Перекрестки над "Т"

      — Посмотрим, — неопределённо ответила Кацураги. — Пока у нас есть тактическая пауза, ты лучше Аской займись. 　　　　

      Так как вокруг была жидкость, не придумал ничего лучшего, чем начать тереть уши. 　　　　

      — Хорош дрыхнуть, Лэнгли! Подъём! 　　　　

      На меня уставился мутный голубой глаз. Затем второй. 　　　　

      Ура! Действует! 　　　　

      — И... кари... — глухо пробормотала немка. 　　　　

      — Икари, Икари, — радостно закивал я и вытянул перед Лэнгли руку. — Сколько пальцев видишь? 　　　　

      — Пошёл... на фиг... 　　　　

      — Гм. Тоже вариант. Ты как? 　　　　

      — Бывало и лучше... 　　　　

      — Икари, Лэнгли, внимание, — послышался голос Мисато. — Мы сейчас начинаем эвакуацию. Вы тоже, кстати, готовьтесь. 　　　　

      — Это как же вы EVA собираетесь эвакуировать? — я поразился. 　　　　

      — Сейчас к нам подойдёт линкор, и вы переберётесь на посадочную площадку у него в корме. Я проконсультировалась с нашими техниками и русскими моряками — он должен выдержать вес EVA. 　　　　

      Посмотрел по сторонам. 　　　　

      И правда — один линкор подходит прямо к нам, а второй в это время прикрывает. На горизонте маячит куча силуэтов, но мы уже сильно отстали от остальных. Похоже, что как только нас эвакуируют, то сразу же начнут швырять ядерными бомбами. 　　　　

      — С вертолётом-то всё в порядке? — между тем спохватился я. 　　　　

      — В порядке, Синдзи. Только передняя стойка шасси поломалась, но взлететь должны. Уже грузимся, кстати. 　　　　

      — Извините, что отвлекаю, — вмешалась Аска. — Но там вообще-то зашевелился Ангел. 　　　　

* * *

      — Ангел возвращается к Большому. 　　　　

      — Давай извещение и запускай первые две. 　　　　

      — Стена всем! Цель вижу, применяю оружие! 　　　　

      — Первый Туману! Подходи к Большому для эвакуации груза. Стена: дорабатывай цель. Разрешаю израсходовать все. 　　　　

      — Стена — Туману: бла-анди-и-инко-о, разбегайся! 　　　　

      — Первый — Стене. Напоминаю о дисциплине радиосвязи! 　　　　

      — Стена: Наташенька пошла! Восемь секунд! Семь! Шесть! Пять! Накрытие! Три! Два! Вспышка! Огненный шар! 　　　　

* * *

      Огненный шар проявился под поверхностью — сперва светло-соломенного цвета пятном на мониторах — а потом из моря встал сине-серый цилиндр толщиной по сетке экрана чуть не пятьдесят метров, и высотой этажей сорок. Или даже шестьдесят. Гейзер возник мгновенно, глаз не уловил движения массы воды снизу вверх. От основания гейзера столь же молниеносно распространилось маслянистое кольцо то ли нефтяной пленки, то ли ангельской крови; сразу за кольцом вода побелела. Еще никто не успел осознать увиденное, а от водяного столба раскатилась воздушная ударная волна, начисто срезая верхушки зыби; за волной вскипели клубы конденсации — и вот уже облака тумана окутали поднимающуюся колонну, поглотили ее целиком, возвысились над гейзером, приняли форму диска, затем диск сделался похожим на пончик — и все исчезло, обрушившись с оглушающим рокотом! 　　　　

      — Будь я проклята... — потрясённо прошептала Аска. 　　　　

      — И правда... внушает... — присоединился я к немке. 　　　　

      — Эй, голубки! Закончили ворковать? — прорезался ехидный голос Кацураги. — А то мы уже яхту вам пригнали. Или вы там чем-то интересным занимаетесь? 　　　　

       Яхтой командир скромно поименовала двухсотметровый линкор в тридцать тысяч тонн водоизмещением, подходящий к побитому "Венчуру" с правого борта. 　　　　

      — М-мисато-сан! — покраснела Аска. — Ничем мы тут... 　　　　

      — Не хочу ворковать или заниматься чем-то интересным, — на удивление чётко произнёс я. — Хочу отдохнуть. 　　　　

      В животе заурчало. 　　　　

      — И есть. Мне даже облако взрыва пончик напомнило. 　　　　

      — Ничего, ребята, — жизнерадостно заявила майор. — Сейчас и поедим, и отдохнём. Вы сегодня отлично поработали! Просто молодцы! 　　　　

      Просторная взлётно-посадочная площадка на корме линкора поравнялась с кренящимся на нос транспортником. 　　　　

      — Давайте, перебирайтесь сюда. Только аккуратно. 　　　　

      Аска отстрелила штекер питающего кабеля, осторожно выпрямила EVA и быстро перешагнула на палубу русского корабля, ухватившись одной рукой за массивную кормовую надстройку. Против ожидания, палуба линкора не провалилась под ногами Ноль-второго, и надстройка оказалась прочнее, чем я думал. Но корабль ощутимо качнуло. Чувствуя качку, Лэнгли в темпе начала укладывать EVA, чтобы получше распределить его немаленький вес. Затем выдвинулась капсула, автоматика сбросила LCL, открылся люк, мы выбрались на палубу... И я быстрее собственного визга сбросил верх запасного комбинезона Ленгли, обвязав рукава вокруг пояса. В мундире разрядников нет, так что пришлось одолжить комбинезон у Аски. Без разрядников как бы я сейчас выхаркивал LCL? 　　　　

      Все логично, да — но комбинезон-то женский! Увидят ехидные моряки — обидная кличка обеспечена. 　　　　

      Повертев головой туда-сюда, я успокоился. Людей на линкоре может и было по штату, но возле капсулы нас встречал только доктор — они во всех мирах смотрят на пациента одинаково строго — да пара каменнолицых морпехов. Ну, оно и понятно: моряки на боевых постах, у них самая работа. Вот: чуть ближе к носу отхлопнули крышки пусковых контейнеров, в небо ушли еще две ракеты. Очевидно, Гагиила будут утюжить до победного конца. 　　　　

      А это хорошо, это правильно. Не знаю, как там Аска, я и после одного боя засыпаю на ходу. И в полном соответствии с традицией, проснусь опять под незнакомым потолком. 　　　　

* * *

      Есть! Незнакомый, как есть незнакомый! 　　　　

      А ещё крайне странный, нужно сказать. Огромное количество пересекающихся труб самого разного калибра, и коробчатые вентиляционные воздуховоды. Несмотря на внушительность воздуховодов — неистребимый медицинский запах. Пол же оказался гладким на вид и окрашенным в чёрно-красную клетку. 　　　　

      Ну что ж, Виктор. После анализа всех полученных данных, видимо, стоит сделать вывод, что тебе выпал редкий шанс полежать в корабельном лазарете линейного корабля, спущенного на воду в сороковых годах двадцатого века! Правда, судя по расчищенной на корме вертолетной палубе — не площадке, именно палубе, примерно в четверть корабля; а еще судя по наличию ракетных пусковых установок — корабль довольно сильно модернизировали. Сняли кормовую башню главного калибра, навтыкали электроники, поставили новые скорострельные зенитки — и так далее, и тому подобное. Скорее всего, уже после Второго Удара, когда выгребали оружие даже из музеев. Образовалась этакая редкая птица: линкор с толстой броней времен Второй Мировой и набором ракет, как у “Кирова” или “Петра Великого”. 　　　　

      Круто!!! 　　　　

      Новое место — новые сны. Не знаю, что снилось Синдзи в канонном аниме. Мне же привиделся собственной персоной генерал Тадамити Курибаяси, последний командующий гарнизоном острова Окинава. То ли потому, что я клятый шизомилитарист, то ли потому, что меня за предыдущего Ангела наградили собственной катаной этого самого генерала. Японский колорит во всей красе. Кому гейши снятся, а кому меч с душой генерала... Или генерал с душой меча — что как раз для Японии равнозначно. 　　　　

      А говорил генерал Тадамити Курибаяси так: “Глупая у вас всё-таки война. Очень уж противник себя странно и нелогично ведёт. Почему Ангелы нападают поодиночке? Почему такой сильный разброс в возможностях и тактике? Если это война, то почему нет первичного удара по стратегическим объектам и инфраструктуре врага?” И прибавил: “Логика может быть негуманоидной, но не может быть нелогичной. Даже самый тупой и бездарный офицер, хоть немного знакомый с тактикой, распорядился бы такой силой с гораздо большим умом. И я не склонен думать, что враг совсем уж глуп. Выходит, это все — не война и не вторжение.” 　　　　

      “Ну и что тогда?” — спросил я, — “Карательная операция межпланетных экологов, сезонная миграция монстров на гнездование, начало библейского Апокалипсиса?“ 　　　　

      А едва генерал собрался ответить, я и проснулся. 　　　　

      Ну так, потолок незнакомый — традиция соблюдена. Просыпаюсь опять в госпитале — это уже личная особенность. Синдзи из канона столько в бинтах не валялся. 　　　　

      Послышались звуки открываемой двери, шаги и голоса двух человек: 　　　　

      — ...стояние обоих пациентов не вызывает опасений. Их раны не представляют никакой угрозы здоровью, хотя лейтенант Икари пострадал всё же сильнее... — произнёс чей-то низкий хрипловатый голос на английском с явственным акцентом. 　　　　

      — Как он? — а вот обладателя этого голоса я точно знаю. Точнее — обладательницу. 　　　　

      — После очистки лёгких от остатков ЛСЛ и реанимационных процедур в сознание не приходил. Рекомендую ему в ближайшее время не напрягаться. 　　　　

      — Это нормально, — заявила Мисато. — После каждого контакта с евангелионом пилот сильно выматывается, максимума же этот показатель достигает после активного боя. После него обморок — это даже норма. 　　　　

      — Ясно. Можете что-нибудь посоветовать для лечения, майор Кацураги? 　　　　

      — Я не врач, так что ничего определённого сказать не могу... Необходимости в немедленной госпитализации ведь нет? 　　　　

      — Даже наоборот. Лучше его сейчас как можно меньше тревожить — по моему мнению, это будет лучше, чем немедленно везти лейтенанта Икари на вертолёте в обычный госпиталь. Тем более что у нас есть всё необходимое оборудование даже для проведения хирургических операций. 　　　　

      — Ну, надеюсь, что до этого не дойдёт. 　　　　

      Голоса приблизились, я зашевелился. 　　　　

      — Синдзи? 　　　　

      — Командир? — широко зевнул, извернулся на кровати, пытаясь найти взглядом подошедшую Кацураги. Грудь тут же прострелило болью, так что я непроизвольно поморщился. 　　　　

      — Лежи, лежи! — ладонь майора мягко, но с силой прижала меня обратно к кровати. 　　　　

      Мисато откуда-то подтянула металлический табурет и уселась рядом со мной, поправляя накинутый поверх формы белый халат. 　　　　

      — Не буду вам мешать, — послышался удаляющийся голос корабельного врача. — Но дольше получаса не сидите — больному нужен отдых. 　　　　

      — Хорошо, — кивнула Кацураги, и с улыбкой взглянула на меня. — Ну, что скажешь? 　　　　

      — Противник уничтожен? — первая мысль была чёткой и недвусмысленной. Нельзя оставлять врага за спиной, даже если он тяжело ранен. Особенно — нашего любимого Врага с большой буквы. Такому врагу контрольный в голову проводят не двадцатимиллиметровым, а двадцатикилотонным. 　　　　

       — Окончательно и безвозвратно, — заверила меня командир. — Три атомных взрыва разнесли эту тварь в пух и прах. 　　　　

      — Это хорошо. 　　　　

      — Да уж, — усмехнулась майор. — Плохого здесь мало. 　　　　

      Кстати о плохом... Откинул одеяло и сел на постели. Прямо посередине груди вполне ожидаемо обнаружился ожог величиной примерно с ладонь и уже покрытый запекшейся коркой. Но уже через недельку у меня там, наверное, только шрам и останется: регенерация — великая вещь!