Тернистая дорога к звездам

— Помилуйте, Шеф, — вмешался в разговор Рукосуев, — существует же дифракционный предел разрешения оптики. Это фундаментальный столп, который мы перепрыгнуть не сможем.

— А вы положите на этот фундаментальный столп энное место и сразу полегчает. Когда-то говорили, что силу земного притяжения преодолеть невозможно, но летаем же и еще как. Правда, низенько, как крокодилы в космосе, но летаем. Страна от нас ждет не обычной оптики, а супероптики. Для этого используйте материалы с отрицательным показанием преломления, левые среды, метаматериалы. Я понимаю, что будет трудно, будут ошибки. Но творите же, черт вас возьми, творите, вы же ученые, а не копировщики и улучшатели чужих идей и работ. Вопросы?

Он окинул взглядом своих сотрудников, смотрящих на него, видел, как загорелись их глаза. Понял — дело пойдет, люди перестанут бояться ошибок и предлагать сумасшедшие идеи. Он этого и добивался на этом совещании.

— Вопросов нет, спасибо, все свободны. Павел Альбертович, секунду, завтра подготовьтесь к совещанию с третьей лабораторией.

Граф вышел в приемную, зашел к Кате.

— Здравствуй моя девочка еще раз. Я устал немного, поеду домой. Ты со мной или поработаешь еще?

Она вышла из-за стола, обняла мужа.

— Я соскучилась, Рома, домой, конечно, хочу, но мысль интересная появилась, надо бы закончить. Я чуть позже приеду, хорошо?

— Договорились, — он чмокнул ее в щеку, — до вечера.

Дома Роман принял душ и практически сразу уснул, как только коснулся постели. Из Москвы прилетел утром, а ночью не выспался в самолете. Сказалось нервное напряжение последних дней — все-таки защита диссертации неординарное событие. И он проспал пятнадцать часов подряд.

Проснулся — светло, Катя спит рядом, а он даже не услышал, как она пришла и легла. Глянул на часы — обомлел: семь утра... хотя казалось — лишь вечер.

Но он отдохнул, набрался сил и чувствовал себя бодрым. Вскочил и сразу же убежал в туалет. Вернулся, Катя сидит в постели.

— Что за полтергейст, Рома, явление неизвестной природы — пришла: ты спишь, встала: тебя нет.

Они провалялись, нежась в постели до восьми часов.

— Я в душ, ты еще полежи, сегодня мы на работу не едем.

— Почему, Рома?

— Кто из нас руководит институтом — я или ты?

— Ты, конечно.

— Тогда не возражай, товарищ начальник отдела.

— Ох, ох, ох... думаешь, ты хорошо устроился? Я лучше, у меня собственный директор имеется. Так что докладывай и не возражай.

— Ничего не поделать, придется подчиниться. Докладываю — у нас к одиннадцати намечаются гости. Прилетают директор и министр обороны, дома станем им наш продукт рекламировать. Людмила наверняка уже на кухне, надо ей распорядок и меню сообщить. Горничные позже подъедут, но уборку пусть не разводят, будут готовы принести-подать.

Он принял душ, оделся и спустился на первый этаж.

— Доброе утро, Люда.

— Здравствуйте, Шеф, поздравляю с успешной защитой диссертации, мы все рады за вас.

— Спасибо, Люда. Что у нас на завтрак?

— Овсянка, сэр, — с улыбкой ответила она.

— Опять эта овсянка... Что я — Баскервиль что ли?

— Так и я не миссис Хадсон.

— Сделай нам, пожалуйста, глазунью и ветчины порежь. Собственно, я не за этим пришел — у нас гости к одиннадцати намечаются, двое. Улетят завтра утром. К двенадцати надо стол накрыть. Чего они там из еды предпочитают — не знаю, сама придумай. Вино, коньяк, водка — само собой. На вечер шашлыки... Короче — сообразишь по ходу дела. Девочкам скажи, чтобы уборку не начинали, пусть соответствующим образом оденутся и будут готовы подать на стол, принести что-нибудь. В общем, командуй парадом, Люда. Да-а.... сообщи на пульт, чтобы машины за нами не присылали, пусть остаются в готовности на базе, Войтовича вызови сюда к девяти.

— Можно узнать, кто прилетает? — спросила Людмила.

— Директор и министр обороны. Войтович об этом не знает и не надо, ты тоже не слышала, девчонкам можешь сказать.

— Поняла, Шеф, — ответила Людмила.

После раннего обеда или позднего завтрака, кому как угодно, чета Графа и гости уединились в кабинете. Роман предлагал им отдохнуть с дороги и переговорить о деле ближе к вечеру, но охота пуще неволи, хотелось узнать, что там за компьютер такой особенный, из-за которого пришлось в Тмутаракань лететь. В Москве они переговорили накоротке, и Граф пообещал им нечто вроде профессиональной сенсации.

— Вот это то, о чем я вам говорил.

Граф поставил на стол предмет размерами со спичечный коробок, который не произвел впечатления.

— Не правда ли хорош? — поинтересовался Граф.

Гости ничего не ответили, пожав плечами. Директор только иногда поглядывал на Екатерину и на хозяина кабинета, словно спрашивая, а может ли она присутствовать при столь серьезном разговоре?

— Это компьютер, господа, суперпроцессор, программы для которого разработаны лично Екатериной Васильевной, — начал объяснять Граф. — Первое впечатление о нем никакое. И это хорошо — вы, зная цель своего визита ко мне, даже не подумали, что вот эта маленькая штучка как раз и есть самый мощный компьютер мира. Работает он мгновенно. По объему закладываемой информации она представляет собой, примерно, миллион обычных мощнейших компьютеров, соединенных вместе. Можете себе представить миллион компьютеров в этой маленькой коробочке? Сложно, я понимаю... Это молекулярный компьютер, в котором напрочь отсутствуют все известные схемы и элементы. Срок гарантийной работы пятьдесят лет, по истечению этого срока ремонту не подлежит. Я создал это устройство, а Екатерина Васильевна написала программу. Кроме присутствующих здесь — никто о нем не знает. Мои сотрудники создавали отдельные элементы, другие собирали все по схеме, но что получилось в итоге — им не известно. Как, господа, вы довольны?

— Спасибо, конечно, Роман Сергеевич, что создали мощный компьютер. Но, если честно сказать, я ожидал чего-то большего.

Директор хмыкнул и налил себе рюмку водки, выпил, не закусывая.

— Видишь, Катя, все предсказуемо — не верят люди в наше творенье и не надо. — Граф усмехнулся. — Это даже хорошо — информация не утечет, потому как нет веры в нее. Теперь объясняю подробнее. Как видите, на столе стоит обычный монитор, он без проводов и не подключен ни к чему. Пододвигаем к нему наше устройство, я назвал его Молекулой. Молекуле не требуются провода и питание от сети в обычном понимании этого слова. Если есть рядом электрические провода, то она подцепляется к ним на расстоянии. Если нет, например, вы находитесь где-то в лесу и рядом отсутствуют даже автомобильные аккумуляторы, то имеющихся внутри батареек хватит на двенадцать часов работы. Подзарядка происходит в автоматическом режиме вблизи существующих электрических цепей. Молекула захватывает любое приемной устройство на расстоянии. Таким устройством является стоящий на столе монитор. Но это может быть планшет, телефон, телевизор. То есть все то, что может показывать и говорить.

Сейчас Молекула находится в спящем режиме. Чтобы привести ее в рабочее состояние, достаточно сказать — Молекула, добрый день, пора просыпаться. Ключевые слова — Молекула и проснуться.

"Добрый день, Шеф, слушаю вас".

Директор и министр завертели головами, стараясь понять, откуда идет голос.

— Это кто? — спросил директор.

— Это мне ответила Молекула, — пояснил Граф, компьютер говорящий и понимающий. Молекула, подсоединись к монитору.

"Исполнено".

Все заметили засветившийся монитор.

— Молекула, — продолжил Граф, — идентифицируй сидящего со мной человека.

"Исполнено, Шеф. Это Тарбеев Валентин Петрович, родился двенадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года...

— Достаточно, Молекула, кем он в настоящее время работает, и покажи последний секретный документ из его рабочего компьютера.

"Слушаюсь, Шеф, он работает директором федеральной службы безопасности Российской Федерации". На экране высветился документ с грифом "Совершенно секретно".

— Стоп, стоп, стоп, это нельзя смотреть, — заверещал директор.

— Молекула, убери документ.

"Исполнено, Шеф". Документ исчез с экрана.

Взволнованный директор пришел в себя.

— Вы понимаете, Роман Сергеевич, куда вы проникли. Я вынужден буду...

— Подождите, Валентин Петрович, не надо спешить с выводами, я еще не закончил и это даже не цветочки.

Он налил себе в бокал коньяк и отпил немного, продолжил:

— Этот компьютер может все — проникать куда угодно и во что угодно. Например, в архивы ЦРУ, МИ-6 и так далее. Показать вам действующую агентуру в Москве, других городах России и мира. Расшифровать, причем мгновенно расшифровать, отправленное донесение и так далее. В этот компьютер нельзя проникнуть, он же может проникнуть везде. Молекуле не нужна клавиатура — говорите и она станет печатать текст на экране. Вы хотели, чтобы я создал нечто особенное — я создал. Вопросы есть?

Директор налил себе водки, опрокинул рюмку в рот.

— Вы хотите сказать, Роман Сергеевич, что Молекула может показать агентуру в Москве, действующую агентуру. Что она покажет — список, фотографии? И какая уверенность, что это правда?

— Молекула может показать досье или личное дело, как вам угодно это назвать, любого человека в мире. Например, личное дело конкретного агента ЦРУ, когда и кем он заслан, его задание, связи, где он в настоящее время находится и что делает в режиме онлайн. Молекула может работать в качестве видеокамеры, например, но только там, где есть электрические цепи. Хотите взглянуть, что делает сейчас генерал Войтович?

— А получится? — спросил Тарбеев.

— Молекула, покажи нам генерала Войтовича.

"Исполнено, Шеф". На экране появился Войтович, сидящий в машине с охранниками у дома Графа. Хорошо был слышан их разговор.

— Невероятно! — восхитился директор, — а Молекула может показать... — он задумался на минутку, — что делает сейчас мой сын?

— Молекула, выполни просьбу нашего гостя.

"Исполнено, Шеф". На экране появилась сауна и голый мужчина с двумя женщинами...

— Вот сволочь, — возмутился директор, — пусть уберет картину.

— Молекула, убери изображение.

Тарбеев снова опрокинул рюмку водки в рот, на сей раз закусил лимоном. Граф решил больше пока не демонстрировать ничего, а объяснить принцип работы дальше:

— Молекула сей час реагирует только на мой голос и других команд не выполняет. Сейчас я дам вам доступ к ней, Валентин Петрович. Молекула, прошу зафиксировать сидящего со мной человека, код его доступа три-ноль.

"Принято, Шеф, зафиксированы лицо, голос и отпечатки пальцев, код доступа три-ноль. Здравствуйте, Валентин Петрович, приветствую своего нового руководителя.

— Это меня что ли? — удивился он.

— Да, с вами поздоровались, — усмехнулся Граф.

— Здравствуйте, Молекула... непривычно как-то... Что означает код доступа три-ноль? — спросил Тарбеев.

"Это означает, что теперь вы мой руководитель и Шеф более не имеет доступа ко мне, только вы лично. Однако, согласно заложенной программе, вы не можете получить информацию на людей, находящихся рядом с вами, а также на Президента Российской Федерации. Ответ закончен".

— Ничего себе! — воскликнул директор, — значит сейчас вы, Роман Сергеевич, уже не можете посмотреть ничего в этом компьютере?

— Совершенно верно, все секреты остаются при вас, Валентин Петрович, — ответил Граф, — остается подвести итоги. Итак, Молекула может изымать и предъявлять любую информацию, заложенную в электронных носителях. Это может быть компьютер, планшет, смартфон и так далее. Работает она по умолчанию, то есть, когда нет дополнительных указаний, то в компьютере источника отсутствуют следы похищения информации. Если вы хотите, чтобы факт хищения был замечен или компьютер источника стал неработоспособным, то даете об этом дополнительное указание. Так же Молекула работает, как видеокамера при имеющихся электрических цепях рядом. Если хотите в режиме онлайн посмотреть, чем занимается племя Тумба-Юмба в джунглях, то это вы можете увидеть, если кто-то подарил им, хотя бы батарейку от фонарика. То есть все, где есть любое электричество, даже слабое. Молекула может разговаривать, записывать вашу речь, знает все языки мира и сможет перевести их. Может провести диагностику электроники вашего автомобиля. Вроде бы все сказал, если упустил что-то, то Молекула внесет дополнения сама. Когда не работает, она постоянно находится в спящем режиме. Ключевые слова — Молекула проснись, и Молекула отключись. Но есть один важный момент — при полетах в самолете на нее может среагировать электроника лайнера. Поэтому, если не хотите разбиться, то необходимо произнести — Молекула, отключись полностью. Чтобы включить ее снова, необходимо постучать по корпусу три раза и сказать ключевые слова. Вот теперь все. Вы довольны работой НИИ, Валентин Петрович?

— Доволен ли я?.. Он еще спрашивает, нахал этакий... Я не доволен... Я на седьмом небе... Это не компьютер — это шедевр, это чудо необыкновенное. Мог ли я представить такое? Нет, так просто от меня вам не отделаться, Роман Сергеевич, дайте я вас расцелую.

Он подошел, обнял Графа, расцеловал в щеки.

— Вас бы тоже расцеловал, Екатерина Васильевна, но понимаю и только пожму руку с огромным удовольствием. Я ведь до сих пор сомневался, что получится из этой затеи создания НИИ дельный эффект. Даже если вы ничего больше в своем НИИ не изобретете, то все равно можно с уверенностью сказать, что вложенные средства отработали полностью и с лихвой. Спасибо вам, дорогие мои Роман и Екатерина.

Тарбеев склонился в поклоне.

— Что ж, мы с Катей тоже довольны, что наш труд принят и оценен по достоинству. Предлагаю сделать перерыв на часок и затем продолжить.

— Разве не все еще? — удивился директор.

— Нет, — ответил Граф, — еще господин министр ничего не получил от нас, от НИИ. Полагаю, что он тоже останется доволен.

Подвыпивший Тарбеев хотел что-то сказать, но махнул рукой, бросил, выходя из кабинета:

— Это не звезда — это галактика! Все ученые звезды — тьфу и размазать. Это величина! — бубнил он радостно, спускаясь по лестнице вниз.

Горничные смотрели на него из коридора, шептались между собой тихо:

— Подпил наш директор, Шефа, видимо, нахваливает, — произнесла Виктория.

— Не он к ним летает, а они к нему, значит, важный ученый наш Шеф. Чего-то изобрел там, — ответила Галина.

Возможно, директор услышал шепот, а скорее почувствовал присутствие, махнул им рукой, они подбежали враз.

— Роман Сергеевич — это не звезда, это светило науки, галактика мировая, понятно вам?

— Понятно, Валентин Петрович, — отвечали они.

— То-то, — он поднял палец вверх, — чтобы он ни в чем не нуждался. Мировые звезды — это козявки. А он светило! Понятно?

— Понятно, — снова отвечали они.

Тарбеев спустился вниз, вышел на улицу, слегка пошатываясь. Свежий воздух бодрил и приводил в чувство. Он сел на лавочку... Прелесть какая... лес... сосны. Надо бы еще на строительный объект съездить... Он вышел за ворота, махнул рукой, из машины выскочил Войтович, подбежал к нему.