— Он прошёл мимо? — спросил он.
— Он шёл мимо, — сказал я, — и совершенно не оглядывался по сторонам.
— Это ещё более странно, — сказал Алан. — Я думаю, Дэви, что нам надо быстро уходить. Но куда именно? Чёрт знает, это становится всё более похожим на прежние времена! — воскликнул он.
— Однако разница в том, — сказал я, — что теперь мы вооружёны куда лучше.
— И ещё в том, мистер Бэлфур, — заметил Алан, — что теперь мы выслежены: собаки уже нашли след и вся свора гонится за нами, Дэвид. Дело плохо, чёрт бы его побрал! — Он серьёзно призадумался, глядя перед собой со знакомым мне выражением лица. — Вот что, хозяюшка, — сказал он, когда словоохотливая старушка вернулась, — есть тут у вас другой выход из постоялого двора?
Она отвечала, что есть, и объяснила, куда он выходит.
— В таком случае, сэр, — сказал он, обращаясь ко мне, — мне кажется, что этот путь будет самым коротким. До свидания, милая. Я не забуду про настойку из корицы.
Мы вышли через огород и пошли по тропинке среди полей. Алан зорко смотрел по сторонам и, увидев, что мы находимся в небольшой котловине, скрытой от взглядов людей, присел на траву.
— Будем держать военный совет, Дэви, — сказал он. — Но прежде всего надо дать тебе маленький урок. Представь себе, что я был бы похож на тебя, — что о нас вспомнила бы старушка? Только то, что мы поели жареной рыбы и поспешно вышли через задний ход. А о чём теперь она будет вспоминать? О том, что к ней зашел изящный молодой человек, страдающий болезнью желудка, который очень заинтересовался рассказом о её зяте. О Дэви, учись как нужно соображать!
— Я постараюсь, Алан, — сказал я, улыбаясь.
— А теперь вернемся к твоему рыжему, — продолжал он. — Как именно он шёл — быстро или медленно?
— Ни то, ни другое, обычным прогулочным шагом, — сказал я.
— Он точно не торопился? — спросил он.
— Нисколько, — ответил я.
— Гм! — сказал Алан. — Это очень странно. Мы сегодня утром никого не заметили на Фиггат-Винсе. Он, видимо, обогнал нас и как будто нас не искал, а между тем очутился на нашем пути. Ну, Дэви, я начинаю понимать. Мне кажется, что они ищут не тебя, а меня. И, думаю, отлично знают, куда идти.
— Знают? — переспросил я.
— Я думаю, что Энди Скаугел продал меня, — он сам, или его второй помощник, в остальной команде я вроде уверен, или же клерк Чарли Стюарт, что было бы совсем уж прискорбно, — сказал Алан. — Если хочешь знать моё мнение, то мне кажется, что на Джилланской отмели будет сегодня разбито несколько голов.
— Алан, — воскликнул я, — если всё так и есть, там будет много народу! Как бы не слишком много даже для нас обоих.
— Это всё-таки было бы некоторым удовлетворением, — сказал Алан. — Но подожди немного, подожди! Я думаю, что благодаря этому западному ветру у меня ещё есть возможность проскочить сквозь сети. Вот каким образом, Дэви. Мы сговорились встретиться с капитаном Скаугелом с наступлением темноты. "Но, — сказал он, — если будет хоть малейший западный ветер, то я окажусь на месте гораздо раньше назначенного срока и буду стоять за островом Фидра". Если наши преследователи знают место, то они должны знать также и время. Понимаешь, что я хочу сказать, Дэви? Благодаря Джонни Коупу и другим остолопам в красных мундирах я знаю эти места как свои пять пальцев. И если ты согласен побегать рядом с Аланом Брэком, то мы можем опять повернуть вдаль от берега и снова выйти к морю у Дирлтона. Если корабль будет там, то постараемся попасть на него; если же его нет, то мне придется вернуться в твой замок. В обоих случаях я надеюсь оставить твоих джентльменов с носом.
— Мне кажется, что в этом твоём плане есть некоторая надежда на успех, — сказал я. — Будь по-твоему, Алан!
XIII.
Бегство с Аланом по Хайленду не дало мне тех знаний, которые он сам получил во время своих переходов с генералом Коупом. Я не могу рассказать точно, каким путем мы шли. Извинением мне может служить только то, что мы уж очень торопились. Временами мы бежали, временами шли самым быстрым шагом. Два раза во время своего быстрого движения мы наталкивались на поселян. Хотя на первого из них мы налетели прямо из-за поворота дороги среди скал, но у Алана уже было наготове объяснение нашему нетипичному поведению.
— Не видали вы моей лошади? — задыхаясь, проговорил он.
— Нет, я не встречал никакой лошади, — отвечал сбитый с толку крестьянин.
Алан потратил некоторое время, объясняя ему, что мы путешествовали, сидя по очереди на лошади; что лошадь наша убежала и он боится, не вернулась ли она обратно в Линтон. Но и этого ему показалось мало: прерывающимся голосом он очень натурально стал проклинать своё несчастье и мою глупость, которая, по его словам, была всему причиной.
— Те, которые не могут говорить правду, — заметил он, когда мы снова пустились в путь, — должны заботиться о том, чтобы оставить по себе хорошую, искусно придуманную ложь. Если люди не понимают, что вы делаете, они страшно интересуются вами, но если им кажется, что они знают о вас кое-что, то интересуются вами столько же, сколько вчерашней гороховой похлёбкой.
Сначала мы направились в глубь страны, а под конец спонтанного марш-броска наш путь пошёл к северу. Слева мы оставили церковь в Эберледи, справа — вершину Бервик Ло. Идя таким образом, мы вышли на берег моря неподалеку от Дирлтона. К западу от Северного Бервика и до самого Джилланского мыса тянется цепь четырёх небольших островов — Крейглит, Лэм, Фидра и Айбро, — примечательных разнообразием их величины и формы. Наиболее оригинальный из них Фидра — серый островок, состоящий как бы из двух горбов; развалины, находящиеся на этом острове, привлекают к нему особое внимание. Я помню, что, когда мы подошли поближе, через окно или дверь развалившегося здания светилось море, точно человеческий глаз.
Около Фидры есть прекрасное место для стоянки судов, защищённое от западного ветра, и мы ещё издали увидели стоявший там "Сокол".
Против этих островов берег был совершенно пустынный. На нём не видно человеческого жилья и редко встречаются прохожие, разве иногда пробегут играющие дети. Маленькое местечко Джиллан расположено на дальнем конце мыса. Дирлетонские жители уходят работать на поля в глубь страны, а рыбаки из Северного Бервика отправляются на рыбную ловлю из своей гавани, так что пустыннее этого места едва ли сыщешь на всём побережье. Мы на животах ползли между бесчисленными кочками и выбоинами, внимательно наблюдая по сторонам, и сердца наши громко колотились в груди; солнце так ослепительно сияло, море так искрилось в его лучах, ветер так колыхал прибрежную траву, а чайки с таким шумом бросались вниз и взлетали вверх, что эта пустыня казалась мне живой. Место это, без сомнения, было бы хорошо выбрано для тайного отъезда, не будь эта тайна нарушена. Но даже и теперь, когда она стала известной и за местом этим наблюдали, нам удалось незаметно проползти до самого края песчаных холмов, где они прямо спускаются к морю.
Тут Алан остановился.
— Дэви, — сказал он, — нам предстоит трудное дело. Пока что мы лежим здесь, мы в безопасности, но это ничуть не приближает меня ни к моему кораблю, ни к берегу Франции. Однако, если мы встанем и начнём подавать сигналы корвету, нас могут увидеть. Как ты думаешь, где теперь могут прятаться твои джентльмены?
— Они, может быть, ещё не пришли, — отвечал я. — А если и пришли, то они ждут нас с востока, а мы пришли с запада.
— Да, — сказал Алан, — хотел бы я, чтобы нас было больше и чтобы разыгралось настоящее сражение: мы бы прекрасно проучили их! Но это не сражение, Дэвид, а нечто такое, что совсем не вдохновляет Алана Брэка. Я не знаю, на что решиться, Дэвид.
— Мы теряем время, Алан, — заметил я.
— Знаю, — сказал Алан, — я только об этом и думаю. Но это ужасно затруднительный случай. О, если бы я только знал, где они!
— Алан, — сказал я, — это не похоже на тебя. Надо действовать или теперь, или никогда.
Не мне, не мне сказал он это, —
запел Алан, скорчив смешную гримасу, одновременно выражавшую и смущение и озорство. —
Не мне и не тебе сказал, не мне и не тебе!
Клянусь я, Джонни славный мой, не мне и не тебе...
Потом он вдруг встал, выпрямился и, держа в правой руке развёрнутый белый платок, стал спускаться на берег. Я тоже встал и медленно последовал за ним, разглядывая песчаные холмы к востоку от нас и держа револьвер со взведённым курком в правой руке. Вначале Алана не заметили. Скаугель не ожидал его так рано, а преследователи наши сторожили совсем с другой стороны. Потом вдруг его наконец заметили с "Сокола". Вероятно, там все было уже готово, так как на палубе не произошло никакой суеты; через секунду шлюпка обогнула корму и стала быстро приближаться к берегу. Почти в ту же минуту на расстоянии полумили от нас по направлению к Джилланскому мысу на песчаном холме внезапно появилась фигура человека, размахивавшего руками. И хотя эта фигура мгновенно исчезла, на том месте ещё с минуту беспокойно метались испуганные чайки.
Алан не видел этого: он не спускал глаз с моря, судна и шлюпки.
— Будь что будет! — сказал он, когда я рассказал ему о том, что заметил преследователей, но свой револьвер тоже приготовил. — Скорее бы они гребли на этой лодке, а то не сносить мне головы.
Эта часть берега длинная и плоская; по ней удобно ходить во время отлива. Небольшой ручеёк пересекает её и впадает в море, а невысокие холмы у его истоков образуют как бы крепостной вал. Мы не могли видеть, что происходило за ними. Нетерпение наше не могло ускорить прибытия лодки; время как бы остановилось в эти минуты томительного ожидания.
— Мне бы хотелось знать одно, — сказал Алан, — какие приказания получили эти люди. Мы оба вместе стоим целых четыреста фунтов. Что, если они выстрелят в нас, Дэви? Им было бы удобно стрелять из ружей с вершины этого длинного песчаного вала.
— Это невозможно, — сказал я. — Дело в том, что у них нет никаких ружей. Погоня готовилась секретно. У них могут быть максимум обычные пистолеты, но никак не ружья.
— Я думаю, что ты прав, — заметил Алан. — Но всё-таки я очень желал бы, чтобы лодка поскорей приплыла.
Он щелкнул пальцами и свистнул, подзывая лодку точно собаку.
Лодка прошла уже около трети пути, а мы находились на самом берегу моря, так что влажный песок промочил мои сапоги. Нам ничего не оставалось, как ждать, пристально следить за медленным приближением шлюпки, стараться не думать о длинном, непроницаемом ряде холмов, над которыми мелькали чайки и за которыми, без сомнения, скрывались паши враги.
— В этом чудесном, светлом и прохладном месте так легко получить пулю в лоб, — вдруг нарушил молчание Алан. — И я хотел бы отличаться твоей храбростью, милый мой!
— Алан, — воскликнул я, — что это за упаднические разговоры! Будь врагов даже десяток, у нас хватит пуль на них всех. Тем более странно слышать это от тебя, который даже среди воинов сойдёт за образец воплощения храбрости.
— А если их будет два, а то и, не дай бог, все три десятка? — сказал он задумчиво. — Что же касается храбрости... Отличительные мои свойства — это проницательность и опытность в деле. Что же касается стойкого, холодного, непоколебимого мужества, то в этом я никак не могу равняться с тобой. Посмотри на нас обоих в эту минуту. Я стою на песке и горю желанием уехать, а ты, насколько я знаю, ещё не решил, остаться ли тебе здесь. Не думаешь ли ты, что и я захотел бы так поступить? Нет! Во-первых, у меня не хватило бы мужества, во-вторых, я очень проницательный человек и подумал бы, что меня после этого может ожидать.
— Так вот ты к чему клонишь? — воскликнул я весело. — Алан, ты здорово заговариваешь зубы старушкам, но меня тебе не провести!
Я только что заново пересмотрел свои ближайшие планы и на ходу придумал новый вариант.
— Мне надо ещё поспеть на одну встречу, — продолжал я. — Я должен встретиться с вашим кузеном Чарли, я дал ему слово.
— Хорошо, если бы ты мог сдержать своё слово, — сказал Алан. — Но из-за этих господ за холмами ты не будешь иметь возможности встретиться с ним. И зачем? — продолжал он с угрожающей суровостью. — Скажи мне это, мой милый! Ты хочешь, чтобы тебя похитили, как леди Грэндж? Ты хочешь, чтобы тебя застрелили или закололи кинжалом и закопали в песок здесь, на холме? Разве им можно доверять? Неужели ты хочешь вложить свою голову в пасть Саймона Фрэйзера и других вигов? — прибавил он с необычайной горечью.
— Алан, — воскликнул я уверенно, — все они известные мошенники и обманщики, я с вами согласен! Тем более нужно, чтобы в этой стране воров был хоть один порядочный человек. Я дал слово и сдержу его. Я давно уже сказал вашей родственнице, что не остановлюсь ни перед какой опасностью. Помнишь? Это случилось в ночь, когда был убит Красный Колин. Я и не остановлюсь. Поэтому я уж точно не поеду с тобой сейчас во Францию.
— Хорошо, хорошо! — сказал Алан, удручённо качая головой.
Всё это время наши преследователи никак не давали о себе знать. Оказалось, что они растерялись: тогда они ещё не все, как я позже узнал, прибыли на место; те же, что явились раньше, рассеялись среди холмов. Собрать их всех вместе было нелегким делом, а лодка между тем быстро подвигалась вперёд. Кроме того, они были порядочные трусы — простая шайка похитителей скота, не имевшая во главе начальника-джентльмена. И чем они больше смотрели на меня и Алана, стоявших на берегу, тем менее, вероятно, им нравился наш бравый внешний вид, пистолеты в руках и длинные шпаги на боку.
Кто бы ни предал Алана, во всяком случае, точно не капитан нашего судна. Он лично сидел в лодке и правил рулём, изо всех сил побуждая гребцов работать быстрее вёслами. Лодка приближалась. Алан уже весь покраснел в ожидании скорого освобождения, как вдруг наши преследователи то ли с отчаяния, что добыча ускользнет у них из рук, то ли в надежде испугать гребцов, внезапно испустили резкий крик за холмами. Этот крик десятка глоток, нарушивший тишину пустынного берега, прозвучал угрожающе, и лодка мгновенно остановилась.
— Что это было? — спросил капитан, так как шлюпка была теперь уже настолько близко, что мы могли переговариваться с сидящими в ней.
— Мои друзья, — сказал Алан и тотчас вошел прямо в воду, направляясь навстречу лодке. — Дэви, — прибавил он, останавливаясь, — Дэви, разве ты не идёшь? Мне тяжело оставлять тебя.
Я медленно двинулся следом, продолжая внимательно контролировать берег. Из-за холмов так никто и не появлялся, да и слава богу, получить пулю в спину в последний момент не было никакого желания.
— Так ты передумал? — спросил Алан.
— Ещё чего! — возмутился я, — просто решил прокатиться с вами до Олдэма или Данбара. Боюсь, климат Эдинбурга стал в последнее время вреден для меня. Поэтому я решил вызвать часть твоих молодцев из Шоса и съездить до известного тебе дня на рыбалку. Хорошо подойдёт какой-нибудь небольшой уединённый островок поблизости от Эдинбурга.
