Свою роль сыграли и серьезные объективные факторы: четыре года войны, упадок экономики, и разруха. Хотя нельзя не признать частичную правоту позднее сказанных слов профессора Преображенского у Михаила Булгакова, что разруха не в клозетах, а в головах. Когда германские войска заняли в начале восемнадцатого года Киев, немцы приказали вымыть городской вокзал — замусоренный, заплёванный, засыпанный шелухой семечек вокзал не убирался целый год, аж с февральской революции и свержения царизма.
"Да разве так можно?" Время показало, что можно. Революционные настроения еще при царизме охватывали всё части населения, от безземельных крестьян до промышленников и крупных землевладельцев, неважно, что революцию все они понимали по-разному. А свержение самодержавия и слом старого порядка дали понять всем, что можно многое, если не всё. И если буржуазия и часть образованного населения, получив от свержения монархии больше политической власти, желали остановиться в революционном процессе и сохранить своё привилегированное положение, хотя и бросались громкими словами о революции и демократии, то рабочие и крестьяне, не получив ничего и оставаясь в прежней, даже ухудшающейся нищете, остановиться после февраля семнадцатого не пожелали.
Понятные и простому народу слова большевиков о немедленном мире, земле крестьянам, фабриках рабочим и власти трудящимся нашли поддержку в большинстве населения, которое, это большинство, и было этими самыми трудящимися. Они получили осознание своего угнетения и несправедливости этого, приобрели решимость это изменить и вдохновились идеями как исправить свою жизнь к лучшему. По все стране возникали местные Советы рабочих, крестьянских или солдатских депутатов при неспособности Временного, тоже как бы революционного, правительства, этому воспрепятствовать. И когда, по выражению одного из лидеров антибольшевистских сил А.И.Деникина, "власть падала из слабых рук Временного правительства, во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы."
Правда, зародыш будущей альтернативной, антибольшевистской силы уже существовал еще до октябрьской революции, но сил пока не имел. Это была так называемая "Алексеевская организация", создаваемая генералом Алексеевым из части офицеров, юнкеров и, в меньшей степени, учащихся, чтобы сформировать из них боевые отряды. После октябрьской революции генерал Алексеев дал приказ своим людям перебазироваться на Дон и обратился с воззванием ко всем офицерам и юнкерам выступить на борьбу с большевистской властью. Из Алексеевской организации и возникла в Новочеркасске белая Добровольческая армия, во главе которой встал генерал Корнилов.
Трудно сказать, что бы сложилось из Алексеевской организации, если бы большевики не послушали бы Ленина и всё же не стали бы брать власть в свои руки. Но можно вполне вероятно предположить, что в этом случае при дальнейшем ослаблении Временного правительства и развале армии данная организация офицеров попыталась бы установить в России свою военную диктатуру, особенно вспоминая попытку генерала Корнилова в августе семнадцатого. Нельзя, однако, утверждать, что офицеры желали заниматься политикой или самим влезать в гражданское управление. При широком спектре политических мнений среди офицеров, от монархистов, которых оставалось совсем мало, до сочувствующих социал-демократам, у довольно значительной части офицерства были общие объединяющие идеи: установление сверху правительственной власти, независимой от созданных снизу различных Советов; боеспособная и дисциплинированная армия без политики и без всяческих солдатских комитетов; война в полном единении с союзниками против Германии; наведение твердого порядка, восстановление экономики и решение продовольственного вопроса; откладывание решения всех принципиальный государственных вопросов (о земле, о власти и прочее) до Учредительного собрания, то есть сохранение существующего положения крестьян и рабочих. Беда этих взглядов была в том, что ничего из этого в тех условиях не было осуществимо. И поэтому можно так же предположить, что подобная вероятная попытка офицерской организации взять власть потерпела бы поражение по причинам, озвученным словами того же А.И.Деникина: "А стихия действительно бушевала. Но стихия всецело враждебная корниловскому движению. В его орбите оставалось только неорганизованное офицерство и значительная масса интеллигенции и обывательщины, распыленная, захлестываемая, могущая дать искреннее сочувствие, но не силы, нужные для борьбы."
В ухудшающихся условиях жизни и в хаосе бушующих идей и страстей обострились старые и появились ранее незамечаемые противоречия и конфликты. Армейцы против гражданских, ориентирующиеся на Антанту против ориентирующихся на Германию, солдаты против офицеров, казаки против иногородних, казацкие старшины против казачьей "молодёжи", местная национальность против окружающих, село против города, периферия против центра. А марксизм внёс еще одно, весомое противоречие: эксплуатируемые против эксплуататоров.
На Дону проявились все эти противоречия. Избранный донским войсковым атаманом генерал Каледин, ранее смещенный Временным правительством с должности в армии и сочувствующий программе Корнилова, обещал дать приют на Дону русскому офицерству, но большую помощь Алексеевской организации предложить не смог и даже в частном порядке попросил не задерживаться надолго в казачьем Новочеркасске и в Донском крае. Атаман Каледин был вынужден так попросить по причине нежелания казаков вмешиваться в чужую вражду иногородних, нежелания их участвовать в новой войне и стремления большинства казаков сохранить нейтралитет. У части казаков, особенно молодых, вернувшихся с фронтов, имелись и симпатии к большевикам и их идеям.
В это смутное время ослабления центральной власти у многих областей бывшей Российской империи появилось движение к обособлению и декларации своей автономии или суверенитета. На Кубани Кубанская Рада была создана еще в первой половине семнадцатого года. На Дону казачий край атаманом Калединым после октябрьской революции был объявлен независимым, с созданием собственного Донского войскового правительства. Однако при всём намерении Каледина бороться с большевиками сил у его правительства на подобное не было — казаки отказывались вести военные действия против большевиков, предпочитая нейтралитет. Даже когда в Ростове и Таганроге к власти пришли военно-революционные комитеты рабочих, атаман Каледин был вынужден в декабре семнадцатого обратиться за помощью в подавлении военной силой этих большевистских выступлений к добровольцам генерала Алексеева. Это было на Дону первое серьёзное противодействие большевикам с пролитием крови, и можно считать, что острая фаза гражданской войны в донской области началась.
Формирование Добровольческой армии тем временем шло в полуофициальном порядке, почти как частная инициатива генералов Алексеева и Корнилова. На Дон съезжались политически активные офицеры, юнкера и учащаяся молодёжь, неприемлющие октябрьской революции, Советов и большевиков. При всём при этом оставалась большая часть офицеров русской армии не вступавшая в активную борьбу ни за одну из сторон. При нехватке личного состава и идущем наборе добровольцев, на улицах донских городов наблюдалось множество праздных офицеров, живущих здесь или остановившихся временно проездом с фронтов, но не проявляющих желание вступать в белую армию. Добровольцев набралось несколько тысяч — в основном, офицеров и юнкеров. На границах области начались военные действия белой армии против наступающих отрядов красной гвардии. Казаки в боях в это время почти не участвовали. Кольцо окружения превосходящими по численности красными войсками сжималось, и генерал Корнилов дал приказ имеющимся силам в количестве четырех тысяч человек отступить из Ростова за Дон, в зимние степи, под снег и замерзающий в лёд дождь. Начался Кубанский "ледяной" поход, как позднее его стали называть среди белых.
В эти дни, как я понимал из газет и слухов и как вспоминал историю, Добровольческая армия шла с Дона по Кубанскому краю к Екатеринодару, воюя по пути в станицах с небольшими, по сравнению с численностью белой армии, красными отрядами. Пленных красных расстреливали, офицерам русской армии, воюющим за красных, делали предложение вступить в Добровольческую армию. В Екатеринодаре пока еще существовала власть Кубанской Рады с военной силой в виде офицерского отряда штабс-капитана Покровского. Однако вскоре, как я помнил, Раду должны были выбить с Кубани отряды из группы красных войск во главе с Сорокиным, и надежды Корнилова организовать в Екатеринодаре новую базу для белой армии не оправдаются, а сам он погибнет при неудачной попытке штурма города от артиллерийского огня красных.
А в Москве тем временем случилось эпохальное для города событие — Москва стала столицей государства. Произошло всё тихо и незаметно, вечером 11 марта на вокзал прибыли поезда Совнаркома под охраной латышских красных стрелков. Их встретили члены Моссовета и развезли по временным местам пребывания. Были заняты гостиницы "Националь" и "Метрополь", названные первым и вторым Домом Советов. На следующий день, 12 марта, в Петрограде Троцкий сделал заявление, что Совнарком и ВЦИК выехали в Москву на Всероссийский Съезд Советов, и что планируется перенести столицу из Петрограда в Москву.
Несколькими днями позже, 16 марта 1918 года IV Всероссийский съезд Советов постановил, что в силу кризиса и тяжелого положения Петрограда столица временно переносится в Москву. Впору вспомнить шутливую поговорку, что нет ничего более постоянного, чем временное.
На этом же съезде Советов выступали с докладами о Брест-Литовском договоре Чичерин и Ленин. Против принятия соглашения с Германией бурно выступили левые эсеры, и в знак протеста члены их партии вышли из состава Совнаркома, оставшись, впрочем, в ВЧК и других советских органах. И 16 марта, поименным голосованием большинством голосов (около семи сотен делегатов против трёхсот) Брест-Литовское соглашение было ратифицировано.
В Кремле в бывшем Сенатском дворце разместились Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) — законодательный и контролирующий орган власти, избираемый Всероссийским съездом Советов, и Совет Народных Комиссаров — правительство РСФСР. Здесь же устроили квартиры некоторых государственных деятелей, например, Ленина. Однако, кроме новых жителей от советской власти в Кремле хватало и других квартирантов. Целый квартал был застроен тесно заселёнными домиками. Жили там сотрудники бывших учреждений прежней власти, помещавшихся в Кремле, а также служители зданий, швейцары, полотёры, судомойки, и все со своими семьями. Кроме них находились монахи и монахини, жившие в кельях Чудова и Вознесенского монастырей на территории Кремля. На караулы и посты на въездах в Кремль и по кремлевской стене поставили латышских стрелков, а комендатуре пришлось завести правила выписки пропусков и по государственной надобности, и для кремлевских жителей, из которых в скором времени первыми из Кремля выселили насельников монастырей.
Я стал замечать на улицах Москвы больше автомобилей, на фоне их прежнего небольшого количества прибавление самодвижущегося транспорта привезёнными из Петрограда машинами стало заметным. И заметны стали красные латышские стрелки, которых в Москве и окрестностях появилось сразу два или три полка. Один полк в несколько сотен человек размещался на охране и караульной службе в Кремле. Организованные, с боевым опытом, со своим командованием, не имевшие связей с местным населением, которое было им чужим, стрелки были серьёзной силой по тем временам, когда прежние силовые структуры распадались, а новые только складывались. Латышских стрелков привлекали по распоряжению ВЧК и к участию в больших облавах, проверках людных мест, вроде Сухаревского рынка. Позднее, после одной из таких облав произошёл даже инцидент между ними и московской милицией, охранявшей второй Дом Советов, бывшую гостиницу "Метрополь". Во время возвращения стрелков после облавы с задержанными на двух грузовиках по Тверской в Кремль и проезда их мимо гостиницы откуда-то раздался винтовочный выстрел. Охрана второго дома Советов из милиции приняла солдат на грузовиках за злоумышленников, выстреливших по гостинице, и поднялась по боевой тревоге с пулемётами. А латышские стрелки, заметив вооруженных людей, приняли их за сообщников задержанных с Сухаревки. Завязалась перестрелка, в которой несколько человек ранили и один латышский стрелок был убит. Ошибка быстро выяснилась обеими сторонами, но грузовики со стрелками приехали в Кремль в казармы и подняли полк в ружье с намерением громить милицию и отомстить. Командованию полка пришлось пойти на хитрость — объявить перед выступлением митинг, на котором удалось погасить первоначальный порыв и отправить полк в казармы, а разбирательство происшествия проводить без вооруженных столкновений и поехать в Моссовет с выборными делегатами.
У меня же были ставшие уже обычными будни уголовно-розыскной милиции. Участвовал в задержаниях, перестрелках, рейдах по злачным местам, таскался по всей Москве на места преступлений, присутствовал на собраниях и совещаниях, правда, больше молчал, но, бывало, и пытался что-то предлагать. И так, работая и общаясь, я познакомился со многими сослуживцами и запомнил, наконец, их многочисленные имена и даже личные особенности. И с удивлением заметил, что они относятся ко мне с уважением, по моему мнению, не заслуженным. Наверное, пара громких дел в самых первых днях моей новой работы и отзывы Розенталя сыграли в этом роль. На меня же самое большое впечатление произвели начавшиеся со стороны обозленных бандитов нападения на милиционеров, о которых я предупреждал на одном из первых собраний. Преступники подходили или подъезжали к милиционерам, могли задать отвлекающий вопрос, стреляли в упор и скрывались с места преступления. И впечатлили даже не только сами нападения, а то, что бывшие на том собрании сотрудники вспомнили "мои" правила парной подстраховки, которые мы с Павлом и Иваном изображали в лицах, и стали успешно применять их на практике. Розенталь издал приказ по уголовно-розыскной милиции и составил письмо в Моссовет для сведения патрульных милиционеров и красногвардейцев руководствоваться этим правилами. Не достигая больше успеха и потеряв убитыми, ранеными и схваченными большое число своих участников, банды подобные нападения быстро прекратили. Еще вернее, впечатлило меня осознание того факта, что история уже изменилась — эти так называемые "мои" правила уже спасли жизнь многим рабочим, солдатам и матросам, которые бы погибли при ином ходе событий.
Проверка документов.
Я понял, что я, выходит, могу многое поменять в этой истории, сделать что-то важное, а что может быть важнее спасения человеческих жизней? Мне вот почему-то и для чего-то чудесно подарена ещё одна молодая жизнь, сколько бы в ней не было отмеряно. И я догадывался, что среди живущих здесь людей у меня самые большие возможности по сознательному влиянию на историю. Все многочисленные участники всевозможных конфликтов на огромной территории бывшей Российской империи, тянущие каждый в свою сторону, надеялись победить на своих условиях, тешили себя иллюзиями, за кем пойдёт народ, а за кем не пойдёт, и даже победившие в конце концов большевики тыкались наугад, не имея представления о нужных действиях, меняя тактику на ходу и набивая шишки на практике. Но я то — знаю, что было и что должно быть. И могу это изменить... наверное... Вот и вопрос — что я хочу достичь, и второй вопрос — как?
