Черные гремлины

— Так точно.

— Задавай.

— Где Ари-Ару?

Капитан замолчал. Врач тоже молчал, и стало очень тихо. В этой тишине я расслышал повторяющийся стук и яростный вопль: "Где Лак-Лик?!"

— Она жива, — ответил Рвака.

Капитан ушел, а Кварц помахал у меня под носом другой пахучей палочкой. У нее был очень едкий и успокаивающий запах.

— Я тут, Ари-Ару, — прошептал я, слабея.

Следующей ночью меня водили по мастерам фрегата. Первым был мастер зубов.

— Сражался раньше?

— Нет.

— Возьми двузубец. Покрути. Сделай три выпада. Выпад — это резкий укол зубцами. Понятно, — мастер зубов что-то написал в карде и отправил меня к следующему мастеру.

Иногда во фрегат что-то врезалось, и черные гремлины начинали бегать и кричать, поворачивая весла и целясь из огромных пушек в воду. Капитан хмурился и командовал, а остальные его слушались. На "Пятом Когте" гребцами были все, меняясь по очереди, и никого не приковывали к веслам и не били палками. Черные гремлины были послушными и дисциплинированными.

Мастера задавали мне вопросы и отправляли дальше. Мне стало стыдно. Я не сделал ничего плохого, но после сотни вопросов, на которые я ответил "нет", или "не знаю", или "не умею", было очень грустно. Я хотел, чтобы какой-нибудь мастер спросил, умею ли я перекидывать плюшевую шестеренку за спину или стоять на голове. Тогда бы я сказал: "Конечно!"

Но больше всего я хотел увидеть Ари-Ару. Капитан пообещал, что пустит меня к ней, как только я разберусь со всеми делами. Все дела — это какие?

Последний мастер назывался мастером воли.

— Господин матрос, — я уже знал, что гремлинов не капитанов и не мастеров звали матросами. — Подскажите, где находится нора мастера воли?

— Каюта. Не нора, а каюта. Ясно? — спросил гремлин-матрос с оранжевой шерстью. Многие гремлины на корабле были других расцветок. Но черных было больше всего.

— Так точно.

Синий указал на верхнюю палубу. Там стояла каюта мастера воли, расположенная даже выше каюты капитана. Я полез по лестнице, стараясь двигаться так, чтобы не болел живот, и постучал, когда забрался наверх. Никто не открыл.

Я ждал целый час, а когда мне надоело ждать, оказалось, что я уже внутри.

Шерсть мастера воли была покрыта тусклыми разводами и линиями, а его фиолетовые глаза ярко светились. Он словно весь состоял из двух глаз, а остальное тело было размытой тучкой, двигающейся за зрачками.

Каюта была пустой. В ней ничего не было. Когда я попытался разглядеть что-нибудь, закружилась голова.

— Скайа — мое имя, — прошептал мастер воли.

— Меня зовут Лак-Лик.

— Теперь Лак-Лик во власти Скайи. Лак-Лик бережет имя или оказывается в чужой власти.

— А Скайа во власти Лак-Лика? — спросил я.

Мастер воли захихикал, и смех эхом разлетелся по каюте.

— Нет, потому что Скайа обманул. Садись.

Я сел на стул, которого раньше не было.

— Лак-Лик пытается увидеть, что в углу.

— В каком?

— В любом.

Я очень долго смотрел в левый нижний угол, но ничего там не увидел. Тогда я решил попробовать другой, но тоже ничего не получилось. Взгляд уплывал в сторону, в глазах двоилось, голова кружилось. Я очень старался, и скоро меня начало тошнить.

— Хватит. Лак-Лик пытается сдвинуть чашу весов вниз, — Скайа-не-скайа достал из воздуха маленькие весы.

— Какую?

— Любую.

Я хотел встать и положить лапу на весы, но оказалось, что я могу только вертеть головой, которой не дотягивался до весов.

— Лак-Лик смотрит на весы и думает, как сильно он хочет их сдвинуть. Все мысли Лак-Лика о весах и движении. А когда Лак-Лик соберет достаточно мыслей, он скажет: "Бу!". И весы сдвинутся.

Я смотрел на весы и думал, как велел мастер воли. Я думал очень долго, пока не заболела голова, а потом сказал: "Бу!" Но ничего не произошло.

— Лак-Лик смотрит на весы и думает, что его жизнь зависит от того, сдвинет он весы или нет. Все мысли Лак-Лика о весах и движении. А когда Лак-Лик соберет достаточно мыслей, он скажет: "Бо!". И весы сдвинутся.

Когда мне показалось, что я разучился думать о чем-нибудь, кроме весов, я сказал: "Бо!" Но ничего не произошло.

Скайа переместился. Теперь он был у окна, хотя раньше в каюте не было окон.

— Лак-Лик редкий гремлин. Любой может чуть-чуть сдвинуть весы. Мастера воли могут погнуть весы или расплющить. А Лак-Лик не может ничего, — Скайа улыбнулся. Раньше он был похож на глаза и тучку, а теперь походил на глаза, тучку и зубы.

Я оказался снаружи каюты с кордом в лапах. Это был последний мастер, и я со всех лап побежал к капитану Рваке.

— Все дела сделаны, — я протянул корд капитану.

— Отлично, — капитан забрал корд. — Мы подходим к Живому морю — западной границе Черного Архипелага. Мне нужен абсолютный порядок на корабле. Утихомирь крылатую, или мы ее убьем. Фланклин проводит тебя к ней.

Корабль содрогнулся вместе с воплем: "Выпустите меня!" Я пошел за матросом, которого звали Фланклин.

Тюремный трюм походил на поле боя. Погнутая клетка с изломанными прутьями была обмотана поцарапанными цепями и забаррикадирована железом. Рядом дежурили полдюжины вооруженных матросов с рогатками и двузубцами. Внутри бесновалась Ари-Ару, потихоньку выламывая детали своей тюрьмы. Мы с Фланклином подошли ко входу, дежурные быстро отперли клетку, а меня закинули внутрь. За спиной щелкнул замок.

— Ты! — взбесилась Ари-Ару. — Ты прыгнул в воду! Самоубийца! И ты укусил меня!

Я хотел сказать, но Ари-Ару наступала на меня, выталкивая в угол клетки.

— Как ты мог так поступить? Особенно после того, что я сказала?

Я оказался зажатым в углу.

— Теперь мы в этой глупой клетке море знает где! А все из-за тебя! И ты чуть не умер!

Я никогда не видел Ари-Ару такой страшной. Она расправила крылья с ужасными когтями на концах. Хвост за спиной яростно извивался и лупил по полу. Ари-Ару щелкала клыками, длинными и острыми. И она распушилась, став больше и опасней. Я сжался в углу и закрыл лапами глаза.

— Эй, Лак-Лик, ты чего? — тревожно спросила Ари-Ару. — Я не хотела тебя пугать. Лак-Лик!

Она села рядом и обняла меня, а потом лизнула в нос.

— Извини, извини, извини!

Я обнял ее и сказал:

— Ты тоже извини.

Мы помолчали немного.

— Мы пленники, да?

— Капитан Рвака сказал, что мы станем боевичками. Я не знаю, что это такое, но меня вылечили и дали кард, — я рассказал про "Пятый Коготь" и его порядки. Подумал немного и добавил: — Никому не говори свое настоящее имя.

Она кивнула.

— Я капитан Рвака, а это — фрегат "Пятый Коготь" флота Черного Архипелага. Повтори, — потребовал черный гремлин у Ари-Ару, когда мы поднялись на верхнюю палубу.

Ари-Ару насупилась и молчала. Я дернул ее за лапу.

— Ты капитан Рвака, а это — фрегат "Пятый Коготь" флота Черного Архипелага, — пробурчала она.

— Отлично, — кивнул капитан. — Ты сильна, вынослива и умеешь летать. Такие гремлины нужны Черному Архипелагу. Я вижу, что ты недовольна и не желаешь подчиняться. Это понятно. Когда мы доберемся до обсидианового острова, твое мнение переменится. Черный Архипелаг это не только долг и служба, но и родной дом. Пройдем в каюту — нужно сделать кард.

Мастера восхищались Ари-Ару. Мастер рогаток хвалил и улыбался, когда она выбила три мишени из трех, мастер зубов уважительно хмыкал, наблюдая за ее молниеносными движениями, а что спрашивал мастер воли, я не знал, но от него Ари-Ару ушла довольной и сказала, что ей удалось перевесить весы и разглядеть в углу полку с игрушками. Ари-Ару пришла в хорошее настроение и вела себя, как дома.

— А тебе что написали? — Ари-Ару показала свой кард, в котором были нарисованы улыбчивые рожицы, а напротив пункта с двузубцами — рогатая и зубастая морда. Мой кард был у капитана, и в нем были только пустые кружочки.

— Сказали, что я здорово стою на голове и... неплохо сражаюсь, — соврал я и покраснел.

— Врунишка! — захихикала Ари-Ару и повалила меня. Она радовалась.

Капитану не понравился шум на палубе, и он отправил нас в трюм, приказав вести себя тихо и не путаться под лапами у матросов. Мы опять сидели в клетке, только теперь она была открыта, а по дну решетки была разбросана мягкая вата. Матросы не любили бездельников и заняли нас работой: пришлось чинить сломанные прутья, красить поцарапанные цепи и драить полы. К рассвету я сильно измотался и уснул, как только лег на вату. Ари-Ару смущенно потрепала меня по голове, а потом засопела рядом.

Фрегат все еще иногда сотрясали тяжелые удары.

Следующей ночью поймали морского дьявола.

— Пустите! Пустите!!! — звенел его голос. Мы с Ари-Ару побежали наверх.

Команда "Пятого Когтя" радостно верещала вокруг беспомощного гладкокожего гремлина в сетях, валяющегося на палубе. Под морским дьяволом расплылась лужа, разъедающая краску и доски. На пленника нацелились несколько рогаток и двузубцев. Неподалеку стоял вспотевший мастер воли Скайа и серьезный капитан Рвака. Морской дьявол перестал кричать, он хватал ртом воздух, а его ноздри-щели все время открывались и закрывались.

— За последние два дня мы чуть не пошли ко дну из-за этого гремлина, — сказал Рвака. — Но его необычность и сила впечатляют. В клетку его. Адмирал решит, что с ним делать.

Четыре матроса схватили сеть, собираясь утащить ее в трюм.

— Он задыхается, — сказал я.

Капитан остановил матросов. Морской дьявол ослаб и лежал неподвижно, только его ноздри раздувались в бешеном ритме. Трезубец выпал из перепончатых лап и покатился ко мне.

— И правда. Что ж, отпускать его нельзя — он утопит фрегат.

— Он задохнется, — объяснил я.

— Если не может помочь Черному Архипелагу, пусть умрет, — Рвака поднял воротник. — Мир жесток.

Морской дьявол открыл глаза. Он смотрел прямо на меня и разевал рот, словно хотел что-то сказать. Если бы его друзья Нано, Милли и Йота были настоящими, они бы помогли ему.

Я поднял его трезубец и ударил по сети, сделав в ней большую дыру.

Меня тут же схватили и повалили на пол. Четыре матроса бросились к морскому дьяволу, но он брызнул водой — и они покатились по палубе, пища и стряхивая шипящую кислоту. Гладкокожий гремлин вывернулся из сетей, выхватил у меня трезубец, одним прыжком перелетел за борт, нырнул в воду и исчез.

Посыпались удары. Ари-Ару бросилась на помощь, но перед ней возник Скайа. Мастер воли сказал: "Ба!", и Ари-Ару упала на палубу. Кто-то больно треснул меня по затылку.

Когда я очнулся, то обнаружил себя парящим над морем. Белая жидкость плескалась снизу, и ее брызги почти доставали до подушечек лап. Я поджал хвост. Конечности затекли и болели — я подвигал ими и понял, что привязан спиной к носу корабля. От кислоты меня отделяли скобы на лапах и расстояние в два хвоста. Я попробовал позвать на помощь, но в пасти был кляп, и получилось только мычание.

— Ты наказан за непослушание, — услышал я голос капитана. — Если переживешь эту ночь, мы вернем тебя на борт.

Он ушел. Я смотрел на воду и втягивал живот или поджимал лапы и хвост, когда она брызгала слишком высоко. Надеюсь, Ари-Ару не станут наказывать — она ведь ничего не сделала. Одна капля попала на хвост и разъела шерсть. Я замычал от боли и поднял хвост еще выше, обмотав им лапу. Выжил ли морской дьявол и о чем он сейчас думает?

"Пятый Коготь" ускорился. Брызги поднимались выше, едва не доставая до морды. Если хотя бы одна капля попадет в глаз, я ослепну. Я прижался к черному материалу и задержал дыхание. На корабле Раг-Бага так не наказывали, иначе бы никто не выжил — ведь они плавали под водой.

Море изменилось. Оно стало более белым и менее прозрачным. Появился едкий запах, от которого заболели нос, глаза и уши.

Корабль начал поворачивать, и один всплеск достал до задней лапы. Кислота разъела кожу, и кровь закапала в воду. Я судорожно задергался, пытаясь лизнуть раненую лапу, и заплакал. Слезы для слабых — говорили гремлины Железного острова. Я и был самым слабым.

В воде кто-то был. Несколько темных силуэтов показались рядом с бортами. Массивные, длинные, отличающиеся от гремлинов. Из воды высунулась продолговатая морда и оскалилась четырьмя рядами острых зубов. Такая пасть могла перекусить меня пополам. У монстра не было глаз, вместо них шевелились белесые усики. Чудище хрюкнуло и направилось в мою сторону.

Один монстр выпрыгнул из воды, щелкнув челюстями у моего живота. Повезло — как раз в этот момент качнулся корабль, и хищник не дотянулся до кожи. Наверное, это и было то самое Живое море, о котором упоминал капитан.

Они убьют меня. Не спастись. Я хотел попросить их не есть меня, но невозможно разговаривать с кляпом во рту. Помоги мне, Ари-Ару.

Второй, более крупный монстр разогнался и прыгнул. Этот точно допрыгнет. Какие для него гремлины на вкус?

Синяя молния врезалась в хищника и насквозь пробила тушу трезубцем. Морской дьявол нанес еще два удара, разорвав чудовищу голову и брюхо, а потом нырнул в воду и скрылся. Монстры загудели — низко, тяжело и злобно. Еще один прыгнул за мной.

Трезубец подбил его в начале прыжка, изрезав спину и хвост на куски. Во все стороны полетели брызги, но они почему-то не попадали на мою шерсть. Хищники озверели и начали гоняться за морским дьяволом, забыв про меня.

Морской дьявол убивал молча. Он был быстрее, сильнее и увереннее. Его удары кромсали чудовищ на части, круша кости и выбивая клыки. Монстров прибывало все больше, гудение становилось громче и злее.

Перед рассветом меня отцепили от носа корабля и на веревках подняли на борт. Я не чувствовал лап. Вся команда вместе с капитаном и мастерами собрались на корме. Морской дьявол убивал всю ночь. До самого горизонта море окрасилось красным от крови мертвых хищников.

— Накормите его и в клетку, — сказал капитан Рвака и закашлялся. Он выглядел постаревшим: — Разговоры потом.

Ари-Ару спала на холмике из ваты, напротив нее сидел напряженный мастер воли и ворчал под нос. Когда меня привели, Скайа ушел, а клетку закрыли на замок. Я долго вылизывал ожоги и разминал лапы, а потом лег спать в углу, на решетку. Ари-Ару опять оказалась взаперти из-за меня.

После заката Ари-Ару приставала с вопросами, но я ей ничего не рассказал. Она бесилась, угрожала перебить всю команду, а капитана утопить, достать со дна моря и прибить его еще раз.

— Все хорошо, — сказал я Ари-Ару, пряча обожженную кислотой лапу и глядя в пол.

— Глупый, глупый ты, — грустно произнесла она и накрыла меня крылом.

Нас больше не выпускали из клетки и давали мало зефира. Сладости черных гремлинов были разных цветов и вкусов. Однажды нам принесли зефир, посыпанный чем-то черным и сладким. Он оказался очень сытным.

Матросы побаивались Ари-Ару, а она на них злобно посматривала.

Раз в ночь приходил мастер знаков и читал о Черном Архипелаге.

— Впервые государство Черный Архипелаг было основано... — рассказывал мастер знаков. Его истории были скучными, и я быстро засыпал у лап Ари-Ару. Она же внимательно слушала и потом пересказывала мне.