Небо в призраках

— Хорошо, что не порка, — усмехается Генри, когда я озвучиваю ему свои мысли.

Мы покидаем домик спустя несколько десятков поцелуев. Наверное, могли бы и еще задержаться, если бы я не пресекла попытки принца шаловливыми ручками проникнуть мне под одежду.

Как только мы оказываемся на улице, то я замираю от восторга. Луна освещает лес, устланный нетронутым снегом, который мерцает подобно драгоценным камням. Генри целует меня в висок и, беря за руку, утягивает за собой. Я ничего не замечаю вокруг, наслаждаясь тишиной и сказочным пейзажем. Это и становится моей ошибкой.

Свист стрелы мне знаком, и в этот раз он застает меня врасплох, раздавшись за моей спиной. Первое мгновение я не понимаю, почему тело резко дергается вперед, а Генри с ужасом в глаза разворачивается в мою сторону. Почему-то за долю секунды все мое тело охватывает оцепенение, а потом резкая боль разливается по телу. Я наблюдаю, как Генри напрягается, готовясь к прыжку, но тут его будто кто-то ударяет в спину, и он так же, как и я, падает на землю.

Уже лежа лицом в снегу, я вижу ноги принца и все никак не могу понять, что произошло. Кто-то оттаскивает Генри в сторону, и передо мной на корточки присаживается плечистый мужчина. Он смотрит на меня пару мгновений, а потом кивает кому-то, кого я не вижу.

Меня охватывает паника, потому что я понимаю, что это оборотни, и они добрались до нас. Нас! Я хочу побороть вялость в теле, но разум начинает замутняться. Я вижу, как шевелятся губы мужчины, но не разбираю ни слова из сказанного им. Резко мир гаснет.

* * *

Темнота окружает меня. Я никак не могу найти себе места, понимая, что что-то теряю. Что-то очень важное и дорогое. Я мечусь по беспросветной тьме, напрягая разум, но ничего не выходит.

— Что делаем? — еле слышно звучит у меня в голове.

— Куда?

— Смотреть в оба...

На мгновение кажется, что я всплываю на поверхность, и звук становится четче.

— Забираем ее...

— Его бросьте около замка...

Я хочу кричать от бессилия. Генри! Что они с ним сделали?! Но потом снова накатывает пустота.

В следующее пробуждение мне кажется, что я мчусь куда-то на огромной скорости. Морозный ветер щекочет кожу, но что-то теплое подо мной не дает замерзнуть. Я бы рада прижаться к этому теплу, но сил нет. Генри, что я наделала?

* * *

Я распахиваю глаза, когда моя голова касается каменного пола. Первое мгновение меня охватывает паника. Кто я? Где я? Что случилось? Потом память услужливо подкидывает мне воспоминания, но это не приносит облегчения. Наоборот, я готова выть в голос. А тело тем временем едва начинает подчиняться мне.

Снова вижу ноги, а потом рядом присаживается оборотень.

— Очнулась? — хмыкает он. — Это хорошо. Мне будет приятней, если ты будешь подыхать, находясь в сознании. — Стрелу ты сама не вытащишь, — продолжает с весельем в голосе, вещать он. — На ней была наша слюна. Скоро заканчивается ее действие, и ты во всей красе почувствуешь прелесть боли. Не знаю, сколько ты будешь умирать, но думаю, это будет мучительно.

— Где... он? — хриплю я.

— Твой сосунок мертв, — он поднимает с победной улыбкой на губах и исчезает из поля зрения, а я продолжаю лежать, пытаясь осознать сказанное. Генри мертв? Они его убили?! Убили!!!

* * *

Агония ломает мое тело, скручивает спазмами все мышцы. Я срываюсь на крик и переворачиваюсь на спину, взвыв еще сильнее, когда ломается стрела, глубже проникая в тело.

Эти муки продолжаются уже долго. Я не знаю, сколько, но, кажется, этому нет ни конца, ни края. Слюна оборотня не могла принести такие последствия. Скорей всего помимо этого есть что-то еще, что я никак не могу понять. Хотя и времени, чтобы мыслить нет. Боль затихает всего лишь на несколько секунд, а потом снова и снова ломает мое тело.

В итоге я затихаю, уже не в силах что-либо сделать. Просто лежу, стиснув зубы. Горло саднит после крика, а привкус собственной крови на языке вызывает тошноту.

* * *

Я снова прихожу в себя в полной темноте. Боли нет, но появляется страх, потому что в такой черноте не видно ничего. И даже мое вампирское зрение не может мне помочь.

Осторожно, здоровой рукой я начинаю исследовать пространство вокруг себя, но ничего кроме гладкого камня не нахожу. Значит, я так и лежала все это время на одном месте. Камень? Где же я нахожусь?

— Рядом со мной, — звучит в моей голове до боли знакомый голос. Властитель! Нет! — Да, моя милая, это я.

И до меня доходит смысл его слов — меня бросили в пещеру, в которой размещен его саркофаг. Прекрасная новость. А дальше я вспоминаю слова оборотня, и чувствую, как боль пронзает мое сердце.

— Они не так глупы, — снова раздается шепот в моей голове. — Убивать принца им не выгодно. Ричард их тогда живьем сожрет.

— Заткнись, — рыкаю я вслух, а в моей голове на это раздается каркающий смех.

— Привыкай, Габи. Теперь у тебя есть только я.

— Чтоб ты сдох!

— Раньше надо было об этом думать, — произносит Первый, и я уверена, что если бы он мог, то в этот момент улыбался бы. — У тебя было достаточно времени связать себя с мальчишкой, а ты все тянула.

От ехидного тона Властителя во мне просыпается ярость. Чего он добивается? Думает, я освобожу его? Никогда! Да и не в моих силах это сделать. Тогда что? Ведь если я отсюда не выберусь, то, значит, я просто умру от голода. Пусть и через продолжительное время. Но это абсурдно! Ричард вытащит меня. Ведь так?

— Навряд ли, — хмыкает Властитель, а я от этого рычу. Замечательно, эта сволочь теперь и мысли мои читает!

— Что тебе нужно? Ведь я умру рядом с тобой!

— Заслужила, — холодно отвечает Первый. — Если уж мне суждено здесь сдохнуть, то я утащу и тебя за собой. Приятно, знаешь ли...

— И это говорит тот, для кого я якобы пара?

С ответом Властитель затягивает. Не знаю уж, сказать ему нечего или он специально мучит меня неизвестностью.

— Ты уже слегка почувствовала, всю прелесть моего заточения. Ты не понимаешь, что наличие пара — единственное, что становится важным, когда ты знаешь, что твои мучения будут продолжаться десятилетиями, — спокойно отвечает мне он.

— Мог бы меня отпустить, — таким же тоном отвечаю я ему, — и не мучиться.

— Я не сломался, моя милая. Ничто не заставит меня отпустить тебя. Ты думаешь, что твое наслаждение в объятьях принца было маленькой победой надо мной? Нет. Я специально позволил тебе насладиться этим, зная, что скоро ты лишишься всего.

— Я думала, для вампира его пара самое главное. Он должен беречь ее и делать счастливой, — я хмыкаю. — А оказывается, даже в этом ты остаешься чудовищем.

Властитель ничего не отвечает на мой выпад, а я точно не в настроении поддерживать беседу. Нужно действовать! И для начала неплохо было бы избавиться от стрелы. Будет больно, но я потерплю.

Осторожно заведя руку за спину, я нащупываю древко и глубоко вдыхаю, а на выдохе, вскрикнув, резко дергаю.

"Заживет", — откидывая стрелу, думаю я и чувствую, как слабею.

Прихожу в себя все в той же темноте. Не знаю та же эта ночь или нет.

— Та же, — информирует меня Первый, но я игнорирую его. — А я не ошибся в тебе — ты сильней, чем кажешься... и живучей.

На эти слова я могу лишь хмыкнуть. Раз так, то, значит, я и сейчас выживу.

"А вот ты сдохнешь!" — мысленно злорадствую я.

В ответ не раздается ни слова, и я рада этому. Сейчас мне необходимо сосредоточиться на более важных вещах. Например, как выбраться отсюда.

Насколько мне известно, вдох в пещеру был завален камнями, а значит, днем я никак не смогу выбраться отсюда. Ведь вампирские способности действуют лишь в ночное время суток. Сейчас я ослаблена и совершенно не знаю, где находится тот самый выход. Вывод — мне необходимо дождаться дня и исследовать пещеру, чтобы ночью начать действовать.

Мои размышления прерывает ехидное замечание Властителя.

— Ну-ну, — хмыкает он и больше не произносит ни слова.

Плевать! Я выберусь!

Но стоит солнечному свету начать пробиваться в пещеру, как я понимаю, почему Первый так говорил.

Боль выжигает меня изнутри. Я чувствую, как кровь закипает в венах, чувствую, как плавится кожа, и запах жареного мяса разносится по пещере. Я царапаю себя руками, пытаясь избавиться от этих ощущений. Иногда становится не так больно, и я хватаюсь за мысль, что все это происходит не со мной, что я попросту через связь с Властителем чувствую его муки, но как только солнце выходит из-за тучи, то здравый смысл покидает мою голову.

Под конец первого дня я могу лишь лежать, не шевелясь, ощущая, как солоноватая кровь сочится из ран, которые я нанесла самой себе. Ночью организм тратит силы на то, чтобы восстановится. А потом снова день и снова агония боли; ночь, и снова организм высасывает из меня остатки сил и разума.

Если даже я прихожу в себя, то не понимаю этого. Чернота забытья неотличима от черноты пещеры. Поэтому, когда я слышу голоса, то равнодушно отношусь к этому. Наверное, Властитель в очередной раз пытается донести до меня что-то мерзкое.

Сквозь полуприкрытые веки я вижу, как первые лучи солнца пробиваются сквозь отверстие в горной породе. Я знаю, что, скорей всего, это последний день, который я смогу пережить.

Боль уже привычна. Я вою и царапаю камни пола, стараясь хоть так меньше покалечить себя. Этот день еще хуже предыдущих. Наша с Первым боль резонирует друг от друга, и мы снова и снова ощущаем ее. Кажется, я схожу с ума.

Когда меня обхватывают сильные горячие руки, могу лишь хрипеть, потому что голосовые связки лопнули. Генри склоняется надо мной, но я не верю, что это он. Остается лишь благодарить небеса, что в конце своей жизни, пусть и видением, но я вижу его.

— Габи, — произносит мой принц, растерянным взглядом смотря на меня.

Я бы хотела его успокоить, сказать, что все позади. Мне уже совсем не больно. Я бы вообще многое ему сказала бы — как люблю его, как мечтаю создать с ним семью и родить ему малышей... но могу лишь из последних сил поднять израненную руку и провести пальцами по щеке принца. Мягкой, теплой...

— Кровь! — слишком резко и громко раздается чей-то крик. — Дай ей крови!

Взгляд Генри меняется, становится более осознанным. Он поднимает руку и прокусывает запястье, а во мне начинает подниматься знакомая волна отвращения и ярости. Пусть это все и происходит в моем видении, но я не могу позволить ему напоить себя своей кровью. Не могу!

Я начинаю вырываться, сама поражаясь, откуда у меня берутся силы. Но ничего не выходит, когда на меня набрасываются Ричард и Дэвид. Они скручивают меня по рукам и ногам, а Генри так и вовсе придавливает меня собой и, крепко схватив за голову, подносит запястье к моим губам.

Первые капли крови вызывают во мне отвращение. Скатываясь в горло, они обжигают его, с не меньшей силой, чем солнце днем, но, когда я все-таки сглатываю, кровь меняет свой вкус.

Глоток, еще один... Пол под нами начинает дрожать. Дикий вой раздается, кажется, над самым ухом, и через секунду кровь теплыми струйками начинает течь из ушей. Нас подхватывает воздушная волна и откидывает на стены пещеры. Пол уже не просто дрожит, а ходит ходуном. Трещины бегут в разные стороны, переходя с пола на стены и потолок. Резко все прекращается. Пол не движется, вой замолкает. И в нереальной тишине раздается непонятное шуршание, которое с каждым ударом сердца нарастает и нарастает.

Дальше начинается ад. Чьи-то крики, снова дрожание земли. В мгновение потолок стремительно приближается ко мне, рассыпаясь на мелкие кусочки, смешиваясь с тоннами снега. И не знаю, почему, но мне кажется, что я вижу звездное небо, на котором зажигается новая звезда.

Все небо в призраках...

Эпилог

Пять лет спустя...

— Ну и где это видано? — фыркает Кейт. — Будущая вампирша не может забеременеть до обращения! Это мне так говорили, представляете!

Мы с Сюзанной переглядываемся и прыскаем от смеха. Годовалый сын Эдгара, видя улыбку на лице матери, подхватывает веселье, заливаясь звонким смехом.

— И вот что смешного? — надувает губки Кейт, но все-таки сдается и расплывается в улыбке вместе с нами. — Я рада, правда, но ведь нечестно же обманывать!

Я перевожу взгляд на ее довольно внушительный живот и искренне радуюсь за брата. А ведь все могло быть иначе...

Той ночью, когда на нас напали оборотни, Генри оставили около замка. Стража сразу же заметила движение рядом со стенами, но оборотней не поймала. Принца поспешно доставили в замок, где Ева благодаря своим способностям смогла блокировать нашу с ним связь. Очнувшись, Генри сразу же бросился меня спасать. Благо, что к тому времени Ричард уже отправил гонцов во все наши лагеря. Дэвид сразу же, как узнал, что меня схватили, тут же помчался с отрядом к оборотням. По дороге к нему присоединились еще пару отрядов из других лагерей. Их голоса я и слышала, когда думала, что брежу. А к ночи к горам прибыл сам король с сыновьями. Вампиры к этому времени успели немного расчистить путь, а в начале ночи, с вернувшимися способностями и вовсе раскрошили камни в песок.

Кровь Генри разорвала мою связь с Первым и закрепила нашу с принцем. Тот вой, что раздался тогда, слышался на много километров вокруг. Так умирал Властитель. Но вот чего никто не ожидал, так это лавины. А именно она после оглушающего воя, стала сползать с гор, сметая все на своем пути. Поэтому и рухнула пещера, и все разом оказались погребены под смесью камней и тонн снега.

Благо, что и здесь на нашей стороне были ведьмы. Как оказалось, их ясновидящие все как один увидели, что должно произойти. Они собрали большую группу из ведьм с разными способностями и отправили их сразу же к горам. С того момента, как нас засыпало снегом и нашим спасением прошло почти сутки. Маги, прибывшие с Ричардом, успели сориентироваться, когда начался обвал, и оплавить снег изнутри, образовав купол и закрепив его с помощью своих способностей. А маги, которые прибыли нас спасти, смогли добраться до нас, объединив свои силы.

Я смутно помню, как все это происходило. Большую часть мне потом рассказывали остальные свидетели событий. Я запомнила лишь объятия Генри и вкус его крови, потому что он раз за разом давал мне ее, пока мы находились в снежном плену.

Полностью пришла в себя я уже в замке и первое мгновение вообще думала, что мне все это приснилось. Генри в то время вообще не отходил от меня ни на шаг.

После всего случившегося оборотни изъявили желание провести мирные переговоры. Ричард лишь ухмылялся, но на перемирие пошел. Правда, на своих условиях. Оборотни, которые, как мы и предполагали, хотели расширить свои владения за наш счет, все же получили землю, но с жесткими требованиями — их обязали вносить выплаты в вампирскую казну.

Я же не стала выдвигать никаких обвинений в их адрес. На мой взгляд, Ричард их и без меня отлично потрепал. Так что я приняла их извинения и на том успокоилась.

Вот так все и улеглось. И весной, пять лет назад, вместо одной свадьбы сыграли сразу три. Кейт тогда светилась от счастья, Сюзанна с присущей ей скромностью мягко улыбалась всем, а я попросту не верила в происходящее. Да и сейчас не верю, что все смогло так хорошо закончиться. До сих пор иногда просыпаюсь по ночам и тут же проверяю, рядом ли Генри. А он рядом. И не отпускает меня от себя ни на шаг.