Чужая вера (книга третья)

Чужая вера

Вам в руки — флаг, а мне — свирель,

Такая вот печаль...

По ярко-красной полосе

Я шёл куда-то вдаль.

Стонали будни — их терзал

Пришедший в мир мороз,

И сам Господь над ними лил

Потоки горьких слёз.

Всем было зябко от надежд

И пусто от тоски,

И возвещал с трибун пророк,

Что злые дни близки.

И каждый ждал — кто свет, кто тьму,

Кто просто пустоту.

И в ад низвергся серафим,

Предав свою мечту.

И злобно выл в ночи шакал

На тёмной стороне,

И мой кумир сгорел дотла,

Не вспомнив обо мне...

Я шёл по красной полосе

Дорогой чёрных роз

В ту ночь, когда явился в мир

Второй Иисус Христос.1

Пролог

Глубокий колодец тридцати метров в диаметре. Стены колодца покрыты сетью непередаваемо красивых узоров, которые на солнце играют всеми цветами радуги. Но самым интересным было не это. Самое интересное расположилось в центре зала. Круг, состоящий из семи разноцветных колец. Получалось по одному кольцу на каждый цвет радуги. И все эти кольца одновременно вращались каждое в своем направлении. При этом если не приглядываться или смотреть лишь краем глаза, то казалось, будто в пол наполовину погружен сияющий шар, переливающийся всеми цветами радуги. Это зрелище пугало и завораживало одновременно.

Неподалеку от радужной сферы стояли пятеро. Четверо были похожи, как близнецы, — одинаковая черная одежда, пустые в данный момент ножны за спиной и черные маски на лицах. Обнажив клинки, они стояли полукругом и внимательно следили за ведущей в зал дверью. Пятый был не похож на них. Он отличался тем, что у него на лице не было маски, а вместо пламенеющего клинка парень держал в руках небольшой матерчатый сверток. Однако главное отличие заключалось в другом. В страхе. Тогда как храмовники всем своим видом не выражали ничего, кроме спокойствия и уверенности, послушник отчаянно трусил. Его испуганный взгляд метался по залу в поисках угрозы, но не находил ее. И это заставляло парня нервничать еще больше.

— Скоро уже??? — нервно облизывая губы уже в сотый раз за последние десять минут, переспросил послушник. — Мы ведь успеем, правда?..

— Конечно, успеем, Вальро! — уверенно ответил один из храмовников. — Через пару минут портал откроется, и мы спокойно уйдем отсюда.

— И нас не найдут? — продолжал искать успокоения парень.

— Ни одна живая душа. Никому не под силу отследить путь перехода через этот портал, — убежденно ответил уже другой храмовник и после короткой паузы добавил. — Даже настоятель не сможет...

— Славно! — с преувеличенной радостью заключил Вальро и на целую минуту перестал бояться.

На несколько секунд в зале повисла гнетущая тишина.

— Уже уходите? — разорвал безмолвие чей-то тихий, чуть усталый голос.

Никто не успел сообразить, откуда появился этот человек. Еще секунду назад тут никого не было, и вдруг перед храмовниками возник высокий темноволосый мужчина с окладистой бородой. Он не предпринимал никаких угрожающих движений, но при его появлении вооруженные люди мгновенно напряглись.

— Позвольте узнать, куда же вы собрались? Да еще в такой спешке и тайне от всех... — вновь заговорил настоятель, бесстрастно разглядывая храмовников.

— Назад! — проигнорировав вопрос, резко скомандовал один из них. — Я его задержу; как только откроется портал — уходите.

Сказав это, он сделал несколько плавных шагов вперед и замер.

— Считаешь, что уже превзошел своего учителя? Хочешь из третьего превратиться во второй клинок Ордена? — с напускной серьезностью поинтересовался Рангар и, так и не дождавшись ответа, хмыкнул. — Тогда сейчас проверим, так ли это.

В руках настоятеля из ниоткуда появился клинок, и он размытой тенью скользнул к противнику. От первого и второго удара храмовник уклонился, третий парировал своим оружием, четвертый и пятый опять же пришлись в пустоту.

— Неплохо, — одобрительно заметил Рангар, разрывая дистанцию. — Вижу, времени даром ты не терял. А теперь покажи-ка мне свои таланты в магии...

Настоятель опустил меч в защитную позицию и свободной рукой стал швырять в своего бывшего ученика смертоносные чары. Огненный шар, молния, стрела камня, копье тьмы и еще много чего. Вот тут храмовнику пришлось не сладко. Будь он один, стал бы уклоняться, но сейчас за спиной были собратья, поэтому проходилось стоять на месте и спешно менять щиты.

Морозный луч, поток пламени, солнечная стрела... Третий меч ордена постепенно приноравливался отбивать заклятья и поэтому когда вместо привычного снаряда настоятель атаковал мечом, он просто не успел среагировать. Вернее успел, но чуть медленнее обычного. В результате чего клинок настоятеля оставил глубокую царапину на темном металле маски храмовника.

— Реакция хорошая, но тактика сражения оставляет желать лучшего, — будто на тренировочном поединке принялся комментировать Рангар. — Право, мне немного стыдно за тебя. Разве можно позволять противнику диктовать тебе условия?!

Настоятель рванулся вперед, нанося молниеносные удары. Голова, пах, горло. Все три выпада пришлись в пустоту.

— Ну же, нападай! — ровным голосом говорил Рангар, продолжая атаковать. — Войны в обороне не выигрывают. Не позволяй навязывать себе картину боя. Делай это сам.

Бывший учитель нападал. Бывший ученик защищался. Целых две минуты две размытые тени кружили на небольшом пятачке. А потом пламенеющий клинок храмовника отлетел в сторону и миг спустя его хозяин рухнул на землю.

Едва тело одного из сильнейших бойцов Ордена рухнуло наземь, ожили оставшиеся храмовники. Единым многоруким чудовищем они навалились на Рангара, но уже через несколько мгновение изломанными куклами разлетелись в стороны. Не того полета птицы, чтобы представлять угрозу для второго по силе бойца в ордене.

— Я же говорил: не позволяй навязывать себе бой, — устало вздохнул настоятель, будто учитель, сожалеющий о нерадивом ученике. — Ты не послушал и вот результат...

Рангар вдруг оборвал предложение и рванулся в сторону... Но слишком поздно. Брошенный твердой рукой нож нашел свою цель. Настоятель болезненно заскрипел зубами и схватился за раненое плечо. А храмовник, не теряя времени понапрасну, резво вскочил на ноги, схватил оцепеневшего от ужаса послушника и вместе с ним беззвучно канул в радужном мареве открывающегося портала.

Несколько секунд настоятель смотрел им вслед, а потом обвел взглядом неподвижные тела и заключил:

— Вот все и завертелось...

* * *

Море. Тихий плеск волн о борт корабля. И яростный звон клинков.

Две закутанные с ног до головы фигуры мечутся по палубе, нанося друг другу удары, уклоняясь, парируя. Бьются уже не первый час, хотя не видно даже малейших признаков усталости. И могло бы это продолжаться еще очень долго, но вдруг один из соперников на миг замирает и тут же лишается головы.

— Хорош поддаваться, Храв! — раздраженно закричал победитель, вонзая клинок в деревянные доски настила. — Ты же обещал биться в полную силу!..

— Я и не поддавался, — раздраженно ответило ему обезглавленное тело. — Просто мне показалось, что... я почувствовал что-то такое... такое знакомое. Впрочем, не бери в голову! Лучше подай-ка мне мою и продолжим.

Победитель хмыкнул и метким пинком отправил отрубленную голову прямо в руки ее бывшего владельца. Тот без труда поймал не столь уж, как оказалось, жизненно необходимую часть тела, и принялся прилаживать ее на место.

Через пару минут над пустынным морем вновь запели боевую песнь клинки.

Часть 1

Глава 1

А вы уверены, что это безопасно?..

Некто за миг до гибели

— В мире все взаимосвязано. Травоядные звери едят траву. Хищники охотятся на травоядных. В какой-то момент хищники погибают и их растаскивают падальщики. В виде переваренной пищи, а проще говоря, экскрементов, животные звенья данной пищевой цепи попадают в землю и на них вырастает новая трава, которая в свою очередь опять становится пищей для травоядных. И так до бесконечности. Конечно же, при условии, что в систему не будут добавляться новые звенья, которые своим появлением нарушат установившийся баланс...

Громкий голос лектора спокойными волнами катился по аудитории, заставляя часть студентов отчаянно зевать, а другую что-то судорожно записывать. И первых было значительно больше, чем вторых.

— Кроме всего вышеупомянутого, — мерно продолжал преподаватель, не обращая внимания на гул, стоявший в аудитории, — эта взаимосвязь имеет и другие формы. Например, каждый элемент, да и сущность вообще, имеет свою противоположность — антагониста. Приведу несколько понятных вам примеров. Противоположностью света является тьма, порядка — хаос, огня — вода. И так далее. Это перечисление можно было бы продолжать бесконечно, ибо, как я уже сказал, абсолютно все имеет своего антагониста. Соединение таких сущностей крайне проблематичное дело, потому что...

Лектор вдруг замолк и полным бешеной ярости взглядом впился в одного из студентов. Тот настолько увлекся, рассказывая о чем-то своему соседу, что совсем забыл о лекции и теперь говорил в полный голос.

— Нет, ты только представь себе! — говорил статный блондин, привычным движением отбрасывая непослушную прядь с лица и разрубая ладонью воздух. — Я тогда только-только начал расслабляться. Только решил ослабить бдительность и хорошенько отдохнуть. Как вдруг эта сволочь вышибает дверь ногой и врывается в комнату с криком "Ты подсунул мне фальшивые монеты, паскудник"! И в этом она обвинила меня. Ты представляешь? Меня?!! Героя, чья честность сравнима разве что с доблестью. Какова наглость! В общем, я не стерпел столь грубого обращения и без сожаления покинул это гнездо порока и разврата. Эх, а ведь там были такие девочки...

Блондин печально вздохнул и мечтательно закатил глаза. Для лектора это оказалось последней каплей. Он тихонько скрипнул зубами и, с огромным трудом разжав сведенные от злости челюсти, обратился к студенту:

— Ученик Хиаро, полагаю, все это время вы очень внимательно меня слушали и отвлеклись лишь пару минут назад.

— Вы абсолютно правы, магистр Ферош, — не сразу отозвался блондин, с трудом отрываясь от прекрасных грез.

— В таком случае вам не составит труда максимально сжатыми тезисами сообщить общую идею того, что я пытался до вас донести, — закончил преподаватель и замер с непроницаемым лицом. Лишь в глубине глаз мерцали искорки злорадства.

Не получив вразумительного ответа и выждав для проформы пару минут, Ферош настолько искренне изобразил вселенскую скорбь на лице, что будь в аудитории театральные критики, они бы сейчас плакали от умиления. Впрочем, их здесь не было, поэтому ничьи рыдания не нарушали повисшей в помещении гробовой тишины.

— Неужели я ошибся?! — теперь на лице магистра поселилось вселенское удивление, которое очень быстро сменилось желчной полуулыбкой. — В таком случае, что же тогда дает вам право отвлекать соседа, рассказывая ему историю о том, как вас вышвырнули из дешевого бордельчика вместо того, чтобы слушать? Не отвечайте, позвольте мне самому угадать. Хм, возможно, вы настолько хорошо знаете общую теорию магии, что попросту не нуждаетесь в моих лекциях?.. Может, тогда вы поделитесь с нами своей мудростью? К примеру, расскажите-ка нам, Хиаро, в чем суть стихийной магии...

— Ну, раз вы настаиваете, магистр, — широко улыбнулся студент. — Магия это умение управлять силой. В смысле превращать силу в самые различные вещи. Например, огненный шар или просто огонек на кончике пальца. При этом часть силы теряется. Более умелый маг может снизить эти потери, а новичок... э-э-э, нет.

— Что за детский лепет! — скривился лектор, будто только что проглотил огромную бородавчатую жабу. — Такие слова простительны неграмотному крестьянину, а не студенту Фейронского Государственного Университета. Будьте любезны не позволять себе такого более и говорить четко и конкретно.

Хиаро натянуто улыбнулся и бросил умоляющий взгляд на соседа. Того самого, которому пару минут назад он рассказывал историю о неудачном походе в бордель.

— Магия, — мгновенно отозвался студент, перехватив взгляд, — это искусство построения заклинательных конструктов посредством вербальных и некоторых невербальных приемов, а также последующее их наполнение энергией, соответствующей конкретному конструкту направленности.

— Благодарю вас, ученик Вальро, — в эти слова магистр Ферош вложил столько язвительности, что хватило бы на не самый маленький город. — Может, вы еще и покажете нам что-нибудь. Так сказать, проиллюстрируете ваши слова соответствующим примером.

— Кринэ ар хи цет йрокао... — кивнув, принялся читать заклинание Вальро.

Минуты через три бормотанья подобной белиберды у него на вытянутой вперед ладони вырос лепесток пламени. Несколько мгновений студент любовался пляской огня, а потом погасил его, резко сжав руку в кулак.

— Неплохо, — кивнул магистр. — Но мы все уже успели удостовериться, что у вас поразительно хорошая память. Поэтому продемонстрируйте лучше что-нибудь не из учебника, а свое собственное.

— Увы, — не выказывая ровным счетом никакого сожаления, пожал плечами Вальро. — Но боюсь, мир не дал мне достаточно таланта для создания собственных чар.

— Та-ала-ант, — протянул лектор, будто пробуя слово на вкус. — Именно талант и отличает настоящего мага от деревенского знахаря, который вызубрил несколько простейших заклинаний, но творить по-настоящему не способен. Талант является той самой чертой, что разделяет жалких крохоборов и истинных творцов этого мира...

Все присутствующие отлично знали, что на эту тему магистр Ферош способен говорить бесконечно долго, поэтому студенты приготовились к длительному ожиданию. Однако судьба распорядилась несколько иначе. Речь лектора прервал низкий вибрирующий гул колокола, объявлявший о завершении занятия. И если преподаватель только поморщился от этого звука, то на студентов он подействовал как блеск золота на попрошайку — будущие, в большинстве своем, маги мгновенно сбросили сонную одурь и приготовились в максимально короткие сроки покинуть аудиторию.

— Все могут быть свободны, — буквально выплюнул лектор, понимая, что теперь его точно никто не будет слушать. — А учеников Вальро и Хиаро я попрошу задержаться. Мне необходимо с вами поговорить о недопустимости разговоров на занятиях.

Студентам не понадобилось повторять дважды — они мгновенно ринулись на выход. Все, кроме двух выше названных. Впрочем, и те не сильно задержались.

— Как-нибудь в другой раз, магистр, — разочаровал предвкушавшего расправу лектора появившийся в опустевшей аудитории фантом. — Мне нужно с вами поговорить.

— Я немедленно прибуду, гроссмейстер, — глубоко поклонился Ферош, и когда фантом исчез, рыкнул на также склонившихся в глубоких поклонах студентов. — Проваливайте, пока везение ваше не кончилось. И если еще раз будете болтать на моих уроках, то уж поверьт,е во второй раз так легко не отделаетесь.