Перекрестки над "Т"

      — Джеймс. Туда нужно еще людей. Людей или “русалок”. Все наши перекрестные проверки опаздывают, но это не будет вечно. Через месяц... 　　　　

      — Шеф, а сегодня? 　　　　

      — А сегодня мы уже в жопе. Я не могу игнорировать признак утечки. Начинаем проверку. Комиссия, опечатывание, выемка бумаг. Это на тебе... Черт, пока мы будем тут вылизывать под хвостом, она играет нас! Лучше бы у меня зубы болели!!! Сегодня поздно, Джеймс. Мы не управляем событиями! 　　　　

* * *

      — События начнутся уже завтра, поэтому — экстракт. Самое главное в двух словах. 　　　　

      — Да, Акаги-сэмпай. Искуственный интеллект как замена человека на производстве. Плюсы. Нет эмоциональной сферы. Проще принятие сложных решений, в том числе — управленческих. Меньше проблем от человеческого фактора — исключаются взятки, подсиживания, протекционизм. Минусы. При принятии решений не берутся в расчет нематериальные факторы, что в перспективе может вызвать активное недовольство подчиненных и людей вообще. Моделировка... 　　　　

      — Достаточно. Занимайтесь. Следующий. 　　　　

      — Искуственный интеллект как замена партнера в личной и семейной жизни. 　　　　

      — Вы не разделяете эти понятия? 　　　　

      — Пока нет. 　　　　

      — Не годится. Потом переделаете. Даже у архитекторов есть деление: на пару любовников и семью с детьми. Разный набор помещений, разные требования к району проживания. Вы же беретесь за семью... Эта форма организации жизни существует с палеолита, вы пытаетесь сменить в ней ключевое звено. Но — докладывайте. 　　　　

      — Плюсы... 　　　　

      — Как, есть и плюсы? 　　　　

      — Андроиды не отягощены массой инстинктов, в значительной мере определяющих поведение человека. Нет психологических манипуляций, обмана. Собственность, конкуренция за ресурс. Это источник всякого рода ревности, зависти. Минусы. Эти же инстинкты двигают человека вверх по эволюционной лестнице. Кто совершенствуется, тот имеет больше и лучше. 　　　　

      — Вывод? 　　　　

      — Вывод. Если робот не будет отличим от человека, то в пределах двух поколений людей на планете Земля не останется как биологического вида. 　　　　

      — Причина? 　　　　

      — Затраты энергии на робота меньше. Все предпочтут супруга — андроида. Во множестве книг, фильмов, пьес и так далее — есть положительные женские персонажи с малоэмоциональным стилем поведения. Успех таких произведений показывает, что спрос на андроидов будет. Ухаживать не надо, нервничать не надо, не психует, не ревнует. А человек — ленивая жо... скотина. 　　　　

      — Человек — энергосберегающая жо... скотина. Контрмеры? Блейдраннеров не предлагать. 　　　　

      — Мощная пропаганда ценности человека. Сделать общение с роботом дешевым, простым, доступным и как следствие — непрестижным. А допускать к общению с живыми людьми после сдачи специального экзамена, как сейчас к вождению автомобиля. В массовом сознании сделать это престижным, достойным, завидным — элитным. Не для всех, для избранных и лушчих. 　　　　

      — Начнете прямо сейчас. Пойдете к Нагато в отдел по связям с общественностью. Пусть готовит и запускает проект по продвижению этих идей. Манга, книги, аниме, голливудский блокбастер... 　　　　

      — Акаги-сенсей... Зная Асакуру, можно быть уверенным, что это будет мегапроект! Гигапроект! 　　　　

      — И увлекшись им, она даст хоть немного покоя научному отделу. То есть, нам. 　　　　

      — О! 　　　　

      — Химэ-сама! 　　　　

      — Позвольте ничтожному выразить вам исключительно глубокое уважение! 　　　　

      — Позволяю. Следующий. 　　　　

      — Отрицательные последствия мифа о нечуствительности проекций к боли. 　　　　

      — Сначала опровержение мифа. Не на уровне: “всем известно”. Доказывайте. 　　　　

      — Различие строения тела проекции с телом человека — глубже клеточного уровня. Точно по гипотезе “Солярис”. Проекции чувствуют все, что и человек. 　　　　

      — Тогда как они выдерживают эксперименты этих новоявленных Сиро Исии? Там, на Перекрестке? 　　　　

      — Гипотеза: быстро пересоздают пораженный орган; гипотеза: произвольно обрывают и потом снова создают нервные связи; гипотеза: блокируют ответственный за боль участок мозга. Проверить, сами понимаете, никак. Вот если бы Майя смоделировала... 　　　　

      — Майю не отвлекать. Ибуки занята по основному профилю. Вас не известили, но основной состав готовится к первому предсказанному вторжению Ангела. Наконец-то мы будем готовы не в последний момент. Ибуки руководит подготовкой береговой позиции... Следствия? 　　　　

      — Аватары чувствуют не только боль, но и удовольствие тоже. Теоретически, они могут заболеть, даже вирусными заболеваниями. Более того. В теории, они могут рожать. Мы пока не в состоянии даже приблизительно прикинуть, какие психосоциальные последствия вызовет возможность проекций менять по желанию пол. 　　　　

      — Это вы в уже далекое будущее смотрите. На год вперед или больше. Нам бы до весны дотянуть... Но какие же отрицательные последствия? 　　　　

      — Искуственный интеллект — не эти жалкие несколько тысяч проекций корабликов, а тот, который будет создан — станет конкурентом человека в его экологической нише. Поскольку сильно похож и претендует на те же ресурсы. Даже на нематериальные. Кино для машин вытеснит кино для людей, и это людям не понравится. 　　　　

      — До Второго Удара был период, когда кино и книги для людей вытеснили кино и книги для дураков. Так что ваш вывод вполне вероятен. Особое внимание критике гипотезы, через месяц вернемся. Следующий. 　　　　

      — Дрейф общественных ценностей, изменение мотиваций за последние двадцать лет. Чего хотели в мечтах люди двадцать лет назад и сегодня. 　　　　

      — Вывод, кратко. 　　　　

      — Сегодня хотят меньше ненужного, но больше странного. 　　　　

      — Уточните. 　　　　

      — Желать новых удовольствий — вещественных или чувственных — сегодня бесполезно. Ресурсов мало как у обществ, так и у отдельных людей. Дальше срабатывает правило: “не жили мы богато — нечего и начинать”. Люди рвутся на места или должности, где от них что-то зависит. Где они могут что-то сделать, совершить. Тогда как раньше стремились законсервировать благополучие, либо урвать. 　　　　

      — Эпоха новых конкистадоров? И стоило это все того, чтобы нашу планету побили Ангелом? 　　　　

      — Мы не рассматривали... 　　　　

      — Вот и займитесь... Всем спасибо, вы отлично постарались. Примите искренние извинения за то, что не могу выделить достаточно времени, чтобы рассмотреть ваши работы... У кого там телефон гудит? 　　　　

      — Акаги-сэмпай, это не телефон. Мы на третьем подземном. Это... 　　　　

      — Сирена! 　　　　

      — Тревога! 　　　　

      — Ангел! 　　　　

      — Я ошиблась! События начались уже сегодня. Телефон! 　　　　

      — Что? 　　　　

      — На этот раз — у меня телефон... Да где же... Майя? Что? Дальность? Ого. Так далеко его заметили... А, сигнал от Конго? 　　　　

* * *

      “Конго” и “Новороссийск” меряют килями Тихий Океан, плавно переходящий в Берингово Море. Крейсируют довольно далеко, с берегов их не видать. Под килями несколько километров глубины; погода как на заказ. На полубаке “Новороссийска” загорают свободные от вахты морские пехотинцы. 　　　　

      На палубе и надстройках “Конго” никого не видно. Капитан в рубке. Аватара корабля, как обычно, на верхней радарной площадке, откуда хорошо виден океан и ясно слышна своеобразная музыка великанской зыби, сдобренная грозовыми разрядами шторма где-то к северу, в море Беринга, в его же имени проливе. 　　　　

      Чтобы держать связь между собой, кораблям Тумана нет нужды спускаться в рубку к передатчику. Ядра туманников перезваниваются по квантовому каналу. Любой, кто пожелает перехватить сведения, не может сделать этого незаметно: квант, как носитель информации, сменит состояние и сделается бесполезен для получателя. Разумеется, получатель догадается о третьем лишнем “на проводе” и примет меры... Именно по квантовому каналу держит связь со штабом тот самый вирус, что заставляет корабли Тумана подчиняться людям. 　　　　

      Но корабли говорят не о вирусе. Конго рассказывает, как приходил к ее капитану знакомый морпех — армия США после Второго Удара сильно уменьшились в размерах, и там теперь все всех знают или наслышаны. Вот Ларри по старому знакомству и просил Алекса узнать — почему это страшные, коварные, некультурные русские — и вдруг договариваются с Туманниками? Так вот прямо не могли бомбами закидать? Войны за нефть и руду; за чистую пресную воду и пригодную для пашни землю; войны Тумана — казалось бы, отучили долго колебаться, прежде чем нажимать на спуск. 　　　　

      Юлия думает. Потом зовет в рубку командира охраны, громадного, быстрого в движениях, по прозвищу “Бешеный Стас”. Пересказывает ему и капитану вопрос напарницы по дозору. Мужчины переглядываются, и Стас зовет одного из своих подчиненных — квадратного старшину, за вислые усы прозванного “Морж”. 　　　　

      Морж выслушивает. Чешет затылок. 　　　　

      — Разрешите без чинов? Попросту. Обещаю, что без матюгов. 　　　　

      Капитан кивает. Разрешает и Стас. Морпех оглядывается: 　　　　

      — А куда говорить? А можно экран включить? Привычнее как-то, если видишь лицо. 　　　　

      Старшина еще несколько мгновений рассматривает Конго на засветившемся экране. Без приглашения садится в кресло радиопоста, сдвигает черный берет на затылок. Наконец, говорит: 　　　　

      — Понимаешь, дочка... 　　　　

      И как-то так произносит, что линейный крейсер Тумана внезапно на самом деле ощущает себя маленькой и глупой. Для существа, которое с момента создания управляло флотом, приказывало другим, имело право заставить выполнить приказ — это настолько непривычное чувство, что начало рассказа Конго едва не пропускает. 　　　　

      — ... Мы живем на хорошей земле. Чернозем, если знаешь, что это такое. Вот. После Второго Удара — а, тоже знаешь? Ну да, у тебя ж там интерсеть постоянная... Да, переспрашивай, если что. Там было так. Вот село. Вырастили хлеб. Свиньи там, коровы. Поехали в город, продали. Купили бензин, ботинки, детям конфеты... У вас бывают дети? Нет? Ну так, дальше. Когда нет порядка, кто что имеет, тех начинают грабить. Ничего, что я так издалека? Я ж не знаю, что тебе уже известно, а что нет. Вот. Село собирается, объединяется, оружие там находит, начальника выдвигает. Отбивается. Но если людям этого мало... — морпех сплетает пальцы, очевидно, ищет слова. Спохватывается: 　　　　

      — А ты русский вообще понимаешь? А, командир переводит... Ну да, она у нас любит новые языки учить. Вот, если общество защитилось, но ему этого мало... Оно начинает подчинять соседей. С одной стороны, в школе на истории учат, что это обычный процесс, так государства вырастают... 　　　　

      Старшина резко сжимает кулаки: 　　　　

      — Но нас-то из-за этого убивают. Перестрелки. В поле не выйдешь — стрельба из перелесков, гранату ночью в окно кинуть могут. Людей крадут. За выкуп — хреново. Но хоть возвратить можно. А так, бывает, ухватят кого в поле или там набежит банда человек сорок на далекий хутор, хозяев поломают и бросят — ради чего? Некогда жить. Хлеб сеять — оно само по себе тяжело. Вот почему все хотят на флот, в армию там. Потому что иначе ты всю жизнь просидишь в тракторе или в свинарнике. И никуда не поедешь, ничего не посмотришь, хоть бы и разрешали. А некогда! Вот запахали, вот отсеялись. Отоспались — уже отросла трава, косим. Тут ягоды. Не будешь собирать — зимой вместо варенья в чай кидай, что хочешь. Опять косим, опять трава отросла. Не косишь — корову зимой сиськой корми... А вот уже убирать хлеб. Тут пора готовиться снаряжать караван в город. Чтобы по дороге не оказачили... Ну не напали. И торф резать, дрова там на зиму. Соль покупать, иначе никакого тебе мяса-колбасы. И постоянно чинить трактора и машины. Стиральные машинки, холодильники опять же. Без них вообще ж... Плохо. Вот за такой как ты крейсер — только чтобы трактор! — любой из моей станицы душу продаст... И тут, мало нам всего этого, еще и пистолетчики эти долбанные! С оброком, с защитой там. Вымогательство, короче... Э, ты понимаешь меня?