| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Почему? Вам не понравилось, мистер Мизес? — Фрэнк тщетно пытался скрыть раздражение.
Мизес взглянул на собеседника сверху вниз и надменно объяснил:
— Вам придётся сменить эмблему на всех машинах, которые собирается продавать ваш завод.
— Почему?
— Я понимаю, мистер Форден. Что у вас такая фамилия, но издалека фамилия Форден в голубом овале похожа на эмблему машин Форда. А вы прекрасно знаете, что в нашем городе запрещено выпускать форды. Вы понимаете это?
Желание расквасить жадному ублюдку нос становилось все сильнее. Но тут же Фрэнк понял, что его мальчишеская выходка под своим вымышленным именем завуалировать настоящую марку машин, выпускаемых именно по типу компании Ford Motors, может ему дорого стоить.
— Да, конечно, мистер Мизес. Мы сменим эмблемы. Прямо сейчас.
— Ладно, на этой машине не обязательно. Здесь незаметно, — проронил Мизес, кивнув на T-Bird, будто демонстрируя великодушие, хотя на самом деле проявляя страстное нетерпение завладеть как можно быстрее понравившейся тачкой. — Благодарю за сотрудничество.
Фрэнк проводил взглядом "Буревестник", на котором уехал эксперт и лишь покачал головой, перекатывая желваки.
— Выпейте, — услышал он голос Дженкинса, и увидел протянутый им металлический стаканчик. — Успокойтесь.
— После общения с мистером Мизесом никакие пропасти уже страшны не будут, — бросил Фрэнк, залпом проглотив виски. — Да, Дженкинс, надо быстро сменить все эмблемы на вот это, — Фрэнк вытащил блокнот и начертил овал и в нем две буквы: H&F. — Вензель из букв Эйч и Эф. Без голубого фона.
— Почему? — изумлённо спросил Дженкинс.
— Потому что мистер Мизес напомнил мне, что в нашем городе нельзя делать форды, — усмехнувшись, объяснил Фрэнк. — Кстати, я до сих пор не знаю почему.
Дженкинс помрачнел и через паузу ответил сухо, старательно отводя глаза:
— Потому что форды выпускал завод лорда Роджера Кармайкла, где конструктором работал Фрэнк Фолкленд, который был объявлен главным врагом нашего города.
— А, тот подонок-альтруист, который разжёг гражданскую войну? Что-то слышал об этом.
Дженкинс поморщился:
— Не был он подонком.
— Почему вы в этом так уверены? — Фрэнк чуть склонил голову, чтобы Дженкинс не видел его насмешливого взгляда.
— Фолкленд построил приюты для умственно отсталых детей. Я жертвовал на них. Мы пересекались много раз. А потом, когда началась гражданская война, он вломился в мой дом и ограбил.
— Ну, вот видите, значит, он действительно был подонком.
— Мистер Форден, ну какой смысл грабить меня? Я никогда не был богат, — бросил с досадой Дженкинс. — И, кроме того. Когда он пришёл ко мне, он даже не узнал меня.
— Может, только сделал вид.
— Нет. Вы можете не верить. Но он и выглядел иначе, — задумчиво проговорил Дженкинс. — Ну как вам объяснить. Внешне, фигурой. Фолкленд был худощавый, высокий. Чем-то на вас похож. Извините, если вам это неприятно, — добавил он смущённо. — А тот подонок, кто убивал и грабил, был ниже ростом, крупнее. У Фолкленда были удивительно ясные, добрые глаза. Приятный, располагающий к доверию, голос. А у того мерзавца голос был такой, что казалось, водят железом по стеклу. И глаза тигра-людоеда.
— Ну, когда он воскрес, то стал похож на себя самого, — начал Фрэнк и запнулся, испугавшись, что проговорился.
— Кстати, да! — обрадовался Дженкинс. — Я никак не мог понять, в чем дело. Фолкленд же сделал пластическую операцию, чтобы выдавать себя за Эдварда Кармайкла. Когда он воскрес, никак не мог походить на племянника милорда. Значит, тот мерзавец точно был не Фрэнк Фолкленд!
— Ладно, Дженкинс. Давайте вернёмся к нашим делам, — сухо сказал Фрэнк. — Через неделю автосалон. Мы должны хорошо подготовиться. Я собираюсь увеличить продажи в два раза, поэтому необходимо продемонстрировать все наши достижения.
— Вы будете участвовать?
— Разумеется, Дженкинс. И не переживайте за меня так сильно. Если я погибну, камеры Уолта меня воскресят.
— У вас нет страховки, — глухо пробормотал Дженкинс. — Я знаю.
— Специально заключу, чтобы вас не нервировать, — усмехнувшись, пообещал Фрэнк.
Вечером сидя в клубе у Бобби, Фрэнк соображал, что своим нежеланием оплачивать камеры Уолта, вызывает подозрение. Вряд ли кто-то мог подумать, что один из самых богатых бизнесменов города жалеет деньги на собственную жизнь.
— Привет, Хэнк!
Фрэнк очнулся от своих мыслей и увидел весело улыбающегося Бобби, который стоял рядом с его столиком.
— Можно?
Он присел за столик и сказал:
— У меня есть к тебе грандиозное предложение.
Фрэнк быстро предупредил:
— Бобби, я не собираюсь больше петь где-то ещё, кроме твоего клуба.
— Хэнк, но ты не представляешь! Это будет фантастика! Выступление в театре "Золотая маска"!
Этот театр навевал печальные воспоминания у Фрэнка. Он купил помещение и отремонтировал для Ирэн. Она пела там "Кармен". С огромным успехом. Увы, успех развить не удалось.
— Бобби, ты в своём уме? Из меня певец как из дерьма пуля. Ты хочешь опозорить меня на весь город? — проронил Фрэнк с досадой, откинувшись на спинку стула. — Я никогда не соглашусь на подобную аферу.
— Хэнк, ты не представляешь, как ты стал популярен, — взгляд Бобби стал умоляющим. — Ты просто себя не ценишь. Я тебя заверяю, успех будет потрясающий. И потом, ты исполнишь там всего пару песен. Мэкки-ножа и что-нибудь другое. Только последний куплет не надо.
— Почему? — удивился Фрэнк.
В городе не существовало никакой цензуры. Каждый мог петь что угодно и как угодно.
— Ну, так будет Уолт. А он не любит подобные наскоки на богатых.
— Постой, постой, Бобби. Ты что уже билеты продал и раструбил на весь город, кто там выступать будет? — раздражённо воскликнул Фрэнк.
Бобби стушевался и покраснел.
— Хэнк, ну пожалуйста, пару песен. Там будет петь Наташа, Миша и Курт. Потом будет банкет. Там тоже будет присутствовать Уолт. Он любит джаз.
— Бобби, я не пойму одного. На кой черт тебе сдался Уолт?! Почему ты хочешь, чтобы ему понравилось то, что ты делаешь? Он никто в этом городе, ни глава, ни хозяин, ни мэр. Просто обычный бизнесмен.
Бобби замялся, и Фрэнк нутром почувствовал, что тот сильно смущён.
— Он самый влиятельный бизнесмен. Самый крутой. От него многое зависит, — упавшим голосом проговорил Бобби. — Ты просто не понимаешь, что с такими людьми надо водить дружбу.
— Значит так, Бобби. Или ты, черт возьми, мне объясняешь, на кой хрен тебе понадобилась дружба с Уолтом. Или я выступать не буду. Вообще!
Бобби помялся и, наконец, пробормотал:
— Он может дать скидку на камеры. Понимаешь, мне очень хотелось получить страховку, но у меня никак не хватает на это бабок. Пожалуйста. Хэнк. У тебя же тоже страховки нет. Если ему понравится, ты получишь со скидкой!
Знакомство с Уолтом и так входило в планы Фрэнк. Правда, представать перед ним в таком комичном виде не хотелось. Но другого выхода не было.
Когда Фрэнк вошёл в театр, на него нахлынули воспоминания, сжалось сердце. Вышел в зал, интерьер которого почти не изменился с тех пор, как он в последний раз его видел. Те же бордовые, бархатные кресла, балконы, украшенные позолоченными венками. Он взглянул на ложу, где они, кажется, очень давно, в другой жизни, сидели с Роджером. А Ирэн в ярко-красном платье пела на сцене Хабанеру. После спектакля они поссорились. Ирэн чуть не погибла. Фрэнк поморщился. Отвратительно ощущать себя опасным человеком, знакомство с которым приводит к смерти людей, с кем он сближается. Хотя надежда воскресить Ирэн не покидала, он старался отогнать мрачные мысли, сосредоточиться на выступлении. Вышел на сцену, где стоял белый рояль, а на возвышении инструменты. Он не понимал, почему согласился на это выступление. Может быть, просто хотел найти повод побывать в том театре, который напоминал об Ирэн.
— А, Хэнк, трясёшься? — услышал он голос Наташи.
Она вышла на сцену и весело оглядывала его.
— Да нет. Чего бояться? Если меня попытаются линчевать за хреновое выступление, я буду отстреливаться до последнего патрона.
Он сел за рояль, открыл крышку и провёл по клавишам.
— Зря ты так. Ты стал гораздо лучше петь, — Наташа зашла с другой стороны рояля, и бросила лукавый взгляд. — Правда. Удивительно, как в тебе сочетается умение делать деньги и талант музыканта.
— А что, по-твоему, музыканты не умеют бабки зарабатывать? — спросил насмешливо Фрэнк. — Тем более, я не музыкант, а бизнесмен, который дурью мается.
Он начал наигрывать свою любимую песенку "Wrap Your Troubles In Dreams": "Переместите свои неприятности во сны и проспите их". Наташа стала подпевать, и на душе почему-то стало легче, будто он действительно выбросил все проблемы из головы.
— Отлично! — Бобби неожиданно подошёл к ним. — Вы удивительно хорошо спелись.
Фраза Бобби звучала двусмысленно и заставила Фрэнка поморщиться. Хотя судя по тому, каким тоном он это сказал, не собирался устраивать скандал из-за того, что Наташа ушла к Фрэнку. Бобби отнёсся к этому удивительно равнодушно.
— Ну ладно, репетируйте, — сказал Бобби, решив, что он лишний. — А я пойду, проверю всё.
Стрелки часов неумолимо приближались к семи, и Фрэнк почувствовал, что начинает бить дрожь. Ругал себя и Бобби последними словами, что согласился на эту авантюру. Представлял полный провал, свистящий от возмущения зал. Порывался пойти к Бобби и наотрез отказаться.
Фрэнк из-за кулис наблюдал, как зрители рассаживаются на местах, и поймал себя на мысли, что больше всего почему-то хочет увидеть Мюррея Уолта. Перед глазами всплыло лицо Райзена, пронзительные карие глаза, с презрением смотрящие на мир. Райзен мёртв, но в образе "Барона" Уолта, Фрэнк видел именно Алана Райзена.
В ложу вошёл высокий светловолосый мужчина в сопровождении темноволосой девушки с короткой стрижкой. Фрэнк понял, что это Уолт, хотя раньше никогда его не видел. В газетах он читал лишь биржевые сводки, и как выглядел новый глава города, его раньше не интересовало. Попытался рассмотреть получше, но лицо ускользало. Все, что удалось понять, что Уолт моложе Райзена и был явно привлекательнее. Гармоничные черты лица, хорошо развитый подбородок. Его портил только крупный крючковатый нос с резко очерченными крыльями и спинкой, что придавало ему хищное выражение.
Фрэнк сел к роялю и начал импровизировать в стиле Телониуса Монка, надеясь, что за его "скачками" и рваным исполнением не так будет заметен дилетантизм. Музыканты заняли свои места в оркестре. Вышла Наташа в шикарном платье, скроенном просто, но элегантно — два куска ярко-красной материи, соединённых у горловины и на талии. Она блестяще исполнила песню из репертуара Пегги Ли: "Fever". И вместе с Бобби, который играл на саксе, "Why Don't You Do Right".
После того, как Наташа нежно и проникновенно спела "I love the way you're breaking my heart" Фрэнк остался один. Он должен был исполнить пару песен, аккомпанируя себе на рояле. Собрав все своё мужество, начал петь "Балладу Мэкки-ножа", стараясь не сбиться, если услышит недовольный свист. Но расслабился, шестым чувством осознав, что зал внимает с интересом. Ободрённый, он решил исполнить песню своего сочинения, извлекая из черно-белых клавиш ритмичную мелодию. И через пару аккордов услышал шум в зале. Он напрягся, но взял себя в руки и начал играть и петь громче и уверенней. Гул нарастал, и Фрэнку приходилось все сильнее бить по клавишам. Вдруг на крышку рояля упала несколько капель, они зашипели, будто кислота, разъедая лакированное дерево.
Осторожно подняв глаза к потолку, Фрэнк в изумлении увидел, как над головой быстро собирается клубок зеленоватой полупрозрачной пены. Масса росла, будто на дрожжах, провисая под своей тяжестью. В глубине образовалась тёмная сердцевина, которая приобрела контуры человека или существа, похожего на человека в грязных, измусоленных брюках и драном пиджаке. Каким-то невероятным способом, прикрепившись к потолку, урод собрал в комок пузырящуюся массу и кинул вниз. Фрэнк в последнюю секунду успел отпрянуть и лишь с дрожью в сердце наблюдал, как стул, в который угодил ядовитый клубок, расплавился, потёк, будто сделанный не из стали и пластика, а изо льда.
Бросив быстрый взгляд в зал, Фрэнк обнаружил, что шум возник вовсе не из-за его ужасного пения. Там орудовали такие же странные существа. Они стремительно бегали по потолку, вскакивали на стены и бросались клубками ядовитой массы. Люди в панике устремились к выходу. Но пена, превратившись в жидкость, издавая невероятный смрад, разлилась по полу, преградив путь.
Ринувшись к выходу со сцены, Фрэнк чуть не столкнулся с ухмыляющимся уродом, который размахнулся, чтобы бросить груду пены, переливающуюся всеми цветами радуги, будто мыльные пузыри. Фрэнк отскочил в сторону, вытащил револьвер и разрядил обойму в физиономию монстра. Тот зашатался и рухнул вниз. Перескочив через него, Фрэнк выбежал в коридор, услышал испуганные вопли, топот ног. "Твою мать, ни одного дробовика! Ничего! Идиот!" — отругал он себя.
Он кинулся к выходу из театра, вытащил из багажника своего "Мустанга" дробовик, патроны, оптическую винтовку и гранатомёт.
Нагруженный добром, быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождём. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. Взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задёргался, по телу прошли разряды электротока и с тихим воплем он свалился и затих.
Обрадованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снёс башку ещё одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем несколько дыры.
Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемёта, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали мерзкие ублюдки.
Наконец, последняя тварь задёргалась на полу и замерла. Тяжело дыша, Фрэнк подошёл к краю балкона. В зале оставалось пара уродов, но у них явно истощился кислотный заряд. Они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлёра, добил отморозков.
В совершенно вымотанном состоянии Фрэнк добрался до гримёрной, сбросил прожжённый пиджак на кушетку и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, словно он превратился в бродягу с помойки. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осёкся, когда услышал хлопанье двери.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
