Через пару минут от начала кавардака тишина вернулась на реку, ничего не напоминало о случившимся тут кораблекрушении, кроме оставшегося на дне груза, накрепко запутавшегося в водорослях, но ему не суждено было долго быть бесхозным. Софист довольно усмехнулся и хотел было вдогонку отправить в воду ещё одну мидию, на сей раз, открывшую бы узловую дверь к нему в лабораторию. Внеплановая капитальная уборка гарантирована, но за такой куш не в лом и самому шваброй помахать — в компании волшебной орды невидимых слуг. Однако парень передумал, опасаясь раньше срока выдать своё присутствие и участие.
Тем временем чудом спасшийся пассажир оклемался достаточно, чтобы от и до пронаблюдать за феерично пропавшими бандитами, чьи лужёные глотки лишь мат изрыгали, пока не забулькали — имена, пароли и явки вместе с ними канули в воду. Оказалось, что пассажир — это поймавшая попутку девушка, да не абы какая, а — дварф! Тот-то её мутило на посудине.
Софист, скрывающийся в тотемном облике рыси, незаметно подобрался к месту бывшей бандитской засады и стал из-за кустов наблюдать за девушкой. Достав из-за пазухи и поцеловав священную золотую монетку с щекастым портретом бога Вергадайна из Пантеона Дварфов (иллюстрация 040), щедрая на скверные слова неофитка начала разоблачаться, чтобы суметь хоть как-нибудь перебраться через "проклятую реку" со всем своим имуществом. Софист припомнил, что половозрелыми дварфы, почти как люди, начинают становиться лет с пятнадцати и что их женщины гораздо чаще отличаются повышенной волосатостью, как у орков. Однако препубертатный период длится гораздо дольше, чем у людей, и совершеннолетними дварфы признаются в сорок лет. К слову, старыми они считаются под сто девяносто. Кстати, мастеру Дрогану — двести три года.
Вскоре девушка полностью оголилась, и замаскированный парень смог оценить великолепные стати — для охвата каждой мягкой радости потребуется две его ладони. Ростом в четыре с половиной фута, она доставала до подбородка Софиста, немного кряжистая и ширококостная — для своей расы щитовых дварфов девушка отличалась стройностью. Если сплющить Куадку, то примерно и получится девушка на том берегу, но это что касается комплекции. Темные болотно-зелёные глаза и кофейные волосы до плеч, заплетённые в мелкие косички, рубленные из камня черты лица и высокий лоб, скрывавшийся под выцветшей серой банданой в серебристый цветочек. Софист отметил, что девушка с рождения физически особо не утруждалась. Вкупе с поклонением богу торговли и жуликов это выдавало её происхождение — из зажиточной купеческой семьи богатого клана. Наверняка от самого Сандабара сплавлялась, как подумала рысь-друид. (иллюстрация 041)
Когда нагая девушка по колено зашла в речную воду, Софист посредством тотемного духа рыси вальяжно вышел на каменистый бережок и стал как ни в чём ни бывало вылизывать переднюю лапку, туда-сюда болтая чудненькими кисточками на ушах и поглядывая на замершую добычу. Один из минусов использования тотемов для обращения в дикую форму — это невозможность применять магию, а из плюсов — скрытость подлинной натуры, неотличимой от истинного животного. Поэтому со стороны невозможно было заподозрить, что эта рысь — подделка.
— Только тебя мне и не хватало, киса, — пригорюнилась дварф, и без того понявшая, что ей не переплыть быструю ленту реки, шириной в двести с гаком футов. — Ну, что за непруха? О Смеющийся Дварф, сегодня ты явно надорвёшь животик, карая меня за побег из клана... Молю, прости дуру, — она перешла на шёпот, заговаривая на удачу свой багаж.
Через несколько минут её осенило идеей. Кое-как сбегав за приставшим к берегу стволом и на трёх языках выругавшись на украденный ею дрянной людской топор, весь такой красивый, но совершено тупой и не предназначенный для рубки, девушка обрубком стащенной с камня верёвки примотала тюк к спасительному плавсредству. Застегнув ремень, она проволокой соединила его с плотиком.
— Киса, а ну брысь! — Но рысь безмятежно продолжала заниматься второй передней лапой. — Кыш, кому сказала, тварь! — Превосходно брошенный камень пролетел между кисточками в дюйме над макушкой пригнувшейся головы.
— Мырр... — рысь нагло облизнулась, начав чистить заднюю лапу, вытянутую в сторону дварфа с высунутыми когтями, даже издали внушающими уважение.
— Противная кошатина, ты ещё пожалеешь, что села на моем пути! — Бурчала девушка, с дюжей силой начавшая метать речные окатыши. То навесом, то блинчиком. Её груди неприлично колыхались...
Софист очень старался, чтобы его мысленный хохот не прорвался наружу. Однако пришлось встать на все четыре лапы и шагать вбок, чтобы камни пролетали мимо узкого тела, обращённого к "жертве". Девушка быстро поняла, что её попросту дразнят. Она уже не на шутку завелась и не заметила, как приблизился следующий корабль, на всех парусах внезапно выскочивший из-за поворота.
— Ребзя, глянь по левый борт!
— Ба! Баба голая в засаде!
— Буагага-га, в такую засаду я рад попасть! — Похабно заржал верзила с крючковатым носом подстать взятому в руки багру.
— Ииии! — Звонко взвизгнула девушка, заполошно попытавшаяся спрятаться хоть где-нибудь.
— Гы-гы-гы! — Команда одинокого судёнышка повально заржала, когда проволока к вещевому тюку не дала ей убежать, заставив потратить время на снятие ремня.
— Куда же ты, ангелочек? Подь сюды — прокатим!
— Каждый по два раза! — Звонко выдал стрелок, напоказ начав тыкать стрелой между тетивой и плечом короткого лука.
— Ба, Пескарь, да куда тебе со стручком гороховым лезть? Мой е
* * *
лучший!
— Засунь свой бобовый х
* * *
себе в гороховую ж
* * *
,
* * *
*... — разразилась она матом.
— Во, костерит, фигуристая тёлка, заслушаешься прямо! Медяк заслужила! Выйдешь, ангелочек, серебрушку дам, сядешь — злотый...
Брошенная монетка сверкнула на солнце, булькнув у самого берега. Девушка, буквально недавно просившая милости у божества торговли с символом в виде золотой монетки, покраснела от гнева и закипела, тут же выскочив, чтобы порадовать мужиков — камешками.
Парусник так и не остановился, проскочив опасный выход из поворота на полной скорости. Впереди смотрящий явно заметил признаки недавней засады, и кормчий не стал рисковать остановкой, чтобы подобрать красотку. Жестоко, но своя жизнь и товар дороже, тем более, возможная пассажирка была шибко агрессивно настроена — так и не кинули ей верёвку схватиться. Напоследок горластый парень обнадеживающе крикнул ей о веренице судов, что плыла в паре миль за речной лоханкой с гордым именем Морской Котик.
Вовремя скрывшаяся в тени кустов рысь была вынуждена лечь на живот и заурчать, чтобы скрыть рвущийся из груди смех — дрожащие кисточки выдавали её с головой. Софист чуть не обернулся в человека, наблюдая, с каким выражением лица неофитка подбирала воплощённый символ торговых отношений, "ниспосланный" свыше.
Подувшись, подувшись и ещё раз подувшись на удаляющийся кораблик и дёргавшую хвостом кису на другом берегу, девушка закусила кинжал, почти что короткий меч в её руках, и вынужденно полезла в воду. Ох, как расширились её болотные глаза, когда рысь встала и потянулась, зевнув во всю пасть и голодно облизнувшись — реально давно пора было кушать. Толстые брови дварфа грозно нахмурились, а глаза превратились в щёлочки, когда большая кошка в три грациозных прыжка поравнялась с ней и вальяжно пошла вдоль берега, оглашая его своим грозным мявом. Пещерной жительнице было невдомёк, что так рысь заявила о своём присутствии и правах, отгоняя других хищников, самых крупных из которых уже спровадил фамильяр Уллю, ради этого несколько раз прерывавший воздушную разведку.
Едва девушка смогла устойчиво встать на глубине по грудь, противостоя мутному течению Руавин, как быстро сняла ремень, приделала к нему хоть на что-то сгодившийся подарочный топор, схватила свою родную одноручную секиру и с не дюжей силой толкнула плотик от себя, бросив импровизированный якорь. Остановившаяся рысь не впечатлилась, продолжая дёргать хвостом и скалиться.
— Ну же, драная кошатина, нападай, едрить твою
* * *
! — Рыкнула нервничающая девушка, обречённая на смелый выход из воды с секирой в правой и кинжалом в левой руке.
Рысь элегантно села и почти по-собачьи почесала себе за левым ухом, словно бы ослышалась. На самом деле отсмотревший спектакль Софист крепко задумался, как же теперь ему появиться так, чтобы не огрести на орехи? Сам себя загнал в ловушку.
— Ух-ху! — Ухнула в небе сова, спикировав.
— Да Шипастую Перчатку вам в зад! — Изрекла она богохульство, помянув всуе оружие дварфского божества Тард Харра. — Ик!..
Сова приземлилась точно на загривок прилёгшей рыси. В один момент Уллю обратился в кольцо, а Софист вновь стал человеком — один из плюсов тотемов. Он ловко отвлёк внимание тем, что вытянутой правой рукой совершил замысловатый жест, вызывая свой боевой посох, а левой сунул фигурку пантеры в карман штанов, радуясь тунике навыпуск, скрывшей стояк.
— Извините, — чуть поклонился он. — Приветствую, я — Софист Вершинный. Мастер Дроган Дрогансон будет рад принять вас... — юноша приглашающе повёл левой рукой и чуть приподнял бровь, тактично глядя в лицо и ожидая ответного представления. Он импровизировал, зная, что школьная группа на очередной год ещё не доукомплектована и такая бесподобная представительница щитовых дварфов польстит старику своим поступлением.
— Дорна Трапспрингер, — ошеломлённо выдала девушка своё имя с труднопереводимым прозвищем.
— Дорна Трапспрингер, приятно познакомиться, — ничуть не слукавил парень, чуть зардевшись, когда взгляд прыгнул-таки на упругие груди, одного размера не дотягивавшие до имевшихся у Куадки. Молодая и сопливая, по меркам дварфов, девушка покраснела куда гуще. — Вам угодно одолеть пути остаток лошадью, пешком, порталом?
— Ты издеваешься надо мной?! — Девушка крепче стиснула замокшие рукояти, реагируя на не удержанную смешинку в тоне, на сам слог и на глагол "одолеть".
— Прости, не увлекаюсь я ничем таким зазорным, — Софист поднял ладонь в жесте отрицания.
Шумно выдохнувшая девушка интуитивно ощутила насмешку и взбесилась, неистово кинувшись с замахом секирой. С учётом её наготы это выглядело комично и вызывающе. Заклинатель пожертвовал одной из запасённых в памяти малых телепортаций, оказавшись за спиной Дорны и не отказав себе в удовольствии смачно шлёпнуть по выпуклой попке. Софист вместе с Фарганом помял уже бедра и другие части тела у всех деревенских баб старше двадцати, потому ему ничего не стоило одновременно со шлепком выпустить заклинание, ошеломляюще залечившее у девушки все царапины и шишки.
— Корабли близко, Дорна. Пора прятаться, — тихо сказал Софист, довольный результатом комбинирования кантрипов ошеломления и лечения малых ран. — Ух, ты что там, любимую наковальню с собой взяла? — Парень еле приподнял промокшие вещи ошеломлённой девушки. Он специально крутанул шест хитрым жестом кистью, оборачивая его кольцом на среднем пальце — как бы первым разоружаясь. — Ну же, опусти оружие и помоги скорее оттащить шмотки за те кусты, а не то речной караван пристанет с расспросами.
— Что б тебя Думатойн в пещере забыл, человек, — она от души пожелала ему пропасть пропадом. Хранитель Секретов под Горой погубил многих охотников за сокровищами дварфов, заставляя авантюристов плутать по пещерам не хуже, чем они бы заблудились в трёх соснах эльфийского леса.
— С радостью бы побывал в главной сокровищнице Сандабара или Мифрил Халла, — хмыкнул Софист, улыбнувшись во все тридцать два. — Скорее, скорее и тише — в речном караване есть парочка магов и клирик.
Суровое лицо девушки сгорело от стыда и гнева, когда вместе с ней спрятавшийся за кустом Софист встал вплотную и приобнял девушку за широкие плечи. Лишь боязнь выдать себя и девичье изумление спасло нахала от убойного локтя в солнышко — накидка из листьев обернулась плащом, таинственно укутавшим обоих. О, эта вещь заслуживает отдельного упоминания. Дриада помогла друиду узорчато вплести в шёлковую основу серебристо-коричневые и зелёные листья великого скального вейрвуда. Получившаяся накидка идеально маскировала под листву любого растения. Волшебная вещь сама множила листья, позволяя целиком завернуться, как в плащ-палатку, и при необходимости вместе с капюшоном даже создавала рукава, а при желании она вся уменьшалась в один узнаваемый дубовый лист, будто бы случайно прилипший между лопаток. Непромокаемость, непродуваемость, непрошибаемость, несгораемость, хорошая сопротивляемость магии, лёгкость летящего листа при падении с высоты, небольшая волшебная защита и повышение привлекательности... Декаду возились с камуфляжным лист-плащом Дружбы, причём, дриада полоскала листья в пыльце, соках, зельях и магии Фейвилда, а друид закалял результат во всей мощи стихийных узлов треугольника сил, понукал паучков-шелкопрядов ткать и обшивать изделие волшебными нитями, вымачивал листья в крови красного дракона и осыпал резидуумом, вбухав в редкие и дорогущие ингредиенты весь свой доход на тот момент. Без совместного и параллельного труда работа заняла бы порядка месяца, а без мощи магических узлов вовсе было бы невозможно создать такое чудо. Уникальный плащ того стоил. Как и долгие часы консультаций у мастера Дрогана, узревшего лишь финальный продукт, но вместе с учеником получившего в своей лаборатории десяток простеньких волшебных плащей и накидок со всеми перечисленными свойствами по отдельности, тем самым с лихвой окупив все свои траты на компоненты, приобретённые под эту затею Софиста, числившегося первым учеником старого дварфа.
Хотя капюшон превращал шёпот в шелест листьев, льнувший к девушке Софист не стал ничего объяснять, наслаждаясь разгорячённым телом, после всех приключений все ещё пахнущим кузницей. Он про себя подумал, что если Дорну увеличить до роста в шесть футов, то почти получится Фиона, жена Фаргана и владелица единственной кузни Хиллтопа. Софиста потянуло на экзотику, хотя он ещё отнюдь не пресытился более пригожими стройняшками феями, но уже много райдов гордый парень отказывался от них и пока что ни с кем не делил постель, к своему великому сожалению и в угоду качества волшебства, вкладываемого в кольца приятной помывки — таковы оказались издержки доходного магического производства.
Дорна принимала на себя причины, побуждавшие парня посмеиваться. Она не знала, что Софист не к месту вспомнил о том, как тестировщики пробовали бесплатный сыр, сиречь, на свой страх и риск применяли неопробованный артефакт. Некоторые мужики решили похвастаться перед жёнами, которым натерпелось увидеть магию, но самим было сыкотно первыми. Начальная программа помывки прошла у всех на ура, призвавшийся элементал в объёме мыльного ведра воды умыл, почистил волосы и прекрасно отдраил одёжку, а вот потом стал вибрировать и бугриться в области паха, заставляя стонать от удовольствия... Кто-то догадался сразу выключить, а кто-то балдел до конца — хотя отведённые полчаса времени никто полностью не продержался. А Куадка вообще смекнула во время волшебного "мытья" заняться сексом, получив на пару с мужем Пайпером колоссальное наслаждение, не создавшее паники в казарме лишь потому, что стражники тоже знакомились с кольцом. Так что оставшиеся заряды в разошедшихся по деревне пробниках применялись отнюдь не по прямому назначению! Именно после этих тестов Софист с Фарганом усовершенствовали кольцо, в том числе сделав два режима работы: поворот на пол оборота от себя — моющее средство сосредотачивается вокруг руки до локтя и надо самому водить по телу; полный оборот от себя — запуск автономного режима с интимной услугой; для выключения достаточно четверти поворота в свою сторону — для правой руки это против часовой стрелки. Спрос намного превысил предложение, установив рыночную цену более чем на порядок выше плановой. Какие там солдаты? Бордели стали главными покупателями столь нужнейшего кольца приятной помывки, которые, правда, дольше года не могли удержать в себе магию — из-за чрезвычайной дешевизны производства (а сил и умений одного Фаргана вовсе хватило бы зарядить всего на месяц). Так что у Пайпера было, у кого занимать денег на организацию гнезда для разнополых грифонов, но Фарган от широты душевной пожертвовал всю сумму храму богини Чонти, которой поклонялся. Поэтому никто никому монет не задолжал, а вот межличностные отношения укрепились, поспособствовав дружбе семьями — ради любимых мужей Куадка с Фионой постарались найти общий язык. Таким сложным путём мысли Софиста вернулись к Дорне.
