Перекрестки над "Т"

       — Как же я по вам всем скучала! — радостно воскликнула девушка, от избытка чувств подпрыгивая на месте. А так как при этом она всё ещё обнимала меня, то я тоже начал невольно подпрыгивать. 　　　　

      — Эээ... Асакура, я тебя тоже рад видеть, но... 　　　　

      — Я полтора месяца носилась по всей планете, пока тут происходило такое... ТАКОЕ! 　　　　

      Если честно, до поездки на русскую базу с главой пиар-отдела я виделся лишь изредка, да и то — исключительно на расстоянии. Затем было ещё несколько налётов уже после эпопеи с атакой на торговый центр, но потом неугомонная Нагато куда-то подевалась... Что меня ни капельки не огорчило, нужно признаться, ибо слишком уж много шума она создавала на абсолютно ровном месте. 　　　　

      — Прибывает новый пилот! Прибывает новая EVA, используя линкор Тумана в качестве такси! Приканчивают ажно двух Ангелов! А Я В ЭТО ВРЕМЯ ПРЫГАЮ ПО МИРУ КАК ЧЁРТОВ ФИЛЕАС ФОГГ! 　　　　

      — Асакура, ну задушишь же... — я кое-как отлепил девушку от себя и попытался перейти в словесную контратаку. Кажется, это был единственный способ противостоять Нагато. — Что-то не видно тебя было в последнее время... Где была? Чем занималась? Правда по миру ездила? Я, кстати, в столовую иду — ты со мной? 　　　　

      Уф... Вроде нормальный такой залп выдал. 　　　　

      — Конечно! Да я просто умираю от голода! Вперёд! В набег за провиантом! 　　　　

      Асакура с Майей ровесницы, но Майя тише воды, а эту, видно, младенцем в авиатопливе купали — до сих пор летает. 　　　　

      — Это настоящий заговор, Синдзи! Представляешь? Нам тут такие фонды на освоение выделяют, а эти гоблины зажали полсотни миллионов на нормальный фильм! 　　　　

      Я неосторожно поинтересовался — что за фильм. И то, что выдала Нагато в ответ, ночью же приснилось мне в кошмаре. 　　　　

      Значит, сюжет: американцы железной рукой несут бремя белого человека среди туманников. Безымянные номерные крейсера, добывающие марганец со дна, норма-пайка, план — закон, выполнение — честь, надсмотрщики ясное дело из хиви и коллаборционистов... "Енота поймать нелегко, нелегко. Хахай-эйхо! Айова смеется, а луна высоко. Хахай-эйхо!" Работайте, негры, прилив еще высоко! 　　　　

      Молоденький правозащитник весь в белом. Права туманоамериканцев, Мартин Лютер Висконсин, "Библейский пояс", проповедники — "Ведет господь нас рукою твердой", Кеннеди хочет отменить рабство, но шантажируемая злым ГЭПЭУ на белых медведах (а чего? Все видели на канале Дискавери, что белые медведи плавают по Арктике — значит, могут быть связаны с Туманниками), его снайперским выстрелом из РДС-0,6 убивает крези рашн бьюти "Советский Союз" (вместе с половиной Далласа и четвертью Форт-уорта, ясен пень, потому как РДС же!) 　　　　

      Главная героиня — вся такая из себя крейсер, мечтает иметь собственное имя, и, конечно, влюбляется в правозащитника. Но злое ирландское лобби подстерегает его вечером... 　　　　

      Последний кадр черно-белый в стиле итальянского неореализма — по пустынным улицам вечернего Нью-Йорка, ракурс примерно с высоты колен, уходит мужчина. Сначала туфли-брюки-силуэт, потом он все дальше, дальше, дальше... Песня: "На зимней авеню средь сумрака и льда... Я сам вам объясню — что значит никогда!" 　　　　

      И титры, титры... 　　　　

      Вот вам смешно, а я так офигел, что забыл, где работаю, утратил остатки бдительности, ума и совести. В столовой нас увидели вместе с Асакурой, немедленно насплетничали опекуну и командиру — а уж Мисато развернулась... Думал я, думал, как спастись от ее злоехидности. Хотел было купить красивый цветной постер с фотографией всех, участвовавших в деле Туманников, и повесить его на дверь комнаты. Дескать, сердце занято. Пусть попробует посмеяться над аватарой — если угадает, кто из пятерки смутил чистую душу пилота Икари. Но вспомнил, как расстраивалась Аска, когда ее школьные кавалеры сбежали ухаживать за девушками с русских эсминцев — и передумал. 　　　　

      Ну да, нравится мне Аска Сорью Ленгли! 　　　　

      И что? Она до сих пор вздыхает по Кадзи. Черт ее знает, всерьез или чтобы вызвать ревность. Подозреваю, что она и сама знает это не твердо. Так что со стороны безопасней не лезть. 　　　　

      Или вот сейчас пойти да признаться? Как у нас тут все происходит в последнее время: быстро, решительно. Не хочешь заниматься проблемой — она с удовольствием займется тобой. Вот не хотело человечество соединяться — нате вам Ангелов, кооперация или смерть! Вот не задумывалось человечество, как строить отношения с искуственным интеллектом — Туманный Флот ворвался в жизнь на полном ходу. Договаривайся или дерись, но решай быстро! 　　　　

      Кстати — Рицко за столом энергично вещала о том же: 　　　　

      — Не мы их, они нас разбудили! У человечества не было стимула двигать, к примеру, в космос. Тот же литий для батареек поневоле выйдут добывать в поясе астероидов... 　　　　

      Мисато возражала с откровенной грустью: 　　　　

      — Неужели твоя любимая наука, Риц, двигалась бы медленнее, не будь человечество вынуждено выкидывать миллиарды на войну? Вот бы параллельный мир, где нету ни этих Туманников, ни Ангелов... 　　　　

      Ой, командир, горячо! Мир, откуда я сбежал, именно такой. Но там никто не добывает литий в космосе, а машины на электротяге остаются игрушкой для богатых. Наоборот, все плачут, если дешевеет нефть — везде падают доходы. Там Землю разбудить оказалось некому. А здесь даже я с интересом смотрел политическое обозрение в зомбоящике, пока Ленгли не отобрала пульт. 　　　　

      И увиденное рождало мысль, что внезапный выход кораблей Тумана на трибуну ООН — вполне закономерный итог семи лет скрытого развития. Сейчас у всех на глазах разжималась пружина давно задуманной операции. Участие Тумана в отражении атаки уже второго Ангела — положительный пиар. Масса фильмов, книг, комиксов... которые судя по всему, пишут и снимают уже давно... Дело идет к признанию Тумана — разумной расой, равноправной и договороспособной. 　　　　

      А коль так, то Туман может иметь свое государство — посреди Тихого Океана, и в том государстве базы. И, конечно, независимый флот. Мало того, что заноза в мягком подбрюшье заклятых друзей, так можно и крутить-мутить всякие комбинации... Например, помогать союзнику данными спутниковой съемки — о, конечно же, исключительно снимки погоды, ничего серьезного, честно-честно! 　　　　

      Но это ведь еще только начало! Туман вполне может потребовать, чтобы все захваченные корабли отпустили к своим. Если кто из Тумана хочет служить в людском флоте, то пожалуйста, но пусть оформляют как положено, а в рабстве разумных держать нельзя. Эту линию проводит рассказанный Асакурой мега-фильм. Смех-смехом, а РФ опять в выигрыше. У них уже хорошие отношения со своими кораблями. 　　　　

      Только другие государства на это спокойно смотреть ведь не станут! 　　　　

      — Синдзи! Земля вызывает Синдзи! Задумался? 　　　　

      — А то не видно. 　　　　

      — Ты много думаешь... Улыбнись ты хоть сегодня! Вон Аска скучает, разве ты не интереснее, чем этот ее сериал? 　　　　

      Да, командир, опять горячо! Аска мне точно интереснее, чем этот ее сериал. 　　　　

      А вот я ей? 　　　　

      Думаю — и буду думать. 　　　　

      Я пришел из мира, где думать было непрестижно. Где ум измеряют годовым доходом, а не тем, что человек сделал. Я уже признался самому себе, что мне нравится Ленгли. Теперь я признаюсь — тоже для начала себе самому — что в той, прошлой Вселенной жить я не хотел, что здесь мне нравится больше. Да, там приходилось ломать голову — как прожить сыто и богато. А тут приходится думать — как дожить до весны. 　　　　

      Но бесплатно только птички поют! 　　　　

      — И правда, командир, чего это я? Аска, пошли танцевать, столы убрали уже! 　　　　

      Ленгли улыбается: 　　　　

      — Не мылься, Икари. Ты не в моем вкусе! 　　　　

      Вот так значит? А мы вот так: 　　　　

      — Так я и знал, что не умеешь. Доктор Акаги? 　　　　

      Рицко в ступоре ровно миллисекунду, никто не успевает удивиться: 　　　　

      — Точно, женишок... покажем детишкам, как надо! 　　　　

      Ленгли фыркает: 　　　　

      — Да Синдзи всего на полгода старше меня! 　　　　

      — Так потанцуй вон с Ларри... Макото, а ты хватай госпожу майора. Шигеру — Майю тяни, пусть не стесняется, у нее вполне изящная фигура... 　　　　

      Надо же, как разошлась наша белокурая бестия Акаги! По всем канонам, это Кацураги должна вытаскивать заучку Рицко в центр внимания. А тут что? А тут Акаги посреди комнаты придирчиво разглядывает собравшиеся пары: 　　　　

      — Как ты любишь говорить, Синдзи? Цели определены, засады... Задачи поставлены... 　　　　

      — Бла-а-андинко, разбегайся! 　　　　

      Вот. Это Кацураги. Если она не вышучивает подругу — значит, кого-то из них оплакивают. Но Рицко подначки уже безразличны, она хлопает по клавише музыкального центра — скрипка, флейта, скрипка... О, виолончель, на которой я вроде как умею играть! 　　　　

      ... Он играет на похоронах и танцах... Вся наша жизнь — одно из двух! 　　　　

      И мы танцуем — кто как умеет, но уж от души, так от души. Меняемся парами, загадочно смотрим партнеру в глаза — чтобы через минуту так же проникновенно заглядывать в зрачки другому человеку. Наступаем на ноги, сталкиваемся боками в тесной квартире. Пары вылетают к стенам стреляными гильзами... Ну да, я шизомилитарист и параноик, у меня железячные ассоциации, я вечно думаю не о том... Вот и сейчас, оказавшись спиной к спине со здоровяком О‘Брайаном — только он сидит, а я стою, наши головы на одном уровне... Так нет бы спросить, какова ее высочество Ленгли на ощупь — я хрипло интересуюсь: 　　　　

      — Я видел, что в том конверте. Ты тоже что-то знаешь про Туман — колись! Свои мы, или где? 　　　　

      Ларри пожимает плечами: 　　　　

      — Конверт отослан две недели назад. А случится все завтра утром. Пока что там ночь. 　　　　

* * *

      Ночь на мобильной базе первой роты началась бурно, а продолжилась хлопотно. Механики пытались уснуть, но получилось у них не особенно. Командир Сагара уже что-то замыслил, и все это поняли. Мерцал экран штабного ноутбука, пилоты задумчиво вглядывались в прокатываемый видеоролик. Ночной инструктаж — значит, кого-то поднимут до рассвета, готовить машины. А еще охранять плот — на завтра охрану наверняка усилят, ведь завтра день испытаний... В самом деле, надо бы уснуть. Или, как объяснял доктор на базе, не заставлять себя спать — а лежать в удобной позе, на спине так на спине, на боку так на боку — главное, дышать ровно и думать о хорошем. Сам не заметишь, как уснешь... 　　　　

      Мало-помалу плашкоут затих. К этому времени завершился и ролик. Пилоты оторвались от экрана — но никто ничего не спросил. 　　　　

      — Ну что, — необыкновенно четко и тихо поинтересовался капитан, — Есть ли еще у кого сомнения в том, где именно мы находимся? 　　　　

      Пилоты переглянулись. Припомнили виденное в ролике только что. 　　　　

      Лица на трибунах. 　　　　

      Лица аватар на бортах кораблей-мишеней. 　　　　

      Ревущие зрители. Корабли без хода — как привязанные. 　　　　

      Белая молния падающей боеголовки. Вспышка — и жадность, жадность на лицах, высасывающих из панорамных экранов каждую каплю агонии. 　　　　

      — Вы думаете, нас прислали это прекратить? Нас прислали это охранять. — ровным тоном известил капитан Сагара. Пилот “четвертого” — Мусаши — подумал, что неестественно спокойный командир больше похож на робота, чем аватары кораблей-мишеней, только что сгоревших на тех, больших экранах. Между тем Сагара выдохнул: