Изгой 4: Ледяное проклятье

Кровавая пелена перед глазами темнела с каждым мигом, я словно проваливался в глубокий темный колодец наполненный болью. Но еще успел заметить как светящиеся щупальца слаженно метнулись мне за голову и вниз, а затем я ощутил что меня тащит по снегу прочь, прочь от руин церкви. Рывок и меня проволокло по земле еще шаг... и боль мгновенно отступила, остались лишь ее тихие отголоски. Хрипло дыша, я перевалился на живот и не поднимаясь на ноги, уже осмысленно отполз еще на два шага назад, помогая глубоко вонзившимся в землю дрожащим щупальцам, что тащили меня прочь. И боль ушла. Ушла мгновенно, пропала бесследно, словно ее и не было вовсе.

Дрожащий, трясущийся от озноба, я тяжко вздел себя на ноги, выдирая из земли спасшие меня ледяные отростки. С трудом поднял голову и встретился взглядом с застывшим словно ледяной столб Лени, смотрящим на меня странным и словно бы чужим взглядом. Будто видит не меня, а опасного чужака.

Коротышка Тикса больше был удивлен, чем испуган. Ниргалам было глубоко наплевать — стоило мне заорать и рухнуть на землю, как они целеустремленно зашагали ко мне, но щупальца успели первыми, оттащив меня подальше от не желающей принимать святой церкви. Только у Лени, говорливого и смешливого Лени, столь сильно радовавшегося когда я нашел их на той поляне, лицо было искривлено в гримасе ужаса, а во взгляде плескался темный страх. Страх передо мной, превратившегося в нечто столь ужасное, что сам Создатель отринул меня прочь, не пожелав дать защиту.

— Вот такие вот дела — сипло выдохнул я.

Поправил шлем, подобрал с земли выроненный меч и внимательно оглядев свое войско, злобно рявкнул:

— Очнуться! Лени, отомри наконец! Тикса, хватит таращиться! Вы двое за пределы церковной границы ни ногой! Приказ! Ниргалы, ко мне!

Гном очнулся от ступора, поспешно закивал всколоченной головой, рухнул на четвереньки и принялся шарить в снегу, выуживая обломки кирпичей. Ниргалы в два шага оказались рядом и взяли арбалеты наизготовку. А Лени... он продолжал стоять и слепо смотреть перед собой.

— Лени! — во все горло крикнул я — К бою!

На этот раз он меня услышал. Дрожащими руками взялся за лук и наложил стрелу на тетиву.

"Хорошо, что я в броне и хорошо, что клятва крови действует" — мелькнуло в голове, словно за моей спиной стоял не верный друг, а готовый нанести смертельный удар в спину враг.

А дальше уже стало не до раздумий. Гоблины добрались до подножия склона и вопящей неслаженной кучей полезли вверх, оскальзываясь на снегу. Разом свистнуло два арбалетных болта и парочка гоблинов рухнули оземь и покатились вниз, сбивая с ног своих собратьев. Заметив, что пауки отстали и еще в сорока шагах позади, я зло усмехнулся. Шурды допустили ошибку. В азарте погони вырвались вперед, торопясь нас прикончить и забыли о своих мерзких помощниках, вязнущих в глубоком снегу. Поглощенные жаждой крови они забылись, отошли от своей обычной тактики. Или же, увидев, что нас всего пятеро и что мы спешно отступаем, посчитали нас легкой добычей. И жестоко поплатились за это. Лени и Тиксу и меня можно не брать в расчет, но посчитать легкой добычей ниргалов — это смертельная ошибка. И ниргалы это уже успели доказать, когда рассеяли и уничтожили превосходящие силы противника во время осады моего поселения.

Еще один сухой щелчок разряженного арбалета и вырвавшийся вперед гоблин завизжал от боли, стараясь выдернуть засевший в животе болт. Шрам запаздывал — ему приходилось взводить арбалет одной рукой, цепляя его крюком к поясу. Шурды в ярости завыли и удвоили усилия, цепляясь за ветви кустарника и друг за дружку. Ниргалы успели выстрелить еще по разу, затем уронили арбалеты в снег и выхватили мечи. Но первый удар нанес я.

Едва голова вырвавшегося вперед гоблина достигла уровня моих ног, я обрушил меч вниз, глубоко разрубив шурду плечо. Рывок и меч выскальзывает из раны, гоблин с пронзительным воем задирает голову вверх и пользуясь моментом, я пинаю его прямо в перекошенную уродливую харю. Пнул изо всех сил, вымещая всю накопившуюся злобу и ярость, превращая его лицо в месиво и отбрасывая эту тварь вниз.

В следующее мгновение, десяток шурдов выскочил на вершину пригорка. Злобно ощеренные рты, выкаченные глаза и непрестанный вой тварей пытающихся смять нас числом. Но налетели они не на податливую добычу, а на трех закованных в броню воинов, не боявшихся их слабых ударов. Трое гоблинов полегли сразу, не успев нанести и одного удара, пав от мечей Шрама с Мраком, наносящих выверенные удары.

Еще один шурд запнулся о сугроб и сам себя насадил на лезвие моего двуручного меча глубоко пропоров себе живот. Не успел я обрадоваться такой удаче, как меня резко дернуло сначала в одну сторону, а затем в противоположную — щупальца разделились в своем выборе и опутали сразу двух шурдов. Рывок и оба гоблина с размаху влетели в меня, я не удержался на ногах и спутанным клубком мы рухнули на снег. Сверху упал насаженный на мой меч гоблин и я получил рукоятью собственного оружия по шлему. Зарычав от беспомощной злости, я ухватился за лежащее на мне тело еще живого и истекающего кровью шурда и отбросил его в сторону. Уперся латной перчаткой в ставший красным снег и едва встал на колено, как в меня врезался бегущий к церкви гоблин лучник. Меч был в шаге от меня и тянуться за ним я не стал. Вытянул руку и ухватив гоблина за лодыжку, резко дернул на себя. Взвизгнувший лучник плашмя рухнул на землю, забарахтался в снегу, но встать не успел — подтянув его к себе, я с рыком ударил его шипастым кулаком чуть пониже затылка. И еще раз, чувствуя, как с мерзким хрустом ломаются кости. Дернувшись, гоблин застыл, а я встал на ноги, весь залитый исходящей паром кровью. Над плечом свистнуло и в голову наседающего на однорукого Шрама гоблина врезался обломок кирпича заставив тварь отшатнуться. Шрам не замедлил воспользоваться заминкой и на всю длину лезвия всадил меч в грудь врагу.

А на меня никто больше не нападал...

Щупальца медленно высвобождались из мертвых тел у моих ног, а по телу пробежала освежающая волна, дарующая бодрость и возвращающая силу.

Отшагнув в сторону я окончательно высвободил парочку щупалец что слишком глубоко завязли в мертвой шурдской плоти и огляделся.

Вокруг меня не осталось ничего живого. Пригорок и пологий склон усеивали окровавленные трупы темных гоблинов — никак не меньше полутора десятка. Остальные спешно отступали. Нет... они не отступали — шурды опрометью бежали вниз, к подножию холма, перепрыгивая через тела павших сородичей, падая и кувыркаясь в снегу. Бежали к только сейчас подоспевшим костяным паукам. Опомнились твари поганые...

Мрачный вонзил меч в шею последнего, уже раненого противника и небрежно дернул лезвие в сторону, легко рассекая плоть и кости. Начисто отрубленная голова не успела слететь с плеч, а ниргал уже ухватил ее за длинные редкие волосы и без замаха кинул в спину улепетывающего прочь гоблина, сбив того с ног своим ужасным метательным снарядом. В два шага оказался рядом и всадил меч меж лопаток упавшему и воющему в страхе перед смертью врагу. Кончено. На вершине холма остались стоять только мы. И стояли мы прежнему твердо, смотря в спины улепетывающих и воющих в страхе врагов.

От разрушенной церкви ко мне спешил Тикса, держащий в каждой руке по увесистому каменному обломку. Лени остался внутри святых руин, обессиленно опустившись на гнилую балку и остановившимся взглядом смотря себе под ноги. Шрам с Мрачным не обращая внимания на отступившего противника с жутковатой деловитостью выдергивали из еще теплых трупов арбалетные болты.

— Они вернутся! — уверенно произнеся гном, останавливаясь рядом со мной и подбрасывая на ладони камень.

— Да — подтвердил я, снимая заляпанный кровью шлем — Вернутся. Вместе с пауками. Но теперь, когда мы ополовинили их число, а церковь защитит от нежити, у нас есть шанс.

— Пусть вернутся! — оскалился гном и я опять поразился бесстрашности этого мелкого народца. Если Тикса ремесленник из торгового рода, то какие же тогда гномы воины? Или это Тикса такой... такой отмороженный начисто? Все может быть...

— Церковь защитить — чуть подумав согласился коротышка, задумчиво почесал бороду и будничным тоном добавил — Но не всех.

— Угу — отозвался я, прижимая к лицу снежный компресс — Не всех. Меня не приняла. Беда...

— Смотри! Друг Корис смотреть туда! Туда! — ни с того ни с сего возбужденно завопил Тикса, подпрыгивая на месте и тыча рукой в сторону — Смотреть! О-о-о!

Стряхнув с глаз снег, я поспешно уставился в указанном направлении. От увиденного зрелища у меня сперло дыхание. По лежащей под нами заснеженной долине стремительно мчались четыре огромных белоснежных зверя, взметывая из-под лап облака снежной пыли. На их шкурах не было ни единого темного пятнышка. Густая и ослепительно белая шерсть. Снежные сгархи... и мчались они прямиком к поредевшему отряду шурдов.

Едва успевшие опомниться от неудачного нападения гоблины увидели сгархов и до нас донесся дикий вопль ужаса. Как я их понимаю... как тут не заорать, когда на тебя с неотвратимостью мчится сама смерть.

В отличии от кривоногих шурдов сгархи были рождены для зимы. Рождены для жизни в снежных просторах.

Беспрестанно вопящие шурды напрочь позабыли о нас, да и вообще обо всем остальном, кроме надвигающихся сгархов. Повинуясь приказам, костяные пауки выдвинулись вперед и вытянулись в одну линию, готовясь защищать своих хозяев, что сломя голову бросились бежать по уже трижды протоптанному следу обратно к реке. Туда, где был расположен их основной лагерь и где находились способные заслонить их от опасности темные сгархи. Безнадежная попытка. Достаточно было оценить скорость передвижения сгархов и шурдов, чтобы отчетливо понять это.

Сгархи поравнялись с пригорком и не обратив ни малейшего внимания на наши четко различимые на белом фоне фигуры, пронеслись дальше и налетели на жидкий строй нежити, вовсю сверкающих глазницами. Если костяным тварям и удалось замедлить сгархов, то я этого не заметил, хотя смотрел во все глаза. Горловой яростный рык, визг раздираемых на куски пауков и разлетающиеся во все стороны обломки костей. Один миг — и от зловещих пауков не осталось ничего, а потратившие на их уничтожение несколько секунд звери уже неслись дальше, быстро нагоняя шурдов.

— О-о-о! — в восторге качал головой Тикса глядя на растерзанные останки нежити и тут же вновь округлил глаза, когда бегущий впереди сородичей сгарх нагнал одного из шурдов, мощным ударом когтистой лапы на бегу вмял его в землю и не останавливаясь помчался дальше, пятная снег шурдской кровью — О-о-о!

— Хватит стонать! — буркнул я, не сводя глаз с удаляющихся зверей.

— Ладно — согласился коротышка, но тут другой уже зверь одним небрежным движением лапы буквально разорвал верещащему от ужаса шурду шею и провожая катящуюся по снегу оторванную голову, Тикса вновь издал тот же звук — О-о-о! Лени! Иди сюда! Голова, голова по снег кувыркаться! О-о-о!

Рыжий никак не ответил на призыв и я встревоженно обернулся. Лени все так же понуро сидел на бревне, рисуя стрелой непонятные узоры на снегу. Крепко же его ошарашило, когда церковь Создателя отказалась меня подпустить и более того — попыталась уничтожить.

"А ведь он крепко верующий" — мелькнуло у меня в голове, пока я смотрел на поникшую фигуру Лени — "Через каждое пятое слово Создателя поминает. А тут на тебе — любимый господин нечистью оказался".

— О-о...— опять начал было гном, но продолжил уже совсем другим, сильно потускневшим голосом — У-у-у... мать твой...

Крутнув головой, я сразу понял причину его обеспокоенности — сгархи покончили с шурдами, порвав их на мелкие куски и сейчас, все так же быстро, направлялись прямиком к нам.

— Бежать? — осведомился гном, но я устало мотнул головой в отрицании:

— От них не убежишь. То же безнадежно, как пытаться убежать от рыбы в воде.

— Тогда сражаться! — кивнул Тикса, тяжело поводя плечами и шмыгая носом.

— Даже не думай — рыкнул я и очнувшись от созерцания бегущих к нам хищников, громко распорядился — Оружием махать не вздумайте! Шрам, Мрачный — вас это особенно касается! Сгархов не трогать! Приказ понятен?

Ниргалы грохнули сжатыми кулаками о грудь, гном кивнул, а Лени ничего не ответил, но уронил зажатую в пальцах стрелу в снег.

— Лени! — окрикнул я его, дождался, пока рыжий не поднимет на меня потухшего взгляда и мягко произнес — Это я, Лени, твой господин! Я не причиню вреда ни тебе, не остальным своим людям!

— И гномам! — ревниво встрял Тикса.

— И гномам — согласился я, не сводя взгляда с Лени — Ты меня слышишь, Лени? Может я уже всего лишь кусок промороженного мертвого мяса — что ж, значит такая моя судьба! — и если это так, то я просто уйду в Дикие Земли навсегда, но вам вреда не причиню! Ты меня понял, Рыжий?

— П-понял, господин — с запинкой отозвался Лени, молвив свои первые слова с того момента как меня отторгла церковь — Горе то какое...

Бесстрастно пожав плечами, я ответил:

— Да, неприятно. Но если нас сейчас порвут сгархи, то не хотелось бы уходить в мир иной без разговора с тобой. Ты со мной, Лени? Или сейчас ты не бросаешься на меня с молитвой изгнания зла на устах, только потому, что тебя держит клятва крови?

— Я с вами, господин Корис! — звенящим голосом ответил Лени, вставая на ноги — Я с вами! Вы мой господин! Но горе то какое! Создатель Милосердный... и что отец Флатис скажет...

— С ним я сам разберусь — пообещал я и переключил внимание на пятившегося назад гнома — Тикса, ты куда?

Вместо ответа Тикса ткнул рукой мне за спину, не сводя застывшего взгляда с чего-то над моей головой. А ниргалы явственно напряглись, держа руки у рукоятей мечей. Мысленно выругав себя, я обернулся и уткнулся взглядом в огромную мохнатую грудь. Сгархи уже были здесь. Могучие звери передвигались столь неслышно, что я не заметил их приближения, увлеченный разговором с Лени. А один из сгархов стоял в полушаге от меня, заинтересованно обнюхивая вьющиеся в воздухе щупальца. Еще три зверя легли на снег в пяти шагах позади своего вожака.

— Не дергаться! — сдавленным голосом велел я, с трудом удерживая себя от шага назад и скользя глазами по толстенным лапам, мощной груди, залитой шурдской кровью шерсти и здоровенной морде с клыкастой пастью. Сгарх шумно выдохнул и мое незащищенное лицо обдало дыханием зверя. Едва-едва теплым, практически неощутимым и совершенно не несущим с собой обжигающей боли... но очень влажным. Машинально тряхнув головой, чтобы стряхнуть с лица капельки слюны, я опустил взгляд и невольно дернулся, увидев, что на покрытой алыми пятнами крови передней лапе не хватает двух когтей.

— Ну, здравствуй, старый знакомец — усмехнувшись, произнес я, вскидывая голову и вглядываясь в непроницаемые, но явно умные глаза зверя.

".. я помню тебя... ...но ты стал другим..." — прошелестело у меня в голове и в полной оторопи я едва не брякнулся задом на снег.

Морда сгарха нависла надо мной, с чудовищных клыков стекала вязкая слюна, но сейчас я мог думать только об одном — показалось или нет?