— Больше я тебе, к сожалению, ничем помочь не могу, — сказала мама, — я ничего не знаю ни о Мраке, ни о том, как туда можно попасть, — и тут же спросила, — Как Анечка поживает?
Вид у нее при этом был настолько невинный и незаинтересованный, что сразу становилось понятно: мама сгорает от любопытства. Макс, сам еще не разобравшийся до конца в своих чувствах к Ане, ограничился кратким:
— Нормально.
— Ну-ну, — пробормотала мама, — Береги себя, сынок.
Макс, так и не понявший, от чего должен себя беречь: от какой-то опасности, или все-таки от Ани, расцеловался с мамой, выслушал кучу бесполезных наставлений, вроде того, что холодную воду пить нельзя, а фрукты следует мыть перед едой, и благополучно растворился в воздухе, успев помахать напоследок обиженному Лаки.
Он не рискнул прибыть прямо в дом Александра Михайловича, опасаясь реакции его змей. Поэтому он приземлился возле входной двери, прямо на крыльце, и нажал на кнопку звонка. Ждать пришлось очень долго, Макс звонил несколько раз и уже решил было, что профессор куда-то вышел, когда дверь, наконец, отворилась, и взлохмаченный Мервин пропустил его внутрь.
— Как дела? — спросил профессор, направляясь вверх по лестнице.
— Всех собрал, — ответил Макс, поднимаясь вслед за ним, — теперь осталось только ждать, когда они доберутся.
— Ждать, ждать, — рассеянно бормотал Александр Михайлович.
Они вошли в библиотеку, из которой профессор, видимо, не выходил все эти дни. Стол был завален стопками книг, свитками, тетрадками. Все это громоздилось в художественном беспорядке, грозя вот-вот свалиться на пол. На креслах тоже лежали многочисленные книги.
— Александр Михайлович, вы хоть что-нибудь ели? — спросил Макс.
— Ел... — сомнамбулически пробубнил тот, затем с неожиданной яростью выкрикнул: — Какое там ел! Вы представляете, Макс, что я ничего не нашел? Ни-че-го! Никаких сведений, указаний, или хотя бы намеков на то, как нам попасть во Мрак! Я проштудировал все, что можно было найти на стеллаже "А", а результат — ноль!
Макс невозмутимо собрал книги с кресел и спросил:
— Сколько всего стеллажей в вашей библиотеке?
— Десять, — устало ответил Мервин.
— Ну, так чего вы расстраиваетесь? Рано или поздно ответ найдется.
Макс отыскал стеллаж "А", на который так обиделся профессор, и вернул на него все фолианты и свитки со стола и кресел, потом прошел на кухню, где соорудил яичницу, бутерброды и крепкий чай. Налив чашку чаю и себе, он принес все это в библиотеку на подносе и поставил перед Александром Михайловичем.
— Вот. Вам надо перекусить, а потом отдохнуть.
— Да-да, голубчик, что-то я устал в последнее время, — согласился профессор, набрасываясь на яичницу.
Поедая приготовленную Максом нехитрую снедь, Мервин рассказывал:
— Ритуал для вызова Фуриса я изучил, все необходимые для этого ингредиенты собрал. Так что, как только подъедут все остальные, мы его вызовем и расспросим.
— А он захочет отвечать?
— Пригрозим. Хорошо бы было соорудить экскипулу, но я в области черной магии не силен.
— Никаких экскипул! — воскликнул Макс, взглянув на свой меч, который год назад чуть не лишил его души. — Будем действовать методом убеждения.
— Да разве демона можно в чем-нибудь убедить?
— Давайте ему что-нибудь пообещаем! Он же демон воровства, правильно? Допустим, можно предложить в обмен на сотрудничество выпустить из тюрьмы пару-тройку воришек.
— Боюсь, голубчик, дело тут слишком серьезное, чтобы он пошел на такую сделку, — не согласился профессор.
— Тогда не знаю, — расстроился Макс.
— Ну, хорошо. Давайте попробуем сначала просто поговорить с ним, а если уж ничего не выйдет, тогда сделаем экскипулу.
Произнеся эту фразу, профессор откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и тут же тоненько засвистел носом. Макс принес из спальни плед, укрыл им Александра Михайловича и спустился вниз. Некоторое время он размышлял, чем бы заняться, потом вышел из дома и устроился на крыльце, наблюдая за юркими змейками, которые, нисколько его не боясь, скользили среди травы. Солнце уже висело низко над горизонтом, день катился к вечеру. Макс залюбовался позолоченными осенними деревьями, прощальной розовостью заката, голубоватым туманом, который появился над болотом и теперь тонкой невесомой дымкой стлался низко по земле.
На душе было хорошо и спокойно, так, как будто не было таинственного похищения, как будто не предстояло опасное путешествие во Мрак. Макс почувствовал блаженное умиротворение, и тут же к нему пришло ощущение энергетических нитей, которые тянулись отовсюду. Он сделал глубокий вдох, вытянул руки ладонями вверх и раскрылся навстречу потоку силы, которая вливалась в него, даря ощущение всемогущества. Энергия воздуха, солнца, деревьев устремлялась в него, смешивалась с его собственной энергией, и бродила по всему телу, взрывая его изнутри приступами радости и жажды действия. Макс сосредоточил энергию на уровне солнечного сплетения, собрав ее в единый тугой комок, и принялся напитывать его все новыми и новыми нитями, проникающими извне через кончики пальцев. Когда энергетический шар сделался таким огромным, что терпеть его мощь в себе стало невозможно, Макс переместил его в руки, сведя их так, словно держал в них большой мяч. Ладони словно кололи мириады крохотных иголочек, между ними пульсировал энергетический заряд невероятной величины. Со стороны могло бы показаться, что Макс занимается пантомимой, так как обычный человек не смог бы увидеть биения энергий в его руках. Но сам Макс видел, и это было великолепное зрелище: между его пальцев будто проскакивали молнии: зеленые, красные, голубые — они свивались, сплетались между собой, ограниченные формой шара. И это сплетение энергий многократно увеличивало их силу, порождало новую энергию, которая подчинялась Максу.
Некоторое время он любовался игрой разноцветных нитей в заряде, потом, осторожно, словно отпуская в небо воздушный шар, направил его вверх. Заряд взмыл в закатное небо, и Макс еще долго наблюдал за тем, как он поднимается, а потом, на огромной высоте, ком начал разворачиваться. В темнеющем небе образовалась энергетическая спираль, она медленно раскрутилась, и над болотом вспыхнула корона северного сияния. Макс, знавший об этом явлении из учебников, но никогда не наблюдавший его воочию, не отрываясь, смотрел на буйство красок, жалея только о том, что его не видит Аня. Стемнело, и на фоне ночного неба северное сияние загорелось еще ярче. В сказочном пламени преобладали синие тона, напомнившие Максу Анины глаза. Постепенно синий цвет переходил в голубой, который становился все светлее и светлее, и наконец, истончаясь, истаивал в нестерпимом алмазном блеске. Периодически сияние меняло свой оттенок и становилось то сиренево-розовым, то бирюзово-зеленым, то окрашивалось в зловещие багровые тона, которые затем снова вспыхивали сапфировой синевой. Макс, подозревавший, что создал совершенно несвойственное для этих широт явление, любовался сиянием, пока оно не растворилось в темноте ночи. Только тогда Макс поднялся и отправился в гостевую комнату, улегся на кровать и сразу же провалился в сон.
Глава 8
Следующую неделю Макс провел, выполняя обязанности повара, горничной и ассистента в доме профессора. Мервин, увлеченный своим исследованием, совершенно не был способен вовремя поесть, лечь спать, или убрать на место ненужные книги. Все это приходилось делать Максу. Он готовил завтрак, обед и ужин, приносил их в библиотеку, из которой профессор почти не отлучался, убирал и мыл посуду, расставлял просмотренные Александром Михайловичем книги и свитки по стеллажам, все больше проникаясь уважением и сочувствием к домохозяйкам. В перерывах между домашней работой он выходил из дома и играл с энергиями природы, все время совершенствуясь в искусстве управлять ими и подпитывать собственное тело и сознание. Иногда гулял вокруг дома, разговаривал со змеями, которые оказались очень общительными и остроумными. Далеко на болото Макс не заходил, опасаясь утонуть в трясине, ограничивался вылазками в радиусе метров тридцати. Периодически Мервин, оторвавшись от своих книг, звал его к себе, и они вместе склонялись над каким-нибудь свитком, манускриптом, или фолиантом, обсуждая содержащуюся в нем информацию. Пока ничего существенного обнаружить не удалось, не находилось даже ни одной зацепки, намека на то, как можно попасть во Мрак. Окно, закрытое ими в прошлое путешествие, было единственной лазейкой во враждебную Третью грань, как еще назывался Мрак. Раньше, когда окно было еще открыто, пространственно-временные пласты, не выдерживавшие такой нагрузки, были истончены, и прорывались в самых неожиданных местах. К тому же каждый, кто обладал определенными магическими способностями и знал соответствующие заклинания, мог прорвать ткань пространства, и при определенной степени везения пересечь грань реальности. Но теперь, благодаря стараниям Носителей, все лазейки были закрыты.
— Может быть, мальчик до сих пор во Второй грани? — предполагал Макс, — В конце концов, какие у нас доказательства, что это не так?
— А демон? — возражал профессор, — Откуда взялся демон? Как он сюда попал?
И они продолжали перебирать книги, перелистывать старинные фолианты, разворачивать длинные свитки и искать, искать, искать в них хоть какую-то информацию. Были перерыты стеллажи "Б", "В", "Г" и "Д", а стеллаж "Е" подходил к концу.
Наконец, на восьмой день их затворничества, раздался требовательный звонок в дверь. Макс выбежал из библиотеки и кинулся открывать. На пороге стояли его уставшие, запыленные друзья. Аня с радостным визгом повисла на шее Макса, Ромка теребил его за рукав, требуя внимания. Илья, войдя в дом, спросил:
— Ну как, нашли что-нибудь?
— Пока нет, — сказал Макс, пожимая ему руку, — Как доехали?
— Нормально, — за всех ответила Виктория, — Только на Дикой пустоши пришлось смотреть в оба. Хищники там все еще промышляют, правда, теперь их гораздо меньше, и они не такие сильные. Для защиты от них хватает чеснополоха, но все равно жутковато. Не знаю, как Милана все это перенесет.
— Да лишь бы хищники перенесли ее присутствие, — тихонько пробормотал Макс.
Аня услышала и рассмеялась.
— Зато ты знаешь, на Дикой пустоши появились деревни. Туда возвращаются люди, — сказала она, — А жители Странствующего селения помогают им обживаться. И земля начала возрождаться. Теперь там уже растет трава. Есть еще мертвые участки, но их все меньше.
Носители были в сборе, не хватало только Миланы, которая, по прикидкам Макса, должна была прибыть только дней через шесть. Александр Михайлович предложил, не дожидаясь прибытия девушки, приступить к ритуалу вызова Фуриса.
Наступил вечер, и отдохнувшие Носители собрались в кабинете профессора. Тот уже чертил на полу магическую шестиугольную звезду — пентаграмму. Затем в самый центр фигуры Мервин положил горстку золы, добавил деревянных опилок и сказал:
— В книге по демонологии сказано, что для вызова Фуриса необходима какая-нибудь дорогая безделушка — украшение, или что-то еще, что может прельстить вора.
Макс достал из кармана серебряный портсигар, в который каждый раз превращался его смартфон при пересечении граней и, мысленно попрощавшись с новеньким телефоном, протянул вещицу профессору. Тот воткнул портсигар в середину кучки и предупредил:
— Отойдите, пожалуйста, подальше. У меня нет никакого опыта в магических ритуалах, так что заранее извиняюсь, если что-то пойдет не так.
Он заглянул в книгу и торжественно произнес:
— Вени, даэмон Фурис!
Зола в центре пентаграммы взметнулась вверх, закрутившись маленьким вихрем, опилки вспыхнули, рассеивая светящиеся искры, портсигар заблестел, и вскоре над ним образовалась призрачная фигура демона. В сероватом тумане можно было разглядеть хитрую морду, небольшие рога над ней, и сложенные за спиной демона крылья. Но что-то шло не так: Макс хорошо помнил из своих снов про Рамира, что демоны должны появляться при вызове в своем физическом обличье, а вовсе не в виде призрака. А Фурис, казалось, вовсе не собирался сгущаться и принимать твердую форму.
— Кто будет с ним разговаривать? — шепотом спросил профессор.
— Давайте я, — предложил Макс, рассудив, что из всех присутствующих только он имеет хоть какое-то представление о том, как нужно общаться с демонами, пускай оно и было почерпнуто из снов.
— Приветствую тебя, могущественный Фурис, покровитель воров, — торжественно обратился он к серой туманности.
Демон в ответ что-то еле слышно простонал.
— Уважаемый Фурис, не могли бы вы говорить чуть погромче? — укоризненно попросил Макс.
Призрак разразился новой порцией звуков, из которых Макс сумел понять только что-то вроде: "Умираю... слои пространства сомкнулись..."
— Это вы умираете? — уточнил Макс.
— Да я, кто же еще? — прохрипел призрак.
— Нет-нет, вы погодите, — заторопился Макс, — Скажите нам, зачем вы похитили ребенка?
— Он будет Избранным, — непонятно ответил Фурис.
— Так, и кто его избрал, уж не Черная королева ли?
Демон замолчал на некоторое время, потом, видимо, на что-то решившись, с трудом произнес:
— Будь она проклята! Я умираю из-за нее! Я выдам вам тайну, но поклянитесь мне, что вы вернете мою душу во Мрак!
— А как это сделать? — поинтересовался Макс.
— Когда я умру, моя душа вселится в предмет, через который вы меня вызвали. А оказавшись во Мраке, ты должен будешь кинуть его в Колодец мертвых. Тогда я сумею возродиться.
— Клянусь! — пообещал Макс.
— Тогда смотрите!
Серый туман образовал кольцо, в котором повисла прозрачная сфера. Внутри нее появилось размытое изображение. Присмотревшись, Макс понял, что видит тело Фуриса, распластанное на пыльной, выгоревшей земле. Оно выглядело как-то странно, и тут Макс увидел, что у демона отсутствуют правая рука и нога. Впрочем, может быть, нужно было называть их лапами — Макс не знал. Тварь истекала кровью, видимо, она лежала так уже очень долго, потому что над ранами вились крупные блестящие мухи, а вокруг кружили, поджидая своей добычи, стервятники. Иногда та или иная птица подлетала к беспомощному демону и отрывала от раны кусок все еще живой плоти. Макса затошнило.
— Кто тебя так? — спросил он.
Сфера с картинкой исчезла, на ее месте вновь колыхался призрак демона.
— Черная королева приказала мне выкрасть и доставить к ней их сына. — кивок в сторону Виктории и Гарта.
— Выкрасть понятно, а как доставить-то? — вмешался Мервин.
— Дикая пустошь... там иногда появлялся крохотный проход. Никто не сумел бы протиснуться через него, кроме меня, — в голосе демона, на время вытеснив страдание, зазвучала гордость, — Я вышел, разыскал их дом, выкрал мальчика. А потом, когда я возвращался во Мрак, проход начал сужаться. Я успел втолкнуть ребенка, а когда начал пролезать сам, пласты сдвинулись, и щель между ними захлопнулась, отрубив мне руку и ногу. Теперь я обречен на медленную смерть.
