— Но за что?
— Таков закон природы, о которой мелурийцы забыли. Выживает сильнейший. Возможно, Сфера уловила наступление новой эры, и решила, что наше время прошло. А жаль... Ведь мы были почти богами...
Мутнеющим взглядом Холлайо еще успел уловить, что его собеседники обессиленно падают на колени, и сам опустился рядом. Он чувствовал невероятную слабость, которая постепенно превращалась в равнодушие. Стало все равно, что случится дальше. Над головами Избранных медленно вращалась Сфера, отбирая у них остатки знаний, опыта, разума... Холлайо, прощаясь, в последний раз взглянул на нее и услышал затихающий шепот Двайо:
— Мы уходим... Склоните головы... Приветствуйте сумерки богов...
Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать сидел, пристегнутым за руки и за ноги к вращающемуся прозрачному креслу, глядя на троих Посвященных, которые готовили для него Венец забвения. Один миг в Венце — и сознание Низших очищалось, для них больше не существовало обид, проблем и неразрешимых вопросов. Они снова становились покорными, довольными жизнью, и спокойно отправлялись обратно, туда, где их ждала работа, теплые дома, вкусная еда. Но только не номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать. Его подвергали воздействию Венца уже третий раз, и все напрасно! Память его вскоре опять восстанавливалась, и он вновь и вновь выражал недовольство своей судьбой, требуя, чтобы ему позволили еще раз пройти экзамен на Подмастерье.
— Может быть, стоит подержать Венец на его голове подольше? — вслух размышлял один из Посвященных.
— Он превратится в животное и не сможет работать, — возразил второй.
— Ну и что? Он сможет выполнять элементарные действия, например, переносить предметы с места на место. Зато мы избавимся от его претензий, — сказал третий.
— Хорошо, значит, оставляем его в Венце на более длительное время.
Первый говоривший подошел к Низшему и надел на его голову Венец. Низший оскалил зубы в злобной, издевательской ухмылке и приготовился к сопротивлению. Сейчас его палач прикоснется холеными пальцами к блестящему Проводнику, и в сознание протянутся холодные щупальца Сферы, выдергивая и перекачивая в себя опыт, память, знания... Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, сам не зная, каким образом, научился сопротивляться этому воздействию. Он напрягал все свои силы, выталкивая чужой разум из своего сознания. Конечно, это удавалось только частично, но позволяло со временем восстановить память.
Низший был готов к вторжению, когда Посвященный взялся за Проводник. Но ничего не произошло, Сфера не спешила протягивать в мозг Низшего свой щуп. Озадаченно нахмурившись, Посвященный повторил свою попытку. Снова ничего. Вдруг лицо Посвященного исказила гримаса боли, и он в судорогах рухнул на белоснежный пол. Следом за ним свалились остальные двое. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать издевательски расхохотался, сам не понимая, что происходит, и сделал попытку встать с кресла. К его удивлению, зажимы, державшие его конечности, вдруг разомкнулись. Низший встал, вышел из комнаты и побрел по Дворцу Избранных, то и дело натыкаясь на распростертые тела. Длинным коридором, обвивавшим дворец, он, не чувствуя усталости, поднимался все выше и выше, везде встречая ту же картину гибели.
Наконец он оказался под самой крышей огромного здания, в помещении, посреди которого над каким-то столом парил мутно-белый шар. Вокруг на полу лежали мертвые тела, к виду которых Низший уже привык за время своего путешествия по Дворцу. Он перешагнул через трупы и приблизился к шару почти вплотную. "Сфера", — понял он, глядя на него и испытывая непонятное желание прикоснуться. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать протянул руки к Сфере и сделал то, чего до него не делал ни один мелуриец. Он сжал в ладонях гладкую поверхность мутного шара.
Тотчас же в его сознание хлынули мощные потоки: знание, опыт, умения сотен тысяч поколений, бережно хранимые многие миллионы лет, Сфера отдавала теперь ничтожному Низшему, дерзнувшему прикоснуться к ней в момент ее перерождения. Сознание содрогалось, перекручивалось, изнемогало под гнетом вливаемой в него информации, не выдерживая ее огромности. Но Низший устоял, нырнув в глубины своего подсознания, расширив и трансформировав его с помощью Сферы и уложив туда большую часть интеллектуального багажа. Вихри, поднятые потоками, исходящими из Сферы, утихли, теперь номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать был единственным обладателем всего Единого разума. И этот разум сделал его жизнь бесконечной. Он разжал пальцы, выпуская на свободу опустошенный артефакт, и двинулся к выходу.
— Я — Великий Бессмертный! — произнес он, обращаясь к лежавшим повсюду трупам, и нежно улыбнулся им. — Я — Бог!
Глава 17
Солнечный свет резал глаза, и Макс прикрыл их ладонями, боясь ослепнуть после стольких дней, проведенных в подземелье.
— Идем сюда, в тень, — потянула его за рукав Виктория.
Макс послушно двинулся за девушкой, все еще страшась встречи с ярким светом дня. Кто-то, радостно вопя, повис на его шее. Макс посмотрел между пальцев и увидел Ромку, который весело скакал вокруг и кричал:
— Вы вернулись, ура!
— Надеюсь, не зря ходили? — осторожно спросил Гарт, нежно обнимая Викторию.
— Не зря, не зря! — заверила его Милана, доставая из мешка и демонстрируя всем мутноватый шар.
— Это вот и есть Оружие Древних? — разочарованно протянул Ромка. — А я-то думал, будет что-нибудь покруче...
Наконец решившись оторвать руки от лица, Макс, щурясь, осмотрелся вокруг. Они стояли прямо перед выходом из пещеры, рядом с шатром, около которого горел костер, своими язычками облизывая котелок с приятно пахнущим варевом. Около костра стояла Аня, и не отрываясь, смотрела на Макса сияющими глазами, почему-то не решаясь подойти к нему. Макс подошел сам, обнял девушку и поцеловал в щечку. Она крепко обхватила руками его шею и прошептала в самое ухо:
— С возвращением! Я так боялась за вас...
Макс осторожно отстранился, заглянул в синие глаза, наполненные слезами радости и легко, еле касаясь, поцеловал улыбающиеся губы.
— Рассказывайте, как было! — потребовал Ромка, бестактно прервав их уединение.
Макс предоставил рассказывать Милане. Сам он с того момента, как прикоснулся к Оружию Древних, ничего не помнил, кроме очередного ослепительно яркого видения о какой-то великой катастрофе древней цивилизации. Потом он очнулся и обнаружил себя лежащим на чем-то ужасно неудобном, впивающемся в ребра. Немного поворочавшись, Макс уяснил, что валяется прямо в груде костей, на которые его бесцеремонно свалила Милана. Оказалось, что девушка не только вынесла Сферу, но и на своих плечах вытащила его из пещеры. Когда Милана почувствовала, что силы ее иссякли, она опустила Макса на кучу скелетов и принялась хлестать его по щекам, дабы привести в чувство. Потом они вместе двинулись туда, где оставили своих спутников, разыскали их живыми и невредимыми в сталактитовой пещере и без особых приключений вернулись к выходу. Сейчас Максу было стыдно вспоминать, что он оказался слабее хрупкой девушки, поэтому он помалкивал и только согласно кивал, подтверждая рассказ Миланы. Он глубоко вдыхал чистый горный воздух и наслаждался свежим ветерком, обдувающим усталое тело. А еще смотрел на Аню и радовался встрече.
— Давайте обедать, — пригласила Аня. — У нас уха из форели.
— Я сам наловил! — похвастался Ромка.
С удовольствием наевшись наваристой, ароматной ухи и напившись чаю из каких-то душистых трав, собранных Гартом, Макс сыто откинулся назад, оперся на ствол дерева и спросил, обращаясь к Александру Михайловичу:
— Так что дальше делать будем с этим самым Оружием? Каким образом оно действует?
Профессор достал из кармана ветхую тетрадку, полистал ее и сокрушенно покачал головой.
— Не знаю, Максим, в дневнике Аристарха на этот счет ничего не говорится. Написано только, что Оружие Древних обладает способностью передавать энергию одного человека другому. А вот каким образом это сделать — большой вопрос.
Макс припомнил свое последнее видение, в котором Низший прикоснулся к Сфере и получил от нее все знания своей цивилизации. Перед этим Сфера как будто вышла из строя, или сошла с ума, что ли, и отобрала энергию у Посвященных и Высших, которые тут же упали замертво. А если предположить, что она отдала все это Низшему, то сейчас она должна быть пуста. Значит...
— Милана, дай мне Сферу, — сказал он.
— Что вы задумали, голубчик? — заволновался Мервин, обеспокоенно глядя, как Макс протягивает руку к мутному шару. — Нельзя же так! Если одно прикосновение заставило вас потерять сознание, то взяв ее в руки, вы можете убить себя! Подождите, нужно подумать, изучить ее свойства...
— Некогда думать, профессор. Все равно у нас нет никаких исходных данных для анализа, — возразил Макс, решительно принимая Сферу в ладони. — Надо дей...
Его пальцы сомкнулись на гладкой поверхности шара, и какая-то невидимая волна, накатив на сознание, потянула его за собой, в мутную неизвестность. Глаза закатились, и последнее, что ощутил Макс — медленное падение своего враз обессиленного тела...
Глава 18
Великий Бессмертный не понимал, что происходит. Не он ли наделен всеми знаниями народа Мелурии? Его могучий разум иной раз повергал в шок его самого. Казалось, он знал все, на любой вопрос его сознание тотчас же услужливо давало развернутый ответ. К его услугам были знания всего Единого разума, из которого Посвященные всегда черпали лишь жалкие капли. И что же? Почему Мелурия постепенно превращается в руины? Проклятые Низшие совсем отбились от рук, они не хотели работать, требовали все больших благ и развлечений, не желая ничего отдавать взамен. Подмастерья и Мастера не справлялись со своими задачами, у них не получалось правильно руководить Низшими. То тут, то там вспыхивали восстания, мерзкие твари убивали тех, кто призывал их к порядку и заставлял работать, и продолжали веселиться. В городах остановилось строительство. Пришло в упадок сельское хозяйство, Мелурии грозил голод. В конце концов, дошло до того, что уцелевшие Подмастерья и Мастера перестали выходить из своих домов, опасаясь нарваться на обезумевшую толпу Низших, и тихо умирали от голода в своих, теперь темных и холодных, жилищах. Самого Великого Бессмертного Низшие пока не трогали, его величественный вид вызывал у них страх. Но все это могло перемениться в любую минуту, в конце концов до тупых животных должно было дойти, что Великий — один, а их много. И тогда они могли пойти на штурм Дворца.
Глядя из окна на ликующих Низших, Великий Бессмертный тщетно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Но сознание, развертывая перед ним хранилища древних, не могло дать ответ на единственный мучивший его вопрос: как восстановить ранее существовавший Порядок?
В его Дворец все еще исправно поставлялись продукты, а повара на дворцовой кухне все еще послушно готовили для него обеды. И когда он шел по улицам города, Низшие склонялись перед ним в поклонах. Но все чаще он слышал за своей спиной недовольный ропот, который тут же стихал, стоило ему повернуться к толпе лицом.
— Дальше так продолжаться не может! — шепотом воскликнул Великий Бессмертный.
В самом деле, что дальше? Что будет, когда Низшие в своем нелепом разгуле перебьют последних Мастеров и Подмастерьев, когда страна окончательно впадет в разорение, когда безмозглые существа придут по его душу? А ведь твари даже не понимают, что скоро сами сдохнут от голода. Веселятся на останках некогда великой цивилизации! Бессмертный горько усмехнулся. Того ли он желал?
Уже сейчас Низшие начали постепенно вымирать. От холода, голода, болезней... Привыкшие к тому, что о них всегда кто-то заботился, они не умели сами организовать свою жизнь. Теперь их некому было лечить, никто не говорил им, что нужно делать, и Низшие гибли, сами не понимая, что за вожделенную свободу платят своими жизнями.
Бессмертный сам чувствовал себя очень плохо. Иногда ему казалось, что голова его раскалывается пополам. Сознание вытворяло с ним странные шутки, то кидая его в будущее, то отсылая назад в прошлое. Иной раз он не мог понять, где он, и что вообще происходит вокруг, а порой ловил себя на том, что произносит вслух какие-то неведомые ему самому слова. Разум Бессмертного изнемогал под грузом обрушившихся на него знаний, некогда бывших достоянием целой цивилизации. Он начинал бояться сам себя. Особенно страшно было засыпать, потому что во сне невозможно было контролировать сознание, и оно преподносило ему чудовищ, жутких монстров, которые словно собирались вот-вот зажить собственной жизнью. Если днем Бессмертный еще мог держать себя в руках, то ночь каждый раз становилась для него непосильным испытанием, грозя выпустить на свободу воплощение его кошмаров.
— Как мне жить? Что делать дальше? — бормотал под нос Бессмертный, с омерзением взирая вниз, на копошащиеся фигурки своих подданных.
Да подданные ли это? Тупые, неуправляемые, злобные, они вот-вот вырвутся из повиновения, и тогда... Но ведь он — Бог! Он — Великий Бессмертный! И его предназначение — повелевать! "Кем?" — ехидно прошелестело сознание. Бессмертный в поисках ответа окунулся в недра Единого разума. Чужие труды, мысли, обрывки разговоров начали прокручиваться в измученном мозгу, и вдруг... "На юге обнаружен новый вид животных. Ведут стадный образ жизни, передвигаются на двух конечностях... Прямоходящие... Внешним видом отдаленно напоминают мелурийцев... Делятся на мужские и женские особи... живородящие..." Бессмертный изучал эту информацию, переворачивал ее так и этак, сам еще не понимая, что его так заинтересовало. Поразмыслив над ней некоторое время, он возобновил свои поиски. На этот раз он натолкнулся на панический всплеск чьей-то мысли: "Они разумны! Вне всяких сомнений, эти существа разумны!", и еще: "Эти существа — угроза великой мелурийской цивилизации!" А затем: "Используют возможности своего мозга лишь на десять процентов"...
Бессмертный усмехнулся: вот оно! Он нашел свое новое царство! Впрочем, почему же царство? Его мир! Он придет к ним, диким, нецивилизованным, и поразит их дремучий разум своим могуществом! И он станет настоящим Богом, милостивым и строгим, милосердным и карающим. Он не станет делиться с ними своими знаниями, ибо божественные знания должны быть недоступны простым смертным. Вечный, как солнце, он всегда будет с ними — близкий и недосягаемый одновременно. Он будет лишь наблюдать со стороны, как они развиваются, учатся, делают открытия. А они будут поклоняться ему. Всегда.
— Я назову их... люди! — улыбнулся Бессмертный и вышел из комнаты, отправляясь в свой новый мир. А Низшие пусть остаются здесь. Скоро они добьют Мастеров и Подмастерьев, а затем и сами передохнут, это лишь вопрос времени.
Бывший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, а ныне Великий Бессмертный, он же Бог, решительно сделал первый шаг. Он шел к людям.
