Молния бьёт в вершину холма, раскалывая его до основания. Слой земли сползает, обнажая... мавзолей? Пирамидальное сооружение из белого с золотыми и красными прожилками камня с массивными серебряными (?!!) дверями сияет под полуденными лучами. Брус, закрывающий ворота отлетел в сторону не удерживаемый расплавившимися креплениями. На площадь опустилась ТИШИНА.
И эта тишина длится, длится и длится. Пламя перестало обжигать. Опустила глаза, опасаясь, что ноги сгорели, — нет. Ноги, как ни странно, в порядке. Вероятно, некромантия восстановила. Языки огня пляшут над остатками хвороста. Вязанки, почти прогорев, просели. Подбрасывать некому. А тишина длится, сдавливая народ на площади, подобно прессу. Напряжение сгущается. Прикинула из интереса, что судя по материалу гробницы там отнюдь не простой смертный захоронен. Из толпы доносятся всхлипы. Женщины не выдерживают ожидания. Наконец, створки ворот сдвинулись, и тут же упёрлись в упавший брус. Но открывшийся проход достаточно широк для человека.
Он выглядит юношей. Тонкокостный, невыразимо изящный, какой-то... андрогинный. Переодеть в женское платье и даже сомнения в половой принадлежности не возникнет. Только когда он буквально возник на площади (отвёл глаза, причём всем сразу?) стало заметно, что лет ему не меньше тридцати, и изящество его фигуры — сплошной обман. Парень будто свит из стальных жил. Не удивлюсь, если он в одиночку способен вытащить корабль на берег безо всяких Архимедовых примочек в виде блоков и рычагов. И двуручником, рукоять которого видна из за плеча, наверняка владеет в совершенстве.
— Наисветлейший гад... — площадь выдохнула в священном экстазе. Я развеселилась. То есть, начала истерически хихикать, без надежды успокоиться. Живот болит, а остановиться не могу.
Медово-карие глаза насмешливо сощурились.
— Рады. Вижу.
А костюмчик-то у этого гада пошит из человеческой кожи. Делааа... Интересно, "наисветлейший гад" это титул, или где?
Господин инквизитор легко преклонил колено, и склонил голову. Он ещё и рыцарь? Или здесь другие мерки? Вся площадь пала на колени, кроме стражников оцепления, вытянувшихся во фрунт, и женщин, прикованных к столбам. Кроме меня все "ведьмы" без сознания. Две уже отмучились. Сердце не выдержало. Хворост не подкладывали, испугавшись "крыльев" некромантии (вот почему они вопили "демон") и это дало нам отсрочку. Надолго ли? Как знать...
— Массовая казнь?
— Всё по закону, мой государь. "Ворожеи не оставляй в живых".
— Ни одна из этих женщин ворожеей не является.
— Но как же... — И все уставились на меня. Включая этого. Гада наисветлейшего. С трудом подавила неуместное желание ковырять ногой пол.
— Ты ведьма?
— Я? — Оскорблённо выпрямилась. Что за инсинуации! — Я некромант.
А по спине маршируют мурашки. Крупные, как орехи. Напоминаю себе, что я его подняла, я и упокоить могу, но помогает слабо. Пугает меня этот гад, просто до судорог. Лучше бы я динозавров сразу вызвала, чем некрополь крушить. Ведь не просто так его запечатали. Да ещё и защиту поставили от некромантов. Но мы же, как тот носорог, который видит плохо, но это не его проблемы! Одежда из человеческой кожи... мама дорогая!
— Мой государь... — инквизитор пытается что-то сказать, но этот гад останавливает его небрежным жестом.
— Я побеседую с этой дамой. Оставьте нас.
— Внимание и повиновение. — Площадь опустела в мгновение ока. Только пыль взвихрилась. Остались мы с гадом и ведьмы.
— Что тебя развеселило?
Сказать насчёт "гада"? А вдруг обидится? Нет! Буду вести себя, как дама когда в её присутствии закуривали без разрешения. Не услышу, пока меня не отцепят от столба. Если не отцепит, вызову динозавров.
Разглядывает меня с доброжелательным любопытством. Одежда моя давно сгорела. Ну... к наготе меня на Семинаре приучили. Этим меня не проймёшь. И тут я ощущаю знакомое давление. Опять эмпат! Ну ёжкин кот! Или они на мою эмпатию приманиваются? Неудивительно, что народ в таком восторге от его возвращения...
* * *
Стоп! Вот оно! Мне следовало сразу задействовать эмпатию, и внушить всем встречным, что они не видят ничего особенного. Но таких тренировок у меня не было. И мне это не пришло в голову. А надо было шагать в другой мир закутавшись в эмпатию, как в плащ с капюшоном. Как мой новый знакомый вышел из гробницы.
* * *
Сначала мы устроили эмпатический армрестлинг. Кто кого передавит. Нет. Не так. В тот же момент, когда я открыто коснулась этого гада своей эмпатией, он перестал на меня давить. Понял, что бесполезно.
— Я думал нас уже не осталось. Думал, что я последний.
— Так обзавёлся бы потомками. Что тебе мешало?
— Не дерзи. Я снисходителен до определённого предела.
— Ты забыл, что для меня ты всё равно остаёшься трупом.
И? В мою сторону вместо ответа брошен укоряющий взгляд из под ресниц. Этот гад принадлежит к редкой категории мужчин, у которых ресницы — обзавидуешься. Длинные, густые, с загибающимися кончиками. Никакой туши не нужно. Потом он свистнул в висящую на шее серебряную висюльку, и к нам поспешили вернуться господин инквизитор сотоварищи.
— Мою гостью освободить, и устроить как можно лучше. Мы ещё пообщаемся.
— Внимание и повиновение.
Не успела спросить, меня опередил стражник:
— Дозволено ли будет спросить, наисветлейший гад, что делать с остальными?
Великолепное пожатие плеч, сопровождаемое любезным:
— Ну раз они уже у столбов, добавьте огня.
Дёрнулась возразить, — он же сам сказал, что среди женщин нет ворожей! И мне рассадили кожу на руке, с которой в этот момент сбивали кандалы. Этот гад мгновенно оказался рядом, поднёс мою руку к губам, трепетно сцеловывая густо выступившую кровь. Как некромант, я знаю, что это ему на пользу, и сопротивляться соблазну практически невозможно. Но выглядит это со стороны, кхм... Неловкий кузнец упал на колени.
— Раздробить ему руки.
— Пощадите, наисветлейший! Моя семья умрёт с голоду, если я не смогу работать.
— Хммм? Оставьте руки. Раздробить ему ступни.
— Благословенна в веках ваша доброта, наисветлейший!
Да уж!.. Что-то мне не хочется общаться с этим гадом. Но... кто бы меня спрашивал. Поздним утром он явился в покои, отведённые мне для проживания. Практически, по-домашнему. Без двуручника. Но по прежнему в одежде из человеческой кожи.
* * *
— Как мило, что ты решил заглянуть ко мне.
Нарываюсь на неприятности, но этот гад не реагирует. Точнее, реагирует, как полагается воспитанному мужчине, — целует мне руку, одарив многообещающим взглядом. Никакой угрозы, — в блудливых глазах лишь приглашение в койку. Но... ничего нарушающего приличия не сказано и не сделано. Светская игра, — даме предоставляется выбор, — "сохранить честь", или получить удовольствие. Для меня это приятное разнообразие после общения с Сэ. Лаки тоже держался в рамках, но я не хочу быть марионеткой Наидобрейшего. Поэтому, Лаки в пролёте, как фанера над Парижем. Я ещё не готова, как совершенно справедливо заметил милорд. Что ж, — поиграем?
Медово-карие глаза заискрились.
— Я страшно одинок в этом мире, крошка. Пообедай со мной.
Тигрица прижала уши и вздыбила холку. Когда с лёгкостью читают мои чувства, — не нравится мне это. Сразу понятно, за что уничтожали эмпатов. Ну... была-не-была. Если что, — упокою. Или Наидобрейшего вызову, пусть спасает.
Стол накрыли на огромной террасе. Город — далеко внизу. От палящего солнца защищает решётчатый навес, поддерживающий виноградные лозы. Тяжёлые спелые грозди можно достать рукой. Точнее, я достану, если подпрыгну, а мой наисветлейший сотрапезник, небрежно протянув руку, отщипнул пару виноградин, и сунул их в рот, довольно зажмурившись.
— Я хотела спросить: "наисветлейший гад", — это титул?
— "Наисветлейший", — титул.
Уй... То есть, "гад" следует писать с большой буквы.
— Военное прозвище? Или где?
— Излишне грамотные родители. На одном из древних языков "Гад" означает "счастливый".
— На одном из древних языков моего мира это звучит как "Феликс".
Подумала, что излишне грамотных, идейных, или выпендрёжных родителей и у нас хватает. Арвиль (Ар(мия)В(.)И(.)Л(енина)), Владлен (Влад(имир)Лен(ин)), Делеор (Де(ло)Ле(нина)О(ктябрьская)Р(еволюция)), Нинель (зеркальная анаграмма фамилии Ленин), Элина (Эл(ектрификация)Ин(дустриализация)), хотя бы звучат прилично. Гертруда (Гер(оиня)Труда), Зарема (ЗаРе(волюцию)М(ира)), Луиджи (Л(енин)У(мер)(но)Ид(еи)Жи(вы)), Эмиль (Э(нгельс)М(аркс)иЛ(енин)) вообще совпадают с нормальными именами. Дэвил (Д(итя)Э(похи)В(.)И(.)Л(енина)) и Иззвил (Из(учайте)З(аветы)В(.)И(.)Л(енина)) хороши для сатанистов. А вот Кукуцаполь (Куку(руза)Ца(рица)Пол(ей)), Нисерха (Ни(кита)Сер(геевич)Х(рущов)), полуцензурное Даздраперма (ДаЗдра(вствует)Пер(вое)Ма(я)), или вообще Перкосрак (Пер(вая)Кос(мическая)Рак(ета))... И ведь тогда до восемнадцати лет нельзя было изменить имя. Как придурки-родители обозвали, так и ходи, блин.
— Ещё вопросы?
Как головой в омут:
— На тебе одежда из человеческой кожи. Это здесь в обычае?
Опять великолепное пожатие плеч.
— Должна же быть какая-то польза и от врагов.
Подумала, что части некоторых врагов приятно иметь при себе. Чтобы под настроение поднять и... запытать до смерти. Не кожу, разумеется, а маленькую косточку. Может, мне начать собирать себе костяные чётки, подражая Наидобрейшему?.. Только надо продумать руну "восстановления по вызову". Чтобы память сохранялась.
— У тебя такая улыбка... Мне жаль твоих врагов.
Устыдилась. Вспомнила пояснение Аманды насчёт основной молитвы христиан, что "...и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим..." следует понимать буквально. Ещё вспомнила фразу Людовика четырнадцатого "простить, не значит забыть". Опять каша в голове. Хорошо, хоть на тарелке мясо.
Наисветлейший с интересом меня разглядывает. Как маленький ребёнок стрекозу. Что первым оторвать: крылышки, или ножки.
— Забавно... А своё мнение у тебя бывает?
Нарочно меня злит, Гад. Упокою, век воли не видать! Ага, а потом меня упокоят. Буду отбиваться динозаврами. Вежливо улыбаюсь:
— А зачем оно мне?
— И то верно.
Короткая пауза в разговоре. Слуги неслышно убрали со стола, оставив кувшин с вином и два кубка, и удалились. Закуски не предполагается. Пить, или не пить, вот в чём вопрос. Кубки такого размера, что если их налить до краёв, как раз ноль семь получится.
— Как ты умудрилась попасть под стражу? Тебя вообще ничему не учили?
— Меня учили скрывать свои способности. Недавно начали тренировать воздействие на материальные предметы.
Тонкая бровь приподнялась, демонстрируя удивление.
— Для того, чтобы воздействовать на "материальные", как ты говоришь, предметы, достаточно уметь их слушать.
— Я не геомант. Это геоманту достаточно "слушать" мир, чтобы переставив пару стульев устроить землетрясение. Я преувеличиваю, конечно, но смысл не меняется.
Наисветлейший Гад расхохотался. Встал из за стола, отставил свое кресло к балюстраде, поменял местами кувшин и свой кубок, вытянув левую руку сорвал виноградину, раскусил сочную ягоду и отбросил её за перила. Правильно. Главное, чтобы внизу человек попался хороший.
— Вот так?
Взяв меня за руку, вытащил из кресла, и влепил такой смачный поцелуй с засосом, что я рассмеялась. Не знаю, эмпатия тому виной, или вкус виноградного сока на языке, или яростная радость жизни, переполняющая наисветлейшего, но обычной скованности во мне нет. Наоборот. Моё тело требует близости. А может это и была геомантия? Какая, впрочем, разница! Раз уж выпал случай узнать как это бывает, когда желание взаимно, надо пользоваться. Сливаем дыхание, эмпатию, тела, крики... Этот парень настоящий фейерверк. Огонь, как сказал бы Мессинг. Всего за час с ним я больше узнала о сексе, чем за годы, проведённые с Сэ. И это при том, что лечь было негде!
Пауза. Изнеможение. Багряная влага льётся в кубки. Примерно на треть.
— За тебя, крошка!
Приподняла кубок, радуясь, что он не полон. Руки дрожат так, что расплескала бы половину. Поднесла к губам. Наблюдаю поверх кромки. Один глоток, и кубок отставлен в сторону. Повторяю за гостеприимным хозяином. Хорошее вино. Живой виноград. Тигрица мурчит и потягивается...
— Подумать только! В таком возрасте сохранить полнейшую невинность.
Смотрю на улыбающегося Гада, — всё-таки надо его упокоить. Что значит "в таком возрасте"?!!
— Я не о девственности, крошка. Тебе пришлось быть военной добычей?
— Типа того. — Не хочу вспоминать. Перспектива возвращения в ласковые руки Сэ вызывает неприятие.
— Не буду лезть в твои дела. Ты уже в состоянии сама разобраться.
— Ты ещё и мысли читаешь?
— Зачем? Я читаю тебя. Как и ты читала меня. Просто ты не умеешь осознать прочитанное.
И тут мне в голову пришла мысль, что повторение мать учения. Стараясь не краснеть, уповаю на то, что это мысль тигрицы. Но когда наисветлейший утащил меня в мои покои, я не возражала. И то сказать, — надо же мне учиться? Мадам Тереса помогла с теорией, настало время и для практических занятий.
Танец с веером произвёл впечатление. Прижимая меня к груди, пока успокаивалось бешено колотящееся сердце, наисветлейший прошептал, улыбаясь:
— С таким талантом тебе обеспечена работа в любом из борделей, крошка.
Рассмеялась в ответ:
— Приятно получить похвалу от истинного ценителя.
Нам было очень легко вместе. Эмпатия ли тому виной? Скорее, отсутствие взаимных требований. Нам ничего друг от друга не надо, и мы можем подарить друг другу немного радости. Ощущаю себя на каникулах, а Гад просто радуется жизни. Кстати, кое-что подлежит уточнению.
— У меня были основания считать, что после сорока дней вернуть душу в тело невозможно. Поднимается просто тело. Без души и без мозгов. Как тебе удалось...
— Кто из нас некромант, крошка? Считай, что это исключение, подтверждающее правило.
Вспомнила, что Толию тоже удалось сохранить душу и разум. Может, причина не в ритуале, а потому что он был эмпатом? Тряхнула головой, отбрасывая лишние мысли. Просканировала наисветлейшего на предмет "жизни". Нндаа... чтобы его убить надо очень и очень постараться. Вероятно, вся сила, неистраченная на взлом антинекромантских запоров, впиталась в него. Если бы я не знала, что он вышел из гробницы, то и не подумала бы, что он мёртв. Точнее, — был мёртв.
— Ты поможешь мне освоиться с эмпатией?
— Крошка, я дал тебе совет. Работай. С людьми работать легче, чем с "материальными" — издевательская улыбка (ууу, Гад!) — предметами. Принцип тот же: слушай и воздействуй. Завтра я подгоню тебе пару-тройку человек, для отработки навыков.
Опять сумасшедший поцелуй, и наисветлейший меня покинул.
Поковыляла в удобства. Вместо ванной комнаты небольшой бассейн нежно-розового мрамора. Залегла в воду. Надо расслабиться. Вид в зеркале меня ужаснул. Утверждение, что настоящий секс, как и настоящая истерика, губителен для женской красоты, совершенно справедливо. Под глазами круги, как у коалы, губы как лепёшки, лицо осунувшееся, руки и ноги дрожат... Зато тигрица довольна. Мурчит, скотина полосатая.
