Файл

Власть никого не делает лучше

Имущий власть да предстанет пред людьми.

И никакое деяние его не станет тайной.

Всякая работа должна быть вознаграждена, всякая победа заслуживает триумфа

Любая жизнь священна, любая смерть заслуживает сожаления

Все что может быть уничтожено правдой да будет обречено

Наши различая исток нашей силы.

Никто не вправе отвергать различия,

Никто не вправе устранять их.

Мы достигнем звезд! Или станем к ним чуть ближе.

Мы победим смерть! Или создадим оружие этой победы

У человека есть границы. Но нет границ у Человечества!

Я молчал, пребывая в смятенных чувствах.

— Знакомые строки? — Снова заговорил Красный.

— Я их написал за две недели до своей смерти. И кажется, ни где не опубликовывал. При чем тут они? — Очень надеюсь не потому что я подумал.

— Все верно, благодаря им и запустилась та цепочка событий, которая стала сегодня историей человечества. Этот кодекс и есть то что мы зовем порядком.

— Так в чем разница, я не понимаю!

— Порядок служит истине.

— А кому тогда, на ваш взгляд, служу я?

— Своему сердцу.

Карты ложились на стол в полной тишине. Девять стопок. По восемь карт. Каждая. Одну стопку отложили на край стола.

— Это если мистер золотой решит к нам заглянуть на огонек. Не то чтобы такое случалось до этого, но такова традиция. — Пояснил свои действия красный.

Еще одна стопка легла перед барабаном. Все выжидающе уставились на него. Молчание затянулось и все сидящие за столом заметно напряглись.

— Мистер Зеленый, мы знаем, как вы любите нелепые розыгрыши, но эта шутка немного затянулась. Вам не кажется? — Обратился мистер Красный к стоящему на столе барабану.

Барабан повел себя, как и полагается барабану. То есть никак.

— Хм, с вашего разрешения? — Вступил в диалог Крон, он же владыка плана света, он же мистер Синий. Его словам никто не возразил. Несколько пасов руками (о, богам тоже приходится как-то иллюстрировать собственную магию) не принесли никаких изменений. — Да, похоже, что так оно и есть. Это действительно барабан, оббитый кожей мистера Зеленого. Кожа была снята не по его воле. Это, пожалуй, единственно что можно добавить. Сэр Ультарак, может быть вы?

Мистер Розовый скривился и тоже махнул в сторону барабана рукой.

— Могу сделать клон последнего физического воплощения мистера Зеленого. Он совершенно точно мертв. Мисс Оранжевая, ваш выход.

Тея протянула руку и с нежностью погладила поверхность барабана. Ее лицо приянло шокированное выражение.

— Он мертв, даже по моим меркам! Как такое вообще возможно?

Все сидящие за столом с разной степенью шока уставились на меня.

— А я что, я ничего! Он был не самым лучшим богом, поверьте мне не слово! Зато смотрите, какой замечательный барабан из него получился. Звонкий и в тоже время глубоких звук! Это я называю скрытыми достоинствами. И вообще, давайте вместо него сыграет Моргенханд?

Напряжение за столом усилилось.

Интерлюдия 10

В огромном здании корпорации, которое за давностью лет стало называться просто «Игр Корп» было пустынно. Не ездили лифты, не варился кофе в автоматах, шумная прежде рекреация была пустынна.

Впрочем, следы присутствия людей все же были. На столах в кабинетах стояли кружки с недопитым кофе. Под теми же столами иногда встречалась уличная обувь. Оставленные пачки бумаг, выломанная дверь в капсульный зал, из которого сотрудники могли заходить в игру. Раскиданные по полу предметы гардероба. В самой капсульной сиротливо мигал лампами опустошивший все расходники медицинский бот.

Везде горел свет.

Особый сюрреализм картине придавал огромный двухметровый торт в транспортной упаковке, который стоял в подсобке кухонного блока, впрочем, благодаря упаковке свежим он мог оставаться еще год. И несколько ящиков разнообразных жидких стимуляторов, эйфоретиков, эмпатогенов, среди которых человек из нашего времени мог с трудом узнать несколько бутылок алкоголя.

Все очень напоминало начала плохого фильма ужасов.

Свет не горел в единственном кабинете на двести девятом этаже. Но только в этом кабинет находились люди.

Из панорамного окна открывался чудный вид на залитый огнями город. Сложно было различить отдельные строения или улицы, огромный световой калейдоскоп, сюрреалистическая картина кисти нескольких сотен миллионов людей и их жизненного пространства. Привычное живущим, не ведомая жившим, не важная для пришедших после. Шедевр,

В кабинете устало развалились на креслах две человеческие фигуры.

— И так, резюмируем. Мы использовали игровые методы, не игровые методы, подкуп, шантаж, пытались провести диверсию в центре обработки данных и потеряли доступ к сервисным портам, которые нам позволили выкрутить сложность сценарного боя на максимум. В результате последней битвы в которую мы втянули вообще все доступные человеческие и технические ресурсы произошел ряд техногенных катастроф, потому как технические нейросети, как оказалось, вполне себе могут быть повреждены игровыми методами.

Второй человек молчал. Раздался звук, словно кто-то отхлебнул что-то горячее из стакана. Указанный стакан слабо светился в темноте и занял свое место в подлокотнике кресла. Первый мужчина продолжил.

— Благо, необратимых потерь среди подключенных не произошло, защита которая там уже лет сто была «на всякий случай» впервые себя оправдала, окупила и вообще сработала. Хотя если бы мне кто-то сказал, что можно игровыми способами «убить» нейросеть типа «администратор» в то состояние, когда она не может управлять базовыми функциями здания, я бы долго смеялся. А если бы мне это ляпнул кто-то из технических спецов, я бы его уволил. За служебное несоответствие.

После этих слов оба мужчины задумчиво посмотрели на потолок, светильник в котором зиял оплавленными дырами. В воздухе висел слабый запах горелого пластика.

— Когда мы уже решили, что ситуация чисто физически не может стать хуже, у нас в один момент перестал отвечать имитатор за номером четыре. В логах у нас висят вопли ужаса.

Человек во втором кресле шевельнул ладонью выражая недоумение.

— С одной стороны, это рядовой случай, кристаллы имитаторы повреждались и раньше, они, по сути дела, являются шлюзами. Между квазичетырехмерной структурой управляющего иск ина и реальны миром, который…

Жест недоумения никуда не делся.

— Придется рассказать подробнее, обычно все это удел математиков, но раз уж это сейчас стало нашей бедой… Первые иск ины были, фактически, кортикоморфными нейронными сетями, нейронными сетками которые повторяли структуру человеческого мозга. Сложность этой сетки определялась числом связей между нейронами. Создаем число связей как у живого человека, копируем структуру и получаем имитатора. Машинный разум, впрочем, не слишком способен на творчество. Оцифровка мертвецов — это, с одной стороны, копирование. Но в силу природы самого разума, это позволяет сохранить непрерывность сознания. Мы не копируем разум, мы именно транслируем его. В результате оцифрованные люди способны на то же, что и живые. Но это все нюансы, которые не относятся к нашему разговору.

Тяжелый вздох и шумный глоток. Стакан замерцал, сменив водоворот алых снежинок на фонтан жёлтых искр.

— На этом развитие технологии не остановилось. При вей своей сложности кортикоморфные нейронные сети опирались на реально существующую структуру. Но визуализация позволяет моделировать не только реальные объекты. Когда дело доходит до игр, то там легко можно прогуляться по картинам Эшера. То же и сделали ученые в начале двадцать второго века. При моделировании создали совершенно новую структуру, не имеющую взаимосвязи с реальными прототипами. Четырёхмерная нейронная сеть. После изучения их свойств ей дали название «сфинкс». Люди создали то, что не в силах понять. То, что сейчас управляет игровым миром, это, по сути, многомерные нейронные структуры, каждая из них, в свою очередь, «завернута» в одно из граничных пространств. Именно благодаря данной сложности получилось описать целый мир на субатомном уровне не создавая компьютер размером с планету.

Мужчина прикоснулся лбом к стеклу, и потер бровь.

— Имитаторы, по сути, это проекции данных сетей на наш физический мир. В том, что случилось с нейросетью — имитатором плана боли, когда та начала обрабатывать и симулировать инверсные во времени процессы, было частным случаем такой проекции. Удивительно, слабо прогнозируемо, но в рамках существующей модели. Пример так называемого устойчивого парадокса. При не устойчивом парадоксе имитаторы ломаются. Отсюда и мифология игры, насчет планов, и богов, которые вроде как отражают волю своих первостихий а вроде как и сами по себе. Но никогда до этого момента имитаторы не ломались из-за внешнего воздействия! Это примерно так же реализуемо как попытаться изменить сюжет уже отснятой передачи, которая идет в эфирном ТВ через экран домашнего терминала!

Мужчина подышал на стекло и провел пальцем линию.

— Представь, что под моим пальцем сейчас разрушится город. Вот, на сколько это возможно! Есть конечно крохотный шанс что Филин запорет последнюю часть квеста, забудет сдать, отвлечется на что то, просто сгинет… Только вот чудеса в этой истории случаются не с нами. Чудес не бывает, единственный вариант при котором подобное могло случиться, Филин каким-то образом сам играет роль повелителя плана, только так он мог взаимодействовать на том уровне с имитатором, когда его можно сломать. Он уже не человек, он отражение. Солнечный зайчик на поверхности пола. Ничего не может превысить скорость света, кроме солнечного зайчика.

Раздраженный взмах рукой и светящийся стакан лети в стену, разлетаясь на медленно гаснущие осколки.

— Я, когда вот это все лет пятьдесят назад узнал, никак не мог поверить, что такое в принципе возможно, когда кто-то создает нечто сложнее чем он сам. Мы нарушаем геделевский закон. Более слабая система не может описать более сильную. Описать не может. А вот создать, как оказалось, вполне себе. Слепая эволюция не в силах понять человека. А мы не в силах понять то что сами сделали. С другой стороны, точно так же как мы признаем силу что создала нас слепой и равнодушной, так же и мы для издаваемого нами являемся чем-то неодушевленным. Случайным.

Мужчина вернулся в кресло.

— А теперь мне приходится это объяснять всем и каждому, мол зачем я воюю с бедным парнем, он ведь всего лишь хочет быть человеком! Для этих восьми сетей нет разницы между игровым миром и реальным, в принципе. Их структуры в целом в момент своей реализации стали недоступны для коррекции, не говоря уже об отключении. Комплексный фактор влияния нечта разумного и нам не понятного на реальность. Еще и под знаменами хаоса! Почти две сотни лет полного равнодушия и вот нате вам, все внезапно оказалось устроено немного иначе! Главный технический иск ин начинает видеть сны, военный машинный разум меняет базовые директивы с «уничтожить» на «служить», оборудование от перегрузки начинает квантоваться в макромире, весь мир играет в странном спектакле под названием «возвышение дурного оборотня», «умный дом» управляющий зданием получает нервный срыв после того как его отправили по управлять цифровыми животными, центральный унверситетский Иск Ин покушается на человечество в целом а…

Мужчина огляделся и внезапно осознал, что в кабинете, он, собственно, один. Он точно помнил, что с кем-то разговаривал, точно помнил, что говорил, но вот кому…

— … а я кажется схожу сума.

Мужчина достал из карманов устройство, которое лет триста назад можно было бы назвать мобильным телефоном, а называлось ИВК, индивидуальный вычислительный комплекс. В дисплее отобразилось мягкое лицо мужчины в возрасте «чуть за сорок». Копна пепельных волос отражает душевное смятение главы корпорации. По нынешним временам его можно было счесть едва ли не ретраградом, в силу того простого факта что ИВК он носит в кармане, а не вырастил в голове. Несколько кнопок и в трубке раздается звонок.

Мысль о том, что кому-то сейчас хуже, чем ему, отчего то слегка успокоила.

— Ахметов! До их пор живой? Я изучил твои выкладки, снимай шлюзы!

… невнятное бормотание в трубке…

— Хуже? Нет, хуже точно не станет, это я тебе гарантировать могу! Что еще может сделаться хуже?

… невнятное бормотание в трубке…

— Ты бы хотел, чтобы тебя повесили или расстреляли?

…невнятное бормотание в трубке с извинениями и странными щелчками, словно кто-то в холостую спускает боёк…

— А ну да, точно. А вешаться не пробовал?

…невнятное бормотание в трубке с нотками истерики…

— Да ты что, стальной шнур? А видео заснял?

…невнятное бормотание в трубке с и тяжелый вздох в конце…

— Серьезно? И где этот аналитик?

…невнятное бормотание с чем-то матерным в конце…

— Говоришь, покинул гравитационный колодец системы? И отчет отправлял, проходя гравитационную катапульту Сатурна? И когда следующий?

…невнятное бормотание с извинительными нотками…

— Хм, ну забронируй конечно, шесть лет — это поздновато долго, мне бы на завтра…

…невнятное бормотание с извинительными нотками…

— Короче, Ахметов, твори любую херню, если кому-то и по силам хоть что-то сделать, то только тебе. Да, последний вопрос, а у тебя случайно непонятные люди в кабинете не оказывается, а потом столь же бесследно не исчезают?

…невнятное бормотание…

— Ага, запомнил, хорошо, сейчас найду! Будут новости сообщай сразу.

Экран телефона гаснет.

Мужчина озадачено чешет в затылке.

— Окей, гугл, найди мне поэму Есенина, Черный человек. Почитаем, что там…

Глава 22 (конец)

Молчание затягивалось.

— Так, коллеги, мы будем играть или драться? И хватит делать такие лица. Просто это было смешно первые раза три, когда кто-то начинает с таинственным видом мне подмигивать и делать вид что вот он то меня раскусил, а потом харчи метает от ужаса, чуть лучше узнав.

— Если кому-то интересно мое мнение, то Филин был в своем праве — Внезапно влез в разговор Морген. — Безнаказанность порождает вседозволенность, глядишь, после этого случая бессмертные боги станут лучше относиться к простым игрокам? А то вдруг там следующий Филин. Глядишь и добра в мире будет больше!

Кажется, мой соратник слегка потек крышей от переживаний.

— Не жизнь такая, мы такие! Добро это тема! А сила в правде. Кто сильнее тот и прав. — Припечатал я.

— Ты наверно хотел сказать «то прав тот и сильнее»? — Снова вклинился в разговор мой друг.

Я бросил на Моргенханда свой самый уничижительный взгляд.

— Нет.

— Эээ… — Задумчиво протянул воин.

Наш разговор снова принял одну из тех забавных форм, когда люди слабые духом по итогу сдают мозги в цент утилизации.