Тернистая дорога к звездам

— Ты когда на строительном объекте был? — спросил директор.

— Ежедневно бываю там, товарищ генерал-полковник, стройка идет по плану.

— Смотри у меня... Чтобы объект был сдан в срок и без недоделок. Роман Сергеевич великий ученый, светило, ни в чем нуждаться не должен. Охраняй его и заботься, при малейших проблемах звони мне лично в любое время суток. Ты понял, генерал, в любое время суток.

— Так точно, товарищ генерал-полковник, все понял.

— Он просил часовых от ворот убрать — так убери. Пусть в гражданке ходят по периметру человек десять из местного спецназа и лишний раз на глаза не высовываются. Я распоряжусь, тебе выделят еще людей. Сколько тебе надо и кого?

— Человек двадцать бойцов и трех хороших оперативников, пока достаточно.

— Завтра же получишь. Как с местным руководством, трений не возникает?

— Пока нет, не возникает. Хорошо бы выделенных людей ко мне в штат перевести...

— Дело говоришь, переведем. Чтобы здесь даже чужие мухи не летали. Головой за Романа Сергеевича отвечаешь, головой. И не торчи здесь, как тополь на Плющихе, забирай машины и свободен до утра.

— Есть, — козырнул Войтович.

Тарбеев вернулся в дом, выпил на кухне стакан сока, чувствуя усталость, поднялся в кабинет. Граф заметил его состояние.

— Валентин Петрович, вы отдохните, душ примите, поспите несколько часиков. Вечером шашлыки будут на природе. Мы здесь переговорим пока.

— Да, наверное, отдохнуть надо, — согласился Тарбеев.

— Вика, зайди ко мне, — произнес Граф, нажав кнопку пульта, — покажи Валентину Петровичу, где душ и его комната.

Оставшись втроем, Граф достал такой же небольшой предмет.

— Это тоже компьютер, только объяснять уже будет легче. Добрый день, Маша, проснись и подключись к монитору.

"Добрый день, Шеф".

— Идентифицируй гостя для получения кода доступа.

"Исполнено, Шеф, Кузьмин Николай Ефимович, министр обороны Российской Федерации, лицо и отпечатки пальцев зафиксированы, необходим голос.

— Здравствуйте, Маша, это мой голос, — произнес Кузьмин.

"Зафиксировано".

— Код доступа три-ноль.

"Поняла, Шеф, до свидания. Переключаюсь на другого руководителя".

— Теперь это ваш компьютер, Николай Ефимович. У Маши те же возможности, что и у Молекулы, есть возможности блокировки или полного уничтожения электроники спутниковых систем, ракетоносителей, кораблей, самолетов, танков и прочей электроники. Даете команду, например, блокировки авианосца и он становится грудой металла, не более того. Не забудьте, что при блокировке самолетов в воздухе они упадут. Блокировку снять невозможно, только вы можете отменить эту функцию. Я бы советовал вам применять частичную блокировку. Например, вы даете команду заблокировать ракеты американцев при команде "пуск" на территорию нашей страны. Ракета сможет лететь куда угодно, но только не к нам. Проверить это можно на полигоне. Заблокируйте учебные стрельбы и ничего не произойдет. Потом отмените блокировку и успешно стреляйте. По Маше у меня все. Вопросы?

— Какие тут могут быть вопросы, Роман Сергеевич... Если все так, как вы сказали, то это уму непостижимо. Благодарю вас, — он встал, крепко пожал руку Графу и Кате. — Но вы сказали по Маше — это значит, еще что-то есть?

— На выхлопе пока ничего. Надеюсь, что следующим летом вы можете получить новые автоматы.

— Автоматы? — удивился Кузьмин.

— Да, именно автоматы, — ответил Граф, — разве нашей армии не нужно оружие ближнего боя? Из такого автомата любой солдат уничтожит батальон пехоты за несколько секунд. Это лучевой автомат — провел лучом над полем и срезано все.

— Такое возможно практически? Лазер?

— Понимаете, Николай Ефимович, наука — это такая девка, которая гарантированно обещает и не дает. Вот мы и будем год работать, чтобы ее обуздать. Возможно, что-то еще предложим, если, например, получится. Магнитную пушку или еще что-нибудь, накидку для техники — накрыл и нет ее, хоть в лупу рассматривай, но пощупать можно. Все пока в работе — что получится: поглядим. Но главное мы уже сделали, я так считаю, а вы?

— Естественно, Роман Сергеевич, то, что вы предложили — это невероятно. Можно ничего больше не делать и жить спокойно.

— Это вряд ли, — возразил Граф, — наука движется вперед. Неизвестно, когда противник сможет противостоять нам — через пять лет или пятьдесят. Поэтому надо работать.

— Согласен, но все равно подобного ничего я не ждал — это неимоверно. Проведем испытания Маши на полигоне с главнокомандующим. Если все подтвердится — у меня слов нет.

— И последнее, — произнес Граф, — пока НИИ дает вам по одному компьютеру. Понравится техника — станем производить ее еженедельно. Присылаете нарочного, он забирает компьютер и инструкцию к нему. Сейчас отдыхать — принять душ, поспать или погулять по лесу. Вечером шашлыки, как я уже говорил. По рюмочке?

— Теперь с удовольствием, — ответил Кузьмин.

Вечером шашлыками заведовала Нина — жарила и подавала на стол сама. Мужчины и Катя обосновались на веранде.

— Хорошо вы устроились, господин Граф, одни женщины в доме, ни одного постороннего мужика, — высказался Кузьмин.

— Мои люди, — похвастался Тарбеев, — и обслуга и охрана одновременно.

— Даже так...

— А как иначе, — ответил директор, — такого человека беречь надо.

— Если испытания пройдут успешно — пойду к Первому просить Героя, — шепнул на ушко Кузьмин Тарбееву, — поддержишь?

— Нет, — тихо ответил он, — сам пойду без всяких испытаний, заслужил Граф.

— Договорились, жену надо бы к ордену представить.

— Согласен.

— О чем это вы шепчетесь, мужчины? — спросила Катя.

— Так... о совещании, — ответил директор, — докладывать надо руководству.

Утром гости улетели и начались трудовые будни НИИ и маленького городка в целом.

Сотрудники института не считались с личным временем — интерес открытий поглотил их полностью. Понимая, что являясь пионерами в направлениях оптики, электромагнетизма и некоторых других областях науки, они работали вечерами и в выходные дни. Жены жаловались, возмущались, плакали и терпели. Мужья соглашались, просили подождать немного, объясняли, что стоят на пороге открытий и осталось совсем чуть-чуть. Это чуть-чуть длилось уже не неделями, а месяцами. Объяснения, что это другая оптика, не те стеклышки, что стоят в биноклях и телескопах, что это не только позволит заглянуть в неизведанные глубины космоса, но и позволяет управлять тепловыми лучами, что это как воздушный змей и пассажирский самолет — не помогали. Нервничали обе стороны семейного бытия и неизвестно на чем держались пока.

Напряжение сгладилось сдачей Академического городка с собственной небольшой поликлиникой, детским садом, магазинами, производственными и жилыми корпусами, комплексом культуры и здоровья. Каждый сотрудник НИИ получил соответствующую квартиру и довольные жены успокоились на время, тем более что в созданной инфраструктуре нашлась работа и для них.

Территорию Академического городка обнесли забором, внутри расположилась воинская часть в построенных казармах для солдат и домах для офицеров, которые несли службу по охране производственно-жилого массива и предотвращению утечки государственных секретов.

Каждый житель Академки, как стали называть городок, с четырнадцатилетнего возраста получил соответствующий пропуск, позволяющий находиться на территории и проходить через КПП. Единственное, что не устраивало жен, но только первое время, что они могли пригласить к себе подруг из города, сделав предварительную заявку за три дня.

В комплексе культуры и здоровья можно было поиграть в бильярд, большой теннис, боулинг, посмотреть фильмы, поплавать в бассейне, позаниматься в тренажерных залах. И все это бесплатно для жителей Академки или приглашенных лиц.

Екатерина Граф уже не посещала работу, она родила сына, которого назвали Василием в честь ее отца, и находилась в декретном отпуске. Ее родители, обещавшие оставить работу с рождением внука, слово свое не сдержали. Пока еще три годика поработаем. Катя в отпуске и сама справится, считали они.

Сегодня она с мужем и сыном поехала смотреть новое жилище. От их уютного старого гнездышка Академка располагалась неподалеку — выехать на тракт, проехать несколько километров и свернуть в другую сторону от основной дороги. Граф уже был здесь не раз, а Катя появилась на территории впервые. Кортеж проехал по городку и подъехал к еще одному забору внутри Академки. Ворота открылись автоматически, и они оказались в собственном дворе. Катя осматривалась. Асфальтированная дорога от ворот заканчивалась большой площадкой у основного трехэтажного дома, где они и остановились. У ворот небольшой кирпичный домик — личный КПП, поняла Катя, у ворот два бойца с оружием с внешней стороны. Справа от ворот домик для персонала, дальше дом родителей и гаражи. Слева баня с финской и турецкой саунами, бассейном и горкой. Дальше строение — спортзал, как назвал его Роман, с большим бассейном, кортом для тенниса. За спортзалом дом для гостей, летняя открытая беседка с крышей, детская площадка. И все это в сосновом лесу; на территории не вырубили ни одно лишнее дерево.

Мебель уже завезли в дом, семья поднялась на второй этаж, осмотрела спальню, детские и игровые комнаты. На немой вопрос Кати Роман пояснил:

— Конечно, коттедж большой, но на первом этаже большой зал для приема гостей — мало ли какие шишки приедут, возможно, с семьями, им тоже где-то отдохнуть надо.

— А гостевой домик? — спросила она.

— Это... как бы сказать правильно, для лиц рангом пониже. Министры и выше в нашем доме, а другие в гостевом. Приедет какой-нибудь профессор из-за рубежа, наши не хотят ударить в грязь лицом, вот и показывают, что отечественные академики живут не хуже.

Граф объявил четверг, пятницу, субботу и воскресенье выходными днями. В четверг и пятницу переезжал НИИ, оставляя здание городу, а в субботу и воскресенье сотрудники института.

Катя собирала личные вещи свои и мужа, укладывала их в коробки. Собственно, кроме одежды и некоторых предметов перевозить было нечего — мебель, посуда, техника уже находились в новом доме.

Она даже всплакнула, прижавшись к Роману, уезжая, — привыкла к уютному дому, а в новом все казалось большим и необжитым.

Персонал остался прежним, но к Нине добавилась помощница, а к Виктории и Галине целых три. Кухней так и командовала Людмила, но и у нее появились две приходящие помощницы, если случалось какое-то событие и готовить приходилось много. Одна из пяти горничных специализировалась на ребенке, собственно это была няня, присматривающая за маленьким Василием, когда Катя отлучалась в магазин или еще куда.

Семья обживалась в новом доме, привыкала к нему. Единственной радостью для Кати, кроме, конечно, мужа и сына, являлись родители, которые тоже переехали и находились теперь всегда рядом вечерами, уходя на ночь в свое жилище.

Чета Графов готовилась к приезду больших гостей, даже Первый обещал быть. Как-то она сказала Роману: "Там все нормальные, но Тарбеев мне не нравится. Не могу объяснить, но что-то подленькое сидит в нем, гнусненькое. Возможно, я ошибаюсь, но не воспринимает его моя душа, не воспринимает. Пожалуйста, Рома, будь с ним осторожен".

Граф задумался... он сам замечал несколько раз вспыхивающие и тут же гаснущие льдинки в его глазах. "Он директор ФСБ... я не могу с ним не общаться", — ответил Роман.

После долгих размышлений Катя пригласила к себе Войтовича.

— Скажите, Александр Павлович, эти новенькие девушки у нас в доме — они все достаточно проверены?

— Конечно, Екатерина Васильевна, — ответил он, — можете не сомневаться и не беспокоиться. Всех проверял лично, а Лариса, няня Васеньки, из Москвы приехала, ее сам Тарбеев подбирал, поэтому особенно проверенная личность. Что-то случилось, почему вы спрашиваете? — забеспокоился генерал.

— Ничего, все нормально, Александр Павлович. Почему-то взбрело в голову, что девчонки с улицы, а мы скоро гостей ждем — решила перестраховаться.

— Не беспокойтесь, Екатерина Васильевна, всех подбираю сам. Иначе нельзя. Я за вас головой отвечаю, — пояснил он.

Вечером Катя все-таки решилась обратиться к мужу:

— Рома, я хочу с тобой серьезно поговорить. Пожалуйста, выслушай меня без насмешек и основательно.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Катя, какие насмешки, о чем ты?

— Помнишь, я тебе говорила, что не доверяю Тарбееву? — он согласно кивнул головой, — я долго размышляла, а сегодня переговорила с Войтовичем. Он пояснил мне, что всех наших девушек проверял лично, а Лариса, няня Василька, человек особо проверенный, ее сам Тарбеев в Москве подбирал. Меня это настораживает, Рома, зачем это Тарбееву заботиться о нашем Василии? Потом я вспомнила, что ему пришлось сына из-за тебя уволить... Фактов у меня нет, одни предположения, но не случайно эта крыса-Лариса появилась в нашем доме, материнским сердцем чувствую. Какую-то гадость он готовит нашему Васильку. Сына за сына, так сказать...

Роман ничего не ответил, тупо глядя в окно. Катя подождала и возмутилась:

— Что ты молчишь, Рома? Я о сыне с тобой говорю...

— Потому и молчу, — ответил он, — что думаю. Твои слова логичны, но доказательной основы под собой не имеют. Можно элементарно турнуть эту Ларису, но это не решит проблемы. Если Тарбеев заслал ее сюда специально, то найдет другую возможность отомстить за своего сына. Я тебя услышал, Катя, с бухты-барахты этот вопрос не решить. Но я его решу. Пока никаких действий не предпринимай, веди себя, как обычно, улыбайся и будь с ребенком всегда сама.

Только через неделю он подошел к Кате в обед и попросил ее:

— Катенька, в наш магазин завезли новые игрушки. Попроси Ларису, чтобы она сходила и купила плюшевого львенка, дай ей денег. Ты видела из окна, как кто-то купил такого львенка и тебе он понравился.

— Я правильно поняла, что львенок тебя не интересует, а я должна отправить ее в магазин?

— Ты все поняла правильно, Катя, больше ни о чем не спрашивай. Хорошо?

— Хорошо, — ответила она.

Лариса ушла в магазин, Роман пообедал и отправился на работу. Зашел в одно из производственных помещений. В кабинете уже находилась Лариса в наручниках, рядом стоял Войтович. Граф зашел, присел на стул за столом...

— Кто я — вы знаете. Жить хотите?

— Да, хочу, — ответила без эмоций Лариса.

Она уже поняла, что задержали ее не просто так, и пока не могла осмыслить, где прокололась.

— Лариса, к вам сейчас подсоединят провода, так называемого детектора лжи. Это не простой прибор, это усовершенствованный аппарат, который не дает сбоев. Я предлагаю вам следующее — вы сами обратились к генералу Войтовичу с заявлением, так как поручение Тарбеева вам не позволяет выполнить совесть. Сложно и противно творить злодейство в отношении грудного ребенка. В связи с добровольным заявлением в отношении вас уголовное преследование производится не будет. Альтернатива одна — применение спецпрепаратов и последующее существование овощем в психушке. Что выбираете, Лариса?