Пока размышляла на заданную тему, уснула. Проснулась от запаха роз. Вся моя маленькая комнатка буквально завалена алыми розами. Можно не сомневаться, что здесь миллион цветов. Маньяк держит слово. Похоже, моё время истекло. А я ещё не придумала, как мне выбраться из "любящих" рук.
— Моя прекрасная возлюбленная, твоё желание исполнено. Миллион алых роз.
Села в постели, подтянув одеяло повыше. Смешно, учитывая, что в подвале я была обнажена, но тем не менее. Конечно, рубашка в которую меня обрядили, в моём мире вполне могла бы заменить платье, но здесь носят многослойные одеяния. Так что... скромность украшает женщину. Перебираю розы, поглаживая их кончиками пальцев. Красота! Запоминаю ощущения...
С признательностью смотрю на маньяка. На дне его глаз я вижу просыпающуюся жажду. Ну да, желание исполнено. Теперь его очередь желать. Впрочем, здесь другой мир. Другое время. Рыцарю не пристало требовать от дамы платы за своё служение. Поиграем?
Мне целуют руку. Стараюсь не вздрагивать. Главное, избежать цепей. Мягкое давление эмпатией. Никак не угомонится! Растерянно хлопаю глазками, лихорадочно обдумывая дальнейшие действия. Пока давление неощутимо, я не могу уйти в спасительное забытьё. Жалуюсь возлюбленному:
— Я хочу погулять, а меня не выпускают. Говорят, что я слишком слаба.
— Мы обязательно погуляем, моя прекрасная возлюбленная. В моём загородном доме прекрасный парк. Ты ведь хочешь уехать со мной?
Ага, щаззз! Но давление усиливается. Если бы я не была эмпатом, уже с восторгом согласилась бы. Пока что, демонстрирую растерянность и неудовольствие. Приличной девушке не пристало гостить у молодого человека без сопровождения. Дуэньи у меня нет. Какая жалость! Ни Карл, ни Мартин на эту роль не годятся. Слава Богу! Маньяк опять усилил нажим и я с радостным вздохом, сделав попытку протянуть к нему руку, хлопнулась в обморок.
Очнулась в темноте. Выпустила чувства тигрицы, испугавшись, что меня перенесли в очередной подвал. Нет. Всё ещё моя комната, по-прежнему полная алых роз. Тихий шёпот:
— Ты такая хрупкая, моя прекрасная возлюбленная...
Вот гадство! Он что? Со мной теперь не расстанется?! Растекаюсь поверх. Это не я впитываю его эмоции, стараясь "влезть" поглубже в подсознание. Нет, что вы! Почует, или где? Голод. Он устал ждать. Скоро сорвётся. А, может, подправить эмпатией? Я не психиатр, к сожалению. Я, наверное, не меньший псих, чем мой "возлюбленный", только умею держать себя в руках. Точнее, мне не нужна "подкормка". Ага, потому что я некромант. И всегда могу поиздеваться над мёртвыми. Вспомнила, со стыдом, как бездумно тащила "сейфы" в другое место. Кстати... крысами и другими животными защищаться нельзя. Карл видел. Обернусь тигрицей и разорву на клочки! И никакой некромантии. Кстати, да! Может мне его убить? И сразу оживить? Пока душа не отлетела?..
Эмоциональный настрой сменился. Холодная ярость плещется, заполняя маньяка. Зверь, наконец-то, сорвал оковы.
— Я думал, что ты другая. А ты такая же, как они все! Ты тоже хочешь сбежать от меня!
— Сбежать?! Я хочу тебя убить. Это из за таких, как ты, нас уничтожают!
Удар эмпатией. Сильный. Обычного человека он бы просто сломал. Сжёг. Но я-то не обычный человек. Не "такая же, как они все"! И я отвечаю. Моя ярость хлещет эмпата, подобно огненной плети. Напрасно я решила, что умею держать себя в руках. Самоконтроль... где он? Я "пошла вразнос". Выпрыгнув из койки, шагнула к маньяку, собирающему магию. И ударила в него всеми воспоминаниями о испробованных на себе пытках.
— Ты хотя бы знаешь, каково это, стоять у пыточного столба? Ты не пробовал, что ощущают эти несчастные девочки?!! Я исправлю это упущение, Сальваторе. Ты выбрал не ту жертву. Я не такая же, как они! Я такая же, как ты!
Мне отвечают всхлипывающим стоном, и я прихожу в себя. Маньяк корчится на полу, истекая кровью. Интересно... Я перенесла на него не только ощущения, но и раны? Или это потому, что он тоже эмпат? Но надо что-то делать! Нас двое, и кто будет виновен? Забираю все повреждения. Теперь уже я корчусь от боли. Успела рухнуть в койку. Рубашка прилипла, пропитавшись кровью. Больно, заррраза! А надо было держать себя в руках! Маньяк встаёт с пола непонимающе глядя на меня. Смешно, конечно!
— Уходи, Сальваторе. Убирайся вон!
— Тебе понадобится целитель. Или найти кого-нибудь, чтобы ты сбросила раны?
Оп-па! Похоже, малыш Сальвио пришёл в себя. Во всяком случае, зверь ушёл. Не ощущаю даже в глубине.
— Не надо никого. Я в состоянии исцелиться сама.
— Покажешь?
Детское любопытство. Вторая личность не дала повзрослеть?
— Тебе это не пригодится. Ты не сможешь исцелиться этим способом.
Вежливый интерес и никакой обиды. Просто душка! Но пора исцеляться. Повреждения серьёзные. Ярость плохой советчик. Перетекаю в тигрицу. Рыкнула на шарахнувшегося Сальваторе, и вернулась в человеческий облик. Вдох, выдох, — всё в порядке. Зажило, как на... В общем, зажило.
— Я думал, оборотней истребили.
Что такое? Насторожилась. Плевать, впрочем. Пусть докажет.
— Каких оборотней?
— Не бойся. Я не побегу доносить. Как тебя зовут? Моё имя ты знаешь.
— Тигра. Меня зовут Тигра.
Всё. Я уже не жертва. Ага, я теперь "своя". А маньяк? Он здесь? Или мне удалось убить его эмпатией? Мечты, мечты... В глубине Сальваторе зверь зализывает раны. Он всё ещё голоден, но пока не выходит на охоту. А я уже не добыча. Выпала из обоймы. Невысокая, худенькая, но "любить" меня не заставишь, и я... опасна. А то! Но меры принимать надо. Посадить его не удастся, это понятно и ежу. Значит, надо подобрать подходящую жертву. Но с этим чуть позже. А пока...
— Сальваторе, уходи. Мне надо привести себя в порядок.
— Извини, Тигра. Не буду надоедать тебе. До свидания.
Вспомнила "Королеву Марго" и процитировала мэтра Кабоша:
— А вот я всегда говорю "прощайте". Прощай, Сальваторе.
Глава 24. Сломать стереотип, или "я не такая, я жду трамвая"
Маньяк ушёл. Содрала с себя окровавленную рубашку, начала рыться в шкафу. Надо чем-то прикрыться. Мой костюмчик, скорее всего, выброшен за ненадобностью. Придётся требовать платье. Но сначала... смыть с себя подсыхающую кровь.
Звук аплодисментов заставил схватить окровавленную (плевать!) простыню и набросить на себя. Не аплодисменты, а ужас и отвращение изливающееся в комнату из открывшегося портала. Карл улыбаясь подмигивает мне, а Мартин... Я опасалась, что потеряю друзей, когда они узнают о моей профессии. И не подумала, что оборотней ненавидят и боятся. Карл не боится, а Мартин...
— Браво, Тигра! Я знал, что ты выскочишь самостоятельно. Такая, как ты, малышу не по зубам.
Не отвечая Карлу, смотрю на застывшее лицо Мартина.
— Мартин, это, по-прежнему, я. Я не изменилась.
Сквозь стиснутые зубы бесстрастное:
— Я понял.
Вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Ускоряющиеся шаги по коридору, бег по лестнице и хлопок двери дома... Мартин пытается обогнать самого себя. Смотрю на Карла.
— Семью Марта убили оборотни. Ему сложно принять твой новый облик, Тигра.
Карл прошёлся по комнате, обходя пятно крови своего брата. Опять создал табурет и уселся.
— Почему ты не изменила облик в подвале? Почему осталась в цепях?
— А ты думаешь, тигрице хватило бы сил порвать цепи?
— Можно проверить.
Выжидательный взгляд на меня. Ага, дурочку нашёл. Я читала сказку о коте в сапогах. Превращаться в мышь не собираюсь.
— Нет, Карл. Заковать себя в цепи я не позволю. Вы следили за мной?
— Тигра. — Удивление в голосе. — Мы не хотели, чтобы Сальвио повредил тебе. Это очевидно.
— Для меня, — нет. Но, спасибо. Мне нужна одежда. Желательно, моя собственная.
Карл прошёл к шкафу, открыл узкую дверцу, до которой я не добралась в своих поисках. Мой костюм вычищенный и выглаженный висит на распялке. Бельё сложено на полочке. Сапожки стоят внизу. Какое счастье!
— Мне надо вымыться. Выйди, пожалуйста, и не подглядывай. Это неприлично.
Карл рассмеялся, вытащил мои одёжки, бельё завернул в полотенце, которое достал из ящика, подхватил сапожки и, открыв портал, сказал:
— Прошу.
Растекаюсь поверх... считываю эмоции, чувства... опасности нет. Хорошо. Шагнув, оказалась в знакомой бане.
Карл передал обслуге мои вещи и сказал мне:
— Ни о чём не беспокойся, Тигра. Встретимся в буфете.
Можно подумать, я беспокоилась! Вызову отца Иакова, если что. Сбегу на Семинар, а им мало не покажется! И пусть меня признают несамостоятельной. Лучше Сэ, чем Сальваторе. Всё познаётся в сравнении. Выбросила на время всё из головы. Вымылась с наслаждением. Полежала в ванне с ароматической эссенцией. Воспользовалась услугами массажистки, сделала маникюр и педикюр. Подумывала о стрижке, но решила воздержаться. Обновлённая, оделась и вышла в буфет. Карл тоже времени не терял. Сидит с влажными волосами, пьёт пиво. Заказала себе чёрный чай, пирог с мясом и, на сладкое, яблочный штрудель.
Молча сидим. Я не собираюсь заговаривать первой. Мне грустно. Недели не прошло, как мы здесь завтракали с Мартином. И здесь же появился мошенник с амулетом...
— Март справится, Тигра. Он поймёт, что ты не обычный оборотень.
— Что значит "обычный"?
— Это значит: неспособный контролировать свою кровожадность. Ты разумна в любом виде. И оборот у тебя происходит не так, как у всех. Ты, как будто, перетекаешь в другую форму.
— И много оборотней ты видел?
— Достаточно. В команду чистильщиков обязательно входит маг.
Тигрица внутри меня рычит. Но Карл мне не опасен. Пока не опасен. Я не отпускаю эмпатию. С парнем, способным мгновенно строить порталы, лучше держать ухо востро.
— Твой отец тоже маг?
— Нет. В моей семье магия передаётся через два поколения. Магом был мой прадед.
— Он тоже был доном?
— Это важно?
— Просто интересно.
— У тебя есть более важный интерес, Тигра. Тебе надо остаться в живых. Отец постарается избежать огласки.
Смотрю на Карла и ощущаю, как мои глаза сужаются. Что ты задумал, потомственный мафиози?
— Спасибо, что предупредил, Карл.
Достаю из кармана пригоршню серебра. Отделяю свои монеты, остальное передвигаю Карлу.
— Мне чужого не надо. Оплату бани я приму в качестве компенсации морального ущерба. Остальное забери.
— Ну пирогами, хоть, позволь тебя угостить.
Карл улыбается чем-то очень довольный. Не стала разочаровывать его. Согласно кивнула. Потом, не удержавшись, спросила:
— Чем тебя так обрадовал мой отказ от денег? — И озвучила крепнувшее подозрение. — Ты отдал мне всё своё жалование?
Карл молчит с индифферентным видом. Сложный человек. Денег у отца он не берёт. Честно работает за невеликий оклад полицейского мага. И... укрывает маньяка! Родственников не выбирают. Павлики Морозовы, к счастью, редки. Хотя здесь совсем другой случай. Но... я не буду судить Карла.
— Мне непонятно, Карл. Вы с Мартином заботились обо мне, искали, бросились на помощь, несмотря на недостаток улик, следили за моей комнатой, чтобы уберечь. Это из-за чувства вины? Ты сознательно показал меня брату? Я разглядывала твоего отца, когда ты обратил на него моё внимание. Твой брат был рядом с ним. Почему к прочим жертвам отношение другое? Почему ты передёргиваешь плечами, говоря "обычные шлюхи"? Они ведь живые люди!
— Ты не шлюха, Тигра. Ты не невинное создание, но...
Вспомнила о периоде рабовладельческого строя. Рабы не люди. Ниже, чем животные. И период крепостного права... То же самое. И это несмотря на православную веру, общую у помещиков и крепостных. Забавно, кстати. И те и другие "рабы Божьи". И как там, насчёт любви к ближнему своему? "А кто мой ближний?"
— Женщин лёгкого поведения здесь за людей не считают, понятно. Кого ещё?
— Это не совсем так, Тигра. Просто они попадают в беду в силу своей...
— Категория риска. Это я понимаю.
— Да, именно.
— Твой брат уже сломал свой стереотип, выбрав меня. И он может не ограничиться "ночными бабочками".
— Бабочками? О! Понятно. Я знаю. Я думаю над этим, Тигра.
— Почему ты не устроил ему "несчастный случай", Карл? Он воздействовал на тебя эмпатией?
Маг холодно посмотрел на меня.
— Я не хочу лгать отцу. Я не умею лгать, как ты могла заметить. Отцу уже недолго осталось. Сердце.
— Ты просто ждёшь? Подставляя брату жертвы, которых не хватятся? Которых не жалко? Так, Карл?
— Не так. Единственная жертва, которую я ему "подставил", это ты, Тигра. Остальных он находил сам.
Мы закончили перекус, Карл расплатился. Обсчитывать мага буфетчик не рискнул. Вышли из бани и...
— Господин маг! Вас срочно требуют в управу. Срочно!
Запыхавшийся стражник ест глазами начальство. Делаю плааавный шаг назад. Выглядит это так, будто Карл шагнул вперёд. Отработано ещё со школы. Маг растерянно оглянулся, потом махнул рукой.
— Я свяжусь с тобой позже, Тигра. Помни, о чём я тебя предупредил.
— Я помню, Карл, спасибо.
И разошлись, как в море корабли. Отправилась на съёмную квартиру. Но сначала решила зайти в кабак. Купить кувшин самого крепкого пойла, какое у них есть. Буду заливать горе в одиночестве. А потом, может быть, начну буянить. Стёкла бить, песни орать... Шутка юмора такая. Ничего этого делать я не собираюсь. Ещё не хватало напиваться, когда за мной идёт охота. Но в кабак почему-то тянет зайти.
Ну и зашла. Напиваться в одиночестве решил Мартин. А ещё важняк! Рабочий день в разгаре, а он... Товарища Андропова на него нет!
— И? Как это понимать? Не нашлось другого дела? Мартин, я к тебе обращаюсь!
Мутный взгляд исподлобья. Глазки уже разъезжаются. Это сколько же он успел выкушать? Отправился в кабак прямо от меня? А мы с Карлом больше двух часов провели в бане. Дааа... Так нажраться за два часа... Это надо иметь способности. Блин! Как мне его увести отсюда? И куда его тащить?.. Карл занят, а больше я никого не знаю. Да и светиться Мартину в таком состоянии ни к чему. Хоть и важняк, но донесут в лучшем виде, что господин имперский следователь вместо работы водку пьянствует и безобразия нарушает.
Двое парней, сидящих за соседним столом, повернулись в нашу сторону. Один сказал в пространство:
— Вот бабы! Нигде от них покоя нет!
Мои руки непроизвольно сжались в кулаки и кулаки эти упёрлись в бёдра. А бёдра у меня от предков из кубанских казаков. Выше пояса-то я тонкая. В польскую родню. Или в татарскую? Понамешано в предках много.
— О! Клаус, смотри: а если у меня руки вот так, то плевать мне на какую сторону у тебя картуз.
Машинально, по-русски, поправляю: "тюбетейка". Ребята замерли. Застывшие ухмылки на лицах. А я повторяю по-русски: "...то плевать мне, на какую сторону у тебя тюбетейка".
— "Своя", что ли?
Вопрос задан неуверенным тоном. По-русски задан. Захотелось разрыдаться. Точнее, смеяться и плакать и говорить, говорить... Но... нельзя. Ничего этого нельзя, к сожалению. Как говорил незабвенный группенфюрер Мюллер: "Верить нельзя никому." Наверное, я действительно превратилась в монстра. Как ни предостерегал меня Солли, не убереглась. Та часть меня, которая отвечает за отчёт о практике, не позволяет расслабиться. Но секунды идут, и надо отвечать. Улыбаюсь ехидно и говорю на местном языке:
