Наконец Рамир привел их к массивной, окованной железом, двери. Он сделал знак отойти и вскинул руки, произнося заклинание. Из кончиков его пальцев вылетела огненная стрела и вонзилась большой навесной замок. Под действием волшебного пламени дужка замка переломилась пополам. Колдун толкнул дверь, за которой не было видно ничего, кроме темноты.
— Подземный ход. Все время прямо. Выведет из замка, — отрывисто бросил он и развернулся, собираясь уйти.
— Постой! — Виктория не понимала, почему Рамир вдруг взялся им помогать. Она хотела задать ему какой-то вопрос, но колдун оборвал ее.
— Уходите! У вас нет времени!
Ромка опасливо заглянул в темноту хода, затем осторожно перешагнул порог.
— Идемте! — позвал он.
Илья и профессор тоже нырнули во мрак, и оттуда донеслись их нетерпеливые голоса:
— Виктория, ну что же ты!
Но девушка медлила, вглядываясь в лицо колдуна.
— Почему? — спросила она.
— В память о ней, — ответил Рамир и подтолкнул Викторию к двери. — Спасайтесь!
Глава 73
Макс сидел у кромки леса, положив тело Ани на сухие черные листья и устроив ее голову на своих коленях. Он не отрываясь смотрел на спокойное лицо девушки, придавленный огромностью свалившегося на него горя. Можно сколько угодно мстить, воевать, можно освоить миллион новых заклинаний. Но вся магия мира не в силах вернуть ему любимую. Теперь Макс отчетливо осознал, что любит Аню, и будет любить всегда. И мысль, что ее никогда больше не будет рядом, никак не могла уместиться в его сознании. Чувство вины, раскаяние, пустота, боль — все это будет потом, сейчас же он только силился понять: как жить, зная, что Ани нет в этом мире? И не понимал. С того момента, как Макс очутился в замке и увидел бездыханное тело девушки, все вокруг слилось для него в сплошное серое пятно. Он не помнил, что делал, не видел ничего и никого, кроме мертвого лица своей несбывшейся любви. Макс не знал даже, как оказался здесь, на опушке леса, не видел понурившегося Бульку, на морде которого блестели крупные собачьи слезы. Не замечал, что от замка к нему идет Виктория, держа на руках безвольно обвисшее тельце своего сына. Не видел ни Ромку, который махал ему рукой, ни усталого Илью, ни хватающегося за сердце Александра Михайловича. Макс не смотрел на замок, на балконе которого появилась крохотная фигурка, нелепо размахивающая руками — это Рамир, снова впавший в безумие, прощался с Аней. Не слышал он и невероятной силы взрыва, потрясшего, казалось, весь мир Мрака, заставившего содрогнуться его серую землю. Макс не заметил даже, что замок, принесший ему столько горя, взлетел на воздух и перестал существовать, осыпавшись вниз бесчисленным количеством больших и маленьких обломков и погребя под ними полчища демонов, тело королевы и злосчастного безумца Рамира. Из развалин выползла черная дымка и поднялась высоко в небо, постепенно истаивая в нем и сливаясь с его цветом. Сущность королевы вырвалась из тела и, не сдерживаемая ничем, отправилась в странствие, в поисках нового пристанища. Возможно, ее скитание будет долгим, почти бесконечным, а может быть, путь ее будет краток и стремителен, но в настоящий момент королева исчезла. Но и этого Макс не видел и не понимал. Он не сводил глаз с Аниного лица, словно пытаясь навсегда запомнить его, сохранить в памяти его нежные черты. Окружающий мир сейчас не существовал для него, и сам он растворился где-то во времени и пространстве. Не было ничего, кроме этого лица, такого прекрасного и такого мертвого.
Макс очнулся от осторожного прикосновения, поднял голову и увидел полные слез глаза Ромки.
— Мы выбрались из замка, — сказал мальчик. — Дошли до леса. А тут ты...
Макс огляделся: в двух шагах, в точно такой же позе, как и он сам, сидела Виктория, покачивая на коленях Алана.
— Как он? — спросил Макс.
— В обмороке. Но думаю, с ним все будет хорошо, — ответила девушка и тут же вскрикнула. — Он очнулся!
Ребенок открыл темные глазки и слабо улыбнулся.
— Мама! Ты пришла за мной!
— Конечно, мой хороший! — прошептала Виктория, целуя его. — Конечно, как же иначе!
— А где папа?
— Папа... — девушка отвернула лицо, скрывая набежавшие слезы. — Папы с нами нет, я объясню тебе потом.
Подошли Илья с Александром Михайловичем.
— Нужно убираться отсюда, — обеспокоенно произнес профессор. — Кто знает, что еще вылезет из развалин.
— Каких развалин? — рассеянно поинтересовался Макс и осекся, увидев руины, дымящиеся там, где только что стоял черный замок.
— Как уходить будем? — деловито спросил Илья.
— Так же, как и пришли, — хмыкнула Виктория. — В каждом из вас сохранилась частица силы, переданной Максом.
— В каждом из вас? — удивился профессор. — Как это понимать?
— Мы с Аланом остаемся здесь, — спокойно ответила Виктория.
— Но зачем? — воскликнул Илья. — Что вам здесь делать?
— Я уже все решила. Мы пойдем в Лесную обитель, к друидам. Думаю, они не будут против того, что мы там поселимся.
— Почему именно туда? — спросил Мервин. — Я думал, тебе больше всего понравилось у жриц Артемиды.
— Но там живут одни женщины. Семьи разрешены только у друидов.
— Ты хорошо подумала? — волновался Илья. — Ведь ты можешь вернуться во Вторую грань, в свой дом. А если не хочешь воспоминаний, есть еще наш мир. Там тебе будет легче растить малыша.
Виктория вынула из кармана склянку, наполненную серым порошком.
— Я должна похоронить прах своего мужа. И отомстить за него.
— Не нужно мести! — воскликнул Илья. Вспомни, что сказал тебе свами Лакшми: к благому делу нужно приступать без злобы в сердце.
Девушка была непреклонна.
— Очень хорошо. Я буду уничтожать вампиров беззлобно.
— Попытайся забыть и начать жизнь заново, — настаивал Илья. — У тебя есть сын, подумай хотя бы о нем.
— Да, у меня есть сын. И я выращу его достойным мстителем за смерть отца. — Виктория обратилась к Алану, который внимательно слушал их разговор. — Малыш, ты хочешь увидеть волшебство друидов?
— Да! — ребенок захлопал в ладоши.
— Значит, решено. Мы отправляемся сейчас же.
Виктория порылась в мешке, достала оттуда Сферу и протянула Максу.
— Не знаю, пригодится ли она вам, но лучше возьми ее себе.
— Вам нельзя идти одним, — сказал Макс. — Мы проводим.
— Не волнуйся, сюда нас привел монах из последней Цитадели. — произнесла Виктория. — Он обещал ждать в лесу. А вот как раз и он!
Из-за деревьев выехал верхом на серпенсе худощавый человек в тонком, несмотря на холод, легком балахоне. Следом за ним гуськом двигались ящеры, на которых приехали друзья Макса.
— Я вижу, Великому Будде было угодно даровать вам победу, странники.
— Вы отведете нас с сыном в свою Цитадель? — спросила Виктория. — Мы отдохнем, а позже отправимся в Лесную обитель.
— Я буду рад оказать вам услугу, — с полупоклоном ответил проводник.
Девушка поднялась на ноги.
— Что ж, — сказала она, подходя к Максу. — Прощай. Не знаю, увидимся ли еще.
— Аня спит? — спросил Алан.
— Да, милый, — осторожно ответила Виктория.
— Аня помогала мне, — вдруг улыбнулся мальчик. — Она приходила каждый день и научила меня не бояться страшных снов, — он внимательно посмотрел Максу в глаза. — Береги Аню, она хорошая.
— Да, — хрипло проговорил Макс. — Она очень хорошая.
Его душу затопило невыносимое чувство вины: Аня, хрупкая, слабая девочка, нашла в себе мужество бороться и защищать того, кто был слабее ее. А что сделал он, чтобы помочь Алану и Ане? Осваивал законы магии? Он опоздал, Аню уже не вернешь. Если бы чуть раньше...
Виктория немного постояла рядом с ним, задержав грустный взгляд на лице Ани, потом поцеловала Макса, обнялась по очереди с Ильей, Ромкой и Александром Михайловичем, и, подхватив сына на руки, подошла к своему серпенсу.
— Прощайте, — сказала она и уселась на дракона, посадив Алана впереди себя.
Ящеры быстро тронулись с места и скользнули на лесную тропу.
— До свидания! — звонко прокричал Алан, выглядывая из-за Виктории и размахивая руками, — До свидания!
— До свидания, — тихо проговорил Макс.
Вскоре всадники исчезли за деревьями.
— Ну, и нам пора, — произнес Мервин, присев на корточки рядом с Максом.
Он положил руку на плечо Макса, вторую протянул Илье, который в свою очередь подал руку Ромке. Мальчик прикоснулся к плечу Макса, замыкая круг.
— Булька! — позвал Макс пса, который, видя, что происходит что-то непонятное, встревоженно забегал, коротко взлаивая и заглядывая в глаза всем по очереди. — Ну что, будем прощаться? Ты ведь почти демон, тебе с нами, наверное, нельзя.
Пес обиженно заскулил, жалобно сморщив морду. Максу стало горько: скольких друзей он потерял в этом мире, неужели придется оставить еще и Бульку, который не раз спасал ему жизнь? "Не разрывай ему сердце, не гони его, все равно он не уйдет. Спасенный не может покинуть своего туур-амарта", — голос Сайме прозвучал в его сознании так явственно, что Макс даже оглянулся, ожидая увидеть неистовую жрицу. Но вокруг никого не было, только холодный ветер раскачивал голые макушки деревьев, да дымились развалины королевского замка. Почувствовав нерешительность Макса, пес поддел мордой руку Ромки, оказавшись подмышкой у мальчика, и замер в ожидании.
— Хорошо, — решил Макс. — Может быть, получится.
— А куда мы направляемся? — уточнил Илья. — Нужно ведь представить себе то место, в котором нам необходимо оказаться.
— Мне все равно, — пожал плечами профессор. — Лишь бы подальше отсюда.
— Если вы не против, — задумчиво проговорил Макс. — Я хотел бы попасть в дом Ани, у Быстрицы.
— Тогда рули сам, — решил Илья.
Макс закрыл глаза и увидел блестящую на солнце поверхность реки, высокий берег, и дом, опоясанный стеклянной верандой. Левой рукой он крепче прижал к себе тело Ани, в правой держал мутный шар Сферы.
— Поехали! — сквозь зубы проговорил он.
Краткое ощущение стремительного полета сквозь бешено вращающееся пространство вызвало легкое головокружение. Вновь почувствовав под собой твердую почву, Макс потряс головой и раскрыл глаза. Он сидел на берегу реки, быстрая вода которой переливалась под ярким солнцем. Тут же были его друзья и Булька, радостно завилявший хвостом, поймав взгляд хозяина. Шагах в десяти стоял знакомый дом, окруженный клумбами, на которых пышно цвели осенние цветы: хризантемы, астры и георгины. Молодая березовая рощица, начинавшаяся за домом, только начинала желтеть. Весь этот мир был таким ярким, дружелюбным, теплым и мирным, что происшедшее во Мраке на какое-то краткое мгновение показалось Максу страшным сном. Одну секунду — такую короткую, но такую прекрасную — он верил, что вот сейчас Аня очнется, раскроет глаза, одарив его их бездонной синевой, и улыбнется своей милой, бесконечно любящей улыбкой. Но этого не произошло, и Макс отпрянул, увидев, что тело Ани окуталось ярко-синим сиянием и плавно поднялось в воздух.
— Синяя ушла, род ее прервался! — торжественно произнес кто-то над головой.
Макс поднял глаза: в воздухе парил Белый. Лицо бессмертного было хмурым и злым. Переведя взгляд на Аню, Макс успел уловить момент, когда тело девушки озарилось последней вспышкой и растворилось, унеся с собой синие лучи. Новая волна горя накрыла Макса, он закрыл лицо руками и застонал. Булька подбежал к нему, уткнулся в ухо холодным носом и засопел, пытаясь хоть как-то утешить и выразить свою любовь.
— Верни мне Сферу, — потребовал Белый.
Очнувшись, Макс обнаружил, что все еще держит на ладони правой руки мутновато-белый шар. Он протянул его Белому, желая лишь поскорей избавиться от его присутствия, которое почему-то невыносимо раздражало. Когда тот прикоснулся к Сфере кончиками пальцев, в глазах Макса все вдруг заволоклось туманом, и он увидел...
Глава 74
Единый Бог, он же Великий Бессмертный, он же в далеком, полузабытом прошлом Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, пребывал в недоумении. Что пошло не так? Много тысячелетий он был единственным божеством для человечества. Люди поклонялись ему, приносили ему жертвы, молились ему и боялись его гнева. И благодаря их благоговейной и нерассуждающей вере сила Бога крепла и росла. Теперь он и сам поверил в свое божественное происхождение. Но потом случилось странное, то, чего никак не могло произойти: человек, нелепое, слабое существо, использующее возможности своего мозги лишь на жалкие десять процентов, начал активно познавать окружающий мир. На глазах Единого Бога люди приручили огонь, покинули свои сырые холодные пещеры и стали строить теплые дома из дерева и камня, научились возделывать поля и выращивать на них хлеб. У них появились ремесла и торговля, письменность и науки, и все это — без помощи Бога, который, изначально решив, что не будет делиться своими знаниями с людьми, не вмешивался в их жизнь, лишь принимая поклонение. Племена объединялись, образовывая государства, в которых один за другим вырастали новые города. Человек, любопытный и любознательный, интересовался, казалось, всеми явлениями природы, пытался дать им объяснение, заставить работать на себя. И вот Единый Бог, появляющийся в построенных для него храмах и святилищах, говорящий с людьми, близкий, понятный и обыденный, перестал удовлетворять пытливый ум человека. Этот бог не отвечал на вопросы, не выполнял просьб, не помогал. Он лишь внушал людям, что они должны почитать его, ибо он тот, кто создал их. И люди выдумали себе новых богов, загадочных и странных, невидимых и недоступных, и их существованием объяснили себе природные явления. В их городах выросли новые храмы и жертвенники, появились жрецы и адепты новых религий. Все меньше людей приходило молиться Единому Богу. А потом в мир пришли Пророки, возвестившие начало новой эры, и принесшие свое знание. Человечество разделилось на множество религиозных лагерей, каждый из которых почитал своего бога. Именем этих богов вершилось правосудие, разжигались войны, творились благие, или постыдные деяния. И почти никто уже не вспоминал о самом первом Боге. Его храмы пришли в запустение, никто не воскурял возле заржавевших жертвенников фимиам, никто не возносил хвалы и молитвы. И силы Единого Бога убывали, не поддерживаемые энергией искренней веры. Заброшенный и позабытый, он бродил среди людей, почти неотличимый от простых смертных, и мучился оттого, что больше не внушает ни страха, ни любви, ни благоговения. Его сознание, вместившее в себя все богатство знаний великой мелурийской цивилизации, изнемогало, не в силах справиться с грузом разочарования. Порой, когда злоба и ненависть к людям брала верх, сознание порождало страшных и странных существ и выпускало их в мир. Тогда Бессмертный ликовал, наблюдая, как неведомые твари расправляются с кем-то из людей. Но потом, когда на смену безумию приходил разум, Единый Бог пугался содеянного, страшась, что вскоре сам не сможет справляться с порождениями своей темной стороны. Наконец, пришел миг, когда тьма в его сознании вышла из-под контроля, и тогда сущность его разорвалась пополам, разделившись на Черное и Белое начала. Так родились Черная королева и Белый Бессмертный. Первая ушла в мир, именуемый Мраком, и воцарилась там, сумев подчинить себе демонов и прочих тварей. Второй остался с людьми, найдя, наконец, своих адептов, которыми стали маги и алхимики. Теперь, чтобы доказать свое божественное происхождение, ему пришлось делиться с недоверчивыми волшебниками частицами знаний мелурийской цивилизации. Так человечество узнало о своих предках, назвав их Существовавшими до времен.
