"Ой! Мама!" — заволновался Дима, когда понял, что девушка-слизь приближается ко второму оргазму.
Он очень ярко помнил, чем грозило ему это событие, но изменить, естественно, ничего не мог. Его жидкая любовница взорвалась в блаженстве во второй раз и стала буквально прожаривать парня изнутри своим наслаждением, которое как по электрическим проводам передавалось через тёмные узоры в каждый уголок его организма, докуда они дотягивались. Тёмная сеть снова стала разрастаться, она становилась гуще и толще, покрывая тело молодого человека ещё более сложным узором.
Когда слизька кончила в третий раз, Дима решил, что сейчас помрёт, что он это событие не переживёт до конца, настолько экстремально воспринимались его ощущения. И уж точно, думал он, с ним ничего более экстремального не случится, но он ошибался. Самое потрясающее блаженство его ещё ждало впереди, когда пришло время кончать самому. Причём это сумасшествие длилось всё время, пока доппельгангер долго и неторопливо с садистским удовольствием будто бы выпивала из парня душу, через сплетённую ей сеть вместе со всей спермой, которая успела в нём накопиться.
Дима не уловил тот момент, когда всё закончилось, видимо всё же потерял сознание на несколько секунд. Он осознал себя выжатым буквально досуха в тот самый момент, когда слизька со всеми прощалась, поспешно уползая прочь.
— Пока-пока, мальчики, девочки, — ворковала она очень довольным и томным голосом. — Прошу прощения, но я вдруг вспомнила про одно очень важное дело, которое мне не терпится провернуть. Всем счастливо оставаться, удачи, радости и счастья, а мальчику отдельное горячее мерси за дорогой подарочек, которым он меня осчастливил!
Девушка слизь ретировалась просто со спринтерской для себя скоростью, и Дима остался лежать на каменном полу, который, тем не менее, сохранял комфортное тепло после столь горячих любовных утех. К нему подошла Аня и села рядом.
— Ну как ты? — спросила она. — Живой?
— Ага, — откликнулся Дима, чувствуя себя относительно сносно. — Гораздо лучше, чем во время... э... в предыдущий раз. Даже разговаривать спокойно могу. О, и даже ходить! Блин, да я вообще нормально себя чувствую!
— Ну и хорошо, — улыбнулась Аня и мысленно ему пояснила:
"Это Алискина тёмная энергия перерабатывается".
— Пойдём, может, чаю попьём? — добавила она.
Дима посмотрел на спящую ламию, раскинувшуюся на полу возле алтаря, на лице которой едва заметно светилась одухотворённая улыбка, и задумчиво почесал подбородок.
— А Мару тут оставим?
— Она ещё час может проспать. Что нам тут куковать с ней? Ничего ей не сделается. Проснётся и сама поднимется к нам.
— Она ведь загипнотизировала меня, верно?
— Не знаю, — со странным равнодушием в голосе ответила Аня. — Чувствуешь, что-нибудь?
— Нет.
"Загипнотизировала, — ответила Мелисса, — можешь даже не сомневаться. Именно поэтому и был разыгран для Мары весь этот спектакль".
"Не понял, она ведь спит. Какой смысл был его разыгрывать?" — переспросил Дима.
"Неважно, потом сам поймёшь".
Молодой человек ощутил вдруг настоятельную потребность сходить в туалет. Видимо вторая порция жидкости, которой был обильно напитан его организм, в конце концов, перетекла в соответствующую ёмкость.
— Пошли, — сказала Аня и потянула парня на выход из зала, в ту сторону, куда уползла девушка-слизь. Тот охотно последовал за ней, а по дороге спросил:
— Ты не знаешь случайно, где у Мары в доме туалет? Чувствую я, что он срочно мне нужен.
— Знаю, — ответила цукумогами. — Покажу.
* * *
Вначале Дима и Аня нашли выход из храма, расположенного в подземной части дома. Массивная, деревянная дверь, которая закрывалась на толстый деревянный засов изнутри, была не заперта. Видимо Алиса её открыла, когда спешно покидала друзей. Потом они поднялись наверх в жилые помещения дома, и Аня, проводив своего спутника до туалета, пошла на кухню готовить чай. Дима же, испытав приятное облегчение, преисполнился добра. Он сбегал в спальню, прихватил с постели мягкий матрасик и вернулся с ним в храм. Там молодой человек расстелил его на полу и, изрядно попотев, уложил на него человеческую половину змеедевушки, ну и часть хвоста, которая на матрасе поместилась. После этого с чувством выполненного джентельменского долга Дима нашёл Аню, которая уже разливала чай по кружкам, и уселся за обеденный стол.
В этой комнате практически ничего не изменилось, ну разве что за окном было теперь темно, и лишь потолок создавал пригашенное интимное освещение, тускло флюоресцируя голубоватым светом. Тем не менее, всё было видно достаточно четко, если не считать, что палитра красок стала значительно бедней. Большой деревянный стол, стоящий в центре кухни, был сервирован теми же сладостями, что молодой человек видел и раньше. Кружки Аня помыла в умывальнике, расположенном у правой стены, и вернула на стол. Конструкция сантехники была такой же, как и в доме у Марка. Вода поднималась из артезианской скважины с помощью специального насоса, который работал явно не на электричестве. Температура её не регулировалась, но была довольно комфортной около сорока пяти градусов. Дима ещё не успел разузнать, чем нагревалась вода, но догадывался, что принцип, по всей видимости, тоже был магическим. Ну а сток умывальника и других сантехнических устройств соединялся с общегородской канализацией.
Ещё на кухне имелась плита, для готовки и разогрева блюд, а также для их охлаждения. Как она работает, молодой человек тоже не знал. На конфорках зажигался огонь, но питался он явно не газом. Пламя для разогрева было красным, а для охлаждения — голубым. Температура огня регулировалась специальной рукоятью, можно было сделать её такой, что он не обжигал, хоть руками его трогай. Вдоль стен стояли шкафчики и полочки с посудой и разными кухонными принадлежностями. Имелся также шкаф для хранения еды, но холодильником он не являлся. Просто в нём не портилась еда и всё, хоть сто лет её там держи, она всегда оставалась свежей и вкусной.
— Возьми, — сказала цукумогами и протянула парню его костяное волчье кольцо. — Я сняла его с тебя, перед тем как отключиться. Не хотела без присмотра оставлять. Всё-таки оно из перворода. Надо бы потом из обычной кости такое же сделать. В общем, теперь возвращаю.
— Может пока не одевать?
— Не думаю, что Мара снова будет тебя обсасывать. Так что всё нормально.
Дима изучил ногти на своих руках. Ничего с ними вроде бы не стало, насколько видно было при тусклом освещении. Не растворились они и даже не оплавились.
"Ну и, слава богу, — подумал он. Потом вдруг заметил, что браслета Мелиссы нет на руке, и всполошился. — Ой! А где же браслет?!"
"Ворона, ты, — бесстрастно сообщила парню старшая цукумогами, словно биолог, идентифицирующий породу птиц. — Только сейчас заметил пропажу. Ладно, не переживай. Свой браслет я сразу после поражения Лилии спрятала, чтобы Мара не догадалась о моём присутствии, когда забирала тебя домой".
— Уф, — облегчённо выдохнул Пономарёв. Он надел волчье кольцо на свой палец и взял печенье из вазочки. — Кстати, кто-нибудь знает, сколько сейчас времени?
"Без пятнадцати двенадцать, — ответила старшая цукумогами. — Скоро уже полночь".
Следующий час пролетел очень быстро. Молодые люди увлеклись беседой, посвященной Диминому сну и различным фантастическим сюжетам с космическими кораблями. Мелисса вначале молчала, а потом стала задавать вопросы и с интересом выслушивала объяснения, что такое космическое пространство и как его покоряют.
"Мара проснулась, — сказала вдруг она. — Ползёт сюда. Я умолкаю. Тебе Аня тоже советую спрятаться, как мы и договаривались".
"Зачем?" — хотел спросить Дима, но его помощница уже испарилась, нагрев костяное кольцо на несколько градусов.
"Скоро сам узнаешь", — ответила Мелисса на незаданный вопрос.
Через пару минут змеедевушка вползла на кухню, пристально посмотрела на молодого человека, а потом проследовала к своему месту и уселась на стул с длинной ножкой, позволяющей обвиться вокруг него хвостом. Дима тут же встал и стал наполнять чаем её кружку.
— Привет, — сказал он. — Как спалось? Всё в порядке?
— Нормально, — хмуро ответила Мара. А потом вдруг улыбнулась, глядя на Диму, и добавила: — Спасибо за заботу. Так приятно. Мы словно бы женаты уже.
— Ну, долг любого интеллигентного мужчины позаботиться о девушке.
— Матрас тоже ты мне подложил?
— Ага, — кивнул Дима очень довольный собой. — Всё для твоего комфорта.
Мара рассмеялась и покачала головой,
— Ох, мужчины, мужчины, — посетовала она. — Я бы и на полу прекрасно поспала.
— А что, неудобно было? — забеспокоился молодой человек.
— Удобно, — вздохнула ламия, а потом наморщила свой милый носик и добавила: — но матрас теперь грязный. Там же музей, дурачок. Убираюсь я в нём не часто, пыли изрядно скопилось на полу.
— Ох, извини, я не подумал.
— Ничего, у меня запасной матрас есть. А испачканый я завтра в утилизаторе почищу.
Взгляд змеедевушки остановился на третьей кружке с недопитым чаем, и она спросила:
— Где Аня? — Потом увидела кольцо на Димином пальце и губы её сложились в ехидной улыбке. — Прячется?
Молодой человек хотел вначале соврать, а потом подумал: "С чего бы?" — и сказал правду:
— Всё верно. Только я не знаю почему. Мы сидели с ней за столом, пили чай, ждали тебя, разговаривали, а потом она почувствовала, что ты идёшь, и исчезла без объяснений.
— Всё ясно, — хихикнула Мара, а потом поманила к себе пальчиком молодого человека и елейным голосом промурлыкала: — Подойди-ка ко мне поближе, моё сокровище.
Дима без задней мысли подошёл и тут же оказался обёрнут хвостом с ног до головы. Ламия оторвала его от пола, поднесла вплотную к себе, поймала взгляд сиянием своих гипнотических голубых глаз и приказала:
— Рассказывай по порядку, как выбрался из моего рта и что делал, пока я спала.
Пономарёв и глазом моргнуть не успел, как принялся выкладывать змеедевушке всё как на духу, чётко, с выражением, лаконично и последовательно, но при этом, не углубляясь в детали. Когда Мара узнала, что в храм приходила слизь, она перестала улыбаться. Новость, что слизь забиралась ей в рот, заставила её передёрнуться. А информацию о том, что слизь трахнула Диму, тот договорить не успел, потому что в глазах его потемнело, от сдавившего тело сжатия.
— Кто позвал эту слизь! — прорычала ламия. Дима по-прежнему не мог ни вздохнуть, ни пукнуть, поэтому молчал, как воды в рот набрав. И только когда Мара слегка ослабила своё сжатие, со стоном набрал в рот воздух и тут же назвал имя:
— Аня.
Ламия рыкнула и буквально забросила парня на его стул. Тот слегка покачнулся, но устоял.
— А ну-ка выходи, хорошая моя, — елейным голосом проворковала она. — Нам нужно побеседовать на интересные женские темы.
— И не подумаю, — провибрировало кольцо у Димы на пальце. — Мне и тут хорошо. А если поговорить хочешь, то я прекрасно тебя слышу.
— Да ладно, Ань, неужели испугалась меня. С чего бы это? — интонации Мары были ласковые, даже нежные, но у Димы от них почему-то волосы шевелились на голове.
— А я не люблю, когда меня гипнотизируют, — ответила цукумогами, — так что обойдёшься.
Попутно она высунула из кольца язык и показала его змеедевушке. И тут ламию, что называется, прорвало.
— Какого хрена ты пригласила в МОЙ дом постороннюю девку?!! Да ещё позволила ей переспать с МОИМ мужчиной!!! Как ты посмела так поступить!!! Где эта долбанная слизь?! Где?!! Р-Р-Р-Р!!! Я её живьём поджарю на огне!!! В кислоте РА-А-Астворю!!! РА-Р-Р-Р!!!
— Эй-эй! Попридержи коней, дорогуша, — осадило Мару волчье кольцо насмешливым голосом. — Ты случаем ничего не попутала? Какой ещё твой мужчина, а? Дима лишь приз за победу в дуэли. Мужчина на одну ночь и ты не имеешь на него никакого другого права.
Мара не ответила ей, тяжело дыша и постепенно успокаиваясь.
— Пока не имею, — буркнула она, потом тяжело вздохнула и добавила: — Ну, вот скажи мне честно, зачем ты это сделала? Ну, зачем? Из вредности или были какие-то особые причины? Поиздеваться хотела? Я тебя чем-то обидела?
— Блин, Мар, ну ты чего? Кончай придумывать, — удивлённо сказала кольцо. — Просто ты вырубилась и стала повышаться. Могла без сознания больше часа провести. А ты сама сказала, что мужчина через полчаса даже во рту у тебя может раствориться, потому что желудочные соки твои туда натекут. Я просто испугалась за него, вот и все объяснения.
— О-о-о-ох! Да не растворился бы он! — в сердцах воскликнула ламия. — Когда я повышаюсь, желудок мой спит. Ясно тебе?
— Ну, теперь буду знать, — хмыкнула цукумогами. — Ты ведь мне об этом не рассказывала. Да и вообще, чего ты так разошлась. Ты ведь не жена Диме и даже не наставница, чтобы его к другим ревновать. Да когда он вернётся домой, Лилия его наверняка сразу же оприходует, чтобы выпустить пар. У неё гораздо больше поводов для ревности, чем у тебя.
— Не оприходует, — снова буркнула Мара, — не успеет.
— Почему это?
— По кочану! Ладно, ты права, я погорячилась. Извини... что орала.
— Да ничего, я не в обиде, — ответила Аня.
— Значит мир?
— А... ага.
Мара помолчала некоторое время, а потом, хищно улыбнулась.
— Пар, говоришь, будет выпускать? — уточнила она. — Ну что ж, пожалуй, и мне пора его выпустить. Дима!
— Я! — ответил парень, спускаясь со стула и вытягиваясь как солдат по стойке смирно.
— Живо в койку! Стой!
Молодой человек, который бросился, было, бежать в спальню, замер на месте.
— Чистый матрас найдёшь в шкафу, — продолжила инструктировать парня ламия. — Застелешь постель, ляжешь и будешь ждать меня, понял? Выполнять!
Парень умчался с кухни как заяц, а змеедевушка посидела некоторое время за столом, мрачно взирая на кружку с недопитым чаем, потом зло схватила её и со всего размаха метнула в стену. Та с грохотом врезалась в неё и разлетелась на множество мелких осколков, оставив на стене мокрое пятно.
* * *
Дима достаточно быстро справился со своим заданием. Нашёл в шкафу чистый матрас, свёрнутый в рулон, застелил его, сверху накрыл простынёй и заправил её за края. Потом разложил подушки и лёг сам. Сердце его часто колотилось, но не от страха, а от предвкушения. Бешеное настроение ламии очень парня заводило.
"Божечки! Что ж она со мной сделает а? — думал он, мысленно пуская слюнки. — Ва-а-а-а! Какая злая! Ох! Это точно будет грубый секс! Ну, очень грубый!"
"Чёртов извращенец, — бесстрастно сказала Мелисса. — И тебя не трогает, что тобой помыкают? В койку! Застелить! Ждать!"
"Хе-хе! И ничегошеньки не помыкают, — возразил молодой человек. — Коли мне это нравится, то такое обращение даже в кайф. И я прекрасно понимаю, что оно вызвано вовсе не пренебрежением, а сиюминутным состоянием. Ей просто надо спустить пар, вот она и клокочет. А так-то Мара очень добрая и милая".
"Эта добрая Мара, между прочим, насильно хочет женить тебя на себе. И тебя это не трогает?"
