Триста пятидесятый год: Рождение японии

— Сикамон, а если бревна сушить? Строится навес прямо на вырубке, на три года бревна укладываются в штабель...

— Сгниют. Любая крыша протекает, а в лесу кто будет чинить течи?

— А что не сгниёт, соседи разворуют. Как раз хватит времени присмотреться. И сторожа зарежут. — Это уже мнение Чика.

— Не зарежут, он сам будет помогать украсть. За три года женится на местной девке, и исчезнет вместе с бревнами. — Это уже мнение Ницу.

Я обескураженно замолк. Да уж, с ценой избушки около миллиона долларов в пересчете на ценности двадцать первого века, Баба Яга получается не лесной отшельницей, а натуральным олигархом четвертого века. Зря я бухтел по поводу размеров моего "курятника" в городе Саки. Оказывается, японский обычай строить всё из лёгких материалов — это не для выживания в случае землетрясений. А банально вопрос цены. Для ранней цивилизации отсутствие реки с огромной областью стока — серьёзный недостаток, вызывающий дикие трудности с доставкой стройматериалов. Да, Нил или Евфрат в Японию как-то не завезли.

— Брёвна из буны толщиной в две пятых локтя, порезанные на куски в девять локтей. И тащить ближе, и каждый отрезок можно взвалить на плечо в одиночку. Уложить в три слоя... — Сикамон явно не считает вес, а вспоминает реально перетащенные стволики.

— Средний слой сгниёт за пять лет. — Возражает Чик.

— Значит в средний слой — бревна из хиноки. Получится дороже, конечно. — Я пытаюсь спасти идею.

— В средний слой — только вертикальные столбы из хиноки для устойчивости к гнили, один на три локтя. Заглубить на три локтя в землю, тогда получится вроде обычного дома, но стены намного тяжелее. В видимых слоях стены — брёвна вместо веток. Иголь, а это кому-то нужно? Развалится ведь сразу, внешний с внутренним слоем сцепить так, чтобы верёвки не были видны, не получится.

— Будет нужно — сделаем. Ведь заказчик...

— Прав всегда!— Сикамон усвоил урок.

А я задумался. Прогрессорство — даёт далеко не однозначный эффект. Мало придумать хорошую, передовую конструкцию. Надо ещё, чтобы эту конструкцию было сделать дешевле, чем современные альтернативы. А поскольку оптимизация цена/качество — это дилемма, известная с каменного века, вклиниться в традиционное общество с новыми подходами — совсем не просто. Требуются серьёзные инвестиции в инфраструктуру, чтобы сломать существующий "статус кво". Всё больше уважаю римлян с их дорожной сетью. И ведь додумались их лидеры до примата логистики над всем прочим аж шестьсот пятьдесят лет до нынешней даты. Сами или с чьей-то помощью? Кто знает. В северном Китае дороги с каменным покрытием начали вроде строить лет на восемьдесят позже, но сразу в более продвинутом варианте — с квадратными плитами, а не расколотыми круглыми валунами. Возможно, в северном Китае просто был доступнее мягкий тальковый камень. В Амато тальк точно есть — видел несколько раз вёдра и миски с характерной фактурой, обилием выщерблин.

[6]Буна — Японский вариант бука. Дерево прочное, но с серьёзными недостатками. Толстые стволы редкость, тяжелое, трескается при сушке, легко гниёт и повреждается насекомыми, и пилить его ручными инструментами вдоль волокон почти невозможно. Так что в древности его приходилось использовать в форме неошкуренных бревен или кругляшей.

— — — — — — — — — — — —

Лагерь королевы готовился к отбытию. Время далеко за полдень, пора. Людской гомон и ржание лошадей доносились даже через сотню метров леса. И тут кусты папоротника зашевелились.

Я проверил свой кинжал и опять полученную от королевских щедростей острогу.

— Иголь, ты чего? — Малоразборчивая скороговорка по-латински. Я тут подумал, не сбежать ли мне на берег. Ты не против?

Я очумело уставился на Анатолия, выбирающегося из кустов с разведёнными руками. На плечах у него трепыхался, цепляясь за веточки, десяток раз драный и заштопанный, совсем безразмерно-гигантский плащ.

На что он рассчитывал? На что рассчитывали его подельники?

Ну конечно я же, я разболтал о многом, но не о моём опыте в полиции. Опыт с криминалом. После трёх десятков задержанных или убитых при задержании подонков, повадки этих преступных элементов, схваченных "на горячем", просто бросаются в глаза. Теперь, надо выбрать точный момент, чтобы тварь не пошла на попятный. Контакт глаза в глаза. Он считает, прикидывает, ожидает, предвкушает... Сейчас!

— Засада, к бою! Рассеяться!— Я выплюнул резкую команду, сокращая дистанцию с Анатолием.

И ведь угадал. Ответом на мой вопль послужило треньканье шелковой тетивы. Стрела мелькнула слева по диагонали и врубилась в опутанный лианами ствол дерева в десятке шагов спереди.

— На колени, дикари! И ты, еретик!

Раздражение мелькнуло по краю сознания, но не помешало занести острогу. Рядом, справа, оказался Ницу. Так мы и врезали. Я — острогой, сверху. Ницу — мечом, и тоже сверху. Чудом не столкнулись. Повезло, что я схватился правой рукой за более привычный кинжал.

Ожидаемо, моментальная заминка стоила нам инициативы. Анатолий крутнулся, плащ сполз... да что за шутки? Только что под носом был бандит-голодранец, а в следующий миг — большую часть тела укрывает овальный щит, а слева — блеснул металл длинного ножика. Это проблемы. Большие проблемы.

За спиной какая-то непонятная возня, вскрик боли. Не оборачиваться. Ни в коем случае! Доверять товарищам!

— У него кайский меч, берегись! — Чужой вопль из-за спины. Вроде бы язык Амато, и всё понятно, но выбор слов с ударениями странные.

Не отвлекаться. Ощутить "локоть" напарника. Удар!

На этот раз, прекрасно скоординированные атаки просто разбились о вражескую защиту. На удар меча Ницу Анатолий подставил щит, а мой трезубец отбил мечом, да так ловко, что никак этот меч не захватить. Длины атаки кинжала просто не хватило.

Я перехватил острогу ближе к середине древка, и уже начал было парировать удар по кисти руки, как противник навернулся.

Да, воевать на палубе — это совсем не то, что в лесу. Экономные и быстрые движения профессионального воина его и подвели. Когда носок деревянной сандалии застрял под выпирающим корнем, эффект был сильнее правильно проведённой подсечки. Подумать только, я всего несколько месяцев назад так же валился на ровном... ладно, на неровном месте.

— Не твоя страна, сволочь! — Я привычно поймал неловко взлетевшее в попытке поймать равновесие предплечье врага между зубьев своего оружия, вытряхивая меч на землю. Ницу тоже что-то понял, потому что ударил Анатолия по голове своим куском металла плашмя, оглушая.

И вдруг сзади вопли бандитов из азартных стали испуганными.

— Предатель! — ещё миг назад Анатолий с мутными глазами силился сесть, шаря рукой в поисках оружия, а сейчас — у него в солнечном сплетении торчит половина наконечника и древко копья, а голова — безжизненно откинулась на ствол лиственницы позади.

Топот ног, шуршание кустов. Я обернулся, готовый к самому худшему. Нет, обошлось. Чик и Сикамон стоят напряженно, но стоят. Кровь... стекает у обоих по наконечникам копий,и рукам, но трупов не видно. Нет, вроде в поломанных стволиках подлеска видны отдельные капли и красные полоски на листьях.

— Подранил лучника. — Сикамон немногословен.

— Убёг, зараза. — Чик кривится. — Напали же в таком месте, что не развернуться. Вот, об ежевичник поранился. Но вроде успел одного полоснуть. Вон там.

Я пригляделся к правому запястью Чика, и спешно полез в заплечную котомку за перевязочной тканью и подорожником. Да, это от шипов. Похоже, Чик просто оборвал мешающий стебель, но прежде тот проехался по коже не менее метра, сотней мелких крючков. Кожа — просто в хлам, и мясу досталось.

Ницу тем временем посеменил туда, куда мотнул головой Чик, и поднял с земли два пальца. Нет, не щепотью поднял, а именно подобрал два отрезанных пальца. Большой. И вроде бы указательный.

— Успел.— Константировал достижение Ницу. — Теперь этой твари без главных пальцев разве что самому зарезаться.

— Иголь, кто? — Старательно топающего мужика с недоразвитой "козлиной" бородой я помню. Махито из свиты Такемочи.

— Пираты, вестимо. — Хмыкнул Ницу. — Но мы отбились. Одного вон я в плен взял. Нечего было в чужую страну лезть!

Махито огляделся, подошел и с размаху пнул Анатолия по рёбрам. Никакой реакции.

— Да он вроде того.

— Это не я. — Открестился Ницу. — Подельники добили. Подло, когда я уже его схватил.

— Смотри там. Мечник без года неделя, а уже благородным прикидываешься. Хотя за побитую засаду спасибо. Совсем чужаки обнаглели. Так близко от лагеря подобрались.

А я подошел к трупу Анатолия и закрыл ему глаза. Пустой жест, конечно, пусть и правильный согласно местным обязанностям шамана. Пусть погиб римлянин за половину земного шара от своей страны, а теперь уже всё равно, чужой он был или свой. Теперь ему чужой весь мир живых. Такая вот мистическая гигиена.

Глава 11. Храм Идзумо. Земля, остров Хонсю, Уния Амато-Идзумо, страна Идзумо, 21 Октября 350 года.

Тяжёлый переход наконец окончен. Позади остались горы, сплетения лиан с шипами, скользкая пожухшая листва под подошвой сандалий. Иней по утрам, холодный дождь, стекающий под бронёй, заскорзлый рис и гнилой чинэн-сай на вечерних привалах. Нет, к быту четвертого века невозможно привыкнуть. Одно отсутствие палаток чего стоит.

Хорошо ещё, бандиты больше не попадались. Любой здравомыслящий разбойник в такую "собачью" погоду прячется в хижине, и трясётся над награбленным. Да и атака банды Анатолия была малоосмысленной. Неужели он принял меня за кого-то другого? Или просто ощутил мою запредельную чуждость? Или всё дело в тонкостях иерархии его бывшей шайки?

Но сейчас впереди неясные силуэты в тумане впереди стремительно обретают форму. Столбы, лестница, растущая к низкому небу, ныряющая в облака.

Мигнули два огонька где-то вверху. Это уже видел! Перед самым Началом Конца!

Я вспоминал виденное по стрим-сервису. Виденное всего один раз, потому что цензура сработала оперативно.

Гордый изгиб стартового ускорителя, и нелепая двуручная гантель снаряда на фоне серого лунного ландшафта. Три диска размером с дом на башнеподобной оси. Путаница волноводов на земле под пусковой, и аккуратные штабеля свинцовых цилиндров размером с фонарный столб.

— Сборка точки отсчета. — Голос инфлюенсера из динамиков дрожит. Начата!

Свинцовые столбы, подхваченные волновыми захватами, срываются с места один за другим. Сталкиваются перед носом корабля, металл комкается, течёт, разгорается сияние магмы.

— Точка отсчета захвачена. Плазма в носовой прокол!

Сияющий огненный диск размером с колесо обозрения внезапно вспухает, бешено вертится, почти прилипает к носовой оконечности корабля-гантели, текут белые искры абляции.

— Инициация кормового компенсатора. Успех!

Аналогичный огненный диск расправляется из сияющей точки, прилипает к корме корабля.

— Инициация псевдо-массы. Успех!

На этот раз появляется огненное кольцо, прямо вокруг центрального диска.

— Топология двигателя стабильна. Идёт накачка. Две тысячных. Три тысячных.

Камера автоматически подстраивается, гало вокруг сияющих кругов будто меркнет, исчезают струи дымки от испарительного охлаждения волноводов.

Мне кажется, или корабль темнеет? В середине этого буйства света, отраженное сияние постепенно тускнеет.

— Восемь тысячных. Есть красное смещ... — Голос инфлюенсера срывается. И недаром. Может, в этот раз наконец получится? Шесть попыток, добавивших шесть оспин на обратной стороне Луны. В седьмой раз, наконец удастся перевалить через заветную отметку?

На заднем фоне — едва заметное движение и блеск. Башенка лазерной пушки базы Новый Гамбург вдруг оживает, бьёт куда-то в пустое небо.

Случайный метеорит? И изображение вдруг замирает, успев показать тонкую белую линию на полпути к рельсам пусковой.

Потом были ритуальные пляски с эскалацией претензий, взаимными обвинениями, и нарастающей паникой. Прошло три дня, пока я не понял. Начало Конца случилось именно в ту секунду, когда прервалась трансляция. Был ли прототип межзвездного двигателя так опасен, как было сказано в официальном ультиматуме? Был ли он угрозой биосфере Земли даже с случае штатной работы? Кто знает. Через неделю я уже вёл транспорт на аварийную посадку, через две — отправлял труп жены в крематорий, а через шесть — пинком открывал дверь в очередной людоедский притон. Не до праздных размышлений было.

Ленты тумана окончательно расползлись, и иллюзия рассеялась. Нет никакой пусковой. Всего лишь местный храм. В стиле того священного борделя в городе Саки, но поднятый куда выше. На десятки метров. Наверху циклопической лесницы — не габаритные огни, а всего лишь угли в жаровнях.

— Лагерь не разбивать. Иголь! — Голос королевы Тараси прорезает фоновый шум разговоров и шаркание подошв.

А теперь мой выход!

— Всем мыть руки перед домом духов! — Я держу наготове бамбуковый черпак на длинной ручке, Сикамон тащит ведро, Чик и Ницу — запасные баклажки.

Прогрессорство начинается с малого. Научить народ мыть руки хоть иногда — это уже заявка на цивилизованность.

Кто сказал, что мытье рук — это простое изобретение? Кто сказал, тот пусть и помоет руки. Водой без хлора из общественного ведра. Что, уже противно? А теперь попробуйте тот же трюк под сыплющими мусор кронами леса и без мыла.

Сложность так организовать низкотехнологичное мытье, чтобы только смывать бактерии, а не разносить их по всему лагерю, оказались очень заковыристыми. Пришлось разработать настоящий ритуал.

Первое — половник кладется на две тонкие опоры-жердочки. Чтобы ручка выступала минимум на три ладони за крайнюю опору. И грязнуле позволено брать только за самую дальнюю от чашки часть. Взять в правую руку, полить левую, затем наоборот, полить правую. После этого условно-чистой левой рукой беремся за середину ручки, и выворачиваем так, чтобы вода омыла загрязненный конец. Рукоятки, а не то, чем ты думаешь![7]

Сложно? Ничего, жить хочешь — и не такому научиться придется. Ибо за неисполнение этого ритуала в условиях страны Амато следует вполне реальное проклятие. И хорошо, если только в форме поноса.

Так что в очередь к рукомойке, сукины дети! В очередь!

[7] Сохранившийся до нашего времени ритуал омовения рук в синтоистских храмах.

— — — — — — — — — — — —

Когда я наконец отпустил последнего паломника с руками, сменившими цвет от черного до пятнистого, Тараси с ближней свитой уже забралась на платформу храма. И начала вещать.

— Полную луну мы шли. Через леса, реки, горы, болота и даже прибрежные песчаные дюны.

Это точно. Было дело — пришлось перебраться через парочку настоящих барханов в сотню метров высотой. Мокрый песок — всё же легче преодолеть, чем лесную грязь. Я тогда ещё подивился придури морских течений, нанесших такой основательный пляж. Отметил ещё, что судя по цвету песка, здесь можно будет делать прозрачное стекло. Когда-нибудь. Технология венецианского "кристалло" будет изобретена больше чем через тысячу лет, и я вряд ли смогу ускорить этот процесс. Не помню точного рецепта, да и как идентифицировать ингридиенты?