Конец Третьей Эпохи

-Мало ли что, не положено, — сказал Сэм. — Кашу я тебя могу научить варить, или там картошку жарить. Хочешь?

— Издеваешься, да? — Эгленн даже рукой себе рот зажал, чтобы удержаться от смеха. — Я умею, вообще-то. Хотя, допускаю, в этом деле ты меня превзошел намного. К тому же, у тебя в огороде, вижу я, столько всяких трав растет — и все небось в приправы, верно?

-Конечно, — гордо сообщил Сэм. — Только я, прощенья прошу, и не думал издеваться, что вы. А пойдёмте на кухню, правда. Есть у меня кое-какие секреты, могу поделиться.

Фродо глянул на Мелькора: тот тихо веселился, слушая всё это. Всё же вид у него был нездоровый: бледная кожа, глаза блестели, — огромные, не бывает у людей таких глаз, да и у эльфов тоже...

Фродо осторожно потянул Эгленна за рукав.

-Слушай, а с ним всё хорошо?

Эгленн оглянулся.

— Как полагаешь, если б ты шесть тысячелетий пробыл за Гранью, причем в полумертвом виде — после с тобой все было бы хорошо? — ответил вопросом. — Кольцо сделало все, что возможно — сейчас... постепенно будет становиться лучше. Да еще и вина напились... Главное, Фродо — радость жизни. А целителей лучше, чем Олорин и Кольцо, в этом мире просто нет. Идемте, и правда, на кухню — интересно мне посмотреть, что Сэм напридумывал. Главное для нас — ничего не посшибать внутри. Тесновато там все-таки для нас.

Фродо ошеломлённо посмотрел на Эгленна: шесть тысяч лет...

Сэм уже деловито подобрал кувшин, направился к двери, — отсюда, с заднего двора, ход был как раз в службы.

Внутри было тесновато, но уютно, от едва тлевшего очага по стенам метались отсветы.

-Ну, вот что, — сказал Сэм, который здесь явно чувствовал себя хозяином. — Вы, господин Фродо, сядьте так, чтоб не мешать, потому как вам-то учиться не нужно. Вы, господин Эгленн, про приправы речь вели? А я вам вот что скажу. Стряпать — это проще простого, пожарить там что. Но! Главное-то — в той маленькой, малюсенькой, вот такусенькой щепотке перца, или тмина, или, что там говорить, даже просто соли, отчего зависит, получится у вас блюдо или нет. Вот возьмите как вы, сударь мой, вооон то мясо, и пожарьте, как умеете, а я вам потом кое-что покажу.

И Эгленну, и Мелькору здесь было тесно — приходилось нагибаться, чтобы то и дело не задевать потолок.

— Дааа, ну, Сэм, и задание ты мне дал, — Эгленн покачал головой. — Ладно, попробую.

Давно не приходилось жарить мясо — вот так. Вручную. Самому-то пища нужна не была — а для людей готовить не приходилось давно, очень давно... Ладно. Так, пожалуй... Для начала — нарезать на тонкие ломти. Посыпать солью, и... что у него тут есть? Травы... нет, травы, пожалуй, лучше позже, когда мясо будет стоять на огне. Разогреть сковороду, ах да, еще нужно масло, — Эгленн посмотрел, как разогревшееся масло начинает шипеть и "плеваться" — и осторожно положил на него ломтики мяса. А вот теперь, пожалуй, надо немного трав добавить... и закрыть крышкой. Несколько минут на одной стороне... потом перевернуть... Да, и другую сторону ломтей тоже сухими травами посыпать, наверное, не помешает. Не подгорело бы!..

Припомнилось: иногда еще молоко добавляют — для вкуса: получается мясо уже не жареное, а тушеное. Сколько премудростей, и правда...

— Ну как? — повернулся он к Сэму? — Подозреваю, что сейчас ты мне устроишь полный разнос.

-Да нет, почему же, — сказал Сэм. — Всё вы правильно делаете, только это всё очень просто. К этому, сделанному, уже ничего не прибавишь. А можно вот в вине его вымочить, в каком хотите. Или прямо в огне обжарить, чтобы полыхнуло, но это уже на любителя. Можно отварить сначала, а потом в кляре, с тонкой такой корочкой, что пальчики оближешь, но кляра этого рецептов — море. А сюда я бы столько петрушки не клал, многовато это. Сейчас мы с вами вот что сделаем: вот поджарится чуток, и я туда луку настрогаю. И ещё картошечки. И моим соусом приправим, сейчас я его сооружу. Вот будет вкусно!

— А еще можно на балрогах жарить, — Эгленн повернулся к Мелькору, скромно сидевшему в сторонке. — Между прочим, Мелькор, тебе будет приятно узнать, что большинство ллахайни вновь пробудились. Правда, нам придется быть осторожными с ними: за столько веков сна они отвыкли соразмерять свою силу, им придется заново учиться принимать облики, в которых они смогут общаться с людьми. Пока — это что-то страшное. Я лишь раз позволил им выйти на поверхность — когда нужно было уничтожить банды курумовских уруг-ай. Нээрэ ждет тебя, он уже и не чаял, что ты вернешься, — Эгленн вздохнул. — А картошка с луком — да... Это вкусно. Хорошо помню. Еще и с грибами — просто блаженство. Вы ведь здесь, кажется, любите грибы, верно, Сэм?

-Любим, но с грибами осторожней надо, — сказал Сэм. — Иногда даже и с теми, которые знаешь, можно так влипнуть, что мало не покажется!

"Пробудились, — Мелькор прижал руку к груди. — Я видел, как они уходили обратно в пламя... Думал — навсегда. Я больше всего боялся... уже там, за Гранью... что ты появишься рядом со мной. В цепях. Когда там возник Курумо — я в первый миг не понял, подумал: всё. Добрались."

По лицу Эгленна пробежала тень, он зажмурился — и тряхнул волосами.

"Не надо об этом. Так хочется верить, что все это в прошлом, и навсегда. Трудностей, конечно, нам хватит и сейчас, но все же — не ТАКИХ... Ладно, давай не будем пугать хоббитов. Честное слово, о картошке говорить приятнее, чем о всей этой мерзости... "

И он улыбнулся Сэму, сказал:

— Конечно, если мухоморы зажарить — мало не покажется. Многие племена людей специально собирали ядовитые грибы — если принять их немного, так, чтобы они не отравили, то они дают умение видеть Незримое глазами. Правда, очень спутанно и нечетко. Но вам, кажется, это не нужно: у вашего народа и без всяких грибов есть эти умения, их нужно только пробудить.

-А я один раз пробовал мухоморы, — признался Фродо.

Сэм зажал сковородку.

-Как?! И вы мне не сказали? Да как вы могли? А если бы отравились, и что тогда? И зачем?

-Да это давно было, — отчаянно отбивался Фродо. — Я ещё мальчишкой был, в Забрендии жил, ещё родители живы были. Хотел понять, что там такое, в Вековечном Лесу, отчего его все боятся. Кто-то мне рассказал про мухоморы, — ну, примерно то, что Эгленн говорит. Вот я и решил. Да успокойся, Сэм, ну не отравился же я уже!

— Ну и как? — с интересом спросил Эгленн. — Почувствовал что-нибудь особенное, кроме, хм... ну, словом, понятно, что бывает, когда отравишься!

-Ужас как, — сообщил Фродо. — Не то слово как почувствовал. Жутчее были только твои назгулы.

— Страх — их оружие, — кивнул Эгленн. — Он действует на всех, кто... кто не огражден. Но это лучше, чем убивать. Давний, испытанный способ... Захочешь — и без всяких мухоморов, сам убедишься: в действительности в них нет ничего жуткого. Все они — хорошие люди, надежные друзья, и даже не все из них — воины в обычном понимании этого слова. Без них я бы, наверное, не выжил. Трудно быть одному на протяжении веков — когда рядом нет тех, на кого можно опереться. Ладно, что мы все о прошлом, о прошлом... лучше о будущем говорить. У вас тут знают уже, что случилось в Средиземье? Пригорье полно слухов, один страшнее другого.

-Да что Пригорье, — махнул рукой Фродо. — До Пригорья далеко. А вот эльфы — те прямо мимо нас идут, в Серебристую Гавань. Я от них много чего уже услышал.

Он помрачнел и оглянулся на Мелькора, потом снова поднял глаза на Эгленна. Помолчал.

-Они говорят, ты их короля и королеву убил, — тихо сказал наконец. — И Сарумана, главу Светлого Совета. Это правда?

— Я вышвырнул Сарумана за Грань, — проговорил Эгленн, — это не равно убийству, хотя и хотел бы я его убить, это правда. А ныне, насколько нам известно, он вновь в чертогах Эру, там, откуда некогда он вышел. Артанис и Элронд _ушли_... покинули свои тела, умерли. Это было после того, как их войско обратилось в бегство. Убивать их я не хотел. Но и свободы бы им не дал.

-Они сейчас за Морем, в Амане, — негромко пояснил Мелькор. — Туда эльдар могут попасть и так, на корабле, и когда умирают. Там их ждут другие Чертоги — Чертоги Мандоса. И возрождение. Если Намо решит, что они этого достойны.

Он помолчал: сразу нахлынуло — Мандос... Снова поднял глаза.

-То есть они снова будут жить? — напряжённо спросил Фродо.

-Да. Такова участь эльдар, что не могут они покидать Арду. Не здесь, так там, в Амане... но более нигде.

— Герои, погибшие в борьбе с Врагом... Намо милосерден, а Манве за подобную смерть простит все. Лишь бы только не началось сначала. Лишь бы не вторая Война Гнева. Со времен Первой Эпохи в этом ничто не изменилось — перед Валар мы все так же бессильны. Вернее, Мелькор мог бы их одолеть — убивая при этом Арду. Разрушая ее. Слишком дорогая цена.

-Это что же — так и жить под страхом? — тихо спросил Фродо. — Ничего себе...

Он снова оглянулся на Мелькора — и замер: смотреть на того было страшно. Тень прошлого...

-Вот что, — вмешался Сэм, который всё это время что-то мудрил возле сковородки. — Войны, Валар — это, конечно, хорошо, а вот картошечка с мясом уже готова. Попрошу отведать. И имейте в виду, что лучше всего, когда она ещё горячая, дальше не так вкусно будет.

— И то верно, — вздохнув, проговорил Эгленн. — Где тут у тебя тарелки, Сэм? — он углядел посуду, приподнялся и разложил картошку по тарелкам. — Запах-то какой... Мелькор, давай. Тебе полезно будет вспомнить вкус настоящей еды.

-Мне сейчас всё полезно, — тот наконец выбрался из своего угла, вроде бы взял себя в руки. — Кстати, Фродо. То, что ты хотел увидеть, наевшись мухоморов, ты вполне можешь и без их помощи. Видеть Незримое, говорить мыслями с другими, слышать музыку Вселенной...

-Это как? — удивился Фродо.

-Да вот так. Помнится, в твоей книжке было сказано, что тот, кто вас создал, обещал вернуться и не вернулся, да?

-Да...

-А зачем возвращаться — ты не помнишь?

-Нет, ну как же, — заволновался Фродо. — Помню. Чтобы научить нас быть частью мира.

-Вот. Именно об этом я и говорю.

Фродо забыл о том, что у него на вилке картошка.

-Как?

-Тебе это проще, чем другим... Вот сегодня, как будешь ложиться спать, уже как засыпать станешь, прислушайся, и услышишь музыку Арты... у тебя получится.

-Ишь ты, — сказал Сэм. — И что, много хороших песен ему напоют?

-Много, — серьёзно сказал Мелькор. — Ты тоже можешь попробовать. Если сразу не получится, не огорчайся.

— Он носил Кольцо, — пояснил Эгленн. — Но никому не советую раскрывать свои возможности ТАКИМ способом. Кольцо создавалось не для людей — в нем слишком большие силы. Это как попасть, не умея плавать, на самую стремнину бурной реки. Полетишь, конечно, с дикой скоростью, да только, всего скорей — утонешь. Или разобьешься о прибрежные скалы. Бильбо ведь вам рассказывал о Голлуме, верно? Может и так получиться.

Он подцепил картошку, отправил в рот — и зажмурился от удовольствия.

— Слушай, Сэм, а у тебя и вправду выходит потрясающе. Могу поручиться — для Наместника Денетора так вкусно не готовили.

-Спасибо, — проговорил Сэм. — Голлум... да. Ну хорошо, господин Фродо-то, он и так, без всякого Кольца, лучший хоббит во всём Шире, а нам как быть, кто попроще? Так и будем сидеть и видеть только глазами?

Мелькор переглянулся с Эгленном.

-Ну, если не побоитесь со мной дело иметь, то постепенно и вы научитесь.

-Было бы кого бояться, — обиделся Сэм. — Чай, не назгул.

Фродо не удержался от улыбки и нырнул в тарелку. Назгулы — они да, они, конечно, куда страшнее, чем Враг Мира.

— Ну и верно, — кивнул Эгленн. — Вы, слава небесам, не эльдар... те до того боялись бы, что, должно быть, и вовсе предпочли бы _уйти_, лишь бы не попасться в лапы к Врагу Мира, Отцу Лжи, прародителю всяческого Искажения... Мелькор, как там тебя еще называли?..

-Проклятый, — подсказал Мелькор. — Сэм, положи мне ещё картошки, пожалуйста. Это просто невозможно вкусно.

Сэм расплылся в улыбке.

-Да сколько угодно.

Он поглядел за круглое окошко — там уже наступила ночь.

-Эх, засиделись-то как поздно! Вы уж простите великодушно, наш день — он с рассветом начинается. Так что, ежели угодно, сидите хоть до утра, а мне завтра с зорькой в сад... эх...

— Да ладно тебе, — махнул рукой Эгленн. — Один раз невовремя встать — ничего страшного. Как же здесь у вас хорошо. А воздух какой... Одна беда — потолки низкие, — он улыбнулся. — Да и "громадин" у вас не любят. Впрочем, у нас на востоке тоже есть хорошие земли. Никто из здешних там не был — считают, что все земли за оградой гор Мордора отравлены злом, что там лежит выжженная бесплодная пустыня. А на пропитание все войско Мордора промышляет грабежом в приграничных селениях Гондора. Это ж какие обозы должны постоянно были бы ходить через Врата, а какие сплавы по Андуину постоянно проводиться!.. Интересная подчас логика у людей: сами не видят очевидных нелепостей. Фродо, скажи, а у тебя сохранилась та книжка, старинная, о которой ты говорил?

-Обижаешь, — сказал Фродо, отставляя тарелку. — Сейчас принесу.

-У нас в Торбе этих книжек — море, — Сэм поглядел ему вслед. — Эх... Всем хороший хоббит господин Фродо, а другие говорят, что променял он жизнь на книжки. Некоторые боятся, что он так и не женится никогда, будет весь век носом в книжках. Сколько на него красавиц смотрит, так и не сосчитать, а он всё не видит никого в упор, как будто так и надо.

— Серьезно? — с интересом спросил Эгленн. — А ведь и правда. Что же он, и вовсе на девушек не смотрит? Неужто никого нет, кто ему бы нравился? А ты сам-то как?

-Ну, я... — Сэм засмущался. — Розочка же, Рози Кроттон. Но у нас-то всё по-простому. А ему же что интересно — книжки, эльфийский язык вон выучил, истории всякие знает — море. Это ж какая девушка должна быть, чтобы хотя бы понимать, о чём он рассказывает! А с простыми ему попросту неинтересно, они милые, да, но у них же только одно на уме: принарядиться, и на танцы. Хотя танцует и поёт он тоже здорово, чуть ли не лучше всех.

— Эльфийку ему надо, — сказал Эгленн и засмеялся. — Нет, я шучу, шучу... Кто знает — может, скоро все изменится.

Он помолчал и добавил, обращаясь на этот раз скорее к Мелькору:

— Глорфиндейл не уйдет из Эндоре. Да, Мелькор, тот самый — тот, что погиб во время взятия Гондолина, в бою с Нээре. Он тоже любит эту землю — не меньше нас, хотя и по-своему. Не захотел остаться в Амане после возрождения, вернулся... сейчас он возвратится в Ривенделл — а там оставался Бильбо. Впрочем, Бильбо они заберут с собой... Но, боюсь, нам он никогда не простит этой победы.

-А он — не вспомнил? — не сразу спросил Мелькор. — Это же Эйно.

— Нет, — проговорил Эгленн. — Не вспомнил. Может быть, вспомнит — увидев тебя... Не знаю. Вспомнить — через столько веков? Отбросить все, чем он жил столько тысячелетий? Это будет тяжелое испытание.

-Мне надо будет встретиться с ним, — медленно проговорил Мелькор. — Как знать... может, и к лучшему, что он остался.

— И как ты будешь с ним встречаться? Сам отправишься туда? Попытаешься пересечься с ним, пока он в пути?