Правдивая история Защитника

И понимай, как хочешь. То ли предупреждаю, то ли обманываю, а может, что-то и знаю. А имел ввиду я лишь возможные последствия: даже если убьет, то что дальше? Вместо нас придут новые. Намеренно не спеша, я рассматривал будущего противника и улыбался:

— Хорошо, я согласен, — вердикт был вынесен, но теперь мне следовало и его убить «случайно» или довести до того, чтобы спровоцировать. Кажется, это не сложно.

Бетани поняла меня сразу и, как только я выбросил руку в сторону одного из охранников, сформировала иглы льда. Охранник, на которого я указал, не умер, но замешкался на секунду, и я, сделав шаг вперед, всадил меч в самое его сердце. А затем замер. Со стороны это могло показаться странным, но лишний раз напоминать Авелин, что она связалась с проклятым магом крови, не хотелось. И так удивительно, что после всего этого она еще считает себя нам чем-то обязанной. А вот напитавшись силой, я вытащил клинок и резанул по шее еще полуживого охранника. Фридрих лишь успел отшатнуться — ведь эта расправа заняла не больше шести секунд, хотя и этого времени ему было достаточно. Достаточно, чтобы запаниковать, но он молодец, держится. Хотя сомнительная похвала, но всё-таки и к трупам, будущим или настоящим, надо относиться с почтением и, если можно, с уважением.

— А теперь рассчитаемся, и не жадничай. Как видишь, мы честно всё выполнили, или ты думал иначе?

Стоя ближе всего к Фридриху, я придержал охранника и обтер об него меч, а затем повернулся к жертве. Или всё же оставить его в живых? Не знаю. Действовал я, согласно договоренности, и ни Авелин, ни Фридрих не смогли бы доказать обмана, но кажется, все притворились, что не видят, что я сейчас давил на клиента.

— Да, пять золотых. Вот.

И он стал доставать монеты, а я мучительно прикидывал варианты — бить или не бить, вот в чем вопрос?

Наверно я об этом пожалею, но, так и не придумав выход, я принял золото, толкая его панибратски в спину:

— Иди спасай свою шкуру, — а затем, вынув стилет и прижавшись к его спине, шепнул, — увижу еще раз — убью.

В том, что он ощутил острие ножа на своей коже, у меня не было сомнений, так как рванул он прочь быстро, а я, спрятав оружие, повернулся к девушкам.

— Идемте, отчитаемся и убьем Миирана сразу, как только увидим.

Авелин замерла, остро глядя в глаза, а я даже задержал дыхание.

— Ты так легко об этом говоришь.

А затем, не давая поспорить и оправдаться, резко развернулась и пошла прочь.

И что это было? Я глянул на сестру, но та тоже была растеряна. Эмоции — это понятно, но какие и почему? Только ли то, что на поверхности? Загадки, сплошные загадки.

Наверное, это и к лучшему. Сейчас, вспоминая тот день, я уверен, что с Авелин могло пойти всё иначе и мы бы не смогли достать наемника, а так…

Мииран встретил нас с улыбкой. Кажется, он считал, что мы и правда убили Фридриха. Да, есть трупы охранников, но нет тела Фридриха, да и не было его ищеек рядом. Или были?

— Справились?! — почему-то он продолжал улыбаться и даже не натравливал на нас своих ребят, которые стояли позади него. А я всё больше терялся в догадках.

— Да, разумеется. Проверишь?

Подойдя с сестрой к нему, я собрал всю магию, дико волнуясь и еле выговаривая слова.

— Проверю, но теперь поговорим о работе.

Сделав паузу, он, видимо, дал знак наемникам, и именно в этот момент мы ударили. Излюбленные иглы льда и мое заклинание деморализации, а затем — более прицельно — копьями по двум ближайшим и моим мечом — в сердце главаря. Дыхание перехватило, а сердце бешено застучало, разгоняя кровь по телу. Не останавливаясь, я из накопленных сил ударил вновь по площади, проклиная кровь, заставляя их умирать в муках и стараясь хоть немного урвать эти страдания для новых заклинаний. Но опыта и знаний у меня было мало, и затея провалилась полностью. А то я уже начал считать себя чуть ли не мастером с таким-то новым резервом, хотя для обычных магов это всё равно минимум. Но главное, что бой был окончен, и я мог спокойно посчитать трофеи. Бр-р, впервые вид трупов не вызывал ни радости, ни безразличия — всё-таки мы стали убийцами, и жестокими. Повернувшись к сестренке, я окликнул её:

— Бет, ты как?

— Знаешь, пожалуй жива, в отличие от них.

Хоть голос сестры и был ровный, не было ярких эмоций, но всё равно чувствовалось, что ей это не по душе. Сжав покрепче руки, выдохнув, я стал обыскивать трупы. И скажу вам, мои читатели, которые когда-нибудь увидят мой дневник, это было тяжело. Не вспоминая об этом, стараясь, по крайней мере, я методично обшарил все карманы и подкладки и лишь затем встал. Всё это время мне приходилось сидеть или становиться на колено, и это тоже не добавляло радости. Но теперь пора бежать. Сохранив часть силы и, может, чуточку расширив резерв, мы с сестрой поспешили к точке, где обычно спали.

Наутро об этом происшествии никто не говорил, но я чувствовал — нам оно аукнется. Но это всё будет потом, а нас уже ждет мама и наша новая подруга.

Примечание к части

Маленький подарок в конце месяца. Извините, были дела. Читайте и наслаждайтесь, удивляйтесь и не стесняйтесь

>

Глава 2 (2)

Холодно. Снова холодно. Как в первый день нашего пребывания в этом мире. Я весь горю, и в тоже время меня бьет озноб. Солнце только встает, прохладно, но не настолько ведь? Глаза слезятся, а руки дрожат. Так плохо мне ещё никогда не было. Я не знаю, что со мной, а ведь я маг. Маг крови. С нами такого почти не бывает, а сейчас во мне почти нет силы, я болен, да почти умираю. И так неожиданно. Прикрываю глаза и сворачиваюсь в комок. Равномерно дышу: раз-два, вдох-выдох. Сам при этом концентрируясь на энергии, прогоняя по всему телу. Немного отпускает, и я начинаю мыслить более здраво. Засыпал я с энергией, а сейчас? А сейчас я почти ушел в «минус». Почему? Вывод напрашивается лишь один — вчера произошло что-то такое, от чего теперь я не могу удерживать энергию. И я, кажется, знаю, что именно. От этой мысли я сглатываю и вновь холодею. Это не смертельно, но теперь мне надо учиться себя контролировать, а главное, мне надо постоянно убивать, по крайней мере, первые два-три месяца. Я стал вампиром. Успокаиваюсь. Как-то даже быстро, и встаю. Мы вчера повеселились, но нас так и не нашли. Я ничего не понимаю. А сегодня мне вновь придется убивать. Да, именно сегодня. И тогда этих сил хватит надолго. А еще я, кажется, могу попробовать питаться и от живых или, наоборот, от совершенно мертвых.

Придя в себя и обретя немного сил, я встал. В голове всё ещё шумело, и я пошел будить сестру. Та спала, как и мама, на матрасах, но без палатки. На миг мне стало жалко их, надо скорее заканчивать с Атенриль и идти в город. Вот только с утра никого обычно не бывает, даже стража спит, и высовываться не стоит. Все-таки убийство бандитов — это нечто. И никто, главное, никто не стал докладывать. Удивительно.

Отогревшись, придя в себя и немного успокоившись, я стал думать, чем позавтракать. А пока они спали, достал из сумки лепешки и молочный продукт, который еще пару дней — и скис бы. Мы его в первый же день купили здесь. Греть было не на чем, и это удручало. Когда я всё разложил, то позвал своих, в том числе и Авелин. Бетани и Авелин просыпались, потягивались, а потом подошли к импровизированному столу — тряпке, накинутой на наши сумки.

— Доброе утро, — всё-таки, как я уже говорил, в нашей семье подобное приветствие было распространено. Да и утро действительно было добрым. Улыбаясь и, тем не менее, оставаясь слегка веселым, так как болезнь отступила хотя бы на время, я кивал каждой подошедшим. Собравшись вместе, мы коротко поговорили и приступили к еде. Снова бутерброды, хлеб, кусок вяленого мяса и, помимо кисломолочного продукта, разведенное вино. После завтрака мы с сестрой отошли в сторону.

— Нам сегодня надо найти эльфийку и выполнить ее задание, которое, я уверен, будет. Или заплатить деньги, привести поручителя и так же, как и при выполнении задания, вступить в ее группу.

Второй вариант я добавил специально для того, чтобы она могла передать его Авелин, а то ведь та не поймет, откуда она это знает, не объяснять же нашей воительнице все тонкости игрового сюжета. А пока я хотел побыть в одиночестве. Ага, размечтался. Оставить их одних было не сложно, но вот уйти в этой толкотне в себя было нереально. Куда не пойди, всюду люди. И вот это накаляло даже больше, чем новость о моем превращении и даже сильнее мыслей о том, что я стал хладнокровным убийцей. Никто: ни сестра, ни мать, ни тем более Авелин не понимали, чего мне этого стоило. А я действительно почти не испытывал эмоций. И не находил ответа, почему. Мыслей было очень много, но я не сходил с ума, не метался, а продолжал гулять по площади, выходя к пристани и скользя глазами по округе.

Хотя погода была на редкость противной, холодной и мокрой, сегодня это меня радовало. Лица мелькали, менялись перед глазами, вокруг кипела жизнь, и это дарило мне некое спокойствие — так и должно быть в это время года. Да и когда на душе зима, а холод сковывает сердце, не хочется видеть солнце и наслаждаться теплом. Другой нормальный человек уже бы плакал, а я сидел и бездумно смотрел на океан. Я всё-таки нашел уединенное местечко и сейчас наслаждался тишиной и покоем. Но сидеть так долго было нельзя, всё-таки даже с иммунитетом этого тела переохлаждение или импотенцию от сидения на холодной земле можно заработать довольно легко. Усмехнувшись тому, что наверняка главную роль в моем подскакивании сыграла мысль о том, что я лишусь мужской силы, я зашагал обратно. Я бездумно возвращался к своим и даже не смотрел на время, но к обеду успел. Еще целый день. Я не выдержу. С этой мыслью я прислонился к стене, подложив сумку под ноги и за спину матрас, и решил подремать.

— Разбудите на обед.

Мои спутники промолчали, возможно кивнули, но я уже не видел. Надо отметить, что позвали меня скоро. В этот раз мы ели наспех приготовленную кашу, благо огонь развести можно было и магический, а иные умудрялись отойти к берегу, найти дрова и варить еду на обычном костре. И вот так мы питались который день, но все понимали, что за один день мы не смогли бы обойти всех, и сегодня, если повезет, мы наконец окажемся в городе. Обедали в молчании, так как говорить было не о чем, да и настроение хоть и не было грустным, но не отличалось позитивом. А мне не давал покоя наступающий вечер, я думал, рассуждал даже с ложкой в руке, но всё не мог решиться. Казалось бы, что сложного — переговорить с контрабандисткой, но, пока я полностью не буду в себе уверен, я буду бояться, а для уверенности мне нужен был козырь — моя запретная магия. Вот только в последнее время я слишком часто стал к ней прибегать и уже поплатился. Так рассуждая, но с виду оставаясь совершенно невозмутимым, я сел обратно к стенке, коротко поблагодарив за обед.

— Моя признательность, всё было вкусно.

И снова потекли часы ожидания. Я развлекался, как умел, составляя узоры магии, точнее, руны, плеская в них минимум силы для поддержания, изучал, даже вертел в воздухе, но от этого они часто распадались. Ведь они были часть моей силы и восприятия и, даже создай я их без четкой привязки к тому, как они должны выглядеть, например, с бокового вида, руны поплывут. Там было что-то связано с каналами насыщения. Так ничего и не добившись сверх того, что я и так умел, я слегка утомился и задремал.

Близился вечер, хотя солнце пока и не думало садиться, то есть наступило время, которое мы привыкли называть полдником. Еще часа три-четыре — и светило совсем скроется за горизонтом. Все были в сборе, и мы тронулись. Я, как и обычно, был в простой кожаной броне (хотя какая там броня — так, простая куртка), с мечом и стилетом, моим ритуальным так называемым ножом. Авелин была в своей форме, броне наемницы, а Бетани — в простой одежде. Вот кто мог относительно спокойно показывать таланты мага. Хотя и ей подобное поведение могло принести неприятности, но меня уж точно ждала бы смерть, даже от рук коллег, как «вампиров», так и обычных магов. Пора было отдаляться от них и просить сестру прикрыть меня.

— Бетани, я скоро вернусь

Я быстро заскользил туда, где иногда обитали одинокие представители воровской гильдии. Точка их располагалась ближе к берегу и я, побродив минут пять, уже начал думать, что сегодня они не вышли на промысел, когда увидел крысёныша. Да-да, видят силы, крыс, самый натуральный. Низенький, щупленький, с длинным носом, вытянутой мордой, с бегающими глазками — прямо-таки стандарт описания не самого удачного вора. Кто ж с такой манерой одеваться и вести себя пойдет воровать? Да по нему же сразу видно — вор. Вот только мне не важно, какой из него вор и как он выглядит, даже наоборот, я рад, что мне попался именно он. С хорошим вором могли возникнуть трудности, а этот, вероятнее всего, даже не поймет, как умрет. Накинув капюшон и опустив голову, я медленно пошел к нему, но заходя сбоку. Вор, ни о чем не подозревая, выискивал жертвы. Но сегодня именно он станет добычей. Проходя рядом, я повернулся и вонзил нож крысу в самое сердце, а потом я начал пить его жизненную силу, чувствуя приток энергии и радуясь, как наркоман. Оставив крохи, хоть и «пил» секунд пять, я быстро поспешил прочь, а тело воришки упало на землю. Кто-то меня заметил, но, возможно, не связал с убитым или просто не захотел ссориться, а я, скрывая лицо, но не скрываясь, а идя напрямик через толпу, быстро удалялся. Потом ищите! Иногда поворачивая голову и всё так же показывая, что от кого-то прячусь, убегаю, я оглядывался и спешил дальше. Своих я нагнал уже почти у точки, где проводила свои часы вечера Атенриль. Кстати, тоже надо потом спросить, что она тут так часто делает? Да, как я и сказал — хороша эльфиечка. Просто шедевр, но, скажу откровенно, Бетани — лучше. А пока я так размышлял, мы подошли к ней. Огненно-рыжие волосы эльфийки, ее стройная фигура в мужском костюме, но более облегающем, чтобы подчеркнуть ее формы — это первое, что бросалось в глаза. Да, на ее фоне члены ее банды, среди которых был даже эльф — наверняка мой главный конкурент на ее постель, смотрелись невзрачно. И мы, такие простые, тихие и скромные.

— Здравствуйте.

На правах лидера я поздоровался первым. А затем, используя новые силы, посмотрел в ее глаза, посылая собственные эмоции эльфийке. Именно такой способ после недолгих раздумий я и выбрал для осуществления своего плана. Ведь приказывать испытывать те или иные эмоции сложнее, чем дать ей почувствовать светлые эмоции от тех, кто к ней подошел. А затем — убедить, что эти эмоции ее собственные. И еще я надеялся, что для завершения моего плана она позволит прикоснуться к ней.

— И? — Изогнув бровь, она посмотрела на нас, особенно уделив внимание мне и, как мне кажется, не из-за моей красоты, а лишь потому, что я заговорил с ней.