Детский сад-10. Эхо

— Что там? — спросил Колин, тянясь посмотреть.

— Блокнотик Микин, — ответила Селена. И жалко улыбнулась: — Я сниму его и оставлю в его тумбочке. На всякий случай. Вдруг он... Коннору ещё пригодится.

— Передай мне, — предложил Хельми. — Я с-сам положу, а ты беги. Я же вижу — ты торопиш-шьс-ся.

Селена отдала и встала на выходе, оглядывая, всё ли они правильно сделали.

— Зовите, если вдруг что, — ненужно сказала она и сама почувствовала эту ненужность лишних слов, сказанных только потому, что уходить не хотелось.

Но ребята её поняли.

— Позовём, — твёрдо сказал Мирт.

— Ивар, пойдём, — позвала она и за руку вывела притихшего маленького друида, который нисколько не возражал ни против того, что ему придётся покинуть наконец вспомнившего его брата, ни против того, что не придётся принять участие в живой магической пентаграмме.

Привели сонного Берилла — до утренней побудки ещё два часа. Но братство знало, что Берилл — вообще-то, любитель поспать, так что надеялись, что успеют выспаться в целостной пентаграмме... Уложили его, кратко объяснив, что сны самого младшего брата их братства очень нужны Коннору. Мальчишка-вампир, с трудом открывая глаза, утвердительно покачал головой и той же головой свалился на предложенную подушку.

Мирт огляделся.

— Ложимся? Я сам страшно устал... Хельми? Ты что?

Юный дракон стоял у тумбочки Коннора и так презрительно ухмылялся, что трое пока бодрствующих братьев немедленно подошли к нему. В руках Хельми держал блокнот Коннора, и губы дракона кривились не то от злости, не то от ещё какого-то сильного чувства. Мирт вопросительно кивнул ему, и Хельми открыл блокнот, чтобы показать братьям — особенно мальчишке-эльфу — последние страницы.

— Что это? — спросил Мика. — Я не понимаю. Формула точно не магически техническая, но интересная.

А Мирт, поскольку он ощутил, что Хельми не зря именно ему сунул блокнот с раскрытыми страницами, попытался догадаться сам, вглядываясь в мелкий, но отчётливый почерк Коннора. И почувствовал, как отхлынула кровь от лица, и тихонько охнул, оглянувшись на спящего мальчишку-некроманта. Поднял глаза на Хельми.

— Меня аж затошнило, — почему-то прошептал он, и младшие братья тоже вопросительно начали посматривать на обоих старших.

— С-старик Дрок! — категорично сказал Хельми.

— Согласен. — Мирт снова взглянул на Коннора. — Я понял, почему он это сделал. Но так... легко и твёрдо лишить нас памяти... Мне эта формула не нужна. Вряд ли она нужна и Коннору. Помнится, мы хотели просто посмотреть, как сокращали её Перт и Трисмегист. — И тут же спохватился: — Как ты думаешь, Трисмегист тоже забыл о ней?

— Мне кажетс-ся, для него она вс-сего лиш-шь игруш-шка, — хмуро сказал Хельми, и вдруг его передёрнуло. — Но я... — Он злобно выдохнул. — Так легко... Как будто мы куклы... Никогда не забуду Дроку это наруш-шение всех-х ос-снов...

— Слушайте, вы о чём? — не выдержал Мика. — Может, объясните, чего вы тут злитесь? А то как-то страшно на вас глядеть!

— Мика, потерпи до утра, — попросил мальчишка-эльф, тоже переполняясь не самыми лучшими эмоциями: главный кодекс мага запрещал исподтишка воздействовать магически на живых! А тут его нарушил Белостенный!

— Я не с-сумею ус-снуть теперь! — раздражённо сказал Хельми. — Ес-сли не возражаете, предпочёл бы лежать и читать — с-солнца уже дос-статочно.

А Мирт вдруг тихонько рассмеялся.

— Всегда думал о тебе, как о коварном драконе, похожем на Вальгарда, — спокойно сказал он, присев на свою кровать.

— Ты что-то придумал? — насторожился Хельми, и оба младших брата тоже с интересом уставились на мальчишку-эльфа.

— Ну, Хельми, элементарно же, — хмыкнул Мирт, всё ещё держа раскрытый блокнот Коннора. — Сначала подойдём к Трисмегисту и спросим, помнит ли он, как записывал формулу того магического жеста. Если не вспомнит — покажем. Потом спросим у него совета, как напомнить Перту эту формулу.

— А ему-то зачем?

— Как зачем? — удивился мальчишка-эльф. — Помнишь того храмовника, который им подсказал нужные знаки? А если вместе с забытой формулой Перт забыл и про умного и талантливого некромага? А ведь ему такие тоже нужны! Вот и напомним.

— Любопытная ответка Дроку, — задумчиво сказал юный дракон.

— Любопытная — не то слово, — ласково сказал Мирт, едва удерживаясь от смеха. И Хельми с новым интересом взглянул на него. — О блокноте мы никому не скажем. И кто кому первым сказал о формуле — тоже. Пусть Дрок понервничает, что его сила... скажем так, дала сбой.

Хельми, уже присевший на свою кровать, затрясся от беззвучного смеха.

— Мне нравитс-ся, — признался он, отсмеявшись.

— Всё потом, — закончил Мирт. — Сейчас спим, видим сны и надеемся, что Коннор проснётся тем, кем был только что.

— Завтра в школу не пойдём, — сонно сказал Мика, натягивая на себя одеяло. — И вы нам всё-всё расскажете. Иначе мы с Колином вам всё не расскажем.

— А есть что-то, чего мы не знаем? — насмешливо спросил мальчишка-эльф, который намекал на непрестанную связь между братьями и которому понравилось быть интриганом на уровне Хельми.

— Кое-что небольшое, но есть, — пробормотал Колин, свернувшийся клубком.

Со старших сон слетел немедленно. Правда, Мирт тут же нашёл нужные слова:

— Это очень важно и на что-то влияет? — встревоженно спросил он.

— Нет, не влияет. Но вы должны знать... — зевнул Мика. — На всякий случай.

Старшие переглянулись: если не влияет — значит, и правда подождёт.

Через минуты на мансарде глубоким сном спали шестеро мальчишек.

... Она отвела спотыкающегося от усталости Ивара в комнату Ригана. Как только маленький друид понял, куда она его ведёт, мгновенно выпрямился, проснувшись, и перестал шагать. Пришлось остановиться на минутку и объяснить:

— Берилл и Тармо с Виллом объяснили Ригану, что ты хороший человек. Риган снова разрешил тебе здесь спать.

— Берилл и двойняшки? — пробормотал Ивар, с недоумением глядя на дверь в комнату. — Но ведь они сердились...

— Хуже того, — усмехнулась Селена. — В Тёплой Норе они достали всех своими вопросами о том, прав ли ты был, оставляя их под щитом Коннора. А когда наслушались этих объяснений, пришли к выводу, что ты был прав. Так что... Риган не возражает против тебя, потому и шагай к своей кровати. Она не занята. Бельё я поменяла. — И добавила уже без насмешки: — И пусть кровать Коннора слегка сдвинута, но ты же сумеешь его прослушать, случись что не так в комнате братства.

— Ты... знала, почему я выбрал это место? — прошептал Ивар.

— Знала.

Маленький друид постоял немного перед закрытой дверью, а потом сам потянулся открыть её. Он вошёл и тут же закрыл за собой. Селена только и успела заметить, как он обернулся кивнуть ей... Послушав и убедившись, что драк и воплей не будет, как не будет и вылетающих из комнаты слишком самоуверенных маленьких друидов, Селена чуть не бегом помчалась на первый этаж, к себе, где её то ли ждал, то ли не ждал любимый семейный. В любом случае он оставался любимым...

Влетела в пустое помещение. И тут же услышала, как стукнула дверь в тамбур.

Джарри ввалился в бывший кабинет, нынешнюю жилую комнату, и с жадностью взглянул на кровать. По дороге к ней обнял Селену, и она успела снять с него почти всю одежду. А когда он свалился на постель, тут же засопев, она, улыбаясь: "Дома!", укрыла его одеялом, посидела перед ним, спящим, устроившись на коленях и положив подбородок на кулачки. Ещё улыбнулась, вспомнив, что с порога хотела пожаловаться семейному, что некоторые маленькие драконишки не только побывали здесь, но и успели обнаружить сундук с оружием, а потому необходимо искать новое место для опасных предметов — отнюдь не игрушек... Посидела немного на коленях, любуясь исхудавшим от усталости, но безмятежным лицом Джарри... А потом спохватилась и помчалась наверх — посмотреть, как там Стен. Как там новички. Как там...

Нет. У подножия лестницы она вздохнула и побежала на улицу. Что бы ни происходило в Тёплой Норе, здесь все будут друг другу помощниками, а вот Бернар...

И она побежала к учебке, где на втором этаже, с жилыми комнатами, одна издавна принадлежала старику-целителю. Когда же она ворвалась на второй этаж, куда Белостенные отнесли Бернара, выдохнула, открыв дверь в его комнату.

У кровати старика-эльфа сидели Трисмегист и Колр. Один вливал силу в сонного старика, другой чертил магические знаки, закрепляющие его личное пространство. Сам Бернар спал и, очевидно, очень глубоко, потому что черты его лица, недавно жёстко напряжённые, сейчас были расслаблены.

— Селена? — удивился Трисмегист.

— Как он? — обеспокоенно спросил хозяйка места, подтаскивая стул ближе к кровати старика-целителя. — Как Бернар?

— С-с ним вс-сё замечательно, — размеренно, словно утешая её, ответил дракон.

— Но назавтра, то есть уже сегодня, как он будет себя чувствовать? — настаивала Селена, приглядываясь к пока ещё серой коже Бернарова лица.

— Хорошо, — невозмутимо ответил Трисмегист и спросил сам: — Как там наши мальчики? Спят?

— Да, они организовали пентаграмму для Коннора. Боятся... — у неё самой перехватило дыхание, когда она подумала о том мучении, которое испытывала в течение полугода: есть один мальчишка, но у него две личности. И ему плохо, и плохо всем в Тёплой Норе, кто его знает и любит. А что делать — никто не знает.

— Кто пятый? — спросил Колр.

— Берилл.

— Может, и получится, — задумчиво оценил Трисмегист. — Идите досматривать сны, Селена. Завтра у вас трудный день.

— Я зашла проведать Бернара, — снова ненужно объяснила она и взглянула на Колра. — Заодно предупредить, что Аманда с Люцией спят у нас. Эрно тоже не стал добегать до дома — уснул в комнате у кого-то из мальчишек.

— С-спас-сибо, — сказал чёрный дракон. — Я думал — Аманда ос-станетс-ся дома.

— Ильм уходил домой — своих забрал, — сказала Селена. — Может, после того как закончите здесь, поспите у нас, в гостевом кабинете?

— С-скорей вс-сего так и с-сделаю, — улыбнулся дракон.

И Селена, снова с надеждой взглянув на спокойное лицо Бернара, тихонько распрощалась и ушла. Пора идти не только проверять маленький народ, но и напоминать домашним и вставшим спозаранку троллям на кухне, что сегодня состав Тёплой Норы увеличился на несколько едоков.

Когда хозяйка места ушла, Колр переглянулся с Трисмегистом.

— На чём мы остановились? — усмехнувшись, спросил старый бродяга.

— На том, с-стоит ли с-спраш-шивать у мальчиков, помнят ли они о ф-формуле.

— Помнят, — уверенно сказал Трисмегист и объяснил: — Я видел болтавшийся на запястье Коннора блокнот с записями, которые он сделал в том здании. И думаю, что вопрос этики сейчас не стоит. Мальчикам практическое применение этой формулы не нужно. Они знают конечный результат её использования.

— Но почему Коннор запис-сал её? — настаивал чёрный дракон.

— Мальчик постоянно учится, — пожал плечами Трисмегист. — Ему интересно, как минимум, создание этой формулы и умение её сокращать. Думаю, эта формула станет для него толчком к изучению того, как составлять формулы заклинаний и иных магических жестов. Помнится, Хельми одно время увлекался созданием пентаграмм. Возможно, запись в блокноте станет для обоих импульсом для нового увлечения.

— Бернар с-спит обычным с-сном, — заметил Колр. — Пора нам его покинуть. Не разбудить бы нечаянно.

И дракон с эльфом осторожно вышли из комнаты Бернара. У Тёплой Норы они распрощались и поспешили каждый своей дорогой: Колр в кабинет, где он уже, бывало такое, спал ранее, а Трисмегист ушёл в сад, чтобы незаметными тропками добраться до своего домика.

Глава двадцать вторая. Последствия

Все тревожные для обитателей Тёплой Норы ночи Бернар сидел в гостиной, готовый по первому зову или сигналу прийти на помощь. Рядом с ним всегда была котомка, набитая снадобьями или перевязочным материалом. Но сегодня он остался в своей комнате, будучи "сбитым с ног", существом, которому он искренне сочувствовал. Правда, в комнате он был не один. Селена знала: едва из комнаты в учебке уйдут Трисмегист и Колр, их место у постели старого эльфа займёт один из самых скромных жителей деревни — старый маг Рун. О нём обычно частенько забывали, потому как по жизни Рун являлся очень незаметным человеком. Но Селена видела, что старому магу нравилось общение с Бернаром, как и Бернару нравились неспешные прогулки с ним по саду учебки или к молодому лесу, который был восстановлен после прошлогодних событий силами всей деревни — на радость старику эльфу. Так что в своей комнате Бернар точно пребывал не в одиночестве, и старый маг мог присмотреть за ним, если старому целителю что-то понадобится. Ну и уж совсем на всякий случай, в учебке спал Алистир, некромаг-преподаватель.

Однако нарушать сложившиеся традиции Селена тоже не собиралась.

Усмехаясь над собой, сначала она заняла любимое кресло Бернара, покидая его только затем, чтобы время от времени заглянуть в свою комнату и посмотреть, как спит уставший до смерти семейный. В первый же приход к нему она поставила на столике рядом с кроватью большую чашку с молоком и лепёшки. И улыбнулась через полчаса, убедившись, что на столике осталась лишь пустая посуда. Как и на мансарде, куда чашки с молоком и лепёшки доставили домашние под её командованием. Как и в комнате Ригана, куда поневоле пришлось занести аж пять чашек, чтобы не обидеть ни хозяина комнаты — Ригана, ни друзей Ирмы тем, что кормят лишь Ивара, хоть это и понятно — почему только его...

За час до побудки она обошла все комнаты и убедилась, что в Тёплой Норе всё тихо и спокойно. После чего перебралась в детскую гостиную и уселась на небольшом диване, с которого открывался прекрасный вид как на лестницу на второй этаж, так и на входную дверь в дом. Дети часто просыпались раньше, так что Селена оказалась во всеоружии, кутаясь в палантин из козьей шерсти и лишь временами постыдно задрёмывая.

За сорок минут до побудки в гостиную заглянул Колр, а потом, почти сразу, спустилась Аманда, которая предупредила:

— Мы — домой. Эрно тоже проснулся и сейчас спустится и пойдёт с нами. А Люцию я оставила. Пусть спит.

— Пусть, — согласилась Селена, улыбаясь.

Колр и его семейная ещё не знают о происшествии на рассвете. Аманду Селена вообще не собиралась тревожить. Хотела рассказать об утреннем прорицании драконишки только Колру, а там уж пусть сам решает, рассказывать ли семейной о дочке, которая тащила два ружья, ладно ещё не заряженных, из бывшего кабинета до гостиной.

Чёрный дракон улыбку заметил. С тревогой сощурился, но Селена улыбнулась иначе: "Потом, Колр. Потом всё расскажу". И Колр кивнул, будто понял, почему на этот раз она улыбнулась ему по-другому, и, дождавшись Эрно, вышел со своим семейством из Тёплой Норы. Эрно, как заметила Селена, не очень был доволен, что не только проснулся, но и показался матери: судя по всему, он бы предпочёл позавтракать в Тёплой Норе вместе с Маев.

За полчаса до побудки спустилась в гостиную Лада. Она прошептала: "Доброе утро" и устроилась рядом с Селеной — на диване же. Подтащила к себе чью-то корзинку с вязанием, посмотрела на окно, за которым по-весеннему сильно сияло солнце, и принялась за рукоделие, довязывая на пяти спицах сверху вниз то ли жилет, то ли что-то посложней. Работы предстояло довольно много, так что неизвестный пока вязальщик всё равно потом продолжит вязанье, возможно даже порадовавшись, что большая часть работы выполнена кем-то другим. Селена посматривала на девочку-мага, очень хорошо понимая, почему та так рано появилась здесь: до того, как Коннор изменился, он вставал одним из первых. И Лада, зная по вчерашним событиям, что мальчишка-некромант вспомнил обе свои жизни, ждала его, нетерпеливо поглядывая на лестницу. Ждала увидеть, каким он стал. Ждала, зная, что жизнь Тёплой Норы постепенно возвращается к прежним устоям...