Триста пятидесятый год: Рождение японии

Порт оказался гораздо меньше по размерам, чем я представлял. Всего-то четыре пирса, и полтора десятка галер качаются на мелкой зыби.

Почти все — тощая мелочь. Одномачтовые лоханки максимум на шестнадцать вёсел, даже если считать пару рулевых лопастей. Только одно судно выделяется. Две дюжины...нет, двадцать пять вёсел на борт влезет. Длина метров тридцать, а ширина такая, что две лошади поместятся даже поперёк. Пентеконтера?

Ноги почти сами понесли меня к деревянным мосткам. Насколько этот корабль мореходен? Вон мелькнула голова матроса. И по движениям становится понятно, что у него под ногами — полноценная палуба. Значит, уже не пентеконтера, а либурна — венец эволюции унирем. Нет, слишком пузатая для либурны. Вес под двести тонн, вполне приличная мореходность. Это скорее какой-то торгово-грузовой навис. А возле сходен — сидит у борта на квадратном! брусе мужик в нездешней одежде. В одних штанах, если уточнить. В первый раз с попадания в четвёртый век вижу штаны. Меховые штаны Какоты-да не в счет.

Я с Чиком подошли вплотную.

— Здравствуйте. Есть что на продажу? — Я взмахом руки отогнал товарища, уже присматривающегося к плохо закреплённым элементам такелажа.

Никакой реакции. Загорелый и бородатый крепыш только глазами повёл.

— Здравствуйте. Откуда корабль?

— Лезут тут всякие. Головастики сраные из лужи у черта в заднице. — Мужик пробормотал себе под нос, едва слышно. Но я моментально сделал стойку. Бормотал-то он по-латински!

Мозги секунд десять отказывались переключаться, и я нёс дикую мешанину из латинских и аматосских слов. Но наконец удалось собраться, и я выжал осмысленный ответ на латыни. Пригодилась наконец та безумная по интенсивности тренировка перед стартом "Царицы Марса".

— Приветствую соотечественника далеко от дома. Какими ветрами сюда забрались?

Собеседник буквально подавился слюной на половине ворчания. Слетел с корабля в пару прыжков порывисто обнял.

— Земляк! Я из Паннонии. Ну её сейчас переименовали в преторианскую префектуру Иллирия, может ты слышал. Да, меня зовут Анатолий. Из рода Адельфий. А ты?

— Иголь. Из провинции Африка. Из рода Зименс.

— Вандал?

— Полукровка. Отец из вандалов.

— А, слышал. Сейчас вандалов везде хватает. В Паннонии особенно. Понаехали тут на дармовые хлеба... — Последние слова уже совсем тихо.

Я с трудом сдержал хихиканье. Паннония и Япония... конечно, есть сходство. Миграционный кризис — это всегда начинается относительно спокойно. А кончится в данном случае совсем кроваво. Конечно, не сравнить с Концом. Кстати, если этот Анатолий знает о реформе провинциальной организации 347-го года, то досюда от Римской Империи — не более трёх лет пути. На римскую гражданскую войну я успею в лучшем случае к шапочному разберу.

— А корабль откуда? Медиоланум? — Я назвал тогдашнюю столицу Римской Империи.

-Нет, конечно. Из Берениса.[5] Да и то, из Берениса только я, а это корыто — из порта Бхаруч. Нанялся себе на голову...

Бхаруч. Вроде индийское название. Похоже, я догадывался правильно. Торговля между Японией и Европой напрямую не идёт, но в принципе добраться можно.

— Так плохо? — Я подстроился под произношение Анатолия, понимать становилось легче с каждой фразой.

— Да уж не хорошо. Подумываю сойти на берег, но после стоянке на реке Тедори (переводится с аматосского примерно как "Река рукодралка"), сомневаюсь. Тут как, Гайцев не особенно привечают?

Я потупил пару секунд. Причём здесь Гай? Не Юлий Цезарь же? Но затем до меня дошло. Не Гайцы, а Кайцы. Те конно-железные варвары из союза Кайа, что где-то за морем, возможно на Корейском полуострове.

— Они здесь вроде как правят. Но под ними жить можно. Если готов вкалывать, конечно. — Я вспомнил королеву Тараси.

— Везде рабство. — Вздохнул Анатолий. — И куда бы честному арианцу приткнуться...

— Что, и на корабле тоже? — Я ответил на автомате, мысленно напрягаясь. Арианцы. Одни из тех, кого хронокорректоры собирались вырезать под ноль. Как препятствующих историческому процессу.

— На корабле особенно. Прошлого владельца местные пираты уже продали, боюсь, скоро и до меня очередь дойдёт. Не нужны им моряки.

Ой. Путь из Рима до Амато обрастает драматическими подробностями. Вроде того, что союзники королевы сами не прочь пошалить на торговых маршрутах.

— Из-за блокады? — Я выстрелил вслепую.

— И из-за блокады тоже. Не было бы блокады, всё равно продали бы, но позже. В здешних водах смертность — тридцать процентов на сезон. И больше из-за штормов, чем из-за пиратов. Так что больше двух лет подряд плавают только упёртые самоубийцы. А с мизерной длиной карьеры сам понимаешь, язычники слово не держат.

Я сдержал ругательство. Вот такие здесь морские волки. Для которых морской переход — рискованная шабашка, а не образ жизни. Да, с такой смертностью в море никто не будет заботиться о своей репутации, перевозя пассажиров в обмен на какую-то часть их пожитков. Гораздо выгоднее всех взошедших на борт грабить подчистую, и продавать имущество вместе с глупой тушкой. Похоже, моё отбытие из Японии откладывается на неопределённый срок. Уж больно отчаянная авантюра получается. Примерно как русская рулетка, но с заряженным дробовиком. Типа пустой головы не жалко. Хотя... что-то в интонацих мне не нравится. Анатолий если не врёт напропалую, то точно привирает.

[5] Беренис — в четвертом веке шахтерский город и основной римский порт на Красном море, на южной кромке пустыни Сахара.

— — — — — — — — — — — —

Распрощавшись с Анатолием, я прогулялся к прочим лодкам. Но настрой "поскорее убраться из папуасии на краю мира" уже был непоправимо испорчен. Даже если владелец судна был вполне дружелюбен и адекватен, мне всё чудилось, что меня осматривают с хищным интересом из каждой щели между досок лодки. А может, и не чудилось. Не исключено, что паннониец был прав, и для нормальных пассажирских перевозок время ещё не пришло. По крайней мере, в этом регионе.

Вместо бесплодных мечтаний о благах цивилизации я начал вспоминать Модель. Так её называли хронокорректоры, с большой буквы.

Итак, есть Римская Империя. По факту — закостеневшая иерархия, страдающая по нарастающей от народной нищеты. Причём нищета происходит от двух основных факторов. Первый фактор — античная модель грабежа соседей работает всё хуже, а переход на выгодную торговлю всё не получается. Потому что работает фактор два — демографическая яма.

Если шестьсот лет назад, перед началом Пунических войн, Римская Республика была населена плотнее всех соседей, то сейчас ситуация обратная. Богатые вулканические почвы Италии и Галлии истощились, во многих местах пришлось превратить поля назад в пастбища. Поставки зерна из Африки пока ещё спасают положение, но и там опустынивание входит в терминальную стадию. Население, ослабленное недоеданием, становится уязвимым перед эпидемиями. И самое худшее, чем малочисленнее становятся римские (или, в настоящий период, Миланские) элиты, тем больше они препятствуют миграциям населения, способным принести как гены устойчивости к новым болезням, так и технологии с богатствами.

Наконец, есть ещё и Великое Переселение Народов. То, что я наблюдаю в Японии — это его местечковый вариант. Но вообще переселение от Балтики до Индонезии происходит одинаково. Сначала одомашивается лошадь. Затем возникает общество, использующее конницу в войне. А государства вокруг начинают приспосабливаться к новой угрозе. Приспосабливаются, прогибаются под ударами, изобретают кто арбалеты, кто баллисты. А затем ломаются под давлением. Бегут целыми регионам, создавая кризисы беженцев разной величины. И всё. Страны, удалённые от центров одомашивания лошадей, сопротивления оказать уже не могут даже в принципе. Как в следующем году войска Магнентиуса из Западной Римской Империи будут растоптаны катафрактами Константина Второго, так и в Японии уния Идзумо-Амато растопчет своих врагов. Тем более что местная конница, при своей малочисленности, технологически "подкованней" восточно-Римской.

Идея хронокорректоров была безумной. Центр цивилизации надо радикально сместить из полупустынь Италии в степи Южной Европы, сохранив основы римской организации. Параллельно перебив не менее девяносто пяти процентов бывших римских элит. А это значит — помогать слабым против сильных. Магнентиус против Константина Второго. Прото-католики против ариан. Те, кто останется жив — против персов, вандалов, готов, аланов, гуннов. Воевать до тех пор, пока плотность населения не упадёт ниже порога поддержания эпидемии чумы. Держаться лет двести за счёт качественного преимущества кавалерии. А когда в шестом веке чума всё же придёт — провернуть тот же трюк, что так хорошо получался у армий под зелёными знамёнами ислама. То есть добивание стран, войска которых были уничтожены эпидемиями.

По мне, так очень сомнительный план. Мало того, что для уничтожения угрозы "степных варваров" Римская Империя должна сама стать этими варварами. Так ещё и не факт, что южно-европейские степи окажутся ключевым элементом к победе. Ведь для создания Третьего Рима требуется не просто захватить степь. А инкорпорировать обычаи народов этой степи в римский уклад. Без степной конницы же огромная империя — это просто огромная добыча, ожидающая завоевателей.

Нет, конечно, хронокорректоров можно понять. Если невозможно вместить тысячу с хвостом лет исторического прогресса земледельческого общества в двести лет, надо хотя бы попробовать сделать переход в средние века более плавным. Эпоха богатых кочевых и нищих земледельческих народов всё равно наступит. Ну и пусть. Больше центральной власти в средние века — меньше народов в индустриальную эпоху. Меньше народов — меньше частота конфликтов для каждого из них, и меньше готовность развязывать новые конфликты. Глядишь, и Третья Мировая обойдётся без Конца.

Только вот не верится в теорию. Слабо верилось до отправления, и совсем не верится сейчас. Своими глазами наблюдаю зарождение нового центра цивилизации в Японии... а по логике хронокорректоров мне следовало бы здесь всех перебить, разграбить деревни, и отправить награбленное в одно из китайских государств. Желательно к оголтелым расистам-ксенофобам из Позднего Чжао, которых сейчас соседи добивают с редкостным остервенением. Да, "плохие парни" из Позднего Чжао — азиатский эквивалент Западной Римской Империи.

Перед глазами вдруг поплыло. Полосы пламени, разноцветные пучки линий. Как рождественская ёлка, а я — на самой верхушке.

Гравитации нет, верх и низ — весьма условны. Но далеко-далеко линии всё плотнее свиваются в чётко структурированные пучки, тянутся друг к другу. Будто два десятка стволов, торчащих из колышущихся чёрных волн.

Один пучок, отходящий прямо от моей точки зрения, колышется. Вибрирует. Нет! Искусственно переношу внимание. Если этого не сделать, опять будет само-резонанс, как выражалась Айса. А что, если подумать на историческую тему? Скажем, победа Магнентиуса в битве при Мурсе в следующем году?

Одна из далёких ветвей вдруг дёргается. Две ветви в том месте становятся тоньше и гнутся резче, образуется разрежённое пространство, наполненное совсем тонкими верёвочками. Взгляд вниз — да, один из стволов, торчащих из черных волн, стал тоньше.

А если Магнентиус признает главенство Константина Второго и заключит мир?

Новый скачок узора из нитей. На этот раз ветвь ломается чуть ниже, а разрежённое пространство уже не сферическое, а скорее ломаный многогранник.

А если вручную? Осторожно сплетаю самые хаотически торчащие волокна в аккуратную сеточку. Из ниоткуда возникают новые нити, тянутся к новым узлам. Вспышка пламени, и уплотнённую структуру снизу будто окатывает кислотой, немногие уцелевшие части резко гнутся, разбегаются в стороны.

-Это эпидемия. Не визуализируется со стандартными настройками. — Голос Айсы внезапно раздаётся прямо в ухе. — Рада, что ты взялся за дело, но пока ничего пристойного у тебя не получается. Отменяю изменения...готово. Учись, чем лучше понимаешь мотивы и сущность людей — тем глубже для тебя будут воды Хаоса.

Видение оборвалось, будто выключенное, а я обнаружил себя лежащим на обочине, а на мной — Чик, Ницу и Сикамон. Последний с обрезком бамбука в руке , явно брызгает мне воду на лицо.

— Видения? — Сикамон смотрит жадно, с предвкушением.

— Да. И очень важные. Называются "Правила организации торговых точек". Буду тебя учить!

Естественно, не учить же Сикамона той поганой мистике, что я реально наблюдал? В мистике мне ещё самому разбираться... как бы не столетиями.

Глава 10. Покупатель всегда прав. Земля, остров Хонсю, Уния Амато-Идзумо, страна Тазима, 1 Октября 350 года.

— Сикамон, ты слушаешь? Исходная задача. Стены толщиной не меньше локтя, никаких видимых элементов крепежа. Долговечность тридцать лет. — Я начал раздражаться. Втолковывание основ маркетинга продвигалось... уже в третий раз по кругу.

— Да, вопрос понял. Если качество брёвен плохое, надо объяснить, что из местного леса ничего более путного не сделаешь. Жучки — это неизбежное зло.

— Неверно. Надо найти лучший лес. Пусть издалека. Но доставить незараженные брёвна.

На меня посмотрели, как на блаженного. В голове Сикамона явно крутились шестеренки, пытаясь совместить реальность и авторитет.

— Брёвна придётся вести на катках. Три километра на каток из дерева буна[6], значит, надо планировать маршрут так, чтобы проходить мимо рощ. Расход риса... — Сикамон снова забуксовал, а я мысленно хлопнул себя по лбу.

Логистика. До чего же ублюдочна логистика в этой стране. Я уже было думал, что привык, таская марганцевую руду на собственном плече. Но с большими грузами перевозки превращаются в персонального ада в ад кромешный. Перекатывать бревно на три километра в день силами четверки носильщиков — это реальность.

Сплав, исключительно сплав леса по реке! И транспортные каналы через каждый квартал города. Это не блажь. А необходимость. В будущем. А сейчас мне надо изворачиваться, чтобы решить свою собственную задачку.

Итак, надо построить избушку на острове в середине болота. Да, вспомнилась сказка о Бабе Яге. Жилец требует, чтобы толщина стен была не менее локтя. Глину использовать нельзя — слишком сыро и почва нестабильна, строение если не развалится, то утонет. Как сложить бревна с минимальным расходом риса?

— Сорок больших мер риса на доставку брёвен. Шестнадцать на установку. Девять на выплату пенсии вдове, потому что кто-то из строителей обязательно угробится. Две меры — на премиальную пирушку. Двенадцать на услуги шамана. Двукратный запас прочности — это тридцать девять мер. Всего семьдесят девять мер на два, это сто пятьдесят восемь мер. Если покупатель такой богатый, то почему он в болото лезет? Пристроил бы комнату к амбару, где рис хранит.

И не придерёшься. Тридцатисантиметровое свежесрубленное бревно весит семьдесят килограммов на метр, то есть для длительной переноски на руках надо три носильщика на метр. Действительно, на катках получается дешевле. Но очень уж медленно. Хотя, если скорость не критична...