Правдивая история Защитника

Подойдя к ней, мы присели подле нее, точнее, я развалился прямо на земле, и молча стали чего-то ждать. Скоро нужно было ложиться спать, и мы начали собираться около костра, ворочаться, устраиваться на ночлег. Даже Флемет, и та не стала отказываться, лишь предупредив:

— Я поставила ограждающий контур, спите спокойно.

Солнце светит, веет ветерок. Мы живы, почти в безопасности. Что еще надо? Проснувшись, я сел. Авелин уже встала, мама спала — каждый пережил трагедию, но возраст и психика-то у всех у нас разная. Ведьма отсутствовала, а Бет делала вид, что спит. А может просто лежала, не притворяясь.

И только я хотел пожелать всем «доброго утра» как понял, что:

Во-первых, в этом мире такое пожелание не прижилось, так как лишь иногда мои члены семьи говорили нечто подобное, причем, не как ритуал, а просто для развлечения. Во-вторых, это звучало бы неуместно, учитывая, где мы и что с нами.

Завтракать почти было нечем: сухие лепешки, вода и немного мяса, к тому же это были наши последние запасы. Позавтракав и размявшись, хотя что это за разминка — одно название, мы последовали за Флемет.

Все шли молча и, как и вчера, каждый думал о своем. Я — о магии в этом мире. Мама… Я не был уверен в том, что она о чем-то думала. А Авелин… Вот еще загадка. Я в игре толком так ее и не понял, а здесь к тому же всё совсем иначе. Будет время — разберемся. Подведя такой итог, я даже слегка улыбнулся. И, наконец, ближе к вечеру, а может даже раньше мы сядем на корабль. Идти, тем не менее, даже с такими радостными мыслями, было сложно — жара, апатия, усталость как физическая, так и моральная, и много чего еще. Но каждый шел, не жалуясь и не останавливаясь. Разве что Флемет не думала ни о чем плохом и совершенно не уставала. Или это мне так казалось? Проходя километр за километром, отмеряя час за часом, к обеду мы уже почти падали. Темп был задан изначально высокий, но все были этому только рады. Гарлоки, эмиссары и прочие попались нам лишь раз, но тут же были уничтожены Флемет за считанные секунды. А я даже не стал этому удивляться. Уничтожены — и ладно, думать об этом я не видел смысла, да мне и не хотелось. Мы выпили воды, быстро зажарили пойманную птицу и отобедали ею, давясь и с трудом глотая куски мяса. И теперь нам нечего было даже пить. Но главное, по словам ведьмы, мы почти пришли.

О том, как мы дошли до моря и договорились о переправе в город, у меня почти не осталось воспоминаний. Уже засыпая на корабле, я подумал, что как бы слаб я ни был, но так устать я не мог, а потом просто уснул.

Песнь защитнику

Со дна подняться, побеждая,

Вернуть свой дом, защитой стать,

Любимых, близких вновь теряя,

И в Нижнем граде не пропасть.

Подняться выше — пусть все знают,

Кто спас Кирквол, откуда он.

И род пусть Амелов прославят,

И будет славен весь их дом.

Он не боялся, помогая

Всем кто нуждается, всегда.

Не стал убийцей, умирая

В лачуге дядюшки тогда.

Мы об убийствах петь не будем,

О том, что было воровал,

Мы по-другому вряд ли сможем,

Но совесть он не предавал.

И вот, Защитник перед нами,

Пускай его клеймят врагом,

А где с Мериль живут, не знаем,

И мы отплатим им добром.

Примечание к части

Конечно, это не замена произведению, но пока пишется первая глава я выкладываю результат своей параллельной работы.

>

Глава 1 (1)

Что можно рассказать о морском путешествии? Постоянная качка, водные просторы и скука. И если поначалу подобные путешествия воспринимались мной как хорошая возможность отдохнуть и всё обдумать, то со временем корабль стал для меня тюрьмой. Не спасало даже общение, в которое, надо заметить, включилась и Авелин. Всё-таки она удивительна. Не прошло и трех дней путешествия, а она уже присоединилась к нашей семье в вечерних посиделках на палубе.

Днем мы с сестрой, хотя и отдельно друг от друга, проверяли свои знания и разбирались в магии. Магия в этом мире базировалась как на символах, так и на словах, но мне, человеку будущего, с иным взглядом на многие привычные для местных явления, некоторые вещи показались странными. Слова рождали такую же символику, как и прямое написание узора или руны. У меня не было знаний о рунной магии этого мира, но я имел представление, что она из себя представляет. И, сидя на палубе или находясь в трюме, я думал. Размышлял о том, что слова, жесты, узоры — это всего лишь костыли для подсознания, в котором и рождается заклинание в виде образа. Небольшая тренировка в течение всего нескольких дней — и я уже был уверен, что рассуждаю правильно. Так, например, при создании простейшей привязки к человеку я использую небольшую руну, пропускаю через нее энергию и направляю к объекту. Но этого я могу достигнуть и сделав жест рукой, что отражает суть руны в моем воображении. Что это могло мне дать, я пока не знал, но уже сейчас мне стало намного проще вспоминать то или иное заклинание, в случае, если я приблизительно знал его руну или рисунок. Но, как я уже сказал, практической пользы от этих моих знаний, кроме вышеназванной, я пока не наблюдал. А тем временем, Бетани так же, как и я, совершенствовала свою магию. Благодать! Если бы не скука. Где-то в середине пути, наверное (я не забегаю вперед, а оцениваю нашу жизнь как в настоящем времени), у меня состоялся очередной разговор с Авелин. Как всегда, собравшись вместе на палубе, мы разговорились о каких-то пустяках, вроде погоды, историй про город Киркволл или правилах хорошего тона в обществе — одним словом, это был бесполезный трёп ради убийства времени.

— Чем планируешь заняться?

Стоя с ней наедине, недалеко от рулевого, я смотрел на водную гладь, но краем глаза наблюдал и за ней.

Она вздрогнула от неожиданности, так как, видимо, тоже о чем-то думала, а затем, тщательно подбирая слова, ответила:

— Я должна продолжить дело своего мужа.

— Даже если это не твое? — и я тут же поднял руки в предупреждающем жесте. — Я просто предположил, не более того.

Тут, конечно, играло роль то, что я знал, кем она может стать, первое личное впечатление и интуиция. Но как бы я смог об этом сказать? Она молчала, а когда я уже решил, что зря затеял разговор и специально отослал сестру, всё-таки ответила.

— Я не знаю. Поначалу я думала, что Уэсли прав насчет магов, — слегка повернув голову ко мне, она печально улыбнулась, — но, пройдя столько миль, проведя так много времени рядом с вами, я засомневалась.

Резко умолкнув, словно проглотив оставшуюся часть фразы, Авелин вновь отвернулась, а я, как дурак, замер.

«Обнять, не обнять?»

На ум ничего не шло, а время убегало. Сделав шаг к ней, я одним долгим движением снял куртку и, почти прижимаясь к ней, накинул ей на плечи:

— Холодно… Тебе надо отдохнуть.

Я не знаю, о чем она подумала, и действительно ли ее спина напряглась, или мне это лишь показалось, но она продолжала стоять, не сказав мне ни слова.

Молчание не мешало нам, и я впервые за эти дни расслабился и, видимо поэтому, сделал неосторожный шаг к девушке. Она резко обернулась. Куртка не слетела с ее плеч лишь потому, что она не забыла ее придержать.

— Не стоит… беспокоиться, — она намеренно сделала паузу, видимо, желая таким образом дать мне понять, что я слишком спешу, хотя я, собственно, ничего особенного не сделал. Но она завуалировала свое желание под видом просьбы, чтобы за нее не волновались. По крайней мере, я понял ее именно так и более не делал попыток даже сократить расстояние между нами, не то что обнять ее.

Глядя ей прямо в глаза, я слегка улыбнулся, но, как мне показалось, с преувеличенной веселостью:

— Ты о чем?

Всё-таки признаться ей, что я, пусть и неосознанно, но хотел обнять ее за талию, я не мог.

— Нет, ничего, — сказала она и, резко сменив тему, бросила, — пора ложиться спать.

Пора, так пора. Всё равно поговорить нам более не удастся. А всё-таки интересно, почему я так себя повел? Неужели просыпаются скрытые гены? Еще бы понять, чьи именно? Ни у меня прошлого, ни у меня нынешнего в роду не было озабоченных. Это если говорить грубо. А если мягко — ни его, ни моя семья никогда не славилась победами на любовном фронте, покоряя девушек сотнями.

С этими мыслями я и пошел спать.

Утро красит что-то там. Проснувшись приблизительно в седьмом часу, я наскоро привел себя в порядок, умылся из бочки, что была нам предоставлена и немного размялся, а потом, как всегда, отправился в конец палубы (вроде ее называют «бак» — задняя часть), где по своему устоявшемуся распорядку стал медитировать. На взгляд стороннего наблюдателя это выглядело, будто я просто смотрю вдаль и ничего не делаю. К счастью, нам хватило денег, чтобы оплатить дорогу и при этом не работать на корабле, поэтому я не переживал о том, что я вроде как отдыхаю, пока другие трудятся. О том, что мы маги, матросы могли лишь догадываться, но, даже если бы они знали об этом точно, вряд ли это стало бы для нас проблемой.

Сегодня мы, возможно, должны были подойти к Киркволу, и поэтому я был в самом приятном расположении духа. А еще, ко всему прочему, вчера я наконец смог разговорить Авелин. С момента нашего разговора на палубе прошло несколько дней, и все это время девушка вела себя более открыто. Получалось, что на корабль садилась убитая горем, уставшая воительница, а на берег сойдет все-таки немного эмоционально ожившая девушка. Вчера мы с ней довольно неплохо поговорили: о нашем детстве, о семье, вкратце обсудили, что намерены делать в городе, и под конец даже выразили обоюдное желание помогать друг другу и дальше. А сегодня, как я уже говорил, мы должны были прибыть в Кирквол, поэтому и не было ничего удивительного в том, что я не мог сосредоточиться.

Спустя некоторое время мне удалось представить себя словно в стороне от собственного тела, но не выйдя из него, а лишь отрешившись от всего. Паря в океане энергий, воспринимая всё вокруг себя, я наслаждался этими минутами. Свобода и восторг — вот как я мог описать состояние, хорошо знакомое Хоуку, но с которым сам я познакомился совсем недавно. Вероятнее всего, в этот момент я улыбался.

Теперь я мог перейти к изучению магии, запоминанию и применению. Вначале я попытался вспомнить свои ощущения при использовании того или иного заклинания. Почувствовав магию внутри себя, я постарался максимально детализировать свои чувства, когда применял заклинание. Сосредоточившись лишь на чувствах, я совершенно позабыл фокусироваться на образе-руне и, в итоге, как и в обычные дни, ничего не смог сделать. Слегка разозлившись, я в доли секунд сформировал рисунок и, напитав силой, бросил заклинание. И смысл подключать чувства, если мне и без этого удается на максимальной скорости создавать руну и, соответственно, использовать заклинание? Но нет. Именно чувства и есть тот ключ, что позволит мне включать заклинание, руну его, даже без создания образа. А более сложные — создав образ, что появится, когда я прочувствую те слова, которые читаю. В этом и кроется мое открытие.

Промучившись так всё утро, потратив много магии и душевных сил, я пошел обратно.

И снова рутина и скука, но, скажем так, немного скрашенная радостью от предвкушения скорого окончания пути. Матросы, кажется, тоже были рады, и поэтому на корабле царил дух праздника. Все были довольны, и я тоже решил все повеселиться. Вот только магия моя была немного необычной и показывать ее всем вокруг не стоило. Впрочем, тут мне могла помочь сестра. Я нашел ее в каюте.

— Бет, есть минута?

Сестра сидела на кровати и немного покачивалась вместе с кораблем. Только сейчас я обратил внимание, что мы все, кроме мамы, не испытывали неудобств, связанных с морской болезнью. Да и мама (да, да, я уже её так называю) быстро пришла в норму, после того как я немного помог ей магией. Это было даже не заклинанием (во всяком случае, не привычным, с руной или словами), а неким подобием гипноза или управления телом. Так вот, сейчас сестра медитировала, но, вероятнее всего, почувствовала меня, когда я вошел.

— Благодаря тебе, теперь — да.

«Ха-ха! Не хотела бы — не ответила» — подумал я про себя, а вслух произнес:

— Извини.

Сестра формально отругала, я формально извинился — и оба довольны. А теперь можно переходить к делу.

— Может устроим маленькое представление? Шоу?

Говорил я на всеобщем, но последнее слово произнес на нашем родном английском. Чтобы сестре стало ясно, что я имел ввиду.

— Хочешь, чтобы узнали, что мы маги?

Тем не менее, её голос оставался ровным, и в нем не было ни радости, ни обиды.

— И пусть. Запустим пару маленьких огневок. А ты заодно поучишься контролю силы, — я подмигнул ей, а потом еще и показал язык.

— Ах ты… А еще брат! Сволочь ты!

Непроизвольно перейдя на английский, она запустила на автомате тот самый огненный шар, который я легко поймал.

Вот еще одна странность нашей магии: если мы хотим, то можем выстроить магический барьер без заклинаний, на одной силе мысли. И если не желаем причинить друг другу вред, то подобные заклинания становятся вообще безвредны. Но посторонний может обжечься совершенно запросто. Хотя, эту теорию надо проверить.

— Считаем, что согласие мною получено, и ты этими шарами развлечешь народ?

— Согласна, — «обреченно» опустив голову, согласилась сестра. — Когда начинаем?

— Через часа полтора-два.

С этими словами я вышел из ее каюты.

Чем Бетани займется до начала представления, меня не волновало. Сам же я сначала планировал поиграть в кости с матросами, которые сейчас не были на вахте, а затем помочь сестренке с магией:

— Здорово, ребят, чем заняты?

Подсев к трем матросам, что сидели прямо на палубе и пили из бутылки что-то непонятное, я улыбнулся. В бутылке был точно не алкоголь (кто им его даст-то), но, возможно, нечто, похожее на морс или воду с фруктовыми добавками.

— А, приятель, присаживайся. Будешь?

Я вполне неплохо сдружился с матросами за время плавания, и такое предложение с их стороны было вполне привычным. Поблагодарив их, я взял бутылку, и, сделав глоток, улыбнулся: морс, немного забродивший. Нечего сказать, молодцы, хорошо придумали.

— Вкусно. И идея прекрасная. А я к вам с предложением; сыграть не желаем?

Матросы заулыбались в ответ на мою похвалу, и закивали, соглашаясь с предложением поиграть. Вот только кубики были лишь у одного из них, всего четыре штуки. Мы формально ждали его согласия, и он не заставил себя ждать. Достав кубики, определил порядок бросков и сам бросил первым. Жидкости в бутылке оставалось всего на один или два глотка, потому бутылку оставили пока в покое. Пусть пьет тот, кому нужнее.

Бросив кости, парень отметил результат и передал кубики соседу. Очередной бросок — и сравнение результата двоих. И так дальше по кругу. Наконец дошла очередь и до меня. Бросив кости, я отдал ход последнему. Игра началась.