— З-здоров, З-софиз-ст! Ты прогулял! — Поприветствовал Тризир, сразу выплеснув возмущение. — И ты з-слишком быз-стро уз-спокоил друза! И вообще ты какой-то раз-змытый!
— Привет, Тризир. Планы внезапно скорректировались — я стал аквамантом, — спокойно сообщил арканный иерофант с инициацией стихией Воды. Без компании Феррана ему было жутковато среди множества своих искажённых отражений — хаотично гуляло даже эхо его голоса.
— Что?! — Ропера аж всего передёрнуло. С таким жутко противным хрустящим скрипом.
— Можешь больше не юлить, готовя кражу моей инициации на геоманта.
— Вз-сё отменяетз-ся?! — Придвинулся он, завибрировав хлыстами-конечностями.
— Нет. Вместо инициации я просто заново настроюсь на стихию Земли, отчасти вернув былое, — спокойно пояснил Софист, глядя прямо и без страха. Почти без омерзения и желания немедля угрохать хаотичного монстра.
Потерянное ощущение стихии Ветра друид уже вернул себе — на крыльях совы. Огонь надеялся заново прочувствовать в кузнице за перековкой коррозийных клинков, которые теперь будут кратно злее и потому дороже едва ли не на порядок. Правда, нормально и быстро сбыть их без Арфистов не получится, а они возьмут себе приличный процент.
— Яз-сно. Это ж-же з-здорово!.. — Радостный ропер издал какую-то трель металла по стеклу. Человек и не подозревал, что аберрация способна издавать подобные звуки.
— Не обольщайся, Тризир. Создание гем и семян стихии воды я сам освою, но ты не увильнёшь от помощи с кристаллами льда.
— Конечно-о, — протянул довольный ропер, уже посчитавший, что сожрал шкуру неубитого медведя.
— До Самхейна, — уточнил заклинатель, понизив градус настроения аберрации.
— Приз-ступим?.. — Полувопросительно прожужжал Тризир, который так или иначе обязался заниматься с друидом да со знанием о том, какую неприязнь тот испытывает к тварям Хаоса.
— Да, — ледяным тоном ответил Софист, извлекая сложенный платок с чёрной дырой пространственного кармана.
— Вода... З-зачем вода? Камень — вот образ-зец для з-совершенз-ства, — скрежетал ропер, пока Софист извлекал куски льда, только сегодня утром отколотые от ледника. — Противная вода точит и раз-зъедает. Не понимаю я этих "порядковых"...
Внутренний жар и стойкость к проявлению выбранной стихии помогали заклинателю спокойной переносить холод во время лепки изо льда всяких вогнутых, выпуклых и зеркально гладких кристаллов с перекрученной внутренней структурой. Дело продвигалось на порядок быстрее, чем всего несколько дней назад то же самое на основе хрусталя и кварцитов. Особенно хорошо стало, когда Тризир расщедрился-таки на три самородка слюды и даже помог зацепить за них заклятья похолодания, перекрывшие всю пещеру и опустившие в ней температуру ниже точки замерзания воды, ставшей натекать с извлечённой кучи льда и поделок друида. Вместо четырёх часов продержится почти на порядок дольше, но и этого хватит, поскольку завтра будут новые зачарованы — на горном хрустале несколько суток проработают.
Но уже через пару часов Софист с непривычки растратил почти всю свою магию, и перетруждённые пальцы стали коченеть вопреки сопротивляемости и устойчивости к холоду. На этот случай имелась фляга-термос. Напившись, отогревшись и размявшись, угрюмый Софист до обеда провёл в тире, неспешно повторяя все приёмы, перенятые у эльфийского стрельца. Как обычно, ропер остался заниматься своими кристаллическими делами, ещё усерднее готовясь, а человек вскоре начал в одиночку охотиться по кругу, попутно занимаясь собирательством с тоской по приятному обществу предупредительного Феррана.
Утром третьего числа месяца угасания Софист всего за четверть часа созерцательной медитации на падающем снегу приобрёл хладнокровный настрой для следующей схватки с собратом-нежитью. Вынув бочковую флягу с талой водой и зелье ускорения, друид тщательно выговорил формулу, призвав из лужи со снежинками трёх малых ледяных элементалов себе по пояс. С таким эскортом и вбежал в зёв медвежьего логова.
Буркала Донавэва опять налились алым. Он тоже поменял тактику, сразу кинувшись на живого с болезненно светящимся серебристым посохом. Софист мимоходом отметил, что ревенант словно корью заболел. Наблюдение не замедлило бросок торбы со скопившимися от трапез косточками домашнего винограда, самой состриженной лозой и чёрными шипами шлемошипа. Донавэв вполне успешно уклонился. Софист особо не надеялся на серную кислоту, которая действительно не оправдала ожиданий, а потому сразу же применил заготовленное заклятье колючего опутывания. Полные магией треанта, обрезки винограда стремительно разрослись, успев зацепиться усиком за отпрянувшую вправо нежить, путь которой перерезали три юрких малых ледяных элементала, из которых старый меч выбил крупное крошево. Избавившись от ноши, Софист подпёр станок и на последней девятой секунде почти в упор совершил точный выстрел из загодя взведённого арбалета. Светящаяся магией стрела отправила проникающий болт прямо в позвонок под нижним ребром, однако слишком огромная сила удара просто вышибла кость, а живучий ревенант соединился с нижней половиной, правда, мигом запутался в ногах и упал. Послушные команде Софиста, ледяные элементалы отпрянули от нежити, дождавшись, когда шипованные лозы спеленают сопротивляющегося врага. Сам заклинатель ткнул посохом в лежачего, накладывая вредоносное для нежити заклятье средней регенерации, а потом призвал лекарского духа.
Софисту не доставляло никакого удовольствия внимательно наблюдать за злобным алым взглядом. Убийство раненного врага растянулось на полминуты. И только перед самым прекращением функционирования краснота единожды моргнула зеленью. Отсоединив череп, друид отдал помощникам команду перетащить нежить в гроб и там как следует измельчить все кости. А сам он достал деревянные щипчики, банку с освящённой серебристой живицей и щетинистую кисточку, чтобы тщательно и всюду обмазать череп вместе с челюстью. Вчерашний эксперимент показал, что друиду предстояло куда меньше работы, чем наносить целебное вещество на всё тело мёртвого собрата, проклятого шаманом-некромантом за то, что своей системой ирригации он многократно сократил доступ воды в Подземье, где обитало орочье племя.
Сегодня человек сперва отстрелялся в тире по обновлённым мишеням, прежде чем под руководством ропера четыре часа кряду растить на потолке его логова сплошное ледяное зеркало с прогалинами на месте кристаллических друз и одиночных вставок. В следующие дни предстояло покрыть так все стены и пол, чтобы создать отражающую поверхность для расслаивания с инкапсуляцией земляного узла, чей класс собирались повысить столь изощрённо. Вода "напрягала" источник стихийной магии земли, повышая шансы на успех операции. Этому земляному узлу насчитывалось тысячи лет застоя с ропером, а потому невозможно было и думать о гармонии, как в троичных узлах у созданного Софистом треугольника силы в Хиллтопе, где земля, вода и воздух гармонично сосуществуют друг с другом, будучи связанными деревьями.
Сготовив в очаге шашлык из оленины, отлично замариновавшейся со вчерашнего вечера, Софист после отдыха засел за свитки, готовясь к вечернему магическому действу. Он совсем не разбирался в астрологии применительно к волшебству, хотя это-то знание мастер Дроган однозначно приписывал "одержимому". Для новоявленного стихийного мага упущение шанса — непозволительная роскошь. Великий Бог сделал милость в счёт обещания: убейся, но исполни.
Сперва заклинатель соорудил деревянный акведук, забравший приток с водопада, ещё тёкшего в конце горной осени лишь чудом жарких ветров с восточной пустыни. Далее Софист превратил свой серебристый посох в стофутовый шланг, ставший откачивать воду из пруда быстрее, чем её продуцировал источник. Пока чаша водоёма мелела, заклинатель взял со стола склянку с зельем водного дыхания, экстренно купленного вчера Коллином вместе с эликсиром протекции от стихии воды, что был выпит следующим. Пока магия перемешивалась в желудке и распределялась по телу, парень разоблачился, чтобы никакие кольца, поножи, наручи и ремни не сбивали своими чарами ощущение ранее поглощённого водного узла. Следующим со стола был взят свиток кантрипа сопротивляемости — труха после использования осыпалась на поднос. Далее Софист, терпя позывы к малой нужде, прочитал заклятья устойчивости к стихиям, сопротивление энергиям, магический круг против злого мировоззрения, большую сопротивляемость. С бульканьем превратившись в водного архона, ведущий выпил шесть склянок зелий, которые повышали базовые характеристики существа.
Когда вода из пруда была максимально откачена, переливающийся выпитой магией Софист быстро уселся перед водяным узлом, легко раскорячившись так, чтобы охватить его кольцом ног. Бросив алмазную бусину, собственноручно скатанную в прошлом месяце под присмотром ропера, водяной развернул непромокаемый пергаментный свиток, скороговоркой прочитав формулу заклятья защитного купола, специально сделав его с минимальным диаметром в пять футов. Ещё шесть порций зелий, сваренных Далесивэ из урожая во дворе Вершка, в строгом парном порядке были быстро вылиты прямо на источник стихийной магии воды. Одновременно с этим архон обмочился, чтобы своими телесными жидкостями повысить степень воздействия на источник первого класса.
Софист ранее уже делал фонтанчики для знатных богачей Уотердипа, ухитрялся создавать стихийные узлы магии и повышать их мощность, расслаивая. Особенность нынешней задачи в масштабах и том, что провернуть всё требовалось без помощи серебристого кольца или Вершка — личный экзамен.
Водное тело давало возможность невероятно изогнуться, что архон и проделал, объяв воду кольцом рук. Крышкой "колодца" стало его расплывшееся лицо. Вчера Софисту было куда страшнее растекаться и виться, немыслимо переплетаясь и завязываясь в узел. Сегодня ему было куда легче всесторонне обнимать источник, изрыгая воду и позволяя смеси жидкостей стремительно распирать его. Когда Софист ощутил, что свободное пространство исчерпано и его стало постепенно расплющивать по силовому куполу, он, крепясь изо всех своих сил, принялся всего во второй раз в жизни применять заклятье контроля воды из четвёртого круга. В элементной форме водного архона да под всякими зельями друид расчётливо полагался на интуицию, пытаясь понизить уровень воды — втолкнуть её обратно в источник. Сквозь боль, Софист надрывался в противостоянии с водяным узлом, который упорно сопротивлялся обратному давлению, черпая магию из пролитых на него зелий. Вся трудность заключалась в том, чтобы в процессе уплотнения не погубить источник.
Время перестало существовать для Софиста. Ему казалось, что он уже вечность борется, выравнивая давление. В какой-то момент яркая вспышка дезориентировала архона, потерявшего нить управления заклинанием. Целый миг благостного облегчения моментом перешёл в удар под дых, который уже нечем было парировать, а пронзившая боль перемешала всё в голове, не сообразившей и не успевшей применить заклятье блокировки узла.
Вскоре давление порвало силовой купол изнутри. Лоскуты архона расплескало во все стороны. Сущность Софиста поразила собственная раздельность: клякса-кисть, клякса-бедро, клякса... Что-то выплеснулось и на серебристый шланг-посох, который опознал у владельца смертельный ущерб и вспыхнул целительной магией. Восстанавливать с пятки — не смешно. Быть может, оно бы и сработало, однако "туловище" выплеснулось на отвесную стену. Архоны тем и отличаются от простых элементов, что внутри имеют свой источник и потому крайне живучи. "Средоточие-фонтанчик" отбросило в одну из чаш, выдолбленную водопадом. Более мощный источник подавил слабого, в итоге переподчинив все ошмётки его тела.
Зелёная вспышка помогла архону-Софисту выйти из столбняка, но и только. Водяной бугорок-фонтанчика в ужасе затрепыхался, ничего не видя и не слыша в человеческом понимании, но однозначно ощущая каким-то архонским чувством, как его прежние "телеса" переформатируются, стягиваясь к активному водяному узлу более высокого второго класса и воедино сливаясь подле него. Источники одно отличало — одухотворённость.
Отчаянно бултыхаясь, средоточие архона-Софиста прекратило бестолково источать живительную воду, убегавшую прочь — к высасывающему все соки врагу. Притянув "усики" к себе, "фонтанчик" стал пухнуть, хаотично выпуская во все стороны ложноножки, как у амёбы или слизняка. До конца не разобравшись в конечностях, вместилище сознания и источник жизненных сил водного архона кое-как толкнулось, перевалившись через край. От шлепка о камни брызги разлетелись звёздами, дезориентировав горе-путешественника.
Обнаружив себя в стремнине русла, комочек Софиста отчаянно забултыхался, но не ему было тягаться с возросшим течением, снёсшим его к точке слияния с акведуком, после которого начало болезненно швырять на камни. Он и не заметил, как покинул область влияния другого источника и как родной посох-шланг остался позади.
Передышка случилась на разливе, отгораживающем дачный домик широкой полосой проточной воды. Софист вновь смог прийти в себя и сосредоточиться лишь от знакомого маркера сразу за канализационным сливом, за которым начиналась следующая стремнина — речушка прыгала по камням до самого впадения в судоходную реку Руавин. Узнав признаки своего человеческого существования, фонтанирующий комочек вновь отчаянно задвигал всеми отростками и кое-как сумел выплыть в сточную трубу, по которой текла тоненькая струйка проточной воды. Софист попытался зацепиться, устроившись здесь, но запрудить собой толком не получилось: все силы тратились на удержание, измождённый источник всё меньше вырабатывал собственной воды.
Гениальная мысль всплыла на контрасте температур, когда случайный порыв ветра дунул в эту сторону немного снега. Интуитивно водный архон знал, что распространены три волшебных аспекта его стихии: пар, кислота, лёд. Последнее-то он и посчитал решением своей самой насущной проблемы — закрепиться. Холодная вода снаружи и более тёплая из дома помогли поднатужившемуся архону сориентироваться и заледенеть, расширившись, разросшись и пробкой заткнув канализационный сток. Это стало спасительным подвигом!
Наледь постепенно росла внутри и снаружи, а истерзанное сознание Софиста ни о чём не думало, поддавшись влиянию холода, замораживающего людей до смерти. Неопытный в стихии Воды юный друид провёл в этом заторможённом состоянии до позднего вечера, когда ночной холод стал помогать намерзать воде на основу. Так бы он помер, ни о чём не догадавшись, да вот отлично подумал головой, когда строил коммуникации дачного домика, сделав трубу под углом. Именно этот скос помог укрепиться и не позволил глыбе соскользнуть, разбившись вдребезги. Именно напряжение на стыке с трубой вызвало тот самый болезненный дискомфорт, что заставил архона-Софиста обращать на себя внимание вместо замерзания сознания. Именно попытки шевеления для прекращения зуда вместе с давлением скопившей в сточной трубе воды привели к тому, что ледяной кусок выскользнул.
Бац! Хрясь! Бздыщь! Спросонья действуя на рефлексах, Софист не сомневался, что у него есть ноги и руки — и они действительно образовались изо льда! Твёрдым легче получилось управлять.
