Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Пульсары?
— Ну да, я так называю эти двигатели... с соплами. Одного пульсара вполне хватит, чтобы вывести любой спутник на орбиту. Автомобильный двигатель и пульсар по себестоимости примерно равны. Я не знаю, как правильно объяснить, но пульсар, это что-то типа своеобразной катушки индуктивности, создающей электромагнитное поле определенной характеристики, которое создает локальную антигравитацию и формирует энергетические сгустки в необходимой последовательности. Нет нужды ни в жидком, ни в твердом топливе. НИИ необходим завод, по существу это можно назвать сборочным цехом, отдельные детали можно производить в любом другом месте. За этим, собственно, я и приехал.
Романов попросил принести коньяк, они выпили по глоточку.
— Звездолеты — это прекрасно, Роман Сергеевич, и я вам верю, что вскоре наши корабли станут бороздить космические дали. Хотелось бы услышать конкретнее про пульсары, как вы их называете, реальные сроки возможностей вывода на орбиту искусственных спутников.
— Если предположить, что завод построят через год, то мы можем сразу приступить к сборке. Один пульсар можно собрать за два-три дня. Заранее потребуется корпус спутника, только корпус, можно даже чертежи и примерный вес, чтобы к аппарату прикрепить пульсар в последующем. После доставки на орбиту пульсар отсоединится, отойдет на безопасное расстояние и взорвется. Не дай Бог украдут или упадет не туда — я бы не рисковал, поэтому самоуничтожение необходимо.
— Насколько я могу быть уверенным, что через год ракетоносители не потребуются? Ранее вы говорили, что наука — это девка, не дающая гарантий. В ракетоносители, в их инфраструктуру вложены громадные средства.
— Валерий Васильевич, я бы не сворачивал работы над ракетой, которая должна вывести спутник в космос через полгода, например. Но, если нет срочности, можно подождать. Сейчас май, если к концу следующего лета сборочный завод заработает, то к зиме можно отправить хоть десяток спутников. Мне важно знать объем, вес и на сколько километров его забросить. Хоть один грамм, хоть тысячу тонн — значения не имеет.
— Понимаете, Роман Сергеевич, — тяжело вздохнул Романов, — я вам верю, но такое решение принять не просто. Вы же понимаете, что свернув инфраструктуру производства ракет-носителей, ее обратно восстановить не просто. Вы абсолютно уверены, что никакие сбои не возможны?
— Валерий Васильевич, я все понимаю, — ответил Граф, — речи о сворачивании сейчас нет. Инфраструктура сама свернется чрез год с небольшим, когда спутники полетят в космос другим путем. Сейчас речь идет о не вложении новых или дополнительных средств, которые можно использовать на нужды НИИ.
— Хорошо, Роман Сергеевич, я подумаю, посоветуюсь, и мы примем решение. К вам прилетит министр обороны и все посмотрит на месте.
— Кузьмин? Но он же в физике ничего не поймет.
— Физику никто смотреть или проверять не станет. Как я понимаю, это никто и сделать не сможет. Где поставить завод, какие необходимы затраты?..
— Вот тупая голова, — усмехнулся Граф, — элементарного не понял.
Романов рассмеялся.
— Извините, Роман Сергеевич, действительно смешно, когда человек, работы которого были бы опубликованы, который может стать нобелевским лауреатам не единожды, называет себя тупым.
Граф отказался провести выходной день в Ялте. Улетел сразу домой. Отдыхал и отсыпался опять в самолете — благо такая возможность в личном лайнере академика, предназначенного не для рейсовой перевозки пассажиров, существовала.
* * *
Вновь наступило летнее тепло, но погода в июне еще не устойчива, ночью бывают заморозки, а днем действительно хорошо. Этот контраст температур заставляет утром надевать легкую курточку, а в полдень или вечером уносить ее на руке.
Василий Граф просыпался в шесть утра, и Кате приходилось вставать вместе с ним. Иногда она, потянувшись, ласково ворчала: "Два моих любимых мужичка-трудовичка, выспаться не дадут. Одному бегать хочется, другому сбежать и работать. Что мама спать еще хочет — с ней никто не считается".
Роман целовал ее в щеку, уходил мыться, завтракал и отправлялся в НИИ, предварительно потискав сына и покружив его по комнате. Катя заканчивала кормить Василька, одевала и они шли к дедушке с бабушкой — провожать и их на работу.
— Твой уже на работе? — спросила Настасья Павловна дочку.
— Мама, что за вопрос, как будто ты не знаешь его. Естественно, позавтракал и ушел. И то спасибо, что поел. Давно у вас в магазинчике не была — все хорошо?
— Хорошо — не то слово, Катя, — вмешался в разговор отец, — отлично. Склад-холодильник еще один поставили. А тут недавно налоговая пришла, претензии предъявлять стала, что мы без тендера государственное предприятие обслуживаем. Есть, дескать, более солидные фирмы. Ежу понятно, что налоговиков кто-то попросил на нас наехать — снабжать всю Академку продуктами каждый мечтает. Короче, сам Войтович прибыл, такого страха на них нагнал, что даже смешно стало.
Родители обняли дочь, расцеловали внука и тоже уехали. Катя с сыном вернулись домой. Она решила сменить тактику уговоров мужа — прийти в обед к нему на работу и заявить: "Василек без тебя кушать не хочет". Пусть попробует не пойти.
Но карта снова легла не так. В обед мужа на работе не оказалось. Его адъютант Александр доложил: "Роман Сергеевич и министр обороны с Войтовичем уехали".
— Как думаешь, Саша, надолго? — спросила она.
— Не знаю, Екатерина Васильевна, вызвали губернатора, но он здесь не появился, видимо, на дороге встретят.
Если вызвали губернатора сюда, значит, в город не поедут, где-то недалеко они, рассуждала про себя Катя. А что у нас рядом — ничего. Странно...
Вся компания вернулась через два часа и сразу прошли в кабинет Графа. Катя попросила повара:
— Накрывай на стол, Люда, пусть пообедают, как следует.
— Так остынет все — неизвестно, когда освободятся.
— Ничего, накрывай.
Катя поднялась на второй этаж, открыла дверь кабинета. Губернатора она знала, но присутствовали еще какой-то генерал-лейтенант и генерал-полковник, их она видела впервые. Она заговорила с порога:
— Так, господа, на вверенной территории командую я. Приказываю — спуститься на первый этаж и пообедать, после этого продолжить решение вопросов.
Министр обороны встал с улыбкой, ответил:
— Есть, товарищ командир, спуститься вниз и пообедать. Пойдемте, — обратился он к присутствующим, — приказы командования не обсуждаются.
За столом Кузьмин познакомил Катю с новым генерал-лейтенантом. Цветков Иван Кузьмич командовал военно-космическими силами. Генерал-полковник Самсонов Игорь Станиславович командовал ракетными войсками стратегического назначения.
— Екатерина Васильевна, генералы частенько будут вашими гостями — служба, — пояснил Кузьмин.
— Примем как родных, — ответила Катя, — если на вверенной мне территории станут подчиняться моим приказам. Служба — службой, а кушать и отдыхать необходимо. С территорией определились?
Кузьмин удивленно посмотрел на нее, Катя пояснила:
— Если здесь присутствует Сергей Никанорович, — она кивнула на губернатора, — то явно обсуждался территориальный вопрос, это вытекает из логики.
— Нет еще, спорим. После обеда облетим территорию, с высоты легче определиться, — ответил министр.
— Зачем же летать, керосин тратить — со спутника виднее. Роман Сергеевич выведет картинку на монитор и определяйтесь.
— Логика, Сергей Никанорович, это у них семейное, не поспоришь, — пояснил Кузьмин.
С территорией определились, губернатор Ерофеев вынужденно согласился. Место выбрали на другой стороне от основного тракта — большой не сельскохозяйственный луг позволял не вырубать сосновый лес. Однако дорогу к нему придется прокладывать через него.
Ерофеев уезжал обратно расстроенным. Его, хозяина области, не посвящали в дела. Он не знал, чем занимается НИИ, для чего потребовалась столь обширная территория. Впервые побывав в Академке, он обратил внимание на чистоту и порядок, на собственную инфраструктуру, с магазинами и поликлиникой, центром отдыха. Личная усадьба Графа его определенно шокировала. Бассейн, теннисный корт... Вот тебе и академик — губернатора многократно переплюнул...
Граф с Кузьминым и Войтовичем прошли в кабинет, предложив командующим родами войск отдохнуть, прогуляться по территории. Они устроились в беседке.
— Я вообще не понимаю — зачем нас сюда пригласили? — начал разговор Цветков, — кто этот Граф, ты в курсе, Игорь Станиславович?
— Откуда мне знать, приказали — я прилетел. Наверное, что-то объяснит Кузьмин позже, — ответил Самсонов. — Послушай, Иван Кузьмич, ты не связываешь его с "Графиней"?
— Точно, наверняка Роман Сергеевич генеральный конструктор, поэтому министр и вьется около него. Говорят, что изделие самолично Романов принимал. Классная штука, супер...
Они заметили, что к ним подходит министр обороны с генералом Войтовичем, встали.
— Прошу садиться, товарищи генералы. С территорией мы определились. Уже завтра вы получите документацию по предстоящему строительству. За ходом работ и сдаче объекта в срок будете следить и отвечать лично. Секретность объекта особой государственной важности, вы должны это помнить постоянно. Здесь будет сборочный цех новейших ракетоносителей. Об объекте знает главнокомандующий, Роман Сергеевич, Екатерина Васильевна и присутствующие. Перечень исчерпывающий и расширению не подлежит. Роман Сергеевич имеет право запрашивать у вас любую документацию или, если понадобится, конкретные ракеты, части ракет. Сам Граф вряд ли станет этим заниматься, но если к вам обратится генерал Войтович с просьбой доставить сюда ту или иную ракету, ее чертежи, что-то иное — будьте любезны выполнить в срок. Держите постоянную связь с Александром Павловичем, ни каких ведомственных распрей, генерал Войтович подчиняется напрямую главнокомандующему и будет держать в курсе Романа Сергеевича. Вопросы?
— Роман Сергеевич — он военный, полковник, генерал? — спросил Цветков, — и Екатерина Васильевна — она кто?
— Он академик, дважды Герой России, — ответил Кузьмин, — Екатерина Васильевна ведущий ученый НИИ, в отпуске по уходу за ребенком, но в курсе событий.
— Понятно, — произнес Цветков, — двадцать лет создавали ракету-носитель "Ангара", потратили около двухсот миллиардов, провели испытания, запустили в космос. На запуск тратится более миллиарда. Двадцать лет разработок насмарку?
— Двадцать лет назад Граф еще в шестом классе учился. Или вы полагаете, генерал, что мы не умеем считать деньги? Стройте цех и готовьтесь отправлять на орбиту грузы любого веса.
— Любого? "Ангара" может доставить тридцать пять тонн, а новая и пятьдесят сможет?
— И пятьдесят, и пятьсот, и миллион тонн. Вес не ограничен и значения не имеет. Стоимость ракеты-носителя составит сто тысяч рублей. Рублей, а не долларов. — Министр указал рукой на дом Графа. — Поэтому и велик он безмерно! Еще есть вопросы?
— Ни как нет, товарищ министр обороны, больше вопросов нет.
— О ходе строительства докладывать мне еженедельно без напоминаний, — приказал министр.
Уже на следующий день строительный батальон приступил к выполнению работ. Начал с подвода дороги. Проезжающие по тракту иронизировали: "Опять богатенькие себе лучший район отхватили, особняки в сосняке поставят". "Не, солдаты работают" ... "Ну и что — дали взятку: вот тебе и дешевая рабочая сила".
* * *
Разработанные по технологии Графа пульсары действовали строго в заданных параметрах. На имистенде они доставляли спутник в конкретную космическую точку.
Ученые ликовали! Обнимались, словно дети, поздравляя друг друга. Они сделали, они создали, они изобрели двигатель, для которого нет расстояний. Решили все вместе идти к Графу, но он неожиданно появился в лаборатории сам.
— Что за праздник, господа науки? — спросил Граф.
— Роман Сергеевич, как же... У нас получилось! На имитационном стенде спутник доставлен в заданную точку! О таком двигателе еще год назад никто и во сне не мечтал. Нет расстояний, Роман Сергеевич, нет! Нам бы его не на стенде, в деле испытать? — говорил профессор Буторин Михаил Афанасьевич, заведующий четвертой лабораторией.
Они смотрели на Графа и не понимали — такая радость, мировой успех, а он стоит и не улыбнется. Нахмурился...
— Вынужден вас огорчить, господа науки, промежуточные результаты меня не устраивают. Присаживайтесь, поговорим.
Он видел, как рассаживаются по своим рабочим местам люди, кто-то пододвигает стулья поближе. Лица... это не расстроенные — огорченные лица. Каждый из них понимал, что совершенное ими выше всяких похвал и Нобелевских премий. Но они давно привыкли к своему руководителю и знали, что у него другой уровень — не земной и требования его не оцениваются по земной шкале.
— Сколько времени потребуется рассчитать параметры полета к созвездию Жираф, где обнаружена самая далекая из известных галактик? Напоминаю, что расстояние до нее более тринадцати миллиардов световых лет. Тринадцать и три миллиарда, если быть точнее или десять и семь единиц красного смещения, — спросил Граф.
— Дня три, — ответил Буторин.
— Дня три... Это ответ целого профессора... Если я вас отправлю в командировку на десять дней к галактике Андромеды, а затем Треугольника, то три дня вы будете рассчитывать путь к Андромеде, три дня к Треугольнику и три дня на возврат домой. Девять дней впустую из десяти. Прелестно, господа науки, прелестно. И они еще радуются, что чего-то там создали...
Граф хмыкнул и вышел из лаборатории. Повисшая тишина прервалась вопросом одного из сотрудников:
— Как же так, Михаил Афанасьевич, разве созданный пульсар не успех?
— Успех? — повторил вопрос, словно очнувшийся профессор, — для господ науки — это не успех. Для ученых, Нобелевских лауреатов — это успех. А для господ науки нет. — Он стукнул кулаком по столу. — Чего раскисли? Подключайте свои синапсы к космосу и за работу. Роман Сергеевич абсолютно прав — этот пульсар подойдет вместо ракеты-носителя Ангара, а в звездолете вы по три дня свой маршрут рассчитывать станете? Не надо из себя строить Архимеда — он велик для своего времени и сейчас велик исторически. А нам надо практически. Всем за компьютеры и создавать программу расчета. Ввел координаты и мгновенный ответ в результате — другого не жду.
К вечеру Граф вызвал профессора к себе.
— Не обиделись за резкость, Михаил Афанасьевич? — спросил он.
— Роман Сергеевич, разве на вас можно обидеться? Просто иногда время требуется переварить сказанное. Когда я пришел в ваш НИИ и мне бы сказали, что здесь будет изобретен двигатель, способный двигать корабли не со скоростью света, а прорывать пространство, я бы никому не поверил.
— Ладно, все это бутафория. Екатерина Васильевна разработала программу для пульсаров, — он передал Буторину флэшку, — устанавливайте. Для вас у меня будет другое задание.
Граф помолчал немного, потом попросил Тамару принести два чая. Отпил пару глотков и продолжил:
— Я не сомневаюсь, Михаил Афанасьевич, что мы первыми из землян появимся в других галактиках космического пространства. И это произойдет достаточно скоро. Но наши звездолеты не останутся не замеченными. Мы видим прилеты пришельцев на НЛО, но мы бессильны противостоять им. Они забирают землян, исследуют и что с ними становится — неизвестно. Как они отреагируют на наше появление вблизи их дома? Попытаются захватить, я в этом не сомневаюсь. Вы, профессор, должны создать оружие защиты и нападения — без него в космос нельзя даже соваться. Да, мы летаем сейчас, но инопланетяне смотрят на это, как на прыжки муравья. Появление в другой галактике — это совсем другое. Они непременно захватят звездолет. Земля... наша родная планета... Что будет с ней? Мы станем рабами или земной шар взорвут? У меня нет ответа на этот вопрос. Поэтому — ни один звездолет не поднимется в космос без оружия защиты и нанесения удара. НЛО использует все тоже электромагнитное излучение для защиты и нападения, изменяя параметры. Оно отключает наши электронные системы, оно утаскивает людей внутрь, оно убивает и защищает. Надо научиться ставить свою защиту и прорывать защиту инопланетян. Это ваша основная задача, Михаил Афанасьевич, без решения которой нет смысла открытия. Оно может привести планету к гибели. Мы не можем рисковать жизнью людей ради короткой славы. Я даю вам десять месяцев, профессор. Это много и мало. Действуйте.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |