Звездная Золушка

— Что? — в удивлении я вскинула голову. — О чем это вы?

— Годы идут, — туманно улыбнулся Грейстон, — репродуктивная функция ухудшается. Работа берет свое. Я двадцать лет работаю, пора подумать о семье, пока разница в возрасте между отцом и детьми не стала критической.

— Значит, у тебя есть пара лет? — Безмятежно спросила я, допивая внезапно ставший очень крепким кофе.

Грейстон едва не подавился и глянул на меня с откровенной паникой в глазах.

— Шесть месяцев. У меня есть шесть месяцев, чтобы услышать от Трина "Грейстон, Зара беременна от тебя".

Тут уже настал мой черед давиться.

— Зара, не думай об этом, — отмахнулся мужчина и поднялся. — Идем? У меня для тебя обширная программа!

— Уже почти два, — заметила я, тоже выходя с балкона, — мы успеем вернуться до того как стемнеет?

На что Грейстон хитро ответил:

— Мы вернемся завтра днем. После озерной долины съездим в город, прогуляемся там и завернем в какой-нибудь ресторанчик. Трин разрешил тебе пробовать местные кухни.

Грейстон заметил, что я не двигаюсь с места и в его глазах промелькнули какие-то веселые огоньки, а потом комната наполнилась чистым и искренним смехом.

— Собирайся, Зара, я устрою тебе лучшие выходные в галактике!

— Исправляешься, — шепнула я, проходя к шкафу.

Надо ведь было захватить что-то для ночевки.

— Я на это не полезу!

Грейстон молчал, вероятно, соображая, как появившуюся проблему решать. Вид у него был презабавный.

Он тоже оделся в светлое, совершенно не волнуясь насчет маркости таких вещей.

До места назначения — небольшой фермы в центре огромного поля нас доставило что-то, напоминающее рейсовый флаер. Только для вип-персон, ибо кожаные сидения и бар наверняка не входят в стандартный билет для жителей Кларии.

Ферма представляла собой всего лишь один ангар, вмещавший в себя и офисы, и непосредственно вольеры, а еще к ней прилегала территория для прогулок килангов. Все это было отгорожено каким-то энергетическим полем, так что проходили мы туда долго.

— Киланги разбегаются, — пояснил служащий фермы, когда я начала вертеть головой. — Приходится заказывать эти жутко дорогие генераторы силового поля. Они не повреждают, если на них вдруг натолкнуться. И любимое развлечение некоторых килангов — биться об поле головой.

Грейстон вполголоса рассказывал мне, что есть что на ферме, но вот главного — обитателей — не касался. И когда я, наконец, увидела загадочного киланга, едва удержалась от вскрика.

— Это богомол! — объявила я.

Киланг действительно напоминал богомола, если они могли быть размером с взрослого человека; с темно-красной пупырчатой шкурой и огромными желтыми глазами на выкате. Киланг таращился на меня, словно это я, а не он, была гипертрофированным насекомым. И вообще, он, похоже, обижался.

— Она не местная, — со вздохом пояснил Грейстон служителю фермы.

И уже мне, тише, добавил:

— Звездочка, залезай на киланга, они добрые и хорошие. Погладь его, убедись, что он безвреден. Он даже не может тебя пережевать, у него нет зубов, он питается исключительно жидкой пищей!

— Я не боюсь, что он может меня пережевать! Он просто... мерзкий!

Киланг заворчал. Звук напоминал такой, какой получается, когда полощут горло.

— Про меня ты тоже говорила много всего.

Он усмехнулся и похлопал киланга по... по какой-то пластине, в общем.

— Мы с тобой, друг, одинаково не нравимся этой чудной земной девушке. Ну, что? Пропустим по стаканчику, ускачем в закат, снимем в баре красотку и повеселимся?

Тут уже мы с килангом недоуменно переглянулись.

А Грейстон все с тем же хитрым блеском в глазах сказал:

— Давай подытожим. Ты отказываешься ехать со мной в красивую долину с озерами, обедать у озера, купаться. Потом лететь в самый большой город на Кларии и в системе Бетельгейзе по совместительству, гулять там, покупать тебе одежду — ту, что нравится тебе — ужинать в ресторанчике на крыше самого высокого здания, ночевать в отеле. И все потому что транспортное средство напоминает тебе насекомое с твоей планеты, которое не больше микрочипа, так?

— В целом — да, — не могла не согласиться я.

— И?

Я закусила губу. Предложение было более чем заманчивым. Грейстон терпеливо ждал моего ответа, лишь небрежно положив руку на киланга и улыбаясь. Не сдаться было невозможно.

— Если он будет вести себя, как богомол, я слезу.

— Слышал? — Грейстон обеспокоенно обратился к килангу. — Дружище, пожалуйста, веди себя как конь с ее планеты, или нам крышка.

Обращаясь ко мне и одновременно подсаживая меня на киланга, совершенно серьезно пояснил:

— Совесть не позволит мне оставить молодую невесту одну в поле. Я еще не до конца тебя изучил. Вдруг это опасно для всей биосферы?

— Смотрю, у тебя хорошее настроение, — пробурчала я.

Он уселся позади, взял какие-то специальные поводья одной рукой, а второй чуть прижал меня к своей груди и шепнул:

— Говори мне "ты", пожалуйста, всегда.

Потом киланг прыгнул на добрых два метра вверх и аж на пять вперед, и я завизжала.

Вокруг было поле. Светлая трава колыхалась от теплого легкого ветра, а впереди простиралось огромное озеро, по поверхности которого бегали солнечные зайчики. Грейстон доставал из сумки еду и напитки, я скинула туфли и дышала неповторимым ароматом озерной воды, который был одинаковым и на Земле, и на Кларии.

— Сейчас, Звездочка, я закончу резать для тебя бутерброды и опишу, как выглядит все вокруг. — Грейстон между руганью с овощами умудрялся говорить что-то мне. — Видишь? Я пытаюсь быть милым. Получается?

Я рассмеялась. Столько надежды было на его лице. Вообще, такой Грейстон мне нравился, он кардинально отличался от того холодного лорда, что сообщил мне о своей необходимости жениться. Смущает только скорость, с которой проходят перемены.

— Ну, если немного. Можно я потрогаю воду, она не опасна?

— Можно. — Грейстон воевал с чем-то, напоминающим помидор. — Вообще, могла бы и помочь. Ты все-таки женщина, это у вас в крови. А я в последний раз ездил на пикник... дай-ка вспомнить... лет тридцать назад с друзьями, еще когда учился в школе.

— Вау. Ты учился в школе. Я думала, прямо из роддома ты сел в свое кресло.

Мне нравилась эта перепалка. На природе, среди огромного поля все звучало веселее и непринужденнее, чем в резиденции.

— Когда ты оттаиваешь, ты становишься язвой, — усмехнулся Грейстон и подал мне бокал с вином.

— Не со всеми.

Пить на голодный желудок не стоило. Поездка на киланге, который теперь с радостным богомольим гоготом носился по полю, сожгла много калорий. И я с аппетитом глядела на некузявые бутерброды Грейстона, чувствуя странную легкость.

И все? Все, что нужно было, чтобы привыкнуть к нему, это съездить на озеро и перекусить на свежем воздухе?

Грейстон, наконец, закончил. Он улегся на огромном двуспальном надувном матрасе, который мы с собой взяли, и отпил вина.

— Вообще, — задумчиво произнес он, — если ты мне доверяешь, мы можем поплавать.

— Почему я должна тебе доверять? В глубине прячутся жуткие чудовища, которые боятся только звездного лорда Грейстона? Кстати, о безопасности. Ты — второе лицо в Империи, и так просто поехал с девушкой на озеро? Не боишься, что недруги тебя достанут и в этом же озере утопят?

Грейстон перевернулся на бок, рассматривая меня. Потом ухватил с моего бутерброда сыр и съел.

— Не боюсь. Раз — это частные владения, два — я не домашний мальчик, поющий в хоре в свободное время, три — случись что, в течение трех минут прилетит вооруженный до зубов спасательный катер.

— Клария — свободная от оружия планета? — хмыкнула я. — За три минуты может многое случиться.

— Ты забываешь о первых двух условиях. Границы долины охраняются, воздушное пространство тоже. А я способен продержаться нужное количество времени и защитить тебя. Не бойся. Так что, попробуем искупаться?

— Если вода не холодная и там нет мерзких обитателей, то я за. Только я не взяла купальный костюм, да его у меня и нет.

Грейстон пожал плечами.

— Я могу отвернуться. Или, если хочешь, надень мою рубашку.

Сомнительная перспектива. Но желание залезть в прохладную воду было сильнее. День клонился к вечеру, однако жара не спадала. Прохладнее станет, как объяснила Эми, когда Бетельгейзе сядет, и на Кларии наступит глубокий темный вечер.

— Только, пожалуйста, слушай меня и делай то, что я говорю, — Грейстон говорил очень серьезно, так, что у меня даже шутливый настрой пропал. — Не хочу, чтобы ты пострадала.

Тут уж я не выдержала:

— Да что особенного в этом озере?!

— Ничего! Обычная вода, но ты ведь ничего не видишь.

— Правда? — Я хмыкнула. — У тебя прямой нос и пушистые ресницы. Поделишься рецептом такого умопомрачительного объема?

— Зара, я не об этом. Как ты будешь плавать без зрения? А вдруг что-то случится или ты заплывешь далеко, или сведет ногу, или... наткнешься на камни?

Вдалеке действительно небольшие волны бились о скопления камней. Но, во-первых, до них еще доплыть надо было. Во-вторых, я все же вижу, куда плыву.

— Грейстон, я могу плавать, не снимая очков. И вообще-то сумею плавать и без них, если дашь мне две минуты времени.

— То есть?

Ему, похоже, нравилось брать еду у меня, а не с тарелки, так что пришлось брать два пирожка, чтобы хоть что-то съесть.

— Я запоминаю местность и когда плыву, держу ее в голове. Это на случай, если что-то случится с электроникой очков. Еще на Земле у меня были водонепроницаемые часы, в которые были встроены сонар и лидар. Сонар анализировал объекты за счет акустического излучения, а лидар оценивал расстояния до объектов и их формы. Мне понадобилось три года, чтобы научиться всем этим пользоваться, но зато я могла ориентироваться даже там, где очки не имели смысла: в темноте, под водой, в задымленном помещении.

— Э-э-э... а что еще ты можешь? Так, на всякий случай...

— Ну, я знаю, как действовать при пожаре, наводнении, цунами, извержении вулкана, обвале в горах, эпидемии, нападении, как выжить в лесу, не имея зрения и еды, как выжить в открытом море с теми же начальными условиями, как спастись при крушении флаера. И еще массу всего. С оружием не умею обращаться, к сожалению. Это слишком опасно даже с сонаром и лидаром. А, ну еще у меня был смартфон, которые реагировал на звуковые сигналы, включал в нужное время таймеры и будильники, помогал искать очки, если я их теряла. Также смартфон мог работать в режиме навигатора для слепых, когда он анализировал маршрут по голосовому вводу и направлял меня, пока не дойду. Но он несовершенен и опасен. Я знаю шрифт Брайля, азбуку Морзе, язык глухонемых. Кажется, все.

Грейстон присвистнул, что никак не соответствовало образу серьезного советника.

— Ты — чудо-девушка, Зара Торрино, — сказал он.

Но я лишь покачала головой.

— Нет. Я — инвалид, который всю жизнь возится с машинами, чтобы делать все, о чем здоровые люди даже не задумываются. Половину своей жизни я потратила, чтобы выучить все сигналы сонара, научиться распознавать и пользоваться лидаром, а еще выживать в самых разных ситуациях. Не знаю, почему для отца было так важно подготовить меня ко всему. У всех свои причуды. Мне больше пошла бы математика, или электротехника, положим.

— Нет, Зара, — Грейстон протянул руку и погладил меня по щеке, отчего в глазах защипало, — ты особенная. Я такой не встречал. И твой отец достоин уважения. То, что он не сделал тебя в прямом смысле инвалидом, то, что заставлял бороться и искать способ нормально жить... поверь, на это способен не каждый. Наверняка у него были причины так серьезно относиться к твоей подготовке. Но я действительно восхищаюсь им. Хоть он и обещал прикончить меня за то, что я тебя похитил.

— Давай закроем тему, — я поморщилась, ибо думать обо всем этом было неприятно, — в любом случае, в комплекте со мной идут отсутствие зрения, не очень хорошее образование и шрам на левой пятке. Его я получила в детстве, когда не заметила битого стекла. Что у нас с окружающей действительностью? Какого цвета трава?

Было очень странно слушать Грейстона о цветах. Все вокруг было черно-белым. Трава, еда, озеро, небо, скачущий вдалеке киланг. А Грейстон описывал цвета, как мог. С максимальными подробностями, на какие только способны мужчины. Было интересно, но воспринималось все это отстраненно. Надеюсь, Трин скоро сделает очки. Меня все-таки волнует эта странная сине-зеленая трава. Я должна убедиться, что Грейстон не врет!

— Купаться? — предложила я, когда мы наелись и немного повалялись.

— Очки снимать будешь?

— Наверное, — вздохнула я. — Те, что делал отец, были водонепроницаемыми, а эти я не хочу сломать.

— Тогда идем, здесь в паре десятков метров дно более пологое и безопасное. Рубашку дать?

— А ты отвернешься?

Грейстон хмыкнул как-то слишком подозрительно, но кивнул. Отвернется.

Уже минут через десять я нырнула в холодную воду. Перед глазами стояла картинка пейзажа, так что я точно знала, куда плыву. Правда, без привычных гаджетов было сложно. Я не брала их на собеседование, так что они остались в нашей с Риком квартире. Может, отец догадается их захватить или сделает мне новые здесь?

Но все же слух у меня был хороший, так что когда раздался плеск, я поняла, что Грейстон тоже нырнул. Ну, или киланг осуществил неудачный прыжок и свалился в воду. И то и то не то чтобы очень заманчиво.

— Вообще-то я голая! — крикнула я наугад.

Килангу будет плевать, голая я, или нет, а вот Грейстон...

... обрадуется.

— Я к тебе даже не подплыл! — раздался возмущенный голос мужчины. — Что такого делает твой вид, что ты не хочешь со мной находиться в одном озере?

— Превентивные меры, — улыбнулась я и случайно хлебнула воды.

На вкус такая же, как и на Земле. Надеюсь, в ней не водятся страшные бактерии, которые убьют меня в течение суток.

— Грейстон, а киланги плавают? — спросила я.

Не хочется оказаться нос к носу с огромным богомолом.

— Нет, они не боятся воды, но не умеют плавать. Поэтому плещутся в лужах. Наш все еще скачет по полю. Презабавное зрелище. Мы оставили ему яблочного пюре?

— Почти все, — я перевернулась на спину и вдохнула свежий вкусный воздух полной грудью, — оно на редкость противное. И яблочное — не то название. По вкусу оно больше напоминает кабачковое. Без соли!

— Что вырастили. Плавай недолго, еще надо добраться до города.

— Далеко до него?

— Час лету, — сказал Грейстон. — Можно добраться быстрее, но если мы хотим остаться инкогнито, придется соблюдать скоростные режимы, которые я же и определил. Через час прилетит флаер, а еще придут забирать киланга. Научить тебя кувыркаться в воде?

— Нет, спасибо. Повороты и кувырки могут вызвать потерю ориентации. И мое ориентирование по памяти станет невозможным.

Вообще, забавно плавать без зрения. Перед глазами мешанина каких-то красок, а слух улавливает такие звуки, которые при работающем зрении даже не замечает.