-Он был во главе одного из отрядов, готовился встречать ваших у ворот. Если я не ошибаюсь, то я видел его в числе всадников, которые помчались тогда в атаку.

— Тем лучше. Тогда его сейчас доставят сюда.

— А ты, — добавил Эгленн, — ты отойди, Арагорн. Возьми Йовин, и стойте в воротах, за ними. Не нужно, чтобы он видел вас рядом со мной.

Арагорн согласно кивнул, направился к Йовин. Всё-таки. Всё-таки — власть. И в тяжкое, страшное время.

-Пойдём, госпожа Йовин, — он подал ей руку. — Пойдём к нашему народу. Мы опора для них, — не мне тебе объяснять.

Она оперлась на него, встала. Оглянулась на Эгленна.

-Давно вы знакомы?

-Не очень, — коротко отозвался тот. — Пойдём.

Арагорн оглянулся — успел увидеть, как к Эгленну подошли несколько черных воинов... а в их кольце — знакомая фигура. Боромир. Обезоружен, конечно же... только что не связан почему-то. Тут же понял: нет необходимости. Должно быть, они все теми же чарами держат его в обессиленном состоянии, когда он все равно не может сопротивляться.

Боромир смотрел на Эгленна — открыто, с вызовом, бесцеремонно разглядывал, как какую-то тварь.

-Что ж, — сказал наконец. — Могущество твоё велико, и вправду, иначе вряд ли госпожа Йовин польстилась бы на тебя.

— Слушай меня, Боромир, — заговорил Эгленн спокойно и невозмутимо. — Как я и предупреждал — город ваш захвачен. Но все ваши воины живы — Владыка не хочет лишней крови. У вас нет иного выхода, кроме как подчиниться. Нам же нужен на троне Гондора человек, который не станет разжигать в людях ненависть против нас. Отец твой мертв — он покончил с собою несколько минут назад. Будешь этим человеком ты, или Фарамир, или Арагорн, или кто-либо иной из Гондора — нам безразлично. Но все же я предлагаю тебе отринуть наконец ненависть и понять, что с нами можно говорить не только на языке клинков.

Лицо Боромира исказилось.

-Ты лжёшь. Эти чары твой хозяин наслал, чтобы затуманить разум, чтобы лишить нас воли. Отец мог оборвать свою жизнь только под их действием. И ты пытаешься обмануть меня заверениями? Неужели ты действительно думаешь, что я подчинюсь твоему господину? Никогда. Никогда. Знай, я скорее умру, чем покорюсь. И если каким-то чудом мне удастся вырваться на свободу, десятки, сотни ваших воинов падут от моей руки, вы увидите воскресший призрак Берена! Я клянусь убивать вас — до тех пор, пока не буду убит сам, и если у тебя достанет трусости убить меня сейчас, когда я безоружен и связан, — что ж, я буду только рад и удовлетворён. За мной следом поднимутся другие, кого только вдохновит моя смерть. Этой войне не суждено кончиться так, как хочет ваш Владыка.

Эгленн повернулся к своим воинам и приказал коротко:

— Его брата доставить в Барад-Дур. А этот... — он вновь повернулся к Боромиру. — Ваши люди должны будут уйти из города. Поведет их кто-то, или они пойдут сами — неважно. Можешь присоединиться к ним, можешь остаться и продолжать изрыгать свою злобу. Но ты ошибаешься, если думаешь, что твои слова задевают хоть кого-то из нас.

-Если бы они не задевали тебя, ты не счёл бы нужным говорить об этом, — хищно усмехнулся Боромир. — Тебе не запугать меня тем, что ты берёшь в заложники моего брата. И, раз так, — я пойду к моим людям.

— Присоединишься, когда пойдут, — ответил Эгленн. И пошел прочь, к вратам, где ждали его Арагорн и Йовин — о которых Боромир пока не знал.

...Эльфийское воинство надвигалось, как далёкое светлое облако. Казалось, Элронд собрал чуть ли не всех эльдар Эндорэ, хотя, конечно, это было не так, — но их и вправду была тьма. Сам он, и Артанис рядом, ехали в центре, словно прикрывая своих воинов незримым щитом _силы_, — впрочем, именно так и было.

Глорфиндейл повернулся к Элронду.

-Я чувствую присутствие улаири. Они в воздухе, возле Андуина... близко. Следят.

Улаири не приближались к светлому войску, следили с отдаления. Но, пока войско двигалось — становилось ясным, что там, у Минас-Тирита, происходит неладное. Небо было покрыто низкой черной пеленой, ее разрывали беззвучные молнии, окрашивая землю в кровавый цвет. Завеса Тьмы. Еще никогда она не надвигалась столь явно.

Элронд коротко взглянул на небо, — и откуда-то с немыслимой высоты к войску спустились огромные крылатые силуэты.

Орлы.

-Разведать, — коротко сказал Элронд.

Воинов Минас-Тирита, отошедших уже на достаточное расстояние, они, конечно, сумели бы увидеть. Одно должно было оставаться непонятным. Как их сумели заставить уйти — вот так, без боя? Почему они безропотно уходят? Впрочем, нет... не безропотно, не все. Было несколько групп, которые остановились на отдалении от Минас-Тирита — и стояли пока без движения, видимо, не решались ни уйти, ни возвращаться к захваченному городу.

Элронд прикрыл глаза, и один из орлов резко снизился над гондорцами. Пролетел раз, другой, — словно направление указывал. Туда, к приближающемуся эльфийскому воинству.

Другие в это время направились к Андуину, выстраиваясь для атаки.

Девятка, видимо, была готова к атаке всей этой орлиной мощи. Девять черных точек зависли вдоль ленты Андуина в воздухе, не приближаясь, не удаляясь. Ждали — в то время как облако гигантских птиц неслось к переправе.

Предупреждения не было. Те, кто видел происходящее с равнины — немногие оставшиеся гондорцы, и, издалека, войско эльдар — замерли от ужаса. Откуда-то с неба, из Завесы Тьмы, ударила молния, и ветви ее зазмеились слепяще-алым, протягиваясь к каждой из черных тварей. А затем алое растеклось между всеми улаири, образуя единое поле огня, кажется — от горизонта до горизонта, и поле это рванулось вперед, не ложась на равнину — со стремительной, бешеной скоростью. В какую-то пару секунд бушующее пламя поглотило мчащихся вперед, не успевших, да и не сумевших бы отпрянуть птиц, прокатилось сквозь них, и рассеялось, оставив после себя лишь огненный жар, и те, кто смотрел снизу, увидели жуткое зрелище — как вниз падают даже не горящие птичьи силуэты, а крупный черный пепел. Словно черный дождь шел с неба.

-Дагор Браголлах, — прошептал Глорфиндейл.

-Вперёд, — жёстко сказал Элронд. — Пощады не будет.

-Куда, к переправе?

-Да.

Ему повиновались, — кто-то с ужасом в глазах, кто-то — не раздумывая, с отчаянными улыбками обречённых.

Путь к переправе был свободен. Только девятка все так же висела над лентой реки, под черным небом. Восхода этим днем, похоже, ждать действительно не приходилось...

Им никто не препятствовал. Никто не останавливал. И вот уже под копытами тот самый черный пепел — Эру, вся равнина покрыта этим пеплом, что еще час назад был живой плотью, и ничто не мешает Врагу превратить в пепел их самих...

Где было темное воинство — они уже не поняли.

Лента Андуина, черные, бушующие воды. Разрушенный город — Осгилиат.

Пустой. Каменные зубцы полуобвалившихся стен, сухая трава под ногами и камень, камень, камень... Никто их не встречал ни мечами, ни стрелами. Только улаири в небе. Высоко.

Элронд повёл рукой — и прежде чёрная вода вмиг превратилась в замёрзшую сверкающую гладь. Высоко над водой простёрлась водная завеса.

-Вперёд, — проговорил он.

— Стойте, — раздался вдруг повелительный голос, исходивший, кажется, одновременно отовсюду. И прямо впереди, над водой, возник огненный смерч, сложившийся в призрачные очертания человеческой фигуры с крыльями черного пламени. Не один из улаири, нет. Сам Враг явился сюда, к переправе?..

— Не довольно ли вам испытывать мое терпение? Ваш бой безнадежен. Я не хочу вашей гибели — ни эльдар, ни людей. Уходите — и вы будете живы. Не поднимайте меча против нас — и живите в собственных землях. Уходите! Ваша битва проиграна.

В рядах эльдар как волна прошла, — страх. Элронд понял, что сейчас рискует потерять власть над своим воинством, что ещё секунда, и они бросятся прочь, спасаться бегством.

-Вперёд, — крикнул он и первым ступил на лёд, созданный своею рукой.

Следом за ним — пошли. Не все, нет. Но многие, очень многие.

Нет, черный лед под их ногами не превратился вновь в воду — хотя каждый понимал, сколь ненадежна эта опора.

Призрачно-черная фигура исчезла — и в тот же миг с низкого, нависшего совсем близко, давящего черного неба водопадом обрушилась тьма. Тьма и ужас, бессмысленный, первозданный, леденящий, до самой середины сердца и души... Никто из ступивших на черный лед не видел подобного прежде — но все помнили: древний Минас-Тирит. И оружие, что использовал Враг. Старое, надежное, проверенное оружие — страх. Кто мог противостоять ему? разве только носители Колец, разве только — возможно, с трудом — Глорфиндейл... больше — никто. Вот оно как, значит, было — Заклятье Ужаса... эта мысль была последней связной мыслью, промелькнувшей в мозгу остальных эльдар. В считанные секунды войско охватил хаос. Бежать — вот единственная мысль, что осталась. Или — что им позволили оставить?.. Бежать. Прочь. Прочь, куда угодно, только назад, назад, назад!!

Элронд с тоской глядел на то, как рассыпалось и исчезло всё его воинство, а с ним — его последняя надежда... да что там. Что притворяться перед собой, надежды этой не стало в тот момент, когда там, далеко, возле Изенгарда полыхнул перед ним золотой свет, и рухнули оковы и Колец, и духов льда...

Он медленно шёл вперёд. Просто шёл по замёрзшей чёрной реке. Следом за ним — в отдалении — шла сумевшая противостоять заклятью Артанис.

И более не осталось никого.

Никто их не останавливал. Андуин был широк... лишь две одинокие светлые фигурки на черном льду, и видно было, как подо льдом, в глубине, бушует водяной поток, отражающий зарницы. Казалось, во всем мире только и осталось, что чернота и огонь.

Противоположный берег Андуина был пуст. Должно быть, Враг берег свое войско... для чего?.. Оставалось только гадать. Для предстоящих завоеваний в землях Гондора и других светлых земель?..

Они наконец выбрались на другой берег. Оглянулись в растерянности...

Огненные смерчи низринулись с неба и замкнули их в кольцо. Балроги. Пылающий жар исходил от человекоподобных огромных фигур.

Элронд улыбнулся — совсем безумная улыбка, как будто с ним в Эндорэ вернулось огненное безумие Феанаро. И пошёл, выхватив меч... с клинком против пламени.

Артанис вздрогнула, хотела было его остановить... и поняла: тщетно.

Удар огненного хлыста — и меч оказался вырван из руки. Хлыст взлетает снова — Элронд успел осознать, что огонь словно бы пригасил свою силу — и огненная плеть смыкается вокруг тела, охватывая запястья, захлестываясь на горле жгущей петлей... Знакомо. Они недавно делали так же. Рядом вскрикнула от боли Артанис — хлыст другого балрога выбил оружие и из ее рук.

Их не хотели убивать. Огонь не сжигал, он лишь сковывал.

"Всё кончено, Артанис, — Элронд говорил даже и не мыслями, взглядом. — Уходим".

"Уходим", — согласно кивнула она.

Жажда смерти... сильнейшее из чувств, сильнее могла бы быть только жажда жизни. Но жить в мире, где правит страх, где чёрный пепел сыпется с неба и застилает цветущую равнину, они не хотели. И потому — широко раскрытые глаза становились невидящими, а зрение души, напротив, видело стремительно приближающуюся чёрно-фиолетовую мглу: Чертоги. И где-то там, в глубине их, — острый пронизывающий взгляд Намо, Владыки Судеб. Он ждал их. Давно. И наконец дождался.

"Оставьте их, — мысленно велел Эгленн. — Поздно. Что ж..."

Балроги расступились — и огненный смерч на этот раз сложился в фигуру обычного человека. Эгленн склонился над Артанис, чьи глаза были раскрыты, но уже ничего не видели перед собою — и осторожно снял с ее пальца Кольцо. Снял — и закрыл ее глаза. Ничего... Ничего. Намо будет милосерден — скоро она увидит брата...

Теперь — кольцо Элронда. Арвен осталась в Имладрисе — скоро ей принесут скорбную весть... Эгленн выпрямился — и посмотрел вверх, на Девятку.

"Отнесите их тела в Минас-Тирит. Нужно будет похоронить их, как подобает... или отдать их тела эльдар."

-Вот и всё, — негромко сказал Олорин совсем рядом. — Последние из нолдор ушли за Море. Да обретут наконец мир их души...

— Не последние, — ответил Эгленн, не оглядываясь. — В их дружинах были еще нолдор. Жаль. Жаль Артанис. Может быть, мы сумели понять бы друг друга. Сумели же некогда с ее братом...

Он посмотрел на Минас-Тирит вдали.

— Все. Я снимаю Заклятье, или они в своем бегстве раздавят друг друга. И без того уже... да, несколько десятков раненых... Как и тогда. Впрочем, тогда было сложнее, Олорин, знаешь — там был Сирион, они просто бросались в воду...

Пока он говорил эти слова — черная завеса над равниной поднималась все выше и выше. Исчезли огненные зарницы, темнота понемногу рассеивалась, и становилось светлее.

-Ты мне кое-что обещал, — Олорин неторопливо достал трубку.

— Что угодно, Олорин, — Эгленн смотрел в небо, и там, наверху, вдруг в прорыве черных туч показалось взошедшее солнце. Не солнце-ладья Ариен, а настоящее Солнце — звезда этого мира. — Я твой должник.

-Ты обещал позвать меня, когда соберёшься вернуть Мелькора, — спокойно сказал Олорин. — Сейчас этому уже ничто не мешает, а твой брат... он — там же, за Гранью. Понимаю, у тебя не было выбора, но даже Валар не властны над тем, что там происходит. Меня это беспокоит. И очень. А потому — не медли, и отдай мне эльфийские Кольца. Думаю, что я найду им должное применение.

— Да, — Эгленн кивнул и протянул ему два Кольца. — Меня другое беспокоит, Олорин. Боюсь, что не утаить от взгляда Валар возвращение Мелькора. Боюсь я второй Войны Гнева.

-Одно из двух, Гортхауэр, одно из двух, — Олорин принял Кольца и мгновенно спрятал их, они растворились, как будто их не было вовсе. — Делай — или оставь всё как есть. Выбор за тобой.

— Я не могу оставить там — его. Я сделаю. Скоро. А пока — еще дел у нас... — он покачал головой. — Дел невпроворот, только поспевай. Эльдар сейчас придут в себя, надо думать, многие из них захотят все же выяснить, почему их не убили, и что все же случилось. Видишь — я не случайно открыл им свет Солнца. Арагорн должен все же настоять на принятии трона Гондора — пусть его считают тем, кто под гнетом темной силы сумел отстоять свободу для своего народа. Фарамир... С Фарамиром я еще побеседую. Дел много.

-Дел много, — Олорин тоже улыбнулся, попыхивая трубкой. — И да, кстати...

Он снял шляпу, легко кинул её в воздух. Та вспорхнула, словно испуганная птица, и медленно опустилась на чёрную воду Андуина, — та освободилась от льда в тот момент, когда Элронд навсегда перестал видеть землю Эндорэ. А в следующее мгновение привычный всему Средиземью облик старика стал бледнеть, растворяться, несколько неуловимых мгновений было вообще непонятно, кто это... потом — враз — настала ясность. Рядом с Эгленном стоял молодой... нет, всё же не человек, глаза выдавали: светло-серые с отливом в зелень, меняющиеся, как у Ирмо. Светлая улыбка и какая-то своеобразная неправильность черт лица, от которой сразу теплело на душе.

-Ну вот, — удовлетворённо сказал Олорин. — Думаю, так будет гораздо удобнее. Сам посуди, странно: все воевавшие с тобой либо умерли, либо покинули Эндорэ, а старый бродяга Гэндальф целёхонек.