— Хорошо, — согласился волшебный лучник. — Свой промежуточный экзамен роперу ты сдашь до наглядного урока со мной?
— Угу, — юноша хмуро глянул на плохо промятые камни. Постоянный и ритмичный шум раздражал, пагубно сказываясь на концентрации. Но медитация придаст форму и настрой, а потом можно будет расслабиться, следя за стрельбами, чтобы после них предметно обсудить недопонятые нюансы в продемонстрированной тактике и приёмах.
Ферран глубоко вздохнул и медленно выдохнул, встряхнул руками и по обыкновению начал очередное персональное занятие с вопроса:
— Софист, ты заметил какие-нибудь новые для себя хваты и движения?
— Угу...
— Ты всё чаще угукаешь, Софист, — заметил Ферран, собирая стрелы в охапку.
— Да?.. Хе-хе, видимо, слишком много пытаюсь применять магию в совиной форме, — парень почесал затылок, взяв на заметку.
— И взволнован чем-то, — поделился наблюдениями рейнджер.
Друид понурился. Он не девица, чтобы печалиться грядущим уходом Феррана, и не жена, чтоб волноваться за успех опасного путешествия. Однако присутствие лунного эльфа помогало справляться с длительным давлением нездоровой атмосферы пещерных залов с аберрацией и нежитью, чьё существование — форменное надругательство над естественностью Природы. Мужская дружба? Добрые отношения должны строиться открыто и честно, иначе — приятели. Ферран был слишком великодушен с Софистом, чтобы тот промолчал на незаданный вопрос тревожащегося эльфа, которому тоже было крайне неуютно и неприятно проводить время в проклятом могильнике. Стушевавшийся парень замямлил:
— Я... мне... стыдно признаться, насколько я привык к твоему обществу и поддержке, Ферран... Ну, идём же скорее в тир, а то, неровен час, забуду новые приёмчики! — Преувеличенно бодро воскликнул юноша и суетливо поспешил туда.
— Чего-чего, Софист, а на память тебе грех жаловаться, — хмыкнул ему в спину польщённый эльфийский рейнджер. Остальное взрослый оставил без комментариев. Он прекрасно понимал, что молодой человек мечтает учиться у Аялы Копье Ветра вместо него — и стрельбе не только из лука! Ферран сам в молодости грезил о златокудрой инструкторше, но яркое солнце обжигало скромную луну...
Практически вбежав в пещеру, переоборудованную в тир, Софист почти свалил охапку стрел, поспешив взять короткий лук, с которым ещё в начале лета изучал результаты своих трудов в тайной подземной лаборатории под баронским полем подсолнухов. Волшебный снайпер поправил стойку и хват начинающего лучника, и пара стрел поразила — стену за соломенными мишенями. После варианта приёма для длинного лука на левой и правой руках, Софист чиркнул большим пальцем по серебристому кольцу, привычно сжав боевой шест. Пара движений для изгиба плеч, и арканный иерофант сосредоточился, чтобы вместо обычной тетивы из конского волоса воспользоваться полюбившейся уловкой эльфийского стрельца — натянул струной голубую нить маны, чтобы на лучшем оружии закрепить приёмы повторением без поправок наставника.
После сотен повторений заклятья волшебной тетивы из первого круга юный маг добился от него полноценной восьмичасовой работы. Точно так же Софист научился сплетать тросик из маны и паутинного шёлка: заклятье совершенной тетивы из третьего арканного круга магии длилось всего восемь минут, зато каждая стрела, выпущенная в течении этого времени, летела под заклятьем дальнего выстрела, удваивающего предельную дистанцию и отчасти выравнивающего полёт.
Прилежно занимавшийся Софист схватывал науку слёту, но отнюдь не моментально, как происходило со многими заклинаниями. Просто для Альтер-эго профессиональная стрельба из лука — это новое искусство, которое хотелось освоить с чувством, с толком, с расстановкой. Сперва азы. А переходить к стрельбе заклинаниями целесообразно только тогда, когда будет заложен базовый фундамент и при наличии возможности заниматься у специалиста. К сожалению, не всё и не всегда получается идеальным образом — почти никогда.
Когда руки стали совсем отваливаться от усталости, человек в сопровождении эльфа прошёл ко входу в обиталище ропера. Подвижный сталагмит-аберрация уже приготовил горсть годных кристаллических крошек и кучку песка. Софист без проблем воспользовался силой земляного узла, применив на себя и Феррана заклятье каменной кожи, а потом размягчил породу у порога на два фута вглубь. В будущем тут получится вязкая ловушка и ванная для ропера, а пока человек и эльф замешивали здесь каменное тесто: как в качестве нагрузки для ног, так и для дальнейшего облепливания Источника Магии Земли, чтобы Тризир выращивал из песчинок заготовки будущих кристаллических линз, призм и зеркал, которые перед финальной обработкой проходили зарядку энергией узла большего класса — у треанта Вершка.
Ферран пыхтел, трещали деревянные поручни, чмокала каменная грязь. Софист, вдобавок, поддерживал заклятье размягчения, вымещая на тесте под ногами всё своё негодование и желание уничтожить аберрацию — попутно развивая целый комплекс мышц под более мощным воздействием ауры земляного узла. Тризир же в это время тянулся к сверкающим кристаллам, настраивая ту часть из них, что была призвана показать Плетение чистой земной магии. Все при деле — какие тут разговоры?
Разумеется, дома в Вершке у Софиста имелись лучшие условия. Он в четырёх оставшихся стволах уже развернул палаты со смежными комнатами. Целую пару залов хозяин дома выделил на тренировки: раздельно рукопашные с тренажёрами в комнатах-нишах и с разнотипным оружием, развешенным в половине ниш. Софист даже вывесил модель эволюционного дерева из мечей (иллюстрация 132). Но в одиночных занятиях отсутствовал главный движитель прогресса — соревновательный дух.
По заведённому порядку человек и эльф, поддерживая друг друга и под присмотром фамильяров, спустились в одну из нижних пещер, где грунтовые воды образовывали проточный водоём естественного происхождения. Столетия назад устроившийся здесь жить друид-геомант только слегка облагородил бортики да сформировал водопад, отстоящий от стены для удобства принятия душевых процедур. Софист извлёк из поясного кармашка створчатую ракушку речной мидии, в воде она раскрылась узловым порталом к водопаду в ущелье, где арканный иерофант построил дом и создал слабенький источник магии воды, достаточный для кратковременного открытия портала. Туда и шагнули оба приятеля, предпочтя смывать пот в приятной обстановке — подальше от проклятого логова аберрации и нежити.
Как повелось с первых дней, на обед разогрели и доели остатки вчерашнего ужина. Нынешний полдень для лунного эльфа становился завершающим его суточного цикла, строящегося на фазах Селунэ. Ферран предпочитал проводить разгар дня в дремлении у журчащей воды, давая Источнику Водной Магии омыть свою душу и помыслы. Наевшийся же Софист без рук и ног просто по-людски дремал эти несколько часов на кровати у пылающего камина в своём дачном домике. Фамильяры Уллю с Диггори и питомцы Луххуг с Няшкой охраняли покой своих старших собратьев. Не только физическое, но и магическое истощение сил заставляло организмы отдыхающих задействовать все резервы — и развиваться.
Согласно распорядку, после солдатской галеты с тоником Софист сам обратился в дикую форму совы и Феррану помог принять аспект животного. Две птицы за час высмотрели очередное место вечерней охоты и затерялись в древесных кронах, чтобы скрытно пролететь над подлеском к "медвежьей берлоге".
А вот дальше произошло отступление. Оба приятеля обычно занимались вытёсыванием и заполнением маной кристаллических наконечников для стрел из того самого лома, что образовался во время памятного боя Софиста против ревенанта и ропера. Теперь же Ферран после массажа оккупировал тир, самолично задействовав фигурки зайца и летучей мыши для стрельбы в полную силу и на выносливость. А Софист занялся заданиями учителя стихийной магии земли: просто смятие на манер разминаемого дрожжевого теста; сцепка железной скобой с образованием складок; фигурное выкручивание как при отжимании белья; смятие выраженной гармошкой; разрыв уголка подобно листу бумаги; раскрытие валуна словно книги; прослезившаяся галька; изящно потёкший след и другие задачки (иллюстрации 133-140).
Это не первое нарушение уклада, сформировавшегося за две с лишним декады. Проклятье вновь поднимало Донавэва к закату, однако Ферран с Софистом упорхнули значительно раньше обыкновения. Вопреки осенней непогоде, началась учёба мастерству охоты. Юный друид не переставал удивляться, какие укромные места и хитрости использовали лесные жители, пережидая снег с дождём. Бородатые и каменные куропатки, залёгшие на зимовку змеи, бобры. Удачная долинка порадовала ещё никем не слопанным диким мёдом, лесными ранетками и рябиной, а также корнеплодами топинамбура да всякими кореньями в качестве специй. Эльфийский рейнджер обучал молодого человека незамысловатым рецептам с фаршировкой и готовкой на костре походных блюд. Вроде незамысловат выбор дичи, но как же дивно менялся вкус мяса от лапчатки гусиной в компании с лекарственным корнем скорцонеры! Прямо в долинке у какого-то скального отвеса и сготовили, душевно поужинав под защищавшим от осадков рукотворным навесом — сегодня большая часть добычи была сохранена для завтрашнего пира вместо заготовки впрок.
Софист не знал и специально не интересовался, как Ферран коротает ночь. Сам арканный иерофант перед сном (у себя дома!) с толикой удовольствия тратил более часа — на создание волшебных вещей. Сегодня юный артефактор завершил работу над двумя одинаковыми изделиями из сплава мифрила с лунным серебром — ёмким кольцом-колчаном для себя и эльфийского учителя. Вчера, например, Софист доделал эксклюзивную волшебную фигурку коня, совместив много дней вывариваемые статуэтки из древесины вейрвуда, рога единорога и копыта аспена, что позволило сотворить перманентно зачарованный артефакт, создающий заклятье фантомной лошади из третьего арканного круга (иллюстрация 141). Причём, отвар из жидкой древесины содержал кровь и волосы из гривы и хвоста коня-прообраза. Арканный иерофант уже достаточно хорошо научился вкладывать всю мощь своей ауры, чтобы получавшийся скакун превосходил прытью аспена — летающего волшебного коня. Холёный вороной жеребец, специально осёдланный по-походному, гораздо манёвреннее пегасов, нуждающихся в просторе для расправления крыльев. Это идеальное верховое животное для Феррана. А позавчера Софист завершил финальный этап производства второй партии янтарных палочек Исаака, многократно умноживших и так стабильно высокий доход, что особо важно, без надрыва или изобретения трудоёмких и дорогостоящих магических технологий изготовления. Малая буря зарядов Исаака из четвёртого арканного круга являлась прямым продолжением магических ракет из первого, обладая большим числом поражающих снарядов с атакой множества целей. Всё уже было придумано до Софиста, изучившего свиток и образец, купленные у патрона в Эверлунде. Достаточно было приспособить под себя, чтобы не искать редкие растения, которые трепались на манер сизаля либо давали эссенцию. Друид уже мог спокойно обращать древесину в жидкий клейстер, вытекавший через игольчатые отверстия тончайшими струями. Семь таких нитей составляли прядь из одной по центру и шести вокруг. Семь прядей скручивались в тросик, из которых получался один канат, затвердевавший после специальной пропитки. Получалась изящная и крепкая палочка толщиной с палец. Ноу-хау Софиста заключалось в применении более магически ёмких и лучше проводящих ману однородных древесных волокон вместо травяных, за счёт чего каждый из семи снарядов с его палочки Исаака был стабильно мощным и наносил даже чуточку больше вреда, чем максимально возможно при броске заклятья по памяти или свитку. Вся морока при изготовлении заключалась в длительных этапах вываривания "древесной лапши": один состав в котле перед каждым скручиванием-выжимкой и в конце другой состав для пропитки и закрепления сорока девяти семеричных выстрелов, после исчерпания которых палочка рассыпалась в труху. Стрелять можно было не чаще раза в минуту, иначе "перегретое" плетение палочки распушалось — артефакт приходил в негодность. Использование древесины позволяло обойтись без дорогих минералов при производстве и другого типа таких волшебных палочек — с самоподзарядкой. Всего раз в сутки можно выпустить заклинание малой бури зарядов Исаака, зато срок службы — семь лет ежедневного применения. Другое новшество Софиста заключалось в пропитке палочки смесью хвойных смол с последующим окаменением изделия. Янтарные палочки Исаака ценились на порядок дороже из-за совмещения достоинств двух предыдущих типов: вмещала сорок девять зарядов, восстанавливала по одному выстрелу в сутки, могла подзаряжаться внешним образом, без срока годности. Однако, сохранялись и главные недостатки: при скоростной стрельбе или при исчерпании магии артефакт безвозвратно выходил из строя. Первую баснословную прибыль в более чем десяток тысяч золотых за штуку Софист взял бартерным обменом: резидуум; кровь, когти, кости, чешуя, шкура и органы цветных драконов — для восполнения и пополнения коллекции; кровь, рога, копыта, волосы и шкура единорогов; глаза, языки и прочие "ингредиенты" от самых разных магических тварей. Большая часть осталась впрок, а что-то было уже потрачено. Конкретно вчерашнюю партию Софист обменял на шмотки, на алтаре Пращуру Деревьев получив обратно от Каллуна Каллуна свой платок с чёрной дырой пространственного кармана: Эверлунд — это город караванщиков.
Необходимость очищаться от эманаций Хаоса и Смерти вынуждала Софиста устраивать постель на алтаре перед планарным деревом. Каждый раз ему снился здесь чудесный сон о том, как он бродит по кроне дерева, дарящего безмятежность и покой. Вот причина, по которой у эльфийской знати столь популярны планарные деревья — они своеобразно улучшают дремление, свойственное всем эльфам. Молодому человеку же недоставало — эротических сновидения с феями! Или общения хоть с каким-нибудь зверьём, помимо разводимых им гусениц и бабочек, живших в алтарном зале. Хотя и они годились для весёлого катания на пару с Тарлансбом. Как-то раз послушник от усталости заснул прямо за домашним алтарём, а приёмный отец не уследил после празднования премиальных от большого заказа стрел. По милости Пращура Деревьев получилось, что инициированный друидом отрок и сам Софист оказались вовлечены в общий сон. И вот уже полтора райда каждую чётную ночь они вместе резвились, в радующей обоих игровой форме развивая владение языком и навыками друидов. Подобные тренировки помогли мальчишке чаще отправлять матери и сестре свои рисунки. А вот для Софиста эти общие сны становились благословенной отдушиной за отсутствовавшее у него детство, когда можно уменьшить рост и раскованно дурачиться, с гиками гоняя на гусеницах или пикируя на бабочках, со мехом качаясь на лианах или лихо скача по ветвям, азартно сражаясь на пауках или прыгая на батуте-паутине...
— Здравствуйте, Феравин, Ферран. Мм, не знал, что фаршированная змея может так аппетитно пахнуть! — Бодро произнёс Софист, по-хозяйски войдя со двора — со стороны водопада с водным узлом магии.
