— Давай попробуешь держать темп, — после разминки предложил Арм Леду. — Я буду атаковать в полную силу, а ты постарайся не ускоряться. Отбивайся и атакуй как можно медленнее. А-то ты частенько срываешься. А после бани ты, наверное, еще хуже контролируешь мышцы.
— Да я после бани едва ли не сплю, — ухмыльнулся Лед. — Расслабился вконец.
Под дробный перестук их тренировочных палок, за Ледом пришёл храмовник, и они направились ко выходу. Выйдя на песок арены под яркий магический свет, Лед, не спеша, начал надевать шлем, вполуха слушая раскаты голоса, объявляющего поединок. Получив саблю, он, разбрасывая
песок, двинулся к центру круга. "Вперёд" храмовника прозвучало уже ему вдогонку. Гнол спокойно шёл навстречу. Из-под шлема сверкала его желтозубая улыбка. Аура крепости, заодно, как-то решала проблему запаха изо рта, однако сам налёт оставался.
"На воле в первую очередь почищу зубы", — мелькнула дурацкая мысль.
Хотя почему дурацкая? Больные зубы вещь малоприятная, особенно в технически отсталом мире. Да и привык Лед к белозубым улыбкам на Земле.
Гнол начал атаковать сразу и довольно агрессивно. Без запрещённых ударов. Но, с учетом его силы, Леду прилетали весьма увесистые плюхи. Юноша легко парировал удары и видел прорехи в защите Гнола. Пожалуй, что особой защиты, собственно говоря, и не было. Соперник, судя по всему, решил не затягивать бой и выбор, тянуть или быстро завершить бой, оставил Леду.
"Стоило хотя бы по минимуму договариваться заранее о тактике ", — подумалось Леду.
Тянуть смысла не было, и Лед начал отработанными механическими ударами атаковать предплечья соперника, стараясь не выходить из образа натасканного новичка. Через пару минут противник уже начал заметно терять силы из-за кровотечений. После очередной атаки со стороны Гнола Лед нанёс ему рубящий удар в таз, и поединок быстро покатился к финалу. Раненый гладиатор уже не мог атаковать и Лед в длинном выпаде нанёс серьёзное ранение в плечо, обезоружив того. Гнол подобрал выпавшую саблю левой рукой и, встав в непривычную стойку, сумел продержаться еще чуть больше минуты. Однако следующая длинная рана на левом предплечье сделала дальнейший поединок бессмысленным. На арене не было правил про добивание стоящего на ногах соперника и прочего древнеримского идиотизма. Хотя бы в этом храмовники не перешли окончательно черту.
— Победил гладиатор Лед. Это первая серия новичка из трех побед подряд, — неожиданно добавил голос арены. Лед заметил заинтересованные взгляды храмовников на трибунах. К ним подошли монахи, и, забрав клинки, повели к противоположным выходам. Арм ждал у выхода, но к Леду подошёл другой храмовник.
— Следуй за мной.
Арм успокаивающе кивнул.
"Видимо это обычная практика. Возможно, связано с тремя победами. Вряд ли это ловушка", — успокаивал себя Лед, но сердце забилось быстрей, накачивая кровь адреналином.
Храмовник привёл Леда в пустую комнату со стеллажами вдоль стен, столом и тройкой стульев. Усевшись за стол, он уставился на Леда холодным взглядом.
— Мужик, я не по тем делам, — изображая нервозность и наглость, заявил Лед. Наглость, пожалуй, что и изображать не пришлось.
— Что? — растерянность храмовника была для Леда как бальзам на раны.
— Мне девушки нравятся, — осклабился Лед.
— Вот вы придурки все поголовно! — зло гаркнул храмовник.
— Ага, неблагодарные, — хмыкнул Лед, — Чё надо, дядя?
— Официально сообщаю тебе, гладиатор Лед, что сговор между соперниками на арене, или сговор с любым служителем великого и милостивого Атката, с целью повлиять хитростью и обманом на результат поединка наказывается магическим образом при помощи кристаллов, а так же ведёт к исключению из рядов гладиаторов навечно.
— И много вечно живущих старателей? — продолжал подначивать Лед.
— Вон! Вон безбожник! И только попробуй попасться мне в руки в кристаллической пыточной. Уж я с тобой пошучу! Я покажу тебе силу истинной веры!
— Чу, меня. Я ослеплён сиянием добродетели и святости! Ты, это, может, поспрашивай своих.
— Что?! — оторопело переспросил монах.
— А вдруг канонизируют? Или вознесешься на худой конец! Чем Аткат не шутит, когда с девками балует? Или...
— Вон! Попадёшь в пыточную — я из тебя другого человека сделаю! Обещаю!
— Праведника?
— Идиота! Пошёл вон. Или тебя сразу прямо в подвал отправить?
— А так можно было? Вот я лох!
Монах вскочил и, тяжело пыхтя, вытолкал Леда из комнаты. Решив, что дальше нарываться нет смысла, он направился обратно в свою каморку, где его ждал Арм.
— Что так долго?
— Побеседовали с храмовником на богоугодные темы, — усмехнулся Лед.
— В каком смысле? — удивился Арм.
— Предложил ему канонизоваться, — засмеялся Лед.
— Ну, ты и язва, — хмыкнул Арм. — Но ты там поосторожней. Глупо нарываться по пустякам. Ты сейчас принадлежишь не только себе.
"Ну вот, началось", — печально подумал Лед.
* * *
Ждать Зева с Трасом решили снаружи. Лед надеялся получить от храмовников уведомление о следующем бое, но монах на выходе только сообщил, что у него два призовых золотых. Гнолу тоже ничего не сообщили о следующем поединке. Постояв у входа, решили пойти в харчевню выпить вина, так как бои тянулись долгие, и финального боя прождать можно было и до утра. За вином вспомнили о Рейде и его болевой непереносимости.
— Если есть более чувствительные к боли, то должны быть и менее? — спросил Лед двух гладиаторов.
— Конечно, есть и такие. Редко, но бывает. Я за всё время одного такого видел. Его и Гнол тоже застал. Берсерк из второго барака. Он как появился в крепости, сразу плевать начал на любые правила. Боли, говорят, вообще не ощущал. Все берсеки из их ордена такие. Беднягу, в конце концов, монахи в храм уволокли, и больше его никто не видел.
— Под башнями его не хоронили. Он один из пропавших, — кивнул Гнол.
— А что, кто-то следит за тем, кого хоронят под башнями? — удивился Лед.
— Конечно. Любая информация может помочь вырваться из этой ловушки, — удивлённо ответил Гнол. — Тот же Торт информацию собирает и из других бараков. Гартей — старший только для храмовников, а сам Торта слушает, в случае чего.
"Есть здесь хоть кто-то, кто не готовится к восстанию или побегу?" — подумал Лед. — "Хотя, что удивительного? После вахты даже очень ленивый начнет землю рыть, чтобы больше никогда в жизни до магических кристаллов не прикасаться".
— Арм, ты не в курсе, сколько до нашей вахты?
— Двадцать пять дней было. Сегодня один из поединков чемпионских ещё сдвинет очередь на единицу. Так что двадцать четыре. Минус десять дней запрета на чемпионские бои перед вахтой. Четырнадцать дней. Ты, Лед, уже не успеешь нам пропуск вахты заработать.
— Чего храмовники с назначением боев тянут?
— А кто их знает. Им главное зрелища. От тебя они видимо зрелища пока не ждут. Возможно, и не заметили тебя вовсе. Тебя же храмовник вызывал сказать, что нельзя ни с кем сговариваться о результатах боёв?
— Ну да.
— Ты же их дразнишь постоянно. Они тебя за придурка ненормального держат. Это и хорошо, если подумать. Всерьез тебя, наверняка, не воспринимают.
— Так и вы их перед вахтой щемите, — растерянно буркнул Лед.
— Там у людей истерика — это понятно. Ты же монахов сознательно дразнишь. Я только за, но не перегни палку. Привлечёшь к себе лишнее внимание, и они уж найдут к чему прицепиться. Подвалы храма — не бани. Оттуда даже на вахту запросишься, как на курорт.
— И на подвалы их посмотрим ещё. Да так, что мало им не покажется.
— Эх, молодёжь. Лед, ты конечно мечом здорово махать навострился, но что ты против магии придумаешь? И оружие у них боевое, а не палки как у нас, — покачал головой Арм.
— Пока не знаю, но буду искать.
— Выпадет шанс — я их голыми руками душить буду. И плевать на подвалы, — процедил Гнол.
В это время с арены потянулись зрители и вскоре появились Зев с Трасом. Победил именно последний, и им обоим тоже не назначили следующих соперников. Было решено взять ещё вина и какой-нибудь мясной закуски поострее, чтобы не вырубиться, и продолжить праздновать победы. Ну и поражения, заодно. Лед старался пить меньше, а слушать больше. Но всё равно, как попал в барак, вспомнить не мог.
"Надо срочно или бросать пить, или жёстко ставить себе норму. И поменьше. Иммунитет к выпивке у меня явно не собирается вырабатываться, в отличие от магии", — размышлял юноша, придя в себя в бараке.
Он даже заставил себя немного перекусить, когда привезли завтрак, но решиться на что-то еще, казалось, уже выше его сил. А потом разразилась буря. Песок за стенами барака стал выть как голодный зверь, и под эту заунывную мелодию парень окончательно заснул.
* * *
Храмовники назначили соперника Леду через три дня. Неожиданно им оказался Срам, хотя первым все ожидали бой с Трасом. Поединок предстояло провести через десятку. С такой скоростью до чемпионского боя можно и за несколько вахт не добраться.
Но это была не главная новость. После бури первая же вахта обнаружила новый промыв. Место, где обнажилось подножие пустыни от песка. Оно было менее чем в получасе ходьбы от северо-западных ворот. Вся крепость роптала. По пустыне топать часами конечно не сахар, но при таком расположении промыва вахта растягивалась, и кристаллы приходилось собирать на лишних пять-шесть часов дольше. В таких условиях, нарваться на пять срывов или сцепку было за счастье даже для первоочередников.
Одна из вахт потребовала закончить раньше. Вахту закончили. Но зачинщиков отправили в подвалы. Старатели ходили злые. Храмовники тоже. Атмосфера накалялась.
Лед решил, что отряд ему нужен не только, чтобы с ними боксом заниматься и по кабакам напиваться. Нужно было его как-то организовать. Арма он назначил своим заместителем. А Зева главным по сбору информации. Первой общей задачей, которую Лед поставил, был сбор максимума информации про поведение старателей после срыва. Как это выглядит, и как быстро приходят старатели в себя. Из всех гладиаторов только Гнол попадал в срыв один раз и то ничего толком не помнил. В себя он тогда пришёл, висящим на руках монахов, по дороге из храма в барак. Новички тоже в срыв не попадали.
Лед решил тем временем переговорить с Тортом про обстановку и планы. И по срывам информацию узнать. Уж Торт об этом должен знать больше всех остальных. И рассказать всё Леду в интересах его же планов, какие бы они у Торта ни были.
* * *
— Удачного дня, Торт! — перехватил Лед Торта на выходе из барака.
— И тебе удачи, Лед. Где пропадаешь?
— Нигде я не пропадаю: тренировки, тренировки, тренировки. А ещё я сплю. И ем. А вот тебя попробуй поймать, — усмехнулся Лед.
— Да вот бегаю. Раньше, не спеша, людей собирали, а теперь срочно не охваченные бараки организовывать надо. Это больше половины. Попробуй уговорить, идти на риск толпу малознакомых людей, ничего им толком не объяснив, и не пообещав, — Лед вспомнил, как убеждал своих легионеров. Он-то хорошо знакомых уговаривал.
— Дело не простое.
— Одно хорошо — и тех сил, что уже нами собраны, должно хватить. С мечами стражи мы должны справиться. А вот с магией предстоит разбираться тебе. Иначе выйдет даже не бойня. Просто большая очередь в пыточные подвалы.
— Мне бы пару моментов прояснить. Как раз по поводу моей предстоящей роли.
— Пошли, по дороге поговорим. Я в харчевню. Хочешь — со мной идём. Будет Трор и ещё пара человек. Познакомишься.
— Идём, надо же когда-то начинать.
— Только не удивляйся. Единства в команде пока нет. Желание вырваться есть, а подчиняться нет. Да и как действовать пока не до конца договорились. У тебя как — нервы крепкие?
— Не знаю. Проверим. Есть вопросы. И главный: сколько времени человек обычно находится без сознания после срыва?
— По-разному. Обычно немногим больше суток. Я слышал о паре случаев чуть меньше суток. Бывает и двое суток и даже трое. Особенно если не первый срыв. Старателей в бессознательном состоянии заносят в храм. Там есть зал с широкими лавками. Вот на них всех и складывают. Жрецы или маги приходят, время от времени, и что-то магичат. Сентент, старатель из двадцать восьмого, рассказывал, что когда его привели в чувство, он успел заметить, как пара храмовников что-то делали с его знакомым из двадцать девятого. Его же самого просто отправили на выход. Если старатель очень слаб после пробуждения, то его приводит к бараку пара монахов. Более точно не известно. Опросить храмовников, сам понимаешь, нет возможности, — усмехнулся Торт.
— А на вахте. Вот отключился старатель, его сразу тащат в крепость или он валяется на камнях до конца вахты?
— Ты же не видел срывов, только одну сцепку в конце вахты. После срыва двое старателей несут сорвавшегося в крепость. Их сопровождает пара монахов. Хотя бывает, что вахта слишком дальняя и до конца мало времени. Тогда, да, просто лежит до конца вахты. Без смены носильщиков, а они медленнее, чем бригада, в крепость не вернуться. Тебе, как ты понимаешь, в пустыне приходить в себя не желательно. Вообще лучше всего было бы прийти в себя через сутки в храме. Но, думаю, храмовников одурачить не удастся. Так что после твоего срыва всем надо быть готовыми поднимать восстание в любой момент.
— С этим немного прояснилось. А как с оружием? Есть у нас что-то? Или хотя бы место, где его можно спрятать?
— Нет ничего, кроме гладиаторских палок. Прятать негде, монахи позаботились. И оружие в крепости заговоренное. Я сам не видел, но один старожил слышал от других старателей, что была история с потерянной саблей. Монах пьяный потерял. Её припрятали, но в тот же день пришли монахи и нашли. Причем знали, где точно спрятана, и барак, и где в бараке. Даже наказывать никого не стали. Ну, может монаха наказали — не знаю.
— Что мне ещё стоит знать перед встречей?
— Я смотрю, ты серьёзно настроен.
— Вы же не о формах правления и деспотии с Трором и компанией дискутировать будете?
— Лед, ты постарайся в споры не встревать. И так всё шатко.
— Плохо, что шатко. Я буду на острие всей компании. Хотелось бы иметь не шаткие тылы.
— Всё очень резко сорвалось с места в карьер. Если бы не твоё чемпионство. Может, проиграешь пару боёв? Тогда можно было бы через пару месяцев тебе в срыв уйти. Подготовились бы, не спеша.
— Торт, ты в крепости уже давно?
— Третий год пошёл.
— А два месяца решат дело? Наоборот можем спалиться. Да и мой проигрыш монахи, наверняка, посчитают договорным. Ещё в подземелье загремлю. Про них тоже, надо бы, поподробнее.
— Уже пришли. Давай на обратном пути?
— Как скажешь. Знакомь со своим реввоенсоветом.
— Странный сленг в твоей деревне, Лед.
— И не говори.
* * *
За столом уже сидели все трое. Трор, рядом с ним бородатый мужик, похожий на Арма, а напротив какой-то типчик весьма аристократического вида. При виде Торта и Леда, его лицо исказила презрительная гримаса.
— Это Трор, Бат и Утень, а это Лед, — представил всех Торт. — Давно ждёте?
