, кто добьётся в жизни успеха, поможет остальным. Когда Низам аль-Мульк стал визирем сельджукского султана, Хасан, благодаря его покровительству, получил должность при дворе.

Увы, Хасан был изгнан по оговору визиря, опасавшегося соперничества. Убийство аль-Мулька, совершённое по приказу Хасана, считали личной местью последнего.

Недостоверность этой легенды была доказана в XIX веке. А жаль. Ибо многое в жизни Хайяма выглядит на таком фоне более понятным.

Вот это:

"Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

За столом у мерзавцев, имеющих власть".

писалось другу Низаму, изгнавшего друга Хасана?

А вот это:

"Чем за общее счастье без толку страдать

Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.

Лучше друга к себе привязать добротою,

Чем от пут человечество освобождать".

другу Хасану, обещавшего наступление царства всеобщего счастья и справедливости на земле?