Перекрестки над "Т"

      — С чем пожаловал, мальчик? 　　　　

      Николай попробовал улыбнуться: 　　　　

      — Реви, вам от капитана почта. Ей переслали из Токио, не знаю, от кого. Вот! 　　　　

      Русский положил конверт на стол между переговорщиками. 　　　　

      — На словах так. Будьте осторожны, там усиление охраны. Кого, куда, сколько — выясняем... И еще... — порученец вздохнул, — Говорить это мне не разрешали, но и запрета нет. Они... Ну эти... Они все чувствуют. Доктор смотрел, сказал: рефлексы в норме. 　　　　

      Реви длинно выругалась и едва не сплюнула на пол, да спохватилась, что посреди церкви. Хрен бы с распятым, он-то с креста не слезет, а вот мать Иоланта с Эдой за плевок точно не похвалят. 　　　　

      — А куда везли... Упаковку, что вы взяли? 　　　　

      — Не знаем. Догадки, предположения. Пустые слова. 　　　　

      — Так и получается, — Двурукая медленно поднялась, потянулась. Из одежды брюнетка признавала только топ и укороченные в никуда шорты, а вот обувь носила такую же, как и на русском посланце: мощные ботинки с толстой рубчатой подошвой. Форс форсом, а бегать и стрелять может приспичить в любой миг; если обувь надежная и крепкая, то плевать, что не в стиле костюма. 　　　　

      Совпадение обуви до некоторой степени примирило собравшихся в церкви; даже цветные лучи от витражных стекол, казалось, сделались мягче. 　　　　

      — Что получается? — спросил озадаченный Николай. 　　　　

      — Мы опять пешки! — выдохнула Реви, — Вот эти... Как вы их обтекаемо назвали... Упаковки. Куклы Тумана. Это ж идеальные жены! У них есть кнопка ”заткнись”, о которой вы все, мужики, мечтаете до мокрых штанов. И залететь они не могут, и молодые они — вечно... Не, не интересует! Обязательно надо изуродовать, опустить, задавить. И вот нас тут собирают, чтобы выкрасть из чужой коробочки с шахматами пачку суперских пешек. 　　　　

      Мать Иоланта глянула из-под черного капюшона: 　　　　

      — Реви... А знаешь ли, в чем различие между Великими и Малыми учениями? 　　　　

      Двурукая от удивления окаменела. Эда, напротив, подскочила на лавке, от чего ее монашеское черное облачение пошло волнами-крыльями. 　　　　

      — Чи-и-и-и-во-о-о??? — синхронно протянули женщины; порученец же смотрел на сморщенное лицо аббатисы внимательно и молча. Один Рок спрятал глаза — знал или понял уже что-то, и боялся выдать. 　　　　

      — Ну, почему некоторые религии разрослись и прославились, а некоторые так и остались местными божками? 　　　　

      Тут уже головами повертели все четверо. Мать Иоланта допила чашку: не пропадать же, остывший чай — ослиная моча. Покрутила головой, выдохнула: 　　　　

      — В малых учениях Бог и Дьявол сидят по разные стороны доски. 　　　　

      Мужчины синхронно выдохнули. Реви прищурилась: 　　　　

      — А у Великих, типа... Ха! Эда, а я поняла, чего ты так любишь говорить, что Бога нет. Что уехал в Вегас! 　　　　

      — И чего? — младшая монахиня забыла даже про флирт, — Я вообще-то у Иоланты подхватила. Чисто по-приколу, круто же звучит. 　　　　

      Все посмотрели на мать аббатису. Мать аббатиса посмотрела на свою опустевшую чашку. Рок тотчас аккуратно наполнил ее из чайничка. Иоланта благодарно кивнула: 　　　　

      — Против одного Дьявола играть все-таки проще. 　　　　

      — Может, против Бога проще? Тот хотя бы правила соблюдает? — Офисный самурай поправил галстук. Мать Иоланта засмеялась: 　　　　

      — Молодежь! Против Дьявола можно мухлевать! Он сам жульничает, и если прихватит на горячем, то поймет и простит... Ну так, относительно, но все же! А вот боженька заловит — прощай, ребра! — и закинула чай в рот, как опытные пропойцы водку, не касаясь губами посуды. 　　　　

      — Чай же горячий! — изумился русский. 　　　　

      — Сделано профессионалами, — подмигнула очухавшаяся Эда. — Не пытайтесь повторить в домашних условиях. 　　　　

      — Да! — посерьезневшая аббатиса толкнула к Року связку ключей, — там в приделе, в ящике... Ну ты понял, где. Возьмите еще ПТРД. Усиление... Наверное, это их видели Хобот и Жуй, когда шли сюда с Миномотори. 　　　　

      И, перевернув салфетку, обвела последние цифры. 　　　　

      — Все! Не торгуемся! Там не мышкин хер, а шесть черепашек! 　　　　

* * *

      Черепашек расставили по уцелевшим верхушкам атолла имени купальника. Плавали шагоходы заметно быстрее утюгов. Жаль, что только вниз. И потому в любой операции нуждались прежде всего в твердой опоре под ступнями. 　　　　

      Все остальное рота привезла с собой. Запасы солярки для наспинных дизелей. Снаряды к основному оружию — танковой пушке, бывшему стандарту NATO. Патроны к роторным четырехствольным пулеметам. Запасные аккумуляторы, полтонны масла, шесть ремонтных комплектов, один тестовый стенд. А еще на барже поместились три контейнерных дома — каждый на шесть человек — кубик штабного модуля, антенна связи и при ней будочка связиста; две будочки более прозаического назначения; шесть овальных резиновых тузиков с компрессорами; штатный суперзащищенный ротный ноутбук и двухсотваттная солнечная панель; нештатная и любимая ротная микроволновка; огромный брезент, который механики сразу захватили под раскладывание деталей; призовой красный стол с зонтиком за прошлогодний биатлон; к нему полторы пластиковые лавки (при разгрузке Кейта Асари роботом наступил). Помятую половину затолкали глубоко в трюм, а остаток лавки подрезали, чуть ошкурили шлифмашинкой, и так оставили. Иначе обедать пришлось бы в три смены; а на двадцать человек роты это уже чересчур. 　　　　

      Можно, разумеется, устроиться на теплом от солнца брезенте с котелком и ложкой, лишь бы котелок не пустой. Но командовал ротой капитан Сагара — высокий, смуглый, жилистый японец лет тридцати-тридцати двух, мрачный как судный день. В училище он все делал и требовал по уставу. И даже посреди Тихого Океана — пока не привел баржу в приемлемый вид, не успокоился сам и курсантам покою не дал. И уж тем более — никаких котелков на палубе. 　　　　

      А некоторым после всего этого еще и в дозор на ночь пришлось заступить дежурной двойкой. И плевать, что на километры вокруг плашкоута ни живой души не было, ни даже парусов не мелькало. 　　　　

      Так что осмотреться Мусаши смог только утром. Увидел он, конечно же, море — и было его столько, что с непривычки Стратсберг только глазами хлопал. Еще увидел там и сям пятна незатопленных скал; на самых широких и ровных островках сусликами торчали все шесть “БР-92” первой роты. В двух сейчас дежурили пилоты; доставлять их туда и обратно предполагалось надувными моторками. 　　　　

      Дальше роботов против солнца нечетко виднелись мачты затонувших кораблей и было их что-то многовато. Но задумываться в армии некогда: капитан погнал роту на зарядку. Благо, отведенный под базу плашкоут размером если и уступал футбольному полю, то без дальномера это в глаза не бросалось. 　　　　

      После зарядки, плавания наперегонки за сдутой кепкой капитана, и неожиданно вкусного завтрака, Сагара построил всю роту: пилотов (кроме Харады Саноске и Окиты Соджи, дежуривших в роботах), всю дюжину механиков, радиста и фельдшера. Пройдясь по палубе баржи, мерно и невысоко качавшейся на отголосках далекого шторма, Сагара Соске многозначительно прищурился: 　　　　

      — Итак! Отряд! Распорядок для пилотов: четыре часа вахта в роботе, четыре часа подвахта в готовности, четыре часа спать. Пилотов к работам привлекать запрещаю. Кто из пилотов себя не сбережет, руку там леской порежет, или медуза за что-нибудь укусит — накажу. Отряд! Я могу протупить, а океан... 　　　　

      Сагара посмотрел под ноги. Океан мерно поднимал и опускал огромный березовый лист базы. Курсанты молчали, и капитан пока что не мог понять — дошло до них, что шутки кончились, или они просто дисциплинированно внимают. 　　　　

      — ... На вахте не хлопать клювом, а просканировать глубины вокруг и потом представить мне карту. Наша задача! Вон там, — капитан указал рукой прямо в лес торчащих прямо из моря мачт — На дистанции четыре-шесть километров от нас начинается зона мишеней эксперимента “Перекресток”. Мы находимся на остатках атолла Бикини, затопленного после Второго Удара. Приказ: не допускать хищений с полигона. Оказывать помощь охране полигона при отражении нападений, пресечении массовых беспорядков, ликвидации последствий стихийных бедствий... Отряд! 　　　　

      Строй вздрогнул и подтянулся. 　　　　

      — Купаться поодиночке запрещаю, купаться без страховочного фала запрещаю. Тут акулы заходят. Будете купаться, обязательно выставляйте часового с личным оружием... Вопросы? 　　　　

      — Курсант Асари. Кто противник? 　　　　

      — Нет данных. Если уж прислали нас — подозревают, что какие-то террористы замыслили украсть корабль-мишень. Но, поскольку прислали все же нас, а не кого более опытного, террористы эти немногочисленны. Скорее всего, у них есть какая-то броня, и они думают, что хватит разогнать охрану полигона. Но против наших БР они могут и вовсе не сунуться. А могут и сунуться, так что не расслабляйтесь. 　　　　

      — Курсант Киришима. Ждать ли нам подводных диверсантов? 　　　　

      — Отличная мысль! Курсант Киришима, назначаю вас старшей по ПДС. Гранат у нас четыре ящика... Ягю! 　　　　

      Радист склонил голову: 　　　　

      — Слушаю. 　　　　

      — Запроси еще десять ящиков. Завтра с рейсовым дирижаблем на Кирибати — передадут. Киришима! Не кривись. Не думаю, что тебе понравится проснуться с головой в тумбочке. Кстати, всем нам тоже. Мана, распиши вахты, людей тебе — двенадцать механиков, радиста и фельдшера не трогать. Приказ простой. На любой подозрительный чих граната в воду... Купальщиков поглушите — сами будете виноваты. Вопросы? 　　　　

      — Курсант Мусаши. Наблюдаю на северо-западе неопознанный катер. Считать его противником? Считать противником, если корабли будут проходить акваторию полигона? 　　　　

      — Уточняю. Кто противник, укажет охрана полигона. Ягю, связь с ними есть? Узнай, что за борт... 　　　　

      Радист отошел к своему столику и через минуту возвратился: 　　　　

      — Охрана говорит: это кладоискатели. У них там робот ползает, собирает невыгоревший плутоний, потом на Тайване из него китайцы шило лепят. Сборки ТВЭЛ, изотопные генераторы, всякое такое... 　　　　

      — Достаточно... Бизнесмены долбаные... Отряд. Приказываю. Считать целью все, что приближается на километр и не останавливается ни по приказу, ни по предупредительному выстрелу. В стволы первым поставить дымовой, вторым зажигалку с трассером. Ягю, сделаешь мне связь с этими деловарами, я с ними еще поговорю... Сейчас пилоты по вахтам, остальные по распорядку... Киришима? 　　　　

      — Курсант Киришима. Что за массовые беспорядки упоминались в приказе? 　　　　

      — За взрывами на полигоне наблюдает много людей. Вон там будут мишени. А вон там, за солнцем, чтобы не слепило, пригонят понтоны и на них соберут места для посетителей, штабную вышку, антенну и так далее. Следующее испытание через десять дней. Дата еще будет уточнена. Нас предупредят за сутки. 　　　　

* * *

      — Сутки шла пересылка, двадцать минут дешифровка, и сегодня утром... Не раньше, не позже... Эта русская сука надула нас как воздушный шарик! 　　　　

      — Шеф? 　　　　

      — Русские слили, что они знают про усиление. Агент не мог, не имел права такое утаивать. Но сегодня, за неделю до очередного испытания — когда все уже подписано в Форт-Миде, согласовано в международной комиссии по ядерным взрывам, когда русские уже развернули сюда спутник! Нас тыкают носом в утечку. Джеймс, вбогадушужопумаму!!! Почему нас тыкают носом в утечку именно сейчас?! 　　　　

      — Шеф...