Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не шпионские глаза — это что-то новенькое, — усмехнулся Войтович, — но вы правы. Она действительно не шпионка и к ЦРУ отношения не имеет. То, что Лейла любит вас, я уже говорил, но я не сказал сразу, что она ждет от вас ребенка. По-настоящему ждет, не как Голди. Собственно, за этим я вас и пригласил к себе.
— Ждет ребенка... — повторил Рябушкин, — и как быть?
— Ну, это уж я не знаю, как вам быть, Яков Валентинович, это ваш ребенок, не мой, сами решайте.
— Что я могу решить? — вздохнул он, — я здесь, она там. Что я могу решить?.. Если бы я мог с ней поговорить... я не знаю. Вы же не отпустите меня в Испанию... Вы говорите, что она любит меня — я это и без вас знаю. Сложно все... она темнокожая женщина, хороший, добрый человек. Люди будут тыкать в нее пальцем, оборачиваться при встрече, косить взглядом. Здесь не Америка и даже не Москва, где темнокожих достаточно, в городе ни одной негритянки нет.
Рябушкин задумался. Войтович не торопил его.
— Скажите, Александр Павлович, вы что-то еще мне не договорили? — неожиданно спросил он.
— Не договорил? Если вы пожелаете оформить с Лейлой официальные отношения, то мы можем привезти ее сюда, дать гражданство и живите счастливо вместе, детей рожайте.
— Мне надо подумать... Я сам к вам зайду.
Рябушкин встал и вышел из кабинета. Вернулся в свою лабораторию, встал у окна и стоял, не шевелясь и не воспринимая заоконного пространства.
— Ты что не работаешь, Яков Валентинович? — спросил его заведующий лабораторией.
— Не могу.
— Что-то случилось?
— Ничего.
Заведующий знал, что Рябушкин не лодырь, он пришел не в себе после Войтовича. Что ему мог наговорить этот ФСБэшник, у которого все шпионы, кроме Графа. Исчезнувшую испанку припомнил? Ошибся человек в девушке... что теперь — нервы мотать? Нет, это так оставлять нельзя. Заведующий решил пойти к Войтовичу и выяснить, если надо, то и к Графу сходить, он человек справедливый. Разберется.
Войтович выслушал его серьезно и ответил непонятно:
— Рябушкин честный человек, к нему нет претензий. Он хороший работник?
— Конечно, свою работу выполняет грамотно и аккуратно.
— Тогда мы представим его к правительственной награде. Полагаю, что Роман Сергеевич поддержит, а сейчас идите и помалкивайте о нашем разговоре.
Ничего не понявший и удивленный заведующий вернулся в лабораторию. Рябушкин так и продолжал стоять у окна, потом повернулся и ушел.
Он прошел прямо в приемную, спросил у Тамары:
— Узнайте у Романа Сергеевича — он сможет меня принять сейчас?
Секретарша удивилась, сотрудники не ходили сами к шефу, заведующие и те лишний раз старались не высовываться. Но она позвонила и сказала, что Граф ждет его.
— Роман Сергеевич, извините, но я зашел посоветоваться.
— Александр Павлович вам сообщил информацию о Лейле?
— Да, именно поэтому и пришел.
— Хорошо, — он указал рукой на кресло, — посоветую — не слушать ни чьих советов. Ваше сердце и душа должны принять решение сами. Могу только пояснить, что если Лейла будет с вами, то никто не упрекнет вас, с шутками вы разберетесь сами, а злые языки мы вырежем. Это все, Яков Валентинович, что я могу вам сказать.
— Спасибо, Роман Сергеевич, можно еще один вопрос?
— Конечно, слушаю вас.
— Если я надумаю жениться, вы смогли бы мне продать коттедж и машины?
— Если надумаете, то да, — ответил Граф, — удачного решения вопроса, Яков Валентинович.
Октябрь все еще продолжал молодиться и никак не хотел замерзать. Скоро ноябрь, но еще не лег снег, уже выпадавший и таявший, температура днем плюсовая, а ночью опускалась до минус десяти градусов. Но сегодня впервые снег повалил хлопьями, накрывая землю белым покрывалом.
Лейла ехала в машине, впервые видев снег в своей жизни. Она с интересом смотрела на белые кружащиеся пушинки, покрывающие вокруг все, и вспоминала, как к ней пришел вновь мужчина и передал привет от Якова. Она не поверила ему, считая это происками Джона. Но ехать согласилась — Джон все равно убьет, узнав про беременность, какая разница, где умирать.
Мужчина сказал, что Яков ждет ее, а Голди с ним нет. Это уж точно враки, это стерва вцепилась в него клещами и не отпустит... В четырнадцать лет ее увезли из Либерии в Америку с другими девушками. Всех отдали в бордели, а ее забрал Джон.
Говорили, что ей повезло, те девочки умерли от передозировки наркотиков, кого-то застрелили... Она готовила, стирала, убирала, спала с Джоном. Особенно доставала эта Голди, заставляя ласкать ее и других белых женщин, когда не было Джона, часто избивала сильно, не оставляя следов, и приказывала молчать. Джон редко отдавал ее другим мужчинам и всегда почему-то старикам, таким же как сам импотентам, предпочитающим оральный секс. Пять лет она пробыла у Джона на вилле. Но вот появился Яков и увез ее в Испанию. Она влюбилась... и ждала ребенка. Голди про ребенка не говорила — убьет. Позже она пожалела, что под угрозами этой дряни сыграла роль, влюбленной женщины, отказавшейся ехать в Италию. Где сейчас ее любимый Яков?.. Везут к нему... Что за чушь... Какие-то военные рядом, говорящие на непонятном языке.
Машина остановилась у какого-то дома, Лейла вышла, подставив под снежинки ладони. Белые, они особенно выделялись на ее черных ладонях, превращаясь в капельки. Она улыбнулась и съежилась — было холодно. Ее везли в одном платье — машина, самолет, машина, самолет и снова машина, где было тепло. Теперь оставили на улице, указав рукой на дом, и уехали.
Интересно, кто меня там встретит — Джон, Голди? Какая разница... Якова все равно не увидеть больше. Каждый может помыкать ей — девушкой без паспорта и Родины. Либерия... где она эта теплая страна? Родители продали ее американцам, как лишний рот, еще и получили деньги. Она не осуждала их, но и не вспоминала с теплотой.
Лейла долго стояла на улице... по щекам катились капельки — то ли растаявшие снежинки, то ли горькие слезы. Продрогнув, она вошла в дом — никого нет. Обошла гостиную, побывала в кухне, заглянула в комнаты первого этажа и душ, поднялась наверх. Оглянулась на шорох и... упала в обморок.
Яков успел подхватить ее и отнес на диван. Лейла пришла в себя, с удивленным смятением посмотрела, все еще не веря, что над ней склонился любимый мужчина, схватила его всей своей девичьей силой и зарыдала.
Он слышал, что она что-то говорит ему, целует и говорит, но кроме ай лав ю ничего не понимал. Яков поднял ее с дивана и отвел в душ, показал на мужской халат и вышел.
Лейла стояла под струями воды, согреваясь, и не верила — ее не обманули, ее привезли к нему. Если появится Голди — она будет улыбаться и задушит ее ночью.
Она вышла в мужском халате на голое тело. Яков позвал ее, стоя у одной из дверей — это была спальня.
Позже он взял планшет, нашел файл-переводчик и написал:
"Здравствуй милая Лейла! Это мой дом и здесь мы с тобой будем жить, ждать появления малыша или малышки. Ты выйдешь за меня замуж, мы будем любить друг друга. Мой дом — теперь твой дом, будь в нем хозяйкой. Ты не прислуга — ты моя жена! Голди больше нет и никогда не будет. И Джона тоже. Ты в России, скоро у тебя будет паспорт, и мы поженимся".
Лейла читала перевод на английском... Если нет предела радости на свете, то это у Лейлы. Они переписывались полдня и поняли, что все-таки надо поесть. Спустились на кухню, он показал ей холодильник...
Да, это не Голди, восхитился Яков, глядя, как управляется Лейла с продуктами. Они покушали и вновь ушли на второй этаж.
На следующий день Яков уехал в город один, надо было что-то купить Лейле из одежды, и он не мог везти ее в одном платье по магазинам. Ростом Лейла была выше его на два сантиметра и ее рост составлял метр восемьдесят. Купил только самое необходимое — туфли, еще одно платье и осеннее пальто. Лейла примерила — все подошло замечательно. Он написал:
"Сейчас поедем вместе — ты купишь себе все, что нужно: одежду (для дома и для выхода), обувь, белье, чулки, колготки, джинсы, косметику и так далее. Ты должна помнить, что моя жена должна быть одета и выглядеть лучше других, поэтому не стесняйся покупать все, что нравиться, что тебе по душе. Деньги у меня есть, не беспокойся об этом".
Из магазинов они вернулись под вечер. Лейла была на седьмом небе от счастья. Дом постепенно заполнялся ее вещами. Через неделю Войтович привез паспорт Лейле, в нем было написано — Лейла Рябушкина, в графе отчество стоял прочерк. "Чтобы не менять паспорт еще раз после регистрации, я решил, что лучше сразу написать фамилию мужа", — пояснил он.
Лейла быстро усваивала разговорный русский язык, стала понимать немного, говорила похуже, но слов двести уже знала. Они официально зарегистрировались, и Лейла получила пропуск в Академку. Там все были шокированы — невеста испанка, жена негритянка. Как лихо меняется мир...
В начале апреля Лейла родила сына. Яков назвал его Александром. "Это будет твой защитник, надежда", — говорил он жене. Она уже понимала по-русски практически все и старалась уменьшить акцент в разговоре.
* * *
Роман вернулся домой поздновато, часов в девять вечера. Василек еще не ложился спать и заканчивал играть с мамой в машинки. Увидев отца, он вскрикнул радостно: "Папа"! — и засеменил к нему своими маленькими ножками. Граф присел слегка, вытянул руки, поймал прыгающего сына и закружился с ним по комнате.
— Папочку дождались, теперь спать, Василек, строго сказала мама.
Он прижался к отцу, обхватив его нежными ручонками за шею, уже знал, что сейчас его отнесут в спальню. Мама споет песенку или прочитает короткую сказку, и он уснет.
За поздним ужином Катя сидела за столом, практически никогда не кушая. Редко брала в рот что-то легкое. Так... автоматически, слушая мужа. Сегодня он почти ничего не говорил, кушал молча и не много.
— Тупиковая ветвь или расчеты не сходятся? — спросила она.
— Расчеты, Катенька, расчеты...
— Естественно, — ответила она, — в ручную рассчитать практически невозможно, а компьютер выдает или силу индукции в зависимости от тока и напряжения, или конечное воздействие для числа "n", которое неизвестно. Нужна связующая программа, а ты не хочешь меня отрывать от Василька?
— Не хочу, Катенька, ничего, сами справимся.
— И будете три месяца возиться, а я за неделю программу сделаю. Ты же все равно понимаешь, Рома, что без нее не обойтись. Дома поработаю, пока Василек спит. Завтра заскочу на работу, возьму исходные данные и займусь.
— Хорошо, милая, спасибо. Родители были?
— Да, за полчаса до тебя ушли. У них все нормально. Телевизор посмотришь или опять за свои формулы сядешь?
— Устал... С тобой посижу в обнимку... а потом спать пойдем.
Они устроились на диване поудобнее, Роман обнял Катю, посидели так молча минут пять, потом она спросила:
— Значит, идея твоя воплощается в жизнь... Я представляю себе Российский звездолет — взлет, прыжок и он у созвездья Кассиопеи! Сказка...
— Сказка... — повторил Граф, — тяжело, с потугами рождается материализация. И что нас ждет там, у других галактик и звезд? Дружба, война, исследование? Представь себе, Катя, что мы у Кассиопеи и отправляем сигнал на Землю: он дойдет до нашей планеты через одиннадцать-пятнадцать тысяч лет. Так далеко от нас это созвездие. Даже с Альфа Центавры, самой близкой звезды, сигнал будет идти более четырех лет. Немыслимые скорости... расстояния. Земля — это маленькая наночастичка космоса, карты которого у нас нет. Мы, словно слепые котята, долго будем тыкаться в этом пространственно-временном эфире, набивая себе шишки. Много, Катенька, столько много вопросов, что голова лопается. Представляешь — мы еще ничего не создали и никуда не улетели, а я уже думаю, как кораблю вернуться обратно. Время в космосе совершенно другое и космонавты могут приземлиться в прошлом или будущем. Это меня беспокоит больше всего, как и незащищенность от НЛО. Кто знает, как они отнесутся к нашему звездолету, возможно, попытаются сбить и исследовать. Вопросы... одни вопросы, Катя.
Он замолчал, прикрыв веки, Катя осторожно повернулась, чтобы не побеспокоить Романа, всматривалась в его похудевшее и осунувшееся лицо. Под глазами пробивалась синева усталости и напряжения. В выходные не разрешу ему пойти на работу, подумала она, ехать он никуда не захочет, будем в нашем соснячке готовить шашлык и отдыхать. Не разрешу... так он и послушался... Ничего, у меня тоже козыри найдутся.
Она знала, что профессор, личный доктор Графа, уже неоднократно ругался с Войтовичем по поводу режима работы и отдыха академика. Но ни профессор, ни Войтович ничего не могли поделать. Не заставлять же силой Графа уходить домой пораньше и кушать вовремя. Профессор заявил как-то решительно: "Роман Сергеевич, я, как врач, имею полное право на применение насильственного кормления и снотворное дам, чтобы вы выспались". Граф улыбнулся в ответ и поблагодарил, но покушал все равно через час.
Козырный туз бит простой шестеркой — Граф на выходные улетел в Ялту. Во время полета отдохнул и выспался. У трапа его уже поджидала охрана Президента и доставила в резиденцию.
— Здравствуйте, Роман Сергеевич, совместим приятное с полезным — отдохнем и поговорим. Я слышал, что вы совсем не заботитесь о своем здоровье, а его надо сохранять смолоду.
— Здравствуйте, Валерий Васильевич, нажаловались уже... Ничего, работаю много, но не злоупотребляю, не довожу организм до точки не возврата.
Устроившись в удобных креслах, они начали деловой разговор.
— Столько много необходимо обсудить, что даже не знаю с чего начать. Наверное, начну с того, что уже сделано. Есть теоретические наработки будущего звездолета. Он представляется мне в следующем виде — плоский диск диаметром пятьдесят метров и высотой потолка в четыре метра. По периметру расположены пятьдесят двигателей. Собственно, это не двигатели в обычном понимании этого слова, а стержни или соленоиды с подвижными соплами. Подвижность позволяет свести на нет трехметровое расстояние между ними и пользоваться энергией в нужном направлении. В зависимости от заданных параметров эти сопла, станем так их называть пока, создают поле антигравитации, что позволяет кораблю подняться на высоту наименьшей орбиты, а потом искусственно создают энергетические сгустки, позволяющие прорывать пространство. Это не скорость света, Валерий Васильевич, это мгновенное появление звездолета у любой звезды или галактики. Если расстояние до какой-либо планеты составляет двести миллионов световых лет, то мы появляемся у нее сразу. Это, так сказать, наши наработки. Но я приехал к вам, Валерий Васильевич, обсудить не это.
— Подождите, Роман Сергеевич, вы хотите сказать, что реально подошли к созданию звездолета, позволяющего посещать любые звезды и галактики? Что вы перешагнули скорость света?
— Ну да, это так, — ответил Граф, — надо бы наши ракеты перестроить и нам нужен завод рядом с НИИ, где мы можем начать строить наш звездолет и перестроить имеющиеся ракетоносители.
— Перестроить ракетоносители?
— Поймите, Валерий Васильевич, мы запускаем в космос спутники для различных нужд — военных, гражданских, как средства связи и так далее. Они летают там себе по орбите и работают. Очень дорого обходится нам их доставка, если мы на ракеты установим пульсары, то цена ракетоносителя упадет в тысячу раз и более.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |