|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Марш через Джорджии
Annotation
Альтернативная история плюс антиутопия. 1941 год. Армии третьего рейха наступают на Москву, а на другом конце планеты флот Восходящего Солнца атакует Перл-Харбор. Но в этом альтернативном мире у немцев и японцев появляется новый союзник... (Первая часть завершена).
Вместо предисловия
Предуведомление
Дисклеймер
Вместо эпиграфа:
Глава 1. Расстановка акцентов
За ...надцать месяцев до того как.
* * *
* * *
Примечания к 1-й главе:
Глава 2. Death From Above
Глава 3. Будет вам Олимпиада
Глава 4. Рандеву
* * *
Глава 5. Лучший вид на этот город
* * *
* * *
Глава 6. Железная дева
_________
Глава 7. А там еще немного — и Прованс!!!
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Примечания к 7-й главе:
Глава 8. Лучшее время для охоты
Глава 9. Касабланка
Глава 10. Фамке и Мэгги идут на войну
* * *
Глава 11. Брут и Кассия перед битвой
* * *
* * *
Глава 12. Смертельные джунгли геноцида
* * *
* * *
Флешфорвард
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Марш через Джорджии
Вместо предисловия
Спин-офф — это красивое английское слово No.
Предуведомление
Нижеследующий текст является продуктом авторского произвола, а всякое сходство персонажей с реальными людьми, живущими или умершими, является случайным и непреднамеренным.
Дисклеймер
«There is a technical term for someone who confuses the opinions of a character in a book with those of the author. That term is 'idiot'.» (приписывается Ларри Нивену).
Вместо эпиграфа:
«…Совершенно обнаженная Гвендолин Ингольфссон стояла у подножия скалы, с вершины которой падал стремительный поток.
Было раннее весеннее утро в Скалистых горах, свежее и холодное. Ветер, шептавший среди верхушек вековых елей, заполонивших всю долину от снежных вершин до западной равнины, играл листьями могучих эвкалиптов и сбивал тяжелые шишки. Он принес запах травы и древесной смолы, далекого костра, лося, бредущего на водопой и уставшей медведицы-гризли, загонявшей своих медвежат в берлогу в двух километрах к северу.
На одно короткое мгновение Гвен отдала себя ветру и тишине, обратив лицо к утреннему солнцу и следя за тенью могучего кондора, брошенной на луга, усеянные звездами цветов».
С.М.Стирлинг, «ДРАКОН».
Глава 1. Расстановка акцентов
Совесть лейтенанта Рублева была чиста — он был взят в плен в бессознательном состоянии и будучи тяжелораненым. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
Немцы атаковали в сумерках — обычно они так не поступали, поэтому батальон был застигнут врасплох. Больше того, на сей раз фашисты были поголовно облачены в масхалаты, поэтому им удалось подобраться к советским позициям почти вплотную.
Первым погиб политрук — неопытный новичок, прибывший с пополнением всего за сутки до этого несчастливого боя. Выпрыгнув на бруствер, он успел взмахнуть пистолетом, крикнуть «За Родину! За Ста…» — и тут же свалился обратно. В его горле торчала оперенная черная стрела — Рублев как-то раз видел точно такую же на картинке, в книжке про индейцев. Или это была книжка про английских рыцарей? Неважно. Навстречу фрицам устремились сразу три «тридцатьчетверки», до поры до времени скрывавшиеся в лесу. Советские машины едва успели дать один залп — и тут же были уничтожены огнем невидимых в ночи вражеских танков. Как немцам удалось добиться такой точности в окончательно наступившей темноте — уму непостижимо. После этого немецкие пехотинцы совершили еще один рывок — и оказались в советских окопах. В ход пошли приклады, штыки и каменные топоры. Именно так, каменные. В свое время лейтенант Рублев провел немало часов в школьной библиотеке — а одна из прочитанных книжек про людей каменного века была прекрасно иллюстрирована. Одним из топоров его и ударили, прямо по макушке. Ушанка лишь слегка смягчила удар. Или это был банальный винтовочный приклад? А какая теперь разница?!
«Теперь» — Рублев сидел за партой и тупо смотрел на доску. Именно так — за партой — на доску. Фашистский штаб разместился в здании местной школы. К счастью, детишек давно успели эвакуировать, немцы до них не доберутся…
Немцы ли? В помещении находилось несколько вражеских солдат и офицеров. Один из них, вооруженный автоматом, охранял Рублева. Другие стояли у доски, что-то рисовали на ней и негромко переговаривались. Голова страшно гудела, но лейтенант невероятным усилием воли заставил себя превратиться в слух. Нет, этот язык совсем не походил на тот немецкий, уроки которого Рублев прогуливал в школе. Впрочем, кое-что он помнил. Марта Францевна как-то рассказывала про диалекты. Баварский, австрийский, еще какие-то. Быть может, эти фрицы на редком диалекте лопочут?
А может все-таки не фрицы? Союзники, то бишь сателлиты какие-нибудь? В классной комнате было тепло (успели натопить), почти все враги скинули свои масхалаты и полушубки, и остались в уже хорошо знакомой Рублеву серой форме фашистского вермахта. Форма вермахта, вот только у каждого на рукаве — веселая разноцветная нашивка. Лейтенант прищурился. Флажок трехцветный. Три горизонтальные полоски — синяя, белая и желтая… нет — оранжевая. Что-то знакомое, почти наверняка видел в той же школьной библиотеке… Финны? Венгры? Неужели итальянцы?! Да нет, откуда им тут взяться… хотя… от фашистов всего можно ожидать.
Но стрелы? Каменные топоры?! Что это значит, черт возьми?!
Один из офицеров неожиданно покинул дружную компанию, толпившуюся у доски, и направился к Рублеву. Встретился с ним взглядом — лейтенант выдержал и глаза не отвел. Снова прищурился и окинул незваного гостя оценивающим взглядом. На вид около тридцати, блондин, голубоглазый, метр восемьдесят пять минимум, тонкие бледные губы — образцовая белокурая бестия, и это все о нем. Загадочный фашист тем временем уселся прямо на парту перед Рублевым, ноги поставил на стул. Лейтенанта аж передернуло от такой невоспитанности, но враг понял его по-своему:
— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил офицер на вполне приличном русском языке.
— Я вам ничего не расскажу, лучше сразу расстреляйте, — машинально ответил лейтенант. Миллион раз, сидя в той самой библиотеке над книжками про героев-партизан и подпольщиков, он представлял, как бросит эту фразу в лицо какому-нибудь врагу… и вот мечта сбылась.
Фашист ответил не сразу. Сложилось впечатление, что он подбирал слова.
— Даже личное самочувствие является у вас военной тайной? — наконец-то произнес офицер в серой униформе.
— Дурацкий вопрос, — пробурчал Рублев и опустил глаза.
— Дурацкий разговор, — в голосе фашиста прозвучали какие-то странные нотки. — Ладно, зайдем с другой стороны. Разрешите представиться. Лейтенант Джейсон ван Хеллб… — собеседник на какое-то мгновение запнулся, но тут же продолжил: — Джейсон ван Хеллсинг, военная разведка, добровольческая дивизия СС «Южный Крест».
— Вспомнил! — Рублев чуть было не подпрыгнул на месте. — Вспомнил!
— Вспомнили что? — заинтересовался новый знакомый.
Лейтенант не ответил. Ах, это ведь была одна из его любимых книг! Сколько раз перечитывал! Обложка была сильно потрепана, но цвета флага, водружаемого бойцами на скалистом берегу, можно было легко различить — синий, белый и оранжевый! А называлась книга — «Капитан Сорви-Голова», и написал ее замечательный французский прогрессивный писатель товарищ Луи Буссенар!
Ах, сколько раз он плакал над этой книгой! Как он сочувствовал героическим борцам с британским империализмом! Сколько раз он мечтал оказаться рядом с любимыми героями, а они… а они…
Лейтенант Рублев чувствовал себя жестоко обманутым и преданным.
Лейтенант ван Хеллсинг испытывал совсем другие чувства.
За ...надцать месяцев до того как.
Он десантировался ночью — это была полярная ночь, разумеется — десантировался и осмотрелся.
Специальный агент Системного Патруля Аналогичных Реальностей, Таймлайнов и Альтернативностей[1] Джеймс Хеллборн прибыл в Антарктиду здешнего мира в самом конце августа 1941 года. Конец антарктической зимы — и в этом году она выдалась теплая, слишком теплая. Если бы не черное небо над головой и мерзкий грибной дождик, можно было подумать, что на дворе лето.
Его окружал город — нет, не родной Фрэнсисберг, но удивительно похожий на него. По улицам сновали люди. Ну что ж, с одеждой он угадал — этот город населяли обычные белые европейцы середины ХХ века. Джеймс Хеллборн поднял воротник плаща, надвинул шляпу и растворился в толпе.
Аборигены говорили по-голландски, понял он всего через несколько минут. Нет, это был не старый добрый австраланс, и не имперский амстердамский диалект — но Хеллборн быстро убедился, что легко сможет имитировать это наречие. Пришло время переходить ко второму этапу. Следовало выяснить, где в этом мире произошла развилка.
Библиотеку он не нашел, но отыскал кое-что получше — лавочку букиниста. Хеллборн проторчал в ней целых три часа, но так ничего и не купил. Старый букинист изрыгал вслед страшные ругательства. Джеймс даже притормозил и постарался их запомнить — столь цветистые слова могли изрядно пригодиться при контактах с аборигенами.
Итак, в этой вселенной вулканические оазисы Антарктиды тоже заселили пришельцы из Южной Америки, так называемые «египтянцы», создавшие великолепную цивилизацию. В XVII веке пришли — нет, не англичане — голландцы и уничтожили египтянскую империю. Но сами египтянцы в этом мире ухитрились уцелеть — загнанные на плантации и в резервации, они в конце концов стали послушными рабами европейских захватчиков. Только в XIX веке явились солдаты в красных мундирах и попытались присоединить Антарктику к владениям королевы Виктории — и крепко получили по зубам. Но англичане особо не расстроились — ведь Южная Африка этого мира досталась им практически без боя. Ибо непокорные буры изначально засели в Антарктиде.
Страна их называлась Юголландия, Suidolland; по-английски — Southolland, по-немецки — Sudeniederlande. У нее были и другие имена, но сейчас они не имели значения. Хеллборн перешел к третьему этапу внедрения.
В темном переулке он обчистил карманы какого-то заплутавшего пьянчужки. Труп выбросил в ближайший канал. В документах осторожно исправил несколько букв, на всякий случай. Денег хватило на достойный обед в скромном кафе в рабочем квартале и покупку свежей газеты. Но больше и не потребовалось. В газете он нашел ответы на первую серию самых важных вопросов.
Что ж, он не случайно оказался в этом месте и в этом времени.
Вторая мировая война на этой планете была в самом разгаре. В роли главного возмутителя спокойствия выступала объединенная Германия, в одиночку завоевавшая практически всю Европу и сейчас атаковавшая Советский Союз — так в этом мире называлась Россия. Судя по всему, во главе Германии стоял гениальный правитель, великий полководец, заслуженный ветеран и превосходный оратор. Во главе СССР — его полная противоположность. Похоже, более мерзкого, бездарного и ничтожного тирана свет еще не видел. Решительно непонятно, почему Британская Империя решила стать его союзником. От великого отчаяния, не иначе.
Кроме того, на стороне России выступали Монголия и загадочный «Урианхай» (это еще где?!), а на стороне Германии — Италия и Финляндия.
Прочие великие державы этой планеты — Япония и англоязычная Северная Америка — пока хранили нейтралитет. Япония, впрочем, была занята мелкой колониальной войной в раздробленном Китае.
О своем нейтралитете объявила и Юголландия. Но при этом юголландское правительство нисколько не возражало против вербовки своих граждан в добровольческие легионы германской армии. Старые долги и старые счеты. Коммунистическую революцию в Антарктиде, подготовленную московскими агентами лет 20 назад, помогли подавить моряки с интернированных кайзеровских кораблей.
Старые долги и старые счеты.
Еще через час Джеймс Хеллборн, он же Джейсон ван Хеллсинг явился на призывной пункт.
Офицер-вербовщик старался не задавать лишних вопросов. Он даже документами особо не интересовался. Ничего удивительного. Все иностранные легионы одинаковы.
Уже в России Хеллборн признался, что говорит по-русски. Его немедленно повысили и назначили старшим переводчиком юголландского легиона. Не прошло и месяца, как начальник контрразведки и его заместитель угодили под шальную русскую бомбу — так Хеллборн стал главным контрразведчиком дивизии «Южный Крест».
Карьера удалась. Мир обещал быть. Война тоже обещала быть.
* * *
— Где вы научились так хорошо говорить по-русски? — неожиданно спросил лейтенант Рублев. — У белогвардейцев, небось?
— Вы удивительно близки к истине! — оживился «ван Хеллсинг». — После мировой войны я жил с родителями в Европе. Германия, Франция, Швейцария. У меня была русская гувернантка. Прекрасная женщина, тонкая, чуткая, интеллигентная, образованная, настоящая аристократка. Она привила мне любовь ко всему русскому. «Я помню чудное мгновенье…», ну и так далее. Но увы, от любви до ненависти один шаг, они часто идут рядом. Красные отняли у нее все, поэтому я также впитал от нее ненависть к большевикам…
— Впитал? — машинально переспросил Рублев. Похоже, не врет фашист, одни сплошные старорежимные словечки.
— У нее была такая пышная грудь, что я не устоял, — продолжал Хеллборн. — Отец застукал нас вместе, и тут же ее уволил. Мой отец был очень старомоден. С тех пор я стал женоненавистником.
(«Какая прекрасная легенда, я скоро сам в нее поверю!»)
— Но довольно обо мне, — спохватился «юголландец». — Вы так и не представились. Не торопитесь возражать! Я уважаю ваше стремление сохранить военные тайны, но ваше имя вряд ли таковой является. Напротив, вы просто обязаны представиться. Понимаете, вы находитесь в плену у цивилизованной армии, которая соблюдает Женевские и Гаагские конвенции…
— Лейтенант Рублев, Николай Павлович, — неохотно ответил советский офицер и тут же замолчал.
— Николай? Николас? — снова оживился собеседник. — У меня был друг, которого звали Николас. Прекрасный человек и настоящий коммунист.
— И где он теперь? — стараясь казаться равнодушным, пробурчал Рублев.
— Его убили на моих глазах, — признался Хеллборн. — Фашисты.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
